Bendy and Boris in The Inky Mystery

Фезерворт отпила из третьей чашки кофе. — Ты готова? — спросила ее Рингтейл. Джоан еще раз просмотрела отчет. Она вздохнула, но кивнула головой. — Уверена? Ты выглядишь изможденным. Джоан нахмурилась и захлопнула папку. — Да, я уверена, Рингтейл. — В ее голосе прозвучало раздражение. Рейчел подняла лапы в знак капитуляции. — Окей. Фезерфорт вздохнула. — Прости. — Не беспокойся об этом. Это самый напряженный случай, который у нас когда-либо был, — сказала она. — Я все еще не могу понять, как они снова проскользнули мимо нас, — сказала Джоан с болезненной гримасой. Рингтейл пожала плечами. — Во-первых, их могло там и не быть. Давай проведем допрос, а потом поразмышляем. Ты сводишь себя с ума, делая это сейчас. — Хорошо. Ты права. Давай сделаем это, — сказала Джоан, вставая. — Значит, они готовы? — Да. — С кем мы будем говорить в первую очередь? — спросила Джоан, собирая нужные файлы. Енот взмахнула хвостом, когда она повернулась и пошла по коридору рядом со своим более высоким партнером. — Похоже, с тем человеком, который нам звонил. Он все больше впадает в бешенство, и кажется, появилась его жена и тоже устроила драму в вестибюле. Когтяузер сейчас с ней, но… — Он не самый терпеливый человек, — Джоан закончила мысль. — Вот именно, — сказала Рингтейл, щелкнув пальцами. Ворона хмыкнула. — Итак, что у нас есть на него? — спросила Фезерворт. — Джерри Веррим, тридцать семь лет, рост пять футов шесть дюймов (167 см), совершенно обычный человек. Утверждает, что именно он сообщил о том, что видел Бенди и Бориса, — ровным голосом сказала Рингтейл. — А ты знаешь, что газеты называют их Б-Братьями? Довольно броско. — Сосредоточься. — Джоан закатила глаза. — Это он сообщил? — А? О, ну да. Тот еще зануда, — сказала Рингтейл. Джоан приподняла пушистую бровь, но не попросила Рейчел вдаваться в подробности. — Вместо этого мы арестовали доктора Райана Оддсвелла, а мальчиков нигде не было видно, — сказала Фезерворт. — Правильно, — усмехнулась Рейчел. — Как же все сложно, — Фезерворт вздохнула. — И не говори! — ухмыльнулась Рингтейл, сверкнув клыками, когда они остановились у двери. Енот распахнула простую дверь и впустила ворону. Внутри находились шеф полиции и их босс, Шеф Бобби Клаб. Он был крупным бульдогом, много лет проработавший в полиции. Сначала он скептически относился к двум молодым женщинам, которые хотели стать офицерами. Ему не потребовалось много времени, чтобы изменить свой взгляд. Именно он предложил им стать детективами. Он был груб и казался суровым для постороннего, но все, кто был знаком с ним, знали, что он был очень добросердечным и преданным. А еще у него был острый нюх на правосудие. — Детективы, — проворчал он. — Приветик, Шеф! Как поживает наш свидетель? — спросила Рингтейл с широкой улыбкой. Пес усмехнулся и повернулся обратно к одностороннему зеркалу. — Он весь в нервах, — заявил он. Джоан и Рейчел подошли поближе, чтобы посмотреть сквозь стекло. — Если бы я не знал вас лучше, то подумал бы, что это ваш человек. Он ведет себя так, будто ограбил банк. Рингтейл усмехнулась. — Думаешь, в нем что-то есть? — Пес пожал широкими плечами. — Если ты перестанешь терять время и войдешь внутрь, мы можем это выяснить, — сказал он. Фезерворт усмехнулась и повернулась, чтобы войти в комнату для допросов. Рейчел следовала за ней по пятам. Внутри комнаты стоял простой стол с двумя стульями, стоящими друг напротив друга. Стены были пусты, и один из стульев был занят. Одинокий человек заерзал под единственным светом, отбрасывавшим тени на тусклую комнату. Джоан села на другой стул, а Рейчел прислонилась к