***
Сакура и раньше видела мощь этих двух мужчин, когда они сражались в её юности на войне. Но сейчас они оба были живыми и горячими. Всё было гораздо реальнее, чем тогда. Женщина наблюдала за их тренировкой, не решаясь просить о спарринге одного из них. Без чакры она была мало на что способна, а использовать чакру на обычную тренировку Сакура посчитала неразумным. После тренировки их скромная компания направилась в резиденцию Хокаге (и Учихи Мадары, как бы добавил он сам). Сакура понимала, что Мадара опасался оставлять её надолго без присмотра, но заставлять быть её рядом насильно у него тоже не было желания. Не разрывая разговора между двумя мужчинами, Сакура медленно сворачивала с тропы, что вела в резиденцию. Ей хотелось увидеть родную деревню чуть больше того, что она успела рассмотреть за последние дни. − Далеко собралась? — Мадара поймал её за запястье ровно перед тем, как женщина собиралась скрыться в тени деревьев. − Прогуляться, − растерявшись, Сакура не смогла подобрать достаточно весомого предлога удалиться. Ей было непривычно от такого количества мужского внимания. Она привыкла быть в тени других пар. Она привыкла, что о ней заботятся лишь «за компанию» с кем-то. Сейчас Мадара смотрел лишь на неё и молчал, что-то обдумывая про себя. Кожа Сакуры под его пальцами начинала гореть, но она боялась разорвать этот физический контакт между ними. − Вернись к обеду в поместье, − кратко бросил Учиха, отпуская её. Сакура молча кивнула ему вслед, сомневаясь, что он заметил. Женщина совершенно не представляла куда идти. Она вышла из поместья без вещей и денег. Шурша редким песком и камнями под ногами, Сакура вышла на одну из узких улочек, ведущих к будущему проспекту. Она не узнавала ни единого проулка, потому что те ещё не приобрели привычного с детства расположения. Женщина запрыгнула на крышу ближайшего здания, осматривая округу острым взгляд зелёных глаз. Солнце уже встало, потому хорошо освещало крыши разноцветных зданий, которые ещё не стояли так плотно друг к другу, как она помнила. Приметив улицу, на которой было больше всего людей даже в такую рань, розоволосая спрыгнула с крыши и пошла в предполагаемую сторону. Просторная улица встретила её звуками пробуждающейся стройки. Дома ещё не пестрили привлекательными вывесками, но несколько лавок уже полноценно открылись. Здания, сделанные из дерева, выглядели однотипно, но Сакура знала, что уже скоро они обрастут различными производственными коммуникациями, рекламой и бумажными фонарями. От столба к столбу будут проведены линии электропередач, позволяя жителям отказаться от масляных ламп. Отчасти она скучала по благам цивилизации. Рассматривая Коноху времён основателей, она подметила уже открывшийся небольшой ресторанчик в глубине деревянной постройки, одна стена которой отсутствовала. Лишь небольшой навес из нескольких полос ткани прикрывал вход в заведение. Женщина почувствовала приятный аромат, в животе заурчало. Сакура в нерешительности замерла перед рестораном, понимая, что зайти без денег было бы бесполезной задумкой. − Красавица, Вас угостить? –за её спиной послышался мужской голос, идентифицировать который Сакура не смогла. Она повернулась, чтобы взглянуть на незнакомца: мужчина в потрёпанной одежде с сумкой на поясе, из которой приветливо выглядывала пара незатейливых плотницких инструментов, тканевая повязка на его лбу не позволяла пшеничным прядям волос лезть в глаза. − Извините, мне как-то неловко было бы воспользоваться Вашей добротой… − Сакура улыбнулась, подняв руки в извиняющемся жесте. Пускай разыгравшийся аппетит требовал утолить его, но благоразумие женщины било тревогу. − Не беспокойтесь, Номи-сан, − в их разговор вмешался новый голос, который принадлежал Тобираме-сама. — Я позабочусь о ней, − мужчина возник словно из воздуха рядом с Сакурой. Он мягко подтолкнул женщину в сторону заведения. Сенджу приподнял кусок материи, что свисал перед входом в уютную деревянную забегаловку, пропуская розоволосую вперёд себя. Под крышей помещения стоял плотный аромат гречневой лапши. Каждый предмет мебели в ресторанчике был выполнен из неокрашенного дерева, что придавало атмосферность