***
К глубочайшему сожалению Сиэля, он не мог послать Себастьяна утром в погоню за несуществующим чайным сервизом. День начался с посетителя, которого Сиэль никогда не ожидал увидеть в своем доме, с мольбы о помощи, которую он никогда не думал получить. — Я не прошу вашей помощи, — прорычал сэр Артур Рэндалл, его лицо исказилось в отвратительной гримасе. — Ее Величество желает, чтобы мы разобрались с этой ситуацией, и она рекомендовала мне привлечь вас к расследованию. Это все. — Так ли это? — Сиэль наклонил голову, позволив своим губам изогнуться вверх. Нахлынувшее в груди высокомерное удовлетворение от визита Рэндалла компенсировало ему украденный шанс осложнить жизнь Себастьяна. — Насколько я понимаю, вы просите меня лично заняться всеми делами без вашего непосредственного участия. — У вас есть связи с подземным миром. Ваше влияние там превосходит мое собственное. — А я и не знал, что оно у вас есть, — ухмыльнулся Сиэль, наблюдая, как покраснело лицо Рэндалла. — Позвольте мне уточнить. Существует проблема с увеличением количества наркотиков, перевозимых морем и выгружаемых в местные порты. Поскольку ни у вас, ни у ваших людей нет никаких средств влиять на дела подземного мира, вы зашли в тупик и пришли ко мне за помощью. Вы хотите, чтобы я устранил тех, кто участвует в обмене наркотиками и запугивает портовых работников, чтобы никто не позволил несанкционированному кораблю войти снова. — Я не сказал "устранить". Разве убийство — это единственное, что вы понимаете? — Ну, если бы вы могли их арестовать, вы бы уже это сделали. Я что, ошибаюсь? — Сиэль приподнял бровь, и когда Рэндалл захлебнулся воздухом, он обменялся с Себастьяном короткой веселой улыбкой. Рэндалл был слишком горд и законопослушен, чтобы признать правду вслух. "Если так, - размышлял Сиэль, — то его следует подтолкнуть чуть дальше." — Я решу эту проблему, — сказал он, посылая Рэндаллу свою самую невинную улыбку. — Я начну с доков в лондонском порту. Однако я потребую оплату за свои услуги. Краем глаза Сиэль заметил, что улыбка Себастьяна стала шире, а в груди расцвело знакомое тепло, придавая ему уверенности. — Оплату?! — Рэндалл так резко вскочил на ноги, что ударился о стол. Его чашка опасно затряслась, и Сиэль не мог не заметить, как Себастьян дернулся, словно пытаясь поймать ее. Веселье графа возросло, сдавливая ребра, и ему пришлось скрыть ухмылку, прижав кулак к губам и притворяясь, что он кашляет. Себастьян явно беспокоился, что еще один чайный сервиз может быть испорчен. Он не зря волновался. Сиэль с радостью послал бы его еще за несколькими сервизами, придумывая новые несуществующие цветовые комбинации. — Да, оплата, — ответил он, вновь обретя контроль над своим голосом, хотя каждое его слово все еще звучало весело. — Я не стану помогать вам бесплатно. — Это для Ее Величества, наглое отродье! — Следите за своим тоном, — предупредил Сиэль. Его хорошее настроение внезапно испарилось, сменившись пронизывающим холодом. Он ненавидел, когда его не уважали. Он терпеть не мог превращаться в ребенка всякий раз, когда кто-то с ним не соглашался. — У меня сложилось впечатление, — холодно сказал граф. — Что вы пришли сюда просить меня о помощи. Вы знаете, что не можете сделать то, что требует Ее Величество, но вы все еще хотите получить ее признание, выполнив задачу моими руками. Я готов помочь вам. Однако оскорбление меня — не лучший способ получить положительный ответ. Рэндалл сжал кулаки, вероятно, пытаясь побороть желание придушить его. — Отлично, — прошипел он наконец. — И чего вы хотите? Деньги? Этот человек действительно был идиотом. — Мне не нужны ваши деньги, — с отвращением сказал Сиэль. — Неужели вы действительно думаете, что можете предложить мне что-то существенное в финансовом плане? Вы забываетесь. Рэндалл пробурчал себе под нос что-то неразборчивое, и Себастьян нахмурился. — Пожалуйста, избегайте употреблять такие выражения в присутствии моего хозяина, — сказал он, и хотя его слова звучали дружелюбно, Сиэль легко почувствовал, как под ними скрывается недовольство. — И я могу заверить вас, что этого не случится. Интересно. Неужели Рэндалл угрожал ему? Учитывая, как он был потрясен, а затем и подавлен, когда понял, что Себастьян услышал его, похоже, что да. — Я прошу прощения, — сказал он так медленно, как будто каждый слог причинял ему боль. — Что вы хотите взамен за свою помощь? Что бы он ни сказал, это должно было быть ужасным. — Мне понадобятся две вещи, — пробормотал Сиэль. — Во-первых, иммунитет для одного из моих людей. Я хочу, чтобы Скотленд-Ярд игнорировал все, чем он занимается — и под этим я подразумеваю все . — Вы не можете просить о чем-то подобном! — Рэндалл сплюнул. — Скотленд-Ярд и так вынужден мириться с вашим преступным поведением. Вы хотите, чтобы преступники потеряли последние остатки уважения к закону? — Скотленд-Ярд создает ненужные рейды, которые отправляют только горстку пешек в тюрьму, — возразил Сиэль. — Я сохраняю достаточный контроль над своими округами. Мой представитель в преступном мире знает, что он может и не может делать, потому что я тот, кто устанавливает для него ограничения. Я не хочу, чтобы его беспокоили даже иногда, потому что это создает многочисленные проблемы, которые вы не сможете даже начать понимать. У Рэндалла был такой вид, словно от бессильной ярости его вот-вот хватит сердечный приступ. Подавив очередную улыбку, Сиэль кивнул Себастьяну, и он подошел к Рэндаллу, слегка поклонившись. — Не хотите ли еще чашечку чая, Лорд Рэндалл? — спросил он. — Может быть, поздний завтрак? — А для кого вам нужен этот иммунитет? — спросил Рэндалл, и Сиэль поудобнее откинулся на спинку стула. — Кажется, мой дворецкий задал вам вопрос, — лениво заметил он. Если бы взглядом можно было убить, он бы точно упал замертво под силой взгляда Рэндалла. Рэндалл почти дрожал от ярости, когда он повернулся к Себастьяну и выплюнул: "Я уже поел. Мне ничего не нужно.” Себастьян снова поклонился и вернулся на прежнее место. Его глаза загорелись мрачным удовлетворением, которое, как знал Сиэль, отражало его собственный взгляд. — Лау, - сказал он, оглядываясь на Рэндалла. — Глава британского отделения китайской торговой компании. Он известен как "Куньлунь". — Я знаю, кто он, — с отвращением поморщился Рэндалл. — Аутсайдер. — Вы согласны с этим требованием? — Да, черт бы тебя побрал. И какое же второе? — Мне понадобится кое-какая информация. В частности, некоторые файлы, к которым имеет доступ только Скотленд-Ярд. Я свяжусь с вами позже с более подробной информацией. Рэндалл снова что-то пробормотал, так тихо и яростно, что Сиэль ничего не понял. — Этого тоже не случится, — скучающим голосом произнес Себастьян, и Рэндалл удивленно вскинул голову. — Как... — начал он, но Сиэль перебил его. — Да или нет? — Да, — Рэндалл послал ему еще один злобный взгляд. — Дайте мне знать, когда закончите работу. — Обязательно, — пообещал Сиэль, позволив себе снисходительную улыбку. Из окна он наблюдал, как отъезжает экипаж Рэндалла. Когда она скрылась из виду, Сиэль вздохнул и снова опустился на стул. — Нам придется поехать в Лондон, — сказал он. — Пока я позволю Лау все устроить, я все же хочу оставаться поблизости на случай, если нам придется вмешаться. — Похоже, вам это не очень нравится, — заметил Себастьян, и Сиэль бросил на него кислый взгляд. — Скорее всего, мы проведем целую неделю в том доме, не имея никаких дел. — Сиэль впился взглядом в его теперь уже пустую чашку чая. — Такие типы дел самые скучные, но технически, это моя главная ответственность. — Понятно, — глаза Себастьяна задержались на нем, пронзительные и внимательные, и укол подозрения шевельнулся внутри Сиэля. Этот взгляд никогда не приводил ни к чему хорошему. Однако Себастьян, как всегда, беззаботно спросил: “Мы поедем сегодня?” — Да, — медленно ответил Сиэль. Губы Себастьяна скривились в короткой озорной улыбке, и подозрения возросли, предупреждающе злобно шипя. И все же, как он ни старался, Сиэль никак не мог понять, что же это за предупреждение. Что тут мог замышлять Себастьян? Не было никаких приказов, которые он мог бы использовать в своих интересах. Может быть, он просто хотел уехать в Лондон, подальше от слуг? Сиэль мог понять такое желание. — Так чего же ты ждешь? — спросил он. — Приготовь все. Себастьян поклонился, но его легкая улыбка не исчезла. — Да, милорд, — пробормотал он.***
