Первая из Учиха

— Добро пожаловать в страну Земли, Учиха-сан.       Тихий, вкрадчивый и предельно вежливый голос раздался в непосредственной близости от Мадары, но даже шаринган, мечась между скал, не мог засечь его источник. Учиха растянулся в заинтересованной ухмылке. — У тебя интересная техника, — Мадара подавил свой шаринган, который моментально померк, дав возможность проступить тьме в глазах мужчины.       Таким образом Учиха старался показать, что безоружен перед невидимым собеседником. Ответом на этот жест послужил шорох гальки на жесткой каменистой поверхности. Взгляд Мадары метнулся к источнику звука настолько резко, что буквально резанул по горному воздуху.       Контуры человека напротив вырисовывались медленно: сначала появились слишком чистые для ниндзя сандалии; затем щиколотки, по которым вверх вместе с проступающим из сонного миража поднимались тонкие полосы бинтов; чёрные укороченные штаны, доходящие до середины голени, жилет, защищающий крепкий торс, очевидно, мужчины, и подсумок, который располагался прямо на животе; крепкие мускулы проступали под многочисленными витками бинтов, что покрывали всё тело человека напротив. Даже лицо мужчины, кроме глаз, скрывалось от Мадары под тонкими полосами ткани. Лишь протектор на лбу с высеченным на нём камнем говорил о том, кто он такой. Ниндзя знал, кем был Учиха Мадара, но ничуть не смущался смотреть ему прямо в глаза. — Муу-сама, что вы делаете? Вы лишаете нас преимущества! — кричал парень с отступа скалы, что пытался пару минут назад зацепить висок Мадары увесистым камнем. — Успокойся, Ооноки, — не сводя глаз с мужчины напротив, Муу обращался к своему спутнику, а затем заговорил и с Учихой. — Мы здесь, чтобы встретить Вас и сопроводить в деревню. Моё имя Муу, я — правая рука Тсучикаге-сама.       Ухмылка Мадары принимала неестественные изгибы, а одна из его чёрных тонких бровей поползла на лоб. Когда они успели стать такими радушными? Из того, что успел услышать о ниндзя этой деревни Учиха, они славились многими вещами, в числе которых гостеприимство не значилось. Мужчины смотрели друг на друга, не обращая внимания на возмущённые возгласы низкорослого парнишки за спиной Муу. Ниндзя из камня потянулся к своему подсумку, заставив Мадару напрячься всем телом. Он был готов отразить любую атаку, но не увидеть на протянутой ладони перебинтованного мужчины множество маленьких потёртых свитков, что были невероятно крохотными и умещались всем своим количеством в одной руке.       Быстро сообразив в чём дело, Учиха был готов рассмеяться. — Хаширама умеет быть убедительным. — Даже наш Тсучикаге не мог игнорировать такое количество посыльных птиц. — И такое количество птичьего помёта на стенах башни Земли, — проворчал юный ниндзя, очень мягко приземлившийся рядом со старшим товарищем.       Когда мужчины двинулись в путь, в глубоких бороздах скал уже залегли холодные сумерки. Лишь на острых вершинах горных хребтов лежало последнее остывающее солнце, что придавало камню вид топлёного янтаря. Горячий пар, вырывающийся изо рта Мадары при дыхании скудными облаками, смешивался с холодной серостью окружающей природы, и был виден невооружённым глазом. Учиха не знал, что его раздражало больше — песок под веками, который резал его сонливый взгляд; левитирующий ниндзя из Камня, которому не стоило никакого труда следовать заданному маршруту; или назойливый мальчишка позади них.       Всю дорогу Мадару не покидал вопрос, который раз за разом цепью прокручивался в его голове: зачем нужен он, если с самого начала можно было закидать Камень птичьим говном с огромным количеством записок? Хаширама явно предупредил о приходе Учихи деревню, чтобы избежать лишних стычек и недопониманий. Только Мадара был тем, кто всецело чувствовал себя одним сплошным отсутствием понимания.       Деревня показалась перед путниками в скудных лучах редких фонарей, которые со скрипом раскачивались на верёвках. Накрытая плотной пеленой наступившей ночи, округа была спрятана от уставшего Мадары. И, если честно, его единственным желанием было наконец коснуться телом любой горизонтальной поверхности, чтобы на несколько часов покинуть сознание. Турист из него был, мягко говоря, довольно посредственный. Он не удивился, когда их группа пересекла несколько следовавших один за другим подвесных мостов. Лишь опустил голову вниз и подумал о том, а возможно ли было пройти по земле просто между высокими башнями зданий, что уходили своими вершинами в звёздное небо. Тишину опустившейся ночи дополнял мягкий шёпот перекликающихся между собой тонких водопадов.       