Определение безумия

      Ну вот, он снова взбешён. Откровенно говоря, Ниссе нравится наблюдать за тем, как меняется его настроение. Она ловит себя на том, что мысленно отсчитывает секунды с того момента, как он довольно скалил зубы, смакуя каждую минуту съёмки видео для выкупа, и до вот этого, когда его лицо исказила гримаса чистой, ничем не разбавленной ярости. Хотя, нет. Есть что-то ещё… Это жажда. Да, точно, жажда. Остервенелая жажда крови, подпитываемая адреналином.       Ваас подскакивает с места. Рвёт глотку, мечется, машет руками, как заведённый, раздавая приказы.       — Ты! — тычет он пальцем в поспешившего на шум Рамзи. — Бери пару людей и грузите заложников! Обратно двинете на лодках. Повстанцы слишком близко… Рисковать товаром не будем. — Он бросает короткий взгляд на камеру, и на его лице неожиданно вновь появляется совершенно довольное выражение. Будто не он только что психовал и сыпал проклятиями в адрес «ебучей сестрёнки и её сраных воинов». Его взгляд блуждает вокруг, и он уже словно не видит никого рядом с собой. — Когда придут деньги от родителей, детишек сдадим на чёрный рынок и отправим покупателям… двойная прибыль. Обожаю капитализм! — тянет он нараспев и издаёт короткий смешок, а затем, также резко придя в себя, оборачивается и уже абсолютно осознанно глядит на Рамзи, который так и продолжает стоять в некотором замешательстве. — Ну, чего застыл? А? Шевелись, бля!       Когда пленников выводят из пещеры, Нисса с удивлением отмечает, как ещё совсем недавно сонные, ленивые, разморенные солнцем и выпивкой пираты, как по щелчку, подорвались и засуетились. Лагерь закипел, и сейчас он вовсю бурлит, напоминая собой огромный улей со страшно злыми пчёлами. Если бы у пчёл были автоматы и РПГ. Что-то готовится…       Нисса поднимает голову и видит где-то вдалеке за высоким холмом огромный столб чёрного дыма, поднимающийся в воздух, а тут, на подъёме у смотровой вышки группа пиратов уже начинает с громкими воинственными и нецензурными воплями грузиться по машинам. Её же ведут совсем в другую сторону. К пристани. Подальше от всего веселья.       Дорога назад занимает больше времени. Только чтобы выплыть из залива в нужную сторону, приходится сделать хороший такой крюк и оплыть полукругом большой кусок острова. Береговая линия рваная, моторки, подпрыгивая на воде не хуже, чем внедорожники на колдобинах, несутся с оглушительным рёвом моторов. Их мотает туда-сюда. Поворачивать здесь приходится часто и резко, потому что дна то не видно вовсе, то вдруг из воды начинает выглядывать большой кусок камня с опасными острыми краями. Но пираты, видимо, эту местность знают отлично, потому что до острова Вааса они добираются ближе к ночи, но в целости и сохранности. Никто не разбился, не перевернулся и даже каким-то чудом не выпал за борт. Это ли не успех?       Пленников отводят обратно в их клетки, а Ниссу закрывают всё в той же комнате. Примерно через час дверь снова открывается и в проёме показывается Рамзи. Она начинает привыкать к его лицу. Он не похож на большинство пиратов, которых она успела увидеть. Нисса не вполне уверена, почему, но что-то в нём было другое. Во всяком случае Рамзи всегда оставался спокойным и безэмоциональным, как скала. Она ни разу не видела, чтобы он повышал на кого-то голос, или рассказывал дебильные шутки, ни разу не видела, как он пил и ни разу не видела, чтобы он даже просто смеялся со всеми остальными на чем-то. Возможно, это и к лучшему.       — Вот. Поешь, — сухо говорит он и протягивает ей железный поднос, на котором небольшая бутылка воды, толстый кусок жареного мяса и фрукты.       Пират как всегда немногословен. Ниссе становится интересно, сам ли он решил принести ей ужин? По доброте душевной? Или просто подошло время кормёжки заключённых? Но вкусный запах ещё горячей свинины на её тарелке заставляет забыть обо всём остальном и сфокусировать всё внимание только на урчании в животе и обильном слюноотделении, так что она не спрашивает его ни о чём, а хватает поднос и усаживается с ним на кровать. Мясо пахнет дымом и растаявшим жиром. Нисса с удовольствием откусывает кусок и закрывает глаза, чтобы лучше прочувствовать вкус. Она даже не замечает, как пират уходит, и как дверь снова с грохотом закрывается.       