Лучший проводник

      Город встретил Бэтмена головной болью и прохладой из приоткрытого окна. Воспоминания лениво ворочались в его пульсирующей голове, пока тело бил озноб, а сознание привыкало к мысли, что по-прежнему темно, хотя глаза открыты.       — Прекрати ёрзать, дай поспать.       Сбоку заворочались, в Брюса полетела пустая пластиковая бутылка из-под воды, больно ударившая по коленной чашечке, а через минуту послышался тихий, свистящий храп, как будто Джокер слегка простыл.       Руки Бэтмена моментально вспотели, сделавшись почти ледяными. Джокер. Рядом с ним в машине. Ленивая змея памяти наконец-то развернулась во всей своей красе, продемонстрировав Бэтмену события прошедшего дня: бунт, вспышку и черноту, побег из Аркхэма, мёртвую сестру-хозяйку, мёртвого полицейского и угон машины. И Джокера, который вёл себя не так, как всегда.       Джокер так и не ответил, что произошло. Эта мысль, засевшая глубоко, заставила Бэтмена сесть прямо, прижав напряжённую спину максимально ровно к креслу.       Наверняка в бардачке полицейской машины было что-то полезное. Запястье левой руки прострелило острой болью, когда он потянулся к открывающей бардачок кнопке — в израненную кожу впился металл наручников.       — Ай, — раздалось слева. — Ты мне дашь поспать, неугомонные летучие мыши?       Правой рукой Бэтмен дотронулся до металла, убеждаясь, что это не сон: он действительно прикован к Джокеру наручниками. Холодное кольцо, два звена цепи, заводской номер – стандартные полицейские наручники.       — Живо сними это, — прорычал Бэтмен.       — Отвали.       — Джокер…       — Мне не нужен беглый мыш, — прорычал клоун.       — Я ослеп, Джокер, и у меня сотрясение мозга.       — Может, ты и ослеп, но я не идиот.       Джокер хотел добавить что-то ещё, но вдруг заскрипел зубами, пальцы прикованной к Брюсу руки резко сжались в кулак.       Это его ролью была роль смеющегося над всеми хищника, никто не смел безнаказанно охотиться на него. Но ещё сильнее злил тот факт, что в ловушку попался его обожаемый Бэтмен. Его дебильная прекрасная летучая мышь, которой он так восхищался. Если Бэтс ослепнет… Джокер постарался загнать поглубже чёртов внутренний голос, который так некстати вылез, когда они бежали по Аркхэму. Эти чужие, неуместные чувства, которые давным-давно умерли в нём, забитые в самый тёмный угол памяти безжалостным ломом безумия.       — Ты же Бэтмен, потерпишь, — фыркнул Джокер, ни капли не сомневаясь в том, что всё сделал правильно, сковав их обоих наручниками. Засыпать рядом с летучей мышью пусть даже слепой, не подстраховавшись — вот истинное безумие.       — Джокер, — Бэтмен попытался взять себя в руки, потому что соблазн ударить клоуна свободной рукой был слишком велик. — Как долго я спал? Что с тобой случилось? Кого мы ищем?       — Я не следил за часами. Мы долетели до города, я купил поесть, но всё съел сам, потому что ты дрых мёртвым сном, как и положено летучим мышам, а потом наступила ночь, и, хотя мы и добрались до точки икс, я решил тебя не будить, а ты взял и проснулся. Видишь, какой я заботливый?! И что в ответ? Полчаса сна и тонна претензий.       Подавшись резко вперёд, Бэтмен выкрутил прикованную руку, проигнорировав острую боль, прострелившую до самого предплечья, а также удивлённый возглас клоуна, схватил его за рубашку, сжав ткань у самой шеи, потянул на себя. В ответ злобно зашипели. Холодные длинные пальцы с потрескавшейся сухой кожей впились в его намертво стиснутые пальцы, ногтями царапая кожу.       — Ты не ответил на главный вопрос. Что с тобой случилось? — медленно повторил Бэтмен, чувствуя, как внутри просыпается зверь.       