***
Ладно, хорошо, Тсуме бы стоило догадаться, что двое пятилетних детей на площади одного не слишком большого частного дома — сплошное бедствие. Но кто бы знал, что они сцепятся с первого же взгляда? Ламбо хватило одного «Демон-Брокколи», брошенного плохо, оказывается, видящей испуганной девочкой, чтобы записать ту в смертельные враги. И пошло-поехало… Реборн как цель был полностью забыт: весь арсенал маленький киллер сосредоточил на новой знакомой, вдруг оставшейся у них после завершения заказа. Как та выразилась — до приезда Мастера. Насколько поняла Тсуме, к родственникам малышка идти не хотела, а все вопросы доверия их компании — отчего-то — решил Реборн, которого девчонка знала и, что странно, вроде бы, любила? По крайней мере, от объятий девочки ехидное существо, именуемое репетитором, уворачиваться не стало, позволив себя послушно облапать. Да и такого пренебрежения, как к Ламбо, не продемонстрировало… Даже Лар как-то будто нежно улыбнулась, завидев девочку — и была тоже заграбастана в объятия. Смотря на эту сцену, Тсуме почувствовала неприятный укол где-то в груди, но задумываться об этом не стала, поспешно убежав на занятия. Нана была вполне способна справиться с новой гостьей — казалось, ей только в радость ещё один ребенок, который вдруг попался в заботливые руки. Тсуме все ещё помнила растерянное лицо И-Пин, когда Нана спросила, что та любит больше — кукол или лего. Девочка только попыталась было заикнуться на китайском о коллекции сюрикенов, как Реборн невозмутимо перевел, что всё детство она провела без особых игрушек, вместе с Мастером в уединенном монастыре. Что странно, их с братом знание китайского Аркобалено комментировать не стали никак, будто это было в порядке вещей. У Тсуме складывалось впечатление, что, рано или поздно, таких фактов накопится столько, что их просто прирежут во сне. Но пока что — да, всё было относительно нормально. А затем раздался взрыв, весь фокус зрения поглотил странный розовый дым, и девушка со смирением поняла одно — с выводами она поспешила. Из клубов дыма показался незнакомый подросток. Он удивленно осмотрел небольшую кухню, приподняв очки над носом. — Я уже успел забыть, как выглядел этот дом… — перевёл взгляд на шокированную девушку. — Натсуме-не-чан! Икнув, Тсуме отступила на шаг, судорожно пытаясь понять, откуда он её знает. — Это я, Ламбо. Не узнали? — подросток широко улыбнулся и поправил лабораторный халат, чуть криво сидевший на худощавой фигуре. Простой зелёный джемпер и джинсы, коротко остриженные на манер строгого ёжика волосы — молодой человек напоминал шебутного Ламбо лишь хитрым прищуром. — Твои волосы?.. — это всё, что пришло Тсуме в голову, пока она попыталась осознать, как такое могло произойти. Взрослый Ламбо? На их кухне? Что за чушь? — А, это? Наставник испытывал новый состав, ну, а я кое-что добавил туда… случайно, конечно же, не подумайте! Оно и взорвалось, — Ламбо потупил глаза, хотя по нему было видно: ни о чем не жалеет. — Волосы пришлось остричь. Зато такой афродизиак получился! Правда, не-сан с Наставником потом так ругались… Спустя пару дней, правда. Помятые очень. Кхм. У Тсуме дернулся глаз. Если это нечто правда было из будущего, его говорливость напрягала. — Как ты тут оказался? Ламбо почесал затылок, нахмурившись. А затем просиял, приподняв палец. — Точно, мне тогда первые заряды для Базуки Десятилетия прислали! Прототип, правда… Я им тогда все наработки испытывал, вот оно и взорвалось, видимо. Я плохо уже помню, прости, не-чан. Все наработки испытывал? — Не-чан, ты злишься? — Ламбо испуганно отпрыгнул, замахав руками. — Я не хочу, чтобы… Но затем с громким пшиком исчез в клубах розового дыма, заменяясь на завывающего на одной ноте Ламбо-ребенка. Всё, чего удалось добиться от него Тсуме в тот день, так это жалобного: — Там был стремный мужик с огромным крокоди-и-и-илом! Это было бы забавным, не кажись таким противоречивым. И… Она правда жива через десять лет?***
