Штормовое небо Ваканды

***

Баки сидел на кухне и смотрел перед собой. Лицо его было все таким же слегка удивлённым и испуганным. Словно он до сих пор не мог поверить в то, что сделал, и без конца задавал себе вопросы: «Как…? Как это случилось? Как это произошло? Как…?» У него было много командиров. Некоторых он иногда мечтал убить. Некоторые были ему глубоко безразличны. К одному он питал странную, запутанную привязанность, которая, впрочем, не приносила ему ничего, кроме боли. Но Стив… Стив был особенным. Он был единственным командиром для Баки, который входил сразу в две категории, на которые Баки делил всех людей. Стив был особенным командиром. Лучшим. Самым лучшим. Он был почти Богом! Баки питал к нему нескончаемую нежность и трепетную любовь. В этой любви было намешано всё. В ней причудливым образом перепутались и смешались все цвета и оттенки. Весь спектр человеческих взаимоотношений. Это была и братская, и дружеская любовь, иногда отцовская, а иногда сыновья, иногда она была близка к супружеской, а иногда к товарищеской или любви преданного солдата к своему генералу. Но какой бы она ни была, она всегда оставалась непререкаемой, крепкой и верной. А Стив всегда оставался для Баки на нерушимом пьедестале. Оставался источником тепла и света в этом мрачном, угрюмом и холодном мире. Баки мог иногда злиться на него, но продолжал любить. Баки мог спорить с ним, но продолжал любить. Баки мог даже подраться с ним, но всё равно не переставал ощущать и сохранять это сияющее тепло глубоко внутри себя. Он продолжал любить его просто по умолчанию. Всегда. Но не в этот раз… Сердце Баки внезапно резануло обидой, когда Стив закрылся от него. Не захотел делиться информацией. Отвернулся, не поддался на провокацию подурачиться, как у них не раз бывало. А потом так холодно и надменно говорил. Так холодно, будто говорит с кем-то посторонним! И когда Баки, не выдержав, кинулся на него, будто всё ещё играя, но на самом деле уже нет, — он всего лишь нервно пытался удержать его, внезапно испугавшись, что Стив ускользает. Ускользает и холоднеет. Стив вот-вот растает насовсем, как сотни раз в его снах… Он уже повернулся спиной. Уже говорит холодно и отстранённо. Уже не хочет побыть с Баки дурашливым мальчишкой. Уже что-то не так… А потом… Стив, совсем не жалея, высвободился из захвата и сделал Баки очень больно. Баки привык к боли. Баки почти сроднился с ней. Он перестал даже воспринимать её как что-то, на что надо реагировать. Боль для него была просто сигналом, что он теряет контроль над ситуацией. Но здесь… Боль, которую причинил ему Стив, была отлична от всех иных болей. Стив не воспитывал его. Стив не наказывал его. Стив не пытался напугать его ею. Этой болью Стив показывал Баки, что он для него НИКТО. Просто противник, которого он без труда обезвредит. Несмотря даже на то, что Баки сам сдался ему. Когда понял, что Стив не в настроении. Что он слишком серьёзно всё это воспринимает, что ему не смешно и не весело, что ему всё это не понравилось. Баки сдался. Дал понять, что весь в его власти. Делай, что хочешь. Баки не будет мешать. Он показывал Стиву, что, раз тот не хочет, Баки не станет больше лезть. Но Стив не остановился, ему как будто было плевать на всё, что показывал ему Баки. Стив разозлился, и в его действиях не было ничего «стивовского». Его действия были похожи на те, когда он дрался с Баки на Хеликериере, стремясь остановить запуск программы «Озарение». Когда ломал ему там руку, когда душил и бил своим щитом. Тогда Стив был не Стив, а Капитан Америка, и Баки был не Баки, а Зимний Солдат. Но сейчас-то это были они… Сейчас не было ни Хеликериеров, ни программы, ни даже просто военных действий… А Стив был такой холодный, жесткий, беспощадный и