стене и скрестила руки на груди. Окно находилось рядом с ней и было обращено к спине Джоан, так что остальные могли наблюдать за реакцией Джерри. — О, слава богу, наконец-то! Я уже начал думать, что меня никто не выпустит, — вздохнул Джерри. Джоан посмотрела на него. Она отодвинула стул, и тот заскрежетал по старому деревянному полу. Он выглядел вполне заурядно. Его волосы начали проявлять признаки истончения. Глаза у него были тусклые, нос прямой, тонкие губы потрескались. Его руки нервно забарабанили по столешнице, вспотев, так как он продолжал двигать руки вниз к штанине, чтобы стереть влагу, прежде чем вернуться к игре пальцами по столешнице. Уши у него были великоваты для головы. В общем, Джерри казался совершенно ничем не примечательным физически. — Пока нет, мистер Веррим. Сначала у нас есть к вам несколько вопросов, — сказала Джоан, открывая папку с делом мальчиков. — М-меня ведь не ждут неприятности, правда? Я сд-сдавал двух разыскиваемых преступников! — Джерри широко раскрыл глаза и перевел взгляд с Джоан на Рейчел. — Это зависит от вас и от того, насколько вы честны с нами, сэр, — сказала Джоан и вытащила два объявления о розыске, которые она слишком часто видела за последние несколько недель. — Вы позвонили в полицию, чтобы сообщить, что видели этих двоих? — Джоан развернула плакаты, чтобы показать Джерри. Мужчина наклонился вперед и посмотрел на плакаты. — Да, это они: маленький демон и волк, — сказал Джерри. — Они появились вчера. — Почему? — спросила Джоан. — Зачем им понадобилось приходить в обсерваторию? Джерри снова пошевелился. Он посмотрел налево, потом снова вперед. — Демон хотел, чтобы Доктор Оддсвелл осмотрел его. Джоан пристально смотрела на него, ожидая продолжения. Джерри моргнул, но ничего не сказал. — Зачем ему понадобилось видеть Доктора Оддсвелла? Джерри вздохнул и посмотрел на стол. — У него была чернильная болезнь. — Чернильная болезнь? — Джоан подняла пернатую бровь. Джерри поджал губы. — Да. — Что такое чернильная болезнь? — спросила Джоан. Она боролась с желанием оглянуться на Рейчел или на окно. Джерри, казалось, занервничал еще больше, когда пот выступил у него на лбу. — Э-это… э-э… болезнь. — Он остановился и огляделся, не зная, что сказать. — Да ладно, — сухо ответила Рейчел, даже не скрывая сарказма. Джерри снова посмотрел на стол. — Это, э-э, смертельная болезнь. Она, эм, слушайте, я не врач, так что я не могу объяснить это. — Откуда вы знаете, что Бенди болен? — спросила Джоан. — Потому что он приходил к Доктору Оддсвеллу, — пробормотал Джерри. — Почему он не пошел в больницу? — спросила Фезерворт. — Врачи ничего не сделают! — воскликнул Джерри, поднимая голову. — Кроме того, если их разыскивают, они должны знать, что вам позвонят из больницы. Она признала, что второе утверждение Джерри было правдой, и сосредоточилась на первом. — Почему вы сказали, что врачи ничего не сделают? Разве они не помогут? — спросила Фезерворт. — Доктор Оддсвелл — единственный, кто воспринимает это всерьез, — заявил Джерри и скрестил руки на груди. Фезерворт прищурилась. Рейчел шагнула вперед. — Откуда вы это знаете? — Енот подошла, положила руки на стол и наклонилась к мужчине. Джерри вздрогнул. — По-потому что я тоже болен! — Это заставило обеих женщин остановиться. Джерри воспринял это как требование получить дополнительную информацию. — Я побывал во всех больницах города. Они все говорили, что я в порядке! Мы принесли им немного чернил, которые я выкашлял позже, чтобы доказать, что что-то не так, и они сказали, что разберутся, но они никогда не перезванивали! Лаборатории всегда теряли образцы! — Мы привезли