Те пологие склоны, что ведут в ад

      Проснувшись, Сиэль некоторое время смотрел в потолок, смущенный восхитительным теплом, лениво шевелившимся в его груди.       Что же ему приснилось такого странного? Сон был не особенно радостный, но и не плохой. Значит, это был не кошмар, это было очевидно. Но что еще может быть?       Себастьян вошел в комнату, неся обычный чайный сервиз, и именно из-за этого, Сиэль вспомнил.       Танцы. Ему снились танцы. И он не танцевал с Элизабет, что было бы, по крайней мере, несколько приемлемо — нет, его партнером был Себастьян.       Отвратительный жар охватил его лицо, и Сиэль опустил глаза, практически кипя от гнева и смущения.       Да что с ним такое? Кому же снится что-то подобное! Танцевать с демоном — и это было приятно. Почти приятно. Спокойно и расслабленно, Сиэль не боялся, что он сделает неверное движение. Напротив, он чувствовал тепло и защищенность, и последствия, должно быть, все еще действовали на него, потому что даже один взгляд на Себастьяна заставил его покраснеть еще сильнее.       Себастьян, в свою очередь, выглядел заинтригованным.       — Вы хорошо себя чувствуете, молодой господин? — спросил он. Сиэль ничего не ответил, глядя, как тот ставит чай на прикроватный столик, прежде чем дотронуться до его лба. Сиэль отпрянул раньше, чем он смог остановить себя, и брови Себастьяна поползли вверх.       — Вы раскраснелись, — с любопытством заметил он. — Может быть, у вас жар?       — Нет, — Сиэль наконец откашлялся и расправил плечи. Лучшая защита — это немедленная атака. — В комнате очень жарко. Ты что, совсем ее не проветривал? Я просил тебя держать окна открытыми.       — Ночь была холодной. Я беспокоился только о вашем здоровье, — теперь в глазах Себастьяна появился расчетливый блеск, и Сиэль определенно возненавидел его. Если бы Себастьян имел хоть малейшее представление о том, что ему снилось, он был бы слишком подавлен, чтобы когда-либо снова взглянуть на него.       — Лгун, — усмехнулся он, пытаясь занять себя чтением газеты. — Ты забыл. Признай это.       Даже не поднимая глаз, Сиэль чувствовал пристальный взгляд Себастьяна, но он никак на это не отреагировал. Он не позволит себе никакой видимой потери контроля, не больше, чем уже продемонстрировал. День и так начался ужасно, и все, что он мог сейчас сделать, — это не позволить ему превратиться во что-то еще хуже. Какие бы безумные сны ни преследовали его, они уже исчезли.       Они больше не будут отвлекать его, и Себастьян никогда не узнает об их существовании.

***

      Конечно, это было легче сказать, чем сделать. Сиэль был почти уверен, что Себастьян понятия не имел, что его беспокоит, но он чувствовал, что что-то не так. Поэтому он сделал своей целью быть раздражающе назойливым, подходя к нему из ниоткуда, чтобы прижать прохладную руку ко лбу, притворяясь, что проверяет температуру, наклоняясь ближе, когда подает еду, и постоянно протягивая руку, чтобы поправить какую-то часть одежды Сиэля.       Это было невыносимо, и хуже всего было то, что Сиэль даже не мог понять почему. Он вел себя глупо и неуклюже рядом с Себастьяном, и хотя он был в меру уверен, что ему удалось не так уж сильно смутиться, внутренне паника росла, расцветая во что-то удушливое и незнакомое.       Он выронил вилку, когда Себастьян подошел слишком близко, чтобы налить ему еще чаю во время ужина. Да, Сиэль скрывал это, хмурясь и отчитывая Себастьяна за резкость, но он знал истинную правду. Чары неуклюжести, казалось, активизировались в тот момент, когда Себастьян оказывался рядом.       Может, с ним действительно что-то случилось? Сиэль не был уверен, и ему это не нравилось. Его мысли и эмоции были в полном беспорядке, что было неприемлемо для любого носителя имени Фантомхайв. Его единственной надеждой было то, что завтра все следы этой проблемы исчезнут.       Потребовалось некоторое время, чтобы заснуть, и когда новый сон снизошел, Сиэль все еще не был готов.       Снова начались танцы, но на этот раз в них не было ничего успокаивающего. В полутемной комнате не было ни окон, ни дверей. Это была гробница с высоким потолком, и Сиэль безнадежно заперся в ней. Себастьян держал его за талию, кружа в небрежном танце, и ноги Сиэля двигались без его согласия, идеально повторяя шаги Себастьяна.       — Где мы находимся? — спросил он. Себастьян не ответил, но его губы изогнулись в хищной, злобной усмешке, от которой по спине Сиэля пробежали мурашки.       — Где мы находимся? — резко повторил он. — Ответь мне. Это приказ!       Во всяком случае, улыбка Себастьяна стала шире. Огни вокруг них замерцали и потемнели еще больше, а затем рука в белой перчатке коснулась щеки Сиэля в насмешливой ласке.       — Твои приказы не имеют надо мной власти, — протянул Себастьян. — Ты глупый маленький мальчик, который думает, что может играть во взрослые игры. Я потакаю тебе, потому что это забавляет меня. Я могу свернуть тебе шею, как только ты начнешь мне надоедать.       Сиэль стиснул зубы, уязвленный и разъяренный одновременно.       — Скажи мне что-нибудь, чего я еще не знаю, — прошипел он.       — Но в этом-то и вся ирония, не так ли? — пальцы Себастьяна скользнули вниз по его шее, и Сиэль задрожал от холода и от другого, более странного чувства. — Ты все это знаешь, но все равно цепляешься за меня. Как крошечная, ничтожная, жалкая пиявка.       — Заткнись! — Сиэль попытался отстраниться, боль и тихая ярость растекались по его крови с такой скоростью, что он почти удивился. Он знал, что Себастьян — чудовище, конечно, знал, он никогда этого не отрицал. Но все же… Все же…       — Хочешь, я открою тебе секрет? — губы Себастьяна приблизились к его уху, и Сиэль почти задрожал, разочарование и необъяснимое желание затуманили его голову самым неприятным образом. — Ты можешь ненавидеть меня, но ты не можешь прожить и дня без меня. Если я вежливо попрошу, ты позволишь мне поглотить твою душу, даже не добившись своей мести, не так ли?       Поскольку больше он ничего не мог сделать, Сиэль взвизгнул от такой наглости. Если бы Себастьян не держал его, он бы набросился на него физически — он бы вырвал ему язык за то, что тот когда-либо осмеливался так разговаривать с ним, за то, что намекал на такую отвратительную ложь.       Себастьян рассмеялся над его беспомощностью, а потом Сиэль проснулся, сжимая простыни в бессильной ярости, рычание этой ярости все еще вибрировало где-то в его горле. Потребовалось несколько минут, чтобы его сердце успокоилось, и когда это произошло, он вскочил с кровати и подошел к шахматному столику, невидящим взглядом уставившись на незаконченную партию.       Что бы с ним ни происходило, таки не могло продолжаться. Себастьян должен был быть его силой, а не слабостью, и эти сны и поведение были оскорбительны сразу на многих уровнях.       Ему нужно было перегруппироваться. Ему нужно было сбежать от Себастьяна — снова, только на этот раз, на столько дней, сколько потребуется, чтобы восстановить веру в себя. Когда его разум вновь обретет ясность, он вернется.       Уже успокоившись, Сиэль занял свое место на одном из стульев и потянулся к коню.       На этот раз он победит. Он в этом не сомневался.

***

      — Я уезжаю в одно из поместий моей семьи. Я не думаю, что мое путешествие продлится долго, так что мне не понадобится твоя компания.       Себастьян тупо уставился на него, а Сиэль вперился в него взглядом, призывая сделать какое-нибудь недостойное замечание.       Он знал, что бежит. Он пытался дистанцироваться, и, конечно, он мог потерять счет тому, сколько раз он следовал этому конкретному сценарию, но этот будет другим. Он возьмет себя в руки раз и навсегда.       "Лжец", — прошептал его внутренний голос, и как бы ни хотелось Сиэлю посмеяться над этим, он знал, что его мысль правдива.       Прежде, каждый раз, когда он убегал от Себастьяна, он становился все ближе к нему. Он снова и снова пытался установить дистанцию между ними, но упрямо возвращался к своим собственным обещаниям.       Этого не должно случиться сейчас. Не тогда, когда все ухудшилось до такой катастрофической степени, когда поток совершенно сбивающих с толку чувств обрушивался на него в случайные моменты. Он снова уйдет, но на этот раз вернется более сильным.       — Боюсь, я не смогу отпустить вас одного, — наконец сказал Себастьян, и Сиэль тут же ощетинился. Отголоски сна заполнили его голову, посылая дрожь отвращения вниз по позвоночнику.       — Ты не будешь указывать мне, что делать, — прошипел он. — Здесь я принимаю решения. Ты подчиняешься им.       Усмешка на лице Себастьяна была одновременно насмешливой и раздраженной.       — Вы не можете провести и дня без того, чтобы не подвергнуться нападению или опасности, — протянул он. — Вы уже пытались уехать без моего сопровождения совсем недавно, молодой господин. Могу я напомнить вам, чем все закончилось?       Чувствуя, как ненавистный румянец ползет вверх по его шее, Сиэль поморщился.       — На этот раз все будет хорошо, — сказал он. — И я поеду не один. Я забираю Танаку с собой.       Бровь Себастьяна дернулась — явный признак его искреннего раздражения, и Сиэль торжествующе ухмыльнулся.       — Он безупречно исполнял свои обязанности дворецкого, — продолжал он. — Естественно, ты превосходишь его в физической силе, но в остальном, я думаю, ты и вполовину не так хорош, как он.       Это была ложь, и довольно очевидная, но то, как напряглось лицо Себастьяна, это все равно повлияло на него.       Хорошо.       — Можешь идти, — пренебрежительно сказал Сиэль, махнув рукой. — Я не буду нуждаться в твоих посредственных услугах до моего возвращения.       Теперь это было совершенно мелочно, но Себастьян начал излучать такую черную ярость, что Сиэлю пришлось бороться с желанием запрокинуть голову и расхохотаться. Этого демона было так легко напугать! И такое тупое существо могло заставить его чувствовать себя таким беспомощным, как во сне, так и наяву? Это было просто смешно.       — Я чем-то рассердил вас, господин? — резко спросил Себастьян, и неожиданность этого вопроса убило желание Сиэля рассмеяться.       — Не знаю, — спокойно ответил он. — А ты что-то сделал?       Себастьян шипел. Звук был едва слышен, но он был там, нечеловеческий и разочарованный. Если бы Сиэль не был так сосредоточен на нем, настроенный на малейшие изменения в его поведении, он, возможно, пропустил бы это мимо ушей, но мстительное рычание коснулось его губ.       Пусть Себастьян варится в том же отчаянии, что и сам Сиэль. Пусть он задумается и попытается разобраться во всей этой неразберихе, одержимо думая об их контракте, о нем, рассматривая различные ошибки, которые он мог бы сделать, а затем отвергая каждый вариант в своих попытках найти ответ на поведение Сиэля. Если Сиэлю придется страдать, то он, черт возьми, заберет Себастьяна с собой.       Причины их дискомфорта могли различаться, но одна истина оставалась неизменной: таким образом, они оба не получат никакого покоя. Если Себастьян приобрел отвратительную привычку преследовать его во сне, Сиэль будет преследовать его в реальности, даже когда его там не будет.       — Уходи, — вежливо приказал он. Красные глаза вспыхнули, прежде чем вновь обрели свой мягкий цвет. Себастьян поклонился и вышел, почти захлопнув за собой дверь. Почти, но не совсем.       На этот раз Сиэль рассмеялся, хотя и невесело.       Тот факт, что он не бороздил море разочарования в одиночку, принес ему некоторое подобие утешения.       Теперь, только если он сможет выбраться из этого моря, не промокнув, все вернется на круги своя. Все будет прекрасно.