Учиха моргал, и с каждым новым движением век разлеплять их хотелось всё реже. Он не сразу заметил, как их группа остановилась перед неприметной плохо освещенной башней. — Ооноки, ты можешь быть свободен, — не оборачиваясь на юнца, тихо произнёс Муу прежде, чем они с Мадарой прошли через каменную арку.       Не говоря ни слова, Ооноки отступил назад, нерешительно задержав взгляд на спине Учихи, развернулся и в один прыжок растворился во тьме.       В тишине ночи слышались лишь две пары мужских шагов по гладким каменным плитам. Мадаре было плевать, куда они идут. Он был уверен, что среди ночи не сможет заявиться к Тсучикаге по собственному желанию. И, в общем-то, был прав. Впереди идущий Муу потянул на себя тяжёлую плотную дверь за металлическое кольцо, что служило дверной ручкой, и жестом пригласил Мадару войти внутрь болезненно светлого помещения.       В своей жизни Учиха повидал многое, но такого идеально выточенного камня не видел никогда. Словно божественной рукой каменные плиты были выложены стройными рядами, а их чистота никак не сходилась в голове с представлениями о пыли и грязи снаружи. Не задерживаясь на нижнем уровне башни, они двинулись по крутой лестнице, пока не дошли до третьего этажа. Сделав поворот с импровизированной лестничной площадки, они оказались в несуразно длинном для башни коридоре. Две тени ритмично отплясывали на каждой встречной двери из того их множества, что успевал увидеть Мадара в точечном освещении желтых настенных ламп.       Ниндзя в бинтах остановился у самой крайней двери по правую руку. Выудив из подсумка связку миниатюрных медных ключей, он отсчитал из них ровно пять, прежде чем отцепить единственный подходящий. Замок в двери дважды щёлкнул, провернувшись, а затем впустил мужчин внутрь. — В нашей деревне ещё отсутствуют гостиницы или что-то в этом роде, — начал Муу, уложив ключ на каменный выступ у входной двери. — Поэтому мы можем лишь предоставить личную комнату в военном общежитии.       Учиха лениво окидывал взглядом небольшое помещение, но в целом ему было плевать. Он искал лишь горизонтальную поверхность, на которую сможет упасть и выспаться. Необычайно толстый футон лежал на высоком каменном выступе и служил местом для сна. В комнате также находился гладко полированный каменный стол и тяжёлый стул рядом. На поверхности стола стояла одна единственная лампа. Небольшое округлое окно выглядело как наспех выдолбленное отверстие в скале. Остекления в нём не было, но были ставни, которые выглядели слишком хрупкими в этом каменном царстве.       Кроме входной в комнате присутствовала ещё одна дверь, которая, судя по всему, служила подобием той комнатки для водных процедур, что Мадара видел в Конохе, когда приходил за Сакурой в ту захудалую гостиницу. — Я приду за Вами утром, — Учиха мазнул взглядом по уходящему Муу и расслабленно опустил плечи, когда дверь за ним, наконец, с щелчком закрылась.       Мадара стянул с себя тяжёлую рубашку с панцирными вставками и повесил на стул. Усевшись на футон, мужчина наклонился, и с небольшим усилием стянул со своих пяток прилипшие к ним сандалии. Оказавшись в одних штанах, Учиха упал лицом в подушку, не силясь забраться под одеяло. Но что-то было не так и причиняло ему дискомфорт, не давая окончательно забыться крепким сном. Наконец, сообразив, Мадара стянул со лба протектор Конохи и неразборчиво заворчал в подушку: «Сраный Хаширама, хвостатый его побери». Металлическая пластина на повязке со звоном встретилась с каменным полом, а рука Учихи безвольно повисла.       Он закрыл глаза, и вместо сна под его веками заиграли соблазнительные образы Сакуры. То, как извивается и дрожит её тело под его поцелуями, спускающимися всё ниже. Как её напрягшиеся от холода ночи соски трутся о его крепкую грудь. И как её горячее мокрое женское естество просит его ласк пальцами.       Мадара отчаянно хотел продолжения этих видений, и так же отчаянно хотел их прогнать. Медленно и устало он потянулся рукой под тяжесть своего тела, путаясь в складках одеяла. Ладонь легла на его возбуждённый член, и мужчина горячо выдохнул, сжав его через ткань штанов. Сегодня он позволит взять женщине над собой верх.