образцы? С кем вы были? — спросила Фезерворт. — С моей женой, — он махнул рукой. — Ну и что потом? — спросил Рингтейл. — Мы привезли образцы из разных больниц, и ответы были одни и те же. Либо «это просто чернила», либо они их потеряли. — Джерри вздохнул. — Моя жена боролась изо всех сил, чтобы я остался для обследования. Прошла неделя, и ничего не произошло! Счет становился слишком большим, поэтому меня отпустили. — Как давно это было? — спросила Фезерворт, слегка повернув голову. — Я заболел около полугода назад. Я нашел доктора через два месяца после этого, — вздохнул Джерри. — Как вы его нашли? — спросила Рингтейл. — Друг в баре, куда я часто ходил. Я упомянул, что болен, а врачи были идиотами. Мы разговорились, и он предложил Доктора Оддсвелла, — вздохнул Джерри. — Мы написали записку по адресу, и он ответил, что хочет встретиться. — Кто этот приятель в баре? — спросила Рингтейл, выпрямляясь и пряча руки за спину. — Мортимер Маус? Он просто парень в баре. Время от времени мы играем в карты. — Джерри пожал плечами. Детективы обменялись взглядами и мысленно запомнили имя, прежде чем снова посмотреть на мужчину. — Слушайте, у меня неприятности? Я просто хочу домой. Детективы обменялись еще одним взглядом, подтверждая, что пришло время сменить тему. — Мистер Веррим, вам известно, что Доктор Оддсвелл незаконно практиковал в нелицензированной клинике? — спросила Фезерворт. Джерри фыркнул и сложил руки на столе. — Ну конечно! Любой, у кого есть глаза, мог бы сказать, что это место предназначено для созерцания звезд. Позвольте спросить, что еще он мог сделать? — А? — Фезерворт моргнула. Оба детектива встали в ступор от этого вопроса. — Что еще он мог сделать? Университет уволил его, и медицины не стали слушать его теорий. Никто не хотел смотреть на его исследования, а затем они внезапно исчезли. Он чувствовал угрозу, но хотел что-то сделать. А что бы вы сделали? — сказал Джерри. — Не нарушали бы закон, — сказала Рейчел. Джерри усмехнулся. — Послушайте, я доложил о тех парнях, которых вы разыскивали за убийство, — сказал Джерри. — Я исполнил свой гражданский долг. Я устал… — Куда делись Бенди и Борис? — Рингтейл оборвала его. Джерри пожал плечами. — Не знаю. — Вы помогли им бежать? — продолжала Рингтейл. — Зачем мне звать вас, если я собирался развернуться и помочь им сбежать? — спросил Джерри и нахмурился. — Вы помогали Доктору Оддсвеллу в его нелегальной практике? — спросила Фезерворт. — Я что, похож на врача? — раздраженно рявкнул Джерри и приложил руку к груди, показывая на себя. Он поднял бровь. Он был встречен тяжелым молчанием. Нервозность вернулась, и он опустил руку. Фезерворт и Рингтейл уставились на него без всякого удивления. — Нет, не помогал. — Но вы его не сдали, — сказала Рингтейл. — От него зависит моя жизнь! — Глаза Джерри расширились. — Я не мог просто сдать его полиции. Он работает, чтобы спасти жизни. — Снова воцарилась тишина. Рингтейл прикусила губу и неловко поерзала рядом с Фезервортом. В этот момент какая-то женщина распахнула дверь. Рингтейл подпрыгнула и повернулась лицом к женщине. Фезерворт и Джерри поднялись со своих мест. Женщина была красиво одета в простой цветочный узор длиной до колен. Волосы у нее были аккуратные, с небольшим завитком на конце. Фигура у нее была не очень стройная, но и не слишком худая. Ее глаза были обрамлены широкими квадратными очками, и она сузила их в ярком свете. У нее была сумка зажатый в руке. — Джерри! — Женщина нахмурилась. — Марта! Ч-что ты здесь делаешь? — Глаза Джерри расширились, и он удивленно поднял руки. — Ты чертов идиот! Как тебя арестовали? Ты позвонил в полицию, а