заведению. Сакура, непривыкшая к подобной невычурной простоте и уюту вертела головой, стараясь впитать каждый сантиметр атмосферы. Они расположились за добротным столом в самом углу ресторана. Плотник, что вошёл за ними следом, расположился неподалёку, так и не рискнув сесть за один стол с Тобирамой Сенджу. Пока Второй-сама заказывал завтрак для себя и спутницы у стойки, плотник неловко улыбнулся женщине, помахав рукой. Сакура кивнула ему в ответ, чтобы ненароком не обидеть. Прежде чем Тобирама-сама вернулся, женщина успела сосчитать приличное количество борозд в деревянном столе. Бледная мужская рука со множеством тусклых серых шрамов поставила перед её носом чашу с коричневой лапшой, соблазнительно усыпанной тончайшими кольцами молодого зелёного лука. Сакура осмотрела стол на предмет палочек, но все доступные столовые приборы находились в подставке на главной стойке. Женщина поднялась из-за стола, чтобы взять их и пару чашечек с соевым соусом. Гонять великого воина во второй раз за собственной едой было великим абсурдом. Ей казалось, что все в помещении оценивающе рассматривают её. Но она надеялась, что это всего лишь неуверенность рисует в голове эти неловкие сцены. − Благодарю за еду, − хором произнесли мужчина и женщина, сложив руки вместе перед собой и слегка поклонившись, выражая уважение к еде. Мужчина спокойно принял из её рук палочки, отделив их друг от друга с характерным треском. Сакура тем временем уже равномерно поливала соевым соусом холодную гречневую лапшу, предвкушая её слегка солоноватый насыщенный вкус. Лучшего завтрака в это время года представить было нельзя. Подхватив палочками скользкую лапшу, Тобирама поднёс её ко рту, втягивая в себя с характерным причмокиванием. Учиха поморщилась. Она никогда не поощряла традицию издавать какие-либо звуки при поглощении пищи, даже если они выражали степень аппетита, с которым её поедали. Сакура предпочитала есть бесшумно. Ели они в полном молчании. Каждый думал о своём. Учиха чувствовала неловкость, но была рада возможности поесть вне поместья, не осматриваясь по сторонам. Закончив, Тобирама отложил палочки в сторону, выпрямил спину и начал рассматривать Сакуру. Он изучал её, словно разбирая по частям. Под таким внимательным взглядом, женщина подняла голову, отвлекаясь от еды. Кусок в горло больше не лез. − Тобирама-сама? — Сакура вежливо попыталась его отвлечь, но мужчина лишь покачал головой. Он хотел задать ей слишком много вопросов, которым было не место в этом людном помещении. − Надеюсь на дальнейшее знакомство, Сакура-сан, − Сенджу поднялся со скамьи, расплатился за лапшу и вышел, оставляя женщину наедине с собой.***
До обеда оставалось ещё значительное количество времени, и пока этот момент был ещё лишь на горизонте, Сакура старалась отбросить назойливую мысль о том, что фраза «вернись к обеду» слишком мыльная, чтобы обозначать ею время. Женщина прогуливалась по Конохе, жизнь в которой уже била ключом. Она рассматривала разных людей, которые смотрели на неё в ответ с недоверием. Учиха не знала, с какими кланами уже заключила Коноха союз, но многие прохожие не имели одежду с клановыми символиками. Были ли они просто скитальцами, которые решили осесть тут или бывшими воинами, Сакура не имела ни малейшего понятия. На центральной площади Учиха приметила девочку, которой на вид было не более двенадцати лет. Она была в простом однотонном юката и раздавала прохожим незатейливые цветы. Сакура приблизилась к ней, надеясь на её спине приметить символику цветочного клана. Напрямую спрашивать показалось женщине слишком грубо. Девочка, заприметив её, протянула ей белую хризантему. − Пожалуйста, приходите в цветочный магазин Яманака, − подрагивающими руками Сакура перехватила цветок из рук девочки и слегка поклонилась. Маленькая незнакомка поклонилась ей в ответ, указывая рукой направление к лавке. Воспоминания о близкой подруге теплом разлились в груди. Прижав цветок к груди, розоволосая двинулась по указанной дороге. Магазин, находившийся на окраине деревни в её время, сейчас занимал первый этаж небольшого дома в центре Конохи. Раньше Сакура часто покупала цветы, понимая, как быстро они увядают. Но она