Однажды в Лиллехаммере

— У меня ещё все впереди, возьму свое золото в Лиллехаммере. Уверен ли я в этом? Конечно. Итоговое седьмое место, и Элвис оказывается за бортом, когда награждаются нового Олимпийского чемпиона. Элвис представляет на его месте себя, а о тех, кто будет по обе стороны от него, он даже не думает. Значение имеет лишь то, что Элвис идёт к своей цели и сделает все для этого. — Какие у меня планы? Прежде всего стабилизировать себя, а потом… потом посмотрим. Думаю, что четвёртые прыжки — это основа фигурного катания у мужчин. Сейчас Элвис совсем ещё юн, он даёт интервью, не задумываясь о будущем, он размышляет так легко, словно не существует никаких преград перед ним и его целью. Позже он поймет, что излишняя самоуверенность приводит к последствиям, которые могут сильно ударить по его самооценке. Позже Элвис расставит приоритеты, а пока он с восторгом рассказывает, как было бы круто владеть всеми четверными. — Альбервиль — первый шаг к Олимпийском золоту Элвиса Стойко, — в конце концов заявляет Элвис, а затем скрывается за дверью раздевалки. — Ну и что это было? Юля накидывает на него куртку, смотрит ему в глаза, будто пытается узнать все, о чем он думает. Элвис искренне не понимает её вопроса, поворачивается, помогая ей надеть на себя куртку, и переспрашивает: — А что не так? — Тебе не кажется, что пафоса было слишком много? — Ты вообще что делаешь в мужской раздевалке? Вопрос, конечно, логичный, но Элвис уже знает ответ. Она ждала его, чтобы потом поворчать на тему: «ты опять наговорил лишнего, а потом будешь страдать», но Элвис уже умел справляться с этим. Достаточно было включить дурака, чтобы Юля отстала. — Тебе бы тоже следовало сказать пару слов. Не думаешь? — Только, если тебе и не совсем лестных, — ворчит Юля, собирая волосы в хвост. Элвис подхватывает спортивную сумку, открывает дверь, пропуская вперёд Юлю, и думает о том, что её возмущение не имеет под собой никакого основания. Но Юлино беспокойство передаётся и ему, но вопреки этому он пытается переубедить ее. — У тебя нет причин беспокоиться, — заявляет он. Юля останавливается, перекрывая ему путь. Он знает этот взгляд — обеспокоенный и весьма поучительный. Сейчас будет нотация. Юля любила включать «мамочку» в самые не подходящие моменты. Сейчас был один из таких. Но Юлю что-то отвлекает, прежде чем она успевает открыть рот. Элвис оборачивается и видит рядом с собой парня. Урманов поднялся повыше него, но это ещё ничего не значит. Было дело, он его и раньше обыгрывал, но все определит будущее, к которому Элвис стремительно готовится. — Привет. — Он здоровается, не концентрируя внимание ни на Юле, ни на Элвисе, вообще его взгляд рассредоточен, да и выглядит парень совсем рассеянно. Элвис в ответ не здоровается, а Юля кивает ему в ответ, чуть прячась за Элвиса. — До встречи в Лиллехаммере, — бросает Элвис, зная, что встретиться им придётся гораздо раньше. Но Урманов точно понял посыл его слов, теперь он смотрел на Элвиса так, словно тоже бросал ему вызов, хотя оба знали, что конкуренция в Лиллехаммере будет гораздо и гораздо сильнее, но сейчас максимализм бил ключом у обоих. Юле приходится приложить немало усилий, чтобы выйти из тени, встать между ними, и предложить выпить сока. Это не работает. — До встречи, — говорит Русский. — Ну и что это было? — спрашивает Юля, когда они остаются одни. Элвис отвечает так, как отвечал всегда, как будет отвечать через года: — Он мне не нравится. Это всегда было самой большой ложью, сначала — по отношению к себе. Элвис не знал, что придёт время, когда ему придётся пересмотреть этот факт, когда он начнёт понимать Юлю и не понимать себя. *** «До встречи в Лиллехаммере» «До встречи в Нагано» Сколько ещё будет этих «до встречи», прежде чем встречи прекратятся. Время нещадно летит, Элвис сейчас смотрит на плакат, разрисованный друзьями в его честь и понимает, что ценность момента определяют люди, находящиеся рядом. Не столько важны медали, сколько возможность с кем-то разделить эту радость. Хмель уже завладел Элвисом, около пятнадцати минут назад Юля решила, что всем в этой комнате будет интересно послушать дурацкие истории из их с Элвисом детства. Но Элвис почти не слушает ее, слова смешиваются в единую массу, которая сопровождается звонки смехом Юли и тихим — Русского. Элвис наблюдает за их переплетенными руками. Казалось, они даже не замечают, что делают, переплетая пальцы и играясь ими. Раньше Элвис думал, что это будет вызывать у него отвращение, но когда этого не последовало, он насторожился. Когда-то он услышал фразу, что для счастья всегда чего-то не хватает. Ранее он бы опроверг это, бросив пару аргументов, касающихся, например, двух идеально исполненных программ. Но жизнь больше не делилась на чёрное и белое, и теперь Элвис точно мог сказать чего ему не хватает. Объятий. Юля, наконец, замолкает, а затем и вовсе её глаза закрываются. Она словно котенок в руках Русского, такая маленькая и совсем беззащитная. Элвис чувствует неподдельное чувство нежности… но не к Юле. К Русскому скорее. За то, что он оберегает ее, даёт ей ту заботу, которую она так заслужила. Элвис до сих пор уверен, что никто не позаботится о Юле лучше, чем он сам, но почему-то Русскому он доверяет. Юля засыпает, а Урманов кутает её в одеяло, сам