***
Процедура прошла успешно, быстро и практически без боли, как и обещала Шури. Хотя боль, — это было последнее, чего боялся Барнс. Самым неприятным моментом для Баки (не считая самого факта данной операции) было то, что ему пришлось позволить намертво зафиксировать себе голову специальными ремнями, чтобы он оставался полностью неподвижен. Нельзя было, чтобы он сдвинулся даже на миллиметр или дернулся в момент, когда специальное лазерное сверло делает рассчитанный до микро доли миллиметра прокол, а специальная игла для пункций, следом, берёт пробу тканей. С обычными пациентами хватало и этого, но помня реакцию Барнса на «ГСМ» (голографический сканер головного мозга), пришлось также зафиксировать и всего его, буквально привязав к креслу, дабы избежать нештатной ситуации. А само это привязывание к креслу ремнями уже начало нервировать Баки, что выражалось в участившемся дыхании и широко распахнутых глазах с расплывшимися черными зрачками. Т’Чалла и другие мед работники, помогавшие в проведении операции, буквально затаили дыхание на время всей процедуры. Т’Чалла присутствовал просто как человек, способный остановить Баки в случае, если это внезапно потребуется. Потому как справится с ним, даже с одноруким, медикам точно было бы не по силам. Наркоз при данной процедуре давать было нельзя, нужно было, чтобы человек всё время был в сознании и реагировал на окружающих. Шури задавала вопросы Барнсу во время всего этого, и тот должен был моргать в ответ. Так как говорить он не мог, из-за фиксации головы и челюсти в том числе. В завершение операции, проколы замазали специальным антисептическим «биоцементом» и Шури, как и обещала, сделала Баки прическу, дабы скрыть следы операции от посторонних глаз, собрав часть волос на затылке в пучок. Побочным эффектом от данной операции было сонное состояние из-за временно снизившегося внутричерепного давления. Шури хотела уложить Барнса отдыхать прямо здесь, в палате, под наблюдением, но тот категорически отказался и потребовал отвезти его обратно в его «берлогу». Т’Чалла скрепя сердце выполнил его просьбу. Он видел, что Баки чувствует себя дискомфортно в условиях лаборатории, операционной, в окружении всякой техники для манипулирования с организмом человека, пусть даже и в благих целях. И решил, что стоит сделать ему эту уступку, просто, чтобы разгрузить эмоционально. Баки так спешил убраться оттуда, что ушёл прямо в больничной одежде для пребывания в стационаре, которую ему выдали после процедуры. Некий местный аналог халата, больше напоминающий тогу, и платок-накидка, закрывающий покореженные остатки железной руки. Саму процедуру проводили в стерильном одноразовом костюме, который утилизировали после. Оказавшись дома, Баки провалился в сон без снов и проспал весь оставшийся день и ночь. Было ли это последствием операции или же снова поработал «Баюкатель», он не знал. Но в этот раз после пробуждения Баки не почувствовал того умиротворённого состояния. Скорее наоборот, он был чем-то подавлен и разбит, хоть и не очень понимал, чем именно. Детишки снова возились у его дома, даже забрались внутрь, видимо, проверяя, — жив ли Белый Волк, который как-то слишком уж долго не выходит наружу. Но новым было то, что кто-то добродушно отчитал их за стеной и отослал подальше. Звонкий женский голос показался знакомым Барнсу и тот, выбравшись во двор, понял, что голос принадлежал Шури. Которая впервые посетила его здесь, в его «берлоге». Баки не очень-то хотелось кого-то видеть сейчас, но он побрел к девушке, посчитав невежливым идею проигнорировать ее присутствие здесь, а также, чтобы узнать о результатах. — С добрым утром, сержант Барнс! — взглянув на него с сочувствием в глазах, тихо произнесла Шури. — «Баки», — немного