злой…что в какой-то момент Баки ощутил, что ненавидит его… Он ощутил, что хочет причинить ему боль. Хочет ответить тем же. Тем же холодом и «чужестью». И Баки ответил. Он его ударил. Ударил сильно, жестко, отработанно, резко, безжалостно. Прекрасно понимая, куда, прекрасно понимая, что тот ощутит, прекрасно понимая, какие последствия у него будут. Ударил всерьёз, и не жалея. Ударил так, как бил многочисленных врагов или противников в клетке для тренировок. Он ударил и испугался… Испугался собственной ненависти к Стиву… - Баки покосился на дверь в душевую, ему показалось, что шум воды начал стихать, но нет. Видимо, просто Стив поменял положение тела, и звук воды стал лишь более приглушенный. - Он очнулся, когда Стив умывал его холодной водой, когда подсунул его голову под кран. Когда смотрел на него испуганно и встревоженно и снова был похож на прежнего Стива. Он был похож, но Баки уже не до конца верил в это. На мгновение Баки обрадовался, что всё это ему просто приснилось или примерещилось. В который уж раз он принял причудливую игру своего мозга за реальность! Но потом он заметил синяк у Стива на лбу… - Баки корил себя не столько за удар, сколько за ненависть. Корил и боялся её. Боялся и не понимал. Боялся, что всё рухнуло в одночасье. Последняя ниточка оборвалась, и Баки скоро поглотит чёрная беспросветная мгла. Последняя ниточка, за которую держалось всё его существо все эти десятилетия, десятилетия холода и безумия, когда непонятно было, где дикая уродливая реальность, а где странные и изломанные сны… Где сон, где явь, где он, а где другой он. Последняя ниточка, которой был для него всё это время Стив, оборвалась… «Ему больше незачем бороться, незачем стараться вылечиться и избавиться от наследия прошлого. Ему больше незачем жить дальше. Свет угас. Тепло внутри растаяло. Он просто ненужный, лишний балласт. Бывший убийца, который теперь стал обузой для других людей и не способен принести хоть какую-то пользу обществу или как-то искупить свои грехи. Целесообразнее его ликвидировать. Целесообразнее ему исчезнуть самому, пока его разум окончательно не захватило безумие… То, что ещё умело быть человеком глубоко внутри него — растворилось… То, что ещё умело любить — ушло…» - Стив вышел из душа и, вытирая свои отросшие непривычно длинные волосы, замер напротив Баки. — Я думал, ты хотя бы завтрак тут приготовишь… — произнёс он негромко. Баки всё также сидел за столом в той же позе и смотрел перед собой отрешенным взглядом. Стив замер, немного постоял, глядя на него, потом вздохнул, скривил губы и, повесив полотенце на шею, принялся что-то делать у разделочного стола. Через некоторое время он поставил на стол две чашки и тарелку с бутербродами. — Ну ладно. Хоть чая попьём… — вздохнул он. Он сел напротив и принялся деловито есть, отхлебывая чай и время от времени поглядывая на Баки. Баки не смотрел на него, но всё равно видел, как тот жует, как на стол падают крошки, как Стив облизывает пальцы, как обламывает корочки у хлеба по своей дурацкой привычке ещё из детства, как с каждым шумным звуком в чашке уменьшается объём жидкости. Он фиксировал всё, но не мог заставить себя ни пошевелиться, ни что-то сказать. — Бак! — наконец замер и уставился на него с упрёком Стив. — Ты так и будешь сидеть? Баки не отвечал, но сердце его забилось учащённее. — Мне скоро улетать… — напомнил Стив, и это, наконец, подействовало. Баки чуть шевельнулся и перевёл на него взгляд. — Прости… — выдавил еле слышно Баки. — Прости… меня… Стив уставился в его глаза. — Я уже сказал, что не сержусь! — вздохнул он устало. — Забудь ты уже об этом! Баки отрицательно закачал головой. — Я…Я ненавидел тебя… Когда ударил… — прошептал он, пугаясь собственных слов, и сердце его почти