Однако еда вскоре заканчивается и, оставшись опять наедине с самой собой, девушка начинает понемногу ощущать это мерзкое давящее чувство. Стены. Это стены давят на неё. Или это просто скука? Утро предвещало столько всего… Чёрт, да одна только прогулка по местным ландшафтам чего только стоила! А теперь… Теперь она одна в практически пустой комнате. Может быть, было бы лучше, если бы её вновь засунули в клетку? Там хотя бы были соседи. Пускай вечно стенающие, но это лучше, чем просто смотреть в серый бетон. Да она с куда большим энтузиазмом кинулась бы в бой с… с кем бы там пираты не воевали. Но быть запертой тут — всё равно что быть запертой в собственной голове. А в голове Ниссы полнейший бедлам.       Она успевает трижды измерить комнату шагами, пять раз умыться, передвинуть кровать к другой стене, пыхтя и морщась от кошмарных звуков металла, трущегося о камень. Взобравшись на матрас ногами, Нисса едва достаёт до узкого окошка, но краем глаза, дрожа на цыпочках, всё же разглядывает небольшой кусок лагеря. К её огромному разочарованию, там не происходит ровным счётом ничего. Да и стоять так совсем не удобно… Нисса спрыгивает вниз, падает на спину и тяжело вздыхает. Закрывает глаза, лежит так немного, но сна нет. Она зажмуривается, силясь сжать веки ещё сильнее, будто бы это поможет, но в итоге сдаётся.       — Твою ж… — отчаянно шипит она в пустоту.       Через час ей хочется выть, через два она готова лезть на стену, а через пять по всему телу разливается болезненная слабость. Оно больше не может это выносить. Все эти брождения из угла в угол, прыжки, бормотания, удары ладонями по холодным стенам. Её тело устало, и Нисса просто медленно сползает вниз. Кладёт тяжёлую голову на кровать рядом с собой, и только успевает уловить пару минут рассветного солнца за окном, прежде чем наконец засыпает.       Когда она вновь открывает глаза, свет ещё проникает в комнату. Ноги затекли, спину ломит и шея ужасно болит. Кое-как поднявшись, медленно и осторожно Нисса шевелит конечностями, пытаясь размяться. Веселее и бодрее не стало. За стеной тоже непривычно тихо, и понемногу внутри начинает зарождаться странное беспокойство, которое девушка пока никак не может объяснить.       Ваас и остальные за ночь так и не вернулись. Их нет и весь оставшийся день. Но как только солнце начинает садиться за горизонт, а в голову Ниссы уже начинает закрадываться мысль о том, что она так и подохнет в этой коробке, тишину лагеря нарушают ревущие моторы, а вместе с ними и дикие победные вопли. Не проходит и получаса, как ко всем этим громким голосам как гром среди ясного неба добавляется оглушительный удар басов, и из гигантских динамиков на улице, сотрясая стены, звучит музыка.       Нисса прислушивается. В лагерь будто вдохнули новую жизнь. Из-за двери доносятся шумные шаги, проходящих мимо пиратов. Они явно предвкушают знатное веселье. До ушей девушки долетает обрывок их разговора. Что-то про «разъёбанных Ракьят, бухло и девочек, привезённых из Бэдтауна». Голоса удаляются всё дальше и дальше, а Нисса так и остаётся за железной дверью. Она перебирается на кровать и снова запрыгивает на неё с ногами, пытаясь хотя бы немного подглядеть, что же там происходит. Отсюда видно кусок сцены. Вокруг неё уже собралась толпа народа и, судя по ярким всполохам света, рядом развели настоящий кострище. На самой же сцене под так и рвущую динамики энергичную электронную музыку вокруг деревянного шеста крутится полуголая девушка. По бокам от неё, извиваясь, под свист и улюлюканье пиратов, танцуют ещё двое. Кто бы мог подумать, что в богом забытых джунглях кто-то будет устраивать какой-то сумасшедший рейв? Впрочем, стоит отдать им должное — пираты, похоже, знают толк в громких вечеринках.       