А мы не ангелы, парень!

Я поступал ему наперекор, И все до неких пор сходило гладко, Но вновь Амур прицелился украдкой, Чтоб отомстить сполна за свой позор. Я снова чаял дать ему отпор, Вложив в борьбу все силы без остатка, Но стрелы разговаривают кратко, Тем более что он стрелял в упор. Я даже не успел загородиться, В мгновенье ока взятый на прицел, Когда ничто грозы не предвещало, Иль на вершине разума укрыться От злой беды, о чем потом жалел, Но в сожаленьях поздних проку мало.

***

      Рассвет мы встречаем заметно притихшие и уставшие. Эль и бесноватая ночь, наполненная впечатлениями, делают свое дело, и под утро мы просто пристраиваемся на влажной от росы траве, мечтая поскорее вернуться в замок и как следует выспаться. Пожалуй, более насущных желаний ни у кого из нас не было никогда.       Просто так расстаться с накидкой Локи я не смогла, как не могла и предстать в ней перед Тором, хотя мне и очень хотелось бы взглянуть на реакцию присутствующих… Думаю, эта выходка запомнилась бы им надолго. И именно поэтому я, едва заслышав приближающиеся шаги старшего принца, отправила ее в свою комнату, в душе ликуя, словно маленькая девчонка, в тайне сотворившая очередную шалость.       Неловкость, что воцарилась между нами с Тором некоторое время назад, все еще чувствуется, и, стоит сказать, что я имею к этому самое прямое отношение. Игривое настроение, которое внушил мне Локи, никак не хочет испарятся, так что, я думаю, что-то весьма и весьма неприличное буквально читается в моем взгляде. Впрочем, я всеми силами стараюсь не показывать этого. Мне ужасно хочется как-то подколоть Тора в своей привычной манере, как-нибудь выразить свое фривольное настроение, однако я упорно сдерживаюсь, потому что так нужно… Мне не стоит нарушать воцарившуюся тишину первой. Я должна ревностно блюсти свой идеальный образ «достойной».       Витая каждый в своих мыслях, не замечаем, как и остальные присоединяются к нам, рассаживаясь на мокрой от утренней росы траве. Если честно, утро оказывается довольно прохладным, так что я то и дело поеживаюсь, вознося молитвы богам о том, чтобы ни в коем случае не заболеть. Уж конечно, крутить принцами не так весело, когда у тебя болит горло.       Невозмутимый Локи выходит из леса последним и естественно сразу же замечает, что я избавилась от «улики», напоминающей нам обоим о весело проведенном времени и с головой обличающей нас двоих. Он выразительно закатывает глаза и — вот, черт, нарочно садится очень близко от меня. Ничего такого, что могло бы показаться неприличным, однако я бы предпочла, чтобы царевич сейчас оказался как можно дальше, желательно где-нибудь в Асгарде, чтобы мои глаза уж точно никогда не видели его. Тогда бы мне было куда проще сосредоточиться на «невинном» общении с Тором, который, чует мое сердце, скоро прервет это тягостное для одного из нас молчание.       Впрочем, Сигюн тоже здесь, и царевич, то ли поняв, что мне не до него, то ли решив последовать моему примеру, мило заговаривает с ней. И, пока я гадаю, какой будет реакция Тора на то, что произошло между нами, моя сестричка со смехом треплет Локи за влажные от утреннего тумана волосы. Эти двое с удивительной быстротой умудрились найти общий язык. Хотя, ничего удивительного: Сигюн всегда пожалеет и выслушает. Как я и советовала, она совершенно не обращает внимания на Тора, вместо этого всецело сосредоточившись на Локи. Чем тот, конечно же, пользуется. — Локи, — ко всеобщему удивлению окликает Тор брата. — Во второй половине дня пройдет совет. Нам нужно… — Я понял, — лениво кивает царевич, не отвлекаясь от общения с Сигюн. — Будем там.       Для себя отмечаю эту интересную информацию, пока что не придумав, как ее использовать. Но ведь какую-то выгоду для себя можно извлечь из любого события! Перевожу задумчивый взгляд на Локи, и, кажется, начинаю думать, как он. Важное мероприятие, которое нельзя пропускать, ответственность за решения брата… Возможно, я нашла еще одну возможность уколоть младшего принца…       Разговаривать ни с кем не хочется, так что мы расслабленно наблюдаем за тем, как сжигают ритуальные лодки — символ павших воинов, отправившихся прямиком в Вальхаллу. И, хотя зрелище завораживает своей красотой, я чувствую, как с каждой минутой мои веки становятся все тяжелее, краски становятся размытыми, а мысли постепенно покидают тяжелую голову. В конце-концов, сдавшись, я засыпаю, привалившись спиной к широкому стволу березы. Не думаю, что хоть кто-то из нашей компании отказал себе в этом удовольствии: уж слишком тихо вдруг стало вокруг.       Не говоря ни слова, Тор вновь уютно устраивает голову у меня на коленях и тоже засыпает. Воспринимаю это как данность, убеждая себя, что со временем привыкну к извечному лицемерию. Однако последнее, что я вижу перед тем, как закрыть глаза — испытующий взгляд Локи, которым он награждает меня и своего брата. Взгляд, то ли осуждающий, то ли насмехающийся над моими попытками завоевать свое место под солнцем. И еще я вижу Сигюн, прикорнувшую у него на плече, и при виде этой умиротворенной картины, при виде счастливого личика сестры настроение молниеносно портится. Я слишком устала, чтобы по-настоящему разозлиться на это до тошноты приторное зрелище, однако неприятное чувство, осадок все же остается.       После обеда, который в этот день велено было подать в комнаты, мне становится невыносимо скучно, и я решаю воплотить свою коварную задумку в действие. Невзначай узнаю от Годрика, где чаще всего бывает Локи, (я нисколько не удивляюсь тому, что этим местом оказывается именно библиотека), и направляюсь прямиком туда, в предвкушении весело проведенных минут. В конце-концов, несколько часов назад царевич немного расстроил меня, и теперь мне совершенно необходимо отплатить ему за это.       Он оказывается здесь, на что я и рассчитывала: сидит, задумчиво склонившись над пергаментом и отрешенно закусив кончик пера. Заранее одергиваю себя, зная наперед, что ненароком могу засмотреться на него, как было уже не раз. Хотя весь вид царевича и выражает крайнюю степень сосредоточенности, мое появление не остается для него тайной. Да я и не старалась, чтобы это было так. Любому известно: тайком подобраться к нему могут лишь избранные. Те, кому он это позволит. Локи мельком поднимает на меня задумчивый взгляд и, коротко кивнув, возвращается к прежнему занятию, признаю, своим равнодушием немало задев мою гордость. Снова. Впрочем, от меня не так просто избавиться!       Захожу ему за спину и мягко, едва касаясь, пробегаю пальчиками по его плечам. Просто так, чтобы лишний раз раззадорить и оповестить о том, что я здесь. С нахальной усмешкой вскинув голову, Локи медленно поворачивается ко мне, и лукавый прищур без лишних слов дает понять, что именно вертится в его голове в этот момент. Царевич с ног до головы окидывает меня требовательным взглядом, из-за которого к щекам у меня приливает жар, а в коленях появляется невольная дрожь. Отвечаю ему не слишком приличной улыбкой и легкомысленно накручиваю прядку волос на палец.       Все же не удерживаюсь и мягко поглаживаю его по лицу, игриво ерошу мягкие волосы, заметив, что он моментально расслабляется и даже на пару мгновений блаженно прикрывает глаза. Нужно запомнить на будущее, что это ему нравится. Держу пари, сестренка давно уже опередила меня в этом знании. — Соскучилась? — все еще не открывая глаз, самодовольно интересуется царевич. Нет, даже не просто интересуется, он мурлычет, словно довольный кот, которого чешут за ушком. — Безумно! — саркастично фыркаю в ответ я. — Но, похоже, кто-то занят очень важным делом… — глубоко вздыхаю, нарочито погрустнев, и кивком указываю на пергамент, сиротливо лежащий на столе. — Как скучно…       Мило улыбнувшись ему, отворачиваюсь, зная наперед, что уйти мне Локи не даст. Так и происходит: он проворно ловит мою руку, не отпуская меня. Очень мягко царевич касается губами внутренней стороны моего запястья, и от этого безумно личного жеста мое сердце невольно начинает биться чаще. Как, боги, ну как Локи умудряется любым своим действием вызывать в моей душе так много эмоций?! — Отец может и подождать, — вкрадчиво шепчет он, аккуратным движением заставив меня упасть к нему на колени. Его руки моментально обвивают мою талию, и, несмотря на обстановку, мне сразу же хочется расслабиться, отдаться его плавным движениям, однако я упрямо не соглашаюсь идти у него на поводу и отдать победу, то и дело грозящую уплыть из моих рук. — Так это важное-преважное письмо для великого и ужасного Одина? — с улыбкой уточняю я, решив, что мне просто необходимо прочесть его во что бы то ни стало. Нельзя упускать столь удачно подвернувшийся шанс узнать что-либо о планах Асгарда. — Для великого и ужасного, — со смехом кивает он, оценив мою иронию, — именно.       Не могу не задаться вопросом, а как царевич относится к своему отцу? Как вообще можно относиться к тому, кто не любит тебя и даже не старается скрыть этого, и при этом является твоим родным отцом? Ведь Одину нельзя сказать и слова поперек — всем известно, что за его напускной добродетелью скрывается грозный и даже жестокий характер. Учитывая это, с обоими сыновьями Всеотца нужно быть предельно осторожной: никогда не знаешь, в какой момент проявится их истинный нрав и истинное лицо. — Стало быть, я интереснее? — обхватив ладошками его лицо, спрашиваю я. — Сомневаешься? — с улыбкой выдыхает мне в губы он, нарочно совсем чуть-чуть не переступая черту дозволенного. — Нисколько, — заявляю я, первой целуя его, послав все правила к черту.       Я чувствую, что даже в этот момент он улыбается, и это, признаю, невероятное ощущение. Его руки ненавязчиво пробегаются по моему бедру, чему я, вообще-то, должна бы противиться… однако мне так не хочется прерывать его, что я готова списать ему эту небольшую шалость. Тем более, что в этот самый момент Локи настойчиво углубляет поцелуй, парой уверенных движений выбивая почву у меня из-под ног.       Жар, что исходит от его тела, заставляет меня мысленно рисовать куда более постыдные картинки. Я чувствую, что еще чуть-чуть, и мы оба готовы будем послать условия нашей «игры» к черту… но в то же время я точно знаю, что ни один из нас не согласится так просто уступить победу другому ради минутного наслаждения. Ради выигрыша придется чем-то жертвовать…       Хватаюсь за лацканы на его одеждах и с глухим вздохом притягиваю его еще ближе к себе. Мне никак не удается насытиться этим моментом, и, я уверена, мне всегда будет мало его. Он зарывается пальцами в мои волосы, и наш поцелуй становится каким-то жадным, будто всю жизнь нам не хватало именно этого. Любые мысли об осторожности испаряются под его требовательным напором, и мне то и дело приходится судорожно хвататься за их ускользающие обрывки. Я знаю, что именно этого царевич и добивается: он хочет, чтобы я, забыв обо всем, поддалась ему, сдалась на его милость и фантазию… и это, признаю, очень соблазнительная перспектива… Вот только и я хочу того же. И это именно он должен сдаться, или же я не останусь собой.       Его рука настойчиво поднимается выше, и я чувствую эти бесстыдные прикосновения даже сквозь плотную ткань платья. Волна жара неумолимо захлестывает мое тело, заставляя меня дрожать в предвкушении долгожданного продолжения. Сама подаюсь вперед, навстречу ему, на пару мгновений, признаю, потеряв голову от нахлынувших эмоций.       С трудом заставляю себя открыть глаза и вспомнить о том, что так недавно казалось действительно важным. Заветное письмо лежит совсем рядом, однако прочитать его не представляется возможным… По крайней мере без внимания Локи. А уж он-то, конечно, не позволит мне сделать этого. И магию, к слову, почует за километр. Да и не думаю я, что царевич так просто теперь отпустит меня. Как и не думаю, что сама соглашусь просто так отступить. — Не попросишь?.. — уверенный в своей правоте, интересуется Локи, нагло прерывая поцелуй и прикладывая палец к моим губам, когда я по инерции вновь тянусь к нему. Метод, позаимствованный у меня. — Только после тебя, — хрипло выдыхаю я, одарив его убийственной улыбкой и всеми силами стараясь сфокусировать на нем затуманенный взгляд, то и дело спускающийся на манящие губы. — Поиграем?.. — Без правил, — оставляя быстрый поцелуй на моей шее, соглашается он. — Так куда интереснее… — Никаких правил, — согласно киваю я, блаженно откидывая голову назад и позволяя ему вновь и вновь покрывать поцелуями мою шею. Дыхание спирает от переполняющих чувств, а тело наливается сладостной истомой, буквально умоляя меня о том, чтобы эта сладкая пытка не прекращалась. Прикрываю глаза, даже не стараясь сдерживать вздохи наслаждения. — Доиграешься… — тяжело дыша, усмехается Локи, нахально сверкнув глазами. — Только постарайся оправдать обещания, — не остаюсь в долгу я, завороженно наблюдая за тем, как непослушные пряди раз за разом падают на его лицо, никак не желая повиноваться хозяину и вынуждая его вновь и вновь откидывать их со лба.       