Лучший проводник

      Джокер был как никогда сдержан, сухо отвечая на расспросы: где что лежит, как выглядит, есть ли на предметах трещины или вмятины, пыль, грязь, влага. А потом он всё-таки открыл окно. Тишина, гулкая, прерываемая лишь низким голосом Джокера, треснула от резкого, скрипучего звука, в комнате повеяло ночной прохладой. Больше ничего не произошло, из чего Брюс сделал вывод, что Джокер так и остался стоять у окна — то ли высматривал там что-то, то ли просто… Это не имело значения. Бэтмен мог избить его даже будучи слепым, пусть это и была бы задача не из простых: Джокер не просто умеет драться, но и невероятно силен. Сейчас Бэтмен хотел этого больше всего на свете, но драка ничего бы не решила. Только время будет упущено. Время, которого у них почти нет.       — Если думаешь, что мне жаль, то ошибаешься, — заговорил Джокер впервые после случившегося не по теме расследования, которое им приходилось проводить довольно неловким способом — Бэтмен спрашивал, а Джокер искал, смотрел, анализировал, иногда он долго молчал, то ли испытывая терпение Бэтмена, то ли не зная, с чего начать и как правильно описать увиденное, иногда отвечал почти сразу же, изредка ругаясь и давая понять, что он устал и ему надоело, а потом Бэтмен переспрашивал, и Джокер как ни в чем не бывало продолжал, легко увлекаясь.        «Из него мог бы получиться отличный криминалист», — поймал себя на мысли Бэтмен, но это была просто констатация факта, в ней не было эмоций и уж тем более прощения за злую, бессмысленную шутку. Он не мог, не имел права говорить так о Джейсоне. Неужели он настолько не может себя контролировать или ему действительно смешно или...       — Я ничего не думаю. Если в результате всех этих приключений мы оба погибнем, я буду только рад, — огрызнулся Бэтмен.       — Бэтси, а как же твой любимый город? Ему конец без летучемышиного психа.       — Не разговаривай со мной, — зарычал Брюс.       — Хорошо, хорошо, не буду, — хихикнул Джокер. Неожиданно накрывшее его чувство отчаяния и сожаления о брошенных невзначай словах прошло. И теперь шутка про Джейсона казалась ему еще более остроумной. Бэтмен просто не понимает, как ему повезло. — Так тебе нужна помощь мистера Смерть или ты дальше сам?       Бэтмен промолчал, аккуратно, сантиметр за сантиметром, ощупывая труп.       — Бэтси, ты сейчас весь перемажешься, — Джокер остановил руку Брюса, потянувшуюся к тому, что осталось от головы дознавателя. — Ты уже, дорогой…       Джокер провел тыльной стороной ладони по лицу Бэтмена, то ли стирая кровь, то ли наоборот, размазывая ее по щеке. Его дыхание замерло, он молчал, не убирая руки. Напряженные, шершавые, липкие пальцы отвратительно медленно, словно бы нехотя, пытались подцепить маску и пролезть под нее, пользуясь внезапным оцепенением Бэтмена. Брюс ударил его в плечо, отпихивая от себя и слыша, как клоун со сдавленным хохотом приземляется на пол.       — Ну вот, теперь еще и мне новую одежду искать.       — Меня от тебя тошнит, — прохрипел Брюс, чувствуя неприятный ком в горле.       — Тебе помочь? Избавишься от лишнего и, может быть, тогда осознаешь, как сильно я тебе нужен, мудак ты конченый. Шутки мои ему не нравятся, обидели мышку — нагадили в пещерку. Чтобы ты помнил, это я вытащил тебя из Аркхэма, я не дал Двуликому расправиться с тобой, я тебя подлатал, когда шпана проткнула тебя, как индейку. Я вожусь с тобой, как с ребенком, пока ты, блядская слепая мышь, фыркаешь и давишься своим отвращением ко мне. Так что будь добр, засунь себе в жопу свое идиотское презрение и подумай о том, кто помогает тебе всё это время. Вот вернешь зрение, и я тебя на куски порежу, или ты меня, хотя ты не станешь, ну окей, до полусмерти меня ты точно отделаешь. Или я тебя.       — Тогда заканчивай давиться своими обидами, Джокер, — в ответ прорычал Брюс.       Слова Джокера хотя и разозлили его, но вернули в голову, наполненную туманом, немного трезвости.       — Я тебя ненавижу, чтоб ты знал, — в сердцах выпалил Джокер и, поднявшись, отвернулся к окну.       