***
Баки вновь сидит на полу и смотрит в потолок. Там летают кометы, проплывают галактики, мерцают звезды. Баки улыбается. Ему нравится смотреть в эту бездну. Но в душе постепенно от чего-то нарастает тревога. Он смотрит, но постепенно устает держать голову запрокинутой, но всё равно продолжает, потому что ему начинает казаться, что если он опустит голову, то увидит нечто страшное. Он не хочет этого и продолжает сидеть с запрокинутой головой. Шея ноет и затекает, он уже больше не улыбается, а, стиснув зубы, думает о том, что ни в коем случае не должен опускать голову вниз. Не должен! Не должен! Но в какой-то момент боль в шее всё же пересиливает и Баки, зажмурившись, опускает лицо вниз. Через мгновение под его рукой, на которую он опирается, раздается чавкающий звук. Ковёр, на котором он сидит, чем-то пропитался. Баки приоткрывает глаза и видит свою руку, по локоть измазанную в крови. Кровь и на полу. Она пропитала собой весь ковёр. Светлые простыни кровати, рядом с которой он сидит, также забрызганы кровью. Баки боится посмотреть вокруг, хотя уже и так знает, что увидит. Решившись, приподнимает и поворачивает лицо в сторону, и видит мертвую Шури со сломанной шеей. «Нет…» Баки снова зажмуривается, глотает давящий горло ком, сжимающий горло. Снова открывает глаза и понимает, что он сидит на полу в окружении горы трупов. Все они лежат лицом к нему. У всех открыты глаза. Баки снова сглатывает вязкую слюну и поднимает голову вверх, в детской надежде убежать от всего этого кошмара, просто перестав смотреть. Сделать вид, что он ничего не замечает. Но вверху планеты и звезды медленно скрывает алая пелена. По стенам начинает стекать густая, тёмная кровь. Со всех сторон. Баки не выдерживает, вскакивает и, выбив дверь плечом, выбегает в коридор. Бежит по нему босыми ногами, чувствуя, как палас в коридоре тоже чавкает от крови. Коридор чересчур длинный, бесконечный. Баки бежит и бежит в полумраке, видя впереди светлый участок с включенным светом, но никак не может до него добежать. — Держись! Это голос Стива. Эхо разносит его голос по всему коридору, но самого его нигде нет. Баки вертит головой и бежит вперед. — Держись! Руку давай! — снова кричит Стив. — Стив! — кричит Баки. — Где ты? — Держись! — в голосе Стива слышится отчаяние. — Держись!!! Баки, наконец, добегает до освещенного участка и замедляет ход. То, что он принимал за освещение, — это сияние реактора на груди Железного Человека. Старк стоит посреди коридора и глаза его пылают ненавистью не хуже реактора. Баки замирает. Он знает, что сейчас последует и ждёт этого со страхом и готовностью. Старк буквально прожигает его ненавистью в черных глазах. Баки не знает, что сказать. Да и не видит особого смысла. Он просто смотрит в глаза Старку и молчит, готовясь. — Он. Убил. Мою. Маму! Чеканя каждое слово, произносит Старк и реактор на его груди вспыхивает атомным взрывом, а затем мощный, направленный в сторону Баки луч буквально растворяет всё на своем пути. Баки инстинктивно, но бессмысленно закрывается рукой, зажмуривается и чувствует, что его тело моментально обугливается и превращается в прах и пепел, рассыпаясь в огне. Остается лишь обугленный скелет, а затем просто его голое сознание, которое вот-вот затухнет. Баки кричит от страха и боли, и вдруг ощущает, что Стив, каким-то образом дотянувшись, хватает его за руку и трясёт из стороны в сторону. Он трясёт и трясёт. Трясёт и трясёт… Баки проснулся весь взмокший от пота и закашлялся от першения в горле. Видимо, он снова кричал во сне. Натруженные связки болели, сдавливая распухшую глотку. Он махнул рукой над изголовьем, где была расположена едва светящаяся полоса, и сел. Тут же зажегся неяркий свет. Баки