помолчав, произнес тот. За время их общения они уже прошли через многое и Баки решил, что пора бы уже уйти от столь официального и немного чужого прозвища, как «Сержант Барнс». Тем более, что он давно уже не сержант. Было видно, что принцесса искренне переживает за него. Она возится, тратит на него силы, энергию, время, наверняка деньги тоже, ведь все эти процедуры и препараты небесплатные и, может быть, ей тоже это не особо приятно, но она от всей души старается помочь ему. Шури благодарно и понимающе кивнула, улыбнувшись ему в ответ. — Как себя чувствуете? — Сносно, — хмыкнул Баки и еле заметно улыбнулся грустной улыбкой. Немного помолчал и уже более серьёзно добавил: — Спасибо! — и это явно относилось ко всему, что она для него делала, а не только в ответ на формальный интерес о самочувствии. Шури улыбнулась еще более радостно и светло, легонько коснувшись его груди, обошла и проронила через плечо: — Идёмте. Вам еще столько всего предстоит. Баки немного задержался, любуясь природой, вдыхая свежий воздух, видя небо и простор, и… свободу. А потом медленно пошёл следом.***
Т’Чалла крутил в ладони распечатку концепта новой руки для Барнса. Он уже несколько раз предлагал тому восстановить утраченное улучшенной версией. Но Барнс постоянно отказывался. Просто упрямился, или опасался, что с рукой станет ещё опаснее в случае выхода из-под контроля? Может, металлическая рука возвращала его обратно в мир войн, сражений, в мир солдатской жизни? Может, ассоциировалась с его альтер-эго, «Зимним Солдатом»? Т’Чалле это было неведомо. Но, вопреки всему этому, он отдал распоряжение начать проект концепции восстановления руки для сержанта своим инженерам. Шури тоже вовсю помогала, дав обещание пока держать всё это в строжайшем секрете. Она под видом тестов всего организма отсканировала покалеченное плечо Барнса, чтобы можно было изучить возможные способы присоединения новой руки. Можно ли это сделать к старой основе, немного модифицировав её внешнее покрытие, или же придется снимать всё это и создавать базу заново? Это было бы более болезненно для Барнса, и предполагало множество мелких и крупных операций, долгие сроки восстановления и длительное время приживления биопротеза. Старый крепился на остаток кости, внутрь которой для укрепления был вставлен штифт из сплава титана и золота. Сустав был живой, но сверху его укрепляла пластина из того же сплава. Под кожей пластины крепились и закрывали и лопатку, и ключицу, и даже частично несколько верхних рёбер. Сплав давно уже сжился с живыми тканями и разрушать это всё было очень жестоко по отношению к сержанту. В этом случае его ждали неминуемые и длительные болезненные ощущения, а также раскуроченные плечо и грудина. А Т’Чалле совсем не хотелось мучить Барнса ещё больше. Если бы это было в его власти, он бы вообще больше не делал с ним ничего такого, что предполагало бы новое вторжение в его и без того уже достаточно настрадавшийся организм. Но, к сожалению, избежать этого было невозможно, и Т’Чалла надеялся хотя бы на то, что можно всё это как-то минимизировать. Сейчас он смотрел на макет руки, его подробную схему, предполагаемый состав материалов и свойства готового изделия, но не видел ничего этого. А видел только глаза цвета осеннего моря в солнечный день.***