Дыхание Джокера было совсем близко. Горячее, чуть задыхающееся из-за заложенного носа.       — Ответил, Бэтси. Сначала ты спросил меня про сон, а значит, этот вопрос и был главным, — в тягучем голосе послышалась издёвка. Клоун захлебнулся смехом, трясясь всем телом, а потом резко убрал руку, ударив Бэтмена ребром ладони по лицу, рассекая незажившую губу. С подбородка сорвалась капля крови.       Бэтмен медленно выдохнул, крепче сминая ткань рубашки. Он не должен был поддаваться на провокацию. Не должен был выпускать своего зверя наружу.       — Джокер, мне нужно знать.       Что-то же произошло в лечебнице, раз клоун не принял участие в экзекуции. Бэтмен мог понять, почему Джокер спас его, ведомый желанием единолично влиять на его, Бэтмена, судьбу, но почему он не возглавил бунт, когда была такая возможность? Джокер не раз манипулировал Двуликим, когда ему было весело и интересно наблюдать, как мечется между вариантами бывший прокурор, как всё острее нуждается в одиночестве, чтобы не слышать голосов, разрывающих его на части. Это всегда была только игра для Джокера и никогда для Двуликого.       — Мой милый неблагодарный друг. Люблю, когда ты такой… агрессивный. Всем своим чёрным сердцем люблю. Чувствуешь?       Джокер ударил его по пальцам, внезапно легко выдрав из них рубашку, прижал руку Бэтмена ладонью к своей груди, надавил так, что костяшки хрустнули. Сердце чокнутого маньяка заходилось в бешеном ритме. Это была самая настоящая тахикардия.       Посчитав пульс Джокера, Бэтмен аккуратно вытащил руку, заново устраиваясь на сиденье. Голова заболела с утроенной силой, но зверя в себе он победил.       Готэм в полной темноте ничем не отличался от Готэма при свете дня. Воспоминания остановились на злополучном падении в пещеру, с которого всё и началось: его знакомство с Готэмом из легенд, с Готэмом из чёрных преданий. Будучи ребёнком, он жутко перепугался, оказавшись под землёй, но уже через неделю понял, что не может жить без мыслей о городе, меняющем свой лик, как перчатки. Позже он разыскал все существующие строительные планы города, разметки дорог и канализаций, подземных бункеров и бомбоубежищ, недостроенных тоннелей и засыпанных магистралей, просевших в пустоты. Всё, что когда-то было забыто, заброшено, предано забвению. Перед ним открылся Готэм, возведённый на мрачных пещерах и гулких пустотах, наполненных криком летучих мышей: город, испещрённый тоннелями, как степь кротовыми норами. Это было стратегическое знание, которое он не раз использовал, охотясь на преступные группировки или вычисляя хитроумный план Джокера. Клоун, по-видимому, так же, как и он, был превосходно осведомлён о скрытом лике городе, раз легко и непринуждённо уходил от преследования полицейских отрядов, шеренгами прочёсывающих улицы. Вот и сейчас Бэтмен должен был составить карту, но на сей раз иного плана – психологическую карту Джокера, если хотел вернуть зрение как можно скорее. Джокер ждал сотрудничества, что ж, если другого варианта нет… Эта мысль по-прежнему коробила его, ведь сотрудничество предполагало доверие без подозрений, к чему Бэтмен был не готов.       Откинувшись на сиденье и уставившись невидящими глазами в потолок, Брюс ворошил воспоминания о городских легендах, но в них как назло влезали мысли о Джокере. После своей последней выходки тот сидел на удивление тихо. В конце концов, клоун вытащил его из Аркхэма и тоже заслужил отдых.       — Джокер, ответь, пожалуйста… и можешь спать дальше.       