Не выдерживаю и сама тянусь прикоснуться к его волосам, не замечая, как наши пальцы соприкасаются. Аккуратно заправляю иссиня-черные пряди ему за ухо, не в силах оторвать взгляд от того, как волшебно переливаются они в изменчивом свете свечей. Тот же свет отражается в черных от возбуждения глазах Локи, из-за чего кажется, что его взгляд в буквальном смысле горит. Краешком сознания подмечаю, что и сам царевич все это время не отрывает от меня глаз, и это осознание вызывает небывалое удовлетворение в моей душе. — Ты отличаешься… — отрешенно замечает Локи, все еще продолжая внимательно рассматривать меня. — От кого? — удивляюсь я. — От всех, — просто пожимает плечами он, и в его голосе слышится неподдельная серьезность. — Сомневался? — нахально использую его же вопрос я. — Все, кого мне доводилось встречать, были обычными, — то ли шутит, то ли серьезно заявляет царевич. — Ты не похожа на них. — Взаимно, — выдыхаю я, невесомо поцеловав его в нос. — Ты же специально искала меня сегодня, не так ли? — усмехается он, скептично взглянув на огромные напольные часы, показывающие, что собрание должно вот-вот начаться. — Конечно, — игриво тряхнув волосами, подмигиваю я. — Отвлечь тебя от важного-важного собрания… Кто же откажется от такого удовольствия? — Коварно, — с довольной усмешкой заявляет Локи, похоже, нисколько не волнуясь о предстоящем опоздании. — Я сочту это за комплимент, — заявляю я, победно улыбаясь и стараясь придумать, как же мне выудить это чертово письмо, буквально не дающее покоя моему любопытству, разыгравшемуся ни на шутку. — На твоем месте, я бы вначале поцеловал тебя, отвлек твое внимание, а затем тихонько украл бы его, — как-бы между прочим заявляет царевич, невозмутимо пожав плечами и кивнув на пергамент. — С чего ты… — растерянная этим внезапным заявлением, не сразу нахожусь, что ответить — Мне бы тоже хотелось прочитать его, окажись я в твоем положении, — просто отзывается он. — Не волнуйся, ты ничем себя не выдала, — с чего-то решает успокоить меня царевич. — Едва ты зашла в это помещение, я знал, что тебе захочется заполучить письмо.       Скрипнув зубами от раздражения, недовольно хмурюсь и судорожно пытаюсь придумать, что ответить ему. Как же чертовски сложно общаться с человеком, ход мыслей которого подобен твоему! Рассчитывать на то, что ты сумеешь перехитрить его, конечно же, не приходится… Впрочем, есть и плюсы: точно так же и он не сумеет обвести меня вокруг пальца. — Можешь взглянуть, — видя, что молчание затянулось, вздыхает Локи. — Там все равно нет ничего важного.       Пробегаю глазами пергамент и действительно не обнаруживаю там ничего криминального. Просто обычный отчет о том, как проходит дипломатическая миссия. Причем отчет, написанный и за Тора тоже, из чего я делаю вывод, что старший принц не очень-то хочет обременять себя рутинными задачами, вроде обязательного доклада отцу. В самом деле: зачем, если есть брат, на которого можно возложить эту скучную миссию? — Тебя не пускают в политику? — вдруг догадывается царевич, заметив неподдельный интерес, с которым я читала отчет о внутренних событиях Ванахейма. Мы с сестрой, как обычно, узнали бы все последними и то от брата, по семейному. В былые времена я узнавала обо всем от сыновей старейшин, но сейчас решила поостеречься… Возможно зря, потому что мне уже становится невыносимо скучно. — Женщин не пускают, — недовольно поправляю его я. — Не только меня. — Неприятно, наверное, находиться в самом сердце правления и не иметь своего голоса в решении проблем? — интересуется он, явно желая этим вопросом задеть меня за живое. — Это ты мне скажи, — приторным тоном отзываюсь я, буквально прожигая его глазами. — Тебе о таком больше известно! — Будем считать, что ничья, — шутливо поднимает руки Локи, якобы сдаваясь мне. — Один-один.       Я не ставила себе целью заставить царевича пропустить собрание. Скорее мне хотелось, чтобы во время скучного обсуждения событий он вспоминал меня… И, думаю, мне удалось добиться этого. По-крайней мере, после того, как мы разошлись, Локи еще какое-то время провожал меня долгим взглядом, немало потешив этим жестом мое самолюбие. А может, он просто ведет свою коварную игру, пытаясь поймать меня на крючок.       Оторванность от политики совершенно не радует меня, а потому, пока Тор и Локи заняты на собрании, я решаю разузнать что да как у Фридрика. Его отец весьма удачно является одним из приближенных моего, благодаря чему у парня всегда можно выяснить что-то интересное. Конечно, если знать, как правильно спрашивать… — Госпожа моя, — почтенно раскланивается Фрид при виде меня. Во дворце все иначе, чем было в уединении в цитадели. Здесь мы не можем позволить себе любые вольности, какие позволяли там. — Удача благоволит мне! Сегодня мне посчастливилось встретить прекраснейшую деву Ванахейма! — Ты просто отъявленный льстец, Фридрик! — кокетливо отмахиваюсь от него я, давно уже изучившая все его приемы. — В твоем присутствии у меня не остается ничего: ни сердца, ни души, ни разума, — в своей манере продолжает он льстить мне. — Все это принадлежит тебе! — Ни стыда ни совести, — со смехом продолжаю я, мягко подхватив его под руку. — Какие новости, дорогой Фрид?       На мгновение юноша задумывается, покручивая в руке одну из множества косиц, и на губах его появляется загадочная улыбка. Впрочем, что-бы он ни задумал в этот момент, переиграть его будет несложно. Это же не Локи, мотивы и настроение которого меняется буквально по часам… — А что мне за это будет? — елейным голоском интересуется он. — А ты сначала расскажи, — заговорщически подмигиваю ему я, накручивая локон на палец. — Потом узнаешь… — Ловлю на слове, — предупреждает Фрид, сверкнув голубыми глазами. — Асгард готовиться вступить в новую войну, — начинает он свой «доклад». — Нападения темных альвов участились и на наши территории, и на их, так что, думаю, наш царь поддержит Одина в этом деле… — Стало быть, снова всем уходить на войну… — тяжело вздыхаю я, закатывая глаза к небу. — Не думаю, что царь отпустит вашего брата на битву, — качает Фрид головой. — Дело очень серьезное. Асы уже много лет воюют с альвами, однако у них, (и это у них-то!) не хватает мощи одолеть войска Малекита. Ваны, конечно, помогут им, однако пока что исход предрешить невозможно…       В голосе Фридрика отчетливо проскальзывает зависть. Еще бы! Он-то не является единственным наследником целого Ванахейма — мира, нисколько не уступающего Асгарду! Его отец, конечно, похлопочет о том, чтобы сына не отправляли в самое пекло, однако на битву Фридрик все же будет обязан явиться… И если ситуация действительно настолько серьезна, как он говорит, то эта вылазка действительно будет опасной. Не смотря на жгучее желание пасть в бою и попасть в Вальхаллу, не думаю, что кто-либо в здравом уме хочет погибать в самом расцвете лет. — Что еще? — помрачнев, интересуюсь я. — Насколько я знаю, в Асгарде готовятся к коронации Тора. Дату объявят позже… Мне кажется, что грядущая война — отличная рекомендация для нового царя. Один, как обычно, отправит сына на поле боя, а после тот, окутанный военной славой и успехом подвигов, с помпой взойдет на трон. — Умно, — задумчиво киваю я. — Простые люди будут в восторге от такого воинственного царя. И ни у кого не возникнет желания поддержать другого принца… — Именно, — соглашается Фридрик. — Принято думать, что Локи совсем никто не видит в роли царя, однако это совсем не так. Очень многие отдали бы свое предпочтение ему, а не его брату. Вот только за это мнение можно и в опалу попасть… А этого все страшно боятся.       Он еще долго делится со мной разными новостями, а затем, когда о политике говорить надоедает, пересказывает все мирские сплетни, самая интересная из которых заключается в том, что Никлаус со скандалом отказался заключать очередную помолвку, из-за чего даже серьезно испортил отношения с отцом. Множество знатных девушек буквально мечтают стать его женами, однако он ни в какую не соглашается ни на одну из предложенных кандидатур, немало печаля этим своего отца — Бальдра. И меня, к слову, ведь я так надеялась, что, женившись, Ник наконец-то остепенится и скроется с глаз моих долой!       День уже клонится к закату, а потому я понимаю, что настает время расходится. Да и новости неумолимо кончаются, и мне постепенно начинает наскучивать общество Фридрика. — Вы обещали мне награду, — нахально напоминает он, заметив, что я собираюсь уходить.       Одариваю его лукавым взглядом и, чуть привстав на носочки, быстро целую в щеку. С довольной улыбкой Фридрик отвешивает мне полу-шутливый, полу-серьезный поклон. — Вы сделали меня счастливым, госпожа моя!       Возвращаюсь в свою комнату, буквально мечтая о том, чтобы провести часок-другой в горячей ванне с целебными травами. После холодной ночи навязчивая боль в горле все никак не дает мне покоя, и, надеюсь, что после ванны мне станет полегче.       Горячая вода, от которой ввысь поднимается густой пар, расслабляет, так что я не спешу покидать свое маленькое «убежище», время от времени лениво закидывая в рот горсть засахаренных миндалин. Ароматные масла напитывают влажный воздух сладкими запахами, и, в целом, в данную минуту больше для счастья мне ничего и не надо.       Мечтательно прикрываю глаза и, поддавшись легкомысленному порыву, вспоминаю о том, как совсем недавно жадно целовала Локи, о его руках на моем теле, о его губах, о тех чувствах, что вызывал во мне один лишь его взгляд… Дотрагиваюсь пальчиками до своих уст, шеи, груди… Мне бы очень хотелось вновь испытать это ощущение, почувствовать, как ноги наливаются томительной сладостью, а душа будто полыхает жарким огнем… Я знаю, что еще не раз испытаю это, однако мне всегда будет мало таких коротких встреч урывками…       Заворачиваюсь в теплое пушистое полотенце и, поежившись в окружающей прохладе, подхожу к двери… Как вдруг понимаю, что чувствую что-то еще, чье-то присутствие в соседней комнате. Магическое присутствие.       Резко отдергиваю руку, уже протянутую к дверной ручке. Локи. Это, несомненно, он, никто другой бы просто не осмелился вот так нагло заявиться в мою комнату! Впрочем, его присутствие нисколько не огорчает меня, а наоборот, заставляет кровь закипеть от неведанных ранее чувств.       Внимательно осматриваю себя с ног до головы, поправляю влажные волосы, чуть ниже спускаю полотенце и наконец открываю двери, вступая в свою комнату. Как я и ожидала, Локи здесь. С привычной ухмылкой он осматривает меня, нахально проходясь взглядом по открытым ногам. — Ну надо же, какие люди! — с усмешкой восклицаю я. — Соскучился? — интересуюсь у него фразой, позаимствованной у него же этим утром. — Безумно! — поддерживает мою игру он. — А как же иначе?       Поправляю полотенце, нарочно акцентируя внимание на шее и груди, и, пикантно улыбнувшись, подхожу к нему, вынуждая его запрокинуть голову. По взгляду вижу: царевич наслаждается сложившейся ситуацией. — Думаешь, растеряюсь? — нахально интересуюсь я, любовно погладив его по щеке. — Надеюсь, что нет, — бархатным голосом отзывается он. — Правильно, — чуть сощурившись, киваю я. — Не переоценивай себя…       С этими словами проворно отстраняюсь от него, не позволив ему вновь поймать себя. Ухожу за ширму, нарочно ни разу не обернувшись, хотя его прожигающий взгляд чувствую буквально кожей. Свет в комнате погашен, лишь несколько неярких свечей освещают пространство вокруг, так что моя тень отчетливо видна ему с той стороны. И я знаю это, и, признаю, осознание этого заставляет сердце забиться чаще.       Нарочито медленно разворачиваю полотенце, не забыв покрасоваться лишний раз. Запрокидываю голову, выгибаю спину и медленно провожу руками по волосам, густой волной ниспадающим по спине. Мечтательная улыбка сама собой появляется на лице, когда я представляю, как моя игра выглядит со стороны. Ширма — такое ненадежное, тонкое прикрытие, в то же время кажущееся непреодолимым, словно пропасть, которую ни за что не переступить. Я знаю, что он все еще там, что нас разделяет лишь тонкая полоска ткани, однако этого достаточно, чтобы ощутить его отсутствие и присутствие одновременно.        Надеваю легкую сорочку, которая оказывается слишком прозрачной, чтобы уничтожить то игривое настроение, что овладевает нами в присутствии друг друга, но слишком закрытой, чтобы сразу дать ответы на все желания. Вся моя жизнь — идеальный баланс развратности и невинности, который мне удается соблюдать с огромным трудом. И этот баланс — моя главная тайна.       Не глядя на него, выхожу из-за ширмы и подхожу к зеркалу. Я знаю, что Локи смотрит, что одаривает меня своим лукавым взглядом с извечной ухмылкой, таящейся в глубине необычных глаз, однако упорно делаю вид, что мне нет дела до этого, что это не он, а я диктую условия игры. И еще неплохо бы показать ему, что он пока что не заслужил даже моего взгляда. Пускай придумает что-нибудь интересное…       Медленно, смакуя каждое движение, принимаюсь расчесывать волосы, стараясь наполнить непринужденной чувственностью мельчайшие подробности. Любое действие, даже самое обыденное, можно превратить в интимное, если очень и очень постараться. Легкий поворот головы, загадочная, едва заметная улыбка, полуприкрытые глаза — и вот, я уже владею вниманием самого Локи. — Эффектно, — с легкой хрипотцой в голосе, (которая буквально приводит меня в восторг), замечает он, когда я наконец откладываю гребень, инкрустированный множеством драгоценных каменьев, заговорщически поблескивающих в окружающем нас полумраке. — Пожалуй, я останусь подольше.       