Определение безумия

      Гектор уже не первый раз летает по делам в Юго-Восточную Азию. Годы идут, и моложе он не становится, поэтому в последние несколько лет старший Дельгадо активно старается вовлечь сына в семейный бизнес. Собственно, ему и стараться особо не приходится. Карлос никогда не противился отцу в этом плане, всегда проявлял интерес, всегда пытался быть вовлечён во все сделки. И этот раз не становится исключением.       Ниссе уже успело исполниться двадцать два года. Она всё также равнодушна ко всему, что её окружает, но это ведь и не имеет никакого значения, если у жизни нет ни вкуса, ни смысла. И когда Карлос вновь проходит в её комнату, она и не замечает даже, насколько он окрылён, как сияет его улыбка, как он почти готов воспарить, взбудораженный грядущей поездкой. Хотя, если бы она и заметила, то всё равно вряд ли бы поняла, с чем это связано. Нисса уже давно стала молчаливым наблюдателем их семейных дел, и все они кажутся ей до чёртиков однообразными… Так к чему весь этот энтузиазм?       Карлос же подлетает к девушке, готовый ответить на этот вопрос. Видно, что он изо всех сил пытается сдержать улыбку, но выходит у него плохо. Его руки что-то прячут за спиной, а в хитро прищуренных глазах горят искры.       Нисса смотрит на него отрешённо, абсолютно стеклянным взглядом, когда парень останавливается возле неё. Он осторожно берёт её за руку, пока другая его рука по-прежнему остаётся за спиной, медленно подносит кисть к лицу и мягко целует тыльную сторону ладони.       — Мне нужно с тобой поговорить, — всё ещё пытаясь не выдать своего волнения, говорит он. Нисса даже не моргает, ни один мускул на её лице не дёргается, и ответом Карлосу служит тишина. Он воспринимает это, как готовность к разговору, и продолжает: — Ты ведь знаешь о моих чувствах к тебе, и мы с тобой вместе уже так давно. Да, поначалу было непросто, но посмотри! Мы ведь справились! Это ли не значит, что нам с тобой суждено было быть вместе?       Карлос говорит с придыханием, с трепетом. И если бы Нисса в этот момент могла видеть мир вокруг себя предельно ясно, то, глядя в его глаза, она бы увидела чистое безумие.       — Эта поездка, — продолжает он, — конечно, сугубо деловая, но я уже однажды был там с отцом… Тайланд — волшебное место. Тебе там понравится. Я хочу, чтобы ты поехала туда со мной, и я хочу… — Продолжая держать её за руку, Карлос вдруг опускается на одно колено и достаёт из-за спины маленькую бархатную коробочку, в которой ярко блестит, преломляя свет, огромный бриллиант на золотом кольце. — Я хочу, чтобы ты стала моей женой. — Он поднимает на девушку взгляд, и широкая улыбка появляется на его лице. — Я уже всё подготовил и арендовал нам чудесный дом, где мы сможем остаться на медовый месяц… Тебе точно там понравится… Ну же, что скажешь, любимая?       Его глаза полны ожидания, полны надежды. Нисса не двигается. Она так и застыла на месте, как красивая коллекционная кукла. На мгновение в комнате повисает звенящая тишина, а затем едва заметно её губы приоткрываются, и в этой тишине тихо звучит равнодушное «Ладно».       Место и правда оказывается чудесным. Карлос оставляет Ниссу одну на три дня, пока разбирается с отцом в городе, и девушка наслаждается уединением в этом уютном домике в окружении зелени тропических растений и пения птиц. С самого своего прибытия она безвылазно торчит на просторном балконе, пока дребезжание телефона не напоминает ей о том, что подошло время приёма лекарств. И только в четвёртый раз обшарив свой чемодан, Нисса понимает, что, похоже, забыла таблетки дома. Но стоит ли говорить кому-то об этом? С ней ведь всё в порядке…       Иллюзия этого «порядка» продолжается ровно до наступления сумерек. Ниссу бросает в жар, а внутри постепенно начинает нарастать ни с чем не связанная тревога. Она выпивает два стакана прохладной воды и третью чашку травяного чая, но легче совершенно не становится. Девушка часами нервно расхаживает по дому, меряет шагами комнату, кусает ногти и снова спускается за водой. Раз за разом. Уснуть в таком состоянии невозможно.       