Определение безумия

      Всю дорогу назад Нисса молчит. Не решается произнести ни слова. Да и зубы понемногу начинает сводить от холода, так что расслабить мышцы и даже просто открыть рот кажется выше её сил. Лодки гонят с привычно бешеной скоростью, и от этого так и не прекратившийся ливень только с большей силой бьёт в лицо. Вся оставшаяся одежда уже через пару минут оказывается вновь мокрой насквозь.       Ветер порывистый. Это тот ветер, что гнёт деревья, ломая слишком тонкие стволы. Тот, что теперь создаёт такие страшные волны, которые вот-вот перевернут моторку и отправят всех пассажиров на корм акулам. Нисса ёжится, трясётся, опускает голову, пряча лицо от режущих капель. Ей машинально хочется повернуться и снова прильнуть к такому тёплому телу Вааса, но она не позволяет себе этого. Что-то останавливает её. Что-то говорит, что не стоит этого делать. Да и он на неё не смотрит. Сам не говорит ни слова, отчего внутри разливается такой же жуткий холод, что и снаружи.       Всё её тело напряжено, оно отчаянно старается сохранить оставшееся тепло, и к середине пути сидеть так уже почти нет сил. Нет сил даже дрожать от холода. Нисса обхватывает себя руками, сгибается ниже, готовая в любой момент просто лечь здесь и уснуть. И будь что будет… В какой-то момент ей кажется, что она действительно проваливается в сон, потому что всё вокруг исчезает, и она не помнит, как они успевают добраться до пункта назначения. Когда она открывает глаза, лодки уже стоят на берегу, и тяжёлая рука, крепко вцепившись ей в локоть, с силой тащит её наружу.       Очертания предметов и людей слегка размыты. Не совсем ясно, в усталости ли дело, в том, что она не до конца проснулась, в том, что нестерпимо хочется уснуть обратно… или же попросту всё из-за темноты, сквозь которую они идут в лагерь. Так или иначе, лицо Вааса рядом с собой она различает только когда они поднимаются по ступеням, ведущим к его комнате. Он открывает дверь, заталкивает её внутрь, оборачивается к другим пиратам, что застыли позади в ожидании команд, и бросает на них хмурый взгляд.       — Если кто-то решит заявиться с любой хуйнёй до наступления утра, то получит пулю в лоб. Усекли? — рявкает он на них и, не дожидаясь ответа, заходит внутрь и с шумом захлопывает дверь.       Теперь, когда вода не окружает её со всех сторон, вроде как становится чуточку лучше, но Нисса не прекращает вся трястись. Мокрая майка кажется ледяной, вода без конца капает с мокрых волос, капли стекают вниз одна за другой, оставляя холодные дорожки на покрытой мурашками коже. Нет сил даже стоять на ногах. Она и веки-то держит открытыми с большим трудом. Нисса откидывается на стену. Бетон тоже такой холодный… Колени трясутся, подкашиваются, и потихоньку девушка сползает вниз. Глаза закрываются сами собой.       — Не-не-не, так не пойдёт… Эй! Не вздумай засыпать вот так! Бля! Нисса!       Звук её имени выводит её из транса и заставляет поднять взгляд. Она вновь видит перед собой лицо Вааса. Неосознанно тянет к нему руку, которую едва способна сейчас поднять. Улыбается одними уголками губ. Он впервые назвал её по имени. Приятное чувство…       Ваас сгребает её в охапку и одним рывком поднимает на ноги, но девушка так и норовит рухнуть обратно. Он приподнимает её, отрывает от пола и тащит к постели. Сажает на мягкий матрас, который так и манит к себе, почти умоляет упасть на него, обхватить ручками, свернуться калачиком и спать вот так, сколько только получится… Но она терпит. Тратит последние силы на то, чтобы удержать себя в сидячем положении, чтобы удержать веки приоткрытыми. Чтобы ещё немного можно было посмотреть на мужчину перед собой.       