Нити судьбы

      Я изо всех сил бежал к госпиталю. После такого странного дня мне хотелось поскорее увидеть Рин. Думаю, сейчас уже около трёх часов дня. Я прекрасно помнил дорогу до здания госпиталя. Но причудливые тёмные переулки не внушали доверия. Не удивлён, почему тут туговато с медициной… пройдёшь разок так и уже можешь добраться до больницы трупом, хотя кто я такой, чтобы судить об уровне преступности…       Когда я добрался до места, передо мной предстало небольшое двухэтажное здание. Как я подметил раньше, выглядело оно наиболее современно по сравнению с остальными строениями. У входа также дежурили шиноби Скрытой Травы. Правда на их лицах были маски. Они посмотрели на меня сурово и даже с некоторой злостью. Показав заранее заготовленную бумагу, хоть и нехотя, но я был пропущен внутрь.       — Только без глупостей, пацан, — процедил один из них.       — Как скажете, — холодно ответил я.       Ух, как же мне хотелось плюнуть в рожу этому засранцу. Я мог бы ввести его в гендзюцу и надавать пинков по жопе… Но, чёрт возьми, нельзя. Быть джонином сложно. Никому не советую.        Я шёл по коридорам. Медицинский персонал одетый в хирургические костюмы, недовольно смотрел на меня. Неужели у меня сверху подпись: «Враг деревни номер один»? Я подошёл к девушке, что просматривала бумаги, стоя около двери в палату.       — И-извините, я ищу ирьёнина. Её зовут Нохара Рин. Она недавно прибыла сюда из Конохи… не могли бы вы подсказать?       Девушка поправила свои длинные, чёрные волосы, затем посмотрела на меня оценивающим взглядом и проговорила:       — Если у вас нет тяжёлой травмы, придётся подождать. Она сейчас занята.       — Н-но, — пытался пояснить я.       — Никаких «но». Вам не будет поблажки, даже несмотря на то, что вы — шиноби Конохи. Если раны лёгкие, могли бы и сами обработать. А теперь не мешайте мне работать. Сидите тут, коли так надо.       С этими словами девушка зашла в палату. Я стоял полностью побеждённый. Мне даже не дали ничего сказать, а я чувствую себя очень виноватым… это что за дзюцу такое?! Почему мне вдруг захотелось получить серьёзное ранение?!        Я уселся на скамейку, откинул голову назад, прижимая её к стене, и прикрыл глаза. Лёгкая дрёма охватила меня, и я отрубился. Когда проснулся, то понял, что прождал полчаса. В коридорах было чертовски пусто. И как мне узнать, где Рин?! Я оглянулся ещё раз и осторожно начал смотреть во все двери. Картина была не из лучших: в каждой палате лежало много раненных. Они стонали, просили о помощи, кто-то тихо молил о смерти и так раз за разом. Дойдя до конца коридора, я увидел большую дверь. Приоткрыв её, заметил, что там лежат наши ребята. Условия были гораздо хуже, чем в других палатах. Старые кровати, мало аппаратов для контроля за сердечной деятельностью. А об аппаратах искусственной вентиляции лёгких и подавно… Пока я смотрел и ужасался, мне на плечо легка рука.       — Что вы здесь делаете, молодой человек? — прозвучал приглушённый голос.        Я слегка испугался и повернул голову. Передо мной стояла фигура, примерно моего роста, полностью облаченная в какой-то странный медицинский костюм. На лице была маска- респиратор, на карих глазах — очки.       — Вы знаете, что это — частная территория. Вы похожи на шпиона, я немедленно сдам вас властям! — грозно звучал довольно нежный голос.       На секунду я даже напрягся, но что-то мне казалось до боли знакомым. Я присмотрелся и понял. Силуэт снял свой капюшон и приспустил маску. Это была Рин, она весело улыбалась, утирая слёзы с глаз.       — Ахахах! Обито, ты бы видел своё лицо, — проговорила она, изображая меня.       — Р-рин! Д-да я тут чуть не поседел! Нельзя же так пугать! — возмутился я, чувствуя себя трусом.       — Прости, просто я так обрадовалась твоему приходу, что не удержалась, — проговорила ласковее она, поглаживая своей нежной ладонью мою щёку.       — Мпф… ладно! — ответил я, краснея. — Не умею я на тебя дуться…       — За это я тебя люблю ещё сильнее, хи-хи, — сказала она, одаривая меня поцелуем в щёку. — Так что тебя привело? Просто проведать решил?       — Я… я… да… и нет… — говорил я, очарованный её милым и непосредственным поцелуем.       — Хих, соберись, Обито, — улыбаясь ответила она, садясь на скамейку.       — Да. У меня есть несколько новостей… думаю, ты захочешь их узнать.       Выслушав меня внимательно, Рин серьёзно озадачилась.       — Я и представить не могла, через что ты сегодня прошёл… Более того, смог договориться с обеими сторонами конфликта.       — Ты переоцениваешь меня. По сути, проблема всё еще не решена.       — Понимаю. Но, думаю, сейчас тебе надо отбросить попытки решить всё сразу и сосредоточиться на чём-то одном.       — Ты права, поэтому я здесь, — проговорил я, вынимая из кармашка в жилете пару пробирок с супом.       — Это та еда, которую они ели?       — Угу. Кумо проверил её на наличие ядов… но я не очень ему верю.       — Он немного странный… это так. Когда мы шли до госпиталя, Кумо задавал вопросы…       — Да? Какие?       — О моей специализации, о тебе… и даже о Какаши.       — Какаши? А он тут при чём?       — Не знаю, но ответила ему уклончиво. Думаю, он посчитал меня просто наивной девочкой.       — Хах, вот тут он просчитался! — весело сказал я.       — А то! Ведь Минато-сенсей всегда учил бдительности. Не всегда союзник желает тебе блага.       — Это же один из тех скучных уроков, да?       — Хи-хи, думаю, надо попросить прочитать их для тебя лично.       — Н-нет! П-пощади!       Рин звонко засмеялась, затем встала и взяла меня за руку.       — Пойдём со мной до лаборатории. Я попрошу проверить твой суп на наличие яда.       — Мне жутко неудобно отвлекать тебя от работы… — проговорил я, опуская голову.       — Я всегда готова тебе помочь, ты это знаешь. К тому же всё равно же отвлёк, ха-ха.       — Вот вечно ты так! — вновь надул я щёки от её выходки.       Поднимаясь наверх, перед нами мелькал местный медперсонал. Они все доброжелательно кланялись Рин, здоровались, советовались. На меня же смотрели безынтересно, даже с некой антипатией. В какой-то момент я просто стал отворачиваться, чтобы не испытывать этих взглядов. Когда Рин договорила с группой медсестёр, мы двинулись дальше. Я, как бы вскользь, проговорил:       — А ты тут довольно популярна…       — Хах, что-то ты не очень рад, — проговорила она, слегка наклонившись вперёд и смотря мне в глаза.       — Н-нет, не подумай, просто я…       — Ты думаешь, что они просто подлизываются?       — Может быть…       — Знаешь, я работаю с ними весь день. Это очень трудолюбивые и самоотверженные люди. В условиях жёсткой нехватки лекарств, техники и персонала, они работают на износ. И я решила, что сделаю всё возможное, чтобы помочь им. Наверное, видя это, они смогли понять о чистоте моих намерений… Все мы люди, Обито. Сейчас, когда идёт война, очень сложно отличить врага от друга.       — Думаю, ты права, — согласился я.       — Спасибо. Мы пришли. Подожди, я достану карточку.        Пока Рин это делала, дверь неожиданно открылась. Оттуда вышел парень примерно моего возраста. Ростом он был чуть выше меня, имел длинные, чёрные волосы, которые затянул в хвост. Серые глаза будто бы совсем не замечали всех окружающих. Под ними красовались сине-фиолетовые подглазины — видно, как мало спит молодой человек. Сам он был довольно худ. Его рука, что нервно почёсывала щёку, выглядела иссушенной, казалось, что она принадлежала не парню, а пожилому человеку.        Увидев нас, в его глазах будто бы вспыхнул огонь. Серые глаза заблестели. Он бросился к Рин и затараторил:       — Рин! Как я рад вновь тебя увидеть! Ты была абсолютно права!        Рин сначала немного опешила, но затем добродушно улыбнулась и пожала протянутую руку.       — Томодачи, вижу, что ты всё же отдохнул!        Голос парня был довольно низкий, что не сочеталось с его внешностью.       — Ах, да-да! Ты не представляешь, как я тебе благодарен. Не спал уже пару ночей… а тут пока дремал, смог понять, что же у пациента из третьей палаты!       — Неужели? — восхищённо вопросила Рин. — Что же там было?       — Твоя версия про отравление верна! Кто же знал, что он ел те плоды. Мне так жаль, что я вначале упирался! — проговорил он, не отпуская руки Рин. — Я-я обязательно исправлю свою ошибку, обещаю!       — Хи-хи, не вини себя, я сама поняла, что это отравление, потому что прочитала книгу моей хорошей подруги, — доброжелательно ответила Рин.       — Ух, я могу её взять? М-может вместе почитаем? — спросил Томодачи с неловкостью в голосе.       Я не дал Рин ответить и громко кашлянул. Парень повернулся ко мне лицом. Он что, вообще меня не замечал до этого?! Его мимика резко изменилась. Брови сдвинулись, лицо слегка сморщилось в отвращении. Верхняя губа пару раз двинулась вверх. Томодачи осмотрел меня с ног до головы и одарил ещё более негативным взором.       — Рин… Что это за посторонний? — спросил он холодным, как лёд, голосом.       — М? Это? Капитан Обито Учиха. Он — джонин, ответственный за нашу миссию.       — М-м-м.       — А ещё, он — мой… мой молодой человек. Но пришёл исключительно по важному вопросу, — проговорила Рин, слегка смущаясь.       — Молодой… — злобно процедил Томодачи, но затем громко кашлянул и продолжил: — Кхм! Я всё понимаю, но джонину из Конохи сюда можно лишь, эм… в часы посещения!       Меня сразу же насторожил его ответ.       — По-моему, ты только сейчас это придумал.       — Н-ничего подобного! — возмутился тот. — Я тут главный, поэтому правила устанавливаю тоже я!       Мой взгляд перешёл на Рин. Та грустно кивнула головой.       — Да. Это Томодачи Шино. Сейчас именно он руководит госпиталем.       — Видишь, кто-то это понимает, — всё также язвительно отвечал парень, сложив руки на груди.       — У меня крайне важное дело… прошу не мешать, — проговорил я сквозь зубы, не желая портить отношения с хоть и «условным», как я понял, но главой больницы.       — Я же вам сказал, капитан…       — Томадачи-сан, пожалуйста, позвольте Обито ненадолго остаться, — вмешалась Рин.       — Р-рин?! Н-но… — мягко возмутился тот, но покраснел, когда услышал, как уважительно к нему обратились.       — Мы расследуем причины болезни наших шиноби. Вы сами знаете об их состоянии. Обито выдвинул теорию о наличии яда в пище. Поэтому попросил меня воспользоваться лабораторией. Для нас… для меня это очень важно!        Томодачи заглянул в глаза Рин. Она безмолвно просила его пойти на компромисс. Тот выдохнул, поправил прядку волос, что упала на лоб, и проговорил заметно тише и спокойнее:       — Хорошо, Рин…только потому, что ты просишь. У него есть несколько часов. Пусть не попадается на глаза персоналу или ходит только с тобой… Не хочу, чтобы посторонний смущал пациентов. Считай, это моя скромная плата за то, что не поверил тебе.       — Спасибо! — с благодарностью ответила Рин, лучезарно улыбаясь. — А книгу я тебе занесу в перерыв!       — Хах, буду ждать встречи, — нежно проговорил он, кивая ей.        После чего Томодачи вновь с неприязнью зыркнул на меня и проговорил:       — Надеюсь, что вы не будете доставлять проблем, капитан Учиха.       — Я уж постараюсь, — процедил я, злобно смотря в его глаза.       После чего мы друг другу кивнули и глава больницы скрылся за поворотом. Рин выдохнула, взяла меня за руку и потащила в лабораторию. Я уселся на стул, пока Рин что-то объясняла лаборантке. Когда она вернулась, то села напротив меня. Молчание затянулось, от чего мне стало жутко неудобно.       — Неприятный тип этот Томодачи Шино. С чего он вообще глава?! По виду ему столько же, сколько и нам.       — Вижу, ваше знакомство вышло не совсем удачным, — грустно заключила Рин. — Томодачи стал главой госпиталя не по своей воле.       — Это как?       — Он обучался у местного ирьёнина медицинским техникам. Потом шиноби из Скрытого Камня увели всех ниндзя-медиков. Учитель Томодачи прикрыл его, сказав, что это всего лишь мальчишка санитар… Так он и остался один с целым госпиталем раненых шиноби и мирных жителей. Ему всё пришлось познавать самому…       — Это, конечно, грустно, но не повод, чтобы быть таким выскочкой, — заявил я с обидой.       — О-обито, пойми его… — начала Рин.       — А ещё то, как он на тебя пялится: глаза блестят, голос мягче становится… Ему же сказали, что есть молодой человек. Бесит…       — Э? Ты ревнуешь, что ли? — удивилась она.       — Да, терпеть не могу таких прилипал…        Рин выдохнула, поправила чёлку, затем положили руки на мои колени и спокойно проговорила:       — Тебе не о чем волноваться. И ты сам это знаешь. Мы — коллеги, товарищи по работе. Он — хороший человек и талантливый медик. Мне это нравится, поэтому и отношение у меня к нему дружеское… Обито, сосредоточься на деле. Забивая голову домыслами, лишь упустишь важное.       Я положил руки на ладошки Рин и погладил их. Стало как-то не по себе… вроде бы прожил целую жизнь, имею кучу опыта, а веду себя, как глупый юнец. Видимо, сказывается то, что в той жизни я фактически не жил, как подросток…       — Да, я знаю, просто… просто вспылил, наверное…       — Понимаю, но тебе правда не из-за чего волноваться. Ведь я тебя люблю, — сказала она, мягко погладив меня по щеке.       — Хах, это же мои слова, — пошутил я.       В эту минуту вышла лаборантка, которая дала результаты исследования. Рин внимательно просмотрела все пункты, потом разочарованно выдохнула и сказала:       — Ничего… обыкновенный суп. Никаких ядов или чего-то в этом роде.       — Чёрт… — процедил я. — Опять всё с начала начинать…        Внутри меня росло негодование, ведь никаких зацепок так и не нашлось. Не верю в совпадения такого масштаба… Где же я ошибся?       — Рин?       — М?       — Кто-то из наших товарищей пришёл в себя?       — Один джонин после длительного лечения и дезинтоксикационной терапии, которую мы применили, пришёл в себя.       — Хм… Томодачи тоже был?       — Ну да, он ведь оказывал им первую помощь, пока я не прибыла в деревню.       — Вот как… — задумчиво промолвил я. — А можно поговорить с ним?       — Да… только недолго. Нагрузки, даже такого рода, могут нежелательно сказаться на самочувствии.       — Хорошо, я постараюсь побыстрее.       — Тогда не стоит терять времени. Они внизу, как раз в той палате, куда ты заглянул.       В голове мелькнул образ ужасного помещения. Лицо скривилось в гневной мине. Я посмотрел на Рин с некоторым упрёком. Поняв, что я имею в виду, она лишь покачала головой. Правильно, что она может поделать? Учитывая то, что со мной обращались не очень ласково, то к раненым наверняка в сто раз хуже.       Придя в палату, я сразу же заметил парня, дремлющего за столом. Пухлый парнишка с большим, круглым лицом. На его глазах красовались не менее круглые очки. Он сидел на стульчике, который, казалось, вот-вот сломается под весом его тела.       — Кто этот здоровяк? — шёпотом спросил я.       — Оки Отоко, — ответила Рин. — Он — чуунин, как я. Прибыл сюда вместе с группой шиноби.       — Хорош работничек…       — Мне жаль его. Он очень не уверен в себе, а тут ещё на его плечи свалилась такая беда.       — Да… но сейчас нет времени на сомнения, — сказал я, порицая Оки.       — Конечно, но… сложно объяснить… быть шиноби и медиком одновременно довольно сложно. Ведь тебя учат спасать, но потом говорят, что лишь своих… Часто медик беззащитен перед суровой истиной войны: «Убей или будешь убит».       — Ты права…       — Хах, прости, это место навеивает на меня такие мысли. Пойдём, я проведу тебя к джонину. Пусть Оки поспит ещё чуть-чуть.       Мы дошли до крайней койки у окна. На краю кровати сидел мужчина. Он пытался взять свой жилет со стула. Рин подбежала к нему.       — Что вы делаете? Вам нельзя вставать!       — Я, кх… должен… чуунины, они же пропадут… — хрипел шиноби.       — Не волнуйтесь, — мягко, но уверено ответил я. — Даю слово, что позабочусь о них.       Джонин повернул голову в мою сторону. Увидев жилет, что надет на меня, он выдохнул и проговорил тише:       — Вы — подкрепление, да?       — Угу. Не переживайте, я уже обсудил всё с вашими подчиненными. Мы выполним задание, — ответил я, садясь напротив него.       — Хах, как быстро… взрослеют дети. Что же, тогда, кх-кх… доверюсь вам…       — Учиха. Обито Учиха.       — Да… доверюсь вам, капитан Учиха.       Рин улыбнулась, погладила меня по плечам и шепнула на ухо:       — Не нагружай его сильно, я пока поработаю с бумагами.       — Хорошо.       Она ушла, я и джонин остались наедине. Я подождал, пока тот отдышится, и тихо спросил:       — Извините, я понимаю, как вам тяжело, но не могли бы вы ответить на несколько вопросов? Это крайне важно и поможет мне разобраться, что же послужило причиной вашей болезни.       — Всё, кха-кха… что угодно, — проговорил тот.       — Хорошо… можете в двух словах описать, что произошло за территорией деревни?       — Да, кх… — тихо ответил тот, затем громко откашлялся, собрался с силами, выдохнул и продолжил уже более уверенно: — Мы выдвинулись за атакующими…кх, не сказать, что кто-то оказывал сопротивление, но они вечно ускользали… кх-кх-хк, мы попали в засаду на поле, едкий дым заполонил всё, это нас задержало, кх…       Джонин закашлялся, я подал ему платок с тумбочки. Тот прижал его ко рту, а затем убрал. Было видно, что ткань пропиталась красным цветом крови. Отхлебнув немного воды, он продолжил:       — Гмх-х… в лесу мы потеряли их след, хотя видели следы битвы, но так и не поняли, что это было… кх, делать было нечего, мы вернулись назад… потом были тут в лазарете…       — Вам оказали нормальную помощь? — вставил я свой вопрос.       — Ха-ха, кх… кх-кх… Помощь? Почти ничего… но и раны у нас были не серьёзные. Я думал, это усталость. Нам вкололи немного болеутоляющего и отправили в казарму… кх-кх.       — То есть слабость была до ужина?       — А? Д-да, кх… гмфх… мы думали, что это просто последствие битвы, но потом один за другим упали… Жар, боль…невозможно было вдохнуть. Я не помню ничего, что было за последние сутки.       — Понятно…       — Н-но я, когда приходил в себя, в-видел, как они увозили из нашей палаты аппараты… к нам почти не приходили, только Оки…тот, кх-кх… толстячок сидел с нами… хах, пугливый юнец. О-он в порядке?       — Д-да, — проговорил я, со злости сжимая кулаки.       — Х-хорошо… кх, лучше бы уж…сразу нас убили, кха-кха… чем так… Им насрать на нас, капитан Учиха, и нашу помощь, кх, не верь им.       