***
Тобирама застал Сакуру в кабинете одну в полной разрухе. Женщина сидела на коленях прямо на полу, скрестив руки на груди. Но это не помогало сдерживать горькие рыдания. Плечи её дрожали, а лицо скрывали волосы. Он слышал, как медик тихо подвывала. Сенджу опустился рядом, мягко поднимая её голову за подбородок. Он убрал с её мокрого лица налипшие розовые пряди и растёр слёзы тыльной стороной своей бледной ладони. Сакура подняла на него заплаканные глаза, поджав губы. Она старалась сдерживаться, но полное жалости лицо Тобирамы обезоруживало. И, всхлипнув, Сакура уткнулась в грудь Сенджу, поддавшись новому накату слёз. Мужчина вздохнул и положил на её спину ладонь, обнимая. Медик схватилась за рукава его одежды, сжимая те. В конце концов, она всего лишь женщина. — Так будет лучше, — прошептал Тобирама. Сенджу почувствовал, как группа людей приближалась к кабинету хокаге. И, если честно, ему не хотелось, чтобы их застали вместе вот так. Мужчина быстро подхватил Сакуру на руки, прижав к груди покрепче, потому как сама она была не в состоянии даже держаться за него. Рыдания полностью измучили её. Тобирама в два прыжка выскочил за окно резиденции, а затем исчез, активировав одну из своих меток Летящего Бога Грома. Сакура не успела смахнуть слёзы, когда они уже оказались посреди леса, окружавшего Коноху со всех сторон. Прохладный влажный порыв ударил в её бледное осунувшееся лицо, приводя женщину в чувство. Тобирама опустил Сакуру на мелкую гальку, покрывавшую берег тонкой речушки. Источник воды проводил незримую черту между двумя частями леса. Когда-то она была границей земель двух воинствующих кланов. Сейчас это была просто река, где иногда Тобирама мог найти своего брата. А потому для удобства на стволе одного из окружающих реку деревьев красовалась его бледная метка. Сакура всё ещё была босой, ведь её сандалии так и остались в поместье Сенджу. Подметив это, Тобирама слабо ухмыльнулся. Такая удивительная женщина встретилась ему впервые, и как мужчина, Сенджу был способен понять Мадару. Поддаться ей не было позорным поражением. Но эта связь не имела право на существование. Судорожный вздох Сакуры, словно прерываемый болью, отвлёк Тобираму от размышлений. Женщина зарылась пальцами между маленькими холодными камешками. Утренний ветер усилился, заставляя реку усерднее облизывать берег. Сначала вода приближалась к розоволосой, а затем, лишённая возможности дотянуться, отступала. Истерика Сакуры теперь тоже уходила, и на её место пришло опустошение, которое обычно бывает после грандиозного срыва. — Я ещё не могу уйти, — голос Сакуры дрожал, но она уже была в состоянии членораздельно говорить. — Я ещё не придумала, как ему помочь. — Знаешь, — Тобирама склонился, подбирая с земли идеально круглый камень, — если чему-то суждено случиться, то судьба обязательно найдёт брешь, чтобы это исполнить. Медик прикрыла глаза, принимая его слова, словно поражение. Дальнейший сюжет истории она предугадывала наперёд. — Сейчас, я уверен, Мадара собирается покинуть деревню, — повертев в руках камень, Тобирама запустил его в реку. Он заскользил по поверхности воды и без труда достиг противоположного берега. Сакура с отчаяньем посмотрела на Тобираму, широко распахнув глаза, но мужчина был спокоен. Словно всё шло по плану. — Что ты задумал? — тревожное чувство забилось в груди женщины. — Не пытайся его остановить. Женщине не стоило забываться рядом с ним ни на миг. С таким человеком, как Тобирама, следовало всегда быть начеку. — Единственный способ выманить это существо из Мадары— убить Мадару, — прежде чем Сакура попыталась ему возразить, Сенджу добавил. — Ну или хотя бы сделать так, чтобы Зецу поверил в это. — И если мы сделаем это в деревне, то… — От неё не останется ни щепки, — закончил Тобирама. Сакура застыла, анализируя сложившуюся ситуацию. Сенджу, конечно, был прав. Сражение между Мадарой и Первым хокаге разрушило ландшафт целого леса за пределами деревни, превратив всё на сотни километров в скалистую пустыню. В своей битве они выжигали леса и поля, вырывали скалы с корнем и рождали новые реки. Жизнь простых зевак могла быть погребена лишь одним взмахом железного веера Мадары. Ведь Боги не смотрят под ноги. Один вопрос оставался нерешённым. — Но я всё ещё не придумала, как победить Зецу, — Сакура подобрала по себя ноги, наконец