Первая из Учиха

− Уходи, − одним словом Учиха заставил брюнетку отшатнуться, поспешно прикрываясь. Девушка знала, что второй раз повторять мужчина не станет. Наоки видела, что его естество крепло и наливалось кровью от вида её тела, а потому совершенно не понимала, почему он её прогонял.       Девушка стыдливо развернулась и вышла из бани, поспешно подхватывая плотную верхнюю юката. Она напряжённо думала о том, что могла сделать не так. Что его заставило отказаться от неё, сегодня несмотря на то, что каждый первый день месяца он брал её вот уже несколько лет?        Наоки не являлась чистокровной Учихой, над ней потешалась остальная прислуга, потому что её мать когда-то сбежала из клана с обычным мужчиной, но после его гибели вернулась обратно, как побитая собачонка, принеся в подоле девочку. Насмешки прекратились в тот момент, когда Мадара-сама выбрал её своей личной наложницей. Мужчина, который отказывался до этого от близости с любой из Учих, оказал ей честь. Сам глава клана. Мадара-сама не был с ней жесток, он никогда и ни к чему не принуждал её. Это вызывало в девушке трепет.       Когда он привёл в клан женщину, назвав её своей женой, в Наоки проснулся страх. Девушка с трепетом и тревогой отсчитывала дни до конца месяца, не понимая, как ей поступить. В конце концов, она решилась пойти за советом к старшим из клана. Мужчины лишь усмехнулись. С чего бы вдруг жена стала бы помехой утехам главы? Во времена правления Таджимы-сама такого не было и задолго до него тоже. Так почему вдруг что-то должно измениться и в этот раз? Женщины были лишь инструментом в руках мужчины, который пользовался ими по своей необходимости. Наоки покорно склоняла голову перед этой непреложной истиной.       Оставшись наедине с собой, Мадара медленно опустился в воду, которая приняла его, ни в чём не упрекая, и снова обволокла тело. Он зачерпнул воду ладонью и опустил её на своё лицо. Рука неразборчиво растёрла жидкость по коже в попытке смыть нахлынувшее напряжение. Он совершенно забыл о своём ежемесячном ритуале. Учиха относился к сексу как к назойливой потребности тела, а потому уделял этой части своей биологии времени не больше, чем приёму пищи. Тренировки и реальные бои хорошо помогали сбросить напряжение, но Учиха понимал, что здоровый секс просто необходим его организму время от времени.       Мужчине не хотелось признавать, но Наоки застала его врасплох. Мадара запрокинул голову назад и болезненно ударился затылком о край деревянной бочки. Словно напомнив об этой части его физиологии, девушка заставила его тело возбудиться против воли. Он не был юнцом, чтобы так просто попасться на эту провокацию, но его эрекция, которая ощутимо давила на рассудок, говорила об обратном. Стресс и возбуждение смешались.       Дискомфорт нарастал. Игнорировать его становилось проблематично, потому Учиха потянулся к своему члену под водой, словно пытаясь унять возбуждение физически. Он обхватил ладонью окрепший ствол и ахнул от приятного ощущения, которое отдалось волной по всему телу и ударилось о затылок. Ему нравилось ощущение давления собственной руки на члене и такая раздражающе горячая вода. Мадара чувствовал, что хотел большего. Словно прощупывая собственные ощущения, мужчина водил ладонью вдоль ствола; его дыхание с каждым новым движением становилось глубже и горячее пара бани. Свободной рукой Учиха зарылся в собственные волосы, болезненно их оттягивая. Когда его рука добралась до ощутимо налившейся головки члена, мужчина втянул в себя побольше воздуха, стараясь удержать ощущение удовольствия внутри, как своё дыхание.       Несмотря на видимую мягкость воды, именно она делала все его движения более острыми и ощутимыми, смывая небольшое количество смазки с члена. Он и раньше чувствовал, что боль обнажала его чувства, но это было лишь во время боя. А теперь, оставшись запертым в своём теле наедине с чувствами, ощущениями и вожделением, Мадара желал лишь утолить эту жажду. В его голове мелькали соблазнительные образы. Он перебирал их, словно пытаясь уловить тот, который приятнее всего будет отдаваться в члене. Бёдра мужчины дрожали. Мадара несколько раз толкнулся в собственный кулак прежде, чем ощутил ту острейшую точку, которая заставила его содрогнуться всем телом. Пресс Мадары рефлекторно сократился, а член болезненно приятно пульсировал, выталкивая белёсое семя, которое смешивалось с водой. Мужчина стиснул зубы, и каждый его мускул на лице стал напряжён. Оргазм накрыл Учиху как лавина, заставив забыть обо всём, с чем он был связан, опустошая и наполняя одновременно.       Мадара медленно выдохнул, только сейчас почувствовав, как по его лбу струился пот, а по стенкам сосудов долбил кровью пульс. Поймав ту волну расслабления, которую он жаждал весь вечер, Учиха вдруг ясно подумал о том, сколько наследников могло бы родиться от его семени, которое он выльет вместе с водой из этой бочки, чтобы помыться.

