Forza e rispetto

Последняя неделя апреля для каждого жителя Намимори была временем особенным — именно в эту пору в городе начинала цвести сакура, и люди, движимые давней японской традицией, устремляются со своими родными и близкими в парк, чтобы полюбоваться этим потрясающим по красоте зрелищем. Погода в это время года была особенно прекрасна — было уже не холодно, но и не жарко; снег полностью растаял, и о его былом присутствии напоминали только мелкие лужицы; дни становились заметно длиннее, светлее, солнечнее, а в воздухе витал тонкий запах весны, смешанный со сладким дурманящим ароматом сакуры, который, казалось, пропитал весь город, проникая в каждый его уголок. Тсунаеши настолько увлекся любованием природы по дороге в школу, что не заметил, как среди друзей, с которыми он шел, разгорался нешуточный спор. Причина его на самом деле была совсем пустяковой, о которой и сами спорящие уже начинали забывать. С ребятами в одном классе учился довольно-таки интересный парень — Сугияма Акира. Он был симпатичным, высоким и крепким парнем, с темно-русыми волосами и черными глазами. Девчонки вокруг него так и крутились, и он даже начал встречаться с одной. А потом и с другой. Одновременно. Вышла довольно забавная история, но только не для участников дисциплинарного комитета, которые в итоге разнимали драку двух влюбленных девушек. На самом деле этот парень не роковой красавчик, а попросту не умеет отказывать. Он как будто в принципе своего мнения не имеет. В противовес своей внешности Акира очень неуверенный и скромный. Имеет привычку постоянно переспрашивать и уточнять, особенно у самого себя, что-то вроде: «Я не сделал домашнее задание. Или все-таки сделал?», «Если выбирать из зеленого и черного чая, то я выберу зеленый. Зеленый же, да?». Поначалу это было странно, но потом все привыкли. И теперь подростки пытались выяснить — сколько раз за вчерашний день он что-либо переспрашивал? — Шесть! — громко повторил Гокудера в очередной раз. — Нет, семь! — все так же упрямилась Курису. — Ты разучилась считать? Шесть же. — Я тебе говорю по буквам — с е м ь! — Вот же упрямая девчонка! Они, не смотря на дорогу, спорили на повышенных тонах, а Ямамото шел между ними с неловкой улыбкой, стараясь их успокоить или, хотя бы, не дать им вцепиться друг в друга. Это был один из тех споров, где был важен сам процесс, а не цель, состоявшая в переубеждении собеседника. Хакуджима уже целую неделю, как и Ямамото с Гокудерой, встречала Тсуну по пути в школу и обратно. Сначала она держалась в стороне от его двух друзей, как будто бы подчеркивая, что они ей вообще не интересны, но при этом настороженно присматривалась к ним, пытаясь понять, что они из себя представляют на самом деле и стоит ли им доверять. Гокудере она и сама казалось очень подозрительной — парень сначала видел в ней то наёмного убийцу, подосланную вражеской семьей, то шпионку, то просто прилипалу, и из-за этого между ними часто возникали различные перепалки, как, например, сегодня. Ямамото же наоборот, сразу отнесся к ней с дружелюбием и разговаривал открыто и шутливо, как со старым другом. Обе эти модели поведения вызывали у девушки одинаковые опасения, в воздухе витали напряжение и неловкость, но, спустя некоторое время, не без помощи Савады, его друзья постепенно начали привыкать друг к другу. — Тсуна, о чем задумался? — дружески приобняв друга за плечо, спросил Ямамото. Гокудера заметив это, напрягся, моментально забывая про спор. — А? Да так, о природе. Отличная погода для Ханами. — И правда. — Мама сказала, что хочет полюбоваться со всеми вместе, еще вчера успела девчонок пригласить. Киоко-чан и Хару пообещали кучу всего наготовить для пикника, — сказал Тсунаеши и перевел взгляд на Хакуджиму, которая продолжала хмуро смотреть на своего оппонента. — А ты, Курису, пойдешь с нами? Она удивленно подняла брови, а ее губы растянулись в неуверенной полуулыбке. — Да… почему бы и нет. — В этом году сможем спокойно выбрать любое место для этого, — задумчиво протянул Хаято, доставая сигарету и закуривая ее. Точнее, пытался закурить. Он чиркнул колесиком зажигалки один раз, второй, третий — но огонь так и не появлялся. И теперь он с раздражением пытался выжать остатки бензина, снова и снова покручивая колесико. — А что, раньше проблемы с этим были? — спросила Курису, не без ехидства наблюдая за тщетными попытками блондина покурить. Хранитель урагана раздраженно цокнул и чуть не выронил сигарету изо рта. — Хибари мешался. Но теперь то он сакуру за километр обходит, так что с ним проблем не будет. Девушка с недоумением уставилась на Гокудеру. — Этот насквозь пропитанный японщиной парень — и не любит сакуру? Ты шутишь? Ямамото и Савада