эгоистично несла каждый раз им на замену свежий букет. Красота и скоротечность жизни — закон природы, который олицетворяли срезанные бутоны. Вход в магазин отличался от соседних зданий широкой круглой аркой в виде трилистника, конструкция которой позволяла проникать в помещение большому количеству солнечного света. Скромная тканевая вывеска на входе была лишь незначительным дополнением к сочным светолюбивым цветам, которые стояли в многочисленных деревянных бочках и вёдрах вдоль стен магазина, и привлекали своим видом больше любой рекламы. Сакура вошла в светлый просторный магазин, темноволосая женщина в светлом фартуке вежливо улыбнулась ей, но, увидев хризантему в руке женщины, её взгляд потеплел. Учиха осмотрелась, впитывая цветочную атмосферу. − Предпочитаете какие-то определённые цветы? — женщина вышла из-за прилавка, кивнув на глиняную вазу с небесно-голубыми гортензиями, что стояли в углу. − Все они хороши по-своему, − Сакура покачала головой, совесть не позволяла прикоснуться к растениям, не имея в кармане ни монеты. Отнимать время продавца тоже казалось неловко. Но, стоя в этом магазине, в окружении множества свежих цветочных бутонов, она снова ощущала себя рядом с Ино. Ароматы хранят в себе большую память, чем зрительные образы. — Спасибо за Вашу заботу, я обязательно вернусь сюда, чтобы что-нибудь купить в следующий раз, − Сакура развернулась к выходу. Яманака добродушно выдохнула вслед розоволосой женщине, которую явно благословила сама весна.***
Сакура сидела на скамье в тени деревьев, обдумывая, что же ей делать со вспышками Мадары. Ждать новых приступов было слишком опасно, потому стоило позаботиться о профилактике их появления. Также Сакура понимала, что постоянно находиться рядом с Учихой, чтобы купировать их, она физически не могла. Даже этого было мало, чтобы окончательно переломить действие проклятья. Решать проблему стоило кардинально. Женщина верила, что у проклятья были физические корни. Если верить истории, то именно после окончательного погружения Мадары во тьму начались беды не только клана Учиха и Конохи, но и всего мира. Сейчас, находясь внутри клана лично, она своими глазами видела, что Мадара держит Учих в страхе перед своей силой. Некоторые действительно уважали его, но боялись абсолютно все. Потеряв младшего брата, он остался совершенно одинок, не считая встреч с единственным другом. Видимо, потому он и не потерял ещё голову в своём безумии до конца. Хаширама-сама был его успокоительным, но не исцелением. Исцелением должна была стать она сама. Сейчас женщина лишь могла беречь свою чакру для нахождения в этом времени, чтобы дольше оказывать Учихе помощь, надеясь, что успеет изменить судьбу клана. Сакура не знала, что случится с ней, когда чакра закончится. Она боялась думать об этом. Вернётся назад? Умрёт? Или просто исчезнет?.. Учиха поднялась со скамейки и растёрла взмокшие ладони о колени, приняв в своей голове решение о том, что нельзя больше терять времени. Подхватила хризантему с собой и направилась в сторону главного дома клана Сенджу. Сакура предполагала, что сейчас, без предупреждения, в поместье будет сложно попасть. Она даже была не уверена, что Мито-сама будет находиться у себя. На свой страх и риск, она приблизилась вплотную к большим деревянным воротам, чтобы постучать. Пара ниндзя с символикой Сенджу моментально оказались перед ней. − Вас ожидают? — спросил один из мужчин с катаной на перевес. − Нет, но я была бы благодарна, если бы вы передали Мито-сама, что пришла Учиха Сакура, − женщина покачала головой, зачем-то нервно поправив водолазку. И снова поймала на себе взгляды, полные недоверия, которые стали порядком ей надоедать. Один из мужчин перемахнул через врата в один прыжок, второй же остался с Сакурой, скрестив руки на груди в жесте, который так и говорил «пройдёшь только через мой труп». Розоволосая невесело хмыкнула. Через некоторое количество времени, врата приоткрылись изнутри, охранник-ниндзя впустил её. Она вошла в просторный двор, направляясь прямиком к поместью. На пороге её встретил юноша в простой светлой одежде и поклонился. − Мито-сама ожидает Вас в своих покоях, позвольте проводить, − Сакура