Приоткрыв окно, Джокер сплюнул на маслянисто-чёрную дорогу. Глубоко втянул носом воздух. Рядом с ним вертелся самый драгоценный ему человек, только радости это не приносило. Ему нужен был Бэтмен, уничтожающий его одним взглядом. Джокеру нравилось умирать от этого взгляда и своим мёртвым сердцем разрывать реальность, сжимать крепкие, напряжённые руки, до кашля хохотать в скрытое маской лицо, дрожать всем телом, чувствуя, как Бэтмен подбирается, обескураженный живучестью, чертовой непобедимостью своего врага. Он хотел бы умирать так миллион раз, ощущая в сведённых от яростного сопротивления пальцах мышцы, артерии, вены летучей мыши. Ему нужен был Бэтмен, который не уступал бы ему ни в чём. Рука Джокера потянулась к шее летучей мыши, но остановилась на полпути: скрючившись, пальцы сжали пустой воздух. Сердце укололо сочувствие, отвратительное, недостойное того, что было между ними.       — НЕ-НА-ВИЖУ, — Джокер сцепил руки в своих волосах, забыв про то, что приковал себя к Бэтмену.       — Джокер, — вскрикнул Брюс. В голове от резкой боли вспыхнули искры.       Джокер спохватился, опуская руку.       — Я никуда не сбегу, — пообещал Брюс. — Давай поговорим.       — Отстань, Бэтс. Сказал же: потом. Скольких мышей ты съел прежде, чем стал вампиром? — прошептал Джокер, стирая с подбородка Бэтмена кровь. Звучно облизал пальцы, чтобы Бэтмен не сомневался, что он это сделал.       Брюс поморщился. От непривычно мягкого, тихого голоса по спине пробежал холодок. Джокер должен был рассмеяться, сказать что-то вроде «любопытные мыши ждут в два раза дольше» или «ты меня бесишь, Бэтси» и пихнуть в плечо. Но он не сделал ни того, ни другого, ни третьего. Даже шутка про вампира прозвучала не угрожающе. Бэтмен напрягся в ожидании новой безумной выходки, но Джокер завозился, устраиваясь удобнее.       Ничего страшного не случится, если он поспит, уговаривал себя Брюс. Клоун тоже устаёт и может вести себя не так, как всегда. Но уговоры не помогали. В сердце копошилось препоганое предчувствие.       Джокер спал, подёргивая прикованной рукой, ненадолго погружаясь в глубокие слои сна. Запястье разболелось с удвоенной силой, травмируемое невольными толчками, и Бэтмен свободной рукой прижал холодную шершавую руку Джокера к своей, положив её на тыльную сторону своей ладони.       Джокер что-то проворчал, но забирать руку не стал. Через несколько минут он уже спал, тихо похрапывая и шмыгая носом.       Ни шелеста проезжающих мимо машин, ни звуков убирающей улицы техники, ни завывающих сирен, из чего Бэтмен сделал вывод, что они находились далеко от оживлённого центра и главных дорожных артерий. Прохлада принесла с собой запах зелени и мокрого воздуха, но птиц слышно не было — значит, они в городе, а не в пригороде. Отчётливо тянуло водой, застоявшимся плесневелым запахом, но без рыбного оттенка — поблизости несла свои воды река, а не залив. Запах плесени говорил о том, что каменные берега давно не убирались, вот на них и вырос склизкий зелёно-синий мох. Радиус поиска сузился до четырёх бедных кварталов, прижавшихся к излучине реки за полуразрушенным мостом, который власти так и не восстановили после взрыва, устроенного Джокером в прошлом году под Рождество.       Готэм всегда разговаривал с Бэтменом, когда тот к нему обращался, вот и сейчас он рассказал ему всё, что знал о месте, в котором они находились. Раскрыл карты, какие смог. Бэтмен никогда не требовал от города чего-то сверхъестественного. Всё, что мог, Готэм отдавал ему сам.       