Хаято вызывал странное чувство… брезгливости? Нет, она не презирала этого мальчика, на самом деле. Это была скорее жалость, непонимание, как можно так легко отдать всего себя… Ах, точно. Так что — да, эта брезгливость была вызвана пониманием. Она ведь, в сущности, была такой же. Не будь этот парень Ураганом удивительной чистоты, она бы заподозрила задатки туманника. Гокудера не был лишён изобретательности или хитрости, был весьма умён, начитан, но между тем… не чувствовалось в нем свободы и безумия Тумана. К лучшему, быть может. В конце конце, эти мысли, она уверена, были вызваны простым приступом спгс: пламя этого мальчишки непроизвольно ластилось к предмету безусловного обожания хозяина. Ей доставалось за компанию, но это всё равно обескураживало. Если Хаято и можно было заподозрить в потрясающей актерской игре, его пламя нарушало все теории заговора. Вывод выходил ещё более странным: с ним было приятно. Спокойно. Не удушливо. — Вам удобно, Натсуме-сама? Она едва слышно фыркнула, растягиваясь на пледе. Отвечать было откровенно лениво, поэтому она едва уловимо покачала головой, с удовольствием зажмуриваясь от яркого солнца. — Бросай ты это, Хаято, — Тсуна громко хрустнул яблоком где-то над головой. — Этой кошке уже достаточно теплых лучей, чтобы растечься в желе. Тсуме наугад толкнула куда-то рукой, но зацепила лишь воздух. Над головой, совсем рядом, прозвучал смешок. — Как там клуб неудачников поживает? Хаято где-то по правую руку зашебуршался. — Как вы скажете иногда… Нормально. Не знаю. Эти двое… странные. Тсуме открыла один глаз, чтобы увидеть выражение его лица. Хаято хмурился очень часто — его легко было вывести из равновесия, — но сейчас его выражение лица сделалось совсем сложным. Там не нашлось места пренебрежению или превосходству над обычными гражданскими школьниками… Скорее, Хаято и правда был в замешательстве. — Сасагава кажется тупым, недалёким увальнем, который за своим экстримом не воспринимает ничего всерьез. Но одновременно… Вы задумывались, что для него буквально не существует слова «невозможно»? — Ты так близко его узнал? Хаято как-то нарочито медленно качнул головой, словно сбрасывая наваждение. Провёл пальцами по вискам. — Когда Бьянки… когда это случилось с ней… Я всегда боялся её. Считал причиной… неважно. Но когда ее не стало, будто пустота какая-то в душе, где до этого было привычно. Тепло. Тсуме предпочла проигнорировать нечто холодное и склизкое, мелькнувшее в её эмоциях. Гокудера смог заработать свой кредит доверия, чтобы она не покусилась на этого седого мальчика, вот только… с чего бы ей сожалеть? Туман сыто скалился где-то в разуме. Кроваво. — А этот… Сказал, что любые мысли — помеха, когда достаточно бега. И мы бежали, ха! Так долго, что даже у этого парня затряслись ноги. Но стало почти тепло. Хотя и пусто. Он почти улыбнулся. Криво и неумело. — Это странно. Вот, о чем я говорю. — Он тебе нравится. — Что? Ха! В его руках опасно мелькнул динамит, пока до вскинувшегося Урагана не дошло, что это сказал его обожаемый Джудайме. На лице Тсуны мелькнула задумчивая ухмылка. Он склонил голову к плечу, хитро сверкнув глазами. — Это ведь не первая ваша пробежка? — Вы сами поручили мне следить за ними! Но глаза Хаято отвёл, не в сила выдержать прямого взгляда брата. Тсуме, приподнимаясь на локтях, заинтересованно подалась вперёд. — О Ямамото ты не сказал ничего подобного. — Да потому что говорить там не о чем! — уже спокойнее фыркнул Гокудера. — Слабак и трус. Вам не стоило его спасать. Пусть бы летел со своей крыши, хоть бы мозги на место встали! Тсуме зацепило лёгкое несоответствие в его словах. — Ты сказал, что странные они, а не он, Хаято-кун. Гокудера вдруг зарделся, вновь отводя взгляд. Тсуна расхохотался светло и легко, как не смеялся уже слишком давно. Тсуме лишь покачала головой. Ну, правда, она знала, что чувства никогда ни к чему хорошему не приводили. …Да, Хаято всё же было жаль больше всего остального.***