откинув пучину поглотивших её мрачных чувств. — Человек, способный уничтожить его, ещё не родился. — Не вижу в этом проблемы, — Тобирама потёр подбородок в задумчивости. — Мы просто запечатаем это существо до тех пор, пока этот человек не родится. На словах всё звучало достаточно просто. Но как это должно быть технически? — Нужна очень крепкая печать. На такую способен лишь чистокровный Узумаки, — стоило Сакуре произнести эти слова вслух, как Сенджу поймал её взгляд, полный осознания. Они оба подумали о Мито. — Хаширама-сама не позволит рисковать своей женой, — покачала головой медик. — Мы с Мито поймали брата раньше тебя и вкратце поведали о ситуации, — Сенджу сделал это сам, ведь Хаширама был очень падким на чужие сантименты. И мог наломать дров в стройном плане Тобирамы, если бы Сакура со своими чувствами опередила его. — И он так просто согласился? — усомнилась Сакура. Если она была права, и Мадара был дорог Первому так же, как и ей, то он в первую очередь отмёл подобный план. — Не сразу, — помедлил с ответом мужчина. — Я привёл достаточно веские доводы в пользу защиты деревни, а Мито осталась с ним, чтобы убедить. Убедить так, как умеют только женщины. Сакура облизнула сухие губы, чувствуя вкус собственных слёз на языке. Все элементы плана складывались в цельную картинку. Сейчас, когда Мадара наиболее уязвим, тьма проглотит его, не пережёвывая. И не найдя единомышленников внутри клана, он покинет деревню, чтобы найти силу. Но в этот раз братья Сенджу не станут дожидаться, когда он вернётся с Девятихвостым, чтобы разрушить Коноху. Они нападут на него, как только Учиха окажется на безопасном расстоянии от деревни. Вместе они должны будут довести его до той грани, что разделяет жизнь и смерть. И когда Зецу покинет тело Мадары, то будет запечатан, пока не родится Учиха Саске и его всепоглощающее чёрное пламя. И всё звучало логично. Хаширама возьмёт на себя основной натиск Мадары и сразит его. Мито запечатает Зецу. Сакура спасёт умирающего Учиху своими мощнейшими медицинскими техниками. А что же Тобирама? В чём его роль? — Тобирама-сама, — предчувствуя неладное, женщина решила спросить в лоб. — Зачем тебе это? Я имею в виду, — пояснила свой вопрос розоволосая, — участие в этом плане. Мужчина нахмурился, словно её вопрос задел его за живое. — Очевидно, не хочу, чтобы такой сильный человек, как Мадара, стал врагом. Такого, как он, лучше держать рядом, — Сенджу скрестил руки на груди, всматриваясь в неровную поверхность воды, которая рябила от ветра. — Я удвою силу старшего брата. Сакура и хотела бы поверить Тобираме. Но этот человек до сих пор был опасен для Учиха. В конце концов, не решил ли он убить двух птиц одним камнем? Лишить клан сильного лидера и завладеть тайнами тела Мадары, исследуя его труп. Он хотел быть там, чтобы нанести смертельный удар. Вот и ответ.***
Вечер опустился на Коноху тяжёлым свинцово-серым небом. Ветер пригнал тяжёлые тугие тучи, и мрачное настроение природы предвещало напряжённую беспокойную ночь. После разговора с Тобирамой Сакура слонялась по смутно знакомым улицам весь оставшийся день. Просто сидеть и выжидать, пока Мадара покинет деревню было выше её сил. Всё внутри порывалось броситься к нему, чтобы отговорить. Но она знала — так было нужно. Долг раз за разом наступал ей на горло. За целый день бесцельного одиночества Сакура пропустила через себя большое количество разных мыслей. Утром она анализировала, как лучше обыграть их задуманный план. После полудня пришли мысли о доме в её родном времени: повлияло ли её исчезновение хоть на кого-то, кроме родных? Вечер Сакура встретила с осознанием того, что если бы она встретила молодого Мадару будучи юной девушкой, то сердце заставило бы её остаться рядом с ним. И этот вариант был таким предательски соблазнительным, что от боли внутри всё хрустело. Ей всё больше хотелось представлять, как это могло бы быть, не будь она женой Саске. Сейчас она связана обязательствами с человеком, который её даже не любил. Теперь спасти Мадару хотелось не из долга перед кланом и деревней. Больше нет. Это было только ради него самого. Чтобы у него был хотя бы шанс прожить спокойную жизнь. Найти женщину, родить с ней детей, защитить клан от влияния Тобирамы. Сакура глотала слёзы. У неё не было выбора, кроме как смириться. Даже если бы она сейчас