***

      Сакура лежала на футоне, зарывшись в складки жесткого одеяла. Она подобрала ноги ближе к груди, чтобы хоть как-то унять ту тревогу, которая рвалась изнутри. Розоволосая никак не могла уснуть; мысли в голове гаденько держали её в сознании в тот момент, когда она больше всего хотела его покинуть. Женщина старалась сдерживать свои физические порывы, чтобы не наделать глупостей. Она повторяла сама себе, как мантру, что он имеет полное право на собственную личную жизнь. Быть его фиктивной женой — это всего лишь роль, прикрытие, чтобы жить в этом доме и быть ближе к Мадаре-сама и клану.       Словно забыв синхронизироваться с мозгом, сердце оттягивало болью, заставляя кровь кипеть ледяными пузырями. Сакура не хотела делить его внимание с другой женщиной, но отчётливо понимала, что это не в её правах. Находясь под влиянием Мадары, Сакура совершенно позабыла о собственном настоящем муже. Она привыкла вспоминать о нём лишь иногда, забивая рутиной мысли и желания, но всегда ощущая его отсутствие. Сейчас, в ситуации, в которой она оказалась, Саске настолько отошёл на второй план, что теперь она даже боялась думать о нём. Все её мысли и чувства поглотил жадный Мадара Учиха. Сильный, властный и мужественный.       Сакура готова была скулить, сжимая одеяло до судорог в пальцах. Но одеяло ничем не могло ей помочь. Розоволосая умоляла себя заснуть, забыться до утра и пережить эту ужасную ночь как можно скорее. Она надеялась, что позабыла эти ощущения с годами. Хотела верить, что им не осталось места в её новом мире. Что они остались в детстве. Но горечь и чувство загнанности скручивались в ком, сдавливали холодными пальцами горло. Эта боль была так знакома, но сейчас была куда ярче, чем она её помнила. Из хаотичного потока тревожных мыслей она уловила лишь одну: её чувства не собирались просто покориться роли инструмента.       Чакра Мадары вспыхнула, как огонь факела, в мраке ощущений. Сакура вздрогнула, когда поняла, что мужчина приближается к комнате. Она притаилась, притворяясь спящей. Сердце ускоряло свой ритм с каждым его шагом. Мысленно Сакура молилась, чтобы он шёл именно сюда, а не просто проходил мимо. Он остановился за тонкой перегородкой сёдзи. Одновременно с этим к своему стыду женщина испытала величайшее облегчение, тихо выдыхая. Она боялась шелохнуться и спугнуть момент. Мадара не должен был сегодня приходить, но он был здесь.       Учиха вошёл в покои так тихо, насколько умел. В темноте он видел лишь застывший силуэт женщины, сжатый в тугой комок. Она дышала прерывисто и быстро, но не шевелилась. Мадара, понял, что она не спит, но не стал ничего говорить, чтобы не нарушать тишину. Сейчас он просто хотел оказаться рядом и, наконец-то, заснуть.       Он поднял свой футон из угла и расстелил его рядом с Сакурой. Мадара упал на его поверхность, даже не пряча тело от ночной прохладны под одеяло. Спину и затылок приятно холодил лёгкий сквозняк, проползающий по полу. Он раскинул руки, смотря в потолок. Веки слипались, и он позволил себе просто закрыть глаза, успокаивая мысли. Чувствуя предательски необходимую близость мужчины, Сакура тихо потянулась к его руке. Учиха чувствовал её прикосновение. Он не сжал свою руку в ответ, но и не отверг её. Его безвольные пальцы слегка дрогнули в ответ. Но женщине этого хватило, чтобы расслабиться и болезненно погрузиться в сон.