— Мафия-лэнд? — тупо повторила Тсуме, надеясь, что ослышалась. Гримасу скрыть не вышло — и, разумеется, это не укрылось от цепкого взгляда Реборна. — Какие-то проблемы, глупая Тсуме? Это обращение в устах Аркобалено Солнца рождало куда больше темных чувств, хотя и от Лар подобное слышать было неприятно. Тсуме вновь передёрнуло. — Название такое же глупое, как и я, Реборн-сан. Она принципиально не называла его сенсеем. Не после пули предсмертной воли, которую тот выпустил, словно дал умирающей укол адреналина напоследок. Либо зажгла бы пламя, либо сдохла. И то, и то — прекрасные, удобные варианты… Омерзительно. Почему она не ожидала чего-то подобного от него? Да, у Реборна всегда была жестокая и богатая фантазия — но та никогда не касалась… тех, кем они уже не были. Действительно. Мрачная Лар кашлянула, намекая, что они оба перешли границы. Реборн даже ухом не повел, продолжая буравить её фигуру взглядом. Но прежде, чем их пикировка приняла более оформившиеся намеки на скандал, над головой раздался, выбиваясь из плеяды криков чаек, птичий клекот. Вскинулась Лар, Реборн с мрачным видом достал пистолет, целясь не глядя, но выстрела так и не прозвучало, словно киллер не решился нажать на курок. К наставнице стремительно спикировало белое пятно, сметая щуплую фигурку в одно в мгновение. Непроизвольно подскочил дремавший в шезлонге Тсуна; Тсуме еле сдержала панически взметнувшееся пламя. Лар с каким-то смирением пыталась безуспешно отодвинуть от себя ластившегося… ястреба? Птичка издавала утробный клекот, бодаясь головой о выставленную руку женщины, да словно восторженно хлопала крыльями. Реборн с щелчком передёрнул затвор. — Чайка заявилась. Скоро прибудем. Птица (кажется, да, она все-таки была ястребом) мазнула взглядом по Реборну, Тсуме могла поклясться, с ясно различимым презрением в бусинках зрачков. На вновь угрожающе выставленный пистолет «Чайка» лишь равнодушно отвернулась к Лар, на глазах вернув радостное расположение духа. Безнадёгу наставницы можно было черпать ведрами. На тихий смешок девушки ястребица вдруг резко повела крылом, до странного медленно к ней обернувшись. Выращенное на попсовых произведениях сознание весело отметило все каноны жанра ужасов, а затем… Белое пятно метнулось к ней, ощутимым толчком впечатываясь в грудь. Охнув, Тсуме непроизвольно обняла врезавшуюся в нее птицу, отступив на пару шагов. Комок перьев в её руках затрепетал, словно урча. Присвистнул внезапно Реборн: — Эта стерва Фалькио чуть не выцарапала мне глаза, а к младшей Саваде ластится как та кошка! Лар улыбнулась, довольная, что ястребица наконец отвлеклась на другую жертву. — Она просто чувствует твою испорченную карму. Фалькио издевательским клекотом подтвердила слова наставницы. Тсуна затрясся от приступа истерического смеха в своём шезлонге, безуспешно пытаясь нормально вдохнуть. Где-то в зоне видимости по палубе Ламбо гонялся за И-пин с розовой гранатой. Ничего необычного не происходило.***
