***
— Стив… Стиву снилась его старенькая квартирка в Бруклине. Баки ночует у него, чтобы поддержать, после похорон матери. За окном идёт дождь, гремит гроза. Баки рассказывает что-то, но Стив его не слышит. Он весь погружен в себя. Баки толкает его в плечо и зовёт по имени: — Стив! Эй! Стив! Сквозь сон Роджерс вдруг понимает, что голос Баки звучит наяву. Ему опять снятся кошмары. — Стив! — вновь повторяет Барнс более громко и нервно. Стив протягивает руку и обнимает его, успокаивающе бормоча: — Всё хорошо! Я здесь! Всё хорошо, Бак! Баки упирается ему в грудь локтем, отпихивая от себя, и Стив резко открывает глаза. Лицо Баки было прямо напротив него, в каких-то сантиметрах. Обалдевшие серые глаза казались ещё в два раза больше, чем они обычно есть. Он пытался мягко отстраниться подальше от лица Роджерса, а тот продолжал бессознательно тянуть его к себе, обхватив за шею. — Стив!!! — прошипел натужно Барнс, и Роджерс тут же отпустил его и, резко поднявшись, сел, непонимающе моргая и оглядываясь по сторонам. — Я снова кричал…? — пробормотал Баки, отползая подальше и кутаясь в одеяле. — Да… — выдохнул растерянно Стив и почесал лохматый затылок. — Я только на минуту прилег… Ждал, когда ты утихомиришься… Баки растерянно фыркнул. — Просто заткни мне чем-нибудь рот в следующий раз. Ты из-за меня не высыпаешься уже которую ночь подряд… Стив уставился на Барнса, пытаясь понять, шутит он или всерьёз. Но по его растерянному и всё ещё слегка ошалелому лицу понять что-то было сложно. — В этот раз всё было лучше. По крайней мере, ты не буянил и не пытался скинуть меня с кровати, — решил чуть разрядить обстановку Стив. Баки криво улыбнулся. — Я… ничего не говорил…? — в лице Барнса появилось еле заметное напряжение. — Да лепетал там что-то бессвязное, я ничего не разобрал, — пожал плечами Стив, отводя взгляд. Баки снова криво улыбнулся, и тревога, начавшая было появляться в его глазах, тут же отступила. — Ну, хоть не хныкал в этот раз…? — усмехнулся он уже более раскованно. Стив взглянул на него и вспомнил беспрерывно льющиеся по щекам слёзы из-под закрытых век. — Нет, — соврал он. — В этот раз обошлось… — Хорошо, — хмыкнул Баки, тоже отводя взгляд. Роджерс вновь нервно почесал макушку, перебегая взглядом по кровати и судорожно думая о том, чтобы ещё такое сказать, чтобы как-то разрядить всю эту неловкость. — Стив… Может, тебе и в самом деле лучше вернуться к себе…? — тихо произнёс Баки, виновато глядя на него. — От меня одно беспокойство… — Даже не мечтай от меня избавиться! — усмехнулся Роджерс. — Так, кто первый идёт в душ?***
Весь день Баки, Стив, Шури и Т’Чалла вновь провели на минусовом этаже. Баки снова погрузили в состояние «полного подчинения», и Шури пыталась выяснить, с какой именно частью мозга связана программа. Баки лежал под специальным аппаратом, пока Шури в режиме реального времени просматривала его нейронные связи и просила рассказывать, что он чувствует и что вспоминает при активации каждого участка. Всё это было достаточно выматывающе и физически, и морально для всех, поэтому решено было сделать перерыв до завтра. Придя в себя, Баки почувствовал себя ещё хуже, чем вчера. Его даже немного мутило, и настроение было мрачным и подавленным. Он отказался от еды, хотя Т’Чалла опять звал всех на обед, и сказал, что лучше пойдёт к себе. Стив в итоге пошёл с ним вместе, не рискнув бросить одного в таком состоянии. В итоге они пошли не домой, а бродили по полям. Баки показал ему свой первый дом. Детишки снова прятались по кустам, наблюдая уже за двумя белыми чужаками, потом долго ещё крались за ними, следя издалека. Парнишка, за которого Баки пас коз несколько раз, в итоге решившись, подбежал и, быстро обняв Баки, тут