***

      Проснулась Сакура от гомона толпы на улице, что уже бурно сновала мимо их дома. Звуки долетали из открытого окна, которое забыл закрыть Мадара, возвращаясь домой поздно ночью с работы. Женщина присела в постели и провела пальцами по волосам, пытаясь их распутать после сна. Размяв шею, розоволосая взглянула на настенные часы, что показывали около одиннадцати часов. Ощущение потерянного утра и дальше преследовало бы её, если бы она дольше оставалась в кровати. Сакура нащупала рядом силуэт мужского тела под одеялом и наклонилась, чтобы поцеловать спящего мужа. Мадара поморщился во сне, явно недовольный утренними ласками, которых не любил, но в которых нуждалась она.       Женщина неохотно выпуталась из тяжелого тёплого одеяла, которым любила укрываться даже летом, и опустила неустойчивые ступни на холодные деревянные половицы, но довольно быстро нащупала любимые тапочки под кроватью. Теперь вставать было намного комфортнее. Сонное помещение дома поприветствовало Сакуру солнечными лентами на половицах. Гобелены с гербом Учиха нежно ласкал тёплый ветер, заблудившийся сквозняком из раскрытых окон.       Прямо по коридору и налево. Сакура, предвкушая совместные выходные с мужем, скорее хотела разбудить своё тело водой. Тёплые массирующие струи воды упруго отскакивали от её тела, взбивая в пену гель для душа. Запах кокоса смешался с удушливым тёплым влажным воздухом, выгоняя женщину из потока бодрящей жидкости. Сакура обвернула влажное тело в махровое полотенце. Ладонью она стёрла лёгкий налёт с запотевшего зеркала и подмигнула раскрасневшейся розоволосой женщине в отражении. Повинуясь сиюминутному желанию понравиться себе, она нанесла немного увлажняющего крема на руки и лицо, растирая остатки по шее. Затем достала из нижнего ящика шкафчика под раковиной небольшой красный фен и усиленно им зашуршала, высушивая ворох влажных волос, укладывая их в подобие причёски.       Часть женщины желала дать мужу поспать подольше, чтобы обеспечить его заслуженным отдыхом после работы, а другая тайно надеялась, что он сам проснулся от шума фена. Но когда она выпустила тёплый воздух из тесной ванной комнаты в коридор, то поняла, что в квартире снова тихо без её манипуляций. Сакура вздохнула и направилась в спальню за бельём и одеждой.       Учиха влезла в любимое красное платье с гербом Учиха во всю спину и направилась на кухню, чтобы приготовить завтрак. Уж этот аромат точно должен был разбудить Мадару. Изобилие продуктов в холодильнике заставило Сакуру задуматься о том, что именно бы она хотела подать на завтрак. Ловким движением руки розоволосая извлекла несколько помидоров, зелень, бекон и соевый соус. Холодные предметы занимали всё место в руках женщины, а потому за яйцами она решила вернуться во второй заход до холодильника. Выгрузив на стол свою ношу, она снова подошла, чтобы достать последний ингредиент.       Женщина испуганно вздрогнула и выронила из рук пару яиц, которые шлёпнулись о пол с мягким хрустом разбитой скорлупы. Грохот в соседней комнате застал её врасплох. Содержимое их липкой холодной лужей подступало к ногам Сакуры. Она отскочила, и встревоженно пошла на шум из главной комнаты. − Мадара, дорогой, что случилось? — она знала, что единственным объяснимым источником шума мог быть только муж.       Он стоял посреди просторного помещения, а солнечные лучи неуместно контрастировали с его побелевшей кожей и алым шаринганом в глазах. В одно мгновение он подлетел к опешившей Сакуре и болезненно схватил её за плечи. Томое шарингана обезумевши вращались. Он вдавил в её мягкую кожу пальцы и смотрел в расширившиеся от испуга зелёные глаза розоволосой. − Где мы, женщина? — его хриплый низкий голос выдавал в нём тревогу. − Дома, милый, − Сакура действительно растерялась от такого очевидного вопроса с его стороны. − Не ври, − Мадара, казалось, злился, но женщина не понимала по какой причине. − Я не узнаю этого места.       