поднял руку, на которой продолжало что-то вибрировать, и уставился на браслет. Перевернув ладонь внутренней стороной вверх, он увидел мерцающее голубоватое пятно. Немного помедлив, он поднял браслет к лицу и коснулся его носом. Что-то «пиликнуло», вибрация и мерцание прекратились, и над рукой вспыхнул небольшой столб света, в котором проявилось задумчивое лицо короля Ваканды. — Т’Чалла…? — хрипло произнес Баки. — Привет! — сразу же улыбнулся тот. — Разбудил…? Хотя, глупо, конечно, задавать такой вопрос в четыре часа утра… — Вы не говорили, что это ещё и устройство связи… — Забыл, — пожал плечами Т’Чалла и тут же добавил, — снова кошмары? Сужу по твоему внешнему виду. Уж, извини, но выглядишь ты не лучшим образом… Баки неопределённо скривился. — Извини, если звоню не к месту… — продолжил Т’Чалла, не дожидаясь ответа. — Просто… Я только что закончил писать доклад. Спать ложиться уже как-то бессмысленно, вот и подумал… Может, составишь мне компанию и прогуляешься со мной…? — В смысле…? — растерянно заморгал Баки. — Ну, ты же любишь бродить по ночам, вот и побродим. Спускайся вниз, только иди через служебный вход, а не через центральный. Он в самом конце коридора. Тебя пропустят. Через пять минут Баки уже выходил из здания в туманные, предрассветные сумерки. Его действительно без лишних слов пропустили через служебный выход. К которому вела запасная лестница и который охранялся двумя вооруженными парнями внизу и одним наверху. (И по одному, на каждом этаже) Парень внизу хотел было что-то спросить, но второй еле заметно ткнул его под ребра и тот замолчал, пропуская Баки к выходу. Т’Чалла был в костюме пантеры со шлемом в руке. Он стоял у ворот, которые тоже охранялись контрольно-пропускным пунктом и, увидев Баки, махнул ему. Вместе они молча вышли за периметр резиденции и пошли куда-то по вытоптанной тропинке. Долго шли молча. Баки наслаждался свежестью раннего утра и чувствовал, как невидимые тиски кошмара наконец-то понемногу ослабевают. Он глубоко вдыхал и любовался видами, открывающимися его взгляду. Они поднялись на холм, прошли какую-то деревню (возможно, ту, в которой стоял и старый дом Барнса, только с этой стороны Баки в ней никогда не бывал). Вошли в небольшую рощу, с которой начинался горный массив, и стали подниматься вверх. Сперва, идти было легко, но потом угол наклона всё больше и больше увеличивался, и под конец они уже почти карабкались по отвесной стене. Оба всё ещё молчали. Хотя, у Баки в голове и возникал время от времени вопрос — куда они, собственно говоря, идут? Но он предпочитал не нарушать тишину и некую взаимную отрешенность. В каком-то месте склон был настолько крутой, что Т’Чалле пришлось цепляться когтями за стволы деревьев, чтобы забраться наверх. Затем он, держась одной рукой, протянул Барнсу вторую, предварительно спрятав когти. Баки с опаской покосился на руку, но всё же схватился за нее и Т’Чалла не без усилий затащил его наверх. На самом пике оказалась небольшая рощица из каких-то не очень высоких деревьев, которые создавали своей кроной укромное убежище. А внутри, среди густого ковра травы, росли маленькие, яркие, лилово-фиолетовые цветы, издававшие волшебный аромат. Рядом стоял большой камень с высеченными вакандскими знаками, и из-под него бил родничок. Баки с интересом разглядывал всё это, приводя дыхание в порядок. Т’Чалла меж тем снял свой шлем и, положив его на камень, облокотился на него, глядя куда-то вдаль, сквозь кроны. — Это моё убежище… — наконец нарушил тишину Т’Чалла. — Отец приводил меня сюда, когда я был маленьким. Он говорил, что слышит здесь сердце Ваканды… Баки огляделся по сторонам. — И…зачем здесь я…? — произнес он неуверенно. — Нет, я не жалуюсь… Здесь