***

      Шел дождь. Тяжелые капли резко стучали в его окно, поместье было огромным и темным, и Сиэль чувствовал себя иррационально, по-детски испуганным.       За последние годы ему ни разу не приходилось ночевать в доме без Себастьяна. Логически он понимал, что ничто не может причинить ему вреда — за ним и Танакой никто не следил, поэтому никто не станет искать его здесь, даже если они пожелают ему зла. И все же паника постепенно пожирала его разум, медленно превращая его в месиво спутанных нервов и тревог.       Где-то за дверью скрипнула половица, и Сиэль крепче вцепился в одеяло, пытаясь сосредоточиться на дыхании.       Все было прекрасно. Кроме него и Танаки, здесь никого не было. Он пришел сюда, чтобы избавиться от своей странной зависимости от Себастьяна, а не для того, чтобы усилить ее, желая его присутствия!       Гром расколол небо, и звук был таким громким и внезапным, что Сиэль подпрыгнул, его дыхание за секунду превратилось из спокойного в затрудненное.       Замечательно. Теперь он позволит природе запугать себя. Когда же он успел превратиться в такую жалкую развалину?       Сделав еще один глубокий, медленный вдох, Сиэль поправил подушку и прислонился к ней, уставившись в потолок.       Он должен был думать и анализировать. Затем, после того как он получит ответ и определит, в чем заключается его проблема, он придумает ее решение.       Его эмоциональное состояние начало ухудшаться, когда Ванель похитил его. Тогда он был раздавлен предательством Себастьяна, и, несмотря на все его попытки сохранить дистанцию между ними, он, как всегда, потерпел неудачу.       На самом деле Сиэль провалился самым эффектным образом. Себастьян умудрился втянуть его в очередную игру разума, будучи на удивление милым и внимательным.       Он защищал его от похитителей, несмотря на приказ не вмешиваться. Он защищал его самолюбие, запугивая мастера по изготовлению тростей. Он научил его танцевать, он спас его репутацию, не позволив ему ударить Элизабет, и он починил кольцо Сиэля без того, чтобы его попросили об этом.       Очевидно, все эти мысли путались в сознании Сиэля, заставляя его подсознание видеть Себастьяна каким-то... Каким-то... Кем? Еще больший источник поддержки? Друг? Это не объясняло, почему он вдруг почувствовал себя так странно в его присутствии и откуда взялась вся эта неловкость и смущение.       Сиэль выругался, сворачиваясь в жалкий, сбитый с толку клубок.       Ладно, он мог бы не давать ярлык тому, что он испытывал. Самое главное, что что-то изменилось, и ему требовалось присутствие Себастьяна все чаще, до такой степени, что даже видел сны об этом.       Второй сон был вполне понятен — более здравомыслящая часть Сиэля вызывала его на отвратительные проявления зависимости и насмехалась над его новообретенной беспомощностью. Но о чем, черт возьми, был первый? Там не было ничего, кроме танцев! И не в его кабинете, а на настоящем балу, где множество людей с завистью смотрели на него и Себастьяна.       Еще один раскат грома потряс дом, и Сиэль вздрогнул, прежде чем зарычать на самого себя. Сунув голову под подушку, он снова попытался сосредоточиться.       Не имело значения, что именно заставляло его так вести себя с Себастьяном. Все началось с того, что Себастьян осыпал его необычайно теплым вниманием. Так что, чтобы вернуться к нормальной жизни, все, что нужно было сделать Сиэлю, это убедить себя, что это ничего не значит.       Не обращать внимания на хорошие стороны. Сосредоточиться на плохих.       Себастьян был монстром, который любил играть в игры. Ему нравилось доводить Сиэля и смотреть, как он покупается на ложь, которой тот его кормит. И сейчас не было исключением. Просто еще один трюк.       Укол чего-то неприятного в ответ на эти мысли заставил Сиэля вздрогнуть, прежде чем мрачная улыбка появилась на его лице.       Ах. Вот оно. Корень всех проблем. Отчаянное желание все еще верить, что он что-то значит для Себастьяна, что-то, от чего он страдал в течение первых месяцев их контракта. Его разум был готов взбунтоваться при одной только мысли о том, что эта забота не была подлинной, и это было так отвратительно, что Сиэль с радостью покинул бы свое тело и отказался бы вернуться, пока оно не очнется от своих иллюзий.       Это была своего рода повторяющаяся проблема, и ее воздействие с каждым разом становилось все более интенсивным.       Теперь, когда он осознал это, Сиэль должен был понять, как положить этому конец. Игнорировать хорошее, снова сосредоточиться на плохом? Сомнительный метод. Ему нужно было что-то покрепче.       Теперь к дождю присоединился ветер, и хотя в комнате не было холодно, Сиэль все еще дрожал.       Вскоре после этого он заснул с абсолютно нулевыми мыслями.

***

      Утром Танака подал ему завтрак, наблюдая за ним с таким беспокойством, что на мгновение Сиэлю стало стыдно за то, что он притащил его сюда. — Очень вкусно, — вежливо сказал он, кивая на свою тарелку. — Я скучал по твоей стряпне.       Танака тихо рассмеялся и покачал головой.       — Не стоит мне льстить, молодой господин. Трудно, если вообще возможно, найти повара лучше вашего дворецкого.       Его настроение мгновенно испортилось, и Сиэль стиснул вилку, мрачно уставившись на яичницу.       Он не нашел никакого решения своей проблемы. Он почти слышал насмешливый смех Себастьяна, обещавший ему неудачу за неудачей в его попытках сопротивляться.       — Молодой господин? — голос Танаки вырвал Сиэля из его мыслей. — Вы позволите мне задать вам один вопрос?       — Конечно, — Сиэль удивленно отложил вилку. — В чем дело?       — Почему вы захотели, чтобы я поехал с вами? Я очень ценю эту честь, но прошло уже много лет с тех пор, как вы путешествовали со мной. Вы были маленьким ребенком, когда это случилось в последний раз. Я был уверен, что вы доверитесь своим новым слугам.       Сиэль перерезал бы любого, кто осмелился бы спросить его о его мотивах, но Танака... Танака имел особый статус. И его вопрос имел смысл. В самом деле, зачем он взял его с собой в это путешествие? Почему не Бард, или Финни, или Мей-Рин?       Ответ был поразительно прост и лежал на поверхности.       — Я думаю, это было сделано в целях ностальгии, — Сиэль пытался удержать свои истинные мысли внутри, но правда уже начала подниматься, срываясь с его языка прежде, чем он смог остановить ее. — Я хотел вспомнить, кем я был раньше, — до своего одиннадцатилетия. До Себастьяна. До того, как бремя такой зависимости легло на его плечи.       Но, возможно, он подходил к этому не с той стороны. Ему не следовало пытаться спрятаться от Себастьяна и его противоречивых чувств в счастливом, необременительном прошлом. Нет, если он хочет преодолеть грязную и необъяснимую тоску по демону, он должен использовать что-то столь же грязное, как и его наркотик.       — Прошлое никогда не может быть возвращено, господин, — тихо сказал Танака. — Там лучше не задерживаться.       В идеале, да, но его прошлое было единственной вещью, которую Сиэль мог использовать, чтобы выиграть эту битву с самим собой, даже если ему придется сделать это тяжелым путем.       Он вел себя как ребенок, взяв Танаку с собой в какой-то полубессознательной надежде пережить более легкие времена, притвориться, что Себастьяна не существует и проблема исчезнет, если Сиэль просто убежит. Неудивительно, что ему это не удалось. Что ему было нужно, так это ненависть. Ярость. Топливо, которое поддерживало его так долго и которое, казалось, потеряло свою силу из-за того, что Сиэль становился мягким и податливым, потерявшись в чувствах, которые не имели ничего общего с его первоначальными целями.       Его второй сон оказался более правдивым, чем он предполагал. Он должен был избавиться от этих глупых мыслей и чувств, напомнив себе, за что он сражается и почему.       В ту ночь, когда Сиэль лег спать, снова разразилась буря, но на этот раз он не обратил на нее внимания. Зарывшись в толстое одеяло и уставившись в потолок, он заставил себя вспомнить.       Он вспомнил свой день рождения, как его возбужденное ожидание превратилось в страх, когда он увидел свою собаку мертвой, истекающей кровью на полу, борющейся до последней секунды. Он вспомнил слепой ужас, охвативший его, когда он увидел своих родителей, вместе даже в смерти, своего предсмертного предшественика — отца державшего его мать, словно пытаясь защитить ее даже сейчас, даже после того, как все давно закончилось.       Он вспомнил Танаку, доброго и сильного, который пытался помочь ему, но получил удар в спину. Он помнил, как его схватили, ударили и потащили куда-то, плача от ужаса, боли и унижения. Он вспомнил свои всхлипывания и бессмысленные крики о родителях — как это было трогательно? Плакать о ком-то, кто, как он знал, уже мертв.       Сердце Сиэля начало колотиться в ужасе от следующих воспоминаний, но он погрузился в них со странным, мазохистским пылом, удерживая образы каждого прикосновения, каждого стона и пронзительной боли, которые разрывали его тело на части, пока он едва ощущал их.       Рвота угрожала разрушить его решимость. Горькая жидкость хлынула через горло в рот, и Сиэль проглотил ее, потом снова и снова, пока не начал задыхаться. К счастью, в конце концов она отступила, и он вернулся к началу своей полосы памяти, пытаясь вспомнить как можно больше деталей, чтобы насладиться каждым унизительным и ужасающим моментом.       В какой-то момент его разум решил отключиться, не в силах справиться с его безразличием к сигналам бедствия. Сиэль заснул, и во сне не было ни Себастьяна, ни танцев. Его воспоминания переплетались, приобретая более жестокие формы, и голос Сиэля был хриплым от крика, когда он проснулся.       Его волосы были скользкими от пота, тело дрожало от потрясения, но это было бессмысленно по сравнению с состоянием его разума.       Он был полон тьмы и отвращения. Пламя ярости жадно лизало его внутренности, разжигая ненависть настолько сильную, что она была всепоглощающей, смертельной, заставляя его жаждать мести с отчаянием, которое не могло сравниться ни с чем другим, что он когда-либо чувствовал.       Странная реакция Себастьяна и Сиэля на это? Его смущение, его надежды на близость?       Он мог бы рассмеяться от такой тривиальности. Неужели только вчера его действительно занимали все эти детские фантазии? Неужели он действительно сбежал только потому, что чувствовал себя эмоционально скомпрометированным?       Ничего особенного. Ничего. Это даже не стоило рассматривать. Сиэль все еще будет осторожнее, зная возможные последствия слишком сильного сближения, но он не собирался позволить каким-то инфантильным чувствам снова стать препятствием. Себастьян был нужен ему не как личность, а как демон.       Теперь все было в порядке. Он снова стал самим собой, и теперь наконец-то мог вернуться домой.