***

      Сакура пришла вечером, как и обещала. Луна провожала её мутным взглядом по дороге в тюрьму с плотно набитым рюкзаком, из-за которого спина женщины ныла, неестественно изгибаясь. Захватив для вида ящик с медикаментами из рабочей коморки, медик нарочито бодро прошагала мимо раскрытой в комнату стражников двери, попутно кивнув мужчинам. Те поприветствовали её радостными возгласами. Именно в этот момент Сакура наложила на комнату иллюзию. Она не была уверена, что вся стража в маленькой тюрьме сейчас находится в этой комнате, но хотя бы от части охраны куноичи постаралась себя обезопасить.       Тяжёлая дверь легко поддалась под её сильными руками, когда женщина вошла в тюремную камеру к юным Учихам. К удивлению Сакуры, раненый парень, что ещё с утра своим серым цветом лица напоминал гробовую доску, гвозди в которую собирался вбить его собственный отец, сидел у стены и без аппетита вяло жевал кусок сухой грязной рисовой лепёшки. Младшему брату он отдал лучшую еду, из той, что у него была. Мальчик сидел и радостно запихивал за щёки мягкое горячее тесто, смотря лучистым взглядом на брата, который очевидно чувствовал себя лучше.       При виде Сакуры парень вздрогнул, и вжал младшего Учиху в стену, прикрывая дрожащей рукой. Розовый цвет её волос действовал на него как катализатор; будил острое животное чувство опасности. Он смотрел на женщину как дикий зверь, забитый в угол. От чего ей захотелось отступить назад, чтобы не пугать его. — Тоши, успокойся, она поможет тебе, — младший из братьев встревожено шептал в спину старшему, стараясь успокоить. — Мы здесь из-за неё, — очень сипло ощетинился Тоширо Учиха. — Уже помогла.       Сакура нахмурилась и поджала губы. Она видела перед собой испуганного озлобленного болью ребёнка, который ещё сутки назад был на пороге смерти. И, вглядываясь в него, не могла поверить, что в его возрасте рубила кусок за куском белых Зецу на войне. И делать это в шестнадцать было не так страшно, как смотреть в тридцать три года на такого же самоотверженного ребёнка, каким была сама. Как бы не старался Первый, их милитаристическое общество не стало другим, оно превратилось лишь в более структурированную иерархию сражений.       Во мраке тюремной камеры единственным источником света была бедная луна. Но её хватало, чтобы видеть, как лихорадочно блестят глаза Тоширо. Сакура опустила рюкзак и ящик у стены и присела неподалёку от мальчиков. Она протянула ладонь с изумрудным свечением к старшему Учихе, словно старалась найти подход к дикому животному. Парень следил за каждым её движением во тьме, и когда медик достигла его щеки, запёкшиеся губы юнца неприятно растянулись в оскале. Тоши старался изо всех сил противостоять мягкому свету, исходящему из кончиков её пальцев, но от него становилось тепло и легко. И взгляд его с каждой секундой светлел.       Наконец, Сакура зашептала, стараясь избегать резких тревожащих воздух звуков. — Вы здесь, потому что отец приказал напасть на меня. Я не хотела такой участи для вас, — она обращалась не только к старшему, но и к младшему из братьев, что старался разглядеть красивую незнакомую технику медика из-за спины брата. — Именно поэтому сегодня мы сбежим.       Возня младшего прекратилась, мальчик затих, выжидающе смотря на Сакуру. Страх и трепет смешались в маленькой груди. Тоширо раскрыл рот, шокированный таким заявлением. Он опустил руку, прекратив защищать брата. Его взгляд вдруг затерялся в раздумьях. — Если нас поймают, то Мадара-сама накажет нас всех. — Если вы останетесь здесь, то можете умереть, — она говорила тихо, но мысли в её голове кричали. — Наказание Мадары-сама хуже смерти, — парень был откровенно растерян. Он хотел вырваться отсюда и вдохнуть свежего воздуха. Но он не мог рисковать младшим. — Если вы уйдёте как можно дальше от Конохи, я постараюсь запутать следы и выиграть для вас время. Мадара не будет искать двух мальчиков так долго. — Я, — голос Тоши сломался, потому что всё ещё был слаб,— я не уйду с такой раной далеко. — Положись на меня, — Сакура посмотрела юному Учихе в глаза, показывая, что она доверяет ему. И он тоже может довериться ей.       