— Сержант, ой, то есть Баки! Идите скорее сюда, я вам кое-что покажу! Не успел Баки войти в лабораторию, как Шури буквально напрыгнула на него и, схватив за руку, потащила за собой куда-то. — Что… покажете…? — Баки слегка настороженно поупирался вначале, но всё же пошёл за ней, давая себя увлечь. Шури привела его к медицинскому монитору и, сияя счастливой улыбкой, ткнула в него пальцем. — Смотрите!!! — пропищала она, уходя на ультразвук от восторга. Баки уставился на размытые красные пятна в окружении розовато-белого фона и рядом с более темными фиолетовыми и бордовыми пятнами. — М-м-м. Выглядит так, будто кого-то стошнило на экран… Шури резко перестала улыбаться и с упреком глянула на Баки. — Простите, — тут же раскаянно улыбнулся он. — Это фотографии с электронного микроскопа! Ваш мозг, между прочим! — пробурчала Шури. — Видите, видите?! Она ткнула пальцем несколько раз, сделав размытые пятна ещё более размытыми, теперь всё это походило на какие-то цветовые эксперименты художников-импрессионистов. — Я вижу… — медленно произнес Баки. — Только ни черта не понимаю… — Некроза НЕТ!!! — подпрыгнула на месте Шури. — То есть есть, но локальный! Вот эти места означают, что дальше он не распространялся. И более того! Вот эти места говорят о том, что повреждения были куда обширнее, но уже частично восстановились! Вернее, не восстановились, — мозг не может восстановить мертвое, а заново образовались! Проба из центра повреждения показывает, что уничтоженные участки очень медленно, но заменяются новыми! Проба из участка рядом с повреждением показала, что близлежащие ткани абсолютно нормальные и никаких отрицательных процессов в них не наблюдается! Шури уставилась на него с восторгом в глазах, напоминая сейчас ребенка, который впервые прокатился на велосипеде без вспомогательных колесиков и прибежал сообщить об этом родителям. Баки многозначительно покивал головой. — Я не умираю. Я же говорил! — выдал спокойно он. Шури взвизгнула и, не удержавшись, запрыгнула на него, обняв руками и ногами и повиснув как на дереве. Баки ошарашенно выпучил глаза, пошатнулся, но устоял. Поднял руку, но не решился обнять принцессу в ответ или прижать к себе, чтобы она не соскользнула вниз вместе с его рубашкой, которая подозрительно затрещала на плечах. — Я так рада! — пропищала Шури, пряча лицо в его волосах. — Прямо камень с души упал! — Значит… больше никаких трепанаций…? — с надеждой в голосе произнес Барнс и всё-таки очень осторожно положил руку на спину Шури, чувствуя, что она медленно, но верно сползает вниз. — Никаких! — закачала головой Шури, щекоча его ухо своими косичками. — Только плазмаферез, гемодиализ и капельницы! — Что?! — возмущенно выдохнул Барнс. — Ну, поддерживающая терапия же… — чуть отлепившись от Баки, Шури озадаченно взглянула ему в лицо. Двери лаборатории разъехались и к ним вошёл задумчивый Т’Чалла, но тут же его задумчивость сменилась удивлением. Баки развернулся на звук вместе с продолжающей висеть на нём Шури. — Ваше величество…- произнёс он, растерянно улыбаясь, и резко убрал руку со спины принцессы. — Как дела…?***
Шури возится у монитора, задает какие-то вопросы, Баки отвечает. Она щебечет, носится со всякими приборами, препаратами, голографическими мониторами, что-то настраивает, подключает. — Я уверена, у нас все получится! — говорит она воодушевленно и улыбается ему искренней открытой улыбкой на юном лице. Баки кивает. Его улыбка не такая воодушевленная и уверенная. Он сидит в кресле со сломанным подлокотником и ожидает процедуры. Чей-то голос что-то произносит. Говорящего не видно, но голос отчетливо слышен. — Сейчас мы погрузим вас в сон! — сообщает Шури. — Зачем? — удивляется Баки. Голос снова что-то произносит. Эти размеренные слова с четкими интервалами напоминают бой часов. -Ну, так надо! — улыбается Шури. — Вы должны спать. Голос снова произносит слово. Баки вертит головой, задирает ее вверх, смотрит себе через плечо. Но в комнате никого больше нет. — Закрывайте глаза! — говорит Шури, поднося к его лицу что-то. — Кто это говорит? — спрашивает Баки, чувствуя, как тревога сковывает его изнутри ледяными тисками. — Я говорю… — улыбается Шури. — Нет… Вот