кивнула, следуя за ним. Честно говоря, за последнее время она привыкла думать, что мужчины в этом времени совершенно не выступают в качестве прислуги. Но этот парень доказывал ей обратное. Присев на колени перед большими деревянными седзи, он слегка сдвинул раму, спрашивая дозволения войти. Узумаки-сама подала голос, и тогда юноша встал, пропуская Сакуру вперёд. Женщина закрыла за собой сёдзи. Оказаться в покоях Первого Хокаге и его жены было довольно интимно. Мито-сама сидела в центре комнаты за низким деревянным столом, на котором лежала книга. Рыжеволосая прятала свои руки в рукавах белого кимоно. Увидев Сакуру, женщина встала и поклонилась, ласково улыбнувшись. Учиха повторила её жест. − И вот Вы снова посетили меня, Сакура-сан. Что привело Вас сюда? — жестом Мито приглашала розоволосую присесть напротив неё за низким деревянным столом. Но Сакура осталась стоять. − Извините, что я без предупреждения. Я к Вам с вопросом. Мито-сама, клан Сенджу выращивает целебные травы? — учитывая, что вчера женщины провели вместе долгое время за изучением медицинских книг, вопрос Сакуры не показался рыжеволосой странным. Вместо ответа, Узумаки кивнула и раскрыла седзи, ведущие в сад. В центре сада стоял крепкий дуб, жесткая извилистая кора которого обхватывала мощный ствол многовекового жителя. Богатая крона свешивалась над землёй сочной гладкой листвой, закрывая часть гряд с травами от солнца. Древо бережно охраняло тенелюбивые растения от палящих лучей. Внутренний двор поместья действительно выстилали ровные гряды культурных посадок; травы различались по высоте, цвету и аромату. Сакура словно узнавала в них своих старых знакомых приятелей. Ей нравилось работать с травами. − Сакура-сан, Вы можете взять всё, что Вам необходимо. Я могу поинтересоваться, для каких целей сбор? — Узумаки-сама склонила голову вбок, не скрывая своего научного интереса. − Я бы хотела сделать лечебную мазь от мигрени, − Сакура немного замешкалась, подбирая диагноз для Мадары. Розоволосая вышла на веранду, поскрипывая деревянными половицами, и опустила ноги на траву, которая мягко прогнулась под её шагом. − Тогда я распоряжусь, чтобы лекарей предупредили о нашем приходе. Вы не против заняться приготовлением в доме Сенджу? — спросила Мито перед тем, как снова войти в дом. − Вы окажете мне большую услугу, − Сакура не знала, были ли в клане Учиха целители, но не со скалы же скидывали больных и старых эти люди? Она пообещала себе со временем заняться этим вопросом, если у неё останется на это время и чакра.***
После сбора необходимых растений, женщины направились в дочернюю постройку рядом с главным домом. Скромно обставленный домик стоял словно незримая тень величественного поместья хозяев. Простая деревянная конструкция, соломенная крыша и плотно закрытые сёдзи. На пороге их ждал мальчишка в белом фартуке, что был ему велик в размере. Рукава своей рубашки он повязал таким образом, чтобы руки его были свободны от них на три четверти. Сакура подметила, что он был слишком юн, чтобы быть лекарем. Розоволосая улыбнулась, вспоминая, как смотрелась она сама, когда впервые надела белый халат в госпитале Конохи. − Манасэ-кун, ты один? — уточнила Узумаки-сама, ласково поглаживая мальчика по непослушной шевелюре. Щёки его зарделись, но он стойко старался не показывать своего смущения. − Тасиро-сенсей отлучился, − проговорил паренёк, всматриваясь в розоволосую незнакомку, которая бережно придерживала растения в руках, некоторые из которых были вырваны вместе с корневищем, что показалось ему уж больно недальновидным. Они ведь больше не вырастут! Манасэ пропустил женщин внутрь помещения, открывая хлипкие сёдзи. Каждая поверхность внутри скромного дома была наполирована до блеска. Пыль в нём была инородным предметом. Две комнаты разделяла бумажная перегородка в деревянной раме. Вместо привычных светлых татами пол выстилало гладкое деревянное покрытие. Дальняя комната, что едва виднелась через приоткрытую перегородку, была полупустой. Два футона были расстелены по центру комнаты на некотором удалении друг от друга. Помещение, в котором находились сейчас они, было предназначено, судя по всему, для