Он отступает от неё на шаг и быстро избавляется от промокшей одежды. Затем вновь возвращается к ней. Её взгляд такой пустой, будто она давно уже не здесь. Кажется, она даже не слышит и не видит его совсем. Но на губах Ниссы так и застыла та лёгкая, еле уловимая улыбка. Ваас протягивает к ней руки, берёт край мокрой майки, что сейчас так соблазнительно облепляет её тело, тянет вверх. Девушка с трудом поднимает руки, чтобы помочь ему.       — Вот. Так гораздо лучше. Сейчас всё будет окей, — тихо произносит он, раздевая её, пока Нисса наконец не остаётся перед ним совсем голая.       Только когда Ваас сам ложится в постель, когда гудящие мышцы впервые за эту ночь расслабляются, он в полной мере осознаёт всю усталость. Нисса так и сидит рядом ледяной статуей, забыв, как двигаться. Он тянется к ней и укладывает её рядом. Протягивает руку, обхватывает её талию и резким движением придвигает вплотную к себе. И правда ледяная… Такая холодная, словно и не живая. Но она дрожит. Её всю мелко потряхивает. От прикосновения его ладоней вся её кожа вмиг покрывается россыпью мурашек, и худенькое тело опять вздрагивает. В этот раз чуть сильнее.       — Всё… Вот теперь можно спать. Говёное вышло приключение, согласен, — шепчет он над её ухом, втайне надеясь, что она на самом деле не слышит его. Так это или нет — он не знает, но в следующее мгновение Нисса, не открывая глаз, прижимается к нему совсем тесно и обнимает своими тонкими холодными руками, и, несмотря на весь этот смертельный холод, что исходит от неё, ощущается это прикосновение отчего-то очень приятно.       Стоит ей окончательно закрыть глаза, как темнота укутывает её, обнимает, укачивает, как заботливые руки матери. Ваас такой тёплый, что хочется плакать от того, как это тепло, такое желанное и такое необходимое, сейчас медленно обволакивает её дрожащее тело, успокаивает и лишь сильнее заставляет погрузиться в блаженный сон.       Последним отголоском реальности, который Нисса успевает уловить, становится гул. Непонятный, неизвестный, которого она не слышала прежде. И неясно, что именно гудит, но кажется, что звук этот исходит от всего, будто весь мир просто вдруг начал вибрировать. Как в бреду, она пытается ухватить расплывающуюся действительность, но в итоге всё равно проваливается в зазеркалье.       Вместо привычной тьмы или старых детских кошмаров Нисса неожиданно видит перед собой кривые очертания острова Рук. Все его гористые пейзажи, диких животных, проносящихся мимо с какой-то нереальной скоростью. Слышит шум водопада и медленно, несмело шагает вперёд, сквозь густую зелень, под волшебные звуки пения райских птиц. Тёплый песок приятно покалывает босые ноги, а лёгкий ветерок обдувает лицо. Ветви деревьев сами раздвигаются перед ней, пропуская её вперёд, всё глубже и глубже в чащу, в самое сердце острова. И чем дальше Нисса шагает, тем мрачнее становится пейзаж. Вот уже и тучи сгущаются над головой, переливаясь всеми оттенками серого, зелёного, фиолетового, синего… затягивая всё небо над головой. Джунгли погружаются во тьму, но почему-то Нисса по-прежнему отчётливо видит каждую маленькую деталь. Ноги деревенеют, двигаться всё сложнее, но она упрямо продолжает идти вперёд, и когда последние кусты расходятся в стороны, взору открывается большое пустое пространство, посреди которого стоит огромный древний камень, похожий на алтарь. Со всех сторон начинает доноситься зловещий шёпот и бой барабанов, сначала глухой, еле слышный, но постепенно становящийся всё громче, гуще. Невозможно разобрать ни слова, но количество голосов увеличивается, продолжая повторять по кругу одни и те же звуки, как заклинание. В следующий миг из клуба серого дыма на алтаре появляются фигуры: полубессознательный белый парень с растрёпанными тёмными волосами, чья левая рука наполовину украшена узорами, какие Нисса видела до этого на местных