От неожиданного лязга засова Нисса чуть не падает. Однако за этим ничего не следует. Дверь остаётся закрытой, и внутрь никто не заходит. Насторожившись, девушка с минуту стоит неподвижно, а затем неспешно спускается и подходит к двери. Неуверенно протягивает руку и толкает её, и та внезапно поддаётся. Где-то глубоко внутри внутренний голос тихонько пищит, что ничего хорошего не будет, если сейчас она переступит порог, но любопытство слишком сильно, а в комнате слишком невыносимо, и, как и Алиса, Нисса не думает о том, как глубока может быть кроличья нора, когда решительно шагает вперёд.       Все двери в коридоре открыты нараспашку, и в самом здании, похоже, вообще не осталось ни одной живой души. Хлипкие железные ступени опасно дребезжат под ногами, когда Нисса осторожно спускается вниз. Здесь шум ещё громче. Крики и раскатистый смех смешиваются с музыкой, звоном бутылок и игривым женским смехом. Она продвигается вперёд, ближе к самому эпицентру праздника. Мимо, уже пошатываясь, но продолжая пить, проносятся несколько тел, кто-то же просто тихонько сидит за столом с бутылкой пива и играет в карты; с другой стороны, двое мужчин развалились прямо на земле и, блаженно прикрыв глаза, по очереди курят косяк, и несут какую-то несвязную ересь. Но большинство пиратов собрались на диванах вокруг сцены, предпочитая компанию гибких загорелых девушек. Нисса же останавливается возле по-настоящему гигантского костра и завороженно глядит на пламя. Кажется, огонь достаёт до самого неба, и сейчас звёзды вот-вот вспыхнут и разнесут его жар повсюду. Красиво… Отвлекает её от этой красоты знакомый голос. Она оборачивается и видит доктора Эрнхардта. Тот обдолбан не меньше пиратов. Скорее даже больше, что, впрочем, её совсем не удивляет, а даже забавляет.       — О-о… меня накрыло, как птицу над горящей плантацией… Ой, ну и трава… — пропевает он, пролетая мимо, кружась и едва не спотыкаясь на ровном месте. От этого зрелища Нисса невольно улыбается и тихо хихикает в кулачок.       Медленно шагая вокруг костра, девушка невольно прислушивается к разговорам то тут, то там. Вот, шумно вдохнув ровную дорожку наркоты со стола, сквозь кашель один пират рассказывает другому душещипательную историю про шлюху, наградившую его триппером. Другая группа бодро, в красках, активно жестикулируя и не скупясь на выражения, пересказывает другой, как они выпотрошили повстанцев и насадили их головы на колья у подъезда к аванпосту. А под навесом, чуть поодаль, вальяжно развалившись на кресле, кто-то наслаждался горячим танцем на коленях от одной из девушек. Нисса уже собралась подойти ближе, но чья-то рука с силой схватила её за локоть. Вздрогнув, девушка оборачивается и натыкается на хмурое лицо Рамзи.       — Что ты тут забыла? — злобно шипит он, и сперва она даже не знает, что ответить.       — Дверь была открыта, а с улицы звучала музыка… я…       — Тебе не стоит тут находиться. Возвращайся назад.       Трудно сказать, был ли это дружеский совет или приказ, который не обсуждается. В его голосе звенит сталь, но Нисса готова поклясться, что за суровым взглядом прячется беспокойство. Мужчина крепче сжимает пальцы на её руке и тянет девушку назад. Она не спорит и послушно отступает. Судя по увиденному, вечеринка и правда в любой момент готова выйти из-под контроля, и тогда лучше бы не попадаться на глаза разгорячённой толпе мужиков в алкогольном и наркотическом угаре.       — Ладно. Хорошо.       Нисса поднимает руки вверх и начинает постепенно пятиться. Рамзи провожает её немигающим сосредоточенным взглядом, и, развернувшись на месте, девушка спешит ретироваться обратно в здание. Неприятности и так прекрасно к ней липнут. Ни к чему искать их самостоятельно. Но, поднявшись по лестнице, в пустом коридоре она неожиданно натыкается на Вааса. Они оба замирают неподвижно, молча глядя друг на друга. И в этот момент Ниссе впервые становится страшно, потому что таким она его ещё не видела. Уже сам факт того, что он продолжает молчать, кажется странным. Но ко всему прочему его глаза сейчас совсем дурные, взгляд горящий, ненормальный, дыхание частое, грудь вздымается так, будто он марафон бежал…       Нисса сама не осознаёт, как медленно пытается отступить и вжаться в стену. Ваас же срывается с места так резко, что она беззвучно вскрикивает. В два шага он преодолевает расстояние между ними, и Нисса оказывается в западне. Своей огромной лапищей он припечатывает её спиной к холодному бетону. Судорожно сглотнув, она несмело поднимает глаза и сталкивается с совершенно ошалелым взглядом. Его зрачки огромные, а кожа такая горячая, что кажется, вот-вот обожжёт. Сердце ухает куда-то вниз.       