***

      Когда Сиэль взглянул на Себастьяна, что-то в его груди дернулось, но это ощущение было приглушенным и исчезло — совсем не так, как раньше. Темнота все еще циркулировала в его крови, укрепляя его приоритеты и удерживая их в центре внимания, поэтому он коротко кивнул в знак приветствия. Теперь, когда он снова взял себя в руки, ему не нужно было раздражать Себастьяна, по крайней мере, не больше, чем обычно. Время мелочности прошло.       — Что-нибудь случилось, пока нас не было? — спросил он, и Себастьян уставился на него, как на какую-то непонятную игрушку, не имеющую никакого смысла.       — Нет, милорд, — медленно ответил он. — Все было хорошо. Однако пришло письмо от королевы — оно ждет вас в вашем кабинете.       — Хорошо, — Сиэль направился к лестнице. — Я собираюсь его изучить. Приготовь мне что-нибудь сладкое выпить.       Себастьян никак не отреагировал, и Сиэль с трудом подавил желание оглянуться и проверить, что же заставило его промолчать. К счастью, он больше не был слепым, спотыкающимся идиотом, поэтому добрался до места назначения, не поддавшись этому зуду.       Его кабинет выглядел сверкающе чистым. Конечно, Себастьян всегда чистил все до совершенства, но на этот раз он определенно превзошел самого себя. На Сиэля это неохотно произвело впечатление.       При виде письма по его телу пробежала волна предвкушения, но по мере того, как он читал его, энтузиазм угасал.       Мертвые проститутки. Тяжелые увечья. Неизвестный убийца.       Не то чтобы это было неинтересно, но и не тот случай, который выбрал бы для себя Сиэль. Выбор жертв определял все: с кем им придется разговаривать и на каких направлениях в Лондоне должно быть сосредоточено расследование. Проститутки, убитые таким способом, вероятно, означали допрос худших из худших.       Сиэль со вздохом отодвинул письмо и откинулся на спинку кресла, закрыв глаза.       Значит, сегодня им придется ехать в Лондон. По крайней мере, он был в хорошей форме для расследования. Но с чего начать? Подробности, изложенные в письме, были ужасны, но важное отсутствовало. Ничего конкретного, что помогло бы ему определить области, которые должны быть изучены в первую очередь.       В дверь постучали. Не дожидаясь ответа, Себастьян вошел с настороженным выражением лица, но с самонадеянной улыбкой.       — Я приготовил для вас горячий белый шоколад с индийской солью, — объявил он, и Сиэль заморгал.       — С солью? — повторил он. Горячий белый шоколад он никогда раньше не пробовал, и теоретически это звучало восхитительно. Но соль?       — Это уравновешивает вкус сладости, — Себастьян поставил поднос перед ним, осторожно протягивая ему чашку. — Пожалуйста, попробуйте. Я надеюсь, что это удовлетворит вас.       Себастьян изо всех сил старался приготовить какие-то уникальные блюда только тогда, когда пытался что-то компенсировать. Случилось ли что-то новое или он все еще недоумевает по поводу поведения Сиэля?       Неважно. Не было причин думать о таких вещах.       Сделав экспериментальный глоток, Сиэль не смог сдержать довольного возгласа. Это было действительно восхитительно. Вкус был таким насыщенным и теплым, что ему захотелось на мгновение раствориться в нем, забыв о мире хотя бы на время.       Когда он поднял глаза, Сиэль чуть не задохнулся, увидев, как пристально Себастьян наблюдает за ним. Его взгляд был темным и незнакомым, и Сиэль ни за что на свете не смог бы его истолковать. Если бы ему пришлось сделать предположение, он, вероятно, подумал бы, что Себастьян был в одном шаге от того, чтобы убить его. Будет ли он так смотреть на него в последние минуты их контракта?       — Я допью это, — сухо сказал Сиэль, сузив глаза, когда Себастьян продолжал стоять неподвижно. Да что с ним такое? — Теперь ты можешь идти. Мне нужно позаботиться о письмах, а потом мы поедем в Лондон. Убедись, что все готово.       Что-то радостное мелькнуло в глазах Себастьяна.       — Значит, еще одно дело? — спросил он. Его взгляд быстро сменился безразличием, и Сиэль расслабился. Это было знакомо.       — Да. Я расскажу тебе подробности позже, когда решу, что мы будем делать в первую очередь.       — Конечно, господин, — поклонился Себастьян, послав ему искусственную улыбку. Затем он вышел. Сиэль подождал, пока закроется дверь, и с новым энтузиазмом погрузился в свой восхитительный напиток, дрожа от наслаждения его горячей сладостью.       Это была вторая лучшая вещь после мести, за которую стоило продать душу.

***

      Всю дорогу до Лондона Сиэль размышлял над письмом и внимательно изучал его содержание. В нем не было ничего, кроме подробного описания увечий на теле и кратких упоминаний жертв. Последняя был убита только вчера, и Скотленд-Ярд был настолько невежественен, что даже королева обратила на это внимание.       Вот что они, вероятно, сделают в первую очередь. Сходят в Скотленд-Ярд и убедятся, что у них ничего нет. Извлекут информацию, если таковая имеется. Сиэль действительно не хотел идти к Гробовщику, так что лучше был Рэндалл и его бесполезные собаки.       Лондон был переполнен людьми. Сиэль угрюмо наблюдал за ними из окна, и когда Себастьян наконец остановил экипаж, он сморщил нос. Как можно расследовать дела, когда все возможные улики тут же уничтожаются невежественными прохожими и нерадивыми водителями? И вообще, почему их так много?       Может быть, это было его воображение, но даже когда он вышел на территорию своего лондонского поместья, он почти слышал непрерывное жужжание, доносившееся с улиц.       — В Лондоне слишком людно, — проворчал Сиэль.       — В это время года большинство аристократов переезжают из своих загородных поместий в лондонские дома, — заметил Себастьян, открывая перед ним дверь. Сиэль хмыкнул в знак согласия. Погружение в их обычную болтовню почему-то казалось естественным, несмотря на странности последних нескольких дней.       — В самом деле, сезон? — спросил он со вздохом. Он никогда не обращал особого внимания на поведение высшего общества. Это было мучительно скучно и не стоило усилий. — Честно говоря, похоже, что этим людям больше нечем заняться.       — Но для вас это может быть хорошей сменой темпа, чтобы время от времени убегать из поместья, — заметил Себастьян. Его голос был приятным, но Сиэль чувствовал в нем что-то более жестокое. — Этих четверых здесь не будет, так что какое-то время вы сможете жить спокойно. Разве, не так?       'Этих четверых?' С каких это пор Себастьян втянул Танаку в свои жалобы, связанные с прислугой? И с каких это пор Танака перестал быть мирным?       Странно. Сиэль не знал, что и думать.       — Спокойно, хм? — произнес он нейтрально. Себастьян, казалось, уважал Танаку — по крайней мере, обращался с ним с особой вежливостью. Что же тогда могло вызвать этот необычно сформулированный вопрос? Неужели решение Сиэля уйти с Танакой действительно оскорбило его до такой степени? Хотел ли он получить хоть какое-то подтверждение, что по-прежнему остается любимым слугой Сиэля?       Скорее всего, нет. Это было совершенно нелепо и слишком не в его характере. С другой стороны, Себастьян иногда бывал таким раздражительным, что это было почти смешно. Ему явно не нравилось делить трапезу с кем-то еще или выглядеть менее совершенным. Не то чтобы это имело смысл, но с другой стороны, Сиэль не был демоном. Кто знает, какие мыслительные процессы происходят в их головах?       Его мрачное веселье было разбито вдребезги, как только они открыли дверь в комнату.       Она был уничтожена, совершенно и ужасно. Хуже того, мадам Ред, Лау и Грелль были внутри, каждый сосредоточен на своей части наведения беспорядка.       Вселенная должна по-настоящему ненавидеть его. Сиэль полагал, что теперь он может распрощаться с надеждой на спокойное расследование.

