***
Послушник, вздрогнувший от громкого голоса, понуро опустил голову и, уже не пытаясь скрываться, подошёл ближе. Лицо Брайана выражало странную смесь удивления и гнева, и пока было непонятно, что же перевесит. Остановившись совсем рядом, Артур протянул было руку в желании коснуться рукава сутаны друга, но отдернул её, как будто обжегшись, не донеся до цели. Закричала птица, выводя из сонного ступора, в который они оба погрузились. Брайан вздрогнул и развернулся, пытаясь вспомнить, в какую сторону собирался пойти, но мысли смешались и не желали распутываться из плотного клубка, больше похожего на шипящую и плюющуюся змею. — Брайан, — Артур решился и всё же робко коснулся руки друга. — Давай поговорим. Брайан напрягся, быстро соображая, как уйти от разговора. — Давай позже, Артур, надо успеть все собрать до темноты, — он попытался быстрей уйти вперёд, бросив быстрый взгляд на небо, в котором уже почти не осталось дневных красок, но неожиданно громкий голос Артура его остановил. — Нет, я хочу поговорить сейчас. Ты целый день меня избегаешь, словно я сделал что-то ужасное, — он грустно опустил голову, будто раскаиваясь, и Брайан, сжалившись, подошел ближе и взял его за плечи. — Артур, посмотри на меня, — мягко произнес он, дождавшись, пока юноша поднимет на него глаза. — Понимаешь, мы… — внезапно он замолчал, и Артур увидел, как его глаза расширились, и почувствовал, как пальцы сильнее впились в плечи. Артур обернулся и увидел, что позади них, тяжело опираясь на дерево, стоит юноша, совсем бледный, в лохмотьях, когда-то бывших одеждой. Он поднял голову, разлепив губы, и с тихим хрипом упал на выступающие корни. Брайан бросился на помощь, подхватывая невесомое тело и оборачиваясь на своего спутника, замершего, как изваяние. — Не стой столбом, Артур! Ему же нужна помощь! Подхватив почти безжизненное тело, Брайан понёс его в сторону поляны, что нашлась совсем рядом, и положил на землю, осторожно высвободив из объятий и укладывая голову на мягкий мох. Юноша выглядит болезненно бледным, но в теле теплилась жизнь в виде слабого пульса. Или это только кажется? Грудь не приподнимается дыханием, но Брайан решил, что ему просто показалось. Он не удержался от того, чтобы провести руками по хрупкому телу, и взял тонкую кисть в руки, проследив пальцами рисунок вен на запястье. Юноша неожиданно сделал глубокий вдох, и веки на мгновение приоткрылись, показав темные невидящие зрачки, и тут же сомкнулись вновь. Брайан вскинул голову на стоящего рядом послушника, застывшего и словно загипнотизированного происходящим. — Может быть, разведёшь костёр? Ему, наверное, не помешает тепло. И вода. Он наверняка хочет пить. К тому же, свет лишним не будет. Дождавшись кивка, Брайан развернулся и забрался в мешок, пытаясь найти хоть что-то из еды, а лучше, воду. Поняв, что это занятие не увенчается успехом, ведь он не рассчитывал ночевать в лесу, Брайан снова повернулся и взглянул на своего спутника, который выполнил просьбу и замер напротив, с другой стороны костра. — Брайан, — шёпот Артура прокрался в сознание, заставив поднять голову от лежащего юноши, на бледном лице которого играют всполохи огня. — А ты не думаешь, что он может быть… — Артур взмахнул кистью и оставил вопрос висеть в воздухе, как будто предлагая Брайану самому закончить его. — Конечно, нет, — даже для него самого ответ прозвучал слишком резко, а Артур дёрнулся, словно возвращаясь из своих мыслей. — Это суеверие. Нам надо лечь спать. Собирать сейчас травы всё равно уже не получится. Следующим воспоминанием Брайана всегда было не то видение, не то морок — юноша, недавно только не способный сделать даже одного движения, сидел верхом на теле Артура и что-то делал, приникнув к нему. В тишине же раздавалось лишь подозрительное