Брюс решил, что будет думать о близких ему людях. Об Альфреде, ждущем в особняке с тарелкой наваристого супа в руках. О Люциусе, с которым договорился о встрече. О Гордоне, наверняка рвущем на себе волосы из-за того, что не смог помочь другу. Об обиде Дика и его последних словах о чересчур старомодном отношении к преступникам. Ещё бы головная боль прошла. Таблетки лежали в потайном кармане, Брюс мог достать их прямо сейчас, но для этого ему пришлось бы убрать руку с руки клоуна, непривычно мирно похрапывающего под боком. Желание тишины пересилило, потому что Джокер довольно редко вёл себя тихо, и Бэтмен решил воспользоваться медитацией, сосредоточившись на огненной точке в затылке. Вообразил дерево, пускающее в неё корни. Огненное превращалось в зелёное, пульсирующая боль — в струящийся из тела ручеёк, в неторопливом течении которого тонула тяжесть и ломота. Боль отступила: недалеко, но достаточно, чтобы тошнота прошла.       К окружающей их тишине добавились редкие вскрики чаек и всплески воды, приближался рассвет.       Джокер проснулся незадолго до рассвета. На его правой ладони непривычной тяжестью лежало тепло. Он потянулся, удивлённо посмотрел на свою зажатую между двух ладоней Бэтмена руку. Бэтмен спал вполоборота, уткнувшись головой в спинку пассажирского сиденья, лицом к нему. С уголка его губ стекала тонкая струйка слюны. Джокер ласково провёл по ней пальцем снизу-вверх, опомнившись лишь тогда, когда палец добрался до кровавой корочки, сильно шлёпнул по краешку губ, прыснув со смеху, когда Бэтмен подпрыгнул на месте от неожиданности.       Ледяная вспышка, когда к горячим губам прикоснулась холодная подушечка, заставила Брюса напрячься. Следующий шлепок пришёлся по его разгоряченному лбу.       — Не спать, восход проспишь. Хотя чего это я, ты его всё равно не увидишь, моя слепая летучая мышка, — Джокер не договорил, подавившись хохотом.       — Не смешно, Джокер.       — Смешно, ты, невесёлая мышь.       Сон как рукой сняло, когда Бэтмен понял, что до сих пор держит руку Джокера. Когда он, наконец, отдёрнул её, Джокер рассмеялся ещё громче.       — Заботливый и стеснительный. Хочешь я… Да какого чёрта? — мягкий голос разом обратился в сердитое шипение.       Джокера что-то сильно раздражало, но Бэтмен не мог понять, что именно. Ему даже послышалось, что клоун ударил себя кулаком по колену. Пара секунд напряжённой тишины, а потом Джокер продолжил:       — Давно я так не высыпался, Бэтси. Дай-ка подумать, чем бы мне тебя отблагодарить.       Щёлкнул замок наручников, и в следующее мгновение в руке Брюса оказался скомканный сэндвич, холодный и практически ничем не пахнущий. Бэтмен меньше всего ожидал от Джокера такой заботы.       — Можешь съесть, можешь выкинуть, вероятно, отравлено.       Джокер наклонился и откусил кусочек от сэндвича, скользнув своим длинным носом по щеке Бэтмена. Брюс хотел возмутиться, но дверь уже открылась, и через мгновение, кроме него, в машине больше никого не было.       — Ну, долго тебя ждать, — нетерпеливо протянул Джокер. — Вылезай, скоро тут станет невесело.       Брюс провёл пальцами по неровному краю сэндвича, представляя широкий рот Джокера, сомкнувшийся на нём, ярко-алый след от помады на хлебе, вздохнул и откусил сам: голод победил мимолётную вспышку раздражения.       Выйдя из машины, он окликнул Джокера, но того как будто и след простыл.       В том, что Бэтмен никуда не денется, Джокер был уверен на миллион процентов. Сначала он проверил периметр и только потом, найдя телефонный автомат, позвонил Освальду Кобблпоту. Пингвин трубку взял не сразу.       — Джокер, — послышался по другую сторону недовольный сонный голос. — Не звони мне ни свет ни заря.       — Я тоже рад тебя слышать, Пингви. У меня к тебе дело. Помнишь должок?       — Ну.       — Мне нужны твои связи, чтобы разыскать кое-кого. Но с дознавателями я хочу общаться лично.       — Я слышал, ты сбежал из Аркхэма вместе с Бэтменом.       — Ложь. Думаешь, стал бы я болтать с тобой, будь со мной Бэтмен. Когда он рядом, я не то что болтать, я дышать не могу, кроме как своей кровью.       Воцарилось молчание. Джокер терпеливо ждал, скалясь на поднимающееся за далёкими высотками солнце. Воздух, наполненный влагой, подрагивал. Совсем скоро здесь будет не протолкнуться от грязных попрошаек и снующих туда-сюда ребятишек, торговок всякой ненужной ерундой, продавцов наркотиков и оружия, сутенёров, шестёрок, усердно патрулирующих улицы после ночных перестрелок, отсосов в подворотнях и свиданий со шлюхами. Джокер скривился — человеческое мясо, не стоящее ни капли его смеха. А вот Бэтмен, брошенный в чан с протухшим обществом, — это достойно его любопытства.       — Джокер… ты ещё там? — от раздумий его отвлёк Пингвин.       — Да.       Солнечные лучи протянули свои паучьи лапы к реке, сделав туман, поднимающийся от неё, ещё более густым и непроглядным.       — Ладно, логично. Слухи на то и слухи, чтобы быть фантастическими. Хочешь моих дознавателей? Долг есть долг, поделюсь парочкой, запоминай.       Дослушав Освальда, Джокер, не поблагодарив, повесил трубку. Потянулся навстречу солнцу, разминая затёкшие мышцы. Прошёл пару узеньких улочек, взлетел по скрипучей железной лестнице на третий этаж накренившегося и исписанного пошлыми выражениями здания, постучал в обшарпанную дверь. Ему навстречу из темноты выдвинулись две тени — сподручные Двуликого. Не приближённые, а шестёрки мелкого пошиба, стерегущие одну из тайных квартир бывшего прокурора. У Бэтмена была уникальная способность — подмечать детали в любом состоянии, поэтому палить свои секретные подвалы, квартиры и укрытия Джокер не хотел.       Клоун отступил, прислоняясь спиной к перилам и широко, призывно улыбаясь, а затем перепрыгнул через них, по-кошачьи приземляясь на ноги.       — Не хотите поиграть, парни?       Ему нужно было увести головорезов как можно дальше от их будущего с Бэтменом убежища: Бэтмен кровавого декора не оценит.       На ходу подхватив подобие лома, Джокер, весело мурлыча под нос песенку про подарки и Рождество, завернул за угол, пробежал пару переулков и юркнул в тёмный, замусоренный тупик, ни капли не сомневаясь, что его преследуют. Двуликий давно прославился тем, что через старых друзей передавал наружу свои приказы, а уж тот факт, что Джокер разозлил его, сомнению не подлежал.       — А ну выходи, сука беложопая.       Из-за поворота показался невысокий человек с пистолетом в руке. Он осмотрел тупик, будучи уверенным, что Джокер забежал именно туда. Второй бандит оказался умнее, прекрасно понимая, с кем имеет дело, и потому не высовывался раньше времени.       Удар пришёлся прямо по темечку, во все стороны брызнула кровь. Джокер спрыгнул с придвинутого к стене мусорного бака, стоящего в углу у самого входа в тупик. Второй удар расколол череп на две неровные части, сквозь трещину на асфальт густой струёй полилась кровь вперемешку с мозговой жидкостью. Джокер радостно взвизгнул, вспоминая подобные картинки на психотерапевтических тестах в лечебнице. «Что вы видите?» — спрашивал с умным видом толстый профессор в очках. Джокер одаривал его долгим скептическим взглядом и неизменно отвечал: «Бэтмен». Или: «Ваши внутренности, профессор». Или: «Лучше спросите, чего я там не вижу? Шутки».       