Когда они прибыли, на небе только начали собираться темные тучи, превращаясь в одно огромное серое пятно. К тому времени, когда Сиэль закончил все улаживать с Лау и заперся в своем лондонском офисе, гром уже сотрясал стены, наполняя его уши ненавистным шумом и отвлекая от работы. Он не любил дождь, особенно когда был один в доме. Единственным источником утешения было то, что он послал Себастьяна по магазинам Лондона на поиски чайного сервиза "Haviland" — воображать его в такую бурю, бегающего из одного магазина в другой, было достаточно забавно, чтобы поднять мрачное настроение Сиэля. Он снова уставился на стопку писем Funtom, подавленный самой мыслью о том, что сегодня ему придется сочинять ответы на каждое письмо. Почему все хотят поговорить именно с ним? И почему так много сотрудников хотят обмануть его? Сколько времени понадобится всем, чтобы понять, что его возраст не означает, что он безмозглый? Раздраженный Сиэль взял еще одно письмо... И остановился. Странный, до жути знакомый едкий запах начал наполнять комнату. Горький, ядовитый, отвратительный — запах самой смерти. Сиэль вскочил, широко раскрыв глаза, не в силах поверить своим глазам. Из-под двери повалил столб дыма, распространяясь и подползая к нему туманными облаками. Его легкие сжались еще до того, как дым дошел до него, реагируя скорее на воспоминание о нем, чем на его действительное воздействие, и эффект был настолько сильным, что он заставил его задыхаться. Тошнота вскипела, и Сиэль согнулся пополам, зажимая рот руками, испуганный и недоверчивый. Отчего пожар? Как это могло случиться снова, здесь? — Себастьян! — прошипел он, отступая назад, ближе к окну. — Себастьян, иди сюда! Ничего не произошло, только клубы дыма расползались ближе, жадно облизывая его ботинки. Огня еще не было, но дым был настолько густым, что лишал его способности видеть, окутывая его удушливым туманом, где слышался только отчаянный стук его сердца. Сиэль цеплялся за ту часть его сознания, которая упрямо боролась с паникой, убеждая его, что Себастьян придет до того, как дым полностью поглотит его, до того, как огонь придет. Но страх рос с ужасающей скоростью, выталкивая образы его отца, сидящего в кресле, неподвижного, окруженного пламенем. Сиэль почти физически ощущал их обжигающее прикосновение, чувствовал, как их жидкий жар грозит пролиться прямо на него, и с последним усилием он сделал глубокий судорожный вдох, стараясь оставаться спокойным. Ничего не видя, кроме дыма, он испугался еще больше, поэтому закрыл глаза, прижался спиной к стене и стал ждать. Что бы ни говорил ему разум, это было не в прошлом. Это было настоящее. И в настоящее время на его стороне был демон, который вытащит его даже из самого ада — демон, который обязан был защищать его, пока их контракт не будет выполнен. Сиэль так сосредоточился на этой мысли, что когда кто-то дотронулся до его плеча, он резко вздрогнул, лишь в последний момент удержавшись от крика, и понял, кому принадлежит это прикосновение. Его глаза распахнулись, и он увидел смущенное лицо Себастьяна. — Молодой Господин? — спросил он. — Что случилось? Вы звали меня. — Что ты имеешь в виду "что случи..." — Сиэль замолчал, уставившись на комнату. В комнате не было дыма. Все выглядело нормально. Не было ни дыма, ни едкого запаха — только гром снаружи продолжал реветь, сопровождая постоянные удары дождя. Сиэль медленно поднялся, чувствуя себя совершенно потерянным. Неужели он потерялся в каком-то видении из прошлого? Но такого раньше никогда не случалось. Он никогда не видел таких ярких образов, когда не спал, и уж точно никогда не представлял себе огонь или дым, если уж на то пошло. Так что же это было? Все еще потрясенный, Сиэль взглянул на Себастьяна и сумел уловить мимолетную удовлетворенную ухмылку на его лице. Но все это исчезло в одно мгновение, так что он не был уверен, что ему не померещилось. И даже если это было на самом деле, зачем Себастьяну поджигать комнату? Он мог быть злым — он был злым, но делать что-то подобное без всякой цели? Сиэль устало потер лоб, надеясь успокоить болезненную пульсацию в нем. Его мысли были рассеяны, все еще опьяненные дымом, которого, по-видимому, никогда здесь не было, поэтому он побрел к своему столу, тупо глядя на письма. — Молодой Господин? — терпеливо повторил Себастьян. — Может, вы скажете мне, что случилось? — Нет, — Сиэль покачал головой. — Все нормально. Ты нашел чайный сервиз? — Боюсь, что нет. Я уже проверил три магазина, прежде чем вы меня вызвали, если хотите, я могу возобновить поиски прямо сейчас. — Нет, — повторил Сиэль. Еще одна грохочущая волна расколола небо, и он поморщился. Этот звук эхом отдавался в его голове, усиливая и без того жгучую головную боль. — Оставайся в доме, — добавил он. После того, что случилось, он не хотел оставаться один, даже если это означало, что его чайный сервиз должен будет подождать. — Как вам будет угодно. Хотите, я приготовлю вам чаю? — Да. — Сиэль видел, как Себастьян вышел из комнаты, и что-то в нем показалось ему странным. Только когда он исчез за дверью, Сиэль понял, что это было. Себастьян был сухим. Если он проверял разные магазины, а потом помчался обратно в дом, то обязательно должно было хоть что-то намокнуть — волосы, одежда... Хоть что-нибудь. В его груди снова шевельнулись подозрения, неприятные и душные, и Сиэль откинулся на спинку стула, уставившись в потолок. Пытаться угадать было бессмысленно. Если Себастьян решил сыграть в какую-то игру, его намерения рано или поздно станут ясны. Сиэль просто должен был подождать — и заставить его дорого заплатить, как только он все выяснит.***
Ему следовало бы догадаться, что после этого странного происшествия с дымом неизбежно последует кошмар. На этот раз Сиэлю приснилось пламя, такое ослепительно оранжевое, что даже смотреть на него было больно. Оно было повсюду, перекрывая все выходы, и всякий раз, когда он оборачивался, он видел тела своих родителей. Это было странно, потому что он был уверен, что видел их мертвыми вместе, на полу их спальни, отец держал свою мать в защитных объятиях даже сейчас. Но когда Сиэль побежал за помощью, когда он ворвался в гостиную, то снова увидел отца, на этот раз сидящего в кресле. Как будто кто-то или что-то принесло его сюда, прямо в центр огня, отделяя его от жены. Какое из этих видений было правдой? Что же произошло в тот день? Этот кошмар был далеко не худшим, но Сиэль все еще просыпался задыхаясь, его сердце отчаянно пыталось вырваться из груди. Усталость и беспомощная ярость от того, что он был так слаб, что каждое крошечное происшествие могло спровоцировать его, сводили с ума, и Сиэль изо всех сил ударился о прикроватный столик, борясь с желанием закричать. Почему это должно было повторяться с ним снова и снова? Ну почему он не может спать спокойно? Пять