***
К ночи погода заметно портится. Ни одной звезды не разглядеть на тёмном мутном небе. Ветер усилился. Конечно, это далеко не тот ураган, что она запомнила с прошлого раза, но всё равно не особо приятно находиться там, снаружи. Слишком холодно по местным меркам. Однако, пиратов это нисколечко не смущает. Ведь непогода для них никогда не была поводом для отмены вечеринки. Праздник должен продолжаться, несмотря ни на что. Тем более, что костры и непомерное количество выпивки никому не дадут замёрзнуть. Но Нисса предпочитает оставаться в четырёх стенах, пускай даже в гордом одиночестве. Так, пожалуй, даже лучше. С того момента, как Гектор перестал дышать, вместе с согревающим чувством покоя пришло странное опустошение. Тогда на пляже, глядя на него, она чётко видела перед собой каждую мелкую деталь, каждый фрагмент мучительных воспоминаний о собственной ничтожности и безнадёжности за годы, проведённые в его доме. Но не было ни одного воспоминания раннего, из того прошлого, где она была ещё маленькой девочкой. Лишь смутные очертания лиц родителей. Слабые, расплывчатые. Нисса едва могла их различить. И этот факт теперь тоскливо отзывается в её ещё не до конца почерневшем сердце. Но Гектор наконец-то мёртв. И по крайней мере её отпустило то непроходящее удушье, что преследовало с самого первого дня побега. Они и правда неплохо провели время на острове. У Вааса всегда было миллион чудны́х идей, как можно было бы истязать пленника, и они ни разу не повторялись. А Нисса была прилежной ученицей. Впитывала каждое его слово, вносила собственные предложения, наслаждалась процессом, смакуя каждый вздох, каждый крик. Способность Вааса влезать людям в головы по-настоящему впечатляет… Он будто бы считывает чужие страхи. И кто бы мог подумать, что великий и ужасный наркобарон станет визжать, как маленькая девочка, при виде банальных тарантулов! Эта часть их «культурной программы» оказалась самой весёлой. Жаль только, что сердце у старика было уже слабовато… Еле откачали. Но шоу должно было продолжаться, а аккумулятор из ближайшей тачки поразительно хорошо справляется с ролью дефибриллятора. Теперь же голова Гектора занимает своё почётное место в «человеческом саду». Среди таких же как он. Тех, кого привели сюда их собственные грехи. Нисса устало вздыхает, глядя на пляшущие на стене тени от пламени за окном. Громадного, почти живого. Ей бы поспать, но сна нет ни в одном глазу, да и музыка громыхает так, что всё вокруг дрожит от басов. А ещё пустота комнаты неприятно давит со всех сторон. Поэтому Нисса ждёт. Ждёт, когда Ваас вернётся. Звук тяжёлых шагов по ржавой металлической лестнице слышен издалека, и девушка начинает нетерпеливо ёрзать, как только он доносится до её ушей. Дверь распахивается резко, громко ударяется о стену, и некоторое время Ваас неподвижно стоит в проходе, вглядываясь в темноту помещения. Делает шаг вперёд, так же резко закрывает дверь за собой, и комната практически полностью проваливается во мрак, в котором различимы лишь силуэты. Пират проходит вглубь, слегка пошатываясь. Его шаги неровные, но всё равно уверенные. Нисса поднимается на ноги, как только он оказывается рядом с ней. От него пахнет потом, дымом и алкоголем. Он пьян. Основательно так пьян. Но ей плевать. Она ждала его. Каждый раз ждёт. И сама не понимает, почему чувствует себя спокойно только рядом с ним. Всякий раз, как задумывается об этом, в голове только всплывают такие тёплые и мягкие прикосновения, которые раз за разом пробиваются сквозь её сон, отгоняя кошмары. И обрывки фраз. Его голос намертво застрял в сознании. «Надежда — худший наркотик… В своей слепой надежде они обречены… Видишь? Ты понимаешь, о чём я…». «Везде, куда ни глянь — эти болваны делают точно одно и то же. Снова, и снова, и снова, и снова, и снова…». «Без хаоса не может быть покоя…». Как будто его безумие каким-то образом дополняет