вместо этого арестовали тебя? Что это за глупость? — прорычала женщина, подходя к мужчине и полностью игнорируя детективов. Рингтейл встала между женщиной и Джерри. В этот момент за ней вошел Офицер Когтяузер. — Извините, детективы. Я на секунду отвел взгляд, и она прошла мимо меня. — Тощий гепард смущенно посмотрел на них. — Это так похоже на тебя, Джерри! Не могу поверить, что ты вляпался в такую кашу, — рявкнула женщина из-за Рингтейл. — Мэм. Мистер Веррим не арестован. У нас было только несколько вопросов к нему, — сказала Фезерворт, надеясь рассеять гнев женщины. — Кто вы такая? Марта наконец перестала смотреть на съежившегося мужчину и посмотрела на Фезерворта. Женщина была чуть ниже Рингтейл, что делало ее чуть ниже плеча Джоан. — Я Марта Веррим, его жена, и если он не арестован, я требую, чтобы вы его отпустили. Когтяузер шагнул вперед. — Миссис Веррим, вы не можете просто… — Все в порядке, — Фезерворт прервала его. — Мистер Веррим свободен. — Она повернулась к мужчине. — Спасибо, что уделили время. Джерри тупо кивнул, все еще глядя на жену так, словно ожидал, что она бросит в него огненные шары. Марта фыркнула и повернулась к Рейчел. — Пожалуйста, отойдите, — приказала она. Рейчел нахмурилась, но отступила в сторону, пропуская Джерри к жене. — Нам нужно многое обсудить, — прошипела она сгорбленному мужчине. — Да, дорогая, — всхлипнул Джерри. — Вокруг полно газетчиков, и моя карьера не может пострадать из-за твоей неуклюжести. — Да, дорогая. — Но если они хотят взять интервью, это не значит, что мы должны им отказать. — Почему это, Марта? Их голоса затихли, когда они вышли в коридор. — Офицер Когтяузер, вы можете проводить их? — спросила Рейчел. Гепард кивнул и последовал за парой. Рингтейл вздохнула, и Фезерворт повернулась, чтобы собрать страницы для дела. Рейчел прислонилась к столу. — Ну, это было бесполезно. — Неужели? — спросила ворона. — Мне кажется, что мы находим общую нить. — Болезнь, которая никогда ни к чему не приводит? — спросила Рейчел. — Почему кто-то или какая-то группа так упорно трудится, чтобы скрыть это? — спросила Джоан. Енот заворчала и, выпрямив спину, направилась к двери. — Встретимся в комнате доктора. — Конечно, — сказал Фезерворт. Когда Фезерворт вышла из комнаты, Шеф Клаб уже ждал его. — Хорошо прошло, — саркастически заметил он. — Простите, сэр, — сказала Джоан. Пес лениво отмахнулся от ее извинений. — Есть ли правда в том, что он сказал? — спросил Клаб. Джоан на секунду склонила голову набок. — В чем? — Эта болезнь. Неужели Оддсвелл — единственный парень, который что-то с этим делает? Кто-то из ваших разыскиваемых действительно болен этим? И вообще, что это такое? — перечислял Клаб, пока шел по коридору, удаляясь от кабинетов и направляясь к комнате, в которой находился Доктор Оддсвелл. — Я и сама не вполне понимаю, сэр, — призналась Джоан. — Но кое-что вы все-таки понимаете, — многозначительно заметил шеф. Джоан мысленно вернулась ко всему, что мальчики рассказали ей в Силливижне. — Отчасти, сэр. — Хорошо, — сказал он и повернул ручку двери в комнату наблюдения. — Газеты устроят настоящий цирк, — пробормотал он себе под нос. Джоан подождала, пока появится Рэйчел, и они вошли в комнату. Она была устроена так же, как и первая, но в зеркальном отражении. И снова Фезерворт заняла свое место. Доктор не дал им начать. — Вы нашли мисс Худ? — Да, — ответила Джоан. — Ее поместили в Больницу Гринби. Но с ней все в порядке. Немного побита, но это все. Сегодня ее должны выписать из больницы, а потом мы привезем ее сюда. — Она сказала, что случилось? — с тревогой спросил геккон. Фезерворт размышляла сама