From the Attic to the Basement

– Что ты имеешь в виду, говоря, что не хочешь держать его? – Я же сказал тебе, что не хочу иметь ничего общего с... этим, – прошипел Азгор, махнув рукой на сверток в руках Санса. Санс сверкнул глазами, и его руки крепче сжались вокруг Канселла. – Не называй его "этим". Его зовут Канселлереска. Скелет Канселлереска Кримсон. Азгор нахмурился, его губы дрогнули, когда он зарычал. – Почему, ради всего Подземелья, ты назвал-!? – Канселлереска — это прекрасный королевский шрифт, – перебил его Санс, задрав нос кверху. – Ты назвал его в честь того Спектрала, не так ли? – Спросил Азгор. – Я знаю, что его Душа была красной, так что его настоящее имя было оттенком красного, не так ли? Откуда в тебе такая наглость?? Санс впился взглядом в Азгора, шевеля крошечными клыками. Конечно, он думал о Реде, когда придумал второе имя Кансела, но в этом имени было нечто большее, чем просто воспоминание о нем. – Кримсон — это из-за его зрачков, – ровным голосом ответил Санс. – Так уж случилось, что у него зрачки того же цвета, что и у... Ну, Кримсона, и просто чтобы закончить все это: что касается фамилии "Скелет", мы с тобой никогда официально не были женаты — нет, я считаю, что ты просто объявил меня Королевой, мы, Скелеты, любим церемонии и соответствующие документы, так что, нет, мы официально не женаты, так что нет, у него нет твоей фамилии, у него есть моя. Теперь, когда его имя объяснено, ты подержишь его? – Я отказываюсь это держать- – Перестань быть ребенком! По крайней мере, посмотри на своего- – Не смей заканчивать это предложение! – Рявкнул Азгор, – Эта штука — какой-то демон, проклятие, существо, порожденное самой пустотой! Я не хочу иметь с этим ничего общего! Санс обнажил клыки. – Послушай меня в таком случае! Ты помог мне сделать это драгоценное проклятие. Ты собираешься взять на себя ответственность за него! Возьми. Своего. Ребенка! И Санс сунул дремлющего Канселла в скрещенные руки Азгора. Король отшатнулся, когда в дверь постучали. Кролик-монстр-медсестра заглянула в комнату Санса и посмотрела между сверкающей Королевой и широко раскрытыми глазами Короля. Через мгновение она нервно улыбнулась и подняла теплую бутылку молока. – Я, эм, принесла молоко для принца. – Как раз вовремя! – Санс улыбнулся, – Азгор может накормить его. Голова Короля резко повернулась к Сансу, и его лицо побелело, когда крольчиха кивнула и вошла, закрыв за собой дверь с тихим щелчком. Кормилица подошла к Королю, но тут же остановилась и снова перевела взгляд с козла на скелета. Санс видел, что она не уверена, стоит ли отдавать бутылку Азгору, потому что Канселл был всего лишь наполовину в руках у козла, но все еще тычясь носом в его руки. Санс кивнул и снова ободряюще улыбнулся. – Все в порядке. Азгор был бы рад покормить маленького Канселла. Он как раз собирался взять его в свои объятия в первый раз, не так ли, мой дорогой Король? – И он ухмыльнулся хмурому козлу, вызывая Короля сорвать с него маску и показать свое истинное лицо. Конечно же, он этого не сделал. Вместо этого Азгор бросил еще один быстрый взгляд на Санса, прежде чем медсестра протянула ему бутылку. Козел перевел взгляд с сиделки на Санса, потом заставил себя улыбнуться и обнял Канселла. Азгор услышал, как Санс хихикнул, когда медсестра помогла козлу поддержать череп Канселла на его предплечье, поддерживая его тело остальной частью руки и кисти. Медсестра даже показала им двоим, как проверить тепло бутылки, прежде чем отдать ее Азгору и оставить королевскую семью в покое. Как только дверь закрылась, Санс протянул руку к Канселлу и откинул маленькое одеяло, образующее нечто вроде капюшона, открывая остальную часть его лица. Его глазницы все еще были закрыты, но рот, полный острых клыков, открывался и закрывался с тихим щелканьем. – Он говорит, что голоден, Азгор, – сообщил Санс с милой улыбкой и закрыл глаза. – Продолжи и покорми его.” Азгор нахмурился. Ему не нужно было кормить эту тварь, если он этого не хотел. Он мог бы просто бросить существо в его руки и уйти. Но что, если эта медсестра была рядом? Если бы Азгор открыл себя сразу после того, как ему дали бутылку, это выглядело бы подозрительно, можно было бы даже рассматривать как признак того, что что-то не так. Черт бы побрал всю эту ситуацию в пустоту, явиться сюда должно было быть достаточно, чтобы удержать персонал от допроса его, но теперь он должен был кормить это.... это дело, чтобы