В ответ на это я лишь иронично выгибаю бровь и фыркаю. Интересно только, в каком смысле — останусь? Уж не рассчитывает ли он на то, что я так быстро решу сдаться на милость его красивых глаз?.. — Уверен, что я разрешу?.. — интересуюсь я, складывая руки на груди. — Ты не разрешишь, — качает он головой. — Назло мне. Но это не означает, что ты не хочешь этого, верно?..       Попытаться выгнать его — значит признать правоту этих слов. Одной простой фразой Локи буквально не оставил мне выбора! Впрочем, так кажется лишь на первый взгляд. На самом же деле он просто подарил мне возможность поступить так, как хочу я. — Оставайся, — киваю я, не раздумывая.       Откидываю одеяло, задуваю свечи и действительно укладываюсь в кровать, как обычно готовясь ко сну. Конечно же, он не уйдет просто потому, что я решила забыть о нем, но это, по крайней мере, поставит его на место. Пускай остается, но только на моих условиях. Пусть привыкает в тому, что все здесь происходит только лишь с моего разрешения.       Темнота, как и всегда, меняет восприятие чувств и мыслей. Присутствие Локи будоражит сердце, но в то же самое время удивительным образом успокаивает душу, услаждая ее елейным бальзамом. Царевич здесь, рядом, я вижу, как выделяется его силуэт в окружающем полумраке. Чуть наклонив голову, он внимательно смотрит на меня, и я отчего-то оказываюсь не в силах отвести от него взгляда. Так проходит несколько волшебных минут: в тишине, захваченные лишь изучающими взглядами да сердцем, стучащим где-то в голове. — Я ведь останусь, — вдруг негромко оповещает меня Локи, мягко поглаживая мои волосы. — Я знаю, — просто отзываюсь я. А что еще могу ответить я на это заявление?       Отчего-то спорить сейчас не хочется. Хотя это и будет едва ли не первый раз, когда я позволяю кому-то остаться в моей постели на всю ночь. Это действительно непривычно для меня, но… Почему-то я не против. Да и голос царевича звучит как-то устало, словно и ему сейчас уж точно не до каверзных игр и ядовитых разговоров. Опустившаяся тишина создает какую-то особую, очень личную обстановку, в которой просто хочется укрыться от внешнего мира, забыв обо всех возможных проблемах на какое-то время.       С тихим шелестом Локи укладывается рядом, и расстояние между нами оказывается вдруг так ничтожно, что мы практически касаемся друг друга. Как всегда, впрочем, «почти» здесь решает все, и ничтожная пара миллиметров непреодолимой пропастью пролегает между нами, являясь той частичкой «невинности», что все еще сдерживает нас от рокового решения. — Хочешь, скажу, почему сейчас ты здесь? — вдруг спрашиваю я, ни с того ни с сего проникшись его настроением. — Давай, — с тихим смешком соглашается он. — Потому что ты слишком часто оказываешься в одиночестве, — пожимаю я плечами, точно уверенная в том, что это на самом деле так. — Ты знаешь, что никто не хватится тебя, иначе не пошел бы на такой риск. Ты просто не хочешь в эту ночь быть один.       Некоторое время Локи молчит, внимательно обдумывая то, что я только что сказала. Мне не видно его лица, скрытого темнотой, но, думаю, не ошибусь, если на его устах сейчас играет та самая горькая усмешка, с которой он обычно принимает неприятные для себя новости. Непринужденная маска, за которой, если приглядеться, можно разглядеть истинные чувства. — Заметь, я такого не говорил, — равнодушно отмахивается он наконец. — И, кстати, не потому ли ты позволила мне остаться? — Будто я настолько слепа, что мне нужно что-то говорить, — закатываю в ответ глаза, с опозданием подумав о том, что, возможно, остальные действительно не замечают этих перемен. — Что до причин… Я просто захотела. Не обольщайся. — Одиночество — извечный рефрен жизни, — вдруг замечает Локи в пустоту. — Оно не хуже и не лучше, чем многое другое. О нем лишь чересчур много говорят. Человек одинок всегда и никогда. Он может либо смириться и найти себя в этом одиночестве, либо сдаться и сломаться. — Никто и никогда не хочет быть один, — качаю я головой. — Ты можешь сколько угодно пытаться обмануть себя, однако однажды наступит момент, когда ты вроде бы будешь в самом центре толпы, окруженный людьми, приветливо улыбающимися тебе, вот только одиночество все равно тяжело ляжет на сердце, — замолкаю, многозначительно намекая на него. — Для того, чтобы это случилось, нужно почувствовать — что такое «не быть в одиночестве», — отзывается он. — Ко всему привыкаешь, а к хорошему — особенно. Но ты еще не испытала этого… Или?.. — Ты тоже, насколько я понимаю, — фыркаю я в ответ, стараясь заглушить неприятные воспоминания, что вызвала в душе эта фраза. — Но ты упрямо гонишься за такой жизнью, — вновь напоминает мне об этом Локи. — Ты сама хочешь окружить себя не теми людьми, что пожелаешь выбрать сердцем, а теми, что выберет твой расчетливый разум… — А что еще мне остается? — невесело усмехаюсь я. — Найти любовь? Я тебя умоляю! Я просто не умею любить. Да и меня никто и никогда не любил. Я могу заставить других вожделеть себя, но любить… Это удел сестры, не мой.       Чуть приподнявшись на локте, царевич внимательно рассматривает меня на протяжении нескольких секунд, тщательно обдумывая ответ. Интересно, что ответит на это человек, проживший его жизнь?.. Уж вряд-ли он настолько наивен, что до сих пор верит в любовь, несмотря на то, что с рождения сталкивался с холодностью всех, кто бы ни окружал их с братом. — Ты просто боишься, — вздыхает он. — Ты привыкла общаться с теми, кого легко контролировать. Они кажутся тебе невыносимо скучными и заурядными, но зато ты всегда знаешь, чего ожидать от них, они никогда не причинят тебе боли. Ты просто не позволишь им сделать этого. Вот только полюбить таких людей тебе не удастся, они скорее будут раздражать тебя, подобно моему брату. — Какой тонкий анализ, — фыркаю я слегка раздраженно. — Но скажи, разве сам ты сталкивался не с тем же самым? Люди настолько глупы, что не могут понять: не стоит врать тебе. Они не могут запомнить ради тебя одно-единственное правило, над которым ты даже не властен. Им проще не общаться с тобой, остерегаться, бояться, чем сделать эту простую вещь. — Но ты не лжешь мне, — вдруг замечает Локи, слегка поддавшись вперед. — И не боишься. — А разве есть смысл? — пожимаю в ответ плечами, внимательно рассматривая его лицо, едва виднеющееся в окружающей темноте. — Первое: мы и правда похожи, ты всегда можешь обо всем догадаться, как узнал о письме этим утром, и второе: всегда проще извернуть правду себе на пользу, чем нагромоздить так много лжи, что потом и сам запутаешься в хитросплетении правды и выдумки. — Этим ты и отличаешься, — неуловимым движением сократив расстояние между нами, шепчет Локи, щекоча дыханием мое лицо. — Правду признают лишь те, кто не боится осуждения. — Это вовсе не означает, что я не лгу людям, — ни с того ни с сего решаю уточнить я, вновь не сумев отказать себе в удовольствии коснуться его лица. — Это часть моей жизни, и от этого никуда не деться. — Кому-то можно лгать, и это уже их проблемы, если они настолько глупы, что не могут распознать ложь, — объясняет он. — Тебе хватает умения отличить их от тех, кому лгать просто нет смысла. — То есть — от тебя, — суммирую я. — Именно, — кивает царевич, мягко очерчивая пальцами линию моей шеи. — И я уважаю это.       Привстаю на локтях, вынуждая его откатиться от меня, а затем упираюсь ладошками ему в грудь, ведомая внезапным желанием показать ему, кто здесь главный. В глазах Локи, еще мгновение назад затуманенных сонной дымкой, моментально зажигаются озорные чертики. Каким же непостоянным и изменчивым он кажется мне в это мгновение… — С чего ты решил, что я никогда не лгала тебе? — нахально интересуюсь я, удобно устроившись на нем. — Может, мне просто не представилось случая? И на самом деле я вовсе не такая, как ты думаешь? — Тебе представился случай практически сразу после нашего знакомства, разве не так? — уточняет он, бесстыдно проследив взглядом за тем, как рукав сорочки медленно спадает с моего плеча. — Ты могла бы пресечь все, что происходит сейчас, в самом начале, как и все, беспокоясь о последствиях… — Зачем? — искренне удивляюсь я. — Если хочешь что-либо сделать, никогда не бойся последствий. Иначе так ничего и не сделаешь! — Вот видишь, — удовлетворенно заключает царевич, ловко пробегаясь пальцами по моему позвоночнику и посылая волну приятных мурашек. — Ты пошла за своими желаниями, а это настоящая редкость. И смелость. — Еще бы тебе не нравилось, что я пошла за своими желаниями! — скептично фыркаю я, окидывая выразительным взглядом недвусмысленное положение, в котором мы оказались. — Сплошные плюсы! — Как и всегда, впрочем, — улыбается он, притянув меня к себе для невесомого поцелуя. — Если не боишься признавать свои желания… — А теперь я желаю спать, — самодовольно выдыхаю ему прямо в губы, бессовестно прервав столь личный момент. — Если захочешь остаться — будь так любезен, не мешай. — Если только чуть-чуть, — лукаво щурится Локи, вопреки словам послушно выпуская меня из объятий. — Не дождешься, — фыркаю я, лениво перекатываясь с него на кровать. — Игра обещает быть долгой, учти! — Тем лучше, — пожимает он плечами, вновь повернувшись ко мне. Интересно, думает, что я не сумею уснуть под его пронзительным взглядом? А кстати, сумею ли я уснуть этой ночью, находясь в его компании?..       Однако, вопреки сомнениям, сон приходит на удивление быстро. И, хотя я и не привыкла делить кровать с кем-то еще, (обычно я просто ухожу раньше, чем успеваю уснуть), в эту ночь меня совершенно ничего не тревожит. Спокойствие само собой разливается в моей душе, и впервые с приезда царевичей я действительно позволяю себе отдохнуть. Я не питаю иллюзий относительно какого-либо светлого будущего, мне прекрасно известно, что все это простой фарс, и Локи просто желает подпортить братцу жизнь, (а заодно и мне, раз уж его так раздражает ложь). Однако здесь и сейчас мне хорошо: эта игра не дает заскучать, заставляет кровь заструиться по венам, отогревает сердце. Это азарт, опьянение, предвкушение победы… и ничего больше. Придет время — все закончится, Локи возьмет в жены мою сестру, а я, если повезет, стану женой Тора. Хорошо бы, чтобы это оказалось правдой…       Проснувшись утром, оказываюсь в полном одиночестве, что несколько расстраивает меня, однако же оставляет приятное чувство незавершенности. Компанию мне составляет лишь изящный букет из алых роз и белоснежных, девственно-чистых калл, сладкий аромат которых заполняет все вокруг и, кажется, проникает в самую душу. Не могу не оценить иронию Локи, ведь он явно выбрал это сочетание не просто так. Розы — олицетворение страсти и азарта, и каллы — символ невинности. Идеальный баланс.       Широкая улыбка сама собой появляется на лице, и, поддавшись безрассудному желанию, я закрываю глаза и зарываюсь носом в нежные цветы, на протяжении нескольких минут вдыхая медовый аромат. Радостное настроение само по себе завладевает мной, так что грядущий день обещает быть хорошим. Как мало, оказывается, для этого нужно!       Мысли наполняются воспоминаниями прошедшей ночи. Ничего вопиющего между нами не произошло, однако я точно уверена в том, что она надолго останется в моей памяти. Произошло что-то, чего еще ни разу не происходило со мной: кто-то впервые сумел задеть меня за живое парой проницательных фраз, нашедших отклик в моей душе. И это, оказывается, незабываемое чувство, куда более глубокое и личное, чем просто проведенная вместе ночь.       Еще немного полюбовавшись цветами, ставлю их в воду и принимаюсь привычно собираться к завтраку. Кая же, едва войдя в комнату, сразу же замечает шикарный букет на столе. Я никогда не сомневалась в способностях этой бестии, только прикидывающейся божьим одуванчиком! — Какая красота, госпожа моя! — восклицает она, смерив его уважительным взглядом. — Не поделитесь, от кого? — От кого-то из царевичей, полагаю, — пожимаю я плечами, даже не пытаясь скрыть своего удовольствия. В самом деле — какой девушке не будет приятно внимание? Другое дело, что ей не стоит знать, от кого именно я получила букет, и что происходит в моей жизни в последнее время. Начнет еще, чего доброго, читать мне морали и предостерегать… К чему портить удовольствие пустыми речами? — От которого, госпожа? — проницательно прищуривается старушка. — Ты же знаешь, все это время я старательно привлекала к себе внимание Тора, — слегка задумавшись, отзываюсь я. — Полагаю, от него.       «Ну да, конечно… — проносится в моей голове. — Уж точно «от него»!» — Значит, младшего ты ни коим образом не касалась? — саркастично усмехается Кая, явно ни в коем случае не веря этим словам. — Кто тебе сказал такое? — не отпираюсь я, прекрасно понимая, что вовсе не в моем характере было бы упустить такого принца! И старушка, к слову, тоже знает об этом. Она сама же и учила меня, что от жизни надо брать все, и даже то, что на первый взгляд не дозволено. И заботиться нужно лишь об одном: как бы кто не прознал. Совесть стерпит все, а вот людская молва и репутация — не потерпит ничего лишнего. Впрочем, до последнего мне редко, когда действительно было дело. — Ты же видела его, Кая! Как я могу просто пройти мимо! — Титула королевы, маячащего перед глазами, тебе мало? — добродушно усмехается она, поправляя оборки белого платья с золотым кушаком и широкими рукавами, на которое сегодня упал мой взгляд. — Тебе еще и красавца-принца подавай? И чтобы все к твоим ногам упали? — Конечно! — с напускной серьезностью киваю я. — Сама же учила жить на полную! — А я тебя и не ругаю, дитя, — качает старушка головой. — Ты только никого не подпускай к себе близко, — напутствует она заботливо, — а подпустишь — захочешь удержать. А удержать ничего нельзя. Все потеряешь. И титул, и уважение, и любовь, и трон… — Брось, — закатываю я глаза в ответ. — Одно дело — флиртовать да развлекаться, и совсем другое — любить! Да и он тоже понимает это… Но я буду осторожна, обещаю! — поспешно добавляю, заметив, что она вновь хочет возразить. — Это мимолетно, как и всегда! Сколько уже раз так было? И хоть когда-нибудь тебе довелось видеть меня страдающей от любви?..       К завтраку спускаюсь, уже собравшись с мыслями и избавившись от легкомысленного настроения, которое может здорово навредить, если относиться к нему с беспечностью. Интересно только, когда ушел Локи? Под утро? Или же сразу, как только я уснула?.. Ответ отчего-то напрашивается сам собой: не мог он уйти сразу. Не мог просто потому, что и пришел-то ради того, чтобы не быть в одиночестве, хотя и не желал признать этого. У меня тоже бывают моменты, когда мне невыносимо находиться наедине с собой, когда устаешь являть всем счастливую маску, но избавиться от нее не можешь даже в полном одиночестве. Лживые маски так плотно прирастают к нам, что без них мы просто не представляем жизни, и отрывать их приходится с кровью, буквально вырывая часть себя. Порочный круг — под маской тяжело, без нее — в сто крат тяжелее. Это изматывает. И тогда хочется побыть с кем-то, кто поймет, пусть даже ты и не расскажешь ему ни о чем.       За завтраком, памятуя о совете Каи, не обращаю никакого внимания на Локи, вместо этого мило беседуя с Тором. Ну, разве что вежливо улыбаюсь ему в знак приветствия. Впрочем, он тоже не очень горит желанием продолжать нашу «игру» на глазах у всех.       День, что мы провели порознь со старшим принцем, расставил все по своим местам, и, я думаю, очень скоро нам предстоит весьма занимательный и очень скучный разговор… Ох, как же я не люблю все это! Разговаривать, заставлять отношения развиваться медленно и целомудренно… Зачем, если можно просто дать себе волю?.. Но, правда, сделать это с одной оговоркой: долгими такие отношения не будут. — Астрид… Мы можем поговорить? — наконец-то решает обсудить все произошедшее Тор. — Конечно, — с улыбкой соглашаюсь я, стараясь ничем не выдать своего раздражения, вызванного его медлительностью. Ну в самом деле, прошли уже сутки! А мы только-только решили поговорить о том, что — о, ужас, поцеловались. Интересно, дальше нас также будут преследовать подобные приступы «джентльменства»? Очень, очень надеюсь, что нет, иначе я просто сойду с ума от нудности и скуки происходящего.       В замке полно глубоких ниш, прячущихся за старинными гобеленами, так что найти укромное место для разговора не проблема. И мы находим его, надежно укрывшись за тяжелым полотном с устрашающим изображением дедушки. Держу пари, окажись я в такой ситуации с Локи, разрывалась бы от переполняющих чувств. Но я здесь с Тором, а потому в душе все предельно спокойно. Это одновременно и радует, и удручает.       Я настраиваюсь на скучное обсуждение произошедшего, однако вместо этого, приятно удивив, он уверенно притягивает меня к себе за талию, прильнув к моим губам в требовательном поцелуе. Признаю, этим поступком царевичу удается застать меня в врасплох, однако очень быстро я прихожу в себя, сумев сориентироваться и понять, что делать дальше.       Вспоминаю все, что когда-либо чувствовала к Локи, и, представив, что рядом со мной сейчас стоит именно он, привстаю на цыпочки и обвиваю его руками за шею. Ощущения совсем не те, что мне хотелось бы: как и в первый раз, я не чувствую ни жара, захлестывающего меня с головой, ни чего-либо еще. Но это, надеюсь, ни в коем случае не будет замечено. Да и ощущение его рук на моей талии не заставляет меня трепетать, желая лишь одного — продолжения этого действа… — Значит, ты не против?.. — заключает Тор, прервав поцелуй и вопросительно взглянув на меня. — Возможно, — с милой улыбкой пожимаю я плечами. — Как знать?       Наш замок всегда был пристанищем для тех, кто выбрал для себя путь искусства. Музыканты, художники, певцы и танцоры — все всегда находили здесь свой приют, взамен на еду и кров над головой даруя нам свое творчество. Для них даже отведены отдельные залы, которые я так люблю навещать. Там можно потанцевать вволю тогда, когда тебе вздумается, заказать свой портрет, или посмотреть театральное представление. И даже поучаствовать в нем, если очень захочется. Я всегда любила быть частью спектакля: вся эта роскошь, наряды, непривычные для нас, фривольность, оправданная задумкой автора…       Погода порядком испортилась, так что на прогулки сегодня рассчитывать не приходится. А потому я, не тратя на раздумья ни одной лишней секунды, ухожу в залу к музыкантам. Это просторное помещение, оборудованное так, чтобы любой мог насладиться музыкой, отдохнуть и потанцевать, если такова будет его воля. Даже царь с царицей частенько навещают это место, укрываясь от скучных рутинных занятий.       Локи, Тор, Годрик, Сигюн и Герсими тоже присоединяются ко мне. Останусь с девчонкой наедине — обязательно проучу ее за эту наглость. Неужели не поняла, что глупо бросать мне вызов? Либо совсем дура, либо бессмертная… Но последнее, конечно, не так, и это ужасно радует меня.       Разместившись за одним из столиков, решаем сыграть в карты. Я люблю азартные игры и, признаю, очень часто увлекаюсь ими, иногда проигрывая, иногда выигрывая… Впрочем, что за жизнь, лишенная риска и искушения? И, к слову, Герсими, похоже, думает точно так же. Иначе как объяснить ее фанатичное желание перейти мне дорогу, равносильное страстной мечте о скорой смерти?       Тор устраивается рядом со мною, будто бы именно так и надо, и по-хозяйски приобнимает меня за плечи. Я не противлюсь, в душе заставляя себя ликовать: вот оно. Это не просто поцелуй где-то в лесу, вдали от досужих глаз. Царевич уже сейчас готов показать всем, что между нами что-то есть. Ох, только бы не потерять то, что я имею сейчас! Только бы не позволить всему этому остаться простым приключением на несколько месяцев, что им предстоит пробыть у нас!       Если Локи и удивляется тому, что происходит, то не показывает виду. Он вообще будто не желает видеть этого, лишь слегка поджимает губы и разочарованно закатывает глаза. Я знаю, что сейчас царевич думает о нашем разговоре: о том, что я вновь сама бросаюсь в омут лжи и лицемерия с головой. Нет, а что он, собственно, хочет от меня? Чтобы я отдалась за мнимую «любовь» кому-то призрачному, кого, возможно, никогда не встречу, не получив за это ничего? Или Локи намекал на свою персону? Ну тогда это вообще никуда не годится, ведь я прекрасно понимаю, что он просто воспользуется случаем и, испортив мне репутацию, исчезнет. Царевич ведь точно так же, как и я, не верит в любовь. Так к чему тогда подобные разговоры, навеянные изменчивым светом луны?       Мы успеваем сыграть несколько партий, когда музыка вдруг меняется на танцевальную. Однако Тор не спешит пригласить меня, и я постепенно начинаю скучать, досадуя на насмешливый взгляд Локи, которым тот, конечно же, красноречиво одаривает меня. Черт, все это так глупо, на самом деле! Оставлять «право инициативы» мужчине! Почему мне нельзя пригласить Тора на танец самой?! Ну, точнее, можно… Но не принято. — Потанцуем? — неожиданно предлагает мне Локи, галантно протягивая руку. — Конечно, — с готовностью соглашаюсь я, опередив возмущения Тора. Пусть знает, что не все так просто, как кажется на первый взгляд!       И вновь царевич умудряется вызвать во мне каскад чувств одним лишь взглядом и мимолетным касанием. Его рука мягко ложится на мою талию, аккуратно привлекая меня ближе. Я вновь чувствую тепло его тела, его дыхание, биение его сердца, и эта близость опьяняет слаще любых поцелуев. Царевич умело ведет меня в танце, и я всецело покоряюсь ему, потому что сама, к своему стыду, совершенно теряюсь в водовороте эмоций и мыслей. — Меньше, чем за полдня ты успела заскучать в обществе моего брата, — вкрадчиво замечает он. — И на такую жизнь ты сама себя обрекаешь… Можешь пытаться обмануть себя, сколько угодно, но в глубине души ты знаешь, что никакие регалии не заменят тебе страсти, которую Тор, увы, не вызывает в тебе… — Много ты знаешь! — закатываю я глаза, злясь на него за то, что он прав. — Слишком много, смотрю… — Много, — кивает царевич, склонившись к моей шее. — Потому что как раз я-то и вызываю ее в тебе…       С этими словами он чувственно проводит рукой по моей спине, заставляя меня шумно втянуть воздух, и столь явной реакцией я лишь подтверждаю его правоту. Закатываю глаза и, взяв себя в руки, заставляю себя ответить на эту выходку и эти обидные слова нахальной усмешкой. — Маловато будет, — елейным голоском одергиваю его я. — Не оправдываешь громких обещаний… — Ты уверена? — чуть щурится Локи, медленно склоняясь ко мне будто для поцелуя. — Уверена, что… — Так не интересно, — качаю я головой, увернувшись от него. — Слишком просто. Для тебя. — Верно, — немного подумав, отстраняется царевич. — Я окончательно разрушу твои и так пошатнувшиеся планы… — с этими словами он чуть крепче сжимает мою руку. — И тогда весь интерес пропадет… — Возможно, это твои планы пошатнулись? — вкрадчиво интересуюсь я, внимательно наблюдая за малейшими изменениями в его лице и взгляде, которые могут заранее предупредить меня об очередной коварной идее, родившейся в мятежной голове принца. — И я навечно запомню лучшую ночь, которой у нас не было? — Тебе не страшно и проиграть… — глубокомысленно изрекает он, в открытую посматривая на мои уста. — Исход в любом случае стоит того… — Ну так проиграй, — беспечно пожимаю я плечами. — Признай свое поражение… — Пожалуй, я подожду, — качает царевич головой, отрешенно облизнув губы. — Ты еще можешь и передумать… — Печально, — притворно огорчаюсь я, приседая в завершающем реверансе. — Значит, не судьба.       Возвращаемся за стол, и я чувствую, что обстановка заметно накалилась. Годрик то и дело неодобрительно косится в мою сторону, Сигюн же усердно старается сделать вид, что ничего не было, вместо осуждения в мою сторону моментально пытаясь завладеть вниманием Локи. Кажется, что никого из присутствующих наша выходка не оставила равнодушным, кроме… Кроме, как ни странно, Тора. Возможно, царевич просто слишком уверен в себе, чтобы беспокоиться насчет своего брата… Однако мне это ужасно не нравится. Что это за отношения, в которых нет и намека на ревность? — Астрид, — вдруг напряженно окликает меня Рик, резко изменившись в лице.       Он кивает на толпу за моей спиной. Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, что именно могло так насторожить брата. Точнее, кто именно. Никлаус, как обычно, появился очень вовремя… Черт, неужели ему так сложно просто жениться на какой-нибудь хорошенькой дурочке и забыть дорогу в этот дворец, как страшный сон?! Мы враждуем с этим человеком уже очень долгое время, вот только избавиться от него у меня все никак не выходит. Мерзавец будто чувствует все мои попытки уничтожить его и заранее готовиться к этому, из каждой новой передряги выпутываясь с легкостью. — Спокойно, брат, — решив, что буду импровизировать в случае чего, натянуто улыбаюсь я. В конце-концов, в окружении толпы мне ничего не грозит. — Это всего лишь Никлаус, а не пришествие Рагнарека. — Неизвестно, что хуже, — фыркает Годрик, нервозно тасуя карты. — Это может показаться наглостью… — вдруг подает голос Локи, внимательно следящий за происходящим. — Но почему вы так относитесь к тому, кто находится гораздо ниже вас? — Я бы не… — начинаю я, однако Герсими бесцеремонно прерывает меня. — О, Астрид не рассказывала? — фальшиво удивляется она, прекрасно зная, что об этой истории все мы не слишком любим говорить. — Бальдр вел долгие переговоры с нашим отцом о том, чтобы Астрид и Ник поженились. В то время отец очень благоволил Бальдру, и все были уверены, что в итоге дело закончится свадьбой… Несмотря на то, что он немного, — девчонка особенно выделяет слово «немного», — ниже нас статусом.       