её собственное. Ваас выглядит странно. Беспричинно злым. И от этого внутри поселяется чувство чего-то нехорошего. Холодное такое, мерзкое. Пищащее, как назойливый комар. Лицо обдаёт перегаром, когда он открывает рот, а слова звучат как удар. — Почему ты ещё здесь? Он спрашивает тихо, как-то слишком устало, но при этом раздражённо, Нисса поднимает голову и непонимающе смотрит на него. К чему вообще этот вопрос? Что творится в его голове? Он всё ещё загадка для неё. Порой, оставаясь с ним рядом, она словно пытается собрать головоломку, в которой не хватает половины деталей, а другая половина состоит из кусочков, которые вообще принадлежат разным наборам. Ваас стоит рядом и даже не поворачивается к ней. Не смотрит на неё. Потому что если посмотрит, то передумает, ничего не скажет. И вместо того, чтобы взглянуть ей в глаза, он лишь сильнее опускает голову, сжимает ладони и внезапно начинает кричать. — Я, блядь, спрашиваю, какого хуя ты всё ещё торчишь здесь?! А?! Убирайся! Нисса вздрагивает. Не понимает, что происходит. Не хочет понимать. Живот скручивает, а на глазах сами по себе выступают непрошеные слёзы, которые она сдерживает лишь огромным усилием. — В чём дело? Что-то случилось? — дрожащим голосом спрашивает она несмело, боясь услышать ответ. А в ответ Ваас срывается, орёт только ещё громче, дышит тяжело, машет руками, будто готов реально зашибить на месте, и Нисса непроизвольно отступает, вжимается в стену за своей спиной. — Ты, бля, глухая?! Я сказал тебе убираться! Вали нахуй с моего острова! В этот момент он выглядит точно так же, как когда говорит о своей сестре. Взбешённый, готовый уничтожить всё на своём пути одной лишь слепой яростью, но в голосе при этом отчётливо звучит боль. — Не хочу! Теперь уже она злится. Злость смешивается с обидой и леденящим страхом, и Нисса хмурится, заставляя себя сдерживать все эти рвущиеся наружу эмоции. Вааса это выбешивает только сильнее. Стоит ведь как вкопанная, не шелохнётся, и шага в сторону не делает. Дура упрямая… Он рычит диким зверем. Она чувствует жар, исходящий от его тела, почти физически ощущает эту неконтролируемую первобытную силу. Пират замахивается. Со страшным рёвом бьёт со всей дури. Нисса зажмуривается, и от этого крупные слезинки всё же срываются вниз по щекам. Кулак впечатывается в стену прямо рядом с её головой. Мелкая бетонная крошка осыпается на пол, кровь выступает на разбитых костяшках и окрашивает в красный старые пыльные бинты на фалангах пальцев. — Нет, ты не глухая… Ты, походу, тупая! Не понимаешь? Как мне, блядь объяснить, чтобы до тебя быстрее дошло? Уёбывай! Нахуй! С моего! Острова! Вали на все четыре стороны! Миссия выполнена, поздравляю! Больше тебя там никто не ищет! Уходи! Никто не станет тебя останавливать. Бери любую лодку и пиздуй навстречу свободе! Считай, ты её заслужила… Слёзы продолжают скатываться одна за одной. Нисса не знает, какая эмоция сейчас сильнее. До того, как попала на остров, она так долго чувствовала себя ненастоящей. Словно сама состояла из сплошной пустоты. А потом появился он и заполнил собой эту пустоту. И в конечном итоге он стал тем, кто поглотил её. И освободил. Истерика накатывает волной. Нисса скулит, рычит, бьёт пирата в грудь своими маленькими ладошками. Злится ещё больше. Сама сжимает кулаки и бьёт всё отчаяннее, всё сильнее. Плачет. Наносит очередной удар, но ему хоть бы что. Стоит себе неподвижно, пока его это в конце концов не заёбывает. Матерится, хватает её за руки, до боли сжимает предплечья. Ещё сильнее. Ещё больнее. Чтобы она почувствовала. Чтобы поняла, что ничего хорошего здесь ждать не стоит… А она плачет и… смеётся. Вдруг так звонко и отрывисто смеётся. Как сумасшедшая. Трепыхается, дёргает в отчаянии руками и поднимает на него заплаканные глаза. — Правда не понимаешь? — неожиданно насмешливо спрашивает она. Всхлипывает. Выдыхает. Чуть успокаивается