Чуть склонившись, Ваас шумно вдыхает запах её волос, пока свободная рука мягко, но настойчиво касается девичьего бедра и начинает двигаться вверх. Широкая ладонь нахально забирается под майку, поглаживает живот и снова двигается выше. Пальцы ловко пробираются под тугую ткань топа и накрывают грудь. Нисса застывает. По телу бежит табун мурашек. Она впервые находится в ясном уме, когда кто-то прикасается к ней так, и тело предательски дрожит, пульс учащается, и становится слишком жарко. Однако в памяти всплывают обрывки прошлого. Как наяву, она снова видит Карлоса, нависающего над ней, пока она не в силах пошевелиться… В её глазах вспыхивает ужас, и удушающая паника сдавливает горло до звона в ушах. Нисса брыкается, отчаянно машет руками, старается вырваться, но Ваас только сильнее прижимается к ней, сильнее надавливает на её плечи. У неё объективно нет шансов против него, и они оба это знают.       — Перестань, hermosa. Я умею быть ласковым, тебе понравится, — ухмыляясь, шепчет он ей на ухо.       Его рука отпускает её плечи и в миг перемещается на тонкую шею. Ваас наклоняется к ней совсем близко и в следующее мгновение жадно впивается в её губы. Страх парализует. Ей нечем дышать. Сердце стучит слишком быстро… Его горячий язык пытается проникнуть ей в рот, и тогда глаза Ниссы в ужасе распахиваются. Сама не до конца осознавая, что делает, она кусает его за губу.       — Блядь! — шипит Ваас, отстранившись от девушки, и слизывает выступившую кровь.       От ухмылки на его лице не осталось и следа. Взгляд пылает бешенством, и Нисса даже не успевает моргнуть, как пират за долю секунды достаёт из-за пояса пистолет и направляет ей в голову. Всего на мгновение время останавливается, а затем Нисса вдруг хватает ствол руками и вплотную прижимает его к собственному лбу.       — Ну! Давай же! Стреляй! — кричит она, с вызовом глядя на мужчину. — Думаешь, мне есть, ради чего жить? Давай! Покончи с этим!       Тишина. Секундная пауза. А потом раздаётся щелчок. Нисса инстинктивно зажмуривается, но ничего не происходит. Ваас хмыкает, и девушка открывает глаза.       — А ты везучая, — усмехается он, вертя пистолет в руке, а затем отводит его в сторону и вновь нажимает на спусковой крючок. На этот раз раздаётся выстрел, от которого закладывает уши. Ваас опять смеётся и убирает оружие. Его изучающий взгляд недолго блуждает по лицу Ниссы, после чего он снова наклоняется к ней и почти мурлычет: — Ты такая очаровательная… когда тебе страшно. — Сказав это, он тут же отпускает её, резко разворачивается и, как ни в чём не бывало, уходит прочь, оставляя Ниссу с полным раздраем в голове медленно сползать вниз по стене.       ~       Мысли в голове Вааса беспорядочно скачут, сталкиваясь и отскакивая друг от друга. Он всё ещё слышит, как кровь стучит в висках, а воздух вокруг кажется раскалённым. Слишком много всего… Слишком много эмоций с абсолютно противоположной полярностью… И всему этому остро необходим выход. Иначе тишина не принесёт спасения, а будет только давить, пока не расплющит мозги в шипящую кислотную кашу.       Проносясь мимо всеобщего веселья, он резко тормозит, хватая за шкирку случайного пирата.       — Мария здесь? — От его озверевшего взгляда молодой парнишка сперва теряет дар речи, но спохватывается, понимая, что целее будет, если быстрее ответит, поэтому он начинает активно кивать головой. — Пусть зайдёт. И поживее… — Ваас сразу отталкивает пацана в сторону, и тот, будто моментально протрезвев, уносит ноги куда-то в направлении костра.       