ложится рядом и смотрит в окно. — Красивое небо, — говорит Элвис, откидываясь на спинку кровати. Он уютно устроился в ногах неразлучной парочки, решив, что он успеет уйти, прежде чем… в общем уходить не потребовалось, Юля спит. Этого достаточно, чтобы Элвис ни о чем не беспокоился. — Любишь звезды? — Как их можно не любить? — удивляется Элвис, — это же целые миры. Как думаешь, где-то там есть ещё жизнь? Он наблюдает за Русским, в голове которого сейчас определённо вырисовывается образы зелёных человечков по типу пришельцев. Сам же Элвис не ассоциирует жизнь на других планетах с уродскими созданиями, но этим он делиться не собирается. — Не знаю, — после длительного молчания говорит Русский, — не знаю, может и есть. Сколько потребуется людям времени, чтобы облететь весь космос? — Не обязательно облететь весь космос, чтобы поверить в жизнь на других планетах. Русский смотрит на него с удивлением, но Элвис ему ничего не объясняет. Для Элвиса всегда было важно верить во что-то. Как работает фантазия Русского он выяснять не хотел. Они молча наблюдают за звездами, а когда небо затягивается тучей, Элвис переводит взгляд на парня. В полумраке его лицо выглядит расслабленным, иногда он закрывает глаза, словно на некоторое время засыпает, но потом снова открывает их, заставляя Элвиса шугаться своих собственных мыслей. А думает о том, что Русский вызывает у него противоречивые чувства, но больше не отрицательные. Может та самая большая ложь как раз заключалась в самообмане? В том, что чтобы убедиться, что он не испытывает к сопернику ничего положительного? И тогда бы проигрывать ему было легче… «Так люди находят друзей?» — задаёт себе вопрос Элвис и не получает на него ответа. Ему сложно вспомнить, какие чувства он испытывал к Юле, когда она неуклюже врезалась в него на катке. Им тогда было около шести лет и обоих волновала только возможность ливнуть с тренировки пораньше. Когда ты ребенок, для тебя дружба — это что-то само собой разумеющееся, но теперь… теперь все совсем иначе. Ревность, которую Элвис ассоциировал с братской, как-то сама собой постепенно разрасталась, превращаюсь во что-то раздражительное, не имеющая ничего общего с ревностью к подруге. Все было иначе, но Элвис не мог разобраться в своих чувствах, а подсказать ему было некому. Кроме Юли у него не было близких друзей, тем более парней. И сравнивать было не с чем. Русский сдаётся вторым. Он закрывает глаза, но больше не открывает, его дыхание становится размеренным, а рука безвольно падает на кровать между прикроватной тумбой и кроватью. Элвис спать не хочет. Он хочет, чтобы кто-нибудь объяснил ему, почему нельзя просто взять и переключить свое сознание на что-нибудь другое. Думать, например, о том, что он стал чемпионом мира, что теперь все будет иначе, что впереди ещё целая история, которую он будет творить своими прокатами, образами и программами, впереди целая жизнь, а он… А он обхватывает ладонь Русского своей. Его целью было что-то совсем безобидное — накрыть его и Юлю одеялом, выключить ночник и лечь самому спать. Но теперь он замирает, опустившись у кровати. Элвису не хватает чего-то для полного счастья. И его пугает то, что это «что-то» может быть чем-то недоступным и всегда будет ощущаться эта пустота. А ещё страх. Элвис приходит в себя, понимая, что уже несколько минут держит ладонь Русского в своих руках, но это ничуть его не смущает, напротив, он проводит пальцем по его запястью, затем выпускает. Чувство, что его сердце Вот-вот разорвется на мелкие кусочки, не покидает Элвиса следующие несколько минут, он не находит в себе сил, чтобы вернуться в постель, он сидит рядом и думает о том, какие эти ребята замечательные, как ему повезло с ними. Он бросает взгляд на плакат. «Поздравляем» Позже он лежит в кровати, разглядывая белый потолок, слушая сопение Русского и Юли. Хорошо им, наверное — быть друг у друга. Проходит час. Через какое-то время Русский просыпается, но только, чтобы убедиться, что Юля рядом. Элвис притворяется спящим, но одним глазом видит, как он со всей своей любовью, которую только можно уместить в одном единственном жесте, проводит рукой по щеке Юли. Так нежно. И так похоже на то, что делал пару часов назад сам Элвис. Это заставляет его мгновенно отрезветь. А следующий день будет прощанием. Когда Элвис даст возможность Юле остаться наедине с Русским, когда он сам будет чувствовать невыносимую тоску, но не посмеет прервать их прощание. А потом он будет жалеть Юлю, снова утирая её слезы и обещая, что все обязательно наладится, но Элвис не сможет сказать ей в ответ, как ему тоже не хочется расставаться с Русским. Краткое рукопожатие — это все на что он имеет права. — До встречи, — говорит Элвис, пожимая ему руку, — удачи на Играх. Будем болеть за тебя. — Спасибо. И береги Юлю, знаю, тебе не нужно об этом напоминать, но просто… — Просто ты переживаешь. Не волнуйся, она будет в порядке. Элвис толкает дверь и слышит вопрос, заставший его врасплох: «а ты?» А ему только на пользу пойдёт отсутствие Русского… продолжая обманывать себя, думал Элвис. Он оставляет их по ту сторону двери, а сам отправляется строить планы, как провести небольшой отпуск, но мысли все ещё крутятся вокруг вчерашней ночи. Элвис даёт себе установку — никогда не повторять ничего подобного.