Годрик растерянно переводит взгляд с меня на нее, явно не зная, что делать. Никто из нас не был готов к тому, что девчонка решится на такую подлость и преподнесет царевичам эту новость тогда, когда можно бы было смолчать или перевести все в шутку. Однако сестра, похоже, решила отомстить мне за… все, что было, таким изящным способом. — Но закончилось все тем, что отношения наших отцов испортились, ему запретили на какое-то время приближаться ко дворцу, — поспешно беру слово я, понимая, что самой рассказать будет безопаснее. — Запрет сняли совсем недавно.       Мне ужасно неприятно возвращаться мысленно в тот день, однако делать нечего — Герсими уже разбередила воспоминания. Назло ей создаю больших мышей и пускаю их бегать в ногах девчонки. Та сразу же замечает животных и, боги, ее реакция стоит целой тонны золота! В глазах Герсими я отчетливо вижу панику! Еще бы, ведь одна из мышей настойчиво бегает по ее ноге, до крови прокусывая кожу во всех возможных местах. Конечно, это не сама месть. Это так, шалость… Главное отмщение будет после, когда меня ничто не сможет сдержать.       Выдержки девчонке хватает ненадолго: пару мгновений спустя лоб ее покрывается предательский испариной, дыхание учащается, и она, проскулив что-то неразборчивое, вихрем уносится прочь. Мыши вовсе не являются новостью для замков, а потому никто им не удивляется. Ну, а Локи, понятное дело, сразу понимает, что произошло. Однако он лишь чуть-чуть усмехается. — Добрый день, — здоровается с нами Ник, возникший на фоне толпы словно приведение. — Не помешал? — Помешал, — холодно отрезаю я. — И день был добрым, пока ты не подошел. Что-то еще? — Меня, как вижу, все еще не любят, — закатывает глаза Клаус. — Как бы-то ни было, я просто подошел поздороваться. И выразить тебе, Астрид, свое восхищение. Сегодня ты прекрасна! — Как и всегда, впрочем, — вмешивается вдруг Локи, молниеносно оценив напряженную обстановку. — Нам с братом остается лишь возносить хвалу богам за то, что весь день она согласилась провести в нашем, — он особенно нажимает на это слово, — обществе. — Не всем выпадает такая честь, — с притворной улыбкой кивает Ник, поняв неприкрытый намек на то, что ему пора убираться. На несколько мгновений их взгляды с Локи встречаются, и эти мгновения становятся необычайно похожи на грозовой разряд. Гордость Клауса оказалась ущемлена — царевичи мало того, что сами не пожелали продолжить общение с ним, так еще и намекнули ему на то, что я предпочитаю их общество, а не его. А Локи… Его мотивы остаются для меня загадкой. Зачем вступаться за меня? Зачем вообще поддерживать разговор, не относящийся к тебе? — Надеюсь, когда-нибудь ты, моя госпожа, осчастливишь и меня… — Конечно! — с милой улыбкой восклицаю я. — Слышала, Бальдр желает поскорее найти тебе невесту? Твою свадьбу я, конечно, не пропущу!       Изменившись в лице, Ник раздраженно закатывает глаза и, откланявшись, удаляется, оставляя нас в неудобной компании кучи неозвученных вопросов. Чего он добивается, и так понятно: парень ненавидит меня с того самого дня, когда я лишила его надежд на будущий титул принца. К тому же, всем известно о том, что он сильно любил меня, а я, в итоге, высмеяла это чувство пред всеми, кто желал меня слушать. И желание задеть меня за живое понятно… Однако от этого оно раздражает меня не меньше. — Отец, а не устроить ли нам охоту, когда распогодится? — спрашиваю я за обедом, понимая, что охота — лучший путь к становлению отношений. Там мы сможем и погулять, и повеселиться вдоволь. — Я тоже подумывал об этом, — кивает Сверр. — Прошлая охота удалась на славу! — вспоминает он, с удовольствием потирая руки. — Что скажете? — интересуюсь я у принцев. — Как вам наши охотничьи угодья? — Даже лучше, чем о них отзываются! — с готовностью отвечает Тор, а я в этот момент стараюсь справиться со слабостью, резкой волной накатившей на меня. — Молва совершенно не лжет.       Он добавляет что-то еще, однако резкая боль в голове не позволяет мне расслышать его слова. На пару мгновений прикрываю глаза, в тщетной надежде на то, что это всего лишь мимолетный приступ, что очень скоро все пройдет, однако легче никак не становится. Сигюн ощутимо толкает меня в бок, приводя в чувства и заставляя открыть глаза. Поспешно выпрямляюсь, надеясь, что никто ничего не заметил. — Смею надеяться, ты составишь нам компанию на будущей охоте? — уточняет Локи, проницательно глядя на меня, будто зная, насколько мне сейчас плохо. — Иначе она потеряет половину своей привлекательности! — Конечно, — с улыбкой отвечаю я, чувствуя, как по спине стекает капля холодного пота. — Как можно пропустить такое событие?..       После обеда все становится очень плохо: я уже едва могу распрямиться, так сильно кружится голова. Что-то подсказывает мне, что это вовсе не обычная простуда, а скорее проклятие, порча, однако никаких явных симптомов этого нет. Как, впрочем, нет и опровержения. Наложить мог кто угодно, однако мне отчего-то кажется, что это сделала Герсими в отместку за свое унижение. Ну, что-же… Ее давно пора было хорошенько проучить… Правда, для начала бы неплохо устоять на ногах, что, оказывается, не так уж и просто.       Стараюсь как можно быстрее скрыться в своей комнате, чтобы хоть сколько-нибудь отлежаться и прийти в себя, насколько это, конечно, возможно. Завтра мне нужно уже быть на ногах… Я не могу позволить себе слечь на несколько дней! И, к тому же, если это проклятие — где-то должен быть заговоренный на болезни предмет. Возможно, на моей одежде, но тогда бы я заметила его. А может быть, в кровати, тогда мне еще предстоит найти его. — Астрид, — окликает меня знакомый голос.       С трудом нацепив на лицо улыбку, медленно поворачиваюсь к нему, понимая, что провести его не удастся. Ну не могу же я показать ему, насколько мне на самом деле плохо! Меня знобит, колени того и гляди подогнуться, да и просто скрыть дрожь оказывается не так просто. Но когда мы сдавались пред такими мелочами, как плохое самочувствие, верно? — Кто-то совершенно не умеет насылать проклятия… — задумчиво тянет Локи, едва взглянув на мое лицо. — Магию издалека видно. — Пройдет, — с трудом отвечаю я, непроизвольно дотрагиваясь до шеи, которую в этот момент словно сдавливают стальные тиски. — Ничего страш… — однако договорить у меня не получается: ноги предательски подгибаются, и я едва не падаю на пол.       Вовремя среагировав, Локи успевает подхватить меня на руки. Моя голова безвольно откидывается назад, а чернота в глазах становится настолько сильной, что все окружающие нас краски меркнут, и я просто перестаю что-либо различать. С каждым выдохом вздохнуть становится все тяжелее, и я действительно боюсь, что однажды на это попросту не хватит сил. — Потерпи, — будто откуда-то издалека доносятся до меня уверенные слова Локи. — Проклятие не очень умелое… Снять будет легко.       Хлопает дверь. Я чувствую прохладную поверхность постели. Моя — не моя, понятия не имею, да и мне не слишком интересно это сейчас. Я нахожусь где-то на грани между сном и явью: слишком в сознании, чтобы не слышать и не чувствовать ничего, но слишком в беспамятстве, чтобы понимать, что происходит вокруг. Все тело ужасно болит, так что каждое движение становится пыткой.       На пару минут все вокруг стихает, и я даже пугаюсь, что окончательно потеряла сознание. Однако с опозданием все же догадываюсь, что Локи просто отправился в мою комнату, дабы уничтожить предмет, на котором держалось проклятие. А в том, что это именно порча, я уже не сомневаюсь, слишком уж мне плохо. Хорошо, все-таки, что в замке есть сам повелитель магии… Иначе снять все это было бы очень непросто.       Некоторое время спустя… Час? Или несколько минут? А может, полдня? Точно не знаю, когда именно вновь возвращаюсь в сознание, однако подсознательно чувствую, что день уже клонится к закату. Этот резкий приступ как начался, так и закончился внезапно, оставив после себя лишь противное чувство разбитости и слабости. Туман в голове никак не дает мне сосредоточиться… Нет, так совершенно не пойдет! Мне нужно умыться, нужно смыть с себя эту усталость.       С опозданием понимаю, что нахожусь не в своей комнате, а в комнате Локи. Я помню, как вместе с матушкой выбирала эти покои для принцев, и как в первый день их пребывания в Асгарде провожала братьев сюда. Вот только я уж никак не ожидала, что попаду сюда в бессознательном состоянии, страдая от наложенного проклятия. И как теперь выпутываться из этой ситуации, интересно мне знать?       Первым делом решаю привести себя в порядок: умываюсь, поправляю платье, приглаживаю волосы. Под корсажем я всегда прятала флакончик с цветочной водой, и в этот раз это очень пригодилось мне. Вот только, к сожалению, самую главную проблему не решишь при помощи пары капель ароматной жидкости. А именно: что мне теперь делать? Уходить, пока он не вернулся, я не собираюсь, да и опасно это. Кто знает, как было объяснено мое отсутствие на ужине?.. Видимо, придется дождаться царевича в комнате.       Кто мог наложить проклятие? Главный вопрос теперь состоит лишь в этом. Ведь кому-то же это было нужно! Хотя, кого я обманываю, проклясть меня желают многие. Фрейр, Герсими, Фьельнир, Никлаус, и это только те, кто первыми пришли мне на ум. Вот только как узнать, кто именно из великого множества подозреваемых решил свести со мной счеты? И какую цель преследовал этот человек? Желал припугнуть меня, убрать на время с дороги или же причинить вред? Ну, хоть с последним вопросом я знаю, к кому обратиться: Локи должен понять, что именно сотворили со мной. — Я так понимаю, ты не сдашься так легко… — чуть насмешливо фыркает царевич, появившись прямо в комнате и придирчиво оглядев меня, пристроившуюся в кресле подле камина, с ног до головы. — Жить будешь… — Не надейся, — слегка охрипшим голосом парирую я. — В этот раз я не стану облегчать тебе жизнь! — Хочешь сказать, мне придется вновь спасать тебя от неумелой порчи? — выгибает бровь он. — Куда ты денешься, — закатываю в ответ глаза. — Спасешь… — Это почему же? — с иронией интересуется принц. — А почему помог в этот раз? — пожимаю я плечами, понимая, что задаю рискованный вопрос. — Не зря же пошел за мной. — Захотелось, — весомо отрезает Локи, садясь рядом со мной. — В свою комнату тебе сегодня нельзя, — добавляет он, уверенно переводя тему на более насущную и менее волнующую. — Переночую у тебя, — нахально пожимаю я плечами. — Что? — усмехаюсь, увидев его удивление. — Помнится, ты у меня устроился прекрасно!       В ответ на эту реплику Локи лишь страдальчески возводит глаза к небу, однако я вижу, что, в принципе, он не против. И осознание этого факта полностью развязывает мне руки. Ведь зачем-то же царевичу понадобилось возиться со мной? И, раз у него была причина, мне просто необходимо узнать ее! Как, впрочем, и еще очень и очень многое. — Так и помогай девушкам в беде! — Да брось, — усмехаюсь я, отмахнувшись от его сетований. — Будто ты не рад случаю примкнуть к героям! Того и гляди, передумать меня заставишь… — Поразительно… — негромко смеется Локи. — Даже в этой ситуации у тебя не поубавилось колкостей! — Если девушка болеет — пускай это будет красиво, — пожимаю я плечами. — К тому же, мой верный спаситель подоспел вовремя, и теперь мне ничего не угрожает! Так почему бы не прийти в себя? — Тоже верно, — соглашается царевич, немного подумав. — Но тебе еще предстоит придумать, что делать дальше. Я не всесилен, если ты еще не знаешь. Все может вернуться. — Не всесилен? — притворно ужасаюсь я. — Вот как? А я думала, тебе не подвластна только одна я…       Силы возвращаются ко мне, так что я начинаю в привычной манере флиртовать и вкладывать в слова множество смыслов. И, хотя голова еще окутана туманом, с каждой прожитой секундой мне становится все лучше и лучше, а настроение меняется с пасмурного на вполне себе жизнерадостное. — Тебе еще спать в этой комнате, — склонившись близко-близко ко мне, выдыхает Локи. — Все может измениться…       С улыбкой закатываю глаза и легонько дотрагиваюсь до его руки. Опустив взгляд и немного подумав, он аккуратно переплетает наши пальцы, причем делает это с таким самодовольным видом, будто ничего необычного и вовсе не происходит, и все это для него — привычное дело. Это одновременно и раздражает, и раззадоривает. — Вот, — протягивает мне царевич кубок эля. — Самая лучшая помощь.       Залпом осушаю его, чувствуя, как терпкий напиток разогревает застоявшуюся от болезни кровь. К щекам сразу же приливает тепло, а в тело возвращается желание жить на полную катушку. Локи тоже отпивает эль, а затем смеется, смерив меня оценивающим взглядом и, видимо, заметив, как заблестели мои глаза. — Вот теперь я буду жить, — уверенно заявляю я, почувствовав себя совершенно здоровой. — Сколько я… — Ужин ты уже пропустила, если ты о времени, — перебивает меня Локи. — Не волнуйся, Сигюн сказала всем, что тебе просто слегка нездоровится, и что завтра ты присоединишься к нам. — Какая она молодец… — раздраженно фыркаю я. Понятия не имею, откуда взялось это раздражение. Оно просто вдруг возникло в душе и вызвало во мне сильнейшую неприязнь к «невинной» сестренке, что так помогла мне. — Не ревнуй, — насмешливо качает головой царевич. — Ревность тебе не к лицу.       