К утру Нисса окончательно выматывается и встречает рассвет, лёжа в постели и ошалело глядя в деревянный потолок. Голова кажется слишком тяжёлой, а сердце слишком сильно колотится. На вторые сутки ситуация лишь усугубляется. Уснуть так и не удаётся, в ушах начинает звенеть. Раздражающий звук, похожий на радиопомехи, звук тока, бегущего по проводам. Может ли она и вправду слышать электричество в стенах? Она уже не уверена…       Нисса не замечает, как оказывается на примерке платья. Не помнит, как добралась сюда. Потом снова происходит затмение, после которого она уже оказывается в кресле перед зеркалом, на её голове выстроена непонятная конструкция из волос, шпилек и искусственных цветов, а невысокая худенькая девочка скачет вокруг неё с кистями и без конца причитает, как девушка устало выглядит, как тяжело маскировать синяки под её глазами, и что невеста должна хорошо отдыхать перед церемонией. Но голос визажиста звучит, словно из-под воды. Нисса почти не разбирает слов. Она очень устала. Ей нужно прикрыть глаза. Всего на минуту…       И в следующий миг она оказывается уже у алтаря. Нисса чувствует, как кожу ласкает приятный тёплый ветерок. Она стоит на пляже среди таких красивых декораций, вокруг почти совсем никого нет, кроме нескольких человек из обслуживающего персонала, и нескольких вооружённых, но всё же нарядно одетых по случаю, людей Дельгадо. Под украшенной тропическими цветами аркой на неё, едва заметно улыбаясь, смотрит священник, а прямо напротив, не скрывая своего искреннего восторга и не сводя с девушки глаз, стоит Карлос. И в этот момент внезапно всё проясняется. Всё становится таким ярким, различимым… Нисса будто бы вышла из собственного тела и теперь наблюдает за происходящим со стороны. Впервые за долгие годы она снова видит картину так чётко, и в её голове молнией вспыхивает лишь одна единственная мысль: «Нахуй это дерьмо!».       Все звуки отдаляются, растворяются в воздухе.       — … пока смерть не разлучит вас. — Голос священника с задержкой звучит в голове и отпечатывается в сознании, как аксиома. Этот голос — последнее, что она успевает различить, прежде чем окружающую действительность обволакивает мгла.       Карлос бережно берёт её руку и надевает кольцо, а потом приближается и целует её. Нисса каменеет. К горлу подкатывает тошнота, но девушка не двигается, не смеет шелохнуться. Уже поздно. Сейчас ничего нельзя сделать…       Ночью она стоит возле открытого окна и старается дышать глубже, надеется, что чуть более прохладный воздух поможет прояснить мысли, поможет заглушить этот бесконечный неразборчивый шёпот, застрявший в голове. Закрыв глаза и склонив голову, она дышит медленно, полной грудью, когда Карлос бесшумно подходит сзади. Он молчит, пока его руки неторопливо блуждают от талии по животу и к бёдрам. Его ладони забираются по юбку, и от прикосновения холодных пальцев к коже по телу Ниссы пробегают мурашки. Или же дело вовсе не в температуре…       Всё её тело напряжено, и первое время она не может заставить себя пошевелиться. Нисса только стискивает зубы и из последних сил старается не сорваться, не закричать. Нет, этого делать нельзя. Ведь теперь она видит выход так отчётливо.       Нисса разворачивается к своему новоиспечённому супругу лицом и позволяет ему порывисто впиться в её губы. Меж тем её ладони несмело ложатся ему на плечи и после секундной заминки принимаются спешно избавлять его от одежды. На мгновение Карлос отрывается от таких желанных губ, слегка опешив от неожиданного напора.       — Что-то не так?       — Н-нет, всё так, — сбивчиво отвечает ей Карлос и тут же расплывается в довольной улыбке, словно дорвавшийся до сметаны прожорливый кот. — Просто до сих пор не могу поверить собственному счастью.       — Тогда ложись. — Нисса толкает его в грудь, и Карлос мягко падает на кровать за своей спиной. Девушка делает к нему шаг, нависает над ним и, склонившись к самому его уху, томно шепчет: — Я хочу насладиться этим моментом. Ты ведь не против немного поиграть, правда?       Парень перехватывает её озорной взгляд и, прикусив губу, оживлённо кивает.       — Тогда расслабься и получай удовольствие. Сегодня я хочу всё сделать сама…       От её слов внутри него всё сжимается в тугой узел, переворачивается, сердце бьётся всё чаще, а во рту резко пересыхает. Он уже не помнит, когда в последний раз был так взволнован. Словно завороженный, Карлос неотрывно смотрит, как его любимая чуть отступает назад, плавно качает бёдрами, мучительно медленно ведёт руками по собственному телу, то опускаясь вниз, то снова поднимаясь вверх. Он нервно сглатывает, когда Нисса всё так же медленно расстёгивает своё красивое лёгкое платье и позволяет ему упасть ей под ноги. Приподнявшись на локтях, он жадно пожирает глазами каждый плавный изгиб её нагого тела…       Шагая, будто по воздуху, Нисса подходит к нему, и Карлос потихоньку отползает назад и откидывается на подушки, устраиваясь удобнее. Девушка ловко забирается на него сверху, старательно сдерживая гримасу отвращения при взгляде на его астеничное тело. От натянутой улыбки начинает сводить щёки.       