жителях, и смуглая красивая девушка, чья карамельная кожа вся блестит от зноя, а тело её сплошь расписано теми же татуировками. Девушка отчаянно скачет на парне, изгибается, извивается, двигает бёдрами, словно сама находится в каком-то трансе. Её голова откинута назад, глаза закрыты. Нисса смотрит на этих двоих, не в силах оторвать взгляд. Почему-то хочется развернуться и бежать, но ноги приросли к земле. Она чувствует, как что-то сдавливает её лодыжки, с трудом опускает взгляд и видит, как корни деревьев обвивают её. Она пытается закричать, вырваться, но ничего не выходит. И тогда она возвращает свой взгляд к алтарю. В этот момент голова парня поворачивается к ней, его глаза распахиваются, но они будто мёртвые, затянутые серой пеленой. Девушка на нём останавливается и тоже поворачивает голову к Ниссе, открывает глаза и улыбается так жутко, что мороз пробегает по коже. В её глазах вспыхивает огонь, и в ту же секунду видение исчезает. Всё вокруг снова затягивает непроглядным густым дымом, а когда он рассеивается, повсюду загорается пламя. Остров полыхает, дышать становится всё труднее. Огонь, будто живой. Это уже даже не похоже на пожар. Это настоящая стихия. Шёпот голосов сменяется отчаянными криками боли. Нисса пытается не смотреть, не слушать. Она закрывает глаза, дёргается, пытается вырваться из капкана растений, пока пламя подступает к ней всё ближе. И лишь когда ей кажется, что её вот-вот обожжёт, корни ослабевают, позволяя ей развернуться и броситься прочь, но как только она это делает, как только поворачивается назад, то уже не видит перед собой никакого леса. Перед ней только темнота. Чернеющая пустота, посреди которой лежит Ваас. В луже собственной крови. С широко распахнутыми глазами. Крик наконец вырывается наружу, и от него же Нисса и просыпается.       Вокруг всё ещё темно. Она лежит на спине, тяжело дыша, и чувствует холодный пот на своём лице. Пробует пошевелиться, коснуться самой себя, чтобы убедиться в том, что сон кончился, что всё это было нереально, и руки нервно трясутся, когда она пытается их поднять. Одинокая слезинка застыла в уголке глаза. Нисса моргает, спеша избавиться от неё, потому что если этого не сделать, она рискует снова начать себя жалеть. А потом она поворачивается на бок и чувствует знакомое тепло. Тянет вперёд руку, и ладонь касается горячего тела. Видимо, собственный крик ей тоже лишь приснился, потому что Ваас продолжает мирно спать. Не смея противиться собственным желаниям, Нисса приобнимает его, придвигается ближе и, прижавшись теснее к его спине, медленно и спокойно выдыхает и снова закрывает глаза.       ~       Каждый раз, как она идёт к нему, ей тревожно. Сердце яростно колотится, а в другую секунду готово замереть. Но она не боится, что он будет не в духе, не боится словить очередную вспышку гнева, не боится, что он начнёт кричать или что причинит ей боль… она боится, что он её прогонит. Потому что звук его сердцебиения, когда она, измотанная, лежит у него на груди, дарит ей блаженное спокойствие, несравнимое ни с чем другим.       Но, как ни странно, Ваас не гонит её. Последние дни он большую часть времени погружён в планирование ответного удара по Ракьят и почти не покидает своей комнаты. Порой создаётся впечатление, что он вообще не замечает ничего вокруг себя. Подойди к нему с ножом, сделай одно движение — и всё, нет больше главаря пиратов. Но это ощущение обманчиво. Когда в последний раз Нисса подошла вот так, слишком тихо и слишком близко, то весьма быстро оказалась прижата лицом к стене, не успев даже ничего сообразить. Инстинкты делают своё дело, и в случае с Ваасом, она до сих пор не устаёт поражаться тому, насколько они развиты. Он будто был рождён для этого. Именно для этого места. Именно для такой жизни.       