Возмущенная этим замечанием, запускаю в него подушкой, которую он с легкостью ловит. Локи пока об этом не знает, но он уже попадает под определение «мое», и, пока мне так хочется, я не желаю, чтобы Сигюн хоть как-то фигурировала в его жизни. Это не ревность, скорее чувство собственничества. Что мое — мое, и делиться ни с кем не собираюсь. — Кто еще кого ревнует, — елейно улыбаюсь я. — Не я же всеми силами пытаюсь отговорить тебя от попытки завести отношения со своим старшим братом! Все это, знаешь ли, весьма и весьма подозрительно… — Ну-ну, — снисходительно посмеивается Локи. — Удачи в выяснении правды. — А зачем мне что-то выяснять? — интересуюсь я, пересаживаясь на подлокотник его кресла. — Это неинтересно! — Менее интересного занятия, чем соблазнение моего брата, я и представить себе не могу! — парирует он, вальяжно откинув голову на высокую спинку. — А не из-за него ли тебя прокляли? — Не обязательно, — задумчиво отзываюсь я. — Может, из-за него, а может — старые счеты… — Ты про Никлауса? — уточняет царевич, чуть сощурившись. — Как ты понимаешь, друзей у меня здесь немного, так что это мог быть кто угодно, — взвесив все, неутешительно суммирую я. — Я подпортила жизнь многим. — Что собираешься делать? — Для начала — разберусь с Герсими, — уверенно заявляю я, представив, что именно сделаю с девчонкой, так опрометчиво разболтавшей мою историю. — Проклятие-проклятием, но за свои слова она ответит… А затем… Затем мне нужна будет помощь, — нехотя признаю я, досадуя на ликующий взгляд, с которым он встречает это признание. — Кого-то, кто сведущ во всем этом…       Конечно же, первый кандидат на эту роль — Локи, вот только попросить его напрямик мне не позволяет гордость. А он, к слову, не горит желанием первым предлагать свою помощь и вновь ждет, что я сдамся первой. Ну, если уж царевич и дальше будет настолько упрям, на примете у меня есть еще один человек, который уж точно не откажет в помощи. К тому же, не стоит забывать и про норн. — Я думаю, мне есть, к кому обратиться, — как-бы про себя озвучиваю я, вновь с удовольствием подколов его гордость. — К кому? — искренне удивляется Локи. Голову даю на отсечение, что он не думал о том, что у меня могут быть еще варианты помимо его незаменимой и ужасно заносчивой персоны. — К другу, — беззаботно отвечаю я. — Как скажешь, — не возражает царевич, однако по лицу вижу: уж точно не такого исхода он ожидал.       Выпиваю еще эля, наслаждаясь этим волнующим чувством разливающегося по венам алкоголя. Напиваться я, конечно, не собираюсь, (в присутствии Локи это просто непозволительная и опасная роскошь), однако не побаловать себя лишний раз не могу, слишком уж велик соблазн… А может, плюнуть на все и дать себе волю?.. И будь, что будет? — Если ты решила напиться, не буду тебя останавливать, учти, — ухмыляется Локи, немного понаблюдав за мной. — Хочу! — фыркаю я, легонько потрепав его по волосам. — Но такого подарка я тебе не сделаю! — Это печально, — глубокомысленно изрекает он, ненавязчиво дотрагиваясь до моего колена. — Это весьма и весьма печально… — Признай свое поражение… — вкрадчиво выдыхаю я, склонившись к его губам. — И тогда…       Договорить мне он не дает, нахально прерывая меня поцелуем. Сама не замечаю, как с подлокотника пересаживаюсь к нему на колени. Ныряю пальцами в его волосы, царапая ноготками кожу. С его губ срывается судорожный вздох, а в следующую секунду он еще напористее притягивает меня к себе. Нарочно ерзаю у него на коленях, отчетливо слыша, как его сердце стучит все быстрее… — Запрещенный прием, — тяжело дыша, замечает он, когда я в очередной раз бесстыдно касаюсь его. — Нет запретов, — усмехаюсь я, вновь откровенно потершись о него. — Но, если кто-то желает сдаться…       Шумно выдохнув, Локи лишь качает головой и на несколько мгновений прикрывает глаза. Ну, что же… В этот раз, похоже, мне удалось задеть его за живое и слегка пошатнуть идеальное самообладание, с которым до этого он стойко сносил все мои выходки. Впрочем, у него остается еще целая ночь в запасе, чтобы отыграться. Ночь, которой царевич, конечно же, воспользуется. А пока что я, получив краткий миг преимущества, мягко целую его в шею, покрываю поцелуями лицо. Чертовы одежды безумно мешают мне, однако… Придется смириться.       Встретив глазами взгляд царевича, понимаю, что в его голове уже созрел какой-то непристойный план. Однако понимаю слишком поздно: парой легких движений Локи успевает распустить шнурки на моем корсете. Теперь-то мне уж точно не уйти отсюда без его помощи: не могу же я разгуливать по дворцу в таком виде! — Не так быстро, — качаю пальчиком перед его глазами я, с огромным трудом заставив себя возразить ему. — Сначала… — Как скажешь, — мило улыбается мне Локи, разом отстранившись и будто бы потеряв всякий интерес, но все же не убирая рук с моей талии. По взгляду вижу: он, хотя и наслаждается моим возмущением относительно столь вопиющего поступка, и сам едва сдерживается. — Осторожно, — со смехом указывает царевич на мое ослабленное платье, которое того и гляди откроет взгляду гораздо больше, чем стоило бы. — К черту, — закатываю я глаза, легко поднимаясь с его колен и в два быстрых движения заставив платье соскользнуть на пол. (Разумеется, на мне все еще остается нижнее платье из тонкой белой ткани, подобное тому, в котором мы весело носились в Купальскую ночь). — Так-то лучше, — с удовольствием потягиваюсь, чувствуя, как под плотным корсетом затекли мышцы. — А я-то думал, что сегодня останусь без шоу, — удовлетворенно замечает Локи, скользнув взглядом по моей фигуре. — Какое там шоу, — фыркаю я, падая на его широкую кровать и, в общем-то, чувствуя себя прекрасно в этих покоях. — Так, пустяки. Детская забава… — Хотелось бы увидеть «взрослую», — усмехается он. — Уверен, ты не разочаруешь…       В голове настойчиво сидит мысль о том, чтобы, наплевав на все, вновь вернуться к нашему «занятию», поцеловать его и в этот раз уже не отстраняться… Тело, лишенное желаемого, возмущенно ноет, недвусмысленно намекая на то, чего я хочу. Интересно, у него так же? Чувствует ли Локи тот жар, то влечение, что ощущаю сейчас я? Хотя, как же иначе? Пред мысленным взором моментально встает его лицо в тот момент, когда он мужественно пытался вернуть себе контроль, и вопросов не остается.       Краешком глаза слежу за тем, как Локи ослабляет туго застегнутый на груди камзол. Пальцы не всегда слушаются его, так что это действие дается ему с некоторым трудом, заставляя меня ликовать. Не знаю, к чему приведет все это, да и, если честно, не хочу заглядывать вперед. Достаточно и того, что в это мгновение мне очень и очень хорошо. — Я хочу напиться, — вдруг озвучиваю свое желание я, решив, что живем один раз. — Я тоже, — со смехом заявляет Локи. — В который раз наши желания, — особо подчеркивает именно это слово он, — совпадают. Возможно, тогда с твоим обществом будет легче смириться… — Хам, — беззлобно замечаю я, призывая из царских запасов бутылку замечательного вина. — Тебе не кажется, что все это смахивает на… — Свидание? — перебиваю его я. — Не обольщайся! Если девушка свалилась тебе в объятия, а затем осталась на ночь, прихватив с собой бутылку вина, это еще ни о чем не говорит! — Ну да, — покорно не спорит он. — Это говорит лишь о том, что эта девушка — ты, Астрид. У других, насколько я знаю, такого не бывает. Ну, или они бы сгорели со стыда, оказавшись полуодетыми в моей комнате.       Эта фраза явно была сказана для того, чтобы лишний раз уколоть меня, однако Локи явно связался не с той. Кто от роду бесстыден — уж точно не исправится. Да и не думаю я, что, будь я обычной стыдливой малышкой, Локи бы позволил мне вытворять то, что делаю я на протяжении всего знакомства с ним. Скорее всего, тогда бы его вообще не заинтересовала моя персона. — Этим я тебя и зацепила, — самоуверенно пожимаю плечами, блаженно потягивая терпкий напиток. — Тем, что мне не стыдно. — А я и не отрицаю, — беспечно кивает царевич, также попивая вино.       Выпитый алкоголь прекрасно снимает любое напряжение, стирает грани, (которых, к слову, и так практически не было), и заставляет нас забыть обо всем, позволив всецело наслаждаться обществом друг друга. Так спокойно и уютно мне не было еще ни разу, даже в те моменты, когда мы с Риком и Сигюн выбирались на природу, подальше от докучливых глаз, чтобы точно так же провести время в тесном кругу семьи. С Локи же все иначе: с ним меня не ограничивает абсолютно ничего. Я вольна делать все, что придет в мою мятежную голову, точно зная, что моя задумка заслужит его отклик. Нас не связывает ничего, что обычно портит отношения: нам неизвестны темные стороны друг-друга, нет прошлого, которым мы бы дорожили, а потому нет и страха, что одним неверным действием мы можем испортить «историю» отношений. Нет будущего, нет воспоминаний, есть лишь это мгновение, этот миг, который, по сути, не значит ничего. Придет минута, когда нам нужно будет прекратить все это, и мы без сожалений отпустим эти моменты, отпустим друг друга. — Не расскажешь, что все-таки произошло между тобой и Никлаусом? — спрашивает вдруг Локи, и я понимаю, что ответ на этот вопрос интересовал его весь нынешний день. Интересно только, с чего бы. — Не хочу, — отрицательно качаю я головой. Зачем ему знать о моем прошлом? Узнаешь о прошлом — начнешь привязываться, а этого допустить никак нельзя. Потому я и не спрашиваю его о том, как жил он до приезда в Асгард. У меня есть лишь этот краткий период времени, а его прошлого и будущего для меня просто не существует. Как и моего для него. — Эта история давно похоронена, свидетели мертвы, как и все, что нас когда-либо связывало. — А еще это отчаянная ложь самой себе, — как-бы невзначай добавляет царевич. — Из чего я делаю вывод, что то событие сильно ранило тебя… — Я не хочу вспоминать об этом, — с легкой тенью раздражения отмахиваюсь я. — Я всё равно ни о чём не жалею — хотя бы потому, что это бессмысленно. — Как скажешь, — вновь идет на уступки он. — Ну, не дуйся, — заметив, что я слегка приуныла, легко целует меня в лоб. — Забыли? — Ну как тут откажешь? — с улыбкой вздыхаю я.       Резкий порыв ветра гасит те редкие свечи, что еще горели, оставляя нас в полной темноте. Закатив глаза, Локи одним лишь взмахом руки лениво зажигает несколько, стоящих совсем рядом с кроватью. Их тусклый свет отбрасывает причудливые блики на лицо царевича, делая его глаза еще темнее, еще глубже, еще опаснее, чем они казались ранее. Я буквально забываю дышать, допустив роковую ошибку и встретившись с ним взглядом. — У тебя бывает ощущение, что мы знакомы уже очень давно? — вдруг спрашиваю я, сама толком не понимая, что заставило меня задаться этим вопросом. К чему вся эта романтика в заранее обреченных отношениях, цель которых — победа одного из нас? — Время не существенно, — не отводя глаз, качает он головой. — С иными ты чувствуешь себя чужим, будучи знакомым всю жизнь…       Словно играючи, Локи заставляет множество золотистых искорок выстроиться в потрясающие узоры, постоянно сменяющие друг-друга. Он делает это так легко, будто магия и вовсе не отнимает у него сил. Не будь я немного сведуща в этих делах, была бы уверена в том, что так и есть. Однако я знаю, как сложно подчас бывает создать, казалось бы, самое простое заклинание, сколько сил уходит на это, сколько вечеров, проведенных за практикой, предшествуют этой видимой легкости. Как, боги, ну как можно считать магию чем-то постыдным? Недостойным? — Потрясающе… — очарованно выдыхаю я, оказавшись не в силах перестать наблюдать за этим маленьким представлением. — Это? — искренне удивляется он, и по его тону я понимаю, что Локи действительно сотворил все это просто так, развлечения ради, а вовсе не из желания впечатлить меня. — Конечно! — восклицаю я. — Просто не могу оторвать глаз… — Только ты одна, похоже, — с затаенной горечью усмехается царевич. — Неожиданно. — Почему? — в свою очередь удивляюсь я. — Не знаю, — пожимает Локи плечами, заставляя искорки закружиться в невиданном вальсе. — Обычно людям либо все равно, либо их это и вовсе раздражает. — Не думаю, — поняв, о чем он, качаю я головой. — Возможно, в глубине души им тоже нравится это. Просто им с детства внушали, что это — неправильно, потому они так и реагируют. Просто так принято… — Может, ты и права, — немного подумав, вздыхает Локи. — Как-бы то ни было, ты первая, кому это действительно понравилось и кто не побоялся сказать об этом… — Я не люблю людей, — вздыхаю я, укладывая тяжелую голову на подушки и вдруг ни с того ни с сего решившись на откровение. — Они глупые. Они осуждают и тем самым уничтожают то, чем восхищаются, поддерживают то, что должно, даже не пытаясь противиться этому… Сигюн не такая, как я. Она думает иначе, чувствует все иначе. Ее все любят, у нее много друзей, которым она помогает… — Просто они обычные, — мягко обнимает меня царевич, аккуратно, словно фарфоровую куклу, грозящую вот-вот разбиться, притягивая к себе. — Они скованы правилами, навязанными им извне. А Сигюн… Она еще успеет обжечься. Такие, как она, со временем превращаются в свой худший кошмар. Мир просто не в силах простить доброты и наивности. — Кажется, нужно прекращать пить, — негромко смеюсь я, расслабленно прикрывая глаза. — Потому что только напившись я могла бы оказаться в твоей постели и из множества вариантов развития событий выбрать душещипательный разговор. — Все варианты успеются, — усмехается Локи, мягко проводя рукой по моему плечу. — Начинать надо с малого…       Просыпаюсь ранним утром, в этот раз в компании спящего царевича, что одновременно и радует, и не совсем. Голова гудит после выпитого ночью алкоголя, и, признаю честно, что могу вспомнить далеко не все время, что мы провели вместе. Остается лишь свято надеяться на то, что ночью я все-таки не позволила себе проиграть. Я помню, как мы говорили, помню магию, заворожившую меня своей красотой, помню его взгляд… Нет, не думаю, что могло произойти что-то неправильное. Или очень хочу так думать. — Я ведь могу и привыкнуть, — не открывая глаз, сонно произносит Локи. — Второй раз просыпаюсь с тобой. — К хорошему не привыкают, — многозначительно изрекаю я, лениво проведя пальчиком по его лицу. — Хорошим можно лишь наслаждаться… — Вот и наслаждайся, — нахально заявляет он, лукаво взглянув на меня. — Я совершенно не возражаю.       