Она наклоняется, мягко касается губами его шеи, проводит тонкими пальчиками по животу, заставляя его вздрогнуть, а затем тянется к прикроватной тумбе и достаёт что-то из выдвижного ящика.       — Дай мне свои руки, — тихо произносит Нисса, и Карлос замечает плотную верёвку в её ладонях. Он быстро смекает, к чему всё идёт, и его губы искривляются в довольной ухмылке.       — Не знал, что тебе нравятся такие игры… Сказала бы раньше — мы бы отлично повеселились.       От вида его довольного лица и этой сальной улыбочки Ниссу мутит. Хотя, возможно, дело вовсе не в этом, а всему виной резкая отмена препаратов, но в данных обстоятельствах причины не сильно волнуют девушку. Переборов очередной позыв, она уверенно привязывает руки Карлоса к изголовью кровати, резким движением затягивает узлы, и парень издаёт тихий вздох. Нисса загадочно глядит на него из-под опущенных ресниц, затем, едва касаясь, игриво пробегает кончиками пальцев по напряженному телу вниз, останавливаясь у самого края брюк, слегка ёрзает на месте, устраиваясь удобнее на его бёдрах и крепко сжимая их своими коленями, а потом медленно склоняется над Карлосом, будто для поцелуя, но замирает у самых губ.       Ему нравится, как она дразнит его, но ждать уже почти нет мочи. Карлос пытается сам потянуться к её губам, но останавливается, когда хрупкие девичьи ладошки вновь начинают движение по его животу, постепенно перебираясь выше, пока не останавливаются на его шее. На какое-то мгновение мир вокруг застывает. Нисса смотрит на него таким пронзительным взглядом… А затем в её глазах вспыхивает пламя, и ладони принимаются сжимать его горло с удивительной силой. Его глаза распахиваются, в них отражается изумление, гнев и ужас. Карлос дергается, пытается высвободиться, пытается скинуть с себя взбесившуюся девчонку, но она только сильнее надавливает, наваливаясь на него всем своим весом. И лишь теперь, в самый последний миг, мутнеющим взглядом он наконец может разглядеть всю ту ненависть, всю непомерную ярость на лице Ниссы, которую в упор не замечал прежде.       Только когда Карлос перестаёт сопротивляться, когда последний хрип вылетает из его рта, а глаза стекленеют, девушка отпускает его и резко спрыгивает с постели, отшатываясь от тела, как от прокажённого. Дыхание тяжёлое, сбитое, ей не хватает воздуха. Во рту до сих пор чувствуется присутствие чужого языка, и теперь уже Нисса не сдерживает очередной спазм. Она бежит в ванную, где её тут же выворачивает. Откашлявшись, она так и оседает на прохладный пол и вытирает крошечные слезинки в уголках глаз. Нисса дрожит. Прикосновения Карлоса будто отпечатались на её коже, и единственное, что теперь занимает сознание — это желание помыться. Она не может думать ни о чём другом и спешно залезает под холодный душ, трёт кожу до красноты, стараясь отмыть собственное отвращение, и останавливается, когда руки уже устают двигаться.       Безжизненное тело её мужа, так и привязанное к кровати, заставляет Ниссу тихонько усмехнуться. Осознание произошедшего накрывает её спонтанно, резко, наваливаясь огромным цунами. Давно забытое чувство свободы смешивается со страхом, заставляя сердце бешено стучать. Гектор будет искать её. Будет искать, пока не найдёт, а она скорее умрёт в какой-нибудь сточной канаве, чем снова позволит себе оказаться в его руках.       Нисса глядит по сторонам и начинает судорожно собираться. Она не думает, а хватает первое, что придёт в голову и попадёт на глаза. Времени выбирать одежду нет. Чем раньше она покинет дом, тем дальше сможет убежать, так что Нисса просто хватает с пола своё свадебное платье и быстро запрыгивает в него. На ходу открывает шкаф с вещами Карлоса, откуда достаёт большую спортивную сумку, с которой тот вернулся, закончив свои дела с отцом… Она точно знает, какой бизнес у семьи Дельгадо, и точно знает, что в этой сумке аккуратно свёрнутые пачки наличных.       Закинув сумку себе через плечо, девушка распахивает дверь и принимается бежать без оглядки, пока ноги не приводят её в один из многочисленных ночных клубов Бангкока.