приготовления лекарственных форм. Одна из стен была полностью закрыта массивным деревянным шкафом, − что было так не характерно для стандартного убранства комнат того времени, − полки его были разделены на множество маленьких квадратных отсеков, подписанных прямо на лицевой поверхности. Это напоминало Сакуре картотечный шкаф в госпитале. Низкая стойка у окна была полностью уставлена всевозможной посудой, парой горелок и хирургическими инструментами, по металлической поверхности которых скатывались крупные капли воды. Ими явно недавно пользовались. Сакура, с позволения Мито-сама, опустилась перед стойкой, выкладывая травы, отделяя их друг от друга по сортам. Сначала розоволосая взяла нож, с помощью которого отделила корневище от стебля нежно-розового соцветия валерианы, отправив его в деревянную ступу. Словно прочитав её дальнейшие действия, паренёк подхватил инструмент для толчения трав и стал растирать ингредиент. Он был хорошим помощником для своего сенсея, а потому чётко понимал, чем мог бы помочь. Мито внимательно наблюдала за их слаженными действиями. Затем розоволосый медик с помощью того же ножа измельчила траву мелиссы. Сок, выступивший из растения, источал изумительный нежный аромат, который наполнил помещение. Манасэ закончил перетирать корневище и отправил его в глиняную пиалу, забирая свежую порцию мелиссы. Следующим под руку Сакуры попал зверобой, привлекая своими яркими жёлтыми цветками. Увидев в саду Сенджу редкий восточный боярышник, женщина была безмерно рада, собрав с кустарника цветки и листья, которые также вошли в её рецепт. Соцветия хмеля и цветки чёрной бузины вызвали недоумение во взгляде Узумаки, но она сохраняла терпение, чтобы оценить конечный результат работы розоволосой. Покончив с измельчением и перетиранием трав, Сакура попросила у мальчика воск и кусок хлопчатобумажной материи, которые должны были найтись в доме лекаря. Сама женщина вытянула фитиль горелки, расправив его, и подожгла. Над огнём в металлической чаше она расплавила воск, а затем с помощью ткани сделала выжимку из перетёртых трав, смешав ингредиенты воедино. Полученную мазь она перелила в стеклянный низкий сосуд с притёртой крышкой и оставила остывать, смотря, как воск снова мутнеет, приобретая плотную мажущую консистенцию. В доме, который привык к запаху лекарств, сегодня стоял на редкость текучий и спокойный аромат.***
Судя по тому, как солнце медленно сдвигало свою сферу с центра небосвода, Сакура сделала предположение, что время перевалило за полдень. Прыгая с одного дерева на другое и изредка пробегая по встречающимся крышам, женщина стремительно направлялась к поместью Учиха через клановый квартал. Розоволосая вошла в дом, держа в одной руке белую хризантему, а во второй успокаивающую мазь. Пара девушек из прислуги низко поклонились госпоже Учиха. Сакура стремительно поднялась по знакомой лестнице и прошлась вдоль коридора. Она остановилась перед входом в покои, чувствуя внутри чакру Мадары. Насколько глупо было бы стучаться в собственную комнату, которую она делила с ним? Она распахнула раму перегородки, что разделяла их. Мадара сидел к ней спиной на веранде. Сакура мягко вошла, оставив у сундука свои прогулочные трофеи. Женщина прошлась по упругому татами и ступила на деревянные половицы веранды. Учиха, естественно, чувствовал её присутствие, но молчал, концентрируясь на вкусе чая, который он отпивал из глиняной чашки. Розоволосая присела рядом с ним. Мадара слишком простодушно для главы клана протянул ей свой чай, предлагая отпить. Женщина усмехнулась, но от чая отказалась, покачав головой. − Я чувствую нечто тёмное и густое внутри себя, − Учиха нарушил тишину между ними. Сакура понимала о чём он говорил, вспоминая то гнетущее чувство внутри, которое она ощущала во время его приступов. Он считал важным поделиться с ней этим, потому что она единственная, кто мог рассеять эту мглу в его рассудке. Сакура всматривалась в свои руки. − Мы должны заняться детальным изучением причин этого недуга осознанно, а не гасить вспышки по мере их возникновения, − голос Сакуры стал деловито строгим. Этим тоном она говорила со своими пациентами. Впервые Мадара обратил