с собой, стоит ли ей отвечать или перейти к своим вопросам. — Она утверждала, что по меньшей мере двое мужчин схватили ее и связали. Она сказала, что они заставили ее выдать ваше местонахождение, а затем оставили ее в вашем старом доме, привязанной к стулу. Она также сказала, что через час мышь перерезал веревки и помог ей сбежать. Его звали Василий. Вы его знаете? Доктор Оддсвелл покачал головой. — Никогда о нем не слышал. Вы поймали нападавших на нее? — Нет. Она не могла дать никаких физических описаний и… — Но я уже сказал вам, что нужно искать! Трудно ли найти двух мужчин с чашками вместо головы? — нахмурившись, спросил Доктор Оддсвелл. — Мы еще не видели никого, кто подходил бы под это описание, — отрезала Рингтейл. Большие глаза доктора посмотрели на нее и тут же отвели взгляд. Геккон вздохнул, как будто был разочарован в них. Краем глаза Джоан заметила, что Рейчел в гневе поджала хвост. — Вы нелегально работали в обсерватории на добровольцах? — спросила Фезерворт. — Да, — ответил он с раздражением. — Вы экспериментировали на своих добровольцах? — резко спросила Фезерворт. — Конечно, — без колебаний ответил Доктор Оддсвелл. Он казался почти скучающим и раздраженным. — Вы практиковали неэтичные процедуры после того, как сказали этим людям, что у них неизлечимая болезнь? — продолжала Фезерворт. — Нет. Комфорт и безопасность моих подопытных были моим главным приоритетом. Я работал тщательно, чтобы окружающая среда и уход были максимально «этичными», — отрезал Доктор Оддсвелл. — Подопытные? Не пациенты? — заговорила Рингтейл. — Да. Подопытные. Это мой выбор. У пациентов есть болезнь, которая нуждается в лечении, — заявил Доктор Оддсвелл. Глаза Джоан расширились. — Вы… вы хотите сказать, что чернильная болезнь — это не болезнь? — Рингтейл потрясенно и сердито посмотрела на ящера. Доктор Оддсвелл моргнул и поправил очки на кончике носа. — И да, и нет. — Неужели вы лгали людям только для того, чтобы ставить на них эксперименты? Существует ли вообще чернильная болезнь? — потребовала Рингтейл и подошла к столу. Она наклонилась над ним и пристально посмотрела на него. — Я лгал и не лгал своим подопытным. Чернильная болезнь — это не болезнь, которая включает в себя микробы или инфекцию. Это что-то другое. Вот почему я занимаюсь этим исследованием. Мы никогда не видели ничего подобного. Это изменит мир, и по какой-то причине есть те, кто хочет сохранить это в тайне, — объяснил Доктор Оддсвелл. — Зачем лгать? — спросила Фезерворт. — Чтобы защитить их, — заявил Доктор Оддсвелл и сплел свои широкие пальцы вместе. — Защитить их! — Рингтейл скривила губы и казалась потрясенной. — Защитить их от чего? — Мне не нравится ваш тон, детектив. Я бы хотел, чтобы вы дождались моего полного объяснения, прежде чем составлять свои собственные мнения и выводы. — Доктор Оддсвелл наклонил голову и пристально посмотрел на нее. Его язык высунулся из уголка рта. Рингтейл зарычала, но движение Фезерворта заставило ее отступить. — Благодарю вас, Детектив Фезерворт. — Зачем вам их защищать? — спросила Фезерворт. Доктор Оддсвелл вздохнул, и его узкие плечи, казалось, опустились с тяжелым, невидимым грузом. — Видите ли, подопытные, с которыми я работаю, прекрасно понимают, что эта чернильная болезнь рано или поздно убьет их. Я наблюдал за этим снова и снова; смертность составляет сто процентов. Вопрос в том, «когда», а не «если». — Это не ответ на мой вопрос. Зачем защищать их, если вы знаете, что они умрут? — потребовала Рингтейл, сжав кулак. Она сделала еще один шаг назад. Джоан поняла, что она пытается не броситься снова вперед. — Они живут дольше, если у них