замерло. — Прости меня, Стиви… Стив вновь внимательно вгляделся в его глаза, потом дотянулся через стол, накрыл и сжал его руку в своей ладони, чуть подался вперёд и также тихо, заговорческим тоном, прошептал: — Я тебя тоже! Аж целых пять минут! Прямо убить был готов! А потом ничего, отпустило! Он мягко улыбнулся, глядя на ошарашенное лицо Барнса. — Всё нормально! Он хлопнул Баки по руке и оглядел стол, взялся за пустую чашку и задумчиво замер. — Ты… Ты меня тоже прости, — произнёс он внезапно серьёзным тоном. — Я слишком жестко с тобой… Перегнул палку. Просто разозлился из-за блокнота. Глупо, конечно… Но это слишком личное. Я пока ещё не готов делиться его содержимым… Он немного помолчал, а потом встал из-за стола. — Так. Ну ладно. Со стола сам уберешь. Чай, захочешь выпить, — подогреешь. Бутерброд, надеюсь, тоже съешь. Т’Чалла пришлет к тебе кого-то с новой дозой лекарства сегодня. Приглядывай тут за ним и Шури. И не трепли им нервы почем зря! Баки снова завис, молча глядя перед собой. — Провожать не будешь…? — внезапно остановившись, произнёс Стив. Баки мрачно покачал головой и еле заметно хмыкнул: — Не люблю прощания, ты же знаешь… — Да, — вздохнул Стив, — Знаю. На! Он сунул ему полотенце и ушёл в спальню, вскоре вернулся уже одетый и собранный. — Мне надо зайти к себе в апартаменты. Там кое-какие мои вещи остались. Да, и ещё к Т’Чалле забежать… Ну и всё… Он выжидающе уставился на Баки. Тот медленно приподнялся и вышел из-за стола. — Ну, давай! — Стив, чуть помедлив, шагнул к нему и крепко его обнял. Баки тоже прижался к Стиву на мгновение, и тут же отпрянул, так ни разу и не подняв на него глаза. Стив сжал губы и хмыкнул. — Ну, до дверей-то хоть проводишь? Я без тебя отсюда не выйду. Баки кивнул и пошёл в прихожую. В коридоре он отпер дверь и отошел в сторону, освобождая путь. Стив сделал несколько шагов и замер напротив. Баки смотрел сквозь него куда-то в стену. Стив снова хмыкнул и шагнул за порог. Баки поднял голову, наконец, сфокусировал взгляд и уставился ему в спину. Стив сделал ещё два шага по направлению к холлу, в котором была лифтовая площадка, и вдруг остановился. Какое-то время стоял, не двигаясь, а потом резко развернулся и уверенным шагом пошел обратно. Баки лишь удивлённо вскинул брови. Стив грубо втолкнул его в глубь коридора, от чего Баки, отлетев назад, врезался спиной в стену, и, налетев следом, прижал его к ней всем своим телом. Баки выдохнул ему в лицо и ошарашенно распахнул глаза, не зная, как реагировать. Лицо Стива снова было очень серьёзным, почти злым. Пока Баки пытался понять, что происходит, за него сработали рефлексы. Он упёрся локтем Стиву в живот и, отстраняя его, вывернулся в сторону проёма, выскользнув из-под Роджерса. Но Стив не отступал. Он небрежно отмахнулся, отбивая руку Баки в сторону, которой тот пытался оттолкнуть его назад, и вновь налетел на него, хватая за плечо, заставляя Баки пятиться, не разбирая дороги. Баки отскочил в спальню, налетел спиной на полку, с которой что-то посыпалось на пол. Стив схватил его за рубашку на груди, Баки снова на рефлексе отбил его руку в сторону и, отпрянув, продолжил быстро, судорожно пятиться. Оказавшись в гостиной, он задом налетел на спинку дивана. Стив, как раз резко ускорившись, снова накинулся на него и повалил. За спиной Баки больше не оказалось твердой вертикальной поверхности, и он завалился на спинку всем телом, а сверху на него рухнул Стив. Баки натужно простонал от тяжести, которая обрушилась на его диафрагму, и спихнул Стива вбок. Тот, вцепившись в него, перекатился и рухнул на диван, утаскивая его за собой. Баки упал на него сверху и снова невольно охнул. Чуть приподнявшись, он изумлённым взглядом уставился в глаза Стива, оказавшись лежащим на