У себя в комнате Ваас устало падает в большое кожаное кресло, закрывает глаза и трёт виски, стараясь хоть немного разобрать тот гул, стоящий в черепной коробке. Почему он остановился? Ладно, хуй с ней... Все эти слёзы, сопли... только отбили бы всё желание. Стоило и во второй раз выстрелить девчонке в голову, и дело с концом. Почему он этого не сделал? Херня какая-то… Только мороки с ней, да головной боли добавилось. Или может…       Придумать, что ещё нужно было бы сделать с Ниссой ему не даёт скрип открываемой двери. Мария стоит на пороге, прижавшись плечом к дверному косяку. Её смуглая кожа красиво блестит в свете неоновых ламп, на губах застыла хорошо знакомая ему кривая улыбка, а лихорадочный взгляд тёмных глаз блуждает по комнате, но не может ни на чём сфокусироваться.       — Ваас, — сладко тянет она и делает шаг вперёд. Идёт медленно, плавно. — Давно не виделись… — Её голос тихий, томный. Девушка вдруг ускоряется и в два счёта оказывается рядом с ним. — Скажи, — Мария переходит на беспокойное бормотание, — прошу, скажи… что у тебя для меня есть? Ох, тот порошок в прошлый раз… от него я просто улетела. У тебя есть ещё? Да? Есть же? Мне это ну-у-ужно…       Она продолжает то сбивчиво тараторить, то растягивать слова, пока привычно забирается к нему на колени. Ладони Вааса ложатся ей на бёдра, и он довольно ухмыляется.       — Конечно, hermana. Ты во мне сомневаешься? — тихо произносит он и извлекает из кармана маленький пакетик с желтовато-белым порошком.       Девушка тут же набрасывается на него, хватает, погружает внутрь тонкий пальчик и, выцепив длинным ногтем небольшую горку, спешно втягивет его носом. Её голова откидывается назад под неестественным углом, а изо рта вырывается не то стон, не то утробное рычание. Потом губы Марии растягиваются в широкой улыбке, и она вновь опускает мутный пустой взгляд на пирата. Её тело выгибается, когда широкие ладони крепко стискивают её зад, едва прикрытый тоненькой тряпочкой, которая, по-видимому, должна исполнять роль юбки. Девушка неспешно стягивает с себя майку, и прогибается ещё сильнее, почти утыкаясь голой грудью мужчине в лицо. Затем она наклоняется к нему, мягко касается губами его шеи, кладёт руки на широкие плечи и плавно поглаживает, массируя твёрдые мышцы.       — Ты сегодня напряжён… — тонким голоском тихо произносит она. И это чистая правда. Он и сам это чувствует. Он весь — как тугая взведённая пружина, и поэтому Мария сейчас здесь. — Как я могу тебе помочь? — шепчет она.       Ваас не отвечает. Одним лёгким движением он сбрасывает девушку с себя, глядит на неё исподлобья. Долго, пронзительно. Но она здесь не впервые, и уже давно научилась угадывать его желания без слов. Мария вновь коротко улыбается и покорно опускается перед ним на колени. Её взгляд будто бы стал ещё более одичалым и каким-то… жадным. Она подползает к нему, царапая кожу о шершавый бетон. Худые пальцы принимаются торопливо расстёгивать его штаны. Добравшись до колом стоящего члена, девушка облизывается, сжимает его ладошкой, делает несколько плавных движений вверх-вниз. Она наклоняется, медленно проводит по нему языком и, подняв взгляд, довольно хмыкает, когда видит, как Ваас откинулся в кресле и блаженно закрыл глаза. И тогда она обхватывает губами головку и начинает двигаться. Сперва медленно, а затем чуть быстрее. То заглатывая его глубже, то выпуская изо рта и играясь языком.       Ваас не смотрит на неё. Он вообще не открывает глаз, полностью отдаваясь приятным ощущениям. Она хороша. Он не зря выбрал её — девица своё дело знает. Её горячий влажный рот уверенно двигается, от чего весь хаотичный поток мыслей постепенно растворяется в сладкой тягучей пелене. Одной рукой он крепко хватает её за волосы и надавливает на затылок, заставляя опуститься ещё ниже, так, что она почти давится. Ещё глубже, ещё сильнее. Девушка мычит, сдавленно стонет и послушно двигает головой, повинуясь его желанию. Хорошо… очень хорошо. Ваас открывает глаза и опускает взгляд на её макушку, на собранные в его кулак чёрные волосы. И на короткий миг образ Марии расплывается и по кусочкам собирается вновь. Но это уже не она. Он видит перед собой лукавые тёмные глаза Ниссы. И пока видение не рассеялось, в это же мгновение он с хриплым стоном кончает.       