же вновь умчался прочь. Баки был тронут, ведь он был уверен, что дети теперь будут его бояться и вряд ли подойдут после слов Окойе. Стив же радостно улыбался, видя всё это. Он помнил, как Баки без конца возился с соседской детворой, да и с ним самим в их юности, и его не удивляло, что он легко нашёл подход к детишкам, хотя по сути ничего особенного для этого не делал. Дети сами тянулись к нему. И Стив видел в этом хороший признак «оздоровления». Но Стиву не нравилось то, как себя ощущал Баки после всего этого «ковыряния в его памяти и мозге». С каждым разом он становился всё мрачнее и подавленнее, взгляд его становился затравленным и беспомощным. Стив почти физически ощущал, как ему плохо, и это огорчало его до глубины души. Но ещё больше его напрягало то, что через два дня ему нужно будет улетать, и, если до этого времени Шури не разберётся с программой, Баки придётся справляться со всем этим одному. А Стиву очень не хотелось бросать его в такой момент. Непонятно было, чем всё это в итоге обернётся, не случится ли у Баки какой-нибудь срыв? Ведь его психика и так изломана, а тут ещё новая нагрузка. Стив старался не думать о неприятном и надеяться на лучшее. Но каждый раз, когда Баки, забывшись, погружался в это своё состояние, Стив ловил его взгляд, полный беспросветной тоски и отчаяния с расширившимися до предела зрачками, из-за чего светлые серо-голубые глаза казались напрочь чёрными, а лицо приобретало выражение безысходной готовности ко всё новой боли. В этот момент Стиву хотелось, плюнув на всё, схватить и увезти Баки отсюда куда-то подальше. Куда-нибудь, где он сможет забыться и отрешиться от всего, где перестанет, наконец, мучиться и начнет радоваться жизни. Вот только это было практически невозможно в данный момент… --- — Ты точно не хочешь есть? — Стив уже в третий раз задавал этот вопрос. Баки посмотрел ему в глаза и криво улыбнулся. — Нет, Стиви, я всё ещё не хочу есть. Как и пять минут назад. Ужинай без меня! — Тогда я тоже не буду, — вздохнул Стив и сел рядом с Баки на диван. — Не хочешь мыть посуду потом…? — хмыкнул Барнс. — Угадал! — фыркнул в ответ Стив. — Да и поголодать, говорят, полезно. Баки уставился на Стива, а потом подпихнул плечом. — Иди, ешь! Я заказал запечённое в овощах мясо, его приносят в одноразовых горшочках из какого-то саморазлагающегося материала. Просто надо залить водой, и они растают как лёд через пару часов. — Ну вот, ещё водой заливать… — буркнул Стив, отворачиваясь. — Ленивая задница! — усмехнулся Баки. — Там, в холодильнике, ещё есть что-то типа пиццы, только из картофельной муки и без сыра. — Сегодня у нас разгрузочный день! — произнёс Роджерс. — Стив, если ты из-за меня… — произнес Баки, мрачнея. — Конечно из-за тебя! — обернулся к нему тот. — Думаешь, мне легко смотреть, как ты мучаешься? Присутствовать на всех твоих «пытках», самолично погружать тебя опять в это «зомбирование», смотреть на тебя в этом состоянии, а потом смотреть на тебя, измученного всем этим и потерянного до такой степени, что ты даже не можешь затолкать в себя чёртов кусок сэндвича! — Прости… — вздохнул Баки. — За что ты извиняешься?! — взмахнул руками Стив. — Жаль, что я не придушил эту чертову «Гидру» ещё в зародыше! Я начинаю терять самообладание, когда думаю обо всём том, что они делали на протяжении всех этих лет… Обо всём том, что они делали с тобой… Баки быстро взглянул в глаза Стиву и отвёл взгляд. — Давай не будем об этом… Не сегодня… — Да. Но меня это выводит из себя! — вновь вскинул руки Стив. — Хочется проломить пару стен или разбить вдребезги что-нибудь… Баки мрачно улыбнулся, глядя задумчиво в пол. — Ты стал всемирным героем, Стиви… — произнёс он тихо. — А я… всемирным злодеем… — Это