Ливень наконец закончился. Совсем скоро должно наступить утро, но пока ещё повсюду царит темнота. Нисса лежит на животе, совершенно не стесняясь собственной наготы, вертит в пальцах тлеющую сигарету, табак в которой слегка разбавлен плодами местного «садоводства», и пожирает взглядом Вааса. Пространство вокруг слабо освещает опасно болтающаяся под потолком люминесцентная лампа, и девушке нравится наблюдать за тем, как этот тусклый свет красиво играет на мышцах его спины и плеч при каждом малейшем движении тела. Поистине завораживающее зрелище… Или же это просто травка так действует на мозг? В любом случае, единственная мысль, которая занимает её голову: если бы она умела рисовать, то обязательно запечатлела бы эту картину.       Нисса тихонько хихикает, делает ещё одну короткую затяжку и через пару секунд выпускает дым в воздух, наблюдая за тем, как он, разлетаясь, чётко обозначает тот единственный луч света, когда попадает на него.       Она закрывает глаза и полностью отдаётся этому странному приятному ощущению слабости во всём теле, а затем снова устремляет свой взгляд на Вааса. Он вновь с головой погружён в дела. Уперев руки в стол, склонился над картой, которая вся уже давно испещрена разнообразными пометками красного маркера, расшифровать которые наверняка лишь он и способен. Докуривает уже третью за последние полчаса. Ещё раз, и ещё раз прокручивает в голове детали плана. В эти моменты он совсем не похож на того психопата, каким обычно выглядит, устраивая шоу на публику и играя с пленными. Нет, сейчас он абсолютно серьёзен и сосредоточен. Всё уже готово к нападению, и совсем скоро нужно будет выдвигаться. Наблюдая за тем, как Ваас тщательно, старательно, до мельчайших деталей прорабатывает свой план, Нисса невольно задумывается о том, на что ещё он будет способен, если так и не начнёт опять закидываться таблетками, как конфетами? Возможно, он мог бы однажды занять место пресловутого Хойта Волкера, которого тут так часто упоминают?       Ваас с группой пиратов покидают лагерь ещё до рассвета. Нисса не сомневается в их успехе, хотя понятия не имеет, как далеко они ушли, какой у них план, и когда они должны вернуться. И ожидание довольно быстро становится ей в тягость. Это ощущение, засевшее где-то в груди, не доставляет боли, но всё же оно совсем неприятное. Да и странные мутные видения, пусть урывками, но по-прежнему то и дело приходят к ней во сне, оставляя после себя отголоски страха и беспокойства… Нет, просто сидеть в пустой комнате нельзя. И снова засыпать ей совсем не хочется. Тем более сейчас, когда она снова одна. Поэтому Нисса одевается и отправляется в здание, где впервые встретилась с доктором Эрнхардтом.       Здесь всё по-прежнему. Разве что паутины под потолком прибавилось, но доктор, кажется, абсолютно не замечает бардака вокруг себя. Скорее наоборот — чем больший хаос царит вокруг него, тем комфортнее он себя чувствует. Ниссе нравится проводить здесь время. С момента их первой встречи она заходила в лабораторию всего раза три, но каждый раз этот забавный старик поднимал ей настроение. Сам он, впрочем, тоже обычно рад гостям. По крайней мере, когда Нисса появлялась на его пороге, он всегда радушно улыбался ей, предлагал чай, интересовался, всё ли у неё хорошо, и рассказывал интересные факты о местной флоре в своей сумбурной, немного придурковатой манере, что только добавляло ему очарования. Рассказывал, что съедобно, а что нет. Или съедобно, но при этом совершенно отвратительно на вкус. Что может лечить раны, отравления, воспаления, от чего можно словить яркие галлюцинации, а что способно тебя убить.       Вот и теперь, с поразительной ловкостью перебирая своими худыми жилистыми пальцами крошечные сушёные грибочки, он с упоением говорит о химических свойствах соков какого-то растения с непроизносимым названием.       — … смолистые вещества и целых двадцать алколоидов! Двадцать! Только представь! Морфин, кодеин, тебаин, апоморфин, редаин, папаверин, лауданин, — он перечисляет их, будто выучил наизусть целый ботанический справочник. И говорит он таким тоном и с таким выражением на лице, словно речь идёт не о кустиках и цветочках, а о настоящих произведениях искусства. — Среднее содержание алкалоидов в соке около пяти-семи сотых процента… Ох, прости, я что-то увлёкся. Должно быть, тебе это совсем не интересно. — Он немного смущённо улыбается, когда, выйдя из своего научного транса, встречается с потерянным взглядом девушки.       — Нет, вовсе нет. Просто я не сильна в химии, и все эти названия и цифры мне мало о чём говорят.       — О, мир природы удивителен и прекрасен во многих смыслах. Вовсе необязательно быть учёным, чтобы по достоинству оценить его. Ты права. Совершенно права. Опустим скучные цифры… Вот… вот, например, ты слышала про Манцинелловое дерево?       — Нет, — качает головой Нисса и, сделав глоток ещё тёплого ароматного имбирного чая, непроизвольно подаётся вперёд, предвкушая очередной интересный факт.       — Это удивительное растение считается самым ядовитым деревом на земле. Вечнозелёное, с симпатичными маленькими плодами, похожими на обычные яблоки… Казалось бы, что в нём может быть такого? Но во всех его частях — от корней до листьев — содержится ядовитый млечный сок. Опасно даже просто стоять рядом с этим деревом, а уж если вздумаешь переждать под ним дождь, то приготовься к тому, что капли воды, попадающие на его крону, превратятся для тебя практически в кислоту. Если сжечь его, то дым будет удушающим, едким, от него можно и ослепнуть. Что уж говорить про сами плоды! Съешь такой — и сок буквально прожжёт тебя изнутри. Поистине мучительная смерть…       — Ого… Как круто! — только и может выдать Нисса. Она слушает доктора с открытым ртом. Когда он перестаёт вдаваться в мудрёные химические подробности, то всегда выдаёт что-нибудь любопытное, а порой и настолько фантастическое, что трудно поверить. — Кровожадное деревце… Оно растёт здесь?       — Нет, нет… Может, оно и к лучшему. Острова маленькие, и флора здесь довольно ограничена. Это, в свою очередь, тоже вызывает некоторые сложности в производстве. Многие растения приходится заказывать для экспериментов с формулами… Вот, например, моё любимое — дурман. Его существует так много видов, но все они ядовиты. Однако, в отличие от Hippomane mancinella, этот род растений может приносить много пользы. Вещества, которые в нём содержатся, способны вызывать тахикардию, паралич, делирий, галлюцинации и даже потерю памяти, но и они же обладают и целебными свойствами. О, а ещё порошок дурмана препятствует образованию новых воспоминаний и блокирует волю человека. Поэтому это растение всегда пользовалось большой популярностью среди шаманов разных народов…       Доктор Эрнхардт продолжает свои рассказы так живо, вдохновлённо, выделяя каждую мелкую деталь, что время с ним протекает незаметно. Только к обеду, когда в желудке начинает громко урчать, Нисса благодарит старика за чай и компанию и направляется в сторону кухни. По дороге она невольно бросает взгляд в сторону ворот, но кроме высокой стены и густых деревьев видит лишь толстый чёрный столб дыма где-то далеко, со стороны северного острова, поднимающийся высоко вверх и тающий в безветренной синеве чистого неба.       На кухне Малыш Ди не менее самозабвенно занимается уже своими собственными экспериментами. Только с едой. Глядя на то, как он вкладывает всю душу в очередное блюдо, начинаешь думать о том, что, сложись его жизнь немного иначе, парень наверняка стал бы крутейшим шеф-поваром в каком-нибудь модном ресторане. Но судьба занесла всех их сюда.       