хлюпанье и низкие тяжёлые стоны. Вначале Брайан подумал о том, что Артуру должно было быть стыдно, и первым желанием было просто завернуться плотнее в плащ, сделав вид, что он ничего не видел, а утром, всё же, поговорить с другом. Но потом он подумал о том, что такие стоны издают скорее на смертном одре. Холодок пробежал по телу Брайана, сковывая его волю. Он тяжело сглотнул сухим горлом и уставился широко открытыми глазами на происходящее меньше, чем в ярде от него, заставляя себя присмотреться внимательнее. Неужели? Подавив стон, Брайан попытался выпутаться их складок плаща и сутаны и встать, но только запутался ещё больше, и упал на спину. Мгновением позже он ощутил тяжесть чужого тела и смог только зажмуриться в ожидании, когда почувствовал, как щеки коснулись пальцы, поглаживая и спускаясь на шею, которую Брайан неосознанно открыл, откидывая голову назад, позволяя тонкой кисти обхватить кожу под челюстью и немного сжать. — Посмотри на меня, Падре. — шёпот, в котором чувствовалось издевательство, только Брайан не стал задумываться, над чем именно, и он, сам не ожидая, широко распахнул глаза, которые словно магнитом притянуло к светящимся в темноте глазам юноши. И Брайан снова ощутил предательски холодок, когда увидел, как мир заливает красная пелена, затягивая его в омут. От демона, ибо Брайан уже потерял надежду на то, что юноша окажется просто бедным парнем, остро пахло чужой, ещё тёплой кровью. Он улыбнулся, раздвинув красиво очерченные губы, заставив Брайана мысленно застонать и самому себя отхлестать по щекам. «Нашёл, на что любоваться! Это его ищут и не могут поймать, это он тот самый демон!» — вопил в голове собственный голос, запертый в крепкую клетку. Брайан ожидал увидеть всё, что угодно, но только не абсолютно чистые, на удивление, белые зубы, блеснувшие в темноте отточенной сталью. — Мы ещё встретимся, Падре. — прошептал он, немного сильнее сжав горло пленника и улыбнувшись. Тяжесть мгновенно исчезла, а Брайан сделал глубокий судорожный вдох, только теперь осознав, что всё это время боялся вдохнуть. — Я не Падре. Демон. — хриплый голос, словно продравшийся сквозь сомкнутое горло, испугал его самого. Заставив себя подняться, Брайан с трудом удержался на трясущихся руках и перевернулся, вставая на колени. Тело, отзывающееся пульсирующей тяжестью на каждое движение, отказывается подчиняться, и Брайан с трудом, путаясь в полах одежды, пополз в сторону лежащего на земле Артура. Коснувшись уже остывающего тела, он слегка потряс его, в безумной надежде, что Артур еще жив. Почувствовав что-то влажное под своими пальцами, он поднес руку к лицу и в ступоре смотрел на свою ладонь, блестевшую от еще теплой крови Артура. Осознание произошедшего медленно проникало в мозг, порождая волны дикого ужаса, который быстро охватил все тело, морозом пробирая до самых костей. Он сжал кулаками влажную ткань сутаны послушника и бессильно упал, уткнувшись в мертвое тело, чувствуя, как слезы неконтролируемым потоком текут по лицу, и, не сдерживаясь, затрясся в беззвучных рыданиях. Хотелось выть, как раненый зверь, от нахлынувшего кошмара, или просто умереть рядом, ибо, казалось, только смерть могла защитить от него. Он смутно помнил, как бежал к монастырю, словно в тумане, не разбирая дороги. Вековые темные деревья казались жутким лабиринтом, из которого не было выхода. Он натыкался на тонкие ветви, которые нещадно били по лицу, и спотыкался о невидимые корни, внезапно оказавшиеся под ногами, падая изможденным лицом в холодную землю. Неизвестно откуда взявшиеся силы каждый раз заставляли подниматься и бежать дальше, пробираясь через густую чащу, раздирая руки в кровь и оставляя порванные куски сутаны на острых сучьях. Казалось, его преследует нечто, и, если он