***

      День, который был так близок к тому, чтобы быть испорченным неожиданным присутствием трех непрошеных гостей, был спасен только его ранним окончанием. Меньше чем через два часа Сиэль вернулся в свой лондонский дом, надежно заперевшись в кабинете, вдали от всех этих громких источников раздражения.       — Ты солгал, что допросил всех людей из списка, — спокойно сказал он. Себастьян прижал руку к груди в жесте притворной печали.       — Вы действительно так сильно сомневаетесь во мне, молодой господин? — он театрально вздохнул. — К этому времени я был уверен, что вы привыкли доверять моим способностям в допросах.       Сиэль не удержался и фыркнул.       Он наслаждался ошеломленными и благоговейными лицами мадам Ред и Грелля, когда они увидели, как Себастьян вышел из кареты в своей драматической и безрассудной манере, выпрыгивая из нее прямо на ходу, а также когда он продемонстрировал, казалось бы, бесконечный список людей, чье алиби он, очевидно, проверил менее чем за полчаса. Это было забавно, и хотя Сиэль не хотел признаваться в этом, это было впечатляюще. В своем желании покрасоваться Себастьян принес ему отличные результаты.       Впрочем, это тоже была ложь.       — Даже ты не сможешь вытянуть из них всю информацию меньше чем за пятнадцать минут, — сухо заметил он, и в глазах Себастьяна мелькнуло неподдельное удивление.       — Ого, — наконец цыкнул он, и в его голосе послышалось удивление. — Вы сегодня довольно кровожадны, господин. Думать, что пытка — это единственный способ получить от кого-то информацию…       — Ну, мысль о том, что ты на самом деле очаровал их, чтобы заставить говорить, еще менее правдоподобна, поскольку на это потребуется по меньшей мере полдня. Я на это не куплюсь. Как же ты их всех проверил на самом деле?       Себастьян ухмыльнулся, настолько довольный собой, что Сиэль снова закатил глаза. Сколько же лет Себастьяну? Возможно, он был ребенком по меркам демонов. Это объясняло бы его ошеломляющее и раздражающее стремление заставить всех восхищаться собой.       — Я проверил несколько алиби. А в остальном я просто посмотрел на них, — признался наконец Себастьян. — Их души говорят громче, чем их слова. Никто из них не был настолько гнилостен, чтобы совершить эти убийства. Все мягкие. Ничего особенного.       Технически, это было не из-за него, но оскорбление ранило, и Сиэль напрягся.       — Моя душа не гнилая! — запротестовал он. Или так оно и было? Он не мог знать наверняка. В конце концов, если Себастьян рассматривал гниль как нечто особенное, нечто противоположное мягкости, это означало, что душа Сиэля должна быть достаточно отвратительной, чтобы привлечь его внимание. Однако слово "гнилостный" заставило его ощетиниться.       Себастьян замолчал, уставившись на него, как на загадку, которую нужно разгадать.       — Конечно, нет, — медленно произнес он. — Я ведь не о вас говорил, молодой господин, не так ли?       Сиэль вспыхнул, внезапно смутившись. Почему он вообще заговорил об этом?       — Ты выбрал мою душу из всех остальных и счел ее достаточно достойной, чтобы заключить со мной контракт, — пробормотал он. — Если душа должна быть гнилой, чтобы быть “особенной” для тебя, то моя, очевидно, гнилая. Я не гнушаюсь убийствами, как тебе это известно, так что, полагаю, твое описание относится и ко мне.       Себастьян продолжал пристально смотреть на него, а потом вдруг рассмеялся. Звук был таким удивленным, таким веселым и искренним, что Сиэль тут же позабыл о своем смущении, почувствовав, как его сменил жгучий гнев, согревая кровь. Он ненавидел, когда над ним смеялись.       — Здесь нет ничего смешного, — прошипел он. К счастью, Себастьян после этого заткнулся, но его глаза все еще были веселыми и почему-то еще более сосредоточенными.       — Ваша душа никогда не будет гнилой, — произнес он, и странный, теплый шар энергии погрузился в живот Сиэля. — Убийство и пытки не обязательно делают душу желанной для демонов. У всех нас разные вкусы, но в общем смысле, чтобы душа могла привлечь внимание, она должна быть светлой.       — Светлой! — наверное, это было даже хуже, чем гниль.— У меня нет светлой души, не смеши меня! — после всего, что он сделал, он никак не мог быть сотворен из добра или чего-то столь же детского. У Лиззи была светлая душа. У мадам Ред была светлая душа —ни у него, никогда.       Себастьян опустил голову, но Сиэль заметил, как уголки его губ странно дрогнули в улыбке, словно он сделал это неохотно.       — Нет, — согласился он. — Ваша душа — это смесь многих уникальных противоречий. Сколько бы убийств вы ни совершили, вы не достигнете того уровня бессмысленной жестокости и мелкого разврата, который есть у Джека Потрошителя или ему подобных. Так что не беспокойтесь об этом, милорд. У вас нет конкурентов.       Сиэль раскрыл рот, не веря своим ушам, и тут же по его щекам разлился отвратительный румянец. Хуже того, уже знакомый и страшный укол неопределимого ощущения эхом отозвался в нем, предупреждая, что он снова соскальзывает.       Проблема с Себастьяном оказалась более заметной и устойчивой, чем он полагал вначале.       — Да, хорошо, — он прочистил горло. Сейчас же надо было сменить тему разговора и взять свои чувства под контроль. — Как ты думаешь, почему Джек Потрошитель убивает женщин? Просто чтобы забрать матку своей жертвы?       В глазах Себастьяна вспыхнул новый интерес.       — Значит, вы уверены, что он мужчина? — пробормотал он. Сиэль колебался.       — Насилие чрезмерно, — осторожно сказал он. — Я не вижу, что это могла сделать женщина. Ты сам сказал мне, что Виконт Друитт — наш главный подозреваемый. Он —мужчина. И даже если убийца — женщина, зачем ей брать матку?       — А зачем мужчине брать ее? — возразил Себастьян.       — Ну, это же очевидно, не так ли? — увидев заинтригованный взгляд Себастьяна, Сиэль нахмурился. — Это сделано ради извращения. Мужчина должен использовать ее в развратных целях.       — Развратных? — лицо Себастьяна ничего не выражало, и Сиэль едва не зарычал. Должен ли он объяснить ему это по буквам?       — Секс, — с отвращением выплюнул он. — Это то, что делают мужчины, не так ли? Матка должна быть частью полового акта, который они хотят воссоздать.       Глаза Себастьяна расширились. Затем он неожиданно повернулся к нему спиной, и его плечи затряслись.       — Что?! — в ярости воскликнул Сиэль. — Почему ты опять смеешься?       Себастьян медлил, и когда Сиэль был готов взорваться, он, наконец, снова повернулся к нему, веселье все еще освещало его лицо.       — Простите меня, молодой господин. Однако я искренне сомневаюсь, что это причина, по которой убийца забирает матки, — сказал он торжественно. — Я бы сказал, что теория о том, что эта часть используется для темных ритуалов, имеет наибольший смысл в данный момент.       — Это потому, что ты демон. Ты видишь темные ритуалы во всем.       — Нет, не вижу.       — Ты думал, что дохлые мыши, оставленные у входной двери, — это ритуал, который стоит изучить. Оказалось, что ты просто откармливал местных кошек, пока они не решили принести тебе подарки.       Себастьян загорелся при этом напоминании.       — Тогда я и понятия не имел, что кошки так поступают, — возразил он. Сиэль пренебрежительно махнул рукой.       — Это не ритуал. Но я согласен, что убийца должен обладать медицинскими знаниями. Может быть, это пересадка матки? Возможно ли такое вообще?       — Думаю, да, — очень медленно произнес Себастьян. Сиэль прищурился в ответ, уловив в его словах легчайший оттенок неуверенности.       — Ты ведь понятия не имеешь, правда? — обвинил он.       — Я знаю. Я сам сделал одну из таких операций лет пятьдесят назад.       Это звучало еще менее правдоподобно. Сиэль продолжал смотреть, анализируя каждое изменение на лице Себастьяна.       — Ты только что все выдумал, — наконец объявил он. Губы Себастьяна дрогнули, и Сиэль тихонько рассмеялся. — Я так и думал, — радостно добавил он. — Ты не можешь лгать мне о таких вещах.       — Однажды я уже делал подобную операцию, — заметил Себастьян. — Просто это было не то, что можно назвать успешным.       Что-то в том, как Себастьян это произнес, заставило Сиэля снова хихикнуть, и на секунду этот общий момент взаимного веселья сделал комнату ярче, а воздух слаще. Однако почти сразу же в его голове зазвенел предупреждающий звонок, шипящий, чтобы он перестал, и его улыбка испарилась.       — Виконт Друитт, — холодно произнес Сиэль. — Проверь его еще раз, на этот раз более тщательно. Посмотри на его алиби, а не только на его душу, и если он все еще соответствует описанию, найди способ встретиться с ним. Это понятно?       Себастьян отреагировал на его изменившийся тон: выражение его лица стало холоднее, и он превратился в идеального дворецкого.       — Да, милорд, — вежливо ответил он. — С вашего позволения, я начну после того, как закончу приготовления к ужину.       — Хорошо. Дай мне знать, если что-то узнаешь.       Прочитав его слова как прощание, Себастьян поклонился и вышел из комнаты. Сиэль позволил себе тихо выдохнуть.       Отвлекаться было некогда. Он должен был работать. Работа — это все.       Работа была спасением.

***

      После самотерапии Сиэль знал, что может ожидать кошмары за кошмарами, яркие и неизбежно повторяющиеся. Пробужденные воспоминания шипели в его сознании, как самые злобные змеи, готовые укусить, причинить боль и покалечить. На этот раз Сиэль не закричал — возвращение в реальный мир прошло гладко, но еще до того, как он открыл глаза, он понял, что что-то не так. Как будто тьма преследовала его из сна, потому что он осязаемо ощущал ее вокруг себя, опасную и удушающую, предвкушающую его пробуждение.       Он моргнул, пытаясь настроить зрение и понять, что это за фигуры вокруг него. Повернув голову, он замер.       Возле его кровати стояло чудовище. Ненормально высокий, покрытый перьями, с оскаленными острыми клыками и красными глазами.       О. Это был его монстр. Но что Себастьян делал в его комнате в таком виде? Это было похоже на новую демоническую форму. Сиэль не помнил, чтобы видел его раньше, хотя каким-то образом он все еще мог сказать, что это Себастьян.       Может быть, он все еще спит? Потому что обычно Себастьян не заставлял его замирать от страха. Его тьма никогда не была такой едкой и мерзкой на вкус — да, она была знакомой, но в то же время пугающей.       Сиэль закрыл глаза, потом снова открыл их. Чудовище не исчезло — оно продолжало стоять, устремив на него голодный, смертоносный и полный ненависти взгляд.       — Чем быстрее ты побежишь, — прошептал он, — тем больше удовольствия я получу, поймав тебя.       Сиэль резко втянул в себя отравленный воздух, крепче сжимая одеяло. Его сердце билось где-то в горле, холодный пот медленно делал его ночную рубашку влажной и неприятной, а необъяснимый страх рос, расширяясь в полномасштабную панику. Но будь он проклят, если позволит себе это показать.       — Я не позволял тебе входить в мою комнату без разрешения, — с трудом выдавил Сиэль. Его голос не дрожал так сильно, как он боялся. — Выйди.       Чудовище уставилось на него, и черты его лица были настолько нечеловеческими, что Сиэль не мог понять, о чем оно думает. Он упрямо закрыл глаза, желая, чтобы существо перед ним растаяло, и когда он посмотрел в следующий раз, оно исчезло.       Медленно покачав головой, Сиэль натянул одеяло повыше и попытался выровнять дыхание.       Неужели этот визит действительно состоялся? Или все-таки это был сон, странное продолжение кошмара?       Вскоре он вернул себе спокойный ритм, и хотя его сердце бешено колотилось о грудную клетку, Сиэль позволил ему усыпить себя. Он будет искать ответы завтра.