переглянулись. Они не знали, стоит ли рассказывать кому-то о проигрыше Хибари из-за нее, считая это чем-то личным, но вот Хаято считал иначе. Да и, собственно, на чувства хранителя облака ему было наплевать. — Раньше любил. Да так, что забирал себе самое лучшее место для любования в парке с помощью своих амбалов из дисциплинарного комитета. Но потом у него появилась аллергия — не спрашивай, откуда и как потом от нее избавился — на сакуру, об этом прознал один псих и, пользуясь этим, избил его до полусмерти. У Хибари буквально почти все кости были переломаны. С тех пор он хоть и вылечился от аллергии, но к сакуре неприязнь все равно осталась. Курису чуть ли не с открытым ртом слушала и не могла поверить своим ушам. Хибари проиграл. Из-за аллергии. На сакуру. В эту историю было сложно поверить, настолько нелепо она звучала. Но зачем Гокудере врать? Его лицо было настолько довольным от воспоминаний о проигравшем Хибари, что ему сложно было не поверить. Поняв это, на лице хулиганки появилась улыбка, и в ней странным образом одновременно сочетались насмешка и мечтательность. — Как же сильно мне теперь хочется познакомится с этим «психом». У меня есть что у него спросить, узнать об унижении Хибари от первого лица, со всеми подробностями! «Нет, тебе бы не хотелось, уж поверь мне…» — устало подумал Тсунаеши, вспоминая своего хранителя тумана. Его интуиция подсказывала, что даже не смотря на неприязнь обоих к Хибари, они бы все равно не поладили. Увлекшись разговорами, ребята чуть не опоздали к началу уроков. Когда они зашли на территорию школы, учеников на улице почти не было, а Хибари уже готовился отлавливать опоздавших. Тсуна, заметив его, прибавил шагу, потянув друзей за собой. Он не хотел был за битым до смерти снова. Еще с прошлого раза у него не прошли синяки, и он не стремился получить новые. Курису заметила, что ГДК и правда нет-нет, да бросал хмурые взгляды на одиноко стоявшее дерево сакуры у ворот школы, за которым старательно ухаживал ботанический кружок. Это огромное дерево было гордостью всей школы, и пользовалось огромной популярностью среди школьников как место для посиделок во время обеда. «А ведь и правда злится, во дела! У него такое лицо, будто он готов голыми руками дерево с корнем вырвать», — размышляя об этом, девушка остановилась в нескольких метрах от ГДК, отстав от парней и рассматривая сакуру, как будто пыталась увидеть в ней что-то новое, чего прежде не замечала. Кёя пристально посмотрел на нее, и нахмурился еще больше. — Для тебя особое приглашение нужно? — спросил он. Не поворачиваясь, на ее лице появилась задиристая улыбка. В ней взыграло уязвленное двумя проигрышами самолюбие, вызвавшее стойкое желание вывести ГДК из себя, и Хакуджима, прежде чем успела подумать, сказала: — Ты слабак. На его лицо легла тень. Температура вокруг как будто понизилась на несколько градусов. — Что ты сказала? Она послушно повторила, выделяя каждое слово, все еще до конца не осознавая, что делает. — Ты слабак, Хибари. Хранитель не собирался терпеть такую дерзость и напал. Тонфа пролетела так стремительно, что девушка еле успела увернуться. Он сразу замахнулся второй рукой, но тут Курису, понимая, что не успеет достать клюшку, приняла удар предплечьем правой руки, и решительно посмотрела ему в глаза. — То, как ты смотришь на сакуру — жалкое зрелище. Кёя презрительно поджал губы. Было нетрудно догадаться, откуда она об это узнала. — Травоядные совсем не умеют держать язык за зубами. Хулиганка хмыкнула, на секунду скосив глаза в сторону, которую ушли ребята. — И сейчас я думаю о том, что раз ты победил меня, но при этом боишься сакуру, то это означает, что она выше меня по рангу! Дерево круче, чем я, понимаешь? Это как-то понижает самооценку. — Я не боюсь ее. — А как это еще назвать? Он некоторое время молчал. — Ты не понимаешь. — Понимаю. Но я не злюсь на твои тонфа, ведь не они меня избили. Они просто инструмент, и хоть в твоих руках, но все еще прекрасное оружие. Кёя смотрел на нее с нескрываемым раздражением, Курису казалось, что он нападет снова, еще яростнее, еще безжалостнее, но он, к ее удивлению, опустил тонфа. Девушка бросила мимолетный взгляд на свою руку и потерла ушибленное место. «Будет синяк», — вскользь подумала она. Но это ее не сильно озаботило — дело привычное. — А теперь, пожалуй, и правда пора. Наш спор никто не отменял. Девушка, взглянув на время в телефоне, быстрым шагом направилась в сторону школьного здания. До начала урока оставалась всего две минуты и ей стоило поспешить, чтобы не искушать судьбу во второй раз. Хибари же, молча и глубоко задумавшись, продолжал стоять на том же месте, и нельзя было сказать наверняка, что выражало его лицо.