и снова истерично смеётся, глядя на застывшего вдруг пирата. Он по-прежнему стискивает её руки, не давая пошевелиться и вырваться, по-прежнему хмурит брови и дышит так часто… но теперь он смотрит на неё. Прямо в глаза. Не понимает, чего ей ещё нужно. Видно, как хочет опять взвыть, опять ударить, сломать что-то, будто бы это поможет, но ждёт, что она скажет. А она сама срывается на какой-то глухой крик, стараясь достучаться, чтобы он наконец понял: — Мне это не нужно! Не нужна эта свобода, понимаешь? И выбор мне не нужен! Потому что я не стану выбирать. — Нисса снова дёргается и на этот раз вырывает руки из почему-то ослабевшей хватки. Опять бьёт его в грудь. Больше отчаянно, чем зло. Вымученно улыбается и продолжает уже тихо, почти шёпотом, закрыв глаза, позволяя последним слезинкам сорваться с мокрых ресниц: — Придурок… Я же шагну в пропасть. За тобой. Если потребуется.12. Танатос
11 сентября 2020 г. в 17:42
Безветренный солнечный день посреди лазурного океана, вид на яркую тропическую зелень, белеющий мягкий песок на берегу… Что может сделать день ещё лучше? Разве что долгожданный реванш. В конце концов, любой самый прекрасный пейзаж меркнет в сравнении с видом залитого кровью лица, принадлежащего кому-то, кто разрушил самое ценное, что у тебя было.
Гектор снова и снова представляет себе эту картину, рисует в воображение все возможные варианты того, как будет выглядеть эта девчонка, когда он медленно будет сжимать её горло до хруста в позвонках, как нальются кровью её глаза, полные слёз, лопнут все капилляры, как побагровеет лицо, как посинеют губы…
Шикарная ослепительно белая яхта остаётся стоять на якоре неподалёку от этого маленького острова. Двое наёмников в зеленовато-серой форме стоят по стойке смирно с винтовками в руках, прижатыми к груди, а напротив, словно зеркально им, останавливаются трое загорелых громил самого Дельгадо. Эти ребята уже совсем не тянут на военных: тёмные хлопковые рубашки туго сидят на крупных, чуть полноватых телах, а небольшие пулемёты, зажатые в отёкших от жары пальцах, опущены стволами в землю.
Гектор останавливается на зыбком песке, осматривается, бросает брезгливый взгляд на кривую крохотную деревянную пристань, на небольшой сколоченный из каких попало досок домик, больше напоминающий сарай, на моторки, косо стоящие на берегу, со следами от пуль и сбитой местами краской на их металлических корпусах… Сам он смотрится здесь откровенно нелепо в своём выглаженном светлом льняном костюме. Как что-то чужеродное.
Хойт же, в отличие от своего хмурого и чересчур серьёзного спутника, внешне совершенно расслаблен. Глаза блестят азартом, походка лёгкая, непринуждённая. Он шагает вперёд неспешно, но оборачивается, когда понимает, что гость за ним идти не торопится.
— Ну же, проходи, располагайся, чувствуй себя как дома, — шутливо говорит он, широко махая рукой, как бы очерчивая границы своих владений. — Зачем же так открыто игнорировать чужое гостеприимство?
— Я сюда не на прогулку приехал. И не для того, чтобы валяться на пляже да разглядывать пальмы.
— Ну да, разумеется. Дела есть дела. Я понимаю. Мой лучший цепной пёс как раз должен подойти и… О, а вот и они! Ваас, ты опоздал. Невежливо заставлять гостей ждать.
С узкой тропинки, тянущейся откуда-то из самой чащи густой зелени, показывается фигура пирата. Он уверенно выходит к пристани, то и дело выплёвывая почти беззвучные ругательства, раздражённо толкая перед собой девушку. Её длинные спутанные волосы, выбившись из хвоста, падают на глаза, закрывают лицо. Она запинается, врезается босыми ногами в песок, не решаясь сделать каждый следующий шаг навстречу своему кошмару. Голова опущена, плечи тоже будто под весом чего-то тяжёлого и неподъёмного тянутся к земле, а руки крепко связаны у груди от запястий до локтей. Она снова тормозит, за что сразу же получает очередной мощный толчок в спину.