Ему еще никогда не было так обидно. Бэтмен может сколько угодно рычать на него, огрызаться, ненавидеть, но не закрываться, не отгораживаться от него тогда, когда он сам впервые делает что-то не потому, что ему это выгодно, смешно или согласуется с планом действий, а потому...       — Вот ведь блядский цирк! Если мы оба сдохнем, я тоже буду этому несказанно рад. Но богом клянусь, если это случится, ты будешь подыхать рядом со мной, а я буду на это смотреть. Подыхать и смотреть, подыхать и смотреть, смотреть, смотреть, — прорычал Джокер, задыхаясь от злости и раздражения.       Зная Джокера, Брюс сомневался, что такое произойдет. Скорее, Бэтмен погибнет один, чем на пару с зеленоволосым бессмертным чертом, который умудряется выкарабкиваться из самых фантастических передряг. Его даже взрывы не берут. Он может голодать несколько дней подряд, а потом сбежать из Аркхэма, лихо перебравшись через решетку. «Он всего лишь человек, который только притворяется сверхъестественным существом», — говорил себе Брюс, из раза в раз сталкиваясь с беспрецедентной живучестью клоуна. Кто знает, может, он несколько дней кряду лежит потом в отключке после вот таких вот побегов. Его бледное, покрытое шрамами тело пережило едва ли не больше травм, чем тело Брюса. Как-то раз Брюс видел Джокера обнаженным в Аркхэме и зрелище было не из приятных. Часть ран, полученных после бойни в горящем здании, нарывала и гноилась, но клоун не проронил ни звука, когда врачи мыли его струей с сильным напором воды, и отключился лишь тогда, когда оказался в палате. Он смотрел на Бэтмена долгим, невеселым взглядом, а потом его глаза закрылись, и проспал он пару дней, практически не шевелясь. Брюс так и не понял тогда, видел ли он его или нет, знает ли, что Брюс простоял там битый час, глядя на него сквозь крохотное смотровое окошко в палате. Он не помнил, о чем думал тогда, помнил только, что ему самому было больно дышать, но он всё стоял и смотрел на скрючившееся на кровати тело, словно приклеенный к липкому полу лечебницы. Стоял и уже тогда не помнил, о чем думал минуту назад, пока грудь Джокера неровно вздымалась вверх-вниз, охваченная внутренним жаром, а его слипшиеся после душа волосы щекотали подергивающийся во сне нос. Пока жар невообразимо быстро отступал, а Джокер дышал всё ровнее, расслабляясь и больше судорожно не сжимая похожие на когти пальцы с отросшими ногтями.       Информации, которую Джокер сообщил ему, оказалось предостаточно, чтобы сделать первые выводы. Не похоже, чтобы всё это Химик проделал в одиночку. У него появился помощник — тот, кто ненавидит Джокера всем сердцем. Именно он узнал о месте встречи. Возможно, именно он следил за Пингвином и его дознавателями или был там, когда Джокер обратился к Пингвину за помощью. Вряд ли Пингвин в курсе — он такими вещами не промышляет.       Синие пузыри во рту трупа — безуспешная попытка повторить токсин Джокера. Кто-то из них двоих разозлился и снес бедолаге полбашки, но вот зачем он положил жертве в руку шоколадное пасхальное яйцо? Считает Джокера переоцененным божеством? Намекает на дату какой-то трагедии?       — Мне нужны сводки за последние десять лет. Все происшествия, случившиеся в Готэме на Пасху.       — Где же я тебе их возьму? — фыркнул Джокер.       — Придется пробраться в кабинет Гордона. Он любит собирать такие вещи.       — Тот самый Гордон? Лучший в Готэме комиссар полиции? Мой драгоценный гость, который так и не усвоил урок… — воодушевленно затараторил Джокер.       Только от одной мысли, что он вместе с Бэтменом вломится в полицейский департамент, нет, не так — тайно проберется в святая святых комиссара Гордона, хотелось петь, пританцовывая. Джокер уже представил, как кроме сводок просматривает личные дела Двуликого и Бейна, перебирает вещественные улики, которые непременно должны храниться в одном из высоченных шкафов — в его воображении все шкафы в кабинете Гордона были исключительно высоченными и деревянными, а сама комната размером со стадион, не меньше. За какое-то мгновение фантазии унесли прочь реальный мир из его головы, и лишь недовольное кряхтение Бэтмена вернуло всё на свои места.       — Скажешь хоть слово, и я и пальцем не пошевелю, чтобы нам помочь.       — Молчу, Бэтси, молчу, — хихикнул Джокер, довольный предстоящим дельцем. — Когда будем проникать на суперсекретный объект?       — Сегодня, — нехотя отрезал Брюс, не обращая внимание на игривое настроение Джокера.       Ему очень не хотелось, но выбора не было. Свое сотрудничество с Джокером он вряд ли объяснит человеку, чья дочь почти каждую ночь в течение нескольких лет видит в кошмарах человека с зелеными волосами и пистолетом, заряженным отнюдь не флагом с надписью «БАХ».       — Тогда сначала нам придется наведаться к кому-нибудь из здешних соседей. Ты же не хочешь наследить у ищейки под носом? К тому же ты ранен и плохо выглядишь. Как я уже говорил, я не хочу, чтобы ты сдох у меня на руках раньше времени. Еще рано, Бэтси.       Подхватив Бэтмена под локоть, он помог ему подняться, а потом так же молча, как и на набережной, повел прочь из квартиры, вверх по лестнице, останавливаясь на каждом этаже, пока не нашел то, что искал.       — Нам сюда, то, что нужно, — пробормотал Джокер, вскрывая замок.       Брюс не стал уточнять, почему это именно та квартира, которая им нужна. Вероятно, он определял это точно так же, как Бэтмен подобные вещи. Достаточно прислушаться к запахам чужих домов, чтобы понять — пустует дом или нет, и если да, то как долго. Наверняка квартира была заперта снаружи, а едва уловимые запахи пару дней назад приготовленной еды, курева и перемешавшихся мужских одеколонов рассказали клоуну о том, что это мужское жилье, только жильцы уехали на неопределенный срок. А может, дело обстояло гораздо проще, и Джокер просто знал, кто тут живет. В любом случае, здесь можно было найти одежду. Главное, чтобы размер подошел.       Размер, к слову, подошел. Не идеально, но когда свитер слегка просторнее того, что ты обычно носишь, — это даже хорошо, будет не так холодно.       Джокер отнял у него свитер, когда Бэтмен попытался надеть его на себя, подцепил бинты кончиками пальцев, приподнимая их. В неотапливаемой квартире было промозгло, и тело Брюса быстро покрылось мурашками. Его снова едва заметно потряхивало.       Джокер выдохнул ему на живот горячий воздух, отчего мурашек стало еще больше, потрогал пушок вокруг пупка, но мерзкий Бэтмен отпихнул его руку.       — Ладно, ладно, дай посмотрю рану. Тут, между прочим, есть аптечка, но думаю, сначала тебе нужно в душ. У тебя есть пять минут, Бэтси.        Брюс кивнул. От запаха чужой крови на одежде и лице его начало мутить. Единственный способ избавиться от тошноты — это принять контрастный душ.        Джокер тоже сначала принял душ, оделся, ворча на отсутствие приличных вещей в квартире, и только потом занялся Брюсом, терпеливо ожидающем его в одних джинсах на диване. Возился он с ним не долго: обработал края раны, смазал, перевязал, в то время как Брюс, стиснув зубы, терпел. Не боль, а непривычно бережные прикосновения. Они еще сильнее напрягали ждущие подвоха мышцы. Напевая что-то себе под нос, клоун натянул на Бэтмена свитер и полез рыться в холодильнике.       — Если ты ждешь Джеки, то напрасно. Так что если тебе очень нужно что-то сказать, говори мне, — пробубнил Джокер, запихивая в рот бутерброд с большим куском заплесневелого сыра. Не дождавшись ответа, дал Брюсу такой же вместе с открытой банкой ветчины, пахнущей на удивление вкусно.       Брюс быстро опустошил банку, не оставив в ней ни капли подливы. Джокер, похоже, делал то же самое, усердно клацая ложкой по стенкам своей банки. Взгляни, как бегут три мышки слепых! За Фермершей следом, которая им Хвосты отрубила ножом кривым. Случалось ли видеть глазам твоим Трёх мышек слепых?       Напевал Джокер, вскрывая пакет молока и разливая его по кружкам.       — Три мышки слепых, три мышки слепых, а у меня… одна, правда, Бэтси? Твое молоко, всё поровну, — хихикнул Джокер.       Молока в кружке оказалось на полглотка.       — Хочешь пить, Бэтси, а где же заветное слово? — веселился Джокер, наблюдая за озадаченным видом Бэтмена.       Брюс вздохнул, нащупал табуретку и присел на самый ее краешек, положив локоть на кухонный стол.       — Бэтси, почему ты просто не ударишь меня?       — Зачем? — невозмутимо спросил Брюс, поднимая голову.       — Просто потому что у нас так с тобой заведено, — отрезал Джокер.       — Я не собираюсь драться с тобой из-за дурацких шуток, Джокер.       — О, мой дорогой, еще как собираешься. Ну, давай же, я же вижу, ты еще не остыл после моих слов о хрупком, как травинка, мальчике…       — Чего ты добиваешься?       — Чего я добиваюсь... — задумчиво пробормотал Джокер.        «Чего я добиваюсь...», — повторил про себя Джокер. Он стоял у окна, подцепив занавеску двумя пальцами и слегка отодвинув ее в сторону, когда к подъезду подъехала машина, и из нее вышло двое мужчин. Один из них посмотрел наверх и с силой пихнул друга. Они переговаривались какое-то время, по-видимому, обсуждая план действий. Вряд ли за темной занавеской они разглядели, кто именно находится в квартире. В этом районе воровство — обычное дело, и такие вот здоровяки решают проблемы, не прибегая к помощи полиции.       «Как неудачно!» — подумал Джокер.       Их промедление подарило ему фору придумать трюк с песенкой и молоком. Нельзя, чтобы Бэтмен узнал, что вернулись хозяева — пусть думает, что у него очередной приступ безумия.       — Время мышкам пить молоко, — напевая, Джокер схватил Бэтмена за подбородок, делая вид, что пытается насильно влить ему в рот молоко, но Брюс перехватил его руку, крепко стиснув запястье и не давая пакету перевернуться.       — Тебе не удастся вывести меня из себя, Джокер, что бы ты ни задумал.       — Серьезно? — расхохотался Джокер, толкая Бэтмена в стол и резко, под сумасшедшим углом выворачивая из хватки свою руку. — Моя мышка должна быть сыта...       Суставы неприятно хрустнули, а затем раздался оглушительный грохот. Врезавшись в угол стола, Бэтмен потерял равновесие и перевернул его. Посуда полетела на пол, а в это время Джокер, прихватив с собой пару здоровых разделочных ножей, метнулся в прихожую. Как раз вовремя.       Высокого здоровяка он оглушил первым, и тот грохнулся на пол под звон разбивающейся посуды. Второй крепыш оказался ловчее, но и ему не удалось издать ни звука — Джокер был выше и, вероятно, напугал его одним своим видом, так что мужчина замешкался. Удар пришелся в самое сердце. В последний момент Джокер заткнул ему рот рукой, но это было излишне. Нож пробил грудную клетку, мгновенно добравшись до сердца. Затащив обоих в ванную, клоун перерезал оглушенному здоровяку горло.       В зеркале отразилась взлохмаченная фигура в свитере, перемазанном в крови. Пришлось тащиться в спальню и искать одежду заново. В нижнем ящике комода, завернутые в бумагу, лежали два новехоньких свитера.       — Держи, — Джокер протянул Брюсу сиреневый с узорной вязью свитер.       Бэтмен в его любимом цвете — зрелище, на которое можно смотреть бесконечно.       — Что это было, Джокер? — сердито спросил Брюс.       Он смешно держал свитер в руках, вверх тормашками, комкая мягкую, теплую шерсть. Абсолютно нелепый в залитом молоком свитере, хорошо хоть на черные джинсы не попало — найти такие вторые было бы сложнее: в основном в ящиках и на полках лежали обычные спортивные штаны, от которых Джокер воротил нос.       «Никто и никогда не посмел бы так охарактеризовать Бэтмена. Но никто и никогда не видел Бэтмена в таком виде», — усмехнулся про себя Джокер.       — Ничего, просто ты меня бесишь, когда ты слепой и беспомощный. Так и хочется отрезать слепой мышке ножки, чтобы не сбежал от фермерши, когда прозреет, — посмеиваясь, ответил первое, что пришло в голову, Джокер.       — Хочешь, чтобы я тебя ударил? Давай, если для тебя это так важно, — Брюс вдруг вспомнил слова Джеки о мазохистских наклонностях Джокера и о том, что он начинает из кожи вон лезть, когда не получает желаемого.       — Перехотелось, — отмахнулся Джокер, натягивая на себя свитер горчичного цвета. — Пошли, скоро ночь закончится.       — Джокер, ты что-то не договариваешь.       — С чего ты взял? — устало спросил он.       — Я, может, и слепая мышь, но не глухая. Что это был за шум в коридоре? Ты открывал дверь? Кто приходил?       — Пьяные подростки, ничего интересного. Увидели, что дверь приоткрыта, заглянули, — увернулся от расспросов Джокер, хватая Брюса за рукав и таща за собой. — Шуганул их, улепетывали быстрее твоих Робинов, ха-ха. Да расслабься ты, ничего я им не сделал, припугнул их и всё.       