Он неуверенно кивнул; других вариантов у него не было. Тоши был готов умереть, но оставить Такеши здесь одного было страшнее самой смерти. Небольшая, но уже крепкая ладонь младшего брата легла на его руку и трепетно сжала.       Сакура расположилась в центре помещения, освобождая пространство вокруг себя. Медик закрыла глаза и сложила печать, концентрируясь на своей чакре. Мерно и спокойно её энергия текла по каналам, проходила через сердце, каждый из трёхсот шестидесяти одного узла в её теле и концентрировалась в печати. Сакура ускорила поток, вкладывая чуть больше чакры в резервуар скрытой силы в центре её лба. Дыхание её замедлилось и стало глубже. Мучительно большие вдохи растягивали лёгкие. Когда напряжение чакры медика возросло настолько, что воздух в камере сгустился, пряди её коротких розовых волос нежно воспарили, открывая красивые контуры лица. Сакура раскрыла глаза. Она была готова.       Каждое новое движение женщины было пропитано сомнениями. Она прикусила тонкую кожу на большом пальце до первых капель крови, которые собиралась поднести для призыва. Смазала кровью ладонь на левой руке и начала складывать пять заветных печатей.       А что, если её контракт с Кацую неактивен в этом времени? В лучшем случае всё кончится неудачей, и ничего не произойдёт. В худшем — произойдёт обратный призыв в лес Шиккоцу к слизням, которые ещё с ней не знакомы. И Сакура не знала, как вернуться назад. Если контракт активен, и она призовёт Кацую сюда, то та может отказаться работать с призывателем. И у слизня было на это полное право.       Сакура опустила руку на сбивчивый каменный пол камеры и направила в ладонь чакру. От неё начала расползаться формула техники, и это говорило о том, что техника активна. Контракт в силе. Техника Призыва!       С характерным хлопком в белом облаке появился маленький иссиня-белый слизень. Призванное существо было не больше женской ладони. Сначала, Кацую не шевелилась и молчала. Но когда её крохотные глазки вытянулись, она охнула. — Люди? —голубая полоса на спинке маленького жирного слизня собралась в гармошку, прежде чем снова растянуться. Кацую с интересом ощупывала камень под собой сенсорными рожками. Судя по реакции королевы слизней, розоволосую она не узнавала.       Сакура протянула ей руку, чтобы слизень имел возможность прощупать и её, прежде чем заговорила. — Меня зовут Учиха Сакура, и я призвала Вас, чтобы просить о помощи в мощной медицинской технике, — белое тельце слизняка, медленно ощупывая кожу женщины, поползло по руке медика, оставляя нежно зелёные следы слизи за собой. — Сакура-сан, — Кацую была всегда предельно вежлива по отношению ко всем, а её мелодичный голос брал имя розоволосой нараспев. — Никак не припомню, когда мы заключили контракт? Но если я здесь, то он существует.       Сакура потёрла подбородок, подбирая наиболее аккуратные формулировки для своих слов. Мальчишки молчали, затаив дыхание у стены, и признаков жизни не подавали. Но женщина всё ещё помнила о них в комнате. От кого же она могла узнать о Кацую? — О Вас, Кацую-сама, мне рассказал член клана Сенджу, — слизень тем временем хаотично перебирала глазными рожками, чтобы внимательно осмотреть Сакуру. — У нас с Вами своеобразный контракт, отпечатанный на моём лбу в форме…ромба.       Кацую прикоснулась к печати в центре лба женщины и затрепетала. Она чувствовала энергию, которая ей прекрасно подходила. Синхронизироваться с ней и работать в унисон было бы сплошным удовольствием. — Должно быть, это было настолько давно, что я уже успела позабыть, — Сакура наслаждалась знакомым, почти родным голосом Кацую в этом чужом для неё месте. Медик улыбнулась, и кивнула. «На самом деле этому лишь суждено случится. И очень нескоро, Кацую-сама».       Сакура просветила слизня в общих чертах о здоровье Тоширо, но та лишь развела рожками. Она и не должна была слишком много понимать в физиологии людей. Когда речь зашла о технике мистической ладони и роли Кацую в ней, та оказалась намного смышлёнее всех, кого Сакуре приходилось обучать. Техника исцеления слизней работала по тому же принципу, что и ниндзюцу медика. Они бурно обсуждали то, каким образом им предстоит заставить регенерировать воспалённые ткани парня. Благо, Сакура знала, что в слизи Кацую присутствует особое химическое соединение, которое может служить прекрасной альтернативой древнему подобию антибиотика, которым ей приходилось выручать мальчика сейчас.       