Если отбросить всё неуместное веселье, сопровождавшее любой отпуск, — эта внезапная поездка не обещала ничего хорошего. Идеи Реборна с каждым днём становились всё страннее, жёстче, отчаяннее. Его словно что-то подгоняло, играло на нервах с грацией слона — иначе объяснить взвинченное состояние Аркобалено не получалось. Даже Лар поддалась этому безмолвному торжеству безумия, закрывшись от ученицы железной броней язвительности, как в первую встречу. Ступая на борт шикарного круизного лайнера, эти двое казались шедшими на казнь, а не отправлявшимися на «развлекательный остров». Смиряла с происходящим лишь искренняя радость детей и ка-чан: Нана словно помолодела на несколько лет, с удовольствием нежась на теплом солнышке и наблюдая, как И-Пин и Ламбо играли в COMSUBIN у бассейна. Лицо Лар в этот момент нужно было видеть. Фалькио стала странным, но приятным сюрпризом. Это очаровательное создание покорило Тсуме с первого взгляда, и, хотя Тсуна косился на птицу с очевидным подозрением, она не смогла найти в себе силы для расставания с непоседливым комком перьев. Да, ястреб был внушительных размеров, а когти лапочки оставляли кровавые борозды на нежной коже, но… Тсуме питала очевидную слабость ко всяким монстрикам, это было понятно давно. Даже Лар словно оттаяла, заметив очевидное благоволение птицы к ней. Ну, или просто была довольна, что Фалькио досаждает кому-то другому, а не ей. Не бесил бы прожигающий спину взгляд Реборна, плавание прошло бы ещё замечательнее. Но всему было суждено окончиться, так и их лайнер прибыл в порт Мафия-лэнда, крупнейшей нейтральной территории в истории преступного мира. Хаято привычно пристроился позади, тенью следуя за братом. Эти замашки Урагана давно не вызывали удивления — пусть сейчас парень был не способен помочь им при сколь бы то ни было серьезной угрозе, но это — пока. Реборн, также в своем репертуаре, оттеснил брата от них, шепнув тому что-то на ухо. Тсуна даже не изменился в лице, лишь по связи донеслось усталое, почти ленивое раздражение. Небо его уже давно не клокотало — рычало где-то в глубине, не в силах поддерживать ровный огонь тлеющей ненависти. Подав Хаято знак не следовать за ними, она быстрым шагом догнала брата, касаясь его плеча кончиками пальцев. Этого было достаточно, чтобы создать хрупкий канал связи, буквально на несколько фраз. «Представитель Вонголы. Подстава». Нахмурившись, Тсуме опустила ладонь, но шага не сбавила. В этом рассаднике пауков прогулку нарочито одинокого Неба Вонголы, даже под присмотром Реборна… могли не так понять. Фалькио потерялась клювом о щеку, заставляя вынырнуть из тревожных мыслей. Девушка благодарно улыбнулась птице, потрепав ту за нежные пёрышки на макушке. Улыбнулся — уголком губ, — заметив мление ястребицы, даже Тсуна. Но мгновенно на его лицо вновь вернулась маска равнодушия, стоило случайному прохожему бросить на них любопытный взгляд. — Твоя питомица привлекает слишком много внимания. Фалькио недовольно заверещала, переступив по ее плечу. Тсуме поморщилась. — У неё уже есть хозяин. Лучше скажи, что нашептал тебе этот мелкий демон. Тсуна покачал головой, но дёрнувшиеся губы выдали его с головой. — Реборн зажал рекомендации, и мне нужно как-то решить этот вопрос. Интересно, насколько тут все… Он пространно повел рукой, но девушка его прекрасно поняла. Было ли здесь всё так же, как в их время? О, наблюдая за развитием технологий, она в этом сильно сомневалась. К тому же, тогда… Им не удалось даже поверхностно изучить все местные достопримечательности. Как-то было не до того… — Учитывая, какой фарс устроили из прибытия Реборна, тут знают толк в том, чтобы макнуть в грязь красиво. А ведь кто-то поверит, что ему и впрямь рады… О, Тсуме поняла не менее прекрасно, как «Лучшего киллера мира» (пафосная кличка для пафосного придурка — все как нужно) бесит любое напоминание о его нынешнем теле. Так что транспарант