остановится хоть на секунду, оно настигнет и поглотит в своей беспощадной темноте. Труп Артура, практически не тронутый лесными хищниками, как будто побрезговавшими чужой трапезой, нашли на поляне. Растерзанное горло зияло огромной раной. Тело окружало множество следов, оставшихся на мягкой земле. Звери подходили совсем близко, но как будто не смогли приблизиться достаточно, чтобы ухватить тело. Невидящие глаза, уставившиеся в небо, застывшее на лице спокойствие - всё это с трудом вписывалось в произошедшее, но Брайана как будто старались не трогать и не касаться этой темы, после того, как он уговорил показать ему тело Артура, и чуть не упал в обморок от вида его при дневном свете.***
Брайан вымученно улыбнулся, подняв глаза, слезящиеся и болящие от тусклого света свечей, что резал их как будто под веки насыпали песка. Тонкие пальцы, держащие перо, попавшее в руки, с трудом разгибаются и требуют отдыха, но Брайан упорно продолжает сжимать его до боли, что словно дарит ему давно желаемое ощущение собственной живости, в чем сам он уже начал сомневаться. Прямо перед ним сидит Артур. Совсем живой, как будто это не он остался лежать на поляне под мертвящим светом Луны хладным трупом. По его, Брайана, вине. Рука, мнущая стержень пера, зависла над столом, где уже лежали останки его собратьев. — Прости меня, Артур. Я ничего не мог сделать. — Брайан поднял глаза на сидящего перед ним. А сидящего ли? Или это, что более вероятно, просто плод его воображения? Как и демон, приходящий к нему по ночам. Вот только во втором нельзя быть уверенным до конца. — Я так и не вернул тебе книгу. Я не смог тебя спасти. Я не смог с тобой поговорить. Брайан поднял голову и всмотрелся в окно, за которым не было видно ничего, кроме темноты, и чуть более темных на этом фоне силуэтов деревьев. Непроглядная, абсолютно чёрная ночь, когда даже звезды не показываются, словно прячась. Брайану всё ещё нравятся звезды. Но теперь он боится ночи. Потому что в ночи его преследует он. Демон во плоти, по странной прихоти оставивший его в живых. И даже сейчас чудится его незримое присутствие. Чудится тихий смех и легкое касание, которое Брайан старательно списывает на ветер, влетающий в открытое окно. И почти верит себе, если бы не абсолютный штиль за окном. Локти, плотно прижатые к грубому столу болят, но Брайан лишь сильнее вжимает их в поверхность, стараясь болью физической заглушить душевную. — Если душа по-прежнему у меня есть... — прошептал Брайан в пустоту, уверяя себя, что издевательский смех ему просто почудился. Брайан закрыл глаза и тяжело сглотнул. Артур никуда не делся. Всё так же сидит напротив и смотрит осуждающим, немигающим взглядом, а на развороченной шее влажно блестит кровь. Но он, хотя бы, просто молчит. Кажется, безумие подкрадывается на мягких кошачьих лапах. Ничем другим невозможно объяснить происходящее с ним. И он ничего не может с этим сделать. Молиться? Он же не настолько верит в силу молитвы, тем более сейчас, даже не смотря на то, что молитва кажется наиболее правильным выходом. Не молитва спасла его. Совсем нет. Его спасло нечто необъяснимое. Брайан опустил взгляд на стол и убрал перо, которое ещё не успел разворотить окончательно. Задул свечи, подумав о том, что Джойс снова будет мягко пенять ему за их использование, и прилёг на жёсткое ложе, сразу же почувствовав его всем телом. Незрячим взглядом уставился в темноту. Что-то изменилось. В нём самом. Или это было в нём всегда и страх просто стал тем самым необходимым толчком к тому, чтобы оно проявилось во всей своей силе? Брайан закрыл глаза. Хотя в такой темноте разницы, открыты они или закрыты, не было. Сон отказывается приходить, и Брайан улыбается, думая о том, что ждёт середины ночи. Времени, когда приходит демон.