После этого джонин побледнел и резко закашлялся. Из его рта вырвался сгусток крови, а глаза начали бегать из стороны в сторону. Рин резко очутилась рядом и крикнула:       — Оки! Вызови медсестёр! Срочно пусть несут заготовленные капельницы!       — Д-да, Р-рин-сан! Я-я уже б-бегу! — проговорил пухлый парень, неуклюже вылетая из палаты.       Руки Рин охватил поток чакры, лицо покрылось потом. Свечение с каждой секундой усиливалось. Она водила руками вдоль и поперёк грудной клетки, усиливая поток энергии там, где ей казалось, что всё наиболее плачевно. Я видел лицо джонина, которое постепенно розовело, а зрачки глаза приходили в норму. Он закрыл глаза, дыхание его выровнялось и пришло в норму. Я сжал кулаки и злобно прошептал:       — Чёртовы ублюдки… им не важна жизнь наших товарищей.       С этими словами моё тело резко поднялось со стула. Рин поняла, что это значит, и, закончив с больным, попыталась меня остановить. Я чувствовал, как её рука, дрожа, коснулась моего плеча, а с губ слетело:       — О-обито, постой, не делай этого!       — Пусти меня, Рин…       — Нет! Ты совершаешь ошибку!       — Пусти! — крикнул я, поворачиваясь к ней.       В испуганных глазах Рин, я увидел красную радужку своих. Сам того не желая, я активировал шаринган. Рука Рин более не удерживала меня, и я выбежал в коридор. Там мне попался Оки, который, заметив мой гневный взор, прижался к стене и весь затрясся. Медсестры тоже от испуга расступились. В два прыжка я поднялся по лестнице на второй этаж. Найти его, выбить всё дерьмо из этой наглой морды. Я открывал двери одна за другой, люди, что находились в палатах, смотрели на меня с необычайным удивлением и испугом. Наконец я нашёл его в маленьком кабинете в конце коридора. Томодачи сидел за письменным столом и разбирал бумаги. Он был крайне поражён, видя меня тут.       — Чего это вы хлопаете дверьми, капитан?! Разве я вам не говорил быть тише!       — Т-ты-ы-ы, — прошипел я.       — Я не настроен вести с вами беседу. Вы явно не в себе! — выкрикнул Томодачи, вставая и пытаясь выпроводить меня из кабинета.       В эту минуту я посмотрел на него и оттолкнул назад к столу. Глаза ирьёнина тут же округлились от испуга.       — Ублюдок… как ты посмел так поступить с моими товарищами?! — прокричал я, ударяя кулаком по стене.       — Ч-что? — вопросил тот, пятясь назад.       Я достал катану и стремительно бросился вперёд. Тут же повалил Томодачи на стол, прижимая клинок к его горлу.       — Не строй из себя идиота! — продолжал я. — Ты даже не представляешь, что с тобой могут сделать эти глаза, если продолжишь мне врать.       — Я-я правда не понимаю, — упирался он, смотря в мои глаза с явным страхом.       Одно движение, и я могу погрузить его в гендзюцу, наполнив разум такой болью, что он потеряет сознание. Но я хочу знать правду!       — Наши бойцы! Ребята из Конохи! Один из них рассказал, что вы тут делали! Лишили их аппаратов, фактически не лечите! Скинули всё на того пухлого парнишку, да? Избавили себя от проблем, переселив их в самую ужасную палату?! Признавайся, тебе велели их прикончить?!       — З-заткнись… — процедил Томодачи, глядя на меня уже не со страхом, а с презрением.       — Что? Ты не в том положении, чтобы выпендриваться! Отвечай на вопрос! — крикнул я, сильнее прижимая клинок к его глотке.       — Закрой свой рот, если ничего не понимаешь! — вскрикнул он, схватив меня за ворот жилета. — Да! Я убрал этот аппарат! Но он нужен был ребёнку, который пострадал во время атаки шиноби из Скрытого Камня! Без него бы он не выжил!       Я слегка опешил, но хватки не ослабил. Ирьёнин продолжил:       — Что задумался?! Ха! Вместо аппарата, я отдал вашим бойцам лекарства, которые хотел потратить на мальчика! Вопреки возражению остальных, я выделил половину наших оставшихся запасов на ваших бойцов! Если бы не то, что принесла Рин, мне бы пришлось делить последнюю часть! Мои люди не получают столько, сколько ваши бравые вояки!        Моя хватка ослабла ещё сильнее. Томодачи воспользовался этим и начал отталкивать меня. Я пришёл в себя и вновь прижал его к столу.       — Что не нравится, капитан Учиха? Палата тебе не нравится?! Тут других нет! В остальных лежат женщины, старики и дети! Жертвы войны! Жители моей деревни! Ха-ха, ах, ну да, я ведь должен их бросить на произвол судьбы, только ради воинов Конохи! Мои медсёстры сами разгребли всё это помещение и установили кровати! День и ночь следили, чтобы ваши бойцы, что валялись в бреду, не подохли! Я лично вместе с вашим ирьёнином Оки дежурил у их кровати! Но вам же похуй! Знаешь что, Учиха?! Пошёл ты к чёрту! Убей меня! Прямо тут! Ведь ты больше ничего не умеешь! Для вас, шиноби, существует лишь одна задача — УБИВАТЬ! Вам неважно кто это…если был приказ. Вы никогда не знаете ценность спасённой жизни. Хах, много ли раз ты благодарил Рин за вылеченные раны, а?!       