дней назад кошмары, которые преследовали его после Линдона, наконец-то прекратились, и он дорожил каждой ночью, которую мог провести, не просыпаясь. Теперь, очевидно, он вернулся к тому, с чего начал — больше бессонных ночей для него, больше снов, которые даже не имели смысла. Сиэль прижал ладони к глазам, пытаясь успокоить дыхание, но это не помогло. Его сердце продолжало ускоряться, мозг убеждал его, что он не может дышать, и паника, иррациональная и смутная, быстро поглощала его, заставляя бежать, бежать, бежать. Этот импульс был настолько силен, что Сиэль сосредоточился на том, чтобы полностью загнать его в угол, забыв, где он и кто. Следующее, что он помнил, была чья-то рука, скользнувшая по его плечам. Другая рука коснулась его волос удивительно мягким жестом, прежде чем спуститься вниз по шее, слегка сжимая ее. Сиэль расслабился еще до того, как он понял, что происходит. Прикосновение было мгновенно знакомым, успокаивающим в своей защитной силе, и он с готовностью наклонился к нему, чувствуя, как туман в его голове начал рассеиваться. Затем странность ситуации окончательно отрезвила его, и он моргнул, удивленно глядя на Себастьяна. Что это на него нашло? Себастьян никогда не был таким тактильным. На самом деле, после его нерешительной и неудачной попытки во время дела Линдона, он полностью игнорировал кошмары Сиэля, даже не приходил в его комнату, если Сиэль не звал его. Так почему же сейчас? К чему такие резкие перемены? Сиэль хотел спросить, но какая-то трусливая часть его не хотела портить этот момент. Себастьян все еще касался его затылка, внимательно наблюдая за ним, а Сиэль молчал, радуясь, что его сердце успокоилось. Себастьян повторил свой набор движений, лаская его спину, затем волосы, затем снова шею, все еще глядя на него так, словно Сиэль был объектом какого-то захватывающего эксперимента, и челюсть Сиэля чуть не отвисла, когда он наконец осознал, что происходит. Себастьян снова отзеркаливал людей, на этот раз выбрав Барда в качестве модели своего поведения. Сиэль вспомнил, как он изучал то, как Бард успокаивал Мей-Рин на кухне, и теперь он делал то же самое, с любопытством наблюдая за результатами своих движений. Пришла еще одна мысль, более мрачная, но не менее озадачивающая. Неужели Себастьян намеренно создал какую-то огненную иллюзию, чтобы вызвать еще один кошмар? Должно быть, он хотел испробовать свой новый способ утешения и не хотел ждать. Но почему этот безумный план вообще пришел ему в голову? Губы Себастьяна изогнулись в легкой, довольной улыбке, когда он заметил, что Сиэль успокоился, и он повторил свои движения, как дурак, которым он был, вероятно, думая, что успокаивающий паттерн "плечи-волосы-шея" был магическим секретом людей. Сиэль понимал, что ему следовало бы разозлиться за такой трюк, за такое невероятное, возмутительное непослушание, но истерический смех рвался из его груди, и он больше не мог сдерживаться. Он хихикнул, понимая, что выглядит крайне глупо, но даже эта мысль не помогла ему. Брови Себастьяна поползли вверх, когда он уставился на него в изумлении, как будто хихиканье Сиэля, особенно в таких обстоятельствах, было самым неожиданным событием. Его изумление было слишком велико, чтобы вынести его. На этот раз Сиэль разразился искренним смехом, упал на кровать и попытался прикрыть рот рукой, чтобы заглушить звуки. Удивление Себастьяна сменилось явным недоверием, а затем его лицо приняло такое оскорбленное выражение, что Сиэль снова рассмеялся, громко и неудержимо. Это было невероятно. Себастьян, должно быть, в конце концов решил, что хороший дворецкий должен уметь утешать своего хозяина в минуты отчаяния, и начал искать способы. Поймав Барда, успокаивающего Мэй-Рин, глупый демон подумал, что повторение одних и тех же движений — механически, снова и снова, — и было секретом для успокоения Сиэля, и что чем больше раз он повторит эту схему, тем лучше результат он получит. — Я рад, что вы снова чувствуете себя хорошо, хозяин, — ледяным тоном произнес Себастьян. Сиэль попытался ответить, но не смог, вспомнив самодовольное выражение лица Себастьяна, когда он несколько раз коснулся его плеч, волос и шеи, как будто это были какие-то тайные магические заклинания, которые он открыл. Себастьян напрягся еще больше, угрожающе прищурившись на продолжающийся смех Сиэля. — С вами опять что-то не так? — спросил он все еще холодным голосом. — Может, мне вам что-нибудь принести? — Нет, — с трудом выдавил Сиэль. — Просто уходи. А теперь я спать. Себастьян внимательно посмотрел на него, затем резко кивнул и исчез из комнаты, почти захлопнув за собой дверь. Сиэль все еще улыбался от абсурдности всего этого, когда он снова заснул.***
Утром и он, и Себастьян сделали вид, что ничего не произошло. Себастьян выполнял свои обязанности безупречно, как всегда, и Сиэль время от времени наблюдал за ним, удивляясь, как кто-то столь безнадежный в одних вещах может быть столь совершенным в других. Поскольку у них не было никаких планов на ближайшие несколько дней, Себастьян настоял на том, чтобы удвоить количество уроков. Сиэль ничего не имел против, но он не мог не чувствовать себя настороже. Себастьян, несомненно, был оскорблен его реакцией на свои вчерашние усилия, и он был достаточно мелочным, чтобы вымещать это на нем во время их уроков — единственное время, когда Сиэль не мог упрекать его. Решив не давать Себастьяну шанса наказать его сегодня, Сиэль энергично сосредоточился на своих задачах, извлекая каждую крупицу знаний из его разума и вкладывая их в свои ответы. Себастьян, вопреки его ожиданиям, казалось, был в восторге от его прогресса. Пока он проверял расчеты Сиэля, тот краем глаза следил за ним, отмечая еще один интересный факт. Указка Себастьяна, которой он бил его за каждую ошибку, сегодня отсутствовала. Если подумать, то она отсутствовала и на других уроках, причем уже довольно давно. Неужели он перестал ошибаться, и Себастьян перестал ее приносить? Возможно, его успехи были даже лучше, чем Сиэль думал вначале. — Абсолютно верно, — заключил Себастьян, рисуя что-то на листе с упражнениями и возвращая его обратно Сиэлю. — Я предлагаю сделать небольшой перерыв, хозяин. Я приготовлю вам чай, а потом мы сможем перейти к уроку игры на скрипке. — Скрипка, — Сиэль поморщился, его настроение испортилось. Он не любил играть так же сильно, как Себастьян, казалось, был влюблен в музыку. Сиэль искренне сомневался, что ему когда-нибудь понадобится этот бесполезный навык в его работе, так что зацикленность на нем Себастьяна в лучшем случае раздражала. — Каждый дворянин должен уметь играть на музыкальных инструментах, - проговорил Себастьян, снимая очки и проверяя время. — Однажды вы женитесь на Леди Элизабет. Она оценит ваши навыки. — Что?! — воскликнул Сиэль, чувствуя, как жар пробегает по его щекам. — Это просто смешно! Если это единственная причина, почему ты заставляешь меня изучать эти уроки... — Разве молодой господин не собирается жениться? — невинно спросил Себастьян, и Сиэль сердито посмотрел на него. — Даже не говори об этом! Только если ты не планируешь растянуть мою месть на десятилетия, я никогда не стану достаточно взрослым, чтобы жениться. Веселье исчезло с лица Себастьяна, сменившись тем, что можно описать как искреннее удивление. — Я знаю, что сейчас молодые люди могут жениться, как только им исполнится четырнадцать, — заметил он. — И вы не рассчитываете дожить даже до этого возраста? Сиэль встал, оскорбленный тем, что вообще происходит такой разговор. И с кем именно? С демоном! — Женщины благородного происхождения, обычно, выходят замуж позже, — прошипел он. — И если ты будешь делать свою работу правильно, брак никогда не станет одной из моих проблем. А теперь прекрати эту бессмысленную дискуссию! Принеси мне мой чай. — Да, милорд, — поклонился Себастьян, но вид у него был все еще странный, как будто он не ожидал получить такой ответ. Когда он, наконец, ушел, Сиэль фыркнул, подошел к окну и скрестил руки на груди. Он никогда не задумывался о конкретных сроках своей мести, он просто знал, что хочет, чтобы это произошло скорее раньше, чем позже. Дожить до четырнадцати? Может быть. Может быть, даже до пятнадцати. Но его поиски не могли занять больше времени. Чем больше проходило времени, тем труднее становилось найти виновных. И помочь Сиэлю быстро завершить свою месть было в собственных интересах Себастьяна — если, конечно, ему действительно не нравилось быть дворецким... Что было просто смешно. Жениться. Сиэль содрогнулся от отвращения при одной мысли об этом и вернулся на свое место. Он никогда не думал, что будут вещи, для которых он будет рад быть слишком молодым.***