есть надежда, — сказал доктор. — Что? — Джоан нахмурила брови. — Эмоциональное и психологическое состояние подопытных влияет на тяжесть чернильной болезни. Я видел, как депрессивные подопытные впадают в свои симптомы в течение нескольких недель, а оптимистичные подопытные — в последние месяцы, если не в год. Я предполагаю, что человек может прожить годы с болезнью, если у него есть сила характера, чтобы бороться с ней. — Доктор Оддсвелл улыбнулся и самовлюбленно поднял брови. — Сила характера? — повторила Рингтейл, как будто не веря ни единому слову. — Да. Это лучший способ, которым я могу это выразить. Чем больше подопытный любит жизнь, борется за нее, надеется на продолжение, тем дольше он переживает боль и ужас своего тела, медленно распадающегося с каждым приступом, — сказал Доктор Оддсвелл. — Они начинают сдаваться, чернила поглощают их. — Как насчет других факторов? — спросила Фезерворт, сцепив руки поверх папки. — Например, возраст? Виды? Генетическая история, гигиена, прежние болезни, уровень образования, привычки сна и питания, умственные расстройства, окружающая среда, физическая активность и тому подобное? — перечислил Доктор Оддсвелл, глядя на детективов взглядом, который говорил о бесконечном поиске и знании, жажде ответов и понимании, которое, казалось, было выше понимания двух женщин. — Ни один из этих факторов, казалось, не изменил интенсивность боли или продолжительность страдания и выживания подопытного. Единственными факторами были мировоззрение подопытного и его дар, — сказал доктор. — Их дар? — удивленно спросил Фезерворт. — Да, — с досадой протянул доктор. — По какой-то причине некоторые дары, кажется, ускоряют этот процесс. Я до сих пор не могу понять, почему. — Так что вы хотите сказать, док? — потребовала Рингтейл. — Я говорю, — раздраженно отрезал доктор Оддсвелл. — Что профессиональный спортсмен, у которого есть проблемы с самооценкой, умрет быстрее, чем девяностолетняя бабушка, которая эмоционально близка своим внукам. Это их состояние ума и сердца. Детективы обменялись растерянными взглядами, оба нахмурили брови, прежде чем снова повернуться к доктору. Он казался одновременно довольным и раздраженным. Рингтейл заговорила медленно: — Почему вы исследуете чернильную болезнь? Доктор усмехнулся. — На самом деле все очень просто. Я нахожу это захватывающим. Это редкость, когда такая вещь происходит. Единственная в жизни тайна. Я ученый, и открытие — это моя специализация. — Рингтейл презрительно скривила губы. Доктор Оддсвелл продолжал: — Но тот, кто отправил меня в это путешествие, был мой старый друг Уилсон Уизтон. Именно он пришел ко мне в поисках помощи. Он передал мне первых подопытных. — Доктор тяжело вздохнул. — Именно тогда я заметил странности симптомов болезни, случайный характер инфекции, ужас, который испытывали подопытные. Рингтейл и Фезерворт обменялись еще одним взглядом. — Итак, вы исследовали ее. Что это значит? Какие эксперименты вы проводили на людях? — В университете я собирал образцы и проверял их в лабораториях. Я попробовал несколько химикатов, лекарств и методов лечения. Я попытался найти что-нибудь похожее на чернильную болезнь, что могло бы дать мне хорошее сравнение, но это был тупик. — Геккон покачал головой. — Но это же наука. Пока вы не сделаете все правильно, будут множество методов проб и ошибок. Теперь я пытаюсь найти связь с дарами и радиусом распространения и обезболивающим. Особенно обезболивающим. Тут Джоан пришла в голову одна мысль. Что-то от Силливижн. Что-то, что сказал ей Бенди. — Вы верите, что эта болезнь может превратиться в эпидемию? — Может? — Доктор Оддсвелл