Братья Учиха, уставшие безмолвно следить за происходящим, начали тихо перешёптываться между собой. Тоши однозначно претила одна только мысль о том, что это холодное склизкое существо прикоснётся к его коже.       С каждой минутой чувство утраты драгоценных объёмов чакры беспокоили её всё сильнее, ведь грамотно поддерживать даже такой крохотный призыв стоило большого мастерства. Времени на обсуждение больше не оставалось, а потому Сакура взяла Кацую в ладонь, и, высвободив рану из-под повязок, положила слизня прямиком на открытое повреждение.       Учиха не мог стать ещё бледнее, чем был, но дышал уже явно через раз. Это было холодно, мерзко и грязно. Его брат зажмурился, не в силах себя уговорить смотреть на это медицинское безобразие. В какой-то момент Тоширо подумал, что Сакура-сама просто хочет быстрее от него избавиться, и зашипел. Ноги его дрожали в коленях от омерзения. — Кацую-сама, Вы готовы? — Синхронизируюсь, Сакура-сан.       Мягко замерцав, их объединённое изумрудное свечение стало осознанным и чистым за считанные секунды. Слизень с омерзительными звуками извергала из своего ротового отверстия большое количество плотных сгустков, которые тут же обволакивали рану. Тоширо был готов в очередной раз прочистить полупустой желудок, но держался, чтобы не пугать брата. Во рту появился кислый привкус рвоты, а в горле стало подозрительно легко.       А затем Учиха почувствовал, как мышцы болезненно стягиваются, переплетаясь волокнами внутри зияющего отверстия в его бедре. Подкожная клетчатка стремительно нарастала вслед за мышцами, затем и кожа начала натягиваться в напряжении. Рана безумно зудила и гудела от болезненной регенерации. Запёкшаяся корка с раневым отделяемым под ней захрустела, ломаясь, и стала стекать на каменный пол вместе со слизью. Сакура работала на пределе своей аккуратности. Как бы они не старались сделать всё правильно, но его тело было очень слабо, и никак не могло помочь женщине и слизню в репродукции новых клеток. Когда на месте раны остался ярко-розовый неровный рубец, медик прекратила свою технику. Кацую в последний раз ощупывала своими рожками поверхность молодой ткани. — И это должно помочь? — маленькое пухлое тельце слизня скатывалось на холодный каменный пол. — Он ещё не здоров. Я не могу самостоятельно извлечь из его крови микроорганизмы, но двигаться он сможет, — Сакура похлопала Тоши по бедру, и парень резко дёрнулся, словно был готов почувствовать боль, которой к его удивлению не последовало.       Такеши подполз к ноге брата, которую тот уже успел обхватить обеими руками. Братья осматривали вмиг исчезнувшую рану как дар, спустившийся с небес. Неужели такие техники реально существовали? — Спасибо за Вашу неоценимую помощь, Кацую-сама, — Сакура в последний раз взглянула с мягкой улыбкой на упругие щёчки слизняка, прежде чем развеять технику призыва.       Она не была человеком, но была другом и боевым товарищем для женщины. — Где Вы этому научились? — прошептал старший Учиха, завороженно ощупывая свою ногу. — И почему не сделали это сразу?       Сакура щёлкнула парню по лбу и встала, разминая колени. — Не твоего ума дело, — добравшись до своего рюкзака в два шага, она извлекла наружу несколько вещей наощупь и бросила в сторону мальчишек. — Теперь собирайтесь, нам пора.       То, что было чудом для Тоши, было обыденной и не самой сложной работой для Сакуры. Проблема была в том, что она сделала это из отчаянья, а не потому, что могла себе позволить это на самом деле. Она не была настолько щедра. Лишь маленькое скребущее чувство тревоги перед неизвестностью внутри розоволосой раздувалось и смещало всё внутри неё.       Такеши натянул на себя с головой накидку Мадары, которая болталась на нём, словно парашют, доставая подолом до голеней. Более рослому, но всё ещё юному Тоши штаны главы клана пришлись по размеру лишь тогда, когда он подвязал их плотнее на поясе и закатал излишек длины штанин. Толстый тёплый походный плащ Мадары был для него всего лишь просторным плащом и ничем более. Хотя бы это причиняло ему меньше дискомфорта, чем просторные штаны.       