Малыш улыбается от уха до уха, и на пухлых щеках появляются милые ямочки. Пока Нисса с аппетитом проглатывает его очередной шедевр, они перекидываются парой дежурных фраз, после парень рассказывает ей о тонкостях приготовления курицы в его особом соусе из фруктов, а девушка в ответ рассказывает ему, что такое «голубцы», вспоминая кулинарные секреты, которыми с ней делилась добрая польская домработница. Когда же с трапезой покончено, Нисса незаметно уходит в собственные мысли. Ей не хочется отвлекать всех от дел, но чем ещё заняться? Похоже, она произносит это вслух, потому что Малыш поворачивается к ней и говорит:       — А ты видела человеческий сад?       — Чего?       — Проще один раз увидеть самой, — усмехается Малыш. — Если пойдёшь к клеткам, то там нужно будет свернуть за то большое здание. Пройдёшь немного вперёд в сторону вышки и за ней увидишь сад, — объясняет он, активно жестикулируя в воздухе, рисуя воображаемую карту.       Он говорит об этом месте с таким по-детски шкодливым выражением лица, что Нисса начинает подозревать тут что-то неладное, и в то же время любопытство захватывает её целиком. Преисполненная энтузиазма, она быстро кивает и подрывается с места. И когда ноги приносят её в точку назначения, ей остаётся лишь застыть столбом. Малыш не врал, когда говорил, что нужно просто увидеть всё самой. Если бы он сам рассказал ей, это испортило бы всё впечатление, а впечатлиться тут есть чем.       Нисса не разу решается сделать ещё хоть шаг. Так и стоит неподвижно, глядя себе под ноги, с широко распахнутыми глазами. Не знает, что должна испытывать — отвращение или восхищение. Что ни говори, а фантазии Ваасу не занимать… Огромный кусок земли прямо перед ней и правда выглядит, как самая настоящая грядка. Вот только вместо овощей над землёй торчат человеческие головы. На любой вкус, если так можно выразиться. Мужчины, парочка женщин, посвежее и явно старые, которые и выглядят, как мумии. Те же, что ещё остаются похожи на людей, выглядят реально устрашающе: волосы их все измазаны грязью от прошедшего дождя, лица — всех оттенков, от синюшно-серого до глубокого бурого; некоторые жутко распухли, как утопленники, у других же вся кожа растрескалась от палящего солнца. Большинство глаз этих людей закрыты, но некоторые так и остались смотреть на каждого, кто приходит сюда своими побелевшими стекляшками.       — Вау, — только и может выдохнуть Нисса. — Вот это и впрямь местная достопримечательность…       Она робко шагает вперёд, медленно проходит вдоль ровных рядов. То и дело останавливается, нагибается, заглядывает в лицо какой-то отдельной, чем-то зацепившей внимание голове. Вот, например, мужчина, который, судя по виду, оказался тут совсем недавно. На его коже ещё видны ссадины, будто мелкие осколки чего-то прилетели ему прямо в лицо. Нисса не уверена, но почему-то он выглядит ей смутно знакомым. Впрочем, наверное, просто похож на какого-нибудь актёра. Чёрт его знает…       Медленно, не торопясь, она прохаживается от одной жертвы Вааса к другой, стараясь представить, что происходило с ними до того, как они оказались в земле. Были ли они уже мертвы, или их так и закопали здесь живьём? Зная пирата, скорее, конечно, второй вариант.       Закончив буравить взглядом последнюю голову, Нисса поднимается на ноги и уже собирается возвращаться, когда кто-то неожиданно хватает её сзади.       — Думала, я забыл о тебе, а? Бешеная сучка… — змеёй шипит гаденький голос над её ухом. Сильные руки одним движением отрывают её от земли, и девушка только отчаянно машет ногами в воздухе, пока неизвестный оттаскивает её назад. Снова оказавшись на земле, она чувствует каменную хватку на своём плече, и человек за её спиной резко разворачивает Ниссу лицом к себе. Перед ней оказывается весь дрожащий от ярости Нейт. Нисса узнаёт его не сразу, но через несколько секунд расплывается в улыбке и насмешливо говорит:       — Сладенький! Соскучился по мне?       