это! — Баки не может объяснить, вскидывает руку, указывая куда-то на потолок. Голос снова что-то произносит, слов не разобрать, но они звучат набатом в его ушах. — Этот голос… Кто говорит? — Здесь никого больше нет! — улыбается Шури. — Не волнуйтесь, всё хорошо. Слова «неизвестно откуда» звучат, будто шаги палача за дверью. Баки начинает задыхаться, руки его потеют, на лбу выступает испарина. — Что с вами, сержант Барнс? — Уходите отсюда, принцесса! — шипит он сквозь стиснутые зубы и вцепляется в подлокотник. — Уходить? — непонимающе хлопает глазами Шури, — Мы же ещё ничего не сделали! Предпоследнее слово падает сверху, будто граната с выдернутой чекой. — Уходите!!! — сдавлено рычит Баки, зажмуриваясь и ощущая, как под руками трещат оба подлокотника. — «Жэаааанииие…» — вспыхивает у него в голове, словно кто-то, внезапно и резко приблизившись, шепчет ему это слово прямо в ухо. Изнутри у Баки, из самой сердцевины груди, медленно разрастается и выплёскивается наружу отчаянный вопль, переходящий в рев ярости и безумия. Барнс выдирает оба подлокотника и расшвыривает их в стороны, вскакивает, пинком опрокидывает монитор и идёт прочь, сметая всё на своем пути. Железная рука пробивает стены, крушит двери, технику, людей, попадающихся на дороге. Она без разбора разносит всё и всех. Под его ударами разлетаются в пыль железобетонные стены, стальные двери, компьютеры, сканеры, медтехника, черепа и грудные клетки. На лицо брызгает кровь, кровь стекает по щекам, будто слезы, и капает на грудь. «Стив! Останови меня…» В сторону отлетает и падает без движения Шури, Т’Чалла пытается его остановить, но Баки пробивает его грудь насквозь, стряхивает кровь и осколки костей, и идёт дальше. «Стив, останови меня! Останови! Я не могу сам!» Баки видит всё это, но не может ничего изменить. Он видит лица умирающих людей, видит, как под его рукой эти лица превращаются в кровавое месиво. Он бьёт и бьёт, безжалостно и без устали, не давая никому ни шанса на выживание. Не оставляя свидетелей. Добивая не убитых с первого раза до конца. «СТИИИВ!!!» Барнс кричит внутри себя, а внешне продолжает молча крушить всё на пути. Он выходит в длинный, узкий и тёмный коридор, делает несколько шагов и замирает. Впереди темнеет фигура. Стив стоит на пути. Он в обычной одежде, не в форме Капитана. — Баки… — произносит он очень тихо. И лицо его полно такой безудержной печали, горечи и разочарования, что Баки хочет разрыдаться внутри себя. — Я не буду с тобой драться, ты мой друг! — произносит Стив. «Нет, Стив, нет! Останови меня! Только ты сможешь! Останови меня! Останови, умоляю! Прошу! Стив!» Баки идёт на него как бронепоезд. Он сносит Стива, сбивает с ног, отшвыривает его в сторону как мешающееся препятствие. И идёт дальше. Впереди снова виден силуэт. Он идет навстречу и светит огнем, словно встречный поезд. «Старк…» Баки идёт на него, низко опустив голову и стиснув челюсти. Старк в своем костюме железного человека идёт на Баки. «Убей меня, Старк…» Баки размахивается железной рукой, но Старк уворачивается и перехватывает его сзади за шею. Прижимает к себе спиной, сдавливает так, что невозможно вдохнуть. «Убей меня, Старк! Убей меня!» — Убей… меня… — кое-как выдавливает из себя Баки, хрипя и корчась от нехватки воздуха. Старк медленно склоняется к его уху. Железо леденит щеку Барнса, царапает острыми углами шлема. — НЕТ! — Тихо и зло шипит Старк, и отшвыривает Барнса в сторону. Баки падает в кровавую лужу и, приподнявшись, садится на колени. Оглядывает горы трупов вокруг, — мертвых Шури и Т’Чаллу, Марию и Говарда Старков, других медиков и просто людей. Баки поднимает голову вверх и исторгает из себя крик боли и безнадежного отчаяния, рыдает и воет, словно раненый волк…