***

      Себастьян вел себя так, словно ничего не случилось утром. Некоторое время Сиэль наблюдал за ним, пытаясь собрать воедино каждую значимую деталь, но в конце концов он остался неудовлетворенным.       Себастьян мог быть хорошим актером, когда хотел. Его внешность была безупречна, и Сиэль не мог заставить его отвечать на невысказанные вопросы, как бы он ни старался.       — Ты хочешь, чтобы я посетил его дом?       — Виконта Друитта часто можно увидеть в обществе распутных молодых женщин, с которыми он встречается на своих собственных вечеринках. Некоторые из них, как известно, исчезли.       — Значит, ты перепроверил его алиби? Для каждого случая?       — Я так и сделал, милорд. У него их нет.       — Ты ушел только после того, как я лег спать. Обычно в это время спят и другие люди, и ты должен был допросить хотя бы некоторых из них лично. Ты что, всю ночь ходил по разным домам, будил всех подряд и просил ответить на несколько вопросов?       Себастьян не клюнул на приманку, решив снова обойти ее стороной.       — Толпа, с которой он общается, обычно не спит, — спокойно ответил он. — Не беспокойтесь, молодой господин. Я уверяю вас, что факты, которые я собрал, справедливы.       Делать какие-либо выводы было невозможно, когда Себастьян был так решительно настроен против того, чтобы потакать ему. Спрашивать его напрямую было бы неловко, если бы выяснилось, что Сиэлю действительно все это приснилось.       Значит, он должен был мыслить логически. Зачем Себастьяну понадобилось запугивать его ночью? Если его чудовищная фигура была реальностью, а не сном, то он явно был разочарован поведением Сиэля. Да, технически эта кошмарная версия говорила ему, что он наслаждается погоней, но все это кричало об обратном.       Какова бы ни была правда, он не собирался оставаться безучастным. Если Себастьян был там ночью и это был его ход, Сиэль сделает встречный ход. А если он вообразил это... Что ж, значит, он вообразил это. У него нет кожи на спине.       — Я подумаю о вечеринке, — сказал он. — И у меня есть для тебя еще одно задание.       — Конечно, господин, — ответил Себастьян с легкой двусмысленной улыбкой на губах. — Что вы хотите, чтобы я сделал?       — Когда мы вернемся домой, я хочу, чтобы ты нанял других учителей. Я не вижу смысла в том, чтобы ты продолжал тратить время на обучение меня на данном этапе. Другие могут сделать это так же хорошо.       Это быстро стерло улыбку с лица Себастьяна.       — А? — спокойно спросил он. — Могу я спросить, почему вы приняли такое решение?       — Ну... — радостно усмехнулся Сиэль. — С тем, как часто ты жалуешься на наших слуг, включая Танаку, ты должен уделять больше времени домашним обязанностям. Мое образование больше не должно тебя волновать.       В глазах Себастьяна сменилась целая гамма сложных эмоций. Сиэль сумел распознать разочарование и удивление, но, к его досаде, вскоре после этого он заблудился.       Себастьян быстро перегруппировался. Опасная, хитрая усмешка появилась на его губах, когда он поклонился.       — Все будет сделано, — почти промурлыкал он. — Я найду для вас лучших учителей, милорд. Хотите, я придумаю для вас убедительную маскировку для вечеринки виконта?       — Нет. Я сам об этом позабочусь, — судя по тому, как это сформулировал Себастьян, он явно планировал что-то неприятное. — Получи для меня приглашение на вечеринку. Вот и все.       Себастьяна, казалось, не беспокоил отказ Сиэля от его предложения.       — Я займусь этим немедленно, — пообещал он. Затем он растворился в разреженном воздухе, как и ночное существо, и Сиэль чуть не подпрыгнул от неожиданности.       — Я же сказал тебе не делать так! — он сердито завопил. Он понятия не имел, слышит ли его Себастьян, но это не имело значения. Нет, главное — причина этого маленького акта неповиновения. Может быть, Себастьян намекает ему на что-то, намеренно проводя параллель между тем, что он делал ночью и сейчас? Или он просто был в настроении быть раздражающим?       Кто бы мог сказать.       Раздраженный, но не в силах отрицать волнения, которое он испытывал от этой новой игры с неясными правилами, Сиэль вышел из кабинета и направился в свою комнату. Хотя он не позволит Себастьяну придумать для него маскировку, он должен что-то придумать, и сделать это быстро. Быть самим собой было бы катастрофой — Виконт Друитт узнал бы его имя, и он стал бы более сдержанным и подозревающим, независимо от того, был ли он их убийцей или просто человеком с сомнительной моралью.       До его ушей донесся странный приглушенный звук, и Сиэль, нахмурившись, остановился. Что это было? Это напомнило ему о…       Плач. Кто-то плакал.       Звук повторился, и Сиэль уставился на дверь, из которой он исходил, смутное чувство ужаса и смущения быстро распространилось по его телу.       Это была комната мадам Ред. И теперь, когда он понял это, он мог узнать и ее голос. Но почему она плачет? Сиэль никогда раньше не видел этого. Почему именно сейчас, в его доме, когда он проходил мимо и не мог позволить себе не обращать на это внимания?       Он неохотно поднял кулак и постучал в дверь. Плач тут же прекратился.       — Войдите, — ответил осторожный голос. Сделав глубокий вдох, Сиэль вошел внутрь, съежившись при виде мокрых щек мадам Ред и покрасневших глаз.       — Сиэль? — она выпрямилась, быстро вытирая слезы. — Я думала, это... Что ты здесь делаешь?       — Я слышал, как ты... — Сиэль сглотнул, не зная, вежливо ли говорить такое вслух. — Все в порядке?       — Да. Может быть, не совсем, но тебе не о чем беспокоиться, — мадам Ред попыталась улыбнуться. — Такое иногда случается. Пребывание в этом доме так сильно напоминает мне о твоих родителях... Слишком сильно. Я бы не променяла эти воспоминания ни на что, но они могут быть настолько мучительными, что раздавят меня. Я чувствую, что не могу дышать в этом доме.       — Ну... — Сиэль растерянно замолчал. Что он мог на это ответить? Мадам Ред никогда не была эмоциональна по отношению к серьезным вещам. Ей нравились платья, вечеринки и выпивка, она редко проявляла какие-либо другие эмоции — фактически, только два раза она делала это, когда Сиэль только что вернулся после своего похищения и недавно, когда они спорили о портрете.       Зачем он вообще сюда пришел? Ему следовало сделать вид, что он ничего не слышал.       Но это тоже было бы неправильно.       Он ненавидел подобные ситуации.       — Забудь об этом! — внезапно воскликнула мадам Ред, и в ее глазах вспыхнул знакомый возбужденный огонек, и Сиэль не смог сдержать вздоха облегчения. — Лучше расскажи мне, что выяснил Себастьян. У вас уже есть подозреваемый? Есть прогресс?       — Да, — он никогда бы не подумал, что обсуждать убийцу проституток с его тетей будет так приятно. С другой стороны, все было лучше, чем та сцена, которую он видел до этого. — Виконт Алейстор Чэмберс. У него нет алиби, и он известен своими сомнительными сделками. Он устраивает вечеринку, на которую мы с Себастьяном собираемся пойти, но я еще не решил, какую маскировку мне следует использовать. Я не могу пойти как я, но, может быть, как чей-то слуга? Мы могли бы нанять проститутку и попытаться выдать ее за наивную, невежественную леди, которая...       — Сиэль, ты не должен говорить о таких вещах! Мальчики твоего возраста не нанимают проституток!       — Это для дела! — огрызнулся Сиэль, защищаясь. Он терпеть не мог, когда его перебивали. — А что, у тебя есть другие идеи?       Мадам Ред улыбнулась так, словно он только что преподнес ей самый большой подарок.       — О, да, — протянула она. — Поверь мне, племянник, с тем, что я задумала, тебя никто не узнает.       — Тогда расскажи мне, — Сиэль шагнул ближе, когда в нем начало просыпаться легкое пламя любопытства. Мадам Ред была изобретательна, этого нельзя было отрицать, но что она могла придумать для такого случая? Через минуту он пожалел, что спросил об этом.

***

      Учиться, как ходить. Как сидеть. Как улыбаться. Все это сводило с ума, и Сиэль ничего больше не хотел, кроме как убить мадам Ред за то, что она предложила это безумие, убить Грелля за то, что он был ее слугой, Лау за то, что он был здесь, и Себастьяна за то, что он наслаждался этим, ублюдок.       — Ни один мужчина не приблизится к вам, если вы будете так улыбаться, молодой господин, — вздохнул Себастьян, но две маленькие складочки в уголках его губ сказали все: ему было весело. — Попробуйте еще раз. Это не так уж трудно, просто повторяйте за мной, — он широко и так искусственно улыбнулся, что у Сиэля по коже побежали мурашки.       — Если я буду так улыбаться, я буду выглядеть как шлюха, — прошипел он, и о, это довольно быстро стерло улыбку Себастьяна. Он уставился на Сиэля сузившимися расчетливыми глазами, словно пытаясь понять, не оскорбляют ли его, и Сиэль ухмыльнулся ему. Пусть сам догадается.       — Да, именно так! — внезапно закричала мадам Ред, и Сиэль чуть не свалился со стула. — Сделай это еще раз!       — Я не могу улыбаться, когда ты этого хочешь!       — Честное слово, что тут сложного! — его тетя фыркнула. — Растяни губы, и все. Я делаю это постоянно.       Зарычав, Сиэль подчинился. Наступившее молчание не было особенно обнадеживающим.       — Молодой господин, если бы вы могли выглядеть менее убийственно, это было бы более приемлемо, — наконец заметил Себастьян.       — Нет! — Сиэль встал из-за стола, свирепо глядя на них. — Вот именно. Давайте перейдем к следующему пункту.       — Но Сиэль, все дамы должны улыбаться на балу...       — Тогда я буду первой неулыбчивой леди! Забудь об этом, я же сказал тебе, что не собираюсь тратить свое время на это снова. А теперь, может быть, ты хочешь научить меня чему-нибудь еще? Еще один из этих бесполезных, никчемных ритуалов, которым все женщины должны следовать по какой-то странной причине?       Мадам Ред открыла рот, чтобы ответить, но Себастьян заговорил первым.       — Я думаю, что мы уже достаточно обо всем позаботились, кроме улыбки, конечно, но я полагаю, что некоторым препятствиям суждено остаться непреодолимыми. А теперь пора одеваться.       Сиэль нахмурился, с подозрением заметив новый блеск в глазах Себастьяна. Сама мысль о том, чтобы переодеться женщиной, вызывала отвращение, но Себастьян смотрел на него так, словно ему чего-то не хватало. Что может быть хуже платья?