Её издевательский тон окончательно выводит его из себя, и парень тут же бьёт Ниссу в живот, отчего она сгибается пополам и падает на колени, но, как назло, продолжает улыбаться и даже еле слышно смеётся.       — Чего скалишься?! Чокнутая стерва… Смотри-ка, завела себе тут друзей, раздвинула ноги перед Ваасом и думаешь, что у себя дома? Что теперь тебе всё можно? Что кто-то тебя защитит?! Эй! Оглядись! Рядом уже никого нет… Сейчас никто не придёт тебе на помощь, — самодовольно произносит он, угрожающе наступая, но Нисса, откашлявшись, поднимает на него голову и лишь снова заходится нездоровым смехом.       — Как будто бы я сама не могу перегрызть тебе горло, — выплёвывает она ему в ответ, на что моментально получает новый удар, который заставляет её упасть на спину. Нейт не собирается долго церемониться. Он и без того достаточно копил в себе эту злость, выжидая удобный момент, и теперь он в мгновение ока оказывается между ног Ниссы, а его ладони крепко сжимают её тонкую шею.       — Всё никак в толк не возьму, почему Ваас сам до сих пор не прикончил тебя. Может, у тебя там какая-то волшебная пизда? А? Давай-ка мы с тобой сейчас это и проверим…       Он продолжает одной левой крепко сжимать её горло, так, что воздух едва проходит в лёгкие, пока правая его рука опускается вниз и забирается ей под юбку. Нисса морщится, пытается ухватить ртом хоть немного кислорода, чувствует, как кровь прилила к лицу, как щёки немеют, пытается сбросить с себя пирата, но ничего не выходит. Тогда она на секунду закрывает глаза, и старается успокоиться, унять бешеное сердцебиение. Вновь распахивает их. Глядит на нависающего над ней парня с чистой ненавистью. А затем, ведомая одними инстинктами, хватает левой рукой его руку, что продолжает держать её за горло, правой отталкивает его в сторону, как только может, чтобы хоть немного развернуться под ним, поднимает колени к себе, забрасывает ноги ему на спину и шею так, что его рука оказывается между её бёдрами, и, приложив весь вес своего тела, опрокидывает парня на бок. Его рука так и остаётся в её цепкой хватке, и тогда Нисса резко откидывается назад, отталкивается ногами от земли, и раздаётся душераздирающий хруст, а с ним и дикий вопль боли. Локоть Нейта выгибается в другую сторону. Он не перестаёт кричать. Визжит, как свинья. И только теперь Нисса выдыхает и расслабляется.       — Стоит отвлечься всего на минуту, и ты сразу находишь себе неприятности. Да, куколка?       Продолжая глубоко дышать, лёжа на земле, Нисса вновь открывает глаза, услышав звук знакомого голоса. Ваас стоит над ними и разочарованно качает головой, хотя на лице его видна привычная довольная ухмылка. Девушка тут же поднимается на ноги, подбегает к нему и как ни в чём не бывало произносит:       — Я думала, наш с ним маленький конфликт исчерпан, — кивает она на корчащегося от боли Нейта. — Но я оказалась не права. Признаю.       Нисса виновато разводит руками, а Ваас переводит взгляд на стонущего парня, и от улыбки на его лице не остаётся и следа. На смену ей приходит гримаса чистой ярости, но Ваас не кричит. Он остаётся поразительно хладнокровным, отчего пугает только сильнее. Он делает шаг к Нейту, останавливается прямо перед ним и ровным тоном произносит:       — Вижу, ты, блядь, так и не понял, что только мне тут можно ломать мои игрушки… Ладно, приятель, всё окей. Мы сейчас быстро разрешим этот ваш конфликт. Нет проблем.       