***

      Этой ночью она так и не сомкнула глаз. В этот раз она абсолютно уверена. Вот бы мысли оставили голову хоть на несколько минут… Но они не стихают. Их так много, и проносятся они так быстро, что Нисса не может выцепить ни одну, отчего в этом потоке сознания не остаётся никакого смысла.       К утру глаза снова горят. Хочется даже заплакать, только бы избавиться от этой страшной сухости, но у неё ничего не выходит. Рассвет приносит с собой только мигрень. Цвета вокруг меняются, переливаются… Это похоже на кислотный трип, только больнее. Может быть стоило принять предложение чокнутого доктора? Удалось бы хоть немного отдохнуть… Но Нисса не могла верить ему. Паранойя прочно сформировалась где-то в закоулках разума, вызывая паническое ощущение чего-то неотвратимого при одном упоминании лекарств.       Эрнхардт… В голове обрывками всплывают моменты их разговора. Он говорил об острове… о безумии… и о местных? Почему-то ей казалось, что остров обязательно должен был быть необитаемым. Значит, тот парень в соседней клетке вполне мог быть одним из местных жителей…       Нисса медленно отползает в тень и, устроившись настолько удобно, насколько это вообще возможно, когда ты заперт в клетке, как какое-то животное, погружается в долгие беспорядочные и спутанные размышления об этом странном и даже загадочном месте, его истории и явно сложных отношений пиратов с коренным населением. То, что за весь день этих самых пиратов почему-то было не видно и не слышно, она замечает запоздало, только через несколько часов, когда компания самой себя становится уже просто невыносимой. И внутри возникает приятное волнение, когда рядом наконец раздаются чужие голоса.       «Соседи! Они привели ей новых соседей!», — с нездоровым восторгом думает она, глядя, как несколько пиратов волочат три бессознательных тела, а за ними ещё двоих — парня и девушку, которые, пускай кое-как, но всё же передвигаются на своих ногах. Их руки связаны за спинами, а рты заткнуты грязными тряпками, сквозь которые они отчаянно пытаются что-то промычать, пока их, вслед за их «коматозными» товарищами, не запихивают в соседнюю клетку.       Троица в отключке лежит на земле пугающе неподвижно, но слабое дыхание всё же различимо невооружённым глазом. Их одежда вся испачкана в пыли и грязи, открытые участки ног покрыты мелкими ссадинами, а на головах видны следы запёкшейся крови. От удара, по всей видимости.       Нисса подбирается ближе к новым пленникам и просовывает лицо между прутьев, глядя на них дурными глазами. Когда те, что в сознании, замечают её присутствие, она улыбается им и дружелюбно машет рукой.       — О! Приветик! — бодро бросает им девушка, отчего глаза напуганной парочки только больше округляются, и они продолжают ещё громче мычать в свои кляпы. Ровно до тех пор, пока приклад автомата не прилетает молодому человеку в скулу. Тот падает на землю и лишь тихо стонет, а девушка, едва сдерживая всхлипы, захлёбывается слезами.       Другие трое пленников постепенно приходят в себя как раз к моменту, когда довольная и хитрющая физиономия Вааса показывается из-за угла близ стоящей хижины. Он расслабленно прогуливается вдоль клеток, рассматривая свою «добычу», как зверей в зоопарке. Останавливается возле девчонки, хнычущей рядом с парнем, подходит почти вплотную к толстым прутьям и, присев, протягивает руку, касаясь её волос, отчего та вздрагивает, вся скрючивается, но слишком испугана, чтобы отползти в сторону или увернуться.       — Тиши, тише, милая… не плачь. Всё окей… — почти шепчет он, продолжая гладить её по голове. Она опять жалобно пищит в кляп. — В чём дело? М? Хочешь мне что-то сказать? — Ваас убирает тряпку из её рта, и девушка начинает сбивчиво говорить, но, судя по лицам собравшихся вокруг пиратов, никто не понимает, что именно. — Что? Чего ты там бормочешь? Нихуя не понимаю… Говори по-английски, сука! — Он резко взрывается и принимается орать, чем снова заставляет девушку реветь, но сквозь слёзы она снова и снова неразборчиво повторяет одни и те же слова. — Ты, бля, тупая или глухая?! А?! Не понимаешь?! — Ваас поднимается на ноги и переводит безумный взгляд с одного пленника на другого. — Эй, чего она там мне пиздит, а? — спрашивает он остальных.       