Кажется, я нашла картину, которой могу любоваться бесконечно. Зеленые глаза с игривым прищуром все еще подернуты сонной дымкой, извечно идеальные волосы взъерошились, а с лица пропала привычная отстраненная маска, выработанная годами долгих тренировок. Взгляд Локи буквально лучится задором и озорством, что он всегда пытается скрыть от посторонних глаз. И осознание того, что я, возможно, одна из немногих, кому довелось видеть его таким, приятно согревает сердце.       Не хочу сдерживаться и, склонившись к нему, легонько целую его в нос. Улыбнувшись, Локи притягивает меня к себе. Мгновение, и я уже оказываюсь под ним, крепко, но аккуратно прижатая к кровати. На несколько долгих мгновений наши взгляды пересекаются, и весь мир вокруг привычно пропадает. Он медленно, очень медленно целует меня в губы, оставляет поцелуи на шее, плечах. Игриво щекочет горячим дыханием чувствительную кожу за ушком. — Надо идти, — невесело вздыхаю я, покосившись на окно, за которым ясно виднеется рассветное небо. — Мне хочется кое с чем разобраться… — Уверена? — не прекращая мягко целовать меня, интересуется царевич. — А может, стоит остаться? — Не могу, — качаю я головой. — Ты же знаешь… — Знаю-знаю, — кивает Локи. — Всегда приятно сеять в твоей душе сомнения… — А я уж практически забыла, с кем имею дело, — с улыбкой замечаю я, обнимая его за шею и притягивая к себе.       Попасть в комнату мне помогает сам Локи, и там, к моему облегчению, мы не застаем Каю. Видимо та, не застав меня у себя ночью, благоразумно удалилась, ожидая, когда же ее позовут. А вот сам царевич, наоборот, совершенно явно не собирается никуда уходить. — И-и-и?.. — вопросительно приподнимаю бровь. — Хочу посмотреть, как ты решишь выгнать меня, — нахально заявляет он. — В прошлый раз, помнится, у тебя не получилось… — Буду надеяться, что если не обращать на тебя внимания, ты исчезнешь, — закатываю в ответ глаза, скрываясь в ванной.       Едва оставшись одна, даю волю чувствам. Обессиленно приваливаюсь спиной к двери, чувствуя, как бешено колотится сердце. Со мной что-то происходит, он как-то не так влияет на меня, и это одновременно и завораживает, и пугает. Меня тянет к нему, при виде него я готова сомневаться во всем, во что верила раньше. Я хочу быть с ним, хотя и прекрасно понимаю, что этому не суждено случиться. И даже не из-за моих «отношений» с Тором, а просто потому, что такие люди, как он, не умеют привязываться. Для нас обоих это развлечение, не больше, и хорошо бы, чтобы для меня все так и осталось. Иначе не знаю, как буду выпутываться из всего этого. Я должна быть той, кто решит уйти первой. Я, а не он. Брошенной мне уж точно никогда не бывать.       К сожалению (или к радости), когда я покидаю ванную комнату, Локи все еще остается у меня. Скептично закатываю глаза и, стараясь не смотреть в его сторону, методично выбираю себе платье на день, про себя гадая, чем могу отплатить ему за эту выходку? Чем в свою очередь могу причинить ему неудобства? И, кажется, придумываю нечто стоящее. Позже, не сейчас. Сейчас он ожидает моего ответа, так пусть расслабится и решит, что я не стану отплачивать. — Раз уж ты все равно здесь… Помогай, — подзываю его к себе, поняв, что в одиночку мне совершенно точно не затянуть платье на спине. — К твоему сведению, меня еще ни разу не использовали, как личную служанку, — иронично усмехается Локи, заходя мне за спину и мягко проводя рукой по моим открытым плечам. — Надо же когда-то попробовать, — усмехаюсь я в ответ. — Впрочем, я бы справилась сама, если бы не твое желание остаться. — Мне нравится раздражать тебя, — пожимает он плечами, ловко застегивая платье. Слишком ловко. Интересно, скольким девушкам Локи точно так же помогал собираться?.. Впрочем, это не столь важно. — А кто сказал, что у тебя получается? — обвивая его руками, притворно удивляюсь я. — Вывести меня из себя нелегко… — У меня еще есть время… — самоуверенно заявляет Локи. — И я им воспользуюсь.       До завтрака еще много времени, а потому я отправляюсь к Герсими, возбужденная перспективой предстоящего «разговора». Дважды я не предупреждаю, а потому в этот раз церемониться не собираюсь. Хватит и того, что она вообще спокойно прожила вчерашний вечер! Не будь я занята более приятным занятием, расплата за глупость настигла бы ее уже этой ночью.       Девчонка уже не спит. Она требовательным голоском отдает приказания своей служанке, явно чувствуя себя госпожой. Госпожой маленькой комнатки. Впрочем, Герсими способна лишь на это, и ничего другого ей не грозит. — Госпожа… — испуганно выдыхает Герсими, увидев меня в отражении в зеркале. По глазам вижу: чувствует, что что-то грядет. — Какая великая честь, — подобострастно кланяется девчонка, разом растеряв весь свой задор, с которым она так легкомысленно разболтала то, что не следовало.       Небрежным взмахом руки заставляю служанку оставить нас. Медленно, смакуя каждый шаг, подхожу к трепещущей от страха девчонке. Не говорю ни слова: пускай помучается и погадает, что ее ожидает. — Надо же, как нарядилась… — ядовито усмехаюсь я, окинув ее маленькую фигурку взглядом. — Для принцев стараешься? — Что вы… Как я могу?! — поспешно качает она головой. — Я же знаю, что мне нельзя к принцам… — Верно, — киваю я, в душе наслаждаясь ее страхом и трепетом. — Вот только вчера ты, как я поняла, так не думала. — Отец, госпожа моя, это отец велел мне быть там! — судорожно восклицает девчонка, умоляюще заглядывая в мои глаза. — Я не хотела стоять у вас на пути! Это все отец приказал… — Ну-ну, не пугайся, — с притворной улыбкой прерываю ее я, протягивая ей кубок с водой. — Вот, выпей. Так нервничаешь… — Госпожа, я не… — в ужасе «сестра» косится на кубок в моей руке, явно не желая пить из него. — Я сказала — пей! — выйдя из себя, приказываю я, свободной рукой схватив ее за лицо. — Это приказ, Герсими. Ты же не огорчишь свою госпожу?       В своей привычной манере говорю мягко, стараясь лишний раз не повышать голос. Любому, кто знает меня, известно: за этой мнимой добротой не может скрываться ничего хорошего. Вот и Герсими это прекрасно известно, потому она и боится выпить воду, предложенную мной. В принципе, я ее понимаю. Да и страх ее не безоснователен. Ну, это так, к слову.       В ужасе девчонка закрывает глаза, трусливо отступая к стене. Мелкая дрожь сотрясает все ее тело, грудь бешено вздымается. Рука, которой она все же отваживается принять кубок, едва слушается ее. Герсими несколько томительных мгновений рассматривает воду на свет, будто надеясь, что это как-то поможет. — Ну же, — настойчиво подталкиваю кубок к ее губам. — Я жду…       Герсими затравленно переводит взгляд с меня на воду и обратно, всеми силами стараясь не заплакать. Однако предательские слезы все равно собираются в уголках ее испуганных глаз, катятся по щекам, исчезая в оборках платья. — Госпожа моя, прошу, простите меня… Я сама не знаю, что нашло на меня вчера… — срывающимся голосом умоляет она меня. — Я клянусь, что больше никогда не скажу ничего подобного… Я не подумала… Я не знала, что это заденет вас… — Ты в своем уме?! — резко схватив ее за горло, восклицаю я. — Где я, и где ты?! И ты думаешь, что способна задеть меня?! — Простите… — совсем теряется она, и я чувствую, как бешено стучит сердечко в ее груди. — Простите, я не подумала… — Пей, — коротко приказываю я, вновь взяв себя в руки и угрожающе улыбнувшись. — Тогда и поговорим.       Видимо, поняв, что выхода нет, девчонка одним резким глотком осушает кубок и заходится в приступе сильного кашля. Мстительно наблюдаю за тем, как пара капель стекают по ее шее, прячась в глубоком декольте, которое она явно оголила в надежде на то, что сумеет привлечь внимание принцев. Дешевые фокусы, если за ними не стоит четкий план действий.       Несколько секунд ничего не происходит, и мы так и стоим на расстоянии пары сантиметров друг от друга. Медленно перевожу взгляд с ее глаз на дрожащие губы, осматриваю трепещущую девичью фигурку, столь тонкую и хрупкую, что, кажется, надави немного сильнее, и сломается, словно соломинка… Интересно, как сильно нужно надавить?       А в следующее мгновение Герсими, схватившись за лицо, с глухим криком падает на пол. О, ей очень больно, уж я-то знаю, как действует мой яд. Она в исступлении кусает губы и царапает лицо ногтями, будто бы стараясь сорвать с себя кожу, которая в это мгновение должна полыхать жарким огнем. Такая маленькая… Такая беззащитная… Такая глупая. Столь глупая, что осмелилась ровнять себя со мной. Я вдруг понимаю, что мщу ей даже не за рассказанную историю, а просто за то, что никто не имеет права считать себя равным мне.       Не выдержав, девчонка начинает рыдать в голос, хватает меня за подол платья в умоляющем жесте, однако я лишь брезгливо вырываю дорогую ткань из ее обожженных рук. Милое некогда личико превращается в уродливую маску, состоящую из свежих ожогов и шрамов, то же происходит и со всем ее телом. Еще минут десять — и ее не станет, яд прекрасно справляется с устранением глупых людей. — Смотри-ка… — с ухмылкой замечаю я. — Снова ты у моих ног. И снова молишь меня о пощаде. — Госпожа моя… Прошу… — задыхаясь и захлебываясь в рыданиях, просит она меня, даже не пытаясь утереть тонкую струйку крови, вытекающую изо рта. — Пожалуйста, спасите меня… — Помнится, в прошлый раз ты точно так же клялась и божилась в том, что больше мне не придется предупреждать тебя… — будто задумавшись, отзываюсь я. — Но, как видишь, мы вновь пришли к тому, с чего начинали… — Скажите, что мне нужно будет сделать?! — в исступлении восклицает Герсими. — Если хотите, я уеду! Только остановите это! — Мне не нужно, чтобы ты уезжала, — качаю я головой. — Однако твои услуги действительно могут понадобиться мне… — Я все сделаю! Все! Клянусь! — с готовностью заверяет меня девчонка. — Детский лепет, — равнодушно фыркаю я, доставая из-под корсажа магическую руну. — Поклянись вот на этом… Обещай выполнять все, что бы я ни приказала, и тогда я подумаю над тем, чтобы простить тебя. — Клянусь! — зажав руну в дрожащих руках, с готовностью соглашается она. — Вот и умница, — удовлетворенно киваю я, убирая камушек под корсаж. — Смотри-ка, что у меня есть…       Желая подразнить ее, покручиваю в руках пузырек с противоядием. Протягиваю его ей, но так, чтобы она не сумела дотянуться. А яд, судя по всему, уже во всю уничтожает ее изнутри, так что встать девчонка никак не сумеет. — Я же пообещала… — обессиленно выдыхает она. — Что еще? — Ничего, — качаю я головой.       Выжидаю еще пару мгновений после чего «случайно» роняю пузырек на ковер. Герсими мгновенно ловит его и осушает до дна, ни на секунду не допустив мысли о том, что это может быть еще более страшный яд. Впрочем, ее смерть не входила в мои планы. Теперь я получила себе свою личную служанку, которую могу использовать по своему усмотрению. Клятва, принесенная на руне, нерушима.       Антидот действует практически моментально, и Герсими, облегченно выдохнув, расслабляется. Подняться на ноги она все еще не в силах, но мне это и не нужно. Пускай знает, где ее место. Пусть навечно остается у моих ног. — Шрамы сойдут нескоро, — как-бы вскользь бросаю я. — Это послужит тебе хорошим уроком. Придумай, как объяснишь все это дорогому дядюшке. Боюсь, о том, что это сделала я, не может быть и речи. — Хорошо, — обессиленно выдыхает она. — Скажу, что… — Что пыталась сварить приворотное зелье, да ошиблась и отравилась, — со смехом приказываю я. — В принципе, это не так уж и далеко от правды… — Хорошо, — повторяет девчонка безразлично. — Я все сделаю.       