Второй головорез выстрелил, но промахнулся. Больше похожий на стремительную тень, чем на живого человека, клоун подхватил осевшее на землю мёртвое тело, прижал к себе — следующая пара пуль глубоко засела в животе трупа.       Бандит допустил оплошность, подойдя слишком близко. В его руках был пистолет, и это сделало его самонадеянным.       Клоун с силой пихнул труп на опешившего человека, одновременно отпрыгивая в сторону, обходя противника сзади. Незаметное движение, и шею мужчины сдавила длинная использованная изолента, валявшаяся на крышке мусорного бака. Клоун пнул бандита под колено, сшибая его на землю и наваливаясь на него, скручивая изоленту в спираль и затягивая петлю. Мужчина захрипел, когда Джокер упёрся коленом в его поясницу. Глаза несчастного закатились, и он забился в конвульсиях.       Джокер выдохнул, кровавый туман в голове растаял, а горло сжало отвратительное чувство. Он с трудом подавил гадкое желание ударить себя валяющимся рядом ломом.       — А-а-а, заткнись, — зарычал он внутреннему голосу, стиснув голову руками, наплевав на то, что пачкает лицо чужой кровью: Бэтмен всё равно этого не увидит. Его трясло как в лихорадке. — Вот ведь блядская мразь. Ты у меня быстро не сдохнешь, Химик. За каждую несмешную шутку, звучащую в моей голове, ты будешь жрать своё ебаное тело кусок за куском.       Так он сидел какое-то время на спине задушенного им человека, пока солнце не добралось до его рук, подсветив высыхающие кроваво-бурые пятна на белой коже. С той стороны, откуда он пришёл, послышался шум. Джокер грязно выругался и стремглав побежал обратно.       К Бэтмену с трёх сторон двигались трое грязных, в старых, поношенных куртках бандитов. Они возвращались домой после ночной смены, когда увидели Бэтмена, бредущего по тротуару. То, что с Крестоносцем в плаще что-то не так, было видно по его неловкой походке, странной осторожности, с которой тот делал шаги, по тому, как он спотыкался и прощупывал рукой воздух перед собой.       Один из бандитов дал сигнал остальным рассредоточиться и окружить летучую мышь. Какая разница, болен Бэтмен или ранен, если убийство величайшего готэмского детектива прославит их на всю страну. Они придут к шефу и доложат, что убили страх и ненависть всех криминальных боссов — и тогда повышение не за горами. Чего уж там — можно даже рассчитывать на вхождение в круг приближённых.       Брюс не хотел причинять вреда этим людям. Он попросту не знал, кто перед ним — глупые подростки, возомнившие себя суперзлодеями, или настоящие бандиты. А может, и вовсе потерянные наркоманы, которым в предрассветном тумане привиделся монстр в плаще. Разгорячённую кожу Бэтмена холодили крохотные капельки влаги, рассеянные в атмосфере, даря временное облегчение, и он благодарил небо за то, что может более-менее связно мыслить.       Бандиты набросились на него втроём, повалили на асфальт — Брюс больно ушибся затылком, но успел перевернуться на четвереньки, ударил ногой назад, попав одному из нападавших в живот. Плечо полоснула боль. Бэтмен развернулся, занося кулак для удара, другой рукой хватая мужчину за грудки. Третий воткнул нож ему под рёбра. Бэтмен взвыл, добивая второго бандита кулаком и отшвыривая его за себя, на того, кто пырнул его ножом. Мужчина сдавленно охнул, отпихнул товарища, хотел нанести второй удар и уже выхватил другой нож, но тот выпал из его рук, громко звякнув об асфальт.       