нём. В этих глазах мелькнули лукавые искорки, но лицо Роджерса всё ещё было суровым и серьёзно сосредоточенным. Стив вдруг снова резко перекатился вбок, держа Баки за торс, подмял его под себя и теперь он оказался на Баки сверху. Но это длилось всего мгновение. Баки, пытаясь высвободить ногу, которую Стив зажал между спинкой дивана и своим бедром, оттолкнулся, сползая на самый край, и они вместе рухнули уже на пол. Стив задел плечом стол, и тот, с жутким грохотом завалившись на бок, отъехал в угол комнаты, но никто даже не обратил на это внимания. Баки опять оказался верхом на Стиве, и, пользуясь тем, что тот был слегка оглушен ударом при падении, попытался завладеть ситуацией. Он придавил Стива своими коленями, а локтем упёрся ему в горло. Но Стив, мгновенно придя в себя, резко завалил Баки на спину и опять, перекатившись, накрыл собой. Прижал, придавил всем своим немалым весом к полу, прижимая ноги коленями, а руку, которой Баки вновь пытался оттолкнуть его, упершись в грудь, сильно сжал за запястье и завел ему за голову. Уткнулся лицом куда-то между его плечом и ухом и замер. Тяжело дыша от всех этих действий и щекоча Баки колючей щетиной. Баки тоже замер. Он не мог сдвинуться, даже если бы захотел, но он особо и не хотел, потому что всё ещё не понимал, — что происходит? Злится на него Стив? Дурачится? Проверяет? Или хочет чего-то ещё…? Стив, сильно прижимаясь, потёрся о шею Баки лицом, почти делая больно, опаляя его горячим, частым дыханием. И Баки ощутил его тёплые влажные губы у себя на шее. Стив несколько раз нежно поцеловал его, ведя от шеи к уху и куда-то за него, и снова прижался лбом к Баки. Рука его, наконец, отпустила кисть Барнса, и тот сразу же уперся ему в плечо, отталкивая. Стив в ответ прижимался к нему все сильнее. Одну руку он просунул Баки под поясницу, а второй судорожно гладил его по голове и уху. Баки перестал отталкиваться и окончательно сдался, расслабился. Стив снова поцеловал его горло горячими влажными мягкими губами и, на миг отстранившись, посмотрел ему в глаза. Лицо Стива уже было совершенно не суровым или серьёзным. Губы тепло улыбались, глаза блестели странным блеском, а брови были вздернуты вверх. — Дурак ты, Барнс! — прошептал Стив, и губы его задрожали, а улыбка стала ещё шире и как-то болезненней. — Болван!!! И он снова вжался ему в шею лицом с такой силой, что Баки невольно застонал, запрокинувшись назад. Стив выгибал его навстречу себе, притягивая за поясницу, а головой наоборот вдавливал его затылок в пол. От чего Баки казалось, что он хочет сломать его пополам. Нога Баки дёрнулась и согнулась в колене, поднимаясь и рефлекторно пытаясь упереться и отпихнуть от себя Роджерса, но тут же он сам распрямил её обратно, расслабленно заскользив по полу пяткой. Рука Баки обхватила Стива за шею и прижала к себе почти с такой же силой, с которой тот и сам прижимался к нему. Некоторое время они так и лежали, не двигаясь и натужно дыша, потом Стив чуть развернул голову Баки к себе и упёрся лбом в его лоб. Снова сильно, почти до боли потёрся и отстранился. Баки отпустил его шею, почувствовав, как тот отодвигается и посмотрел ему в глаза. Стив некоторое время смотрел на него сверху, молча улыбаясь, затем нагнулся и быстро чмокнул в губы. — Я победил! — хмыкнул он, лукаво прищурившись. — Ты моешь посуду сегодня! Разжал свои объятия, резко отстранился, встал и снова замер. Ещё мгновение смотрел на Баки сверху вниз, словно досконально запоминая. — Я возьму реванш! — произнёс Баки хриплым голосом. Стив широко улыбнулся, сложил пальцы в жест, — словно целится из пистолета, и подмигнул ему. А потом резко развернулся и решительно вышел из комнаты. Баки всё ещё растерянно лежал на полу, когда захлопнулась входная дверь.