Ваас достаёт пистолет и наводит прицел на парня, но Нисса кладёт ладонь ему на руку, безмолвно прося остановиться. Пират недоумённо смотрит на неё, не понимает, в чём проблема, но девушка глядит на него, словно ребёнок, выпрашивающий понравившеюся в магазине игрушку.       — Можно мне самой?       Ваас хмыкает, протягивает ей оружие, но Нисса отрицательно качает головой. Вместо этого она подходит к лежащему парню, смотрит на него с презрением, а затем ставит ногу ему на горло. Давит. Наступает со всей силой. Нэйт хрипит, брыкается, норовит высвободиться, но Ваас, явно увлечённый происходящим, решает немного помочь девушке и просто усаживается на парня сверху, не позволяя ему пошевелиться.       — Брось, amigo, расслабься, — небрежно бросает он и преспокойно закуривает, пока Нейт продолжает бессмысленно сопротивляться.       Нисса прищуривается и давит сильнее. Уголки её губ подрагивают, и медленно на лице появляется страшная, безумная, кровожадная улыбка, пока она неотрывно следит за парнем, за его по-настоящему напуганным взглядом и за тем, как жизнь утекает из его глаз. Наконец всё заканчивается. С губ девушки срывается короткий истеричный смешок. Ваас поднимается, подходит к ней, недолго молча буравит её нечитаемым взглядом. Затем берёт за талию и притягивает к себе. Сжимает в своих лапищах так крепко… Пристально глядит на краснеющие следы на её шее, приподнимает её лицо, заставляя посмотреть ему в глаза. Нисса сталкивается с ним взглядом. Он доволен. Очень доволен тем, что увидел. И ей это льстит. И она закусывает губу, предвкушая насыщенную, чертовски приятную и чертовски длинную ночь.

***

      Луч тёплого света от единственной лампы в полупустом помещении выхватывает круглый стол, за которым царит напряжённая тишина. Дым сигар рассеивается в воздухе, и только карты время от времени шуршат почти не слышно. Но очередную ночную партию в покер нарушает телефонный звонок. Наёмник, прервавший игру, стоит прямо, уверенно, но рука с зажатым в ней телефоном предательски подрагивает, когда он смотрит на каменное лицо своего босса.       — Интересно… И кто же может звонить в такое время?       — Это сеньор Дельгадо, босс, — рапортует наёмник.       — Хм, ещё интереснее, — бормочет мужчина себе под нос и берёт трубку. — Ну, здравствуй, Гектор, — приторно дружелюбно произносит он. — Что такого произошло, что заставило тебя вновь связаться со мной, да ещё и лично?       — Ты прав, Хойт. Произошло, — сухо отвечает голос из динамика. — Быть может, ты слышал про смерть моего сына? Впрочем, не важно… Суть в том, что я убил кучу времени на поиски девицы, которая это сделала, но она, будто сквозь землю провалилась! Ни следа! И представь же себе моё удивление, когда сегодня в одном из баров на побережье мои люди наткнулись на этих отбросов, что работают на твоего психованного ручного зверька. И они поведали дивную историю о чокнутой девчонке, попавшей к ним на остров. И, подумать только, она полностью подходит под описание той, которую я ищу…       — Так и чего же ты хочешь?       — Чтобы ты выдал мне её. Предпочтительно живой.       — Даже не знаю… Помощь кому-то — дело неблагодарное. Что уж говорить про помощь конкуренту! Что с этого мне?       — Помнится, ты хотел организовать рынок рабов на моей территории. Мы можем договориться об этом.       — Сколько это было? Лет пять назад? Или семь? — усмехается Хойт. — Прогресс! Прогресс, друг мой, не стоит на месте. Глобализация, понимаешь? Мы и без того заняли точки по всему миру. Парочка штатов на мексиканской границе погоды не сделают.       — Ладно, тогда что насчёт поставок? Для оборота наркоты этот район просто идеален. Можем заключить выгодный контракт.       — Что ж… Это предложение уже лучше. Над ним, как минимум, можно подумать. Знаешь, я решу, стоит ли это траты моего времени, и дам тебе знать. Посмотрим, что можно сделать.