Он усмехнулся и взглянул мне в глаза. Теперь в них не было страха, он был готов умереть за свои принципы, ответить за каждое слово, что произнёс тут.       — Не пересекай черту, Шино… — прошипел я, чувствуя, как волна гнева подступает ко мне.       — Задело? Потому что ты знаешь, что это правда! Вы срать хотели на наш труд! Ведь для вас мы лишь расходный материал… ирьёнин не воин, от него на поле боя толку мало, пусть хоть раны лечит! Так?! Что, Рин такое же обвинение скажешь?! Также посмотришь своими красными глазёнками дьявола? А? Ахаха! Давай же!        Я отпустил его. Томодачи опёрся о стол, откашливаясь, его лицо покрылось холодным потом, а волосы растрепались. Я убрал катану в ножны, а затем посмотрел в глаза ирьёнина, но уже без шарингана. Тот смело взирал на меня с совершенно безразличным выражением лица. Я развернулся и резко вышел из кабинета, оставляя его одного.       На лестнице меня перехватила Рин, она буквально преградила мне дорогу.       — Ты всё же сделал это, да? — проговорила она тихо.        Я молча кивнул. Рин отвернула голову и продолжила:       — Он сделал очень многое… Оки сказал, что Томодачи боролся за жизнь каждого до тех пор, пока последние остатки чакры не вышли из него. Для ирьёнина это грозит серьёзными последствиями, ведь руки, как проводники техники, страдают самыми первыми. И ты… ты из-за своего незнания бросился сломя голову и сказал ему…       — Да… — ответил я, склонив голову.       — Я… я разочарована, Обито, — холодно сказала Рин.       Эти слова были словно удар клинком в самое сердце. Я никогда не слышал от неё таких слов за обе мои жизни. Подняв голову, глаза начали смотреть на неё. Карие очи выглядели безжизненными и очень грустными.       — Ты ведь всегда был тем, кто стремился понять человека, какие бы мотивы у него ни были… Ты всегда старался найти истину в самом тёмном закоулке, куда даже не проходит свет. Но сейчас я понимаю: твой светлый взор и чистую душу затуманила злоба и ревность. Но это не тот Обито Учиха, не настоящий… Прошу тебя, перестань играть, сними эту маску, будь собой… и тогда, я уверена, ты найдёшь ответ. Я…верю в тебя.       Я хотел взять Рин за руку, но она отвернулась и проговорила:       — Прости, мне надо работать. Нашим товарищам стало плохо. Встретимся завтра утром.       С этими словами она побежала вниз. Когда Рин заворачивала за угол, я видел, как на её глазах блестели слёзы. Что есть мочи мой кулак ударил в стену. Небольшая струйка крови потекла по руке. Боль… но не такая сильная, не идёт ни в какое сравнение с тем, что творилось в моей душе. Прибыв в это чертово место, я стал другим: начал лгать себе и людям. Мой взор затуманила злоба на местных, за их презрение к нам, хотя у них, возможно, есть на это повод… ведь у многих тут лежат родные и близкие. Им надоела война, а в нас они видят лишь очередных захватчиков, что бросят их в любую минуту. По сути, мы сами ничего не сделали, чтобы доказать местным обратное. Наоборот, мы усугубили это, встав в конфронтацию с властями деревни. И я ничем не лучше. Так заигрался в джонина, увлёкся всем этим, что не заметил, как стал оценивать человека лишь по его принадлежности к конкретной деревне… Рин права, я перестал видеть истинные человеческие чувства, стал тем, кого презираю… бездушной машиной, шиноби, который лишь выполняет приказ, как подчеркнул Томодачи. Сколько бы жизней ты не прожил, из раза в раз будешь совершать ошибки, порой гораздо страшнее, чем в предыдущей. Такую мысль в меня вбил Нянято, который прожил не одну жизнь. Но он же и поведал, что это наш шанс становиться лучше, мудрее, добрее к миру и его обитателям. И здесь нет никаких «но» и «быть может». Хватит оправданий. Есть лишь один правильный выход!       Я вновь поднялся наверх. Идя по коридору, видел, как из каждой двери выглядывают пациенты. Это и правда были женщины, дети, старики. Они смотрели на меня со злостью и страхом, мне даже удалось слышать их тихие перешёптывания:       — Опять этот идёт… небось мало кровопийцев из Конохи, — возмущалась бабушка.       — О, Боги… только бы с Томодачи-саном всё хорошо было! — молилась женщина.       — Страшный дядя, мама, смотри! — говорил мальчик, прижимаясь к ней сильнее.        Вот, значит, кто я на самом деле… не герой, что защищает людей, а монстр, который может лишить людей возможности на спасение. Думаю, так и было… но не сейчас.       