красиво. Просто… Наверное, это что-то очень личное для вас…? Т’Чалла обернулся и мягко улыбнулся: — Ты можешь обращаться ко мне на «ты», когда мы вдвоем. Да, это личное. Но я хочу, чтобы ты здесь был. Баки непонимающе приподнял брови. — Очень долгое время… — Т’Чалла тяжко вздохнул и сделал шаг к Барнсу. — Я винил тебя в смерти моего отца… — Да, я помню… Но это же в прошлом? Всё ведь разрешилось, к счастью, хотя бы тут нет моей вины… — перебил его Баки и вдруг вспомнил про указание «не перебивать». Т’Чалла снова улыбнулся и посмотрел на цветы. — Да, разрешилось, к счастью. И, к счастью, вовремя. Ведь я чуть было тебя не убил… Баки мрачно хмыкнул и тоже опустил взгляд, вспоминая те события. — Возможно… — Т’Чалла снова заговорил, понизив тон голоса почти до шепота. Слова давались ему с трудом, будто он выдавливал их из себя. — Возможно так… я прошу у тебя прощения… И примиряюсь сам с собой. Соединяя воедино светлую память о моём отце с твоим присутствием здесь… Баки некоторое время пытался вникнуть во всё сказанное, манера речи Т’Чаллы иногда давалась ему с трудом для понимания. Вернее, он не всегда был уверен, что понял все именно так, как пытался сказать ему Король. — Я никогда не винил ва…тебя… — произнес он наконец. — И от этого мне только горше, — снова улыбнулся Т’Чалла. — Да бросьте, — тряхнул головой Баки, вся эта ситуация и эти странные речи, начали понемногу его чем-то напрягать. Ему всё казалось, что во всём этом есть какое-то «второе дно», которого он не понимает или не видит. Какой-то скрытый смысл, который ускользает от него. Он чувствовал себя слепцом, которого ведет зрячий, описывая путь, но сам он ощущает под ногами совсем не то, что ему описывают. Нет, он не думал, что Т’Чалла ему врёт или пытается скрыто навредить, возможно, он наоборот, старался ради благой цели. Может, чтобы не напугать. Словно ведя вдоль обрыва и описывая при этом, что они идут по чудесному саду, заросшему цветами. В любом случае, в таких играх Баки был не спец. Он мог почувствовать, но не расшифровать. Он мыслил и действовал прямолинейно, как солдат. Он мог рассчитать стратегию, выбрать тактику. Мог просчитать свои и чужие действия на несколько шагов вперед. Вычислить врагов и их слабые места, соотнести со своими, и понять еще до боя, кто победит. Оттолкнувшись от этого, начать действовать на опережение. Выстрелить рядом с целью ещё до того, как та сдвинется с места, чтобы оказаться в одной точке вместе с пулей спустя мгновение. Он знал всё о правилах ведения боя. Он владел практически в совершенстве любым оружием. Но всё, что относилось не к боевым действиям, он понимал не всегда и не до конца. Т’Чалла молчал и смотрел на него странным взглядом, уже не улыбаясь. Баки стало совсем не по себе, захотелось уйти, но он вспомнил, как они забирались сюда и подумал, что в одиночку, и имея в наличии только одну руку, это будет сделать довольно сложно. Может, так и было задумано…? Т’Чалла заметил его нервозность и тут же поспешил немного разрядить обстановку. — Капитан Роджерс рассказывал мне, что до… всего, что с тобой произошло, ты был очень светлым человеком. Легким. Открытым и жизнерадостным. Ты всем всегда нравился… Баки улыбнулся и тут же немного погрустнел: — Капитан Роджерс немного преувеличил. Нравился я, в основном, лишь девушкам. — И они тебе…? Баки пожал плечами. — Ну, да… — И у тебя была любимая женщина? — У меня было много подруг, но я не успел… К чему это? — внезапно нахмурился Баки. — Прости, я не горю желанием обсуждать эту сторону своей жизни… — Прошу прощения, — тут же пошёл на попятную Т’Чалла. — А капитан Роджерс…? — Что, «капитан Роджерс?» — снова нахмурился Барнс. — Ваши отношения с ним…? — Мы были друзьями детства. Он мой командир. Разве этого он тебе не говорил? — Он говорил, что ты для него самый близкий человек на земле… У Баки внезапно вновь сковало спазмом горло, и он с трудом проглотил слюну. — Он для тебя тоже…? — осторожно спросил Т’Чалла. — Стив, он… — произнёс хрипло Баки и снова сглотнул давящий горло ком. — Капитан Роджерс.