избежать еще большего подозрения. Лучше покончить с этим. Поморщившись, Азгор придвинул сосок бутылки к клыкам Канселла. Кость в носу крошечного скелета зашевелилась, прежде чем он открыл рот и с громким щелчком опустился на сосок! – Он совсем не похож на меня, – проворчал Асгор. – Чтооо? – Санс изобразил удивление, положив голову на поднятую руку. – Я не знаю, Азгор. Он... такой же хитрый, как и ты. Всегда заговоры и тому подобное. Очень осведомленный. Очень... устал от других. Его слова резки и едки время от времени.. Да, я думаю, что он очень похож на тебя в том, что касается мышления и речи. Азгор оскалил клыки. – Он совсем не похож на меня. – О, это неправда, – отмахнулся Санс. – У него определенно есть твой нос — ну, твоя носовая кость. А эти рога! Я имею в виду, да, его спираль, но он определенно не получил их от меня. Его глазницы тоже скорее круглые, чем овальные. Он определенно твой- – Ты что, блудил с тем другим скелетом? Санс поднял голову, и его глазницы расширились. Какое-то мгновение он не мог произнести ни слова, голова у него шла кругом еще несколько секунд, прежде чем его глазницы сузились. – Ты что, серьезно? Ты действительно говоришь серьезно. Ради любви... Азгор, к твоему сведению, я никогда не думал о Реде как о потенциальном любовнике. Я по праву не мог — мы разговаривали только дважды. Он был союзником, наперсником. Во-вторых, как, во всем Подземелье, мы вообще могли это сделать? Я не знал, как открыть дверь, пока ты не появился, и дверь с другой стороны плоская, поэтому Кримсон не мог открыть ее, если ты сначала не нажмешь на дверь с твоей стороны. – Не лги мне! – Рявкнул Азгор. – Этот демон совсем не похож на меня! Ты даже сказал мне, что его зрачки были того же цвета, что и у этого Спектрала! – Да, но это не потому, что я спал с Кримсоном! – Отшатнулся Санс, садясь. – Канселл — это Больная Душа, что означает, что его душа не является “правильным” цветом, поэтому, конечно, его зрачки тоже не являются “правильным” цветом! Ты бы знал это, если бы сам немного почитал! Азгор сверкнул глазами и открыл было рот, чтобы возразить, но тут Канселл вытолкнул сосок изо рта и слегка рыгнул. – Аав, – проворковал Санс с мягкой улыбкой. Азгор слегка поморщился, когда Канселл открыл свои глазницы, показывая светящиеся красные точки. ‘Отец’, – обратился Канселл к душе Азгора. ‘Так приятно тебя видеть. Так приятно быть здесь, существовать. Нет... жить. Я жив, отец, и ты помог сделать мое существование возможным. Я признаю, что была часть меня, которая сначала злилась, но я пришел к пониманию того, что существование... что жизнь имеет свои преимущества. Во-первых, я могу видеть тебя, отец, каждый день до конца твоей жизни. Я могу напоминать тебе, что я существую каждый. Одиночный. День. Гримаса Азгора становилась все более напряженной до такой степени, что он дрожал, его глаза подергивались, а губы дрожали. Он сунул крошечного ребенка обратно в руки Санса, нахмурившись еще больше. – Держи эту штуку подальше от меня, – прорычал он, прежде чем выбежать из комнаты. Санс только моргал, широко раскрыв глаза. Он знал, что не должен был слишком удивляться, видя, как Азгор съежился перед самой душой Канселла, но он думал, что козел будет больше сопротивляться. В конце концов Азгор всегда требовал от Санса, чтобы он держала Канселла подальше от него, и никогда ничего не требовал от Канселла. Азгор начал бояться Канселла до такой степени, что не мог даже говорить с ним, не говоря уже о том, чтобы выдвигать требования. ‘Хммм’, – промычал Канселл. – ‘Я вижу, отец действительно не любит меня.’ – Да, боюсь, что нет, – со вздохом согласился Санс. – В любом случае, будь осторожен с ним, хорошо? ‘Я так и сделаю, мама. В конце концов, мне все еще нужно перерасти в свою магию. Говоря о магии, возможно, тебе следует начать исследовать способ снять эти браслеты.’ Санс нахмурился, и легкий румянец окрасил его щеки. – Ах... ты же знаешь об этом. – Скелет должен был знать, что он не мог ничего скрыть от Канселла — он развивался в его Душе с полным осознанием, и Санс чувствовал его, пытающегося что-то найти, в его Душе — мягкие трепещущие и пульсирующие, когда Канселл осматривался. ‘Конечно, знаю’, – ответил Канселл. – ‘Твоя магия была сосредоточена в твоей Душе, не способной течь ни по скорости, ни по маршруту. Я чувствовал что-то вроде... засора, в некотором роде. Я просмотрел твои воспоминания — ничего слишком глубокого, конечно, — и нашел то, что относится к браслетам. Я должен сказать, что ты был более чем просто немного глуп, даже не пытаясь найти способ снять их. Я очень сомневаюсь, что у Азгора нет способа снять их. В конце концов, ты же знаешь, что он лжец.’ – О, я уверен, что он знает способ, – заметил Санс, очищая немного молока от клыков Канселла. – Но я также очень сомневаюсь, что у него есть такие инструкции, просто записанные где-то. Я думаю, что, как и заклинание для двери, у него в голове есть все ответы, хотя он и параноик. Хотя он любит вести учет всех монстров, которых он убил и изгнал, как трофеи, – пробормотал Санс, – Но я уверен, что это еще одна причина, по которой он надел на меня эти браслеты — он знал, что я никогда не найду ответа, потому что он единственный, у кого он есть. Он получает такое удовольствие от страданий других людей. ‘Какая гадость’ – тихо проскулил Канселл. ‘Я с нетерпением жду возможности поставить его на место.’ Санс плотнее завернул в одеяло вокруг Канелла. – И как ты собираешься это сделать? ‘Мое тело и магия будут расти со временем вместе с моим разумом, – ответил Канселл. ‘Как отпрыск двух монстров уровня Босса, я полагаю, как только я получу контроль над своей магией, то я смогу закончить жизнь старого козла без проблем или больших усилий.’ Санс уставился на ослепительные зрачки Канселла. – ...Ты действительно собираешься убить его. ‘Конечно’, – ответил Канселл, не сводя с него глаз. ‘На данный момент это единственный вариант, который мы имеем в нашем распоряжении, чтобы положить конец этому кошмару. Хотя, мы могли бы просто спуститься в Подвал и позволить судьбе идти своим путем.’ Санс слегка сверкнул глазами, стиснув зубы. – Я же сказал Тебе, Канселл, что не могу оставить это место таким, как оно есть сейчас. Это было бы нечестно по отношению к другим монстрам здесь, которые понятия не имеют, в какой опасности они действительно находятся. Канселл вздохнул, и его глазницы закрылись. ‘Я в курсе. Ты слишком заботишься об этих глупых овцах.’ – Они просто не знают, что к чему, – ответил Санс, глядя в темное окно своей комнаты. – Они так верят в Азгора. Их вера — вот почему слов недостаточно, чтобы убедить их. Вот почему мы должны убрать Азгор сами. Он убьет их прежде, чем они поймут, что он не тот добрый Король, которого он изображает перед ними. Зная все, что я знаю сейчас... я не могу оставить их в пасти зверя. И снова Канселл вздохнул. ‘Ты слишком сострадателен. Эти монстры живут в таком фантастическом мире с совершенными Королем и Королевой, мимолетной надеждой и всем остальным. Они так сильно хотят цепляться за эту идеальную мечту, что я не удивлюсь, если некоторые из них в курсе об истинной природе Короля, но закрывают глаза на истину, чтобы продолжать жить в своем безопасном, совершенном мире. Это может быть одной из причин, почему никто не предложил помощь.’ – Они не предлагают помощь, потому что не знают, что что-то не так, – ответил Санс. ‘Хм. А ты уверен?’ – бросил вызов Канселл. Санс сверкнул глазами. – Если бы они знали, они бы не сидели здесь и не принимали такое наказание, они бы не жили в страхе. Они бы собрались вместе и что-нибудь с этим сделали. ‘О, мама’, – отменил он, тяжело вздохнув. ‘Не все такие храбрые. Не всем комфортно оспаривать статус-кво. Некоторые довольствуются страданием в тишине, потому что это все, что они знают, это безопаснее, чем реальная возможность стать Пылью.’ – Тем больше причин для борьбы! – Возразил Санс. – Ты прав, некоторые из них могут знать, что что-то не так, но они боятся сражаться, и я понимаю этот страх. Но в отличие от них, я не позволяю этому страху остановить меня, и поскольку я могу работать со своим страхом, я должен бороться за них. Было бы неправильно не сделать этого. Канселл снова выдохнул и медленно моргнул. Казалось, он уступает, пытаясь убедить Санса сделать что угодно, только не рисковать своей жизнью ради монстров с Чердака. После нескольких секунд молчания он заговорил немного удрученно: ‘Хорошо, мама. Я уступаю — при одном условии. Мы можем заключить сделку?' Санс склонил голову набок, вглядываясь в пылающие зрачки Канселла. – Сделку? Ну и ну, ты действительно маленький дьяволенок, не так ли? Ну, тогда продолжай. ‘Я больше не буду предлагать оставить этих дураков умирать, если ты начнешь искать способ снять браслеты. На данный момент мы оба беззащитны. Если ты хочешь остаться здесь, у тебя должен быть способ защитить себя, пока я не овладею собственной магией. Я знаю, ты веришь, что у Азгора есть решение в уме, но кто-то сделал эти браслеты. Наверняка что-то из них должно быть где-то записано. Найди то, что ты можешь, и используй эту информацию, чтобы удалить браслеты или, по крайней мере, найти способ обойти их. Являются ли эти условия приемлемыми?' – Хм, – Санс постучал себя по подбородку. – Я тоже так думаю. Я так понимаю, что ты довольно горячо хочешь покинуть Чердак. Если ты готов смягчить свое мнение по этому вопросу, то да, маленький дьяволенок, я согласен с этими условиями. Как только я оправлюсь от твоего рождения, я начну новый поиск. ‘Отлично.’ – И клыки Канселла сложились в жуткую улыбку. ‘А пока... давай повеселимся с отцом.’ А под весельем Канселл подразумевал создание для Азгора как можно большего дискомфорта. Король изо всех сил старался не обращать внимания на свою Королеву и сына — он не замечал их ни в залах, ни в столовой. Он проводил время в своей собственной комнате, делая чернила, но Санс знал, что его цель — не наткнуться на двух скелетов. Азгор был рядом с ними только в том случае, если персонал тоже находился поблизости, а Санс шел по коридору, баюкая Маленький порог пустоты. Персонал ворковал и ахал о крошечном Канселле (который отвечал в свою очередь, наслаждаясь вниманием, несмотря на то, что он утверждал обратное) и сообщал Азгору, что его сын был просто внизу в коридоре, и что теперь был хороший шанс осыпать его любовью. Конечно, Азгор должен был быть заботливым Королем, поэтому он заставлял себя улыбнуться своей Королеве и сыну, изображать радость и гордость, когда видел их обоих, а не пихать костлявого зверя в объятия Санса, когда тот заговорил с ним в душе, благодаря Короля за то, что тот признал его, за то, что он так убедительно играл, за то, что с ним было так весело играть. В один прекрасный день Азгору пришлось не один раз, а целых четыре раза выступать в роли гордого отца, и к вечеру он был уже на пределе своих сил. Он ненавидел держать Канселла-демона, он был холодным и тяжелым, как мешок со льдом. Его кости казались слишком гладкими, зрачки слишком сверкающими в глубине глазниц, пылая, как горячие угольки, всегда пристально всматриваясь. Осуждая. Азгор чувствовал, как это Маленькое пустое отродье скользит и прячется в его душе, с легкостью находя доступ к форме сердца с тех пор, как душа Азгора вошла в творение демона. Канселл вызвал в памяти воспоминания о войне, о крови и кровавой бойне — он был не более чем живым генератором кошмаров, и Азгор был слишком счастлив, чтобы пихнуть зверя обратно в руки Санса, когда персонал уходил. Санс свирепо смотрел на него, хмурясь еще сильнее, пока баюкал своего ребенка. – Ты такой ребенок, – упрекнул он свирепого Короля. – Ты получил именно то, что хотел, и теперь не хочешь иметь с ним ничего общего! Азгор прорычал, – Это не то, чего я хотел, – проворчал он, наклоняясь к лицу Санса. – Это... существо, – Азгор указал на Канселла, чьи зрачки светились из-под капюшона, образованного его одеялом. – Это существо было ошибкой. Тот день был ошибкой. И возможно, даже сделать тебя Королевой было ошибкой. – Ты правы, – глазницы Санса сузились. – Все это было ошибкой, но теперь ты должен признать ее. Ты не можешь просто выбросить нас, как ты сделал это со всеми остальными. Помни, что мы нужны тебе, Азгор, чтобы поддерживать высокий моральный уровень, чтобы все надеялись на спасение. Тебе было бы намного лучше, если бы ты просто перестал игнорировать ребенка, вместо того, чтобы вести себя как малютка! – Санс резко развернулся и зашагал по коридору, надеясь, что Азгор понял его послание: они с Канселлом все еще нужны ему. Часть Санса надеялась, что Азгор, возможно, откажется от параноидальных и жестоких методов, если кто-то просто заставит его сосредоточиться на том, что действительно важно — на его сыне и благополучии королевства. Но он знал, что просит слишком многого. Азгор был жестоким диктатором, носившим маску доброты на протяжении веков — привычки и мысли укоренились в нем глубоко внутри его ума и души, слишком глубоко, чтобы он мог отвернуться от них. Следующее, что мог сделать Санс, — это напомнить Азгору, что он и Канселл все еще нужны ему, чтобы сохранить хоть какой-то порядок в королевстве. Однако сомнения Санса начали расти, когда он услышал тихое предупреждение Азгора. – Не спешите так ставить вашу ценность себя для меня, Моя королева.