Для себя Сакура взяла оружие в подсумке и свои кулаки с плотно заряженной чакрой. Для подстраховки, она призвала пару теневых клонов, которые тут же приняли вид мальчишек, чем вызвали в них бурю неоднозначных эмоций. Они ощупывали её теневых клонов и не могли распознать стихию, к которой клоны относились. Сакура усмехнулась. Второй ещё не изобрёл эту технику?       Глубоко вдохнув, она дёрнула за ручку тяжёлой двери, которая закрывалась только снаружи, и свет из коридора ослепил её. Она ступила за порог, оставляя за спиной страх. Оглядываясь по сторонам, их маленькая группа тихо ступала по извилистому коридору. Мальчики двигались лишь после того, как Сакура подавала им знак рукой, разрешая. Вжавшись в стену, они старались слиться с собственными тенями. Такеши волновался больше, чем остальные, плохо скрывая это за дрожью в ногах. Но они не могли винить в этом ребёнка.       Громко сглотнув вязкую слюну, медик остановила их группу. Они дошли до раскрытой двери поста охраны, которые уже во всю развлекались за очередной партией в сёги. Сакура предупредила мальчишек о иллюзии, наложенной на эту комнату, но они смотрели на неё с ужасающим сомнением. А что, если она не сработает или уже рассеялась? Женщина послала им убийственный взгляд, под тяжестью которого они всё же подчинились. Переругиваться возможности не было.       Накинув на себя максимально невозмутимый вид, розоволосая размеренно зашагала мимо раскрытого дверного проёма. Парни старались ступать с ней шаг в шаг, чтобы не создавать лишнего шума. По задумке Сакуры все, кто были в комнате, могли видеть только её. И когда она уже почти скрылась из поля зрения охраны, послышался оклик. — Сакура-сама! — судя по приближающимся поспешным шагам, один из стражников собирался догнать женщину уже в коридоре, на который не распространялась её иллюзия. А потому она поспешно вернулась к дверному проёму, зажимая мужчину своим телом в нём. — Да-да? — лицо Сакуры дёрнулось от нервной улыбки, которую охранник принял расценил как знак внимания с её стороны. — Вы забыли ящик со своими склянками, — мужчина почесал затылок, взъерошив тёмные волосы на затылке. Он был прилично выше Сакуры, но она видела, как он немного растерялся под её улыбкой и непосредственной близостью.       Что-то внутри женщины напряжённо треснуло, расползаясь по телу холодком. — А, вы о лекарствах, — медик упёрлась плечом о дверной косяк, схватившись за противоположную сторону второй рукой. — Я оставила у входа в камеру, чтобы лишний раз не таскать туда-сюда.       Мужчина усиленно закивал, охотно принимая её слова на веру. Так близко рядом с такой красивой женщиной он чувствовал себя ребёнком. — Ну, я пойду, — потихоньку отползая в коридор, медик вслушивалась в тишину помещения. Куда делись эти засранцы? — Сакура-сама, ещё вот что, — большой мужчина мялся возле неё, словно специально растягивая время. — Могу я Вас проводить? — Разве Вам можно покидать пост? — похлопала женщина его по руке. — Не беспокойтесь, меня встретит человек из клана.       Он опустил глаза в пол, стряхивая с себя смущение. Неудача застала его врасплох, а в спину ударил дружный мужской смех. Конечно, всеобщее веселье было связано с ходом игры, но шатен перед ней стыдливо съежился в поклоне, как будто друзья осмеивали его лично. Сакура кивнула ему и скрылась за поворотом, убедившись, что из комнаты никто не пойдёт за ней следом.       Больше не сковываемая посторонним вниманием, розоволосая усиленно завертела головой, высматривая мальчишек в четырёх стенах. Повернувшись снова в сторону комнаты, она вытянула шею, заглядывая за приоткрытую дверь. Может, они вернулись назад?       Чертыхнувшись, она врезалась лопатками во что-то резко преградившее ей путь, когда шла спиной вперёд. Ноги приросли к каменному полу от напряжения. Тяжёлая рука рвано развернула её тело на сто восемьдесят градусов. И она встретилась с алыми грозно полыхающими глазами. Рот от испуга раскрылся сам собой, но Сакура не закричала. Но была близка к этому, когда чуть поодаль увидела две пары её юных Учих, связанных у стены. — Вот так встреча, Сакура-сан.