Низкое, срывающееся на визгливый хохот рычание, так похожее на вой гиен, оглушило Брюса. Джокер. Его подвывающий рык невозможно было перепутать ни с чем, как и его запах: терпкий, сильный, но не отталкивающий, запах напряжения и неукротимого остервенения, в котором всегда присутствовали оттенки хлорной извести и лимонной кислоты. Сначала Бэтмен чувствовал удвоившееся давление на спину, а потом тяжесть резко отступила: нападавшего оттащили в сторону. Какое-то время под боком слышалась возня, сдавленное кряхтение, вспышки захлёбывающегося смеха, как будто смеялись под водой, а потом бандит вскрикнул и замолчал. Джокер слегка придушил его локтем, а затем, когда человек перестал дёргаться, со всей силы приложил лбом об асфальт и бил до тех пор, пока не вытекли мозги.       С содроганием Брюс вновь и вновь слышал повторяющийся звук раскалывающегося черепа. Он хотел вмешаться, остановить кровопролитие, но рядом больше никто не боролся.       Первый отморозок попытался сбежать, но не сделал и пары шагов, споткнувшись. Джокер размозжил ему голову камнем.       — Пожалуйста, помогите, — взмолился оставшийся в живых бандит. Он схватил Бэтмена за плащ и тянул на себя, умоляя не отдавать его монстру.       — Джокер, отпусти его, — прохрипел Бэтмен. Он на ощупь попытался подняться, но не смог, наткнувшись на неподвижное тело. — Не надо…       Воздух какое-то время раздирали скулёж и мольбы о помощи, а потом утро снова стало тихим. Лишь далёкие крики чаек напомнили Брюсу о том, что происходящее в паре шагов от него — такая же реальность, как и река, текущая рядом.       — Зачем ты…       Бэтмен бросился на звук единственного оставшегося в тишине дыхания, не слыша своё собственное за гулом в раскалывающейся голове. Он хотел заткнуть этот поганый рот, чтобы клоун перестал дышать и насмехаться над смертью. Чтобы Джокер не думал, что может всё, когда Бэтмен не видит. Бэтмен всё ещё способен справиться с ним.       — Затем… — прорычал Джокер, отпрыгнув в сторону. — Или ты хочешь, чтобы уже через час весь город знал, что ты долбанный слепой инвалид на попечении Джокера? Так что засунь свои благородные помыслы подальше в свою мышиную нору. О да, Бэтси, ты не такой, ты благородный рыцарь с чёрным, червивым сердцем, я знаю это, как никто другой. Сложно бывает только в первый раз. Ну, признавайтесь, летучие мыши, сколько у вас их было — первых, засунутых куда подальше? Видит бог, Бэтси, терпение у меня на пределе, так что поднимай свою жопу и следуй за мной. Они всего лишь убийцы, никому не нужная грязь.       От Джокера волнами исходила ярость. Ещё ни разу Бэтмен не слышал в его голосе такой озлобленной убеждённости в своей правоте. Такой отчаянной ненависти. Джокер был прав и не прав одновременно — самое ужасное понимание, которое Бэтмену нужно было принять. Поэтому он просто поднялся и, стиснув зубы, последовал за Джокером, убеждая себя, что наступит время, когда Джокер ответит за всё, что он сделал, и Бэтмен об этом позаботится.       — Джокер, — позвал он его, держась за рукоять воткнутого под рёбра ножа.       Брюс едва держался на ногах.       — Вижу, — огрызнулся клоун. — Здесь недалеко.       Джокер подошёл не сразу. Бэтмен ждал, прислушиваясь к суете, разведённой клоуном у машины: открывались и закрывались двери, багажник, потом движок заурчал, набирая обороты. Запахло бензином.       Ничего не говоря, Джокер обхватил Бэтмена за плечи и повёл в переулок. Когда они стояли у железной лестницы, оттуда, откуда они пришли, раздался грохот, сопровождаемый диким треском и сигнализацией. В этом забытом властями районе каждый день что-то взрывалось. Не пройдёт и часа, как огонь погаснет, а местные мальчишки, соревнуясь в скорости с бездомными, растащат сгоревшую машину по частям, оставив от неё один остов, и никаких следов, способных рассказать об их присутствии здесь, не останется.