Троица, что недавно была без сознания, к этому моменту успевает уже окончательно оклематься. Две дрожащие девушки теперь прижимаются к парню, который волком глядит на главаря пиратов, кажется, ещё не вполне осознавая всю безвыходность своего положения. А может, молодой человек просто пытается храбриться перед девушками. Так или иначе он гордо вскидывает голову и озлобленно рявкает:       — Мы не знаем! Вы убили их переводчика, дебилы!       Больше он не успевает ничего сказать, потому что один из пиратов сквозь решётку бьёт его ногой в живот, отчего парень сгибается пополам.       — Бля... — разочарованно качает головой Ваас. — И что мне с ними делать?! Что это вообще за язык?       — Это польский, — неожиданно подаёт голос Нисса, и все вокруг оборачиваются к ней. — Впрочем, ничего необычного она не сказала. Только умоляет их отпустить. Как заезженная пластинка…       На секунду в глазах Вааса проскальзывает неподдельное удивление, и он расплывается в широкой зловещей улыбке.       Когда пиратам надоедает запугивать пленников, и они разбредаются по своим делам, Нисса молчаливо наблюдает за своими новыми соседями, но к вечеру бесконечные стенания и слёзы успевают её порядком утомить. Воодушевлённая появлением новых людей, она даже перестала обращать внимание на звон в ушах и пульсирующую боль в висках, но теперь от этих бесконечных всхлипываний рядом и дурацких переговоров о том, как отсюда выбраться, и будет ли всё хорошо… от них становится только хуже. Нисса отходит подальше и усаживается в самом углу, куда так удачно падает тень от большой пальмы за забором, и прячет голову в ладонях, стараясь игнорировать другие голоса. Пленники уже пытались заговорить с ней, но она не отвечала. Да и измождённый вид вместе с нездоровым блеском в глазах быстро отбили желание продолжать попытки завязать диалог.       Ниссе душно. Ноги затекли, а дышать тяжело, будто бы клетка начинает сжиматься вокруг неё, как толстые стены. Она отдала бы всё за ещё одну прогулку. Даже к доктору-наркоше. Он в общем-то довольно милый в какой-то степени… И когда к середине ночи остальные пленники, наконец, истратив последние силы, засыпают, она понимает, что должна что-то сделать.       ~       Ночь выдаётся на удивление тихой. Не слышно ни животных, ни птиц, ни выстрелов, ни чьих-то голосов. Пиратов даже не видно нигде. Сейчас в лагере не так много людей — не считая Вааса, Эрнхардта и пленников, наберётся человек десять, не больше. И большинство из них в данный момент, похоже, либо знатно обдолбались, либо спят пьяные где-нибудь в кустах или в одном из домиков. Но, даже несмотря на такую располагающую тишину, Ваас не спит. Просто не может. Он беспокойно ходит из угла в угол по своей комнате. Сколько кругов он уже сделал? Штук двадцать?       Глаза горят огнём, но закрыть их не выходит. Чёрт, да даже моргнуть не получается… Эрнхардт предлагал ему какой-то ядрёный отвар для сна, но Ваас за последние дни закинулся таким количеством разной дури, что, похоже, его не свалит теперь и конский транквилизатор.       В висках гудит, звенит и что-то колотится, а слабые блики света, отражающегося от луны, бьют по глазам, как прожектор. Пульс слишком частый. У него нет ни одной причины, чтобы о чём-либо волноваться, но тело будто само вырабатывает тревогу. А ещё здесь жарко. Невыносимо жарко. Нужно срочно провериться.       