Учить новую композицию было так же скучно, как и предполагал Сиэль. Он терпел наставления Себастьяна, его мимолетные, но постоянные прикосновения, направленные на улучшение осанки, и звуки, издаваемые скрипкой, которые, откровенно говоря, не производили на него никакого впечатления. Когда прошел час и Себастьян все еще уговаривал его продолжать, Сиэль сказал сам себе, что сыграет в последний раз. Еще один, последний раз, и он откажется от скрипки, невзирая на желания Себастьяна. Композиция подходила к концу, и Сиэль уже собрался объявить, что с него хватит, когда его взгляд упал на лицо Себастьяна. Глаза Себастьяна были закрыты, губы изогнуты в довольной, расслабленной улыбке. Он выглядел таким умиротворенным, что Сиэль на секунду растерялся, не в силах поверить, что его игра способна увлечь такое существо, как он. Мелодия закончилась, но Сиэль тут же возобновил ее, наблюдая, как Себастьян широко улыбнулся в ответ и склонил голову набок, явно наслаждаясь происходящим. Теплое удовольствие затопило его грудь, и Сиэль сосредоточился на игре, внезапно осознав свои способности. Его необъяснимый энтузиазм прорвался сквозь скуку, и на этот раз он попытался вложить все свои усилия в то, что играл, время от времени поглядывая на Себастьяна, чтобы убедиться, что тот все еще наслаждается игрой. Запоздалое раздражение собственной реакцией нашло на него только в заключительной части композиции. Как только Сиэль закончил, он положил скрипку и смычок, не в силах поверить, что изменил свои планы только для того, чтобы угодить демону. Что это на него нашло? Какая разница, нравится ли Себастьяну это или нет? Если уж он так любит скрипичную музыку, то пусть играет сам. Однако, несмотря на свое негодование, он не мог не вспомнить блаженное, беззаботное выражение на лице Себастьяна, и ему было приятно быть тем, кто вызвал его. И это усиливало собственное негодование.***
Шторм, казалось, не утихал. Напротив, в последующие два дня он усилился до такой степени, что перестала поступать даже корреспонденция, и Сиэль постепенно сходил с ума от скуки. Теперь, когда он закончил составлять свои ответы на письма, ему нечего было делать со своим временем. Он брал уроки, читал книги, играл в шахматы — иногда против себя, иногда против Себастьяна. Вот и все. Ему нужна была какая-то деятельность. Когда наступил очередной вечер, у Сиэля появилась идея. — Что вы хотите сделать? — с сомнением спросил Себастьян. — Я собираюсь сделать настольную игру, — снова сказал Сиэль, нахмурив брови от необходимости повторяться. — Я не уверен, что в итоге сделаю это частью производства Funtom, так что на данный момент основная аудитория — это я сам. — Неужели? — саркастически протянул Себастьян. — Вы наконец-то заинтересовались игрушками, молодой господин? — Не говори глупостей. Я просто хочу попробовать что-то новое. — Если позволите спросить, с чего вы собираетесь начать? Теперь настала очередь Сиэля ухмыльнуться. Позже он и Себастьян сидели на толстом ковре перед камином, окруженные многочисленными элементами конструкции, каждый из них был занят своей собственной задачей. Сиэль работал над толстым, твердым картонным листом, который принес Себастьян, разделяя его на части и планируя, что повлечет за собой каждая часть. Себастьян разрезал бесконечный запас газет на мелкие кусочки, все еще недовольный тем, что ему запретили использовать свои демонические силы. Сиэль не был уверен, что все кусочки бумаги должны быть одинакового размера, но было забавно приказать Себастьяну сделать их ровно 1,78 сантиметра длиной и 1,02 сантиметра шириной. Себастьян отказался использовать что-либо для измерения, утверждая, что его глаза были намного более точными, чем любое устройство, и Сиэль пообещал себе, что он измерит каждый кусочек бумаги позже, чтобы проверить это утверждение. — Молодой господин, этого будет достаточно? — Себастьян кивнул на огромную кучу бумажек. — Пока этого достаточно, — согласился Сиэль, прежде чем снова сосредоточиться на картоне. — Теперь ты можешь идти. Он был так поглощен своей работой, что когда Себастьян внезапно появился рядом с ним, разглядывая картон, Сиэль чуть не подпрыгнул. — Что вы делаете? — Спросил Себастьян. Сиэль подозрительно прищурился, сомневаясь, что Себастьяна может заинтересовать какая-то игра, но его любопытство казалось искренним. — Это будет доска, — наконец ответил граф. — Мы сделаем игровые элементы из тех кусочков газет, что ты вырезал. Затем будут кубики или что-то подобное, что будет определять, сколько шагов вперед игрок будет делать. На его пути также будут возникать препятствия, которые повлияют на его прогресс. — Значит, вы думаете о том, какими будут эти препятствия? — Себастьян склонился над предполагаемой доской, проверяя то, что уже отметил Сиэль. — "Очарованный мертвецом". Что это означает с точки зрения игры? — Что игрок, который случайно входит в эту область, выбывает на один ход. Вот этот, — Сиэль указал на другую часть доски, — отправит игрока на десять шагов назад. Себастьян задумчиво хмыкнул, все еще глядя на доску. Затем он сказал: "Интересно", и глаза Сиэля расширились. Он хотел заставить Себастьяна работать над игрой из-за мелочности. Он и представить себе не мог, что Себастьян действительно заинтересуется ей. В конце концов, Сиэля это тоже не интересовало бы, ему просто больше нечем было заняться. — Могу я сделать несколько предложений? — спросил Себастьян, и Сиэль пожал плечами. — Можешь, — сказал он. — На самом деле, у тебя эта сторона доски. Но имей в виду, что нам придется сделать рисунки для каждой идеи — доска не может быть пустой. Себастьян кивнул и взял карандаш, явно уже придумывая какие-то препятствия, а Сиэль задумался, какие же вещи может придумать демон. Вся эта разработка игры оказалась гораздо более увлекательной, чем он сначала думал. Время пролетело так быстро, что Сиэль даже не заметил, как часы пробили полночь. Себастьян поднял голову, на мгновение растерявшись, а затем подавленно вздохнул. — Вам уже давно пора спать, хозяин, — сказал он. — Боюсь, я был нерадив в исполнении своих обязанностей. — Дай мне сначала посмотреть, что ты сделал, — Сиэль придвинулся ближе к Себастьяну, с любопытством изучая его часть доски. Помимо писанины, Себастьян также нарисовал несколько эскизов будущих картинок. Сиэль хмыкнул, не зная, что и думать о некоторых из них. В части под названием "Популярные заблуждения" была изображена мертвая женщина с рассеченным мозгом. Затем было "Тихое воскресенье в Лондоне", показывающее лондонских повстанцев, сражающихся против полиции. Была ли это еще одна тонкая попытка Себастьяна подорвать систему правления Королевы? Работа Себастьяна оказалась более сложной, чем предполагал Сиэль. Ему придется потратить некоторое время на то, чтобы понять смысл некоторых его дополнений, как текстовых, так и подтекстовых. По какой-то причине Сиэль не сомневался, что каждый из них был гораздо более злобным, чем откровенно ужасные вещи, которые он сам придумал. Однако Себастьян, похоже, был весьма заинтересован задумками графа. — "Потерял конечность"? — он задумался. — Я хочу нарисовать здесь лес смерти, — сказал Сиэль, взглянув на написанные им слова. — Если игрок остановится на этом участке, он потеряет ноги. Все его последующие оценки будут разделены на две, потому что... — ...