Сакура посмотрела на Учиху впервые в жизни, как на идиота. Она отвела от него взгляд, чтобы осмотреть комнату. Всё было как прежде: шаткий деревянный стол, несколько стульев, мягкое кресло и небольшой диван, стену подпирала тумба из тёмного дерева, уставленная их семейными фотографиями. Её зрение не было таким же острым, как у Мадары, но она чётко могла разглядеть лица за стеклом рамки. Сакура увидела себя и дочь, которую она так скромно обхватила за плечи. Рядом с ними стоял Мадара, улыбающийся уголками губ. Всё было, как и всегда.       Голову Сакуры пронзила резкая боль, плеснувшая кипятком о виски. Она ещё раз болезненно всмотрелась в их семейную фотографию. Сознание цеплялось за то, чего зрение увидеть не могло. На фотографии должен был быть кто-то другой. Не Мадара.       Учиха встряхнул Сакуру за плечи, привлекая к себе внимание. Он видел, что женщина явно не в себе. Будто не понимает, что что-то в принципе не так. Сакура чувствовала, как под пальцами Мадары трескается её кожа от осознания. Она просыпалась, окунаясь в действительность. Ворох вопросов и догадок заставил её содрогнуться. Если она вернулась в своё время, то так же без предупреждения, как и вошла в прошлое? В какой момент чакра закончилась? Почему Мадара был с ней? Почему он вообще был частью её жизни вместо Саске? Зрачки Сакуры сузились от ещё большего всплеска испуга. − Мы в иллюзии? — просипела женщина севшим от нервов голосом. − Я не вижу, − Мадара, наконец, отпустил Сакуру, разжимая пальцы. — Если это так, то она должна быть достаточна сильна, чтобы противостоять моему шарингану. − Но… − Сакура задрожала. — Но разве шаринган не может разбить любую иллюзию? Обернуть её против врага? — медик хаотично перебирала всё, что знала о иллюзорных техниках. − Может, если технику не наложил кто-то другим шаринганом, − подозрения Мадары множились с каждой секундой. — Учихи никогда не осмеливались накладывать на меня иллюзию раньше, − растерянность от незнакомой ситуации надавила на злость, что кипела от предательства кого-то внутри клана. − Её наложили на меня, − с ужасом прошептала женщина.– Тебя не должно было быть рядом сегодня.       Главная входная дверь в дом с оглушительным треском врезалась в стену прихожей, заставляя краску со стены обсыпаться в бегстве. Лёгкие, словно детские, шаги сокращали расстояние между парой и кем-то незримым. − Мама, папа, я дома! — до остервенения родной голос звоном раздался в ушах Сакуры, заставив вцепиться в руку Мадары ногтями. Женщина забыла, как дышать. Она успела позабыть, как давно слышала её голос в последний раз. − Сакура, кто это? — Учиха не был слишком напряжен внезапным появлением незнакомого ребёнка, но явно обескуражен ужасном женщины, которая, казалась, искала в нём защиты.       В комнату вошла стройная девочка-подросток, чьи короткие чёрные волосы обрамляли светлую молочную кожу. Её черты лица до боли напоминали Сакуру, но в них явно читалось присутствие генов Учиха, что делало девочку невероятно красивой. За очками в красной оправе сиял не менее красный юный шаринган с одним единственным томое. − Мам, я так соскучилась, − девочка бросилась к Сакуре, раскрыв объятия. Но Мадара оказался быстрее, закрыв собой женщину, и отбросил ударом мощного кулака ребёнка, как тряпичную куклу, впечатав в стену.       