… Это тот человек, что держит меня за руку над пропастью… Выговорив это, Баки слегка улыбнулся, чувствуя, как предательски колет в носу и щиплет в глазах. — Когда-то не удержал, и теперь не отпустит ни за что. Они говорили ещё о многом, и ни о чем конкретно. Вспоминали детские годы. Делились своими юношескими мечтами, впечатлениями, но не глубоко, поверхностно. Не как старые приятели, а как временные попутчики. Баки неосознанно продолжал держать Т’Чаллу на расстоянии вытянутой руки. Что-то не давало ему разрешить тому приблизиться. То же самое, что не давало ему разрешить Т’Чалле называть себя «Баки», как он с легкостью разрешил это Шури. Он предпочитал холодное и отстранённо официальное «Джеймс». Возможно, это было от осознания того, что Т’Чалла король, официальное лицо, монарх, с кучей наложенных на него обязанностей и правил, частично себе не принадлежащий. Возможно, это был отголосок того разговора, когда Т’Чалла потребовал от Баки на людях соблюдать с ним правила официального поведения. Баки подчинился, но глубоко в душе его это не сказать, чтобы задело, царапнуло, но царапнуло довольно ощутимо. Баки знал лишь два вида мужских партнерских взаимоотношений, — тёплые дружеские, — как со Стивом или любым другом Стива, которому тот доверял. Союзником, однополчанином, человеком, находящимся «по ту же сторону баррикад», что и они. И второй вид — холодное, беспрекословное подчинение, безусловное принятие верховенства, заглушение всего личного, отодвигание этого на второй план и просто следование любым поступающим приказам. Т’Чалла не попадал ни в одну из этих категорий. Вернее, он как будто пытался оказаться в первой, но при этом делал все, чтобы дать понять, что он во второй. И это путало и сбивало Баки с толку. Баки метафорически держал руку на плече Т’Чаллы, вроде бы и по-дружески, но при этом пресекая любые попытки короля шагнуть ближе, и оставляя его всё на том же расстоянии. Т’Чалла наступал, Баки отступал, Баки наступал, Т’Чалла был вынужден отступать, но расстояние между ними не менялось. Но при всем при этом, Т’Чалла как будто бы все время пытался сбросить его руку со своего плеча и сблизиться теснее, окончательно съев расстояние между ними. Он хотел сбросить его руку со своего плеча, но взамен надеть мягкий ошейник с поводком, который даёт возможность нежёстко фиксировать расстояние на одном месте, а сокращать и наращивать в любой момент по усмотрению хозяина. По крайней мере, так ощущалось Баки. И чему он неосознанно сопротивлялся. — Прости, я совсем тебя измотал, — произнес Т’Чалла, разворачиваясь и глядя в лицо Барнсу, когда они остановились у ворот резиденции. — Да нет, — пожал плечами Барнс. — Я мог бы ещё столько же пройти. — Ты и так почти не спишь из-за своих кошмаров, а я тебя окончательно лишил даже крошек сна. — Переживу, — улыбнулся Баки. — Солнце уже встало, ложись, хотя бы подремли немного. А мне пора. Надеюсь, не засну во время выслушивания чужих докладов. Иначе это будет скандал… — Удачи, — хмыкнул Баки. — Спасибо, — улыбнулся Т’Чалла. Баки пошел мимо «КПП», спиной чувствуя взгляд короля практически до дверей резиденции. Его не покидало дурацкое ощущение, что он возвращается со свидания…***