На улице всё по-прежнему тихо, а ночной воздух встречает разгорячённую кожу приятной прохладой. У него даже получается на секунду закрыть глаза, пока он делает глубокий вдох. Так-то лучше… Неспешными уверенными шагами Ваас принимается обходить лагерь, пока внезапный голос откуда-то сверху не заставляет его резко затормозить.       — Тоже не спится?       Он поднимает голову, и его брови удивлённо взлетают вверх при виде Ниссы, преспокойно сидящей на крыше одной из хижин и глядящей на него оттуда. Удивление мгновенно сменяется яростью, но тут же перерастает в нечто иное, что заставляет его усмехнуться.       — Ебануться! Hermosa, ты как там оказалась? А? Бля… Похоже, пора сменить часовых… Кто-то тут явно нихуя не справляется с работой. Эй, слышь! Я с тобой говорю! Хули ты там делаешь?       Нисса не отвечает. Только хитро лыбится и машет ему рукой, мол, давай, залезай. Ваас не уверен, как ему стоит это расценивать — как приглашение или как вызов. Впрочем, его устраивает любой вариант, потому что ему одновременно хочется закинуть девчонку в клетку с тигром, а ещё любопытно, почему она сидит там, а не давно драпает отсюда сквозь джунгли в бессмысленной попытке побега. Так что он, не долго думая, ловко забирается наверх.       — Мне с самого детства нравилось куда-нибудь карабкаться, — говорит она, как только он оказывается рядом. — У меня очень давно не было возможности это сделать, так что я не смогла устоять. — Нисса продолжает улыбаться и виновато пожимает плечами. Ваас садится напротив неё и неотрывно смотрит прямо в глаза. Жутко так. Пронзительно. Не предвещая ничего хорошего. Поймав его хмурый взгляд, Нисса не ведёт и бровью, но добавляет: — А-а-а, так ты не об этом… Удивительно, сколько вещей может запутаться и потеряться в длинных волосах, — задумчиво произносит она и поднимает перед лицом сломанную невидимку, которую до этого вертела в пальцах. — Ты же не думал, что древний амбарный замок может быть неприступной крепостью, правда? Хотя… Может, у меня просто врождённый дар? Как думаешь?       Она хихикает и глядит на него так, будто и правда ждёт ответа. Взломала замок. Вот так просто. Постоянно кипящее внутри бешенство теперь активно борется с некоторым восхищением где-то глубоко внутри. Ваас наклоняется к девушке ближе, угрожающе нависает над ней.       — Не пойму… Тебе реально жить надоело? Окей, я люблю поиграть. Раз уж ты у нас из этих любителей побега, то чего сидишь? Вали, — Он отстраняется и машет куда-то в сторону джунглей. Мрачный взгляд вновь сменяется широкой улыбкой, предвкушающей веселье. — Я даже дам тебе фору. Беги! Будет интересно посмотреть, что прикончит тебя раньше — джунгли или я…       — Не, спасибо. Мне и тут неплохо, — равнодушно отвечает Нисса, откинувшись назад и переводя взгляд на звёздное небо.       — Что, прости?       — С одной стороны у нас дикая природа, полная неизвестности и хищных зверей, а с другой — лагерь за забором, набитый вооружёнными людьми… По-моему, выбор очевиден.       Всего на пару секунд воцаряется полная тишина, а затем Ваас вдруг заходится диким хохотом.       — Бля, куколка, так ты и правда ебанутая, да?! — Он смеётся заливисто и долго, а отсмеявшись, словно фокусник, достаёт откуда-то из-за уха скрученный косяк и закуривает. Задерживает дыхание, а потом с выражением истинного блаженства на лице выпускает в воздух облако едкого дыма. — Да, точно… док говорил, что у тебя с головой какая-то херня.       — Всё с ней в порядке. Просто не могу нормально поспать, — Нисса хмурится и кривит губы. Опять тишина. А после в поле её зрения появляется тлеющая самокрутка. Нисса с сомнением глядит на пирата, протягивающего ей косяк.       — Помогает заснуть. И от боли тоже помогает, — непривычно спокойно говорит он в ответ на её немой вопрос. И смотрит так странно. Как на подопытную крысу.       — Не уверена, что мне стоит…       — Значит, не уверена, что и не стоит. — Он хитро прищуривается, а на губах появляется ехидная полуулыбка.       — Хм, справедливо.       