Вместо ребёнка от боли закричала Сакура, которая ломанулась вслед за маленьким телом. Мадара схватил её за плечо, останавливая и резко дёрнул на себя. − Не забывайся, это всего лишь иллюзия, − закричал Учиха, чтобы хоть как-то попытаться привести женщину в себя. − Я не могу… Это видеть, − Сакура давилась собственными рыданиями, растирая по лицу уродливые эмоции. Она знала, что всё это не по-настоящему, но её боль была реальна. Она знала, что её дочь умерла больше полугода назад. Видеть её, слышать и чувствовать присутствие было болезненнее физической пытки. Сакура задыхалась, закрывая руками фантомный рваный кусок в груди.       Мадара одним движением развернул женщину к себе. Она дрожала от страха и боли, потерявшись в нахлынувших эмоциях. Учиха сделал шаг навстречу и прижал к себе её безвольное тело, обхватывая рукой женский корпус, придерживая за талию. Вторую руку он положил на её затылок, вдавливая в себя и зарываясь пальцами в нежно-розовые волосы. Его рубашка намокала от её обильных рыданий. Сакура вскрикивала, словно в агонии. «Развейся, развейся!» − сипела Сакура куда-то в грудь Мадары, цепляясь за него пальцами, и всхлипывала.       Учиха опустился на деревянный пол вместе с ней, впервые преклоняя перед кем-то колено. Сакура покорилась его движениям, словно вместо суставов были шарниры, как у куклы. Мадара занял устойчивую позу. − Чтобы ни случилось, не смотри, − мужчина прижался губами к её уху и лихорадочно шептал. — Не смотри!       Мадара с болью и отчаяньем в груди активировал свой Вечный Мангеке Шаринган, насильно изламывая иллюзию чужого шарингана. Пронзительный визг девочки заставил Сакуру биться в объятиях Учихи, упираясь ладонями в грудь. На уровне инстинктов женщина стремилась к своему ребёнку. Она слышала крик, слышала треск рвущейся ткани гобеленов Учиха и звон бьющегося в оконных рамах стекла.       Из глаз Учихи хлынули кровавые слёзы, оплакивая ту силу, которую подарил ему своей смертью младший брат. Силу, которой он так отчаянно жаждал, и также отчаянно ненавидел.

***

      Следующий свой вдох Сакура сделала уже ночным холодным воздухом. Мадара подскочил со своего места и подлетел к ней, выбивая из её рук кунай, который она занесла над собственным горлом. Нож с глухим стуком встретился с мягким татами, отлетая к стене. Сакура чувствовала, как солёная корка от слёз стягивает лицо. Учиха сел на её бёдра и рывком поднял корпус женщины к себе. Он взял её лицо в свои руки и лихорадочно осматривал шаринганом, стараясь понять, пришла ли она в себя. Взгляд Сакуры стал осознанным, а дыхание прерывистым, словно она только что пробежалась до соседнего поселения. Слёзы снова выступили за пределы глаз, но Мадара поймал их, смахнув большими пальцами. Губы женщины тряслись. Розоволосая сфокусировала взгляд на Учихе, который требовательно всматривался в её лицо. − Кто-то хотел меня убить, − боль сменилась холодной яростью.       Сакура потянулась к лицу Мадары, стирая кровь с его щёк. Мужчина кивнул, вставая. Он отпустил женщину и прошел к месту, куда сам же откинул кунай. С помощью шарингана он пытался разглядеть малейшие признаки, выдававшие в нём хозяина. Сакура, воспользовавшись моментом, подскочила и быстро скинула с себя халат, оставаясь в одном белье. Она прошла мимо Мадары к своей сундуку, рывком вынимая форму ниндзя. Оделась она в одно мгновение, даже не ощущая ткани на своём теле. − Я впервые вижу такую заточку ножа, − Учиха внимательно всматривался в остриё куная. — В клане никто так не затачивает, − Сакура подошла к Мадаре, наклонилась и подняла нож. − Я знаю. Потому что это мой кунай, − тяжесть своего оружия и филигранную заточку Тентен женщина узнала даже в темноте ночи, основываясь на собственных ощущениях. Он перехватила кунай в боевой готовности.       