он сможет пересечь только половину расстояния, — закончил за него Себастьян, улыбаясь острой, наполненной клыками улыбкой. — Как это кровожадно с вашей стороны, господин. — Это особая игра, — заметил Сиэль, не в силах сдержать довольную ухмылку. — "Притон с ядом"? Поправьте меня, если я ошибаюсь, но разве это не похоже... — Конечно, это так. Я не могу дышать долго после того, как мы покидаем маленький подвал Лау, поэтому я подумал, что по крайней мере одна часть игры должна отражать его. — А что же будет с игроком? — Когда придет его следующий ход, он будет двигаться назад. Отравленный дым действительно размягчает мозг. — Понятно, — глаза Себастьяна загорелись, и Сиэль опустил голову, чтобы скрыть улыбку. Из всего, что могло заинтересовать Себастьяна, это была их самодельная настольная игра? Сиэль на самом деле не хотел знать, но иногда он задавался вопросом, какую жизнь должен вести Себастьян, чтобы быть настолько увлеченным самыми тривиальными вещами? Все еще глубоко удивленный, он бросил взгляд на сторону доски Себастьяна и поднял брови при виде одного из рисунков. Огонь. Он должен был этого ожидать. Себастьян любил играть в разные игры. — "Сожжение на костре", — прочитал Сиэль, стараясь говорить спокойно. — Он выглядит совсем не так, как другие твои наброски. А в чем тут дело? — Огонь — это то, чего опасаются даже демоны, — ответил Себастьян. — Не всех видов огня, но некоторые из них могут быть опасны даже для нашего вида. — Огонь означает смерть. Если игрок ступит сюда, он автоматически проиграет? — Не совсем, — ухмылка Себастьяна приобрела еще более острые углы. — Я подумал, что было бы уместно, если бы игрок должен был пропустить свою очередь каждый второй раз до конца игры. — Каждый второй раз? — Сиэль нахмурился, обдумывая услышанное. — Это жестоко. — Игры часто бывают такими, — Себастьян почти любовно прикоснулся к изображению огня. — Особенно те игры, в которые вы играли, молодой господин. Что ж, он был прав. — Ладно, — решил Сиэль. — Тогда на сегодня все готово. Мы начнем делать реальные рисунки... — Завтра, — перебил его Себастьян. — А сейчас вам надо поспать. — Я знаю, — отрезал Сиэль. — Прекрати заканчивать мои предложения. Ему не хотелось уходить, когда он поднимался наверх. Как только он коснулся кровати, сонливость охватила его, замедляя его чувства до такой степени, что он изо всех сил старался держать глаза открытыми. Себастьян суетился вокруг него, укладывая и поправляя одеяло, а Сиэль схватил его за сюртук и притянул ближе. — Себастьян, — пробормотал он. — Да, милорд? — Эти кусочки бумаги, которые ты вырезал. Держу пари, что ты сделал по крайней мере одну ошибку в измерениях. — Почему вы так думаете? — Я так не думаю. Я знаю это. Проверь их сам, прямо сейчас. Это приказ. — Как пожелаете, — Себастьян улыбнулся так, как Сиэль не мог понять, пересекая расстояние между ними и наклоняясь еще ближе. Сиэлю показалось, что он увидел красную вспышку в его глазах, но он был слишком сонным, чтобы думать об этом дальше. Его хватка ослабла, и через секунду он провалился в сон.***
Утром Себастьян вел себя странно. Он подал Сиэлю завтрак и чай, был, как всегда, внимателен, но в то же время вид у него был такой кислый, что Сиэль растерялся. Что-то случилось? С другой стороны, какое ему до этого дело? Он понятия не имел, чем Себастьян занимается по ночам. До тех пор, пока это не было связано с ним напрямую, он был свободен делать то, что хотел. — А где обрывки газет? — спросил Сиэль. — Мы должны положить их в горячую воду, а затем поставить котелок в теплое место на целый день. — Я уже сделал это, — спокойно ответил Себастьян, раскладывая белые розы на столе. — Вы приказали мне позаботиться о них вчера вечером. — Я так сказал? — Сиэль нахмурился. — Я уже не помню. Себастьян спокойно улыбнулся, когда повернулся к нему. — Вы хотели спать, — пробормотал он. — Ваш приказ был двусмысленным, но я предположил, что именно это вы и имели в виду. — Ну, в следующий раз спроси, чтобы убедиться, — проворчал Сиэль. Себастьян лишил возможности оценить его работу и найти ошибку. Впрочем, может быть, это и к лучшему — теперь он мог сосредоточиться на самой игре. Собрав все необходимое, они снова заняли свое место у камина, глядя на уже заполненную доску. — Ты пиши свою часть, а я свою, — решил Сиэль. — Я также нарисую начало игры. Ты имеешь дело с финалом. Хитрая тень промелькнула на лице Себастьяна. — Хорошо, — согласился он, и тот факт, что он уже обдумывал какой-то гнусный план, был настолько очевиден, что Сиэль едва удержался, чтобы не закатить глаза. Пусть Себастьян делает свой самый наихудший вариант. Как будто Сиэля заботило, какой конец он придумает. Они часами рисовали — молча, когда были довольны результатами друг друга, и открыто ухмыляясь, когда что-то было не так. Сиэль вздрогнул, когда Себастьян добавил красок к своей картине огня, заставляя нарисованную женщину гореть и придавая ее лицу испуганное выражение. Несмотря на то, что он пытался следовать стилю Сиэля в рисовании, его картины были все еще бесконечно лучше, и хотя это раздражало, это было ожидаемо. — Как вы назовете эту игру? — сказал Себастьян, добавляя более темные оттенки к другой картинке. — Я не знаю, — Сиэль взял зеленый карандаш, стараясь сделать свой лес таким же ярким, как пламя Себастьяна. — Я не буду представлять ее на фабрике Funtom, поэтому она не требует названия. — И вы не собираетесь ее называть? — тяжелое недовольство в голосе Себастьяна заставило Сиэля смущенно поднять глаза. Глаза Себастьяна казались краснее обычного, как будто эта тема оскорбляла его на личном уровне. — А почему тебя волнует, назову я ее или нет? — недоверчиво спросил Сиэль. — Я заметил, что у вас, к сожалению, не хватает воображения, когда речь заходит об именах, господин, — губы Себастьяна скривились в гримасе неудовольствия, и Сиэля внезапно осенило. — Ты недоволен своим именем? Себастьян не ответил, и Сиэль весело рассмеялся. А ведь это ему даже в голову не приходило. Неужели Себастьян действительно обижается на свое имя? Он, казалось, принял его, особенно когда Сиэль позволил ему выбрать фамилию по своему выбору. — Это был не риторический вопрос, — резко сказал Сиэль. — Ответь мне. — Я не возражаю против самого имени. Тем не менее, я признаю, что смущен вашими рассуждениями. Почему вы назвали меня в честь собаки? Отвращение, лежащее в основе последнего слова, было настолько ощутимо, что Сиэль чуть не захихикал. Однако его голос прозвучал холодно, когда он сказал: “Эта собака ненавидела меня. Он не мог вынести даже моего вида, и все же он был идеальным сторожевым псом, никогда не забывающим о своих обязанностях. Я ожидал того же и от тебя.” Раздражение исчезло с лица Себастьяна, сменившись удивлением. — Вы назвали меня в честь того, кто вас