Нисса берёт косяк, подносит к губам и делает небольшую затяжку. Горячий дым обжигает горло так сильно и так болезненно, что на мгновение ей кажется, что она сейчас просто умрёт, просто выплюнет лёгкие наружу. Она сгибается, заходясь кашлем, и всё никак не может вдохнуть воздух, а Ваас снова начинает смеяться. Наконец огонь в бронхах затухает. Голова начинает кружиться, лоб становится каким-то ватным, а взгляд мутным, однако боль действительно ощутимо отступает. Нисса падает на спину и неотрывно смотрит на светящиеся маленькие звёзды.       — Ты знаешь, — чуть хрипло, совсем тихо говорит она, — есть места пострашнее твоих клеток. И есть участь пострашнее смерти. — Нисса зарывается руками в волосы, стараясь распутать клубок мыслей, которые теперь совсем затянуло туманом. — Таблетки, которые мне давали… Поначалу мне даже нравилось. Ни страха, ни боли, ни гнева. Но потом… Солнце не греет кожу, ветер не холодит. Еда теряет вкус. Пытаешься сделать себе больно, а тебе не больно. Пытаешься делать то, что хочется, а тебе уже не хочется... Это та-а-ак скучно. А здесь… мне здесь нравится. — Она опять загадочно улыбается и хихикает. —Тут красиво. Особенно наверху… Когда смотришь на ночное небо сквозь листья деревьев, кажется, будто падаешь в бездонную яму. Будто проваливаешься в кроличью нору.       — Куда?       — В кроличью нору. Ты что, сказок не читал? — Нисса поворачивает к нему голову и смотрит с искренним удивлением.       — Нет, — мотает головой Ваас и снова как-то странно улыбается, глядя в пустоту. — Но моя сестрёнка — та ещё сказочница. Наслушался её охуительных историй. Хватило. Всё варит своё волшебное пойло, да байки травит. Пускай какому-нибудь другому лошку и дальше втирает про великих воинов… Сука… Эй, так что там за кролики у тебя? М?       — Это история про девочку по имени Алиса, которой тоже было смертельно скучно. Пока однажды она не увидела кролика. Обычный белый кролик с красными глазами, только у него были карманные часы, и он бежал, то и дело глядя на них, и постоянно повторял, что куда-то опаздывает. Говорящий кролик! Представь себе! Это уже далеко от скуки. Естественно, Алиса тут же подскочила и рванула за ним. Не задумываясь. Даже не удивляясь. Она побежала за ним по полю и только-только успела заметить, что он юркнул в нору под изгородью. В тот же миг Алиса прыгнула за ним следом, не думая о том, как же она будет выбираться обратно. Нора сначала шла прямо, ровная, как туннель, а потом вдруг круто обрывалась вниз. Не успела Алиса и глазом моргнуть, как она начала падать, словно в глубокий колодец. Она всё падала и падала… То ли колодец был очень глубок, то ли падала она очень медленно, только времени у нее было достаточно, чтобы прийти в себя и подумать, что же будет дальше…       Нисса продолжает рассказ. Её голос постепенно пришёл в норму после кашля и теперь звучит тихо и размеренно. Она рассказывает так увлечённо, что её интонации становятся похожи на ровно текущую мелодию. Ваас неожиданно ловит себя на том, что этот бархатный, глубокий голос гипнотизирует, успокаивает. Даже пульс будто замедляется, а в голове становится так тихо… Весь гул пропадает, и остаётся только один этот голос.       — Ладно, куколка, пойдём, — в какой-то момент вдруг прерывает он её и поднимается на ноги. — Давай, спускайся. У нас впереди куча дел.       Нисса послушно замолкает и осторожно спускается вниз вслед за пиратом. Он начинает идти, и она двигается за ним без лишних вопросов, но быстро понимает, что Ваас ведёт её не к клеткам.       — Куда мы идём?       Ваас молчит и продолжает идти вперёд, пока они не оказываются в одном из этих больших бетонных зданий.       — Располагайся! — торжественно провозглашает он, распахивая перед ней одну из многочисленных железных дверей. — Завтра двинем в П.Б. записывать видео для выкупа с теми чудиками. Будешь переводить.