***

      Слово "унизительно" не могло этого охватить. Слово "недостойно" даже близко не стояло. На самом деле, Сиэль понятия не имел, как назвать странное и ужасное чувство, которое охватило его тело в тугой, горячий узел, нарушая его концентрацию и заражая его ненавистным смятением.       Когда Себастьян сказал ему, что собирается надеть на него корсет, Сиэль не стал спорить. Он ожидал, что это будет еще одна часть платья, с которой они закончат через минуту. Оглядываясь назад, он должен был задать больше вопросов, особенно после того, как увидел, как Себастьян и Мадам Ред обменялись удивленными взглядами.       Сначала он просто чувствовал себя неловко. Мадам Ред болтала на заднем плане, Себастьян поправлял корсет со всеми его бесконечными шнурками, а Сиэль ждал, полуголый, сердитый и смущенный тем, на что он согласился. Когда мадам Ред рассказала ему о своей идее, он неохотно согласился, но она выглядела такой взволнованной — приятная перемена после всех этих слез. В целом, ее план использовать его в качестве приманки, хотя и в другой форме, тоже имел смысл. Сиэль сказал "Да", прежде чем как следует обдумать это, так что теперь он расплачивался за это.       Когда Себастьян действительно начал надевать корсет, закрывая вокруг него и затягивая шнурки, странный сгусток унижения, физического дискомфорта и жара глубоко проник в кожу Сиэля, делая ее неприятно чувствительной и почти пылкой.       Странным образом это напомнило ему о том состоянии, от которого он так старательно избавлялся. Его усилия принесли результат, в котором он нуждался — его мозг перестал превращаться в кашу, но тело, казалось, не желало следовать его примеру, выбрав этот ужасный момент, чтобы внезапно настроиться на звук голоса Себастьяна и его безличные, осторожные прикосновения.       — Это слишком туго, — пожаловался наконец Сиэль, съежившись от того, как высоко прозвучал его голос.       — Корсеты должны быть тугими, — возразил Себастьян, и Сиэль вздрогнул, прежде чем снова разозлиться. Это определенно было слишком странно, и ему это определенно не нравилось.       — Не настолько! И почему ты связываешь его с... — еще одна жалоба замерла на его губах, когда его мозг догнал ее.       Когда Себастьян стоял позади него, и он чувствовал себя таким странно уязвимым, было неудобно, но с другой стороны, если бы он зашнуровывал этот чертов корсет и одновременно смотрел на него... Это было бы еще хуже.       Следующий рывок заставил Сиэля ахнуть.       — Слишком сильно! — он хрипло выдохнул. — Я чувствую, что мои внутренности вот-вот вылезут наружу!       — Это невозможно, молодой господин. Пожалуйста, наберитесь терпения.       Ему было легко говорить, это не он задыхался!       Это была настоящая пытка. Абсолютная пытка. И мурашки все еще бегали по его коже каждый раз, когда пальцы Себастьяна касались ее, что казалось еще более невыносимым из-за того, насколько это сбивало с толку.       Он уже не мог дышать, а Себастьян и не думал останавливаться. Если бы здесь не было мадам Ред, Сиэль заподозрил бы, что его убивают таким редким и намеренно унизительным способом.       — Себастьян! — наконец пропищал он.       — Пожалуйста, подожди еще немного, — как всегда, фальшиво успокаивающим тоном произнес Себастьян. — Вы привыкнете к этому.       — Я же сказал, они вылезут!       — Я же говорил вам, что нет такой девушки, у которой все внутренности были бы вытеснены корсетом.       Сиэль стиснул зубы и попытался не обращать внимания на стоны собственного тела. Неужели женщины действительно носят это орудие пыток каждый день? Это было невероятно.       Хотя, возможно, это интересный способ получить информацию от кого-то. Ему придется разобраться с этим позже.       Себастьян наклонился ближе, справляясь с очередным рядом шнурков, и его дыхание щекотало шею Сиэля. Он сильно задрожал и смущенно закрыл глаза.       Он достиг такого прогресса. Он восстановил контроль, и это работало довольно хорошо, но Себастьяну просто нужно было еще глубже проникнуть в его личное пространство, угрожая все разрушить.       Нет. Он ему не позволит. Может быть, Себастьян делал это намеренно, может быть, нет, но в любом случае разум Сиэля был сильнее его бунтующей эмоциональной стороны и смущенного тела.       — Я думаю, что это достаточно плотно, — внезапно вмешалась мадам Ред, и Сиэль вздохнул бы с облегчением, если бы он мог дышать. — Он выглядит точно так же, как я в его возрасте! А теперь давай примерим это платье…       Почему он согласился на это?       Когда, наконец, пришло время начинать вечеринку, Сиэль был готов бежать в покои Алейстора и умолять его о нескольких приватных моментах наедине. Если Себастьян осмелится поправить еще хоть один элемент его идиотского наряда, если мадам Ред скажет еще хоть одну грубую шутку, он взорвется, и ничто не помешает ему послать их всех к черту вместе с их возмутительным планом.       Он был так измотан и зол, что даже не беспокоился о том, чтобы заставить себя флиртовать с их подозреваемым. После всего, что произошло сегодня, после этой недели в целом, почти все остальные препятствия казались терпимыми. Это было единственное, что в ней было хорошего.       — Вы действительно готовы сделать все, что потребуется? — спросил Себастьян, когда они медленно пробирались сквозь ярко одетую толпу. Сиэль с опаской поглядывал на свои туфли, гадая, не развалятся ли они под ним.       — Не задавай глупых вопросов, — только и сказал он. Как бы ни складывались его отношения с Чемберсом , это будет не хуже, чем его день с Линдоном, с тем, как Себастьян бросил его тогда. Жертвы Джека Потрошителя не подвергались насилию, поэтому интерес Чембера был более практическим. Так и должно быть.       — Сначала мы должны найти виконта, — объявил Себастьян. Сиэлю захотелось обернуться и посмотреть на него — Себастьян редко появлялся на людях в образе учителя, но мысли о собственном наряде отвлекли его.       Никто не должен был узнать его в таком виде. Многие лица присутствующих гостей были знакомы, да, но Сиэль не общался с ними близко, поэтому было сомнительно, что они догадаются, кто он такой. Если подумать, Элизабет была единственным источником опасности, и в данный момент ее не было в Лондоне.       Ему не следовало думать, что этот кошмар когда-нибудь закончится.       — О, это платье такое милое! — пронзительный голос Элизабет был достаточно громким, чтобы заглушить голоса остальных, и Сиэль замер. Разрываясь между ужасом и покорностью судьбе, он обернулся и чуть не застонал.       Конечно. Конечно, она была здесь. Как она могла не быть тут? Вся Вселенная сговорилась против него. Единственным утешением было то, что Себастьян выглядел таким же встревоженным.       — Пока еще есть шанс... — пробормотал он, обнимая Сиэля за плечи, и Сиэль чуть не споткнулся. Разве это нормально, когда учитель так трогает своего ученика? Чтобы все видели?       — Вот это платье — самое милое! — еще громче объявила Элизабет, и Сиэль, даже не глядя, понял, чье платье она имеет в виду.       — Пойдемте туда, — Себастьян крепче обнял его и настойчиво потащил вперед. Сердце Сиэля едва не выпрыгивало из груди, руки тряслись от адреналина. Он всегда был готов преодолеть свои иррациональные страхи, сделать то, что необходимо для разрешения дела, но рисковать именем своей семьи вот так? Если Элизабет увидит его, она не будет молчать. Она начнет визжать и привлекать к нему всеобщее внимание.       Почему он не объяснил это мадам Ред заранее? Она должна была знать, что Элизабет приглашена. Она всегда знала такие тривиальные вещи, почему не сказала ему?       И Себастьян. Он казался действительно обеспокоенным, но Сиэль знал, что он не может доверять этому ни на йоту. Себастьян вел себя странно с самого начала этого дела, и из-за его собственного сбитого с толку состояния Сиэль временно потерял способность читать его мысли. Ему было ясно одно: Себастьян в самом разгаре своих злобных интриг, и это может привести к самым разным последствиям.       Громкий смех мадам Ред был таким же громким, как восторженные вопли Элизабет, и Сиэль съежился, увидев, что она сидит в кресле, подняв колени совершенно неприличным образом.       Неужели все его родственники так смущают? Они полностью запятнали имя своей семьи. По крайней мере, это были не Фантомхайв. С другой стороны, если его поймают в таком виде, он превзойдет даже их уровень унижения.       — Она явно забылась и наслаждается вечеринкой, — выплюнул Сиэль. Как может человек превратиться из совершенно несчастного в смеющегося, как будто ему все равно на все в этом мире?       — А, вот и ты! — восклицание Элизабет ударило его прямо в спину, и Сиэль, не раздумывая, бросился к Себастьяну, ослепленный паникой, что его обнаружат. Прежде чем он успел дотянуться до него, пальцы Себастьяна крепко обхватили его локоть, обжигая кожу даже сквозь перчатки.       — Сюда, миледи, — произнес он, и прежде чем Сиэль успел моргнуть, его снова потащили, его фальшивые волосы опасно колыхались, готовые выпасть из-под дурацкой розовой шляпы.       Если бы на карту не было поставлено так много, Сиэль мог бы даже наслаждаться этим приключением... Возможно. А так все, что он делал, было постыдно: сначала он пришел сюда в таком виде, потом за ним охотилась Элизабет, а Себастьян вел его, как глупого ребенка, который не может пойти один и не заблудиться.       Они остановились на балконе, и Сиэль попытался отдышаться. Через десять минут после начала вечеринки ему уже хотелось упасть в обморок. Какое великолепное начало.       — Почему со мной всегда происходят такие вещи? — он застонал. По крайней мере, его волосы были на месте.       — Виконт Друитт сегодня вечером прекрасен, как всегда! — раздался незнакомый голос, и все жалобы тут же вылетели из головы Сиэля. Он осторожно заглянул в бальный зал и увидел высокого светловолосого мужчину с мечтательным выражением на лице.       — Так это и есть Виконт Друитт, — заключил он. Внезапно мысль о том, чтобы подняться наверх и поговорить с этим человеком, показалась ему несколько странной. Неужели тот не поймет, что Сиэль вовсе не девочка?       Но сейчас было не время беспокоиться об этом. Они должны были действовать быстро.       — Пошли, — уверенно шагнул вперед Сиэль, зная, что Себастьян последует за ним. У него уже было смутное представление о том, что сказать Виконту. Если он выставит себя наивной и жаждущей внимания девушкой, виновный наверняка ухватится за эту возможность. Попытается ли он зарезать его здесь, или же попытается куда-нибудь переправить? Это еще предстояло выяснить.       Прежде чем Сиэль успел сделать еще один шаг, музыканты внезапно переместились и заиграли, звуки знакомой музыки окутали комнату, побуждая всех танцевать. Гости радостно повиновались, оставив Сиэля застывшим на месте, не зная, двигаться ли вперед или назад.       — Черт побери, — прошипел он. — Мы не можем подойти к нему сейчас.       — У нас нет другого выбора, — сказал Себастьян таким серьезным тоном, что Сиэль удивленно посмотрел на него. О каком выборе он говорит? — Давайте присоединимся к танцу и таким образом приблизимся к нему.       В голове у Сиэля произошло короткое замыкание. У него не было времени привести свои мысли в порядок, потому что в следующий момент Себастьян уже взял его за руку и повел на середину танцпола, не дав ему возможности протестовать.       — Ты предлагаешь мне танцевать здесь? С тобой? — воскликнул он наконец. Это невозможно, двое мужчин не могут танцевать на публике, о чем только думает Себастьян!       — В данный момент я всего лишь ваш наставник, — мягко заметил Себастьян, и что-то темное и насмешливое мелькнуло в его взгляде. — Мое общественное положение на сегодняшний вечер позволяет мне танцевать с моей молодой леди публично. Это было бы только уместно.       О. Сиэль совершенно забыл об этом в своем оцепенении.       — Верно, — пробормотал он, чувствуя, как его лицо медленно краснеет.       Нет, это было неправильно. Даже если он выдавал себя за девушку, на самом деле он ею не был. Он не мог танцевать с Себастьяном вот так, на глазах у всех — что, если его личность обнаружат? Что подумают мадам Ред и Лау? Что, если Элизабет прыгнет к нему в тот момент, когда танец закончится, и откроет всем его имя?       — Давайте начнем, миледи, — сказал Себастьян, и его губы изогнулись в легкой, сдержанной улыбке, которая могла означать все и сразу. Затем он двинулся, и Сиэль автоматически последовал за ним, его сердце колотилось так громко, что почти заслоняло музыку.       Положение было совершенно неправильным. Себастьян мог бы показать ему, как вести себя, но Сиэль все еще не привык к этому, и, черт возьми, куда ему девать руки?       Он вцепился в плечо Себастьяна, впиваясь в него пальцами, прежде чем в панике ослабить хватку, зная, что его глаза должны быть широко раскрыты от шока и смущения.       Это было совсем как в его первом сне, где они с Себастьяном танцевали на таком же людном мероприятии. Только сон был спокойным и приятным, в то время как реальность была совсем другой.       Когда они танцевали в кабинете Сиэля во время урока, там не было никого, кроме Себастьяна, чтобы критиковать его. Теперь он находился под пристальным вниманием множества глаз.       Все видели его. Все видели, как он танцевал с мужчиной, одетый как девушка, и никто не сказал ни слова. Не имело значения, что эти люди понятия не имели о том, что происходит на самом деле, это все еще было сюрреалистично, и Сиэль все еще терялся в ощущениях ужаса и неверия. Но в нем было и крошечное теплое сияние виноватого удовольствия, и это было то, что абсолютно убивало его.       — Давайте срежем вот так, — тихо сказал Себастьян. Вздрогнув, Сиэль поднял глаза и увидел, что Себастьян смотрит куда-то поверх головы, отслеживая угрозы вроде Элизабет или, возможно, прикидывая, как лучше приблизиться к их цели.       Конечно. Это даже не был настоящий танец, и то, что Сиэль был настолько погружен в него, не означало, что Себастьян чувствовал то же самое. Он был практичен, как всегда, в то время как Сиэль продолжал путаться и сосредотачиваться на эмоциях, которые никому не были нужны.       Прикусив губу, он снова опустил глаза и уставился себе под ноги. Какое бы маленькое удовольствие он ни испытывал, теперь оно покинуло его, сделав весь процесс танца утомительным и еще более унизительным.       Шаг вправо. Следуя за Себастьяном, затем шаг влево. Еще один шаг влево.       Нервы у него были на пределе. Когда танец наконец закончился и начался новый, Сиэль тяжело дышал. Игнорируя все общепринятые правила хорошего тона, он склонился над полом, тяжело дыша, пытаясь отогнать черные точки, плывущие перед глазами.       — Какой же вы растрепанный... И все из-за танца? — фыркнув, прокомментировал Себастьян. Сиэль сердито посмотрел на него, но позволил приподнять себя. Он не был уверен, что готов к еще одному танцу, тем более что они даже не достигли своей цели по какой-то причине, но прежде чем он успел сказать это, медленные хлопки прервали их. Сиэль почувствовал, как Себастьян напрягся, уголки его губ слегка опустились, а собственническая хватка на руке напряглась.       — Это был очень милый танец, юная леди, — промурлыкал Алейстор Чембер, глядя на Сиэля из-под ресниц. — Ты была похожа на маленькую японскую Малиновку.       Японская Малиновка? Разве это не птица с желтой головой? Как этот человек вообще додумался до такого сравнения? У него ведь не было желтого лица, правда? И его платье, конечно, тоже не было желтым!       Вблизи Чембер Алейстор выглядел столь же отвратительно сахаристым, как и издалека. Как можно находить его привлекательным?       Себастьян быстро преодолел свое неудовольствие.       — Миледи, я пойду поищу что-нибудь выпить, — пробормотал он. Сиэль удивленно взглянул на него, но Себастьян уже отошел, оставив его наедине с Чембером.       На мгновение в его сознании мелькнуло отчаяние, но Сиэль быстро справился с ним. Пришло время завершить свое задание.       — Добрый вечер, Виконт Друитт, — сказал он, глупо улыбаясь и повышая голос. Он также попытался сделать реверанс так, как это делала Элизабет, но что-то определенно было не так. Вероятно, он все испортил.       Чембер, казалось, не возражал — во всяком случае, его глаза светились еще более благодарно. Тьфу.       — Интересно, получаешь ли ты удовольствие, маленькая малиновка, — протянул он. Как только он подошел ближе, Сиэль невольно напрягся, но он заставил себя стоять неподвижно, когда Чембер взял его руку и поднес к губам.       В тех редких случаях, когда Себастьян делал это, он никогда не чувствовал такого отвращения. И вообще, почему он об этом думает?       — Я очень рада присутствовать на такой замечательной вечеринке, — прощебетал Сиэль, осторожно вынимая свою руку и вытирая ее о платье. — Но на самом деле я очень давно хотела поговорить с вами.       Чембер заинтересованно наклонил голову, и новая роль, наконец-то, начала ему нравиться. Сиэль надулся и сморщил нос.       — Я устала от танцев и еды, — пожаловался он. Что-то опасное промелькнуло на лице Чембера, а затем он снова ворвался в личное пространство Сиэля, его рука двинулась, чтобы обернуться вокруг его талии.       — Какая своенравная принцесса эта маленькая малиновка, — прошептал он, и Сиэль с трудом удержался на месте. Несмотря на то, что он был одет в платье и корсет, несмотря на то, что Себастьян только что держал его очень похожим образом во время танца, прикосновение Чембера отравляло его кожу, как будто он ласкал ее непосредственно. — Может, займемся более интересными делами? — добавил Чемберс, его рука скользнула еще ниже, и Сиэль закрыл глаза, заставляя себя оставаться спокойным.       Терпеть. Он должен был вынести это. Все унизительные поступки, которые он совершил сегодня, вели к этому моменту. Он не станет портить его. Он даже не был самим собой, так что не было причин волноваться и позволять воспоминаниям отвлекать его.       — А вы можете предложить что-нибудь более занимательное? — спросил Сиэль вслух, тонко улыбаясь.       — Конечно, — Чембер становился смелее с каждой секундой. Его пальцы коснулись подбородка Сиэля, и он наклонился ближе, глядя так, что Сиэлю захотелось ударить его. — Мы могли бы разделить это вместе, моя очаровательная маленькая малиновка.       Он труп. Как только все закончится, Сиэль натравит на него Себастьяна. Он бы с удовольствием посмотрел, как Чэмберу понравится медленно задыхаться в корсете. Но для этого им придется найти металлический — существуют ли они вообще? Впрочем, Бард всегда мог помочь в его создании.       — Что бы это могло быть? — ворковал Сиэль. Он должен был ускорить события — танец подходил к концу, и Чембер все еще не выглядел достаточно воодушевленным, чтобы увести его, предпочитая болтать и пялиться вместо этого.       Кто-то еще тоже смотрел на него. Себастьян?       Почти против своей воли Сиэль посмотрел в ту сторону, откуда чувствовал этот взгляд, и его сердце упало, когда он увидел Элизабет.       О нет. Этого не может быть.       Он выпалил что-то бессмысленное, стараясь не спускать глаз с Элизабет и Чембера, но паника быстро нарастала, нарушая его концентрацию.       — Может быть, вам еще рановато, — игриво сказал Чэмбер, как будто это не он сделал свое неприличное и плохо завуалированное предложение раньше.       Боже. Сиэль не мог поверить, что его заставили это сказать.       — Да будет вам известно, я уже леди в полном расцвете сил, — произнес он, молясь, чтобы Себастьян не находился поблизости и не слышал его. Он никогда не позволит ему пережить это.       Танец закончился, и как только прозвучала последняя нота, Элизабет бросилась бежать с широкой, возбужденной улыбкой.       Нет. Нет, она не могла его увидеть! Если Сиэль захочет, он сыграет в догонялки, и к черту взгляды, которые будут направлены на него.       — Чем же ты была так занята последние несколько минут, а? — Чембер не казался раздраженным, только заинтересованным. Сиэль запнулся, его мозг был в паническом смятении, но прежде чем его достоинство было полностью было уничтожено, громкий грохот заставил всю комнату затихнуть.       Себастьян где-то стащил карнавальную маску и платяной шкаф и теперь стоял на коленях перед Элизабет с мрачной, опасной улыбкой на губах. Что за чушь он задумал? И зачем ему вообще понадобился шкаф?       — Я что-то не припомню, чтобы устраивал шоу фокусов, — неуверенно пробормотал Чэмбер. Сиэль неохотно отвел взгляд от Себастьяна и снова сосредоточился на своем кошмарном собеседнике.       — Виконт, я тоже устала от фокусов... — Сиэль колебался. Он не мог этого сказать. Ни сейчас, ни когда-либо еще, и особенно когда его могут услышать.       — Я понял тебя, моя маленькая малиновка, — хищно ухмыльнулся Чэмбер. — Ну что, пойдем?       Сиэль очень, очень надеялся, что это их убийца. Он также надеялся, что его ведут в комнату мясника, а не в спальню.       Когда они вышли из бального зала, все звуки сразу же рассеялись. Освещение стало тусклее, и Сиэль воспринял это как хороший знак. Теперь он только надеялся, что Себастьян найдет его, когда придет время, вместо того, чтобы показывать свои фокусы благодарной публике, или что бы он там ни делал.       — Ты танцевала с учителем? — невинно осведомился Чембер. Сиэль колебался, не зная, что ответить.       Все жертвы были проститутками. Если Чэмбер планировал сделать его новой жертвой, ему, вероятно, нужно было удостовериться в его личности и убедиться, что его смерть не вызовет скандала.       — Вы приехали сюда как племянница Анджелины Даллес, не так ли? — продолжил Чембер, когда Сиэль все еще не ответил. — Это интересно, потому что я совершенно уверен, что у нее есть только племянник.       О. Чембер только что подал ему прекрасную идею.       — Я знала, что такой проницательный человек, как вы, увидит все насквозь! — Сиэль выдавил из себя идиотский смешок. — По правде говоря, Виконт Друитт, мне просто очень хотелось увидеть вас. Когда я услышала о вашей вечеринке, то попросила маму уговорить баронессу позволить мне приехать — она работает горничной в поместье Даллес. Мы не близки, она не одобряет того, что я делаю, но она должна мне услугу, и вот я здесь!       — В самом деле? — Чембер выглядел довольным. — Но что может сделать такая очаровательная пташка, как ты, чтобы вызвать чье-то неодобрение?       — Некоторые секреты должны оставаться секретами, — сказал Сиэль с застенчивой улыбкой на лице. — Но я дам вам подсказку, Виконт. Это связано с весельем.       — А, — понимающе промурлыкал Чэмбер, и его фиалковые глаза вспыхнули победным блеском. — Не надо больше ничего говорить, маленькая малиновка. Я тебя понял. Но как насчет того мужчины, с которым ты танцевала? Он как будто защищал тебя.       Защищал? Сиэль чуть не фыркнул. Правильно. Себастьян защищал только тогда, когда это приносило ему пользу.       ‘Но были и исключения' — прошептал его разум, и Сиэль отмахнулся. Не сейчас.       — Баронесса попросила его присмотреть за мной, — объяснил он. — Он еще один ее сотрудник. Я действительно не знаю его, и, честно говоря, его компания была мучительно скучной.       Улыбка Чембера стала шире, и он резко свернул направо.       — Надеюсь, я доставлю вам больше удовольствия, — пробормотал он. Сиэль снова хихикнул, не желая тратить время на разговоры.       Какие бы оговорки ни были у Чембера, теперь они явно исчезли. Вероятность того, что его ведут в мясную лавку, возросла, и предвкушение уже беспокойно шевелилось в нем.       Наконец, Чембер открыл дверь, предлагая ему войти первым. Сиэль осторожно повиновался, смесь знакомого напряжения и адреналина пробежала по его венам. Нападение могло произойти в любой момент — он должен был быть начеку, чтобы успеть позвать Себастьяна.       Комната была странной, освещенной тусклым фиолетовым светом. И что это за тошнотворно сладкий запах? Сиэлю захотелось заткнуться сразу после первого вдоха. Разве Чембер не заметил этого?       Сладкий запах... Черт возьми. Он был идиотом.       К сожалению, осознание этого пришло слишком поздно. Мир вокруг него резко накренился вокруг своей оси, и когда Сиэль моргнул, он уже лежал на полу, неловко пытаясь опереться на дверь.       Нет времени звать Себастьяна. Ни сил, ни голоса. Будет ли у него вообще шанс проснуться? Придет ли Себастьян за ним, если он не позовет?       Оставшиеся огни стали различимы, и Сиэль больше не мог думать.