внимание на этот стержень в ней. Словно эта женщина забыла с кем разговаривала. − Что мне делать? — Учиха заставил себя произнести эти омерзительные слова, которые он сам расценивал как признак подчинения кому-либо, чего он никогда раньше не делал. Но опасение перед неизвестным медленно меняло его взгляды. Холодный ум и трезвый расчёт, а не мощные техники, были его главным оружием на поле боя. Терять их он не хотел. − Мне необходимо достаточно места для работы, ложитесь там, − Сакура указала рукой на татами в центре комнаты, и поднялась. Мадара занял свою позицию, чувствуя себя несколько открытым и уязвимым перед женщиной. Сакура присела рядом с Учихой, опустившись на колени, и активировала зелёное свечение вокруг своих ладоней. Мужчина следил за её движениями, словно ожидая подвоха. Мадара старался расслабиться, но ни единый мускул в теле не хотел его слушаться. Он ощутил, как её тёплые ладони и прохладная чакра, контрастируя между собой, коснулись его груди. Женщина вливала в его тело свою энергию. Ничего подобного ему видеть не доводилось раньше. Сакура ощупывала его протоки чакры, следуя своим мысленным пометками, которые сделала ранее. Её энергия скользила внутри Мадары. Ему было не по себе от этих вполне осознанных ощущений. Это выдавали мурашки на его руках, заставляя подниматься тёмные волоски дыбом. Грудные протоки не нравились ей больше всего, поскольку чакра в них была наиболее сгущённая и трудно поддающаяся её воздействию. Она решила проверить главный водоворот энергии в области живота, но он был в порядке и не стоил пристального внимания женщины. Затем она прошлась вдоль его конечностей, касаясь своей чакрой кончика каждого пальца. Она старалась не обращаться внимания на встречающиеся небольшие застарелые раны в мышцах и несколько неровно сросшихся мелких костей. Женщина покрылась испариной от тонкой напряжённой работы, но понимала, что ещё оставались неисследованные части тела. Ей нужно было набраться терпения и закончить диагностику, чтобы продумать свои дальнейший план действий. Сакура оторвала свои руки от груди Мадары и переместилась, нависнув над его головой. Работать рядом с мужчиной и тянуться к каждой части его тела было не так просто, поскольку спина постоянно находилась в статичном положении, что воспринималось мышцами куда тяжелее, чем размеренная механическая работа. Сакура приложила ладони со свечением к вискам Мадары. Наконец, тот не выдержал, наблюдая за тем, как она ползает вокруг него. Учиха приподнялся на локтях и стряхнул её руки с себя. Сакура всё ещё сидела у его изголовья на коленях. − Я сделала что-то не так? — опешила женщина, отвлекаясь от контроля чакры. Вместо ответа Мадара подвинулся ближе к розоволосой и положил свою голову к ней на колени, устраиваясь удобнее для них обоих. Он снова, хоть и немного, но переломил ситуацию. Ему нравилось наблюдать, как она смущённо открывает и закрывает рот, не решаясь что-либо ему возразить. Мадара снова был хозяином положения и чувствовал себя немного лучше. Сакура приложила свои ладони к его вискам, активируя диагностическую технику. На этот раз из-за его небольшой выходки ей стало сложнее концентрироваться. Как ни странно, но сопротивления в глазных протоках она не встретила. Чакра циркулировала так, как ей и полагалось. − Мадара-сама, − Сакура привлекла внимание Учихи, не разрывая технику. — Активируйте, пожалуйста шаринган, − мужчина посмотрел на неё, как на дуру, удивившись просьбе, которую слышал, пожалуй, впервые. Он прикрыл веки, но в ту же секунду снова распахнул, смотря на медика алым додзюцу. Сакура закрыла свои глаза, заново проходя уже исследованные пути циркуляции чакры в глазах и мозге. Циркуляция усилилась, но, как полагала сама женщина, это было следствием активации техники Учиха. Когда медик уже собиралась деактивировать свою технику, она внезапно почувствовала приток той самой густой чакры к глазам. Почувствовав контрастную резь в глазах, мужчина напрягся от боли, его шея и руки заиграли жилами. Мужчина заскрипел зубами, плотно сомкнув челюсти. Сакура чувствовала, что он испытывает боль, но продолжала вливать свою чакру, не оказывая при этом помощи. Ей требовался только анализ. Мадара чувствовал, как к горлу подступает раздражение, которое усиливалось злостью. Почему она заставляла его зависеть от неё с каждым днём всё сильнее? Почему спокойно смотрит на то, как ему больно и продолжает? Что она позволяет себе с главой клана? Он для неё только подопытный кролик? Руки Мадары дрожали, он сжал их в кулаки и вдавил в татами. Он терял контроль над собой, но на подкорке чётко долбилась одна мысль. Что бы ни случилось, он не должен причинить Сакуре боль. Она оказывала ему услугу.***