Мария оседает на пол, сглатывает, вытирает рукой уголки рта. Её щёки пылают, в уголках глаз блестят слёзы, но на губах застыла довольная улыбка. Она глядит на него снизу вверх, выжидающе, как щенок, ждущий похвалы хозяина. Ваас встаёт, застёгивает штаны и, бросает ей пакетик с оставшейся дурью.       — Всё, проваливай, — тихо произносит он. — Давай! Убирайся! — Он опять срывается на крик, а она и не думает спорить. Хватает свою награду, неуклюже поднимается на ноги и, наспех прикрыв подобранной с пола майкой грудь, спокойно уходит.       Ваас медленно выдыхает и ненадолго прикрывает глаза рукой. Казалось, что до этого момента он не осознавал того, насколько устал, но сердце продолжает с бешеной скоростью гонять кровь по телу. Три часа и две толстых, плотно набитых самокрутки спустя лучше не становится. Странно… Обычно травка из их личных запасов неплохо нейтрализовала эффект от колёс Эрнхардта. Видимо, он опять «усовершенствовал формулу»… только чем теперь это нивелировать?       Он трёт пальцами веки и старается дышать ровнее, мучительно пытаясь разложить по полочкам всю свалку из мыслей в голове. Это почти физически больно. Но от одного случайно выкопанного воспоминания, Ваас резко распахивает глаза и моментально срывается с места. Пять минут — и вот он уже стоит напротив железной двери, которую так никто и не запер обратно, толкает её и видит, как при виде него Нисса буквально подпрыгивает на кровати. Он шагает к ней, а она неловко отползает, тут же натыкаясь спиной на стену. Не произнося ни слова, Ваас хватает её за руку, стаскивает на пол. Девушка упирается ногами, падает, и ему приходится хорошенько встряхнуть её, чтобы заставить подняться на и нормально идти.       — Зачем… Куда мы идём? — сбивчиво говорит она, но он будто не слышит её, продолжая молча тащить за собой. Его шаги широкие, и Ниссе приходится бежать и стараться не обращать внимание на боль в запястье, которое пират сжимает почти до хруста в суставах. Вместо этого она фокусируется на том, что вокруг. Потому что в этом здании она ещё не была.       Они проходят сквозь какой-то ангар, уставленный ящиками, старыми телевизорами, то сломанными, то рабочими, повсюду горят выжигающие глаза неоновые лампы всех цветов радуги, от мерцания которых невольно начинаешь подозревать, что в еду здесь всем добавляют кислоты.       Он ведёт её вверх по лестнице и заводит к себе. Запирает за ними дверь и уже неторопливо проходит вперёд, толкая Ниссу в спину. Ваас плюхается на большой, лежащий на нескольких складских паллетах матрас, закрывает глаза и неопределённо машет остолбеневшей девушке.       — Ч-что? Что тебе нужно? — неуверенно спрашивает она, боясь услышать ответ. Ваас нехотя приоткрывает один глаз и смотрит на неё, силясь понять, действительно ли она не понимает или просто прикидывается…       — Давай, — вздохнув, отвечает он, — продолжай… Что там было дальше? С тем белым кроликом?       На мгновение ей кажется, что ей это просто послышалось, но как только смысл слов окончательно до неё доходит, она вдруг чувствует разливающееся внутри тепло, и уголки её губ сами ползут вверх.       Нисса подходит к нему ближе, бросает голодный взгляд на кажущуюся такой манящей подушку под его головой, но садится на пол, облокотившись об эту импровизированную постель, и тихим голосом продолжает свой давно начатый рассказ. Но её память, её сознание давно исказили старые сказки. И если раньше милая Алиса просто гонялась за белым кроликом и искала путь домой, то теперь сама могла выпотрошить и его, и злую королеву кухонным ножиком. И безумие охватило Страну Чудес…       — … «Ничего не поделаешь», — возразил Кот. — «Все мы здесь не в своём уме — и ты, и я». «Откуда вы знаете, что я не в своём уме?» — спросила Алиса. «Конечно, не в своём», — ответил Кот. — «Иначе как бы ты здесь оказалась?»…