откинула всё, забылась страстью к Мадаре и отбросила прошлое, то что тогда? У неё не хватило бы чакры, чтобы остаться с ним так долго, как ему этого хотелось. Сакура надеялась, что когда чакра закончится, то она хотя бы не умрёт от её потери. Ну или хотя бы перед этим успеет заглянуть матери в глаза. Розоволосая встретила свои последние мысли с мрачным торжеством. Ведь даже подсознательно она верила в их победу над Зецу. И что после этой стычки останется жива. Погружённая в свои раздумья, она, наконец, свернула в квартал Учиха. Стоило женщине пересечь деревянные врата, украшенные гигантскими веерами, как тревога бурным потоком ударила ей в лицо. Атмосфера внутри была гнетущей и вязкой, словно тучи над кланом были тяжелее, чем над всей остальной деревней. Что происходит? Уже началось? Сакура зябко оглянулась, осматриваясь. Обычные люди, не имевшие отношения к воинам клана, поспешно покидали свои дома. Толпа тянулась к красным деревянным вратам храма Учиха, маячившим неподалёку в небе. Засмотревшись на их красный силуэт в тумане огней, которые уже зажигали уличные фонари, Сакура ускорила свой шаг. Фигуры в толпе тоже спешили, словно торопились принять участие в загадочном ритуале. Всматриваясь в кромки крыш храмового комплекса, женщина не заметила, как столкнулась с кем-то, кто был незначительно ниже её самой. Она поспешно отстранилась, поймав за плечи, судя по всему, ребёнка. Сакура рассеянно опустила взгляд, всматриваясь в его лицо, и замерла. — Ты… — прохрипела женщина. — Сакура-сама, — пролепетал перепуганный парень. — Учиха Такеши, младший из братьев-преступников, — сказала женщина, подытоживая происходящее для себя. — Что ты тут делаешь? Как ты вышел за пределы барьера? — Нас с братом выпустил новый глава. Больше знаков Сакуре не требовалось, чтобы отпустить парня и сорваться на бег по черепицам крыш в сторону храма. Сердце билось где-то в горле. Перед длинной лестницей, ведущей ступенями к храму, собралось довольно большое количество людей разных возрастов. Наиболее знатные члены клана стояли во главе процессии. Чёрных макушек было куда больше, чем светлых. Клан Учиха был в сборе. Взгляд каждого был устремлён на вершину лестницы. Лучше всех картина была видна Сакуре, которая теперь сидела на крыше одного из домов. Окруженный свитой вооруженных воинов клана Учиха во главе стоял высокий статный мужчина, возвышаясь над остальными членами клана, словно снизошёл до них с небес на землю. Эту подлую стать Сакура ещё долго не сможет забыть, ведь это был никто иной, как Учиха Тензин. Тот, что судил её во время «Алого приговора». Ему уже доводилось примерять на себя роль Мадары. Понравилось, да? — Уважаемые соклановцы, — вещал Тензин со своей вершины. Ветер развевал его длинные гладкие чёрные волосы с редкими, но уже седыми прядями. — С глубоким сожалением вынужден вам сообщить, что Учиха Мадара-сама снимает с себя обязанности главы клана. Сакура всматривалась в его хищное лицо. Горячий свет уличных фонарей блестел в его довольных масляных глазах, в которых не было ни уважения, ни сожалений, о которых он говорил. — Именно на меня, Вашего покорного слугу, Мадара-сама возложил долг по защите нашего клана. Я не позволю наставшему мирному времени для нашего клана закончиться, — вещал Тензин с вершины, ублажая уставший от войн клан сладкими речами. Тревожно перешёптывавшаяся до этого толпа загудела, как улей. Прежде такого ещё не случалось. Сакура не знала, осознанно ли Тензин избегает формулировки «предатель» в отношении Мадары, но и это с его стороны было лишь фальшивой благородностью. На самом деле он не хотел пятнать пост главы, чтобы сомнения клана не коснулись рано или поздно и его. — Сакура-сама, — медик вздрогнула, услышав от Тензина своё имя, — как жена бывшего главы клана покидает своё место вслед за мужем. «Вот мразь!» — сплюнула Сакура. Шаринган Тензина выловил фигуру розоволосой на крышах домов в тот момент, когда женщина уже бежала на всех парах в сторону поместья. В спину ей летели обломки величия Мадары. Она должна была забрать свои вещи до того, как её выведут из квартала насильно. Или попытаются убить. Морально Сакура готовилась к происходящему с самого начала, но запах раскалённой летней ночи всё равно был острее, чем она могла себе представить. Сложно было поверить, но если Тензин и впрямь останется