***

— Эй, Тсу-кун, ребята, идите сюда! Нана радостно махала руками, подзывая идущих с уроков первоклассников. Прихватив с собой детей и Бьянки, она пришла в парк на полчаса пораньше, заранее занимая место для любования сакурой. Народу в парке было много с самого утра, но даже несмотря на это ей удалось-таки найти неплохое местечко, причем не абы где, а около пруда; Тсуна еще долго поражался, как у нее это вышло. Теперь Нана, расстелив плед, доставала из многочисленных корзинок еду и напитки. Остальные ее домочадцы тоже не теряли времени даром — Бьянки начала нарезать фрукты, а дети уже играли с летучим змеем, которого запустили, коротая время до прибытия школьников. Хана бросала на них недовольные взгляды — дети раздражали ее все так же, как и в средней школе. Что касается Реборна, то он уже во всю поедал ханами-данго, приготовленные Хару еще с вечера. — Эй, не ешь все сам! — возмущенно крикнул своему репетитору Десятый. Бывший аркобалено развел руками, как бы показывая, что он тут не причем. — Сами виноваты, что такие тормоза. Савада недовольно вздохнул, и подошел к своей матери, желая помочь ей с приготовлениями к пикнику. К ним присоединились и остальные первоклассники, за исключением Курису. Она держалась обособленно, немного растерянно смотря по сторонам. Девушка не знала некоторых людей и чувствовала себя несколько неуютно в большой малознакомой компании. Вдруг она почувствовала, как кто-то мягко дотронулся до ее плеча. — Поможешь разложить тарелки? — послышался голос сбоку от нее. Девушка в задумчивости не заметила, как тихо подошла к ней Киоко, от неожиданности дернулась и на автомате отпрянула от нее. Сасагава удивленно моргнула. — Прости, если напугала, я не хотела. — Ничего страшного, — ответила Хакуджима и провела ладонью по своему лицу, как будто снимая с себя несвойственную ей робость. — Да, я помогу. Не успела она взять тарелки из рук Киоко, как вдруг услышала странный звук позади себя и обернулась. Недалеко от пруда, где играли дети, стоял розовый клуб дыма, и, когда он рассеялся, хулиганка увидела незнакомого брюнета в странной рубашке орнаментом коровы, на который был накинут черный пиджак. На японца он похож не был, но при этом разговаривал на чистом японском. Все к его появлению отнеслись без особого удивления, разве только Курокава, увидев его, отчего-то поперхнулась пирожным, которым ее угостила Нана, и теперь откашливалась, а Бьянки так вообще заметно напряглась и смотрела на него не мигая, как удав на кролика. Заметив это, иностранец испугался и поспешно начал пятиться. А Ядовитый Скорпион, напротив, неумолимо начала приближаться к нему, держа в руках очередной шедевр своей отравленной кулинарии. Реборн, спокойно доев последний данго, обратился к Тсуне: — Советую что-нибудь сделать, если не хочешь оставить свою будущую версию без хранителя грозы. — И без тебя знаю! — огрызнулся Десятый, соображая, как остановить Бьянки и при этом не пострадать от ее отравы самому. Но сделать он нечего не успел. Взрослый Ламбо решил не ждать посторонней помощи и просто слинять, но Бьянки не собиралась его упускать и с недовольным криком побежала за ним, на ходу бросая в него отравленную еду. Остальные парни, бросив все, побежали за ней, и только Гокудера остался, скептически наблюдая за этой погоней — ему было все равно, что будет с «тупой коровой», да и лишний раз связываться с сестрой желания не было. Курису, наблюдая за этим бардаком, невольно улыбнулась — впервые за долгое время легко и непринужденно. Но так, чтобы никто не заметил. В это время Хибари Кёя тоже пришел понаблюдать за сакурой. Он сидел в самом конце парка, вдалеке от цветущих деревьев, и даже легкий ветер не доносил до него их лепестки, словно встречаясь с невидимой преградой. Но один все же прорвался сквозь нее и плавно опустился на колено юноши. Хибари бросил на него хмурый взгляд, и в этот момент ветер всколыхнул его; выглядело это так, будто лист задрожал под взглядом хранителя. Но смахивать его Кёя не стал. Может быть, со временем, он снова сможет любоваться сакурой так, как раньше.