ненавидел? — медленно спросил он. Сиэль встретился с ним взглядом, стараясь сохранить ровное выражение лица, и подумал: "В конце концов, собака полюбила меня. Он любил меня больше всех на свете и был моим источником утешения каждый раз, когда мне это было необходимо." Сиэль наивно следовал за ассоциацией комфорта и безопасности, называя своего демона, не обращая внимания на то, как первая часть его истории с настоящим Себастьяном отразит его отношения с фальшивым. Себастьяну не нужно было знать вторую часть. Это было неуместно. — В этом есть смысл, не так ли? — сказал он вслух. — Ты со мной только потому, что мы связаны контрактом. Ты обязан защищать меня, как это было с собакой из семейства Фантомхайвов. И все же ты пытался обмануть меня, чтобы расторгнуть контракт раньше, поэтому я бы сказал, что в отношении выполнения своих обязанностей моя настоящая собака была лучше. Губы Себастьяна сжались, а глаза сузились, словно он не любил, когда ему напоминали о его прежнем поведении. — Кроме того, — добавил Сиэль, — я спросил, как тебя на самом деле зовут. Ты сам сказал мне выбрать. — Демоны не делятся своими истинными именами с людьми, — снисходительно сказал Себастьян. Насмешливый изгиб его рта заставил Сиэля напрячься, внезапно почувствовав себя отвергнутым и осмеянным. — Истинное имя демона обладает огромной силой, которую люди могли бы использовать в своих интересах, если бы знали его. Мы не раскрываем даже имена врагов, если они принадлежат к нашему виду. Только не для посторонних. — Неужели? — забыв о своем раздражении, Сиэль наклонился вперед. — А что бы я мог сделать, если бы знал твое имя? — С вашей стороны контракт был бы более весомым. Вы сможете активно противостоять мне и навязывать свою волю даже в тех обстоятельствах, когда я захочу оказать вам сопротивление. Имена считаются интимными среди моего вида. Мы не выбираем их, и нам их не дают — они существуют с момента нашего рождения. Было много вещей, которые Сиэль хотел спросить. Он многое бы отдал, чтобы узнать, упоминалось ли настоящее имя Себастьяна в древних оккультных книгах, но это требовало большего участия, чем он был готов продемонстрировать. В конце концов, это уже не имело значения. Себастьян не хотел делиться с ним своим именем, а Сиэль вовсе не интересовался грязными подробностями его, несомненно, извращенной жизни. Себастьян был его пешкой. Ничего больше. — Ну, я не буду давать имя игре, — объявил Сиэль. — Если у тебя есть такая склонность давать вещам имена, ты можешь сделать это и сам. — Я подумаю о некоторых вариантах, — с легкостью согласился Себастьян. Не говоря больше ни слова, они вернулись к рисованию.***
Еще четыре дня от Лау не было никаких вестей, и Сиэль провел их с Себастьяном, завершая свою игру. Они создавали игровые фигуры из шахматного набора, покрывая их липкой массой, которую получали после смешивания кусочков газет с мелом и клеем. Пока Сиэль работал над шахматными фигурами, превращая их в горгулий, Себастьян сосредоточился на создании покрытой серебром юлы с числами, которая должна был заменить кубики. Они также раскрасили доску, а когда все было доделано, сложили все элементы игры вместе, наблюдая за своими результатами. — Там еще осталось немного клея, — заметил Сиэль. — Я сделаю из него несколько лондонских зданий для украшения. Не дожидаясь ответа, он подошел ближе к доске, изучая рисунки, которые Себастьян нарисовал на финише. Сначала он подумал, что это просто мужчина и женщина, сидящие в экипаже, но чем ближе он смотрел, тем больше понимал, что что-то не так. — Почему у них такие желтые лица? — спросил он. Людей впереди тянуло широкое красноватое знамя со странными буквами на нем. Боаз? И что это значит? За изображением людей последовала формулировка "Счастливый конец", но, зная Себастьяна, должен быть подвох. Себастьян ответил не сразу. Когда Сиэль взглянул на него, ожидая разъяснений, он увидел знакомый всезнающий взгляд, смешанный с загадочной улыбкой. Что ж. Себастьян явно не собирался ничего ему рассказывать. Сиэль снова взглянул на картину, пытаясь осознать все, что он там увидел. Знамя, похожее на предупреждение. Странные люди. "Счастливый Конец". — Они мертвы, — заключил он. — И эта потусторонняя полу-вещь, которую ты нарисовал, утащит их экипаж прямо в ад. Так что любой, кто закончит игру, все равно умрет. — Я так и думал, что вы оцените такой конец, — с довольным видом произнес Себастьян. — Это вполне уместно, не так ли, милорд? — Да, - согласился Сиэль. — Но я не понимаю, что значит "Боаз". Может быть, это из Библии? — Не совсем, — губы Себастьяна дрогнули. — Оно имеет несколько значений. Вы можете рассматривать его как нечто сродни "отравленной победе". Сиэль задумчиво хмыкнул, все еще глядя на картинку. Он должен будет изучить это слово позже, чтобы понять, что именно имел в виду Себастьян. В целом он остался доволен игрой — она выглядела достаточно страшно и интересно, а его пальцы горели желанием прикоснуться к гладкой поверхности и начать первый матч. Именно в этот момент в дверь постучал Лау.***
Три часа спустя Сиэль очутился в маленькой полуразрушенной комнатке склада рядом с одним из самых больших доков, надежно прижавшись к груди Себастьяна. По словам Лау, именно здесь крупная наркодилерская группа должна была сегодня выгрузить свой секретный груз в сопровождении портовых рабочих, которые дали им разрешение. Как и думал Сиэль с самого начала, это было скучное дело. Лау сделал всю работу и дал ему информацию, и теперь все, что ему нужно было сделать — это ждать. Как только появятся торговцы наркотиками и портовые рабочие, Себастьян вступит в игру. И тогда все будет кончено. — Молодой господин? — пробормотал Себастьян ему в волосы. — Может быть, вы хотите, чтобы я сделал что-нибудь особенное, когда они придут? Сиэль тщательно обдумал, пытаясь оценить влияние своего решения со всех сторон. С одной стороны, он был не в восторге от необходимости участвовать в ужасном убийстве нескольких головорезов. Он презирал наркотики, но они не оскорбляли его так сильно, как большинство других преступлений. С другой стороны, он не мог реально решить проблему транспортировки наркотиков во всех портах Лондона сразу вручную. Лучшим вариантом было подать пример всем, и для этого наказание должно было быть эффектным. — Убей их так, чтобы они запомнили, — наконец решил Сиэль. — Но оставь в живых одного из портовых рабочих. Понял? — Я не заслужил бы называться слугой семьи Фантомхайв, если бы не мог этого сделать, — заверил его Себастьян. Сиэль не мог видеть его лицо под таким углом, но он знал, что Себастьян улыбается своей обманчиво дружелюбной, опасной улыбкой. Повисла тишина, которую нарушали лишь редкие капли дождя. Сквозь щели в дверном проеме пробивались лишь маленькие осколки света, и в конце концов все это начало убаюкивать Сиэля. Себастьян продолжал держать его так, чтобы ему было тепло, и Сиэль прижался к нему еще теснее, позволяя своим векам опуститься. Его разбудил шепот Себастьяна прямо над ухом: "Милорд, они здесь.” Сиэль сжал трость и поспешил заглянуть в одну из щелей. Комната действительно наполнилась людьми. Одни тихо переговаривались, другие затаскивали внутрь несколько коробок, подталкивая их к задней стенке. Они выглядели обыкновенно. Жаль, что груза у них не было. — Ну, так чего же ты ждешь? — проворчал Сиэль. — Убей их. — Да, милорд, — прошептал Себастьян. На мгновение он крепче сжал Сиэля в объятиях, а затем, прежде чем Сиэль успел понять, что происходит, он уже стоял на собственных ногах рядом с торговцами наркотиками. Себастьяна нигде не было видно, но