Я постучал в дверь, голос изнутри устало проговорил:       — Войдите.        Мои ноги сами понесли меня внутрь. Я посмотрел на Томодачи. Тот сидел за столом, держась за голову, беспорядочная кипа бумаг всё ещё не уменьшилась.       — Что вы хотел… — начал он, поднимая голову, но, увидев меня, сказал холоднее: — Пришли закончить начатое?       Я отстегнул пояс с катаной и кинул её на небольшой диван.       — И да, и нет…       — М? Решили убить меня голыми руками, чтобы меньше крови было? Или же своими глазами?       — Я пришёл поговорить.       — Нам не о чем разговаривать, капитан Учиха! — выкрикнул тот.       — Но…       — Если это всё, то выйдите вон. У меня много работы… Я был в полном замешательстве. Но в эту секунду в голове прозвучали слова Рин: «Я верю в тебя». Сжав кулаки, я совершил настолько низкий поклон, насколько мог.       — Прошу вас, Томадачи-сан. Мне лишь нужно, чтобы вы меня выслушали!       Наступила тишина. Я не намерен был отступать. Наконец послышался протяжный выдох и ирьёнин тихо промолвил:       — Это ведь она тебя сюда направила, да?        Я поднял голову. Томодачи грустно смотрел на стол. Его серые глаза выглядели такими одинокими и безжизненными.       — Не совсем так. Я сам сюда пришёл, но без Рин так бы и остался упёртым бараном… Прошу, выслушайте меня.       — Я… делайте, что хотите, — сдался Томодачи.       Я встал напротив него, собрался с силами и начал говорить всё то, что действительно думал:       — Когда вы говорили мне о том, что задача шиноби — убивать, то были правы. Я ведь действительно только и делаю, что лишаю жизни таких же, как и я… И то, что никто не видит работу ирьёнинов, тоже верно… каждый день вы трудитесь, чтобы не дать погибнуть чьему-то отцу, брату, мужу, сыну, дочери, жене, другу или подруге… вы не различаете людей по кланам, деревням и социальному статусу, для вас главное — человеческая жизнь, которая бесценна. Я слишком увлёкся важностью своей работы тут… настолько, что совершенно забыл истинную цель: скорейшее прекращение войны, всех этих жертв…       — Ты… ты говоришь так, будто бы знаешь об этом! — выкрикнул Томодачи, весь трясясь. — Мы — мальчишки, капитан! Что мы видели?! Нас даже всерьёз не воспринимают!        Я хотел ответить, но тут в голове вновь загудело. Вместо ирьёнина перед глазами всплыл образ того поля, места, где я схлестнулся с Наруто. Поток воспоминаний неумолимо впечатывался в память. Я видел этого мальчика, что лежал на земле, а его подруга… Сакура, кажется, изо всех сил пыталась спасти паренька. Несмотря на страх перед смертью, она самоотверженно поддерживала жизнь в умирающем теле. Тысячи шиноби, грязные, окровавленные, уставшие… но готовые отдать жизнь, чтобы война прекратилась. Все они стояли против меня. Чудовища, что назвало себя «Мадара Учиха».        Воспоминание оборвалось, в моих глазах всё замелькало. Из последних сил я упёрся в стену. Томодачи подскочил ко мне и обеспокоенно проговорил:       — Обито? Обито, что с тобой?!       — Я… в порядке, правда, — отвечал я, пытаясь прийти в норму.        Сердце бешено стучало, перед глазами всё ещё мелькали остаточные образы. С каждым разом мне даётся это всё труднее и труднее… Чёрт, не хотелось бы подохнуть.        Собравшись с силами, я посмотрел в глаза стоящему рядом Томодачи и ответил:       — Ты во многом прав… но мы можем доказать, что способны быть ничуть не хуже, чем старшие товарищи… рано или поздно они уйдут и нам придётся занять их место, поэтому надо сделать всё возможное, чтобы не дать другим поколениям увидеть ужасы войны.       — Хах, ты — упрямец! Это всего лишь слова!       — Я понимаю, ты не обязан мне верить и прощать тоже… но я всё же хочу извиниться. Наговорил всего, не зная тебя как человека…всё из-за ревности к Рин и глупости… Я знал, что не готов быть джонином, но отчаянно пытаюсь доказать, что могу им быть самому себе…        Тонкая струйка крови вновь пошла из носа. Последние образа прошлого испарились, зрение вернулось. Я тяжело выдохнул. Томодачи помог мне сесть на диван со словами:       — Не могу смотреть на тебя в таком состоянии… ты явно не здоров, Обито Учиха.        Он тут же начал лечить меня. Приятный поток тёплой энергии разошёлся по телу, через несколько минут мне окончательно полегчало.       — Фух… странная болезнь… как будто из тебя просто чакру выкачивают. Ты знаешь почему так?       — Н-нет, — солгал я. — Сейчас, это неважно…       — Ох, опять ты о своём… не успел в себя прийти, как вновь старую песню поёшь… Если тебе так важно, то я отвечу, что прощаю, хорошо? Успокоился?       — Нет…       — Чего тебе ещё надо?! Расписку для Рин?       — Нет… Томодачи, дай мне поработать тут хотя бы несколько часов.       — Ч-чего?! — воскликнул он, вскакивая с дивана. — Ты точно сумасшедший! У тебя ж даже медицинских техник нет!       — Я буду делать любую другую работу… Уверен, рабочих рук тут не так много.       Томодачи отвернулся и подошёл к окну. Он довольно долго молчал, скрепив ладони за спиной. Наконец, тихо проговорил:       — Зачем тебе это? Хочешь осветлить себя перед ней? Или передо мной? Чего ты добиваешься, я не могу понять… То приходишь и угрожаешь, теперь просишь прощения и работы. У тебя расстройства личности? Ты точно псих!        Я усмехнулся. Томодачи повернулся и серьёзно посмотрел в мои глаза.       — Может и псих… но когда я шёл по коридору, то видел простых людей. Они все очень любят тебя и переживают. Для них и тебя мы — чужаки, что способны лишь приносить беды и боль. Но я так не хочу, не желаю играть по таким правилам. Может, это покажется эгоистичным, но в Конохе у нас все друг за друга стоят горой… Но сейчас мы сражаемся тут, бок о бок с вами каждый на своём фронте, но за общую цель — закончить войну. Я хочу помочь этим людям. Вот моя цель. Понять то, что чувствуете вы. Увидеть мир, который ранее считал чужим…поэтому, прошу тебя, дай мне эту возможность!        Я вновь склонил голову. Томодачи вновь отвернулся к окну, прошло несколько секунд, он громко рассмеялся и ответил:       — Ха-ха-ха-ха! Нет, ну ты точно псих! Напрочь! Таких оптимистичных дурачков я ещё не встречал, хах, но теперь я понимаю…       — Что?       — Почему она выбрала именно тебя, — тихо и грустно ответил ирьёнин. — Не знаю почему, но, послушав весь этот поток слов, я почувствовал… надежду? Веру в то, что наш мир ещё способен на понимание и дружбу… Заботу и сострадание. Знаешь, когда всех ирьёнинов увели, я тоже, как и ты, уговорил людей не бросать госпиталь… но время шло, никто нам не помогал и я озлобился. Это звучит по-детски, но… я не могу так просто этого забыть.       — Понимаю…       — Но мой учитель сказал: «Если можешь спасти человека, сделай всё возможное. Не думай о том, кто он: друг или враг. Ведь его также, как и тебя, кто-то ждёт дома. А убийства породят лишь цикл ненависти… Разорви его, Томодачи, прояви сострадание». Знаю, старик наивен. Ведь меня, скорее всего, убили бы, как и его, наверное уже… Но он также, как и ты, твёрдо верил в свои убеждения. За это я его уважал… и тебя тоже.       — Значит, ты дашь мне шанс?       — Хах, ладно уж, а то сенсей не простит, ха-ха! — засмеялся юный ирьёнин. — Я дам тебе бумагу, пойдёшь к медсестре, она даст тебе форму. От работы не отлынивай! На ближайшие три часа ты — работник госпиталя!       — Есть! — отчеканил я.        Мы оба рассмеялись. Томодачи выписал мне бумагу и поставил свою печать. Когда я уже собирался выходить, остановился и сказал:       — Завтра мы уходим в лес искать шиноби из Скрытого Камня.       — Вот как.       — Надеюсь, ты позаботишься о наших товарищах…       — Я уже тебе говорил, что не бросил тогда и сейчас не брошу.       — Знаю-знаю, просто проверил тебя, — съязвил я.       — Ну ты и урод, капитан Учиха.       — Хах, а вы тут, в Скрытой Траве, через одного ублюдки, так что всё честно.        Вновь помолчав, я сильно сжал ручку двери и решился:       — Позаботься о Рин, если меня не будет рядом… уверен, что тебе это под силу.       — Х-хорошо… — тихо проговорил он, а затем спустя мгновенье продолжил: — Обито?       — Да?       — Кхм… нас с ней связывает лишь работа. Рин — хороший товарищ, и я не собираюсь делать что-то за твоей спиной, правда.       — Знаю, прости, что пелена ревности закрыла мне глаза.       — Не вини себя. Я ведь ничем не лучше… в смысле Рин красивая, она мне нравилась. Я думал, что лучше тебя, а оказалось… — продолжал оправдываться Томодачи.       Хах, он и вправду хороший парень. Как всегда, чутьё Рин не соврало… она всегда умела видеть людей изнутри, заглядывать в самые дальние уголки их душ. Наверное, поэтому я и Какаши не убили друг друга, ведь она всегда была рядом и знала, как остудить наш пыл.       — Я не лучше тебя, уж поверь, но спасибо.       — З-за что? Я ведь…       — За всё, Томодачи… ты и правда хороший человек, — добродушно и тихо промолвил я.       С этими словами я вышел из кабинета, не давая ему сказать что-то мне в ответ. Наконец-то внутри моей души впервые за день появилось чувство правильности. Быть может, это и было то самое звено, которого мне не хватало? Не играть в джонина, а оставаться самим собой, несмотря на звание и положение дел. Ведь именно в силы такого меня и верит Рин.