Баки собирался пойти в медцентр к Шури на перевязку, но перед этим решил кое-куда заглянуть. Он как раз наматывал на шею вакандский цветастый платок, закрывая остатки покореженного плеча, когда в дверь постучали. Баки шагнул в коридор и коснулся ладонью с кольцом на пальце ручки. Дверь, щелкнув, приоткрылась, он потянул ее на себя, открывая сильнее. На пороге стоял высокий и худощавый темнокожий парень в яркой униформе. Увидев Баки, он расплылся в белозубой улыбке, и уставился на него, без стеснения разглядывая с ног до головы. — Уау! И правда, белый! — произнес он, наконец. — Я думал, Дроку шутит надо мной. Что ты тут делаешь? Я хотел сказать… Как белого чувака занесло к нам в страну? — В гости приехал… — выдохнул Баки. — К кому это? — рассмеялся парень. — Скажи еще, к родственникам! Ты же белый! — А ты кажется, курьер? Нет? — Ах, да! — спохватился парень и протянул Барнсу пакет. — Шоколадные батончики, конфеты, леденцы и прочие сладости. Как заказывали! И два сэндвича с курицей. Это твой обед? Странные у вас, белых, вкусы… Баки ничего не ответил и, протянув руку, взял пакет. Парень уставился на его браслет и застыл на месте. — Я хотел ещё узнать, — произнёс Баки. — Тут у вас поблизости есть какие-нибудь магазины? Парень резко выпрямился и уставился на Баки слегка испуганным взглядом. — Да, конечно, сэр. Выйдите из резиденции на площадь, там есть небольшой торговый центр. Но если вам что-то надо, просто закажите это, мы вам всё принесем. Можете обратиться к администратору внизу, в холле. Сделайте заказ и скажите, когда вам это нужно доставить, вам всё принесут, — оттарабанил парнишка. Баки удивлённо слегка приподнял брови. — Спасибо за информацию… — Не за что! Вам что-нибудь ещё нужно? — уточнил парень. — Нет, спасибо. — Тогда, я могу идти…? — Иди… — совсем растерянно произнес Баки. Парень шагнул назад, слегка поклонился и быстрым шагом ушёл. Баки задумчиво прикрыл дверь. Поставил пакет на трюмо и, достав сэндвич, принялся его разворачивать. *** Возле его бывшего дома паслась лохматая пёстрая коза. Увидев Баки, она заблеяла и дернула ушами. Баки немного замедлил шаг, оглядываясь по сторонам и ища владельца, но никого поблизости не было. Он подошел ближе. Коза подняла голову и снова заблеяла, а потом нехотя побрела прочь, смешно крутя коротким хвостом, словно пропеллером. Баки проводил ее взглядом и обернулся к двери. На пороге лежал букет из увядших цветов, и вдоль стены дома также лежали пучки трав и цветов разной степени свежести. Некоторые букеты были растерзаны и рассыпаны по земле. Видимо, цветы и привлекли сюда это лохматое парнокопытное. Баки хмыкнул. Он вошел в дом, проверил сохранность нехитрого скарба. Всё было на местах, точно также, как он и оставлял. Запихнув в карман «Баюкателя» и остатки «Воителя», Баки вышел обратно на улицу. Краем глаза отметив, как колыхнулись ветки куста чуть в стороне, он сел на корягу, которая служила ему скамейкой, и поставил рядом пакет. Достал оттуда шоколадный батончик, распечатал его зубами и принялся неторопливо жевать, глядя вдаль. Ветки куста снова колыхнулись, и на Баки уставилась пара любопытных глаз. Барнс продолжал демонстративно жевать конфету, глядя куда угодно, кроме как на куст. Ветка снова качнулась, скрыв обладателя глаз, а затем из кустов робко выбрался темнокожий мальчишка с боевой раскраской на лице. Он смущенно застыл на месте, робко глядя на Баки. Барнс медленно повернул голову, все еще делая вид, что никого не замечает и демонстративно вздрогнул, удивляясь «появлению из ниоткуда» мальчишки. Мальчонка хихикнул, но остался стоять на месте. Баки забросил остатки конфеты в рот и, достав из пакета другую, протянул ее парнишке, как бы спрашивая этим жестом: «Будешь…?» Мальчик сделал робкий шажочек, глядя на сладость. Потом еще один, потом, решившись быстро подошел к Баки, и замер напротив, опустив