— Шевелись, блядь! — ворчит Ваас, глядя исподлобья то на девушку, то на людей, ожидающих на берегу.
Это точно она. Нисса. Нет никаких сомнений. Гектору даже не нужно смотреть на её лицо, чтобы узнать. Слишком сильно он желал расквитаться. Слишком долго её искал.
Тяжёлая рука придаёт хорошее ускорение. Отчаянно перебирая запутавшимися ногами, Нисса почти пролетает на добрых два метра вперёд и падает на колени прямиком под ноги своему личному монстру. Взгляд тёмных глаз упирается в начищенную до блеска обувь, которая явно не подходит для активного отдыха на островах. Не подходит вообще ни для каких физических нагрузок, выше вальяжного сидения в кожаном салоне автомобиля. Нисса презрительно кривит губы, но головы поднять так и не решается.
Гектор делает всё за неё. Вот же она — уставшая, измотанная, отчаявшаяся, стоит перед ним на коленях и боится взглянуть своему страху в глаза. Такая жалкая. Как он и представлял. Он склоняется над ней, застывшей неподвижной статуей, наматывает растрёпанные волосы на кулак, дёргает с силой, заставляя поднять голову. Он должен видеть её поганое лицо. Видеть её страх. Нисса охает, давит в горле рвущийся наружу вскрик, но всё же смотрит на мужчину. И ему не нравится то, что он видит. Его это страшно злит. Потому что в этих глазах только жгучая ненависть. И от этого его собственная испепеляющая ярость лишь сильнее вскипает. Хочется сделать ей больно. Невыносимо больно. Но не убивать. Нет. Ждать, когда страх затмит собой всё остальное, чтобы вдоволь насладиться им. Только тогда он сможет почувствовать хоть что-то, похожее на удовлетворение.
— Маленькая неблагодарная мразь… Ты! Ты должна была мне ноги целовать за то, что я решил сохранить тебе жизнь! — голос Гектора звучит, как раскат грома. Он не кричит, но отчего-то кажется, что всё вокруг начинает дребезжать. — И какая это была жизнь… А?! Чёрт, да у тебя было всё! Но чем ты мне отплатила? Что? Думала, сможешь сбежать? Скрыться? — Он вдруг усмехается. Глупая, жалкая девчонка… — И посмотри, куда ты угодила. Ну ничего, у нас будет много времени, чтобы ты поняла. Чтобы в полной мере осознала последствия своих поступков…
— Да пошёл ты! — сдавленно, словно её из груди вышибли весь воздух, произносит Нисса, и Гектор тут же вспыхивает. Его уже основательно достал этот её злобный звериный взгляд. Крупная ладонь наотмашь бьёт девушку по лицу. Щёку обжигает огнём, но она не успевает опомниться, как её сразу же резко дёргают за плечи, поднимают на ноги, чтобы сжать её горло и снова заглянуть в черноту этих глаз.
Нисса дёргается, пытается вывернуться, но связанные руки сковывают движения, да и без этого силы всё равно были бы не равны — не та весовая категория, чтобы бороться. Она лишь сипит, отчаянно хватая ртом воздух. Всего один вдох. Один нормальный вдох… А затем вдруг она закрывает глаза, разжимает один кулак и резко выдыхает. Густое белёсое облако не то пыли, не то мелкого песка ударяет Гектору в лицо, заставляя закашляться и выпустить горло девушки. Она тут же отворачивается, не устояв на дрожащих ногах падает обратно на землю, пока Дельгадо, согнувшись пополам, продолжает заходиться болезненным кашлем.
Мужчины с пулемётами оживляются, обеспокоенно смотрят на своего босса, подняв наконец стволы. Они не вполне уверены, что им делать, привыкли только ждать приказов. Но приступ проходит довольно быстро, и дыхание босса восстанавливается уже через несколько секунд. Гектор выпрямляется. Дышит глубоко, ноздри широко раздуваются от гнева, круглое лицо всё покраснело от бушующей внутри ярости. Может, и не стоит оттягивать удовольствие? Лучше прикончить её сейчас, потому что до неё явно не доходит…
— Дрянь, — сипло вырывается из его горла, и Гектор, расправив плечи и стерев с лица остатки пыли, бросает уничтожающий взгляд на упавшую девушку. — Ты мне за всё заплатишь. Кровью умоешься!