Учиха лежал в деревянной купели и старался прийти в себя после столь болезненной процедуры. Казалось, она длилась целую вечность. В конечном итоге Сакура сжалилась над ним, рассеивая дымку. Медик не сказала ни слова, лишь задумчиво сидела на веранде, что-то смакуя про себя. Мадара же решил, что горячий пар бани поможет ему добиться релаксации застывших в тонусе мышц. Он погрузился в горячую воду, пропитанную травами так глубоко, насколько позволяли габариты его тела. Если бы Учиха мог, то нырнул бы в неё с головой. Целебная жидкость проникала в каждый сустав и в каждую косточку, умоляя Мадару отпустить фантомные боли. Мужчина был вынослив и устойчив к боли. Но сейчас от него требовалось не бороться с её источником, а покориться ему. Беспомощность опустошала. Чёрные пряди длинных непослушных волос Мадары устало расправлялись, нежно изгибаясь под тяжестью воды. Контуры его лица казались мягче без этих непослушных локонов. Несколько капель пота стекли по его лбу вниз, очерчивая острые скулы, слегка задевая тёмные тени под глазами. Он прикрыл глаза, опуская на щёки неприлично густые чёрные ресницы. Учиха хотел лежать в этой воде до тех пор, пока она не остынет. Или пока не остынет он сам. Его покой нарушил шорох сдвигаемой створки перегородки, которая отделяла его от предбанника. Мужчина встрепенулся, выпрямившись и обхватил руками борт деревянной бочки. В тонком хлопковом халате в душную баню вошла девушка, чьи длинные тёмные волосы опускались на бёдра, округлость которых как будто специально не скрывал даже прямой крой тонкой юката. Она подошла к Мадаре со спины, положив хрупкие руки ему на плечи. Плавными движениями девушка начала массировать шею главы клана. − Наоки, что ты тут делаешь? — ему не нужно было поворачиваться, чтобы понять кто это был. Руки девушки мелко задрожали, но она не позволяла себе останавливаться. − Мадара-сама, сегодня первый день месяца, − она сказала это с той мягкостью, с которой хотела бы касаться его напряжённых мускулов. Учиха небрежно отбросил от себя её руки и развернулся. Он поднялся над поверхностью воды, встав на ноги внутри деревянной бочки. Словно приняв это действие за приглашение, юная Наоки приспустила со своих плеч неподатливую ткань юката, оголяя небольшие острые груди. С влажных после кожи Мадары-сама ладоней девушки соскользнула шаловливая капля воды, сбегая на гладкую упругую поверхность кожи груди. Стремглав спустившись к острому соску, капля повисла, словно не решаясь дальше идти. Девушка приблизилась к ступеням, чтобы подняться в купель.***
После скромного ужина в одиночестве, Сакура снова поднялась в покои, где застала женщину, которая пыталась вытянуть самый нижний футон из двух, что стояли в углу. Розоволосая поспешила ей помочь, не жалуясь на недостаток природной физической силы. Она ловко извлекла его, подавая женщине. Та рассыпалась в благодарностях к доброй госпоже. − Почему Вы не взяли тот, что лежал сверху? — Сакура была в недоумении. − Там лежит футон Мадары-сама, а я расстилаю сегодня только для Вас. Если вы обратите внимание, то его футон более потрёпанный. Он спит только на нём уже давно, − фраза прислуги заставила задуматься медика. Ведь если поразмыслить, то она не так давно проснулась в его футоне, собрала его, а затем положила своими руками сверху на свой. А затем вечером взяла снова футон сверху, не заботясь о том, чтобы присматриваться к нему. Тогда становится понятным то, почему мужчина спал на полу. Сакура занимала его спальное место. − А как же Мадара-сама? — розоволосая мысленно зацепилась за одну из фраз женщины, нервно сглатывая. − Сегодня у него ночь с другой.