Сиэль не позволил этому потревожить себя — к этому времени он был знаком по меньшей мере с дюжиной сценариев Себастьяна. — Кто это? — воскликнул один из мужчин, указывая на него. — Наверное, какой-нибудь воришка, — прорычал другой мужчина, прищурившись на Сиэля. — Проваливай, парень. Сиэль насмешливо фыркнул, скрестив руки на груди. — У тебя плохо со зрением, — холодно заметил он. — Ты даже не узнаешь, с кем разговариваешь? — Он слишком хорошо одет, чтобы быть вором, — прошипел кто-то. — Избавься от него, сейчас же! Раздался громкий визг, и центральная дверь внезапно закрылась. Сиэль улыбнулся уголком губ, опираясь на трость. — Что происходит? — спросил тот же человек, который обратился к нему, отступая назад. — Это, должно быть, мой дворецкий, — услужливо подсказал Сиэль, и как только он закончил говорить, раздались крики. Он не получал особого удовольствия, наблюдая, как людей, которые только что дышали, разрывают на части, но отвернуться означало бы проявить слабость, которую Сиэль не мог себе позволить. По этой причине он хладнокровно наблюдал за действиями Себастьяна, сморщив нос, когда до него донесся запах крови, сырости и мочи. Себастьян явно развлекался, переходя от одного мужчины к другому, оставляя за собой изуродованные тела, двигаясь так быстро, что, как ни старался Сиэль, он не мог уследить за его движениями. Сначала он не мог понять, почему Себастьян решил создать эту сцену. Только когда осталась горстка людей, Сиэль заметил, что у каждого из них отсутствует отдельная конечность. У одних недоставало ног, у других — рук, и рты у всех, казалось, были разорваны от уха до уха. Это выглядело довольно впечатляюще, Сиэль должен был признать это. Обычно он не одобрял кровавых шоу, но ему нужно было что-то, что запомнилось бы, и это было бы прекрасно. Вскоре все крики стихли. От портового рабочего, которого Сиэль приказал оставить в живых, остались только испуганные всхлипывания в одном из углов. Себастьян взглянул на него, выглядя удовлетворенным и потусторонним. Его глаза все еще горели неестественно красным, и Сиэль нахмурился, молча приказывая ему взять себя в руки. Себастьян, казалось, понял его приказ, потому что он поклонился, а когда снова поднял голову, его глаза снова стали нормальными. — Уладь все, — коротко бросил Сиэль. Пока Себастьян возился с телами, граф подошел к портовому работнику, остановившись в шаге от него. — Как тебя зовут? — спросил он. Мужчина поднял полубезумные глаза и затрясся так сильно, что у него застучали зубы. — Дж-Джеймс, — пробормотал он. — Ты видел, что здесь произошло? Джеймс беспомощно уставился на него, явно пытаясь угадать, какого ответа ждет Сиэль. — Говори правду, — резко потребовал Сиэль, и Джеймс отшатнулся так резко, что ударился головой о стену. Честность. — Я... Я... Я видел, — захныкал он. — Эта нечестивая тварь... Он... Он убил всех. Пожалуйста… — Действительно, нечестивая тварь, — согласился Сиэль, чувствуя спиной раздражение Себастьяна и едва сдерживая улыбку. — Ты знаешь, кто я такой? Джеймс попытался ответить, но, хотя его губы шевелились, из них не вырвалось ни звука. — Скорее всего, нет, — заключил Сиэль. — Я Граф Фантомхайв, сторожевой пес Ее Величества. Сегодня ты уйдешь вместе со своей жизнью, но только по одной причине. Я хочу, чтобы ты предупредил всех о том, что произойдет с теми, кто перевозит наркотики, и теми, кто позволяет таким кораблям разгружаться. Скажи им, что если я услышу хотя бы об одном таком случае, их постигнет та же участь. Я не потерплю торговли наркотиками в районах, вверенных мне Ее Величеством. Те, кто не прислушается к моему предостережению, будут наказаны. Ты меня понимаешь? — Д-да, — прошептал Джеймс, глядя на него так, словно Сиэль был самим дьяволом. — Я все им расскажу. — Хорошо. Себастьян? — Все сделано, милорд, — Себастьян склонил голову, и Сиэль посмотрел на картину, которую они собирались оставить для Рэндалла и других портовых рабочих. Теперь тела были сложены друг на друга, а отрубленные конечности образовали вторую кучу, расположенную в противоположном углу. Дешево, но достаточно эффектно, чтобы напугать нужную аудиторию. Сиэль одобрительно кивнул и посмотрел, как блеснули клыки Себастьяна, когда он улыбнулся ему. — Вы думаете, этого будет достаточно, чтобы остановить наркотрафик, хозяин? — спросил Себастьян, когда они вышли из порта. Сиэль пожал плечами. — Какое-то время это будет работать, — сказал он. — Всегда найдутся отчаявшиеся люди, которые все равно попытаются перевезти наркотики в Лондон, невзирая на их страх. Через несколько месяцев история того, что произошло сегодня, будет выглядеть страшной сказкой для тех, кто не был лично вовлечен, и они все еще будут пытаться заработать легкие деньги. Так что, это будет в какой-то степени эффективно. Однако это все, что мне нужно, и все, что я могу реально сделать. Себастьян кивнул, но лицо его оставалось непроницаемым, так что трудно было понять, согласен он с ним или нет. Но о чем бы тот ни думал, он не собирался делиться своими мыслями, а Сиэль не собирался давить на него. Все, что он хотел сделать в этот момент, это вернуться домой, проверить их новую игру и спать без кошмаров.***
Вопреки надеждам Сиэля, кошмар все-таки пришел. Он не счел демонстрацию Себастьяна в порту чрезмерно шокирующей, но, похоже, его разум был с этим не согласен. Он ненавидел кровь. Этот кошмар был знакомым, таким же, как и в предыдущие месяцы после освобождения, но, как всегда, он казался пугающе реальным. Свет от свечей безжалостно бил ему в глаза, почти ослепляя, и единственное, что он мог сделать — это слушать голоса. Он знал, что означает каждая интонация. Он узнавал каждый подъем и падение, каждый смех, и человека, которому он принадлежал. Было жизненно важно знать все это. Это помогло ему понять, когда они придут и когда его выберут и зачем. Он никогда не знал, что хуже — быть "готовым", как они это называли, или быть окончательно принесенным в жертву. Эта неспособность принять решение разожгла в нем безумие. Безумие, которое быстро пожирала ненависть, настолько сильная, что он чувствовал, что может взорваться вместе с ней. Наконец, он услышал интонации, которых так боялся, звуки, которые сливались в звук его имени, и закричал, как всегда — закричал о помощи, которая не придет. Кто-то внезапно сжал его руку. Это ощущение было новым и неожиданным, и оно в считанные секунды вырвало Сиэля из кошмара. Однако реальность была столь же гнетущей, потому что он не узнавал этого прикосновения. Оно не принадлежало Себастьяну, и потому всякий, кто дотрагивался до него, становился его врагом. — Отойди от меня! — закричал Сиэль, яростно одергивая руку. Он все еще был дезориентирован, но знал, что кто-то был рядом, кто-то, кто не был Себастьяном, кто-то, кто не был желанным гостем. — Не прикасайся ко мне! — Прошу прощения! Молодой господин, это я, Бард. Может вы помните, кто я? — Бард? — ахнул Сиэль. — А где Себастьян? — Вы послали его к лорду Рэндоллу. А вы не помните? Сообщить кое-какие новости. …Верно. Он намеренно выбрал именно эту ночь, чтобы сообщение еще больше встревожило Рэндалла. Сиэль осторожно вдохнул и выдохнул. Бард принес с собой канделябр Себастьяна, и света от него было достаточно, чтобы разглядеть часы. Себастьян ушел всего двадцать минут назад. Ему удалось увидеть такой кошмар за пятнадцать минут сна? Росток гнева на самого себя вспыхнул в груди Сиэля, быстро превратился в полномасштабное негодование. Он сжал кулаки, резко вонзив пальцы в кожу, и только тогда вспомнил о Барде. — Зачем ты пришел в мою комнату? — потребовал ответа