с топорной лестью, но неправдоподобно большой головой младенца… Этот неизвестный гений прекрасно знал, куда бить для максимального поражения. Одни эти воспоминания доставляли безмерное удовольствие, так что очередное доказательство сволочизма Реборна не принесло особых отрицательных эмоций. Даже любопытно было, как устроен тут въезд «для обычных смертных». Женщина на ресепшене дежурно улыбнулась, приветствуя их так же, как всех приезжающих: — У вас есть пригласительные или, быть может, рекомендации? Тсуме не сомневалась, что у Верде она могла бы выменять необходимый клочок бумаги или замолвленное словечко, но дать ему прямой ответ настолько легко? Умирать так глупо она не собиралась. Поэтому — да, легальных вариантов пребывать на этом острове у них не было. Формально. Тсуна чуть улыбнулся, облокотившись о стойку. Маска нервного и неуверенного в себе молодого человека слетела, обнажая породу: мимика, повадки — брат разительно преобразился всего за пару мгновений, буквально источая животный магнетизм. Женщина за стойкой занервничала — тронула идеально уложенные волосы, нарушила беспокойным касанием ровные стопки бумаг на своем столе… Она особо не вслушивалась (в мастерстве очарования брату равных не было), отвлекшись на Фалькио. Та как-то неспокойно задергалась на плече, разрисовывая плечо новыми кровавыми линиями, но Тсуме даже не поморщилась. На осторожные поглаживания ястребица странно курлыкнула, а затем до встревоженной девушки донеслась фраза из диалога двух секьюрити, что стояли у входа. — Да говорю тебе, точно птичка Босса! Эту общипанную курицу уже в кошмарах вижу, она же скалится вечно, когда нас гоняют! — Чем она на тебя скалится, придурок, клювом? — Да пошел ты! Смотрит выразительно. Издевательски. Размером с кошку, а все туда же… Этого Фалькио уже стерпеть не смогла и с громким клекотом сорвалась с плеча на двух обалдевших мужиков в форме СБ. Поплывшая было девушка за стойкой испуганно вскочила, кажется, нажав тревожную кнопку. По лицу Тсуны можно было прочесть лишь какое-то странное ностальгическое выражение, когда любой его план шел по пизде, стоило лишь вступить в игру кому-либо из их хаотичной семьи. Тсуме стыдно почти так же, как весело. Фалькио окончательно перешла в разряд своих, успешно тесня в неравном бою бугаев. Отряд местного спецназа стал вишенкой на торте сюрреализма, а сливками выступил Реборн, одним своим видом укоротивший ретивых СБ-шников, что явно хотели отомстить за помятые рожи. Впервые за все эти годы она восприняла появление этого чёрта с благодарностью: он позволил утащить Фалькио подальше от причины её раздражения, а ещё прокатил по метро. Ну, и избавил от парочки шальных пуль, но это мелочи. Железнодорожная линия весьма эстетично проходила сквозь горы, открывая потрясающий вид на окраины острова, так что Тсуме вновь не стала даже немного интересоваться намерениями Реборна в отношении их персон. Смысл дёргаться? Было лишь любопытно, познакомятся ли они с хозяином Фалькио — и то, совсем ненавязчиво и фоново. Даже ястребица притихла, умиротворённая мерными покачиваниями состава. Море занимало всё внимание девушки. Раздражало, что от его созерцания отвлекали какой-то ерундой. Это единственное, что её успокаивало. Что сейчас, что тогда. Помнилось, даже Фо… Море вновь сменилось абсолютной чернотой тоннеля, и Тсуме отвернулась от окна с обиженным фырканьем. И тут же наткнулась на чёрный, внимательный взгляд Реборна. — Любишь море, Тсуме? — он даже изменил любимым приставкам к её имени. Дурачиться настроения не было. Грузом навалились тяжёлые воспоминания, стоило лишь — как наяву — увидеть долговязую фигуру с длинной, аспидно-черной косой на фоне тяжело перекатывающихся волн. — Ненавижу. Фигура в её памяти улыбнулась тепло, не подавая руки. Татуировка хищной змеёй обвивала сильный торс, скалилась опасным драконом. Запах солёной воды одурял… Тсуме затошнило.***