Он делает шаг к Ниссе, нависает над ней, как огромная скала, и она неуклюже пытается отползти назад. Ещё шаг. Её худой силуэт почему-то кажется каким-то мутным, очертания всего вокруг дрожат, а во рту появляется тошнотворный горький привкус. Тело тяжелеет. Руки и ноги становятся каменными, неподъёмными. Сделать ещё один шаг не получается. Вместо него грузное тело Гектора падает вниз.
Его свита наконец понимает, что всё пошло совсем не по плану. Мрачные бритоголовые рожи вскидывают оружие, но мгновенно опускают его обратно, чувствуя, как к их собственным затылкам оказываются приставлены дула автоматов. Хойт, до этого молчаливо наблюдавший за представлением, только тихо усмехается. Девочка была права… Эти люди и правда настоящий сброд. Настолько ленивы и беспечны. Никто не услышал вышедших из кустов пиратов. Но может быть, его собственные методы и смогли бы сделать из них нормальных солдат? Кто знает...
Гектору не пошевелиться. Он не может двинуть и пальцем. Только рот слабо открывается в попытках что-то прокричать, да глаза в панике бегают из стороны в сторону, пока не выхватывают Ниссу. Главарь пиратов помогает ей подняться, разрезает верёвки на её руках, и она благодарно кивает ему. Затем поворачивается к Гектору, медленно подходит, наклоняется, смотрит, как на диковинную зверушку.
— В чём дело? Ноги не слушаются? — с самым серьёзным лицом спрашивает она, а затем тянет нараспев: — Вау! Гляди-ка, наш док просто волшебник! Представляешь, может такую дурь тебе из своих цветочков намешать… На любой вкус. С любым эффектом, какой только пожелаешь. Талант! Всё-таки он был прав. Это его увлечение ботаникой — увлекательнейшая вещь… Что? Прости, ты что-то хочешь мне сказать? Не могу разобрать ни слова. — Нисса расплывается в злорадной улыбке и начинает тихо смеяться.
— С… с… сумасшедшая стерва, — наконец кое-как еле слышно выдавливает из себя Гектор. — Нужно было убить тебя ещё тогда.
— Ты прав. Нужно было. Но ты этого не сделал. А потом не смог просто оставить это, забыть обо мне. Забавно… Для некоторых, сколько не давай им выбор между путём, ведущим к жизни, и путём, ведущим к смерти, они всегда выбирают тот… который приводит их к гибели. — Голос девушки звучит, будто из-под толщи воды. Гектор хочет ей ответить, но сил пошевелить губами уже нет. А она продолжает плавно расхаживать перед ним и говорить. Её интонации скачут. То раздражение, то злость, то притворная забота мелькают в её голосе. — Но не волнуйся! Всё хорошо. Ты не умрёшь, нет. Мы с тобой знатно повеселимся здесь! У нас впереди целая культурная программа! И даже не сомневайся — я буду приходить к тебе каждый божий день. До тех пор, пока ты сам не начнёшь умолять, чтобы тебе просто пустили пулю в лоб. Потому что будешь мечтать о том, чтобы выкинуть меня из своей головы.
Нисса смеётся уже в голос, когда Хойт оказывается рядом.
— Ничего личного, друг мой, — бросив равнодушный взгляд на Гектора, произносит он, а затем обращается к Ниссе, не скрывая удовлетворённой улыбки на своём лице: — Впечатляющая игра. Из тебя бы вышла неплохая актриса. Хорошее шоу. Но пора возвращаться к работе. Дела обсудим чуть позднее. Можешь пока насладиться своей добычей.
Хойт говорит так любезно и улыбается так сдержанно, что от его присутствия всё ещё мороз бежит по коже. Нисса провожает взглядом его удаляющуюся спину.
— Ну что, ребятки? Кем желаете стать? Новобранцами? Или, может, хотите остаться здесь, с ними? — остановившись возле так и застывших людей Гектора, спрашивает Хойт, кивая на держащих их на прицеле пиратов. Здоровяки мнутся, перебрасываются ошалелыми взглядами, после чего, безмолвно склонив головы и подняв руки, дают Хойту понять, что предпочитают жить.