Проходя мимо ванной, Джокер покосился на ногу, торчащую из проема. Совершенное убийство определенно точно взбодрило его.       «Как неудачно! — подумал Джокер. — Для них…»       Но вслух ничего не сказал.       Джокер решил не возвращаться к реке, а воспользоваться машиной, припаркованной неподалеку от подъезда, — старой, но всё еще находящейся на ходу. Краска с дверцы облупилась и топорщилась под пальцами, а когда Бэтмен залез внутрь, сиденье под ним болезненно скрипнуло и просело.       Вокруг стояла неестественная тишина, как будто весь мир спрятался в нору. Чутье детектива подсказывало Бэтмену, что случилось нечто плохое. Джокер никогда ничего не делал просто так — это аксиома, которую нужно помнить на зубок, когда имеешь дело с самым опасным человеком в Готэме. Он может сколько угодно дурачиться, готовясь к серьезному мероприятию, нести чушь и неудачно шутить, но если за что-то берется своими руками, значит, это что-то действительно имеет значение. Только переспрашивать его об этом сейчас бесполезно, проще дождаться возвращения Джеки. Брюс лишь надеялся, что Джим сегодня ночует дома или у Барбары, а не остался на работе.       Полиция небось на ушах стоит, ведь кто-кто, а постояльцы лечебницы не преминут похвастаться, как им удалось отомстить Темному Рыцарю и кто сбежал вместе с ним. В полицейском участке, должно быть, не протолкнуться от сменяющих друг друга офицеров, прочесывающих окрестности Аркхэма.       — Приехали.       Всю дорогу Джокер молчал, тяжело дыша и снова шмыгая носом. Он выключил мотор и задумчиво пропел: За Фермершей следом, которая им Хвосты отрубила ножом кривым… За Фермершей следом…       Джокер откашлялся, прочищая горло. Свет в окне комиссара не горел, но это еще ничего не значило.       — Есть идеи, Бэтси?       — А то ты ни разу не проникал в полицейский департамент.       — С тобой — ни разу, мой сладкий. Ты не представляешь, как я возбужден этим историческим моментом. Хочешь потрогать? — Джокер повернулся к Бэтмену, расплывшись в широкой улыбке.       Всю дорогу он думал только об одном — как это будет. Что бы ни происходило с ним в эти сумасшедшие дни, это того стоило. Даже паршивое настроение из-за того, что приходилось чаще обычного контролировать себя, куда-то улетучилось. Ему хотелось расслабиться и делать то, что он всегда делал, находясь рядом с Бэтменом — подшучивать над ним, испытывать убийственными трюками, драться до изнеможения, спасаться бегством, а не заботиться и не продумывать каждый свой шаг, чтобы не дай бог Бэтмен не взбрыкнул и не заартачился. Забота — это так утомительно и так бесполезно. Если жизнь — это шутка, то забота — парадокс, в ней заложенный. Никакого здравого смысла, и если уж сходить с ума, то лучше держаться подальше от этого чана с заботливым безумием.       Бэтмен скривился, и Джокер расхохотался.       — Не меня, мышонок, хотя ты знаешь, мне еще ни разу не удавалось от тебя сбежать, когда ты настроен серьезно, — прошептал клоун, наклонившись к нему совсем близко.       Если не реагировать, Джокер рано или поздно угомонится. Лучше, конечно, рано, чем поздно, рассвет ждать не будет.       — У тебя температура, Джокер. Лучше прими лекарство, которое забрал из аптеки. Хотя дело твое, мне всё равно.       — Какой ты скучный, Бэтси, — вздохнул Джокер. Интересно, Бэтмен только с ним такой? Скажет что-нибудь, а ты думай, что он на самом деле имел в виду. Вряд ли это забота, он просто должен всё контролировать. — Вот, держи, трогай сколько влезет.       В руку Бэтмена легло устройство, без шума срезающее вентиляционные решетки, с его же помощью можно было вернуть решетку на место, шов получался почти незаметным. Этот девайс, как и масса других полезных вещей, находился внутри оплавленного бэтпояса. И когда Джокер успел с ним справиться? Но главное — что еще он сумел извлечь из него и прикарманил себе?       — Спасибо, Джокер. Не стоит благодарности, Бэтси, — хихикнул клоун, вылезая из машины на пахнущую чем-то горелым улицу. — Только дар речи не теряй. Слепой немой Бэтмен — это уже перебор.