В животе что-то тянуло неприятно, в голове было пусто-пусто. Вертикально Тсуме стояла на одном упрямстве; в глаза старалась не смотреть: даже Фалькио не спасала, ластясь к хозяину. Кто бы сомневался, что им окажется Колонелло? Проклятый Аркобалено Колонелло. В списке осталось одно (два; два, но нет, не мог ведь и он… не мог!) имя, и она уже знала ответ. Все они… до единого. Почему? Тсуна справлялся за двоих, принимая огонь на себя. Тюфяком ему с каждым разом удавалось прикидываться всё хуже, особенно — с теми, кто давно не ассоциировался ни с какими масками. Фалькио ломала весь расклад. Недолго побыв с хозяином, вредная птица вернулась к ней, когтями впиваясь в плечо. Касаясь ее, как недавно его. Руки чуть затряслись. Колонелло даже в миниатюрном варианте мало изменил себе: бандана плотно обхватывала лоб, поднимая россыпь пшеничного цвета волос забавным хохолком, профессиональный прищур снайпера, ярко-голубая холодность глаз, — весь его образ был угрюм и недружелюбен. И это ранило сильнее всего. — Фалькио, кора! Ты чего удумала по девкам шляться? Ястребица на плече дернулась, и по фырканью брата Тсуме прекрасно поняла её взгляд, даже не видя его: та явно смотрела на хозяина со скепсисом. Была ли эта пернатая гораздо умнее владельца? Будь у Тсуме возможность поднимать ставки — пошла бы ва-банк. Маска бывалого вояки сползла, обнажая возмущение уже гораздо более привычного ей Колонелло — искреннего в своих эмоциях полностью. — Тогда это дуэль, кора! Ты просил проверить пацана? Пускай попробует пройти полосу для моих ребят, а девчонку я забираю с собой. Полный предвкушения взгляд лучшего снайпера COMSUBIN ей не понравился категорически. — Сэр, я не думаю… — Сэр? — Он хмыкнул. — Да ты мне почти нравишься. Шевели своими нежными ножками быстрее, пока можешь. Реборн им вслед только что платочком не помахал. Брат был почти спокоен — и это пугало куда сильнее. — Выбирай, — Колонелло широким жестом показал арсенал. Предсказуемо, что повел он ее сразу в отдел со снайперскими винтовками, желая унизить целиком и полностью. Касаясь холодного металла, она вдруг поняла: оружие в её руках не стерпит лжи. Не под взглядом того, кто трепетно учил обращаться с капризницами под десятки килограммов, что одной пулей могли пробить стену. Каждый в Семье учил по-своему. И забыть их уроки, предать их… Сжав приклад, Тсуме поняла, что оптика перед глазами размазывается, словно пошел дождь. Но это были всего лишь слезы. Сморгнув влагу, она сделала выстрел. Идеальный.***
— Добрый день. У вас есть р-рекомендации?.. — девочка на ресепшене запнулась на привычной фразе и вздрогнула, но больше ничего не добавила. Стоявшая перед ней женщина поморщилась и поправила насыщенно-синюю прядь, уже жалея о принятой личине. Но менять сценарий в середине действа? Какой тогда интерес, не говоря уже о затратах? А отменять всё и возвращаться в особняк, к этим подростковым истерикам и возмещению ущерба… или лишний раз нервировать Ала… Нет уж, смена обстановки есть смена обстановки. Эмблема отряда на конверте заставила девочку побледнеть ещё сильнее. Тонкие бледные губы скривились: что за сброд у Нолли только не ошивался. Но что взять с Дождя?.. с этого Дождя? Впрочем, задумка с шарами и лицом младенца вышла неплохо, виднелись в ней следы воспитания и правильных примеров перед глазами, — разве что стоимость… — В-ваше имя? Она отмахнулась, элегантно проплывая мимо. Навык не пропьешь. Хотя, в общем-то, в этом случае — не продашь. …А жаль.