главой клана, сохраняя за собой преемственность поколений, то мог ли быть именно он прадедом Саске-куна? По крышам домов Сакура настигла поместья в считанные минуты. Обогнув комплекс домов по черепицам, она приземлилась во внутренний двор, смежный с покоями, которые она делила с Мадарой. Сейчас женщина страшилась посторонних взглядов. Каждый мог показать своё истинное лицо в любой момент. И авторитет Мадары больше не мог их сдержать. Поддев створку приоткрытых сёдзи, женщина вошла в комнату. Запах Мадары затопил помещение, и сердце Сакуры сжалось так сильно, что на секунду потемнело в глазах. Внутри комнаты стояла пыльная тишина. Взглядом было не за что зацепиться в этой пустоте. Кроме свёртка на столике, что привлёк внимание Сакуры в последний момент. Нечто было небрежно скомкано в бумагу. Из раскрытого мятого листка в руки Сакуры что-то скользнуло; мутно-зелёный осколок замерцал в свете луны, частично сокрытой тучами. Она узнала в нём ожерелье Первого хокаге. Нет. Теперь её, Сакуры, ожерелье. На самой бумаге размашистым почерком чёрным по белому горели три иероглифа, складываясь в её имя. Женщина прижала к груди подарок Мадары. Не было сомнений, что это оставил для неё именно он. Дрожащими непослушными руками Сакура соединила два элемента маленькой застёжки ожерелья. Сердце женщины припало к кристаллу на груди. Сглотнув слёзы, Сакура бросилась искать свою сумку: ни в шкафу, ни в одном из углов, ни возле футонов её не было. Под столом розоволосая нашла то, что совсем не искала — протектор Мадары. Он отбросил от себя символ Конохи, но так и не сумел перечеркнуть лист. «Так ли ты уверен в своём решении, Мадара?» — печальный взгляд Сакуры лишь ненадолго задержался на металлической пластине, прежде чем она схватила её и пихнула поглубже в карман. Сумка её всё так же лежала в библиотеке Сенджу, как и утром. Чертыхнувшись, женщина снова вышла в сад. Прислушаться к своим ощущениям было сейчас непросто, ведь внутри бушевал настоящий шторм. Почувствовать чакру Мадары в том хаосе, что творился в квартале Учиха, было практически невозможно. Но уставшее от переизбытка чувств сердце Сакуры подсказывало, что он не мог уйти далеко. Хотя бы попрощаться с ним по-человечески. Хоть как-то показать, что он ей небезразличен. Наугад она рванула к южному выходу из деревни. След чакры Мадары терялся в кронах встречных деревьях, перемещаясь от ствола к ветвям, от ветвей — к листьям. Он мерцал, растворяясь в вечернем тумане, но и этих крох было достаточно Сакуре, чтобы знать, что она идёт в верном направлении. Пускай к чёрту катится Тобирама со своим планом, если она не сможет хотя бы отблагодарить Учиху за прощальный подарок. Увидеть его в последний раз перед тем, как встретиться уже врагами. — Мадара! — окрик Сакуры заставил застыть тёмную фигуру неподалёку от гигантских зелёных врат, защищающих деревню. Женщина, скрываемая листвой, спрыгнула с ветвей дерева на землю. Спиной к ней стоял Учиха с сумкой наперевес. Стоило ему сделать шаг вперёд, и он уже окажется по ту сторону. И эта ночь, и эта ситуация ностальгически пнули Сакуру под колени. Ведь точно так же двадцать лет назад она прощалась и с Саске. — Мадара, не уходи, прошу, — прошептала розоволосая. Она знала, что это его не остановит. Но сказать была просто обязана. И он хотел это услышать от неё. Учиха обернулся, и в его взгляде Сакура впервые увидела так много тоски. Лишь на миг, прежде чем его лицо приняло безразличное выражение. Мадара был готов сорваться с места и скрыться в лесу, лишь бы она больше ничего не сказала. Мужчина боялся, что решимость его пошатнётся. Но Сакура снова остановила его. — На самом деле, — медик сжала в своих дрожавших от озноба руках осколок ожерелья, — я тоже этого хотела. Она тоже хотела его любить. Взгляд Мадары несколько смягчился. Он подошёл вплотную к этой буйной, непохожей ни на кого розоволосой куноичи. Сакура замерла, боясь пошевелиться. — Сакура, — хриплый голос Учихи опалил её щёки, — спасибо. Мадара замахнулся на медика, чтобы одним ударом заставить её потерять сознание. Он не хотел, чтобы Сакура последовала за ним. Но, когда ребро его ладони резко опустилось на её сонную артерию, женщина исчезла. Рассыпалась в ворохе листвы, использовав технику подмены. Ведь пустых иллюзий Сакура не питала. Потому что была уже взрослой девочкой.