голову и глядя исподлобья. — Держи! — произнес Баки, протягивая ему конфету. Мальчик взглянул на лакомство, осторожно протянул руку и робко коснулся пальцем запястья Баки, затем поднял руку и уже увереннее коснулся его лба, а затем щеки. Радостно улыбнулся, наконец, взяв из руки Барнса шоколадку и снова замер, глядя исподлобья. Баки тоже изучающе смотрел на него. — Это все тебе и твоим друзьям, — пояснил он, показывая на пакет. — Поделишься со всеми? Мальчик все еще мялся, странно глядя на Баки. Баки приподнял брови, глядя на парнишку, а потом нахмурился, пытаясь понять, что происходит. — Что не так, приятель…? — произнес он тихо. Мальчик вдруг стиснул губы и, резко кинувшись вперед, быстро обнял Баки за шею, прижавшись всем телом, и также быстро сорвался с места и побежал прочь, радостно что-то крича на местном диалекте и размахивая батончиком. Баки ошарашено уставился ему вослед. — Они думали, что тебя сожрали крокодилы! — раздалось над головой у Барнса и тот вздрогнул уже по-настоящему, тут же вскакивая с коряги и злясь на себя за то, что потерял бдительность. Рядом с его домом, уперев одну руку в бок, а второй держа копье, стояла Окойе. — Кто-то из местных видел, как ты ночью поперся в рощу. Потом ты исчез и больше не появлялся. Поползли слухи. Кто-то сделал выводы. — Ясно… — выдохнул Барнс. — Какого черта ты опять делаешь? Король приказал тебе сидеть в резиденции, а не шляться где попало! — вдруг накинулась она на него. — Просто хотел взглянуть, что с домом, — пожал плечами Баки. — За ним приглядывают, никто твое барахло не тронет. Здесь не принято воровать! — резко ответила Окойе. — Я и не думал… — В этом и беда! — оборвала его воительница. — А надо бы хоть иногда. Баки снисходительно хмыкнул и мягко улыбнулся одним углом губ. — Нечего скалиться! Ты здесь многим не нравишься, но все молчат из уважения к Королю. — Ну… Ты вот не молчишь, — снова хмыкнул Барнс. Окойе скрипнула зубами. — Я безмерно уважаю своего короля. Но он делает глупость, позволяя тебе слишком многое! Это ему еще аукнется. — Понятно, — серьезно глядя, произнес Барнс. — Надеюсь, — процедила сквозь зубы Окойе. — Пошли. Отведу тебя обратно, пока ты снова что-нибудь идиотское не выкинул. — Обратно мне пока не надо. Я собирался в медцентр к Шури. — Если принцессе понадобится, она за тобой пришлет. А пока не отвлекай её от важной работы. — Ну, вообще-то я и есть ее работа… — пожал плечами Барнс. Окойе шагнула впритык и прошипела ему в лицо, прожигая взглядом: — Ты слишком много о себе возомнил! Идем, или я оттащу тебя за шиворот! — она схватила Баки за руку и, опустив взгляд, замерла. Баки тихо рассмеялся. — Я слишком тяжелый, чтобы меня тащить. Окойе, верно? Мне действительно надо к Шури… — Где ты это взял? — резко вскинув глаза, произнесла Окойе, указывая на браслет. — Где я мог это взять? — фыркнул Баки. — Т’Чалла зачем-то мне это надел. Окойе попятилась с растерянно встревоженным видом. — А что? — насторожился Баки. — Что-то не так…? Что это…? — «Атрибут…» — прошептала Окойе. — Что еще за «атрибут…?» — нахмурился Барнс. — Вам все-таки лучше вернуться в резиденцию и находиться там, — пробормотала Окойе и, стиснув зубы, опустила глаза. — Не стоит бродить одному. — Вернусь, только сперва мне надо к Шури. Она меня правда ждет! — Как пожелаете. Я могу сопроводить вас? — не глядя на него, процедила Окойе. — Да что это за фигня? — не выдержал Баки, поднимая руку с браслетом. — Почему у всех такая странная реакция на него? — Вам лучше спросить у Его Величества.***