выпрямился с выражением удивления на лице. — Мой дорогой детектив, это уже эпидемия. Учитывая, как трудно узнать обо мне и моих исследованиях чернильной болезни, а также количество посещающих меня подопытных, я предполагаю, что фактическое число растет тревожно быстро. Она уже широко распространена. — Что вы имеете в виду? — нервно спросила Рингтейл. — Число подопытных, с которыми я работаю, растет с пугающей скоростью. Сейчас в живых осталось тринадцать человек, и трое из них родом из далеких мест, откуда Уилсон послал их ко мне, — заявил Доктор Оддсвелл и слегка наклонился вперед. Фезерворт прищурилась. — Один из них был Бенди, не так ли? Доктор кивнул. — Да, молодой демон, которого обвинили в убийстве Уилсона. — Обвинили? — Рингтейл подняла бровь. — Конечно. За ним охотились очень долго. Он был уверен, что это только вопрос времени, когда люди с темными намерениями, наконец поймают его и сделают с ним то, что сделали с его исследовательской группой. Я уверен, что это был не молодой человек, — заявил Доктор Оддсвелл. — Значит, вы считаете, что Уизтон, Бенди и Борис невиновны? — спросила Джоан, открывая папку и поворачивая плакаты и какие-то заметки к Оддсвеллу. Отвечая, Доктор Оддсвелл просмотрел записи: — Конечно. Любой, кто встретит их, сразу скажет, что все они хорошие люди. Уилсон был чрезвычайно самоотверженным, и у мальчиков тоже был хороший характер. Те двое, что напали на нас, только укрепляют это мнение. Кроме того, у них мало времени. Джоан моргнула. — Что вы имеете в виду? Доктор Оддсвелл вздохнул и отложил газету, что держал в руке. — Приступы болезни Бенди случаются почти ежедневно. Это самое большее, что я когда-либо слышал для одного человека. Другие подопытные страдают от приступов пару раз в месяц и в худшем случае пару раз в неделю. Ему осталось жить всего несколько недель, но он уже прожил месяц в таком состоянии. Честно говоря, он меня совершенно ошеломил. В них есть определенная искра… — доктор задумчиво замолчал. Детективы молча смотрели на доктора широко раскрытыми глазами. Доктор поправил пальто и снова сосредоточился на женщинах. — Послушайте, детективы. Я прекрасно знаю о вас и о том, что вы преследовали моего старого друга. Вы были частью проблемы, а не ее решением. Я не держу вас, ни какое-либо правительство или должность власти в высоком отношении в настоящее время. Я предлагаю вам, если вы хотите стать частью решения, быстро очистить имена этих мальчиков и помочь мне донести до общественности опасность, в которой мы все находимся. Я мало чем могу помочь, но я могу сделать больше, чем позволить тем, кто страдает, чахнуть на больничных койках и в домах без ответов и надежды. — Вы хотите, чтобы мы вам помогли? — удивленно спросила Рингтейл. — Сначала помогите мальчикам, — практически приказал Доктор Оддсвелл. Фезерворт почувствовала, как напряглась Рингтейл. — Они являются приоритетом. — Но почему? — с любопытством спросила Джоан. — Разве информирование общественности не должно быть первым делом? — Эти двое взяли на себя миссию, которую выполнял Уилсон. Они должны найти лекарство от этой ужасной эпидемии, прежде чем она действительно станет свирепствовать. — Но как? — Рингтейл изумленно покачала головой. — Они не врачи. Я думаю, вы найдете ответ раньше, чем они. — Нет, это не первый раз, когда мир сталкивается с этим. Уилсон обнаружил лучший шанс, который у нас был, от людей, живших задолго до нас. Если мальчики справятся с этим, они вполне могут в конечном итоге спасти мир. — Доктор Оддсвелл ухмыльнулся, и в его глазах появился странный блеск. — Итак, что вы скажете, детективы? Хотите помочь спасти мир?