Сиэль. Бард смутился, услышав посмотрел обвинение, прозвучавшее в его голосе. Он сделал шаг назад и неловко потер затылок. — Я услышал ваш крик, — пробормотал он. — Мне очень жаль, господин. Поскольку Себастьяна не было дома, я не знал, что делать. Если вы хотите, чтобы я ушел... Сиэль на мгновение задумался над этим предложением. Затем он уставился на Барда, который выглядел неуместно, но мучительно искренне, и отбросил мысли. — Нет, — сказал он. — Останься. Бард кивнул, поправил канделябр и неловко поерзал. Он явно не знал, что делать теперь, когда Сиэль приказал ему остаться, но, к его чести, довольно быстро взял себя в руки. — Хотите поговорить о ваших снах? — спросил он. — Нет, — коротко ответил Сиэль. Бард снова потер затылок, выглядя еще более неловко, а затем, так же внезапно, он улыбнулся. Я могу рассказать вам о своем, — предложил он. — Я сражаюсь с ними уже много лет, так что знаю несколько трюков. Может быть, они смогут вам помочь. Сиэль хотел было отрицать, что ему нужна помощь, но, как и в прошлый раз, он не решился. Говорить — это ведь не значит признавать свою слабость, верно? А говорить о таких вещах с демоном, который даже понятия не имел, что такое кошмары, было немыслимо. — Хорошо, — пробормотал Сиэль и удивленно заморгал, когда Бард сел прямо на край его кровати. На мгновение он разрывался между желанием обидеться и отпустить это, и неохотно выбрал последнее. Бард был простым человеком. Он, очевидно, не имел ни малейшего представления о том, какие границы существуют между хозяевами и их слугами, и брань только уменьшила бы его желание быть полезным. — Вы же знаете, что я был на поле боя, — сказал Бард. — Я видел смерть каждый день. Я пошел к военным, чтобы помочь мирным жителям. Моя семья была убита во время одного из военных набегов, поэтому я надеялся, что смогу защитить кого-то еще так, как не защитил их. Но, в конечном счете, я только потерял еще больше любимых людей. На Сиэля нахлынуло тревожное чувство, заставившее его на мгновение отвести взгляд. Он не знал, какое выражение принять, что чувствовать в ответ на признания Барда. Он не помнил, когда в последний раз кто-то так открыто говорил о своих чувствах. Признаться в чувстве вины, в любви к кому-то? Как мог Бард сказать это так легко, как будто это не было трудно? Бард помолчал, видимо давая ему время что-то сказать, А когда Сиэль промолчал, он продолжил. — Они часто приходят в мои сны. Иногда это хорошие сны. Иногда они... Да, — Бард тяжело вздохнул и потянулся за сигарой. Потом вспомнил, где он находится, и отдернул руку. — Ты же говорил, что знаешь несколько "трюков", помогающих избавиться от ночных кошмаров, — напомнил ему Сиэль. — Да, — повторил Бард, на этот раз более оживленно. — Конечно, то, что работает для меня, может и не работать для вас, но кошмары есть кошмары, верно? Так что, когда я служил в армии, у меня был друг, Джесс. Мы обычно делили палатку с другими солдатами. Каждый раз, когда я начинал ворочаться, он подползал ко мне и сжимал мою руку. Сначала легонько, потом все сильнее, пока я не проснусь. Поначалу, заметьте, это не помогло. В те первые разы я чуть не оторвал ему голову. Но Джесс был единственным человеком, который когда-либо пытался помочь мне, и он всегда сидел со мной после этого, просто разговаривая и отвлекая меня. Со временем я начал ассоциировать это пожатие руки с безопасностью, потому что я знал, что последует. Может быть, вы могли бы найти подобный же якорь, а? Вы можете попросить Себастьяна сделать что-то подобное, когда вам снится кошмар. "Себастьян - мой якорь" кисло подумал Сиэль, и его осторожная надежда снова рассыпалась на жалкие, одинокие осколки. Себастьян был единственным существом, которое оставалось рядом с ним во время его ночных кошмаров. Его так называемый комфорт был самой холодной и безличной вещью, которую Сиэль когда-либо видел, и все же его разум все еще цеплялся за него, жаждал его присутствия и его знакомого запаха, нелепо ассоциируя их с безопасностью. В прошлый раз Себастьян попытался подражать Барду, чтобы успокоить его, не понимая, что любое прикосновение к нему и даже само его присутствие будет иметь такой же эффект. Очевидно, Сиэль никогда не мог бы сказать этого, но ассоциация была, и он не мог убрать ее, как бы ни старался. Он сомневался, что сможет создать новую, не связанную с Себастьяном ассоциацию. Только не после всего этого времени. — Хотите, я расскажу вам несколько забавных историй? — спросил Бард, и Сиэль недоверчиво фыркнул. Он сомневался, что ему покажется смешным представление о юморе Барда, но ему не хотелось снова засыпать. Похоже, Бард учился интерпретировать его ответы, основываясь на его молчании, потому что он кивнул, как будто Сиэль что-то сказал, и усмехнулся. — Давайте начнем с моего первого похода, — заявил он. Как и ожидал Сиэль, первая история вовсе не показалась ему смешной. Второй вариант был лучше. Третья заставила его неохотно улыбнуться, но после четвертой он рассмеялся, тихо, но искренне. Его смех был прерван звуком хлопнувшей двери. Вздрогнув от неожиданности, Сиэль попытался смотреть только на Барда, который спрыгнул с кровати и прикрыл его собой, словно защищаясь. — А, это ты, Себастьян, — произнес Бард с явным облегчением в голосе. Он отодвинулся, и Сиэль мельком увидел Себастьяна... И нахмурился. Себастьян не был похож на человека. Он все еще был в человеческом обличье, и поскольку Бард, казалось, никак не реагировал, это, вероятно, не было чем-то особенно показательным, но теперь Сиэль знал его достаточно, чтобы заметить малейшие признаки. Неподвижность, с которой Себастьян стоял на пороге, была неестественной. Он, казалось, не дышал (человеческая черта, которую он всегда успешно имитировал), и в этой тишине кусочки тьмы закипали, переплетаясь и сворачиваясь вместе, готовясь атаковать. — Бард, — сказал Себастьян, и его голос, обычно обманчиво мягкий, был пронизан явной угрозой. Он обещал жестокость при малейшем признаке неповиновения. — Уходи. Сейчас. Бард, должно быть, понял это обещание, потому что инстинктивно попятился к Сиэлю, и когда глаза Себастьяна сузились, он громко сглотнул. — К-конечно, - пробормотал он. — Спокойной ночи, господин. Себастьян. Сиэль никак не отреагировал, хмуро глядя на Себастьяна. Когда Бард ушел, некоторое время стояла тишина, но затем дворецкий двинулся к кровати, и Сиэль отчетливо услышал стук каблуков. — Что-то случилось? — озадаченно спросил граф . — Вовсе нет, милорд, — улыбнулся Себастьян, но его улыбка была едкой и ледяной, и Сиэль невольно вздрогнул. Себастьян посмотрел на него так, словно презирал его, словно ему больше всего на свете хотелось свернуть ему шею. Когда он приблизился, Сиэль уставился на него, гадая, не собирается ли он сделать именно это. Однако его глупое тело отказывалось воспринимать Себастьяна как угрозу, и в то время как его сердце болезненно сжималось, все остальные части его тела расслаблялись, поддаваясь иллюзии безопасности. Себастьян разгладил простыню, на которой сидел Бард, и снова выпрямился, все еще улыбаясь. Сиэль хотел бы, чтобы он этого не делал. Это? Это была не улыбка. Это был оскал хищника, который ненавидел его и собирался разорвать на части, так же, как он сделал это с людьми в порту. — Еще один кошмар, молодой господин? — спросил Себастьян, и от каждого его слова исходила фальшивая сладость. — Я принесу вам горячего молока. Вы не должны были просыпаться в этот час. Сиэль не мог заставить себя ответить. Он просто смотрел, как Себастьян выходит из комнаты, широко раскрыв глаза, удивленный и испуганный. Что это было?