— Ну, наконец-то! — Шури оторвалась на миг от каких-то своих занятий и махнула в сторону. — Садитесь там, за стол. Ну, вы помните. Я сейчас. Баки прошел в смежный кабинет и сел за столик с уже знакомой ему синей лампой. Шури пришла минут через пять, бухнулась на стул напротив, включила лампу и, достав лоток с лекарствами, натянула резиновые перчатки. — Где вы были? Все утро вас жду! От скуки уже не знала, куда деться. Решила дописать еще пару программ для виртуальных потолков, думаю, можно совместить их с ТВ или интернетом. — Надо было кое-кого навестить. — Кого? — ошарашенно распахнула глаза Шури. — Ого! Вы что, успели уже друзей тут завести? — Ну… — пожал плечами Баки. — Я имел ввиду свой дом… Шури усмехнулась. — Далась вам эта хибара! Если нравится жить на природе, скажите, и мы подыщем вам нормальный дом, переедете туда после того, как мы с вами тут закончим. — Спасибо. Меня все устраивает в моей хибаре, — упрямо произнес Барнс. — Как хотите… — вздохнув, пожала плечами Шури. Давно уже поняв, что спорить с Барнсом бесполезно. — Давайте руку! Баки протянул кисть, Шури обхватила его ладонь и вдруг замерла, уставившись на браслет. — Ого, — выдохнула она удивленно и хмыкнула. — Ну, Т’Чалла дает… — Что это за штука? — немного раздраженно спросил Баки. — Ну… Это… — протянула Шури, — Как сказать… — Как есть, так и говорите. Я уже устал наблюдать, как от этого браслета у всех отвисают челюсти и начинается немотивированный приступ обходительности и вежливости. — Ну, браслет это просто гаджет… Все дело в этом, — Шури ткнула в вакандский узор. — Это что, какое-то заклинание? — Нет, — рассмеялась Шури. — Конечно же, нет! Какое еще заклинание?! Это… Короче, это атрибут… Атрибут власти и знак принадлежности к королевской семье. — Что…? — изумленно выдохнул Баки и теперь уже сам уставился на браслет с тем же выражением лица, что и все люди до него. — Угу, — кивнула Шури. Достала из шкафчика полотенце, накрыла браслет и сбрызнула руку Баки из пульверизатора какой-то резко пахнущей жидкостью. Марлевая повязка, которая плотно прилегала, будто вторая кожа, тут же размякла и отошла. Шури без труда сняла ее с руки Барнса и бросила в подготовленную кювету. Затем снова сбрызнула его руку уже другим раствором и аккуратно протерла ее ватным тампоном, убирая остатки синего порошка, частички заскорузлой кожи с заживших царапин, следы запекшейся крови и прочего. — Знаю, что у вас повышенная регенерация. Но все равно поражаюсь всякий раз! За сутки почти даже следов не осталось от таких глубоких ран! — произнесла она, восхищенно разглядывая почти полностью гладкую кожу с небольшими розовыми полосами шрамов на поверхности. — Я же говорил, что не стоило волноваться, — произнес Баки. — И не такое заживало. — Да, — задумчиво произнесла Шури. — Странно, что в другом месте регенерация тормозит. Ну, ничего, мы ее подтолкнем. Раз тут все зажило, значит, сегодня наконец-то полежите под капельницей! — Но… — попытался возмутиться Баки. — Никаких «но», — выставила палец Шури, угрожающе глядя в глаза. — Я и так делаю вам поблажку и не настаиваю на гемодиализе и плазмаферезе, хотя стоило бы. Баки поднял руку в жесте «сдаюсь». — Не пугайте меня этими страшными словами. — Вас напугаешь, — усмехнулась Шури. — Как по ночам среди крокодилов и пантер бродить, так вам нормально. А как лечиться, так сразу испугались! — Я просто не знал, что они там водятся. Знал бы — не пошел. — Пошли бы. Если бы вам надо было — никакие крокодилы вас бы не остановили, — серьезно глядя, произнесла принцесса. Баки непонимающе посмотрел ей в глаза. — Идемте, — встрепенулась девушка, стягивая с рук перчатки. — Покажу вам вашу уютную мед капсулу, где вы немножко полежите и отдохнете, часика полтора-два, не больше. Вам понравится. Она чем-то похожа на ваш любимый «криогроб», в который вы все проситесь обратно. — Шури, — окликнул ее Баки, когда она уже