не твой выбор! — тут же обернулся и яростно произнёс Роджерс. — Ты не выбирал этот путь, тебе его навязали. — Знаю… — тяжко вздохнул Баки. — Но я искренне рад за тебя. И я… Я очень горжусь тобой! Ты всегда этого хотел. Ты всегда хотел быть полезным обществу, помогать людям, помогать своей стране, миру. Даже, когда сам в основном нуждался в помощи, ты всё равно упрямо стремился быть полезным людям… Чем иногда жутко меня бесил. Стив вздернул брови, растроганно глядя на Баки. Тот посмотрел на него в ответ и снова печально улыбнулся. — Вот, теперь возишься тут со мной… Как когда-то я возился с тобой… Но я возился с парнем, который не жалел себя и готов был в лепешку расшибиться, чтобы добиться своей цели несмотря ни на что. Который никогда не бежал, даже, когда убежал бы кто угодно. Который хотел быть лучше, хотя и так был лучше, чем многие. Который готов был жертвовать собой, и который страдал от того, что эту жертву не принимали… А ты возишься с преступником, у которого руки по локоть в крови… — Баки, прекрати! — одёрнул его Стив. — Которого разыскивают по всему миру за убийства кучи людей… — Бак! — Стив раздраженно прижал ладонь к губам Барнса. — Прекрати сейчас же. Ты ничего уже не изменишь. Так вышло. Остаётся только пытаться искупить то, что случилось. Больше ничего не сделаешь. И хватит терзать себя. Хватит! Если тут и есть доля твоей вины, то она ничтожно мала. Ты не мог ничего сделать. Тебя использовали. Тобой манипулировали, при этом жестоко истязая твою личность, калеча тебя, твой разум и тело. Ты ничего не мог сделать! Ничего! Баки коснулся его руки и медленно стянул её со своего лица. — У меня были редкие минуты просветления, когда я более-менее соображал и осознавал всё, что происходит на самом деле… — произнёс он почти шепотом. — В эти минуты я пытался сбежать… А должен был… попытаться остановить всё это, раз и навсегда… Убив себя… Глаза Баки уставились в глаза Стива, тот, не моргая, смотрел на него. Баки смотрел в ответ, всё ещё неосознанно сжимая руку Стива в руке. Стив сжал губы в тонкую полоску, отдёрнул руку и, схватив Баки за край рубашки на груди, намотал её на кулак и дёрнул к себе, глядя в глаза в упор. — У меня был только ты и Пегги. Все эти годы! Всю жизнь! Только ты и она, — прошипел он в лицо Баки. — Вы двое не давали мне рехнуться и всегда держаться на плаву. Я вспоминал о вас. Я думал о вас, когда мне было хреново и не с кем было поделиться, и мне становилось легче от мыслей о вас. Пегги не стало… Но потом вдруг оказалось, что ты жив. Каким-то чудом ты выжил! И вернулся ко мне! И не смей мне тут сожалеть, что не убил моего единственного лучшего друга! Не смей!!! Некоторое время они оба смотрели друг другу в глаза. Стив тяжело дышал, сжимая зубы до скрипа, лицо его было суровым, в глазах кипел праведный гнев. Глаза Баки зыбко блестели, он смотрел в глаза друга, и губы его подрагивали, а лицо было исполнено горечи и нежности. Наконец Стив мягко отпустил его и, отодвинувшись, взъерошил свои волосы. — Мы слишком сегодня вымотались. Всё это слишком тяжело морально. Давай спать. — Произнёс он и встал с дивана. — Стив… — тихо позвал Баки, когда тот сделал два шага в сторону ванной комнаты. Роджерс замер на месте, не оборачиваясь. — Я ведь прав, — тихо произнёс Баки. — И ты знаешь, что я прав… Стив ничего не ответил, лишь руки его сжались в кулаки, и он быстро ушёл прочь, так и не обернувшись. --- Баки разложил постель, разделся, забрался под одеяло и уставился в потолок пустым взглядом. Он действительно был сильно измотан сегодняшним днем. Сил не было даже на то, чтобы думать, он просто лежал и смотрел в потолок. Спустя какое-то время (он и сам не знал, прошло несколько минут или часов) он