***

      Сознание медленно возвращалось к нему. Первым здоровым образом был Себастьян, который внимательно смотрел на него. Вот и все, он просто смотрел, так что на мгновение Сиэль растерялся, не понимая, почему он вообще это видит. Был ли это сон? Какая у него была цель?       Затем картина изменилась, и он увидел себя, прислонившегося к шкафу, когда Себастьян надевал на него этот адский корсет. Только на этот раз, в отличие от реальной жизни, никакого стыда или дискомфорта не было. Вместо этого Сиэля охватило покалывающее, томное чувство сладкого тепла. Оно все усиливалась, распространялось, окутывало каждую его частичку туманом страсти, которую он никогда раньше не испытывал. Странное и тревожное ощущение зашевелилось в его животе, и Сиэль, задыхаясь, пришел в себя, призрак тепла все еще нежно лизал его лицо.       Сон, основанный на воспоминаниях... Еще один.       Как жаль.       Он казался еще более экстремальным, чем тот, что был связан с танцами, но в то же время Сиэль был немного подготовлен к этому, так что это не повлияло на него так же сильно. Как он и предполагал, его самоизобретенная терапия продолжала работать, и не важно, как упорно его предательская психика пыталась вернуть его назад, ему удавалось победить восстание и восстановить контроль каждый раз. Он будет стараться изо всех сил, пока эти необъяснимые сны не превратятся в невзрачные воспоминания.       — Далее идут долгожданные избранные товары этого вечера! — объявил довольный и знакомый голос. Сиэль вздрогнул, наконец вспомнив о том, что его окружает.       Он ничего не видел — повязка закрывала ему глаза, руки были привязаны к шее, узел больно терся о запястья.       — Вот то, что вы можете оценить визуально или оставить себе в качестве домашнего питомца, - продолжил Чембер. — Вы также можете использовать это для ритуала.       Это? Этот человек точно труп. Абсолютно все кончено.       А может, и нет. Королева выразила пожелание, чтобы Джек Потрошитель был доставлен живым для возможной публичной казни, и поскольку все подозреваемые, которых расследовал Сиэль, заканчивали свои дни мертвыми, Чембер должен был стать исключением.       Аукцион на черном рынке. Аукцион, на котором его снова продавали, как какой-то неодушевленный предмет, выставленный на всеобщее обозрение.       Тревожные воспоминания скользили по его мозгу, напоминая об их существовании, но Сиэль решительно отключил их. После того, как он нарочно переживал их столько раз подряд, он испытывал лишь легкое огорчение. Не говоря уже о том, что он не мог видеть потенциальных покупателей и не был тем, кем они его считали.       Теперь было ясно, что происходит с этими проститутками. Жаль, Сиэль действительно надеялся на что-то более творческое, чем бесполезные, лишенные воображения ритуалы. Джек Потрошитель был так же скучен, как и публичная персона виконта Друитта. Никаких фантазий вообще.       — Стартовая ставка — 1000 гиней! — воскликнул Чембер, когда кто-то наконец снял повязку с его глаз. Сиэль помедлил, не желая открывать их, но досада на свою слабость быстро превзошла его колебания. Он бесстрастно смотрел на возбужденные, жадные лица. Презренные черви. Если бы это не стало бы так возмутительно для королевы, Сиэль приказал бы Себастьяну убить их.       — Себастьян, — резко сказал он. — Я здесь.       Этот ублюдок мог бы потрудиться прийти сам, когда стало очевидно, что они были правы в своих подозрениях. Но, разумеется, он и пальцем не пошевелил, пока Сиэль не позвал его.       Порыв холодного ветра погасил все свечи. Секунду спустя приглушенные и болезненные крики эхом разнеслись по комнате, и Сиэль вздохнул, заскучав, ожидая, когда все закончится.       Себастьян не мог появиться нормально, он должен был устроить шоу. Как ему посчастливилось заполучить самого драматичного демона из всех?       Свет погас, когда все звуки стихли. Себастьян шагнул вперед, снова в очках учителя, глядя на него с почти раздраженным выражением. Раздражен! И что за причина его раздражения?       — Ну-ну. Ваша единственная функция — постоянно попадаться, не так ли? — спросил он, и Сиэль закипел. Он сделал именно то, о чем они договорились! Ладно, потеря сознания не входила в его планы, но это была не его вина. Себастьян дразнит его, скорее всего, и он не купится на это. Не в этот раз.       — Пока у меня есть контракт, ты будешь следовать за мной куда угодно, даже если я не позову тебя, не так ли? — спросил Сиэль. Он уже знал ответ, но с Себастьяном уверенность никогда не длилась долго. Даже если он не был слишком напуган тем, что произошло, это все равно было тревожно. Он чувствовал себя уязвимым из-за того, что был вырублен мгновенно, без шанса даже открыть рот для зова помощи.       Короткая мрачная ухмылка на лице Себастьяна подсказала ему, что он быстро догадался о причине вопроса Сиэля.       — Свидетельство контракта, символ, который носит его владелец, позволяет демону всегда следить за своей добычей, — сказал Себастьян, медленно приближаясь к его клетке, его взгляд был тяжелым от чего-то, что Сиэль не мог расшифровать. — Чем заметнее символ, тем больше в нем силы, которую владелец может использовать для исполнения своей воли.       К чему он клонит? Не то чтобы Сиэль всего этого не знал.       — Но взамен... — Себастьян позволил своему голосу затихнуть, и Сиэль внезапно понял, что он имел в виду с абсолютной ясностью.       Конечно. Еще одна демонстрация силы. Еще одно напоминание о том, что, несмотря на все его попытки, несмотря на иллюзию свободы, он никогда не уйдет.       — Побег от этого демона становится невозможным, — мрачно закончил он. Себастьян ухмыльнулся ему, и в выражении его лица было что-то мягкое, но хищное. Он дотронулся до прутьев клетки и без видимого усилия раздвинул их, как будто они были сделаны из ткани.       — Да, — сказал Себастьян, и глаза его загорелись смертельной и мягкой снисходительностью, которую можно было бы выказать корове, которую собирались зарезать на корм. — Куда бы вы ни пошли, я составлю вам компанию. До самого конца. Даже если это тело будет уничтожено, я никогда, никогда не покину вас. Я последую за вами до самых глубин ада.       Сильные руки обхватили его за плечи, вытащили из клетки и осторожно опустили на пол.       — И в отличие от людей, я не лгу, — добавил он. Едва заметный щелчок пальцев — и тугие веревки упали вниз, наконец позволив запястьям Сиэля двигаться. Он серьезно посмотрел на Себастьяна, задаваясь вопросом, не было ли это намеренное проявление демонической силы предназначено для того, чтобы запугать его.       Во всяком случае, это служило ему напоминанием о том, что, пока он был занят попытками излечиться от неожиданно усилившейся привязанности, Себастьян чувствовал то же самое, что и тогда, когда они заключили их контракт: ничего. Ничего, кроме голода. Он мог ненавидеть каждый случай, когда Сиэль пытался установить дистанцию между ними, но это было не из-за эмоциональных причин, никогда из-за них.       Это жалило, как всегда, но в то же время такая честность освежала. Всякий раз, когда Сиэль сомневался в себе или других, он знал, что может положиться на Себастьяна, который скажет ему правду. Это было гораздо важнее, чем его собственные жалкие чувства.       — Прекрасно, — сказал он, и на его лице отразилось недоверие Себастьяна. — Ты, в особенности ты... Не лги мне. Когда-либо.       Это уже знакомое чувство нежной снисходительности светилось во взгляде Себастьяна, когда он поклонился ему, прижав руку к груди.       — Да, милорд, — сказал он тихим убеждающим голосом, и Сиэль кивнул ему, прежде чем повернуться к Чэмберу. Он все еще был в отключке, его рот был открыт в тревожном "о", и хотя желание пнуть его было сильным, Сиэлю удалось удержать свои ноги от действия. Это место преступления должно быть чистым — пусть Рэндалл увидит, что его работа не всегда окровавлена и усеяна телами, и что он может предоставить целую комнату бессознательных, но в остальном невредимых преступников.       — Значит, дело Джека Потрошителя раскрыто, — произнес он. — Должен признаться, я разочарован, — он, конечно, ожидал увидеть убийцу более высокого класса, чем этот напыщенный и тщеславный человек.       — Скорее всего, скоро прибудет Скотленд-Ярд, — небрежно заметил Себастьян. — Оставаться здесь слишком долго было бы неразумно.       О, так он был не единственным, кто сожалел, что не может играть с каждым человеком в этой комнате. Так много жертв, и ни Сиэль, ни Себастьян не могли прикоснуться ни к одной из них. Это был один из недостатков работы с преступниками среди элиты: отчеты, которые они должны были отправить Королеве, должны были быть гораздо более подробными. Сиэль надеялся, что Чембера все-таки казнят, но теперь, когда он воочию увидел его популярность, он сомневался в этом. Более вероятным исходом было заключение в тюрьму.       Комната внезапно накренилась, когда его бесцеремонно подняли с пола, и Сиэль ахнул, потрясенно глядя на Себастьяна. Это было неожиданно, хотя он и не мог сказать почему. Себастьян всегда носил его на руках, когда им приходилось убегать... Было ли это из-за платья или из-за того, как это сделал Себастьян? Обычно он предлагал Сиэлю нести его, протягивая руку, но никогда не хватал просто так, если ситуация не была срочной.       — Пойдемте отсюда, — сказал Себастьян, хитро прищурившись, а затем, прежде чем Сиэль успел это заметить, он бросился вперед и выпрыгнул прямо из окна, обдуваемый холодным ветром.       Первоначальное удивление исчезло, и Сиэль положил руки Себастьяну на затылок, позволив пальцам запутаться в его темных волосах. Если Себастьян настаивает на том, чтобы нести его так странно, с полусидящим на руке Сиэлем, то его волосам придется расплачиваться каждый раз, когда Сиэль почувствует, что он рискует упасть.       Себастьян приземлился на крышу и озорливо посмотрел на него.       — Вы готовы идти домой, милорд? — спросил он. Сиэль закатил глаза.       — Хватит выпендриваться, — приказал он. — Поскорее возвращаемся домой, потому что я не собираюсь проводить еще десять минут в этом корсете.       — Как пожелаете, — Себастьян снова взмыл в воздух, и Сиэль крепче вцепился в его волосы, щурясь и позволяя ветру ласкать его лицо.       С другой стороны, то, что Себастьян держал его вот так, было приятно. Как будто он сам летел, глядя на темный и тихий Лондон, простиравшийся внизу, видя бесконечное пространство вокруг.       Со вздохом Сиэль переместился и обвил руками шею Себастьяна, прислонившись к нему.       Это вовсе не слабость. Это был просто спокойный момент, которым Сиэль собирался насладиться, и он не будет чувствовать себя виноватым из-за этого. По крайней мере, не сейчас.