сделала шаг прочь. Принцесса замерла и обернулась с серьезным выражением лица. Баки сделал шаг к ней, глядя на свой браслет. — Зачем он мне это дал? — А я откуда знаю? У него и спрашивайте, — пожала плечами девушка. — Думаю, хотел вас защитить. — От чего? — поднял на нее глаза Баки. — От всего и сразу. По крайней мере, в нашей стране, вас с этим знаком не тронут даже в самом темном переулке в самом отдаленном и диком селении. Да и в соседних странах тоже. И везде будут почитать и уважать как… ну, минимум, как принца. — Но я не принц! Я вообще не имею никакого отношения к королевской семье. И думаю, каждый, кто меня видит, — это понимает. — Ну, да, но это не имеет значения. Если у вас этот знак, значит, король считает вас достойным быть приближенным к королевской семье. Несмотря на ваш цвет кожи и то, что вы вообще не вакандец… — У Т’Чаллы могут быть проблемы из-за этого…? — сделал еще один шаг на встречу Баки. — Могут, и наверняка будут, — вздохнув, кивнула Шури. — Тогда заберите его! — Баки решительно протянул кисть. Шури лишь хмыкнула. — Даже если бы и хотела, не смогу. Т'Чалла его запаролил отпечатком пальца. Снять может только он сам. И потом, нельзя вот так просто взять и кинуть в лицо королю его знак уважения. Раз он вам его дал — носите.***
Т'Чалла чувствовал себя выжатым как лимон после многочасового совещания с советом старейшин. Непонятно, какие резервные силы не дали ему уснуть прямо там, хотя он несколько раз и терял суть произнесенных речей, уплывая куда-то и едва не роняя голову на грудь. К счастью, пытка, наконец, закончилась, и остаток дня он был свободен. Хотя, возможно, он и догадывался, какие резервы его держали. Мысли о прошедшей ночи давали ему сил и наполняли сердце теплом. Он даже порой неосознанно держал одну руку ладонью вверх и как будто все еще ощущал на ней тепло другой руки, тяжесть чужого тела, когда он затаскивал Джеймса на вершину горы. Губы сами собой растягивались в улыбку, когда он вспоминал его лицо, в полумраке предрассветных сумерек, серьезное и сосредоточенное во время их похода. Мягко подсвеченное красивой улыбкой и отрешенное, когда Джеймс вспоминал о Роджерсе и их юношеских приключениях. Растерянное и немного сбитое с толку, когда Т’Чалла раскрывал ему свою душу, рассказывая об отце, и про то, что пытается так примириться с собой, приводя его в это место. Т’Чалла вдруг одернул себя и тяжко вздохнул, подумав о том, что все это заходит слишком далеко. Еще немного и все это вырвется наружу. И что дальше…? Ему нравилось быть очарованным, чувствовать, как сердце учащает свой ход при виде знакомого силуэта, ощущать бурление крови в жилах, наполненность жизнью в каждой минуте. С ним давно такого не было, и вернуться в это состояние было приятно и волнительно. Но он понимал, что далеко все это зайти не может. Будь Джеймс хотя бы вакандцем, — это еще куда бы ни шло. Но чужак, да еще и белый, да еще и беглый преступник… Это все просто немыслимо. Это будет гигантский скандал, который пошатнет не только его самого на троне, но и может спровоцировать ненужные волнения и пертурбации в стране, в которой и так совсем недавно уже случился переворот, чуть было не закончившийся кровопролитной гражданской войной. Нет, все это обречено с самого начала. И он сам с самого начала это знал. Но зачем-то поддался искушению, думал, что с годами, став мудрее и сильнее, сможет контролировать себя, свой разум, свои чувства и вовремя остановится. Совсем немного насладившись этим запретным, сладко-терпким вином из яблок с древа познания. Конечно, это будет больно. Конечно. Но он готов к боли. Тем более, что пока все это так невинно и мило, так сладко и светло. А что будет потом… Жизнь покажет.