натянул одеяло на плечо и перевернулся на бок, собираясь выключить свет. Но внезапно в его комнате возник Стив с одеялом и подушкой в руках. Баки, чуть приподнявшись, изумлённо уставился на него. Стив решительно подошёл к кровати и буквально потребовал: — Двигайся! — Что…? — ошалело выпалил Баки, приподнимаясь и глядя на Роджерса, как на внезапно материализовавшегося призрака. — Сдвинься с центра, — невозмутимо произнёс Роджерс, швыряя подушку и одеяло на кровать. — Ты что, спятил? — выдохнул всё ещё не отошедший от первого шока Барнс. — Вали к себе на диван! — Мне надоело бегать к тебе каждую ночь. Я себе уже все колени отбил в темноте. Двигайся! Роджерс забрался на постель, перебрался через ноги Баки и принялся пристраивать подушку на противоположной от Барнса стороне кровати. — Стив, ты совсем сбрендил?! — повторил Баки, начиная приходить в себя. — Вали к себе! Он пнул Роджерса в зад, но тот лишь отмахнулся от него. Пристроил подушку, развернул одеяло, аккуратно расстелив его по постели, забрался под него и принялся пихать ногой Баки, сдвигая его в сторону. — Двигайся! Разлегся как король! — Совсем охренел… — бурча себе под нос, Баки всё-таки чуть сдвинулся к краю. Ширина кровати вполне позволяла с комфортом разместиться здесь даже троим. Баки и Стив замерли почти друг напротив друга, молча и напряженно сопя. — Если твоя нога окажется у меня на лице, — произнёс наконец Баки. — Я тебе её оторву! — Злюка! — огрызнулся Стив. — Свет выключать будешь? Баки ещё некоторое время демонстративно не шевелился, потом махнул рукой, и комната погрузилась во мрак. Некоторое время всё было тихо. Потом кто-то начал ворочаться, пристраиваясь поудобнее. — Ай, ты мне чуть под дых пяткой не дал! — Извини. Я же просил подвинуться. — Я тебя сюда не звал! — Будешь ворчать, — я тебя подушкой придушу! — Будешь храпеть, — я тебя на пол скину! — Я не храплю. Давай спать, мне ещё ночью вставать, тебя убаюкивать. — … — … — … сомневаюсь, что я вообще теперь засну… — Заснёшь, если заткнёшься. Спокойной ночи!***
Баки смотрит в пространство перед собой. Техник возится с его металлической рукой, защелкивает пластины, ставя их на место после починки. — Подвигай ею, — просит он. Баки поднимает руку, сгибает в локте, вертит кистью. — Больше нигде не замыкает? — Нет, — выдыхает Баки. — Ну и отлично! — техник фривольно хлопает Баки по плечу. Баки не реагирует. Он привык. Он это позволяет. Этот парень довольно часто ведёт себя с ним по-свойски. Баки это даже в какой-то степени нравится. В основном с ним обращаются либо холодно и властно, как с бесправным рабом, либо нервно и настороженно, боясь, словно опасного хищника, готового в любой момент напасть и растерзать. Этот ведёт себя отлично от всех. Иногда в его взгляде проскальзывает даже нечто вроде сочувствия. Баки чувствует что-то вроде лёгкой симпатии в ответ. Парень собирает свои инструменты в небольшой чемодан, когда в комнату входит блондин в сером костюме. — Всё наладил? — произносит он, скользя по лицу Барнса взглядом, но обращаясь к парню. — Да, мистер Пирс, — не оборачиваясь, произносит тот, защелкивая чемоданчик. — Он в порядке. Изоляция повредилась, потому и искрило. Я всё исправил, — он наконец оборачивается. Пирс смотрит в его глаза непроницаемым взглядом. — Отличная работа, — слегка улыбается он. Парень пожимает плечами. — Там дел-то было на пару минут. Самое сложное было найти источник повреждения. Пирс неспешно прохаживается к Баки, который всё ещё сидит в кресле для техосмотра и глядит прямо перед собой. — Встань, — командует блондин. Баки тут же поднимается и снова замирает. Пирс неспешно проводит пальцами по железным пластинам, будто пытаясь нащупать какие-то неровности там. — Я