Мадара сжал челюсти, стараясь схватить за хвост свою злость. Кто-то подстроил всё таким образом, чтобы это выглядело как самоубийство. В этот момент Сакура старалась обнаружить в мозговых потоках своей чакры следы вмешательства посторонней энергии. Раньше, чем женщина попыталась сформировать из ощущений мысли, Учиха встал и одним движением оглушительно раскрыл створку сёдзи. Эхом звук отразился от стен дома. Мангеке шаринган взял след техники.       Он вылетел в коридор, срываясь на бег, Сакура последовала за ним. Она больше не желала скрывать огонь своей чакры, сознательно его заглушая до этого. Пара вылетела из поместья, босиком рассекая тьму. Женщина уступала в скорости Учихе, а потому, не задумываясь, вложила чакру в собственные ноги, усиливая прыжки.       Сакура не знала, куда они бегут, но чувствовала, что желание крушить множилось с каждым шагом. Мадара вёл её сквозь сонные дома квартала Учиха; Сакура слышала лишь ветер в ушах. Она была доведена до точки кипения. Они использовали её семью, её дочь, как слабость. Вывернули её боль наизнанку и заставили тело уничтожить само себя собственным оружием. Она моментально забыла все слова о мире и терпении, в которых убеждала Мадару. Сакура задыхалась, словно её волосы на затылке намотали на чью-то руку и погружали в холодную морскую пучину, наполняя лёгкие водой, и не позволяя им раскрыться.       Тем временем пара уже летела по крутой каменной лестнице вверх, перескакивая через ступеньки. Их босые ступни едва касались земли. Сакура подняла голову, всматриваясь туда, где заканчивалась лестница. Перед ней медленно вырастал силуэт тёмно-красных деревянных ритуальных врат, ведущих в храм: два столба с двумя перекладинами, между которыми залегал символ клана Учиха. Мадара поднялся первым, входя в просторный храмовый комплекс. Во дворе было чисто и тихо; всё живое, казалось, застыло, боясь шелохнуться. Лишь на ветру раскачивались тугие ограждающие верёвки со множеством бумажных фигур.       Сакура проследовала за Учихой внутрь старого деревянного храма. Повинуясь тяжёлой чакре Мадары, огонь внутри чаш вспыхнул, словно он поджёг его собственной рукой, освящая дорогу до главного зала. Учиха перешёл на быстрый шаг, за которым Сакура уже начала поспевать. Главный зал был выстлан множеством татами. Мадара прошёл ровно через шесть татами, прежде чем встать у седьмого. Он опустился и пальцами попытался поддеть края настила, но ему явно не доставало в этом ловкости. Сакура, не до конца понимая, что происходит, метким острым броском воткнула в мягкое покрытие нож перед лицом Учихи. Тот подхватил кунай и зацепил край татами, поднимая его и отбрасывая в сторону. Перед ними открылась небольшая каменная лестница, ведущая в подземный уровень храма. Сакура проследовала за Мадарой. Она сжимала и разжимала кулаки, которые жаждали крушить камень в пыль.       Ожидая увидеть длинный тёмный коридор или просторный зал, она удивилась, оказавшись в тупике, в конце которого лежала большая тяжёлая каменная плита. Сакура посмотрела на Учиху. Мужчина подошёл к ровно высеченному камню, который вдоль и поперёк пересекали стройные символические печати. Они сходились в центре, формируя рисунок, повторяющий томое шарингана. Мадара сложил руки в замок, используя печать змеи и технику собственных глаз, чтобы плита сдвинулась, пропуская внутрь скрытого помещения. Женщина сгорала от нетерпения.       Теперь Сакура чувствовала плотный сгусток чакры, который до этого момента был лишь тонкой струёй для её сенсорных способностей. Мадара безумно улыбнулся, влетая внутрь помещения за плитой. − Я предупреждал вас, − заорал Учиха на присутствующих. Преграждая собой единственный выход из помещения, он встал и скрестил руки на груди, заставляя пятиться назад от его мощной грозной фигуры.       Чакра Сакуры вспыхнула яростью и силой, заставляя даже Мадару на секунду отвлечься. Она вылетела из-за его спины, занося концентрированный кулак для удара.