пойду, мистер Пирс? — спрашивает парень, неуверенно глядя на него. — Ты слышал про утечку? — не оборачиваясь, вдруг произносит блондин. Парень непонимающе хмурится. — Утечку…? — переспрашивает он. — Да, — оборачивается Пирс, снова улыбаясь. — И я не про канализацию или ещё что-то в этом духе! Он сухо смеётся. Парень тоже слегка улыбается в ответ. — Кто-то слил информацию о Зимнем Солдате в прессу. Пришлось ликвидировать кучу журналистов. Зачищать следы. Раздувать шумиху про «вновь активизировавшуюся ячейку террористов» для отвода глаз. Мы еле успели. Столько работы. Столько сил и нервов, и всё из-за какой-то маленькой «крыски…» — Пирс снова улыбается, но глаза его будто покрыты льдом. — Я не очень понимаю, Мистер Пирс… — растерянно выдавливает парень. — А зря… — вздыхает Пирс и тут же тихо обращается к Баки. — Ликвидировать! Барнс бесшумной и стремительной тенью в одно мгновение оказывается рядом с парнем. Тот только и успевает, что открыть рот и распахнуть глаза, после чего в комнате раздается хруст сломанных шейных позвонков, и техник медленно оседает на пол, а после заваливается лицом вниз и застывает в неестественной позе. Баки замирает рядом с телом, глядя под ноги. Пирс подходит к нему, кладёт руку на плечо. — Жаль… Он неплохо справлялся. Теперь придется искать нового, — произносит он со вздохом. Баки молчит. Перед его взором всё ещё стоят испуганно распахнувшиеся карие глаза парня, глядящие на него. Пирс обхватывает его подбородок рукой и поворачивает его лицо к себе. Внимательно смотрит. — Что…? Ты расстроился.? Огорчился? Может, тебе его будет не хватать?! Баки молча глядит в глаза Пирса. Тот ещё некоторое время изучающе сканирует его взгляд, затем хмыкает. — Иногда думаю… Однажды ты также свернешь мне шею и даже не поморщишься… — Ты мой командир, — хрипло произносит Баки. — Мне запрещено причинять вред командиру. Это — главная директива. Пирс снова хмыкает, выпускает его подбородок из руки. — Запрещено… — бурчит он, перешагивая через труп и подходя к двери. — А сменится руководство, и что тогда…? Баки хмурит брови, его губы кривятся, словно он хочет что-то произнести и никак не может. Пирс замирает, с любопытством глядя на это. — Я… — выдыхает Баки, приподнимая голову и глядя на Пирса. — Я не хотел бы… Вредить тебе… Тот застывает, глядя в лицо Баки с непроницаемым выражением. Затем стремительно возвращается к нему обратно и глядит в упор. — Даже, если тебе прикажет твой новый командир? — произносит он, с любопытством глядя в лицо Баки. Тот снова хмурится, по его лицу пробегает судорога, он словно борется внутри себя. Взгляд его приобретает жалобное выражение, губы кривятся, он снова приоткрывает рот, вновь закрывает, не произнеся ни звука, смотрит на Пирса, тот выжидающе смотрит на него. — Я не хотел бы… — выдавливает наконец Баки. — Ты ослушаешься приказа? — холодно чеканит Пирс, буравя его взглядом. Лицо Баки становится совсем потерянным. Он совершенно перестаёт понимать, что должен сказать, как должен отреагировать. Ему кажется, он произносит что-то кощунственное, запретное, неправильное. Но в тоже время у него в груди пылает жар от желания произнести это. — Ну, тише, тише! — внезапно Пирс сам смягчается, он гладит его по шершавой щеке, ласково смотрит в глаза, еле заметно улыбается. — Я не буду сердиться на тебя за это. И наказывать тоже не буду, расслабься! Пирс гладит его по волосам, глядя в глаза, по щеке, затем его рука перемещается и скользит по губам. Большой палец долго играется с нижней губой, нежно поглаживая её и слегка оттягивая, указательный легонько гладит галочку над верхней. Затем рука спускается к ямочке на подбородке, снова возвращается к губам. — Это будет наша маленькая тайна.