За завтраком мы с Локи вновь не обращаем особого внимания друг на друга. Хотя в этот раз все же не удерживаемся и пару раз, забывшись, обмениваемся заговорщическими взглядами. Мимолетными, едва заметными, однако дарующими незабываемые ощущения. Один раз Сигюн чувствительно пинает меня под столом, однако я лишь отмахиваюсь от нее. Она ревнует, так что же с того? Сама виновата, раз не сумела заинтересовать его.       Или же все-таки сумела? Почти все утро царевич испытующе смотрит на нее, словно вглядываясь в открытую книгу. Сестра же вновь опускает глаза, скрываясь от его взгляда. Эта молчаливая дуэль не может не насторожить меня. Что-то явно произошло, вот только что именно?       После завтрака, в тайне от остальных, отчитываюсь матери о моем самочувствии. Не думаю, что будет хорошей идеей сказать ей о том, что меня отравили, а потому ссылаюсь на обычное недомогание. Фрейя неодобрительно качает головой, и я вспоминаю, как она учила нас, что если ты не умираешь, ты должен оставаться бодр и весел. И я обычно стараюсь следовать этому правилу, вот только вчера я как раз таки едва не умерла.       Общение с Тором проходит удивительно хорошо. Мне вообще кажется, что все, что между нами происходит, можно описать одним емким словом «спокойствие». Я, наверное, догадываюсь, как именно зелье подействовало на него. Над любовью оно не властно, но вот над мыслями — да. Скорее всего, норны просто убедили его в том, что я — наилучший вариант или что-то в этом роде, возможно наслали какую-то иллюзию вожделения. Не зря же они говорили, что любовь мне придется заслужить самой… Впрочем, и без нее мне живется неплохо.       Летнее солнце вовсю припекает, а потому мы решаем прогуляться в небольшой рощице на берегу реки, что находится в наших владениях. Сестра не очень разговорчива сегодня, и, мне кажется, она вообще поехала с нами только лишь потому, что, витая где-то в своих собственных мыслях, не отказалась вовремя. Эта резкая перемена настроения вкупе со странным поведением Локи вызывает немало вопросов… Ведь должна же быть причина всем этим переменам!       Прибыв на место, отхожу от остальных, наслаждаясь видом солнца, задорно поблескивающего на спокойной водной глади. Всеми силами стараюсь отгонять от себя дурные мысли, ведь понимаю, что бесполезными думами никак не помогу себе, однако они все равно то и дело лезут в голову. Кто осмелился проклясть меня? Какую цель преследовал? И, главное, стоит ли мне ожидать нового покушения? — Астрид, — окликает меня Годрик, поравнявшись со мной. — Что вчера произошло? — Стало нехорошо, — пожимаю я плечами. — Не ври мне, — порывисто развернув меня к себе, предупреждает он. — Мне ли не знать, что ты умрешь, но не назовешься больной. — Рик… — устало вздыхаю я. — Ты все равно ничем не поможешь. — Я просто хочу знать, что произошло, — беспрекословным тоном чеканит брат. — Ну, малышка… Рассказывай, — смягчившись, просит он, пригладив мои волосы, разметавшиеся от ветра. — Меня прокляли, — все же решаю рассказать я. — Сейчас все уже хорошо, проклятие было слабым, его удалось быстро снять… — Но понять, кто это был, конечно, нельзя, — мрачно заканчивает Годрик. — Сам же все понимаешь, — пожимаю я плечами. — Вечером посоветуюсь с Рагнаром… Может, он что-то подскажет. — Я схожу к нему с тобой, — вдруг заявляет брат. — Дай мне хоть чем-нибудь помочь, Астрид! — не дает мне возразить он, видя, что я хочу что-то сказать. — Раз больше от меня в этом деле все равно не будет никакой пользы. — Хорошо, — решаю уступить я. — Ты же понимаешь, что об этом не стоит говорить? — Понимаю, конечно, — кивает он, радуясь, что удалось так легко договориться. — Тебе кто-то помог избавиться от проклятия?.. — вдруг уточняет он, покосившись в сторону Локи, беззаботно беседующего с Сигюн. — Я настолько беспомощна? — с вымученной усмешкой интересуюсь я. — Думаешь, сама не справлюсь? — Смотря какой силы оно было… — глубокомысленно изрекает Годрик. — Ну, иди сюда…       С этими словами он тепло обнимает меня, на несколько мгновений скрывая от всего остального мира. Брат, наверное, единственный человек, которому я могу доверять в этом мире. И единственный, кого действительно люблю. Мы росли вместе, вместе учились, вместе попадали в разнообразные передряги… Сколько себя помню, он всегда прикрывал мои проделки перед родителями, а я всегда выгораживала его. Но, конечно, доверяться полностью нельзя даже ему. Просто потому, что я не умею этого делать. — Все будет хорошо, — поглаживает меня по спине он. — Рагнар должен помочь…       Возвращаемся к остальным, делая вид, что ничего не происходит и не происходило. Теплая вода так и манит, чтобы в ней искупались, однако не думаю, что это покажется приличным. А мне пока что очень нужно делать вид святой добродетели, подходящей наследному принцу. А потому я лишь ненамного захожу в воду, оставив туфли на берегу. Подол платья моментально намокает, однако меня это не слишком волнует. Меня вообще сейчас мало, что может действительно волновать, кроме самого главного. — Сегодня хороший день, — замечает Тор, присоединяясь ко мне. — Да, — отрешенно отвечаю я, перебирая в руках округлые влажные камушки, поблескивающие на солнышке. — Ты очень красива, — вдруг замечает он, немного помолчав. — Это приятно, — с улыбкой прикрываю глаза, наслаждаясь теплыми лучами, играющими на лице, и нарочно лишний раз красуясь перед царевичем. — У тебя есть какие-то… планы? — аккуратно интересуется царевич. — На будущее. — Ничего определенного, — пожимаю я плечами. — Да и у нас принято, чтобы наше будущее устраивали родители…       Откидываю камушки в воду и, стряхнув капли с рук, выхожу на берег, чувствуя, как песок приятно щекочет босые ноги. Тор устроился на больших камнях, и я решаю присоединиться к нему. Все-таки, между нами что-то было, и хорошо бы расставить все по своим местам. Что значит его фраза «…ты не против?..» Как относится к этому? Чего теперь ожидать? — Не желаешь как-нибудь прокатиться со мной? — вдруг спрашивает он. — С удовольствием, — киваю я, гадая «со мной» — это означает только с ним? Меня, что, только что позвали на свидание?..       Не глядя на меня, Тор берет мою руку в свою, кажущуюся по-настоящему огромной. Внутренне ликую, чувствуя, что дело двигается с мертвой точки. Да и еще, к слову, радости прибавляет тот факт, что за всем этим внимательно наблюдает Локи, не упуская ни малейшего действия. Пусть знает, что если он не сдастся первым, я могу перестать быть благосклонной к нему. (А вот вопрос, действительно ли я могу сделать это, лучше оставить на потом).       Даже случайное воспоминание о Локи заставляет что-то шевельнуться в сердце. Поворачиваюсь к Тору и, отыгрывая свою роль, нежно касаюсь свободной рукой его щеки, чувствуя под пальцами жесткую щетину. Встречаюсь с ним глазами, смотря куда-то сквозь него, вглубь себя, в бездну собственных воспоминаний. Он не спеша склоняется ко мне и целует, похоже нисколько не заботясь о том, что мы здесь не одни.       Закрываю глаза, чтобы представить на его месте другого. В душе сразу поднимается волна чувств, хотя они являются лишь призрачной тенью тех, что испытывала я с Локи. Обвиваю Тора за шею, позволяя ему привлечь меня ближе к себе. Вроде все то же: я ощущаю, как ускоряется биение его сердца, чувствую уверенные руки, блуждающие по моей спине… Но чего-то не достает. Чего-то определенно не хватает.       Его движения такие же, как и сам их хозяин — уверенные и лишенные хоть какой-либо интриги и подтекста. Все желания Тора ясны и прозрачны, и с одной стороны это здорово облегчает мне задачу: не приходится разгадывать мудреные шарады… Но вот с другой… Мне просто становится ужасно скучно. Кровь от его прикосновений не закипает, они скорее вызывают лишь приятное чувство удовлетворения и самодовольства. И больше ничего. В душе пустота, которую ужасно хочется заполнить хоть чем-нибудь.       Отстранившись, он прижимает меня к себе, а я гадаю, как же исполнила свою роль. Должно быть, неплохо, раз Тор верит. Убеждаю себя, что со временем я привыкну, что плата за старания будет соответствующей, однако неприятно покалывающее чувство в душе все никак не дает покоя.       Едва вернувшись, ловлю на себе испытующий взгляд Локи. Он чуть щурится и горько усмехается, разочарованно покачав головой. На сердце сразу становится как-то паршиво, будто я делаю что-то не то, что-то, чего не должна бы делать, совершаю какую-то ошибку… Однако я упрямо отгоняю от себя эти мысли. Я желаю стать королевой, а все остальное совершенно не важно.       Гордо вскидываю голову и отворачиваюсь от него, решив в этот день больше не обращать внимания ни на что. Уж точно я не поддамся на уловки Локи! Мне ведь прекрасно известно, чего он добивается… И именно поэтому я просто не могу позволить ему взять верх. Ему просто хочется в очередной раз досадить брату… И тот факт, что на пути к этой цели пострадаю я, его нисколько не волнует.       Во дворец возвращаемся уже к вечеру, и мы с Годриком поспешно покидаем остальных, направляясь к Рагнару — колдуну, научившему нас всему, что мы знаем о магии. Рагнар не раз спасал наше семейство, и, я надеюсь, поможет и сейчас. Иначе мне все же придется обратиться к норнам, чего я не слишком люблю делать из-за их пристрастия к туманным и устрашающим предсказаниям.       Старый колдун живет в собственной башне, находящейся в самом дальнем дворе замка, и добраться туда — отдельный вид приключений. В его жилище любят селиться грифоны, которых я безумно боялась в детстве. Помнится, я всегда просила Рика проводить меня до башни и встретить после урока, опасаясь этих царственных и смертоносных созданий.       На мгновение замираю пред массивной деревянной дверью, никак не решаясь постучать. Собравшись с мыслями, трогаю тяжелое железное кольцо и несколько раз громко стучу им по неотесанной поверхности двери, оповещая старца о своем визите. — Астрид! — добродушно восклицает он, отпирая дверь и заранее зная, что это именно я. — Годрик, входите!       Мой учитель — невысокий, седовласый старик, любящий расхаживать в длиннополых мантиях и остроконечных шляпах. На первый взгляд он может показаться чудаковатым, однако в его силе и власти не сомневается никто. Рагнар — ближайший советник моего отца. Именно он помогает ему принимать важнейшие решения, и он же тот незримый правитель, что имеет отношение буквально ко всем событиям, что происходят в Ванахейме. Именно под его влиянием нас позволили обучать магии, за что я несказанно благодарна ему. — Чаю? Или чего покрепче? — с хитрецой во взгляде интересуется он. — Покрепче, — усмехаюсь я, уже принимая из его рук кубок с вином. — Что стряслось, душа моя? — заботливо спрашивает старик, усаживая нас в высокие кресла — наверное единственная мебель во всей этой башне, на которой не лежат книги, пергаменты, колдовские приборы и сломанные перья. — Меня прокляли, — без предисловий рассказываю я.       Описываю все, что произошло вчера, (разумеется, относящееся к проклятию), опустив лишь тот факт, что избавил меня от него именно Локи. Рагнар, видимо, поняв, что об этом лучше не спрашивать, задает какие угодно вопросы, кроме этого. Старик всегда все понимает без слов. — Вот, — наконец, протягивает мне он деревянный амулет со множеством вырезанных рун. — Это, конечно, не укажет тебе на того, кто проклял тебя, но хотя бы уменьшит риск от нового… — Спасибо, — с улыбкой принимаю амулет, поспешно надевая его на шею. — Это лучше, чем ничего… — Может, можно сделать что-то еще, учитель? — уточняет Рик, уверенно держа меня за руку. — Увы, — качает головой Рагнар, задумчиво погладив длинную седую бороду, что он обычно заправляет за пояс. Бубенцы на его широкополой шляпе при этом задорно позвякивают. — Я попробую к духам обратиться, чтобы узнать, как быть теперь. — Спасибо, — кивает Рик, поднимаясь на ноги. — Тогда мы пойдем? — Астрид, — окликает меня учитель. — Останься. Еще одно дело у меня к тебе есть…       Годрик подозрительно посматривает на нас, однако без возражений уходит. Любому известно: если старик Рагнар что-то говорит, это надо выполнять немедленно, иначе будет хуже. — Вижу я, что сильный маг за тобой увивается, — без обиняков начинает он, пронзительно сверкнув серебристыми глазами, остро глядящими на меня сквозь очки-половинки. — Есть такое, — не спорю я, прекрасно зная, что смысла в возражениях нет никакого. — Остерегайся его, — накрыв мою руку своей, предупреждает меня Рагнар. — Не просто так он в твоей жизни появился… — В каком смысле?.. — настораживаюсь я, предчувствуя, что его ответ способен пролить свет на многое. — Отвергни его, — вдруг озлобившись, приказывает старик. — Иначе погубишь. Я вижу, что он сейчас на границе добра и зла находится. Отвергнешь его — добро перевесит, а если примешь — то зло. Это же зло и тебя захлестнет. Не получишь с ним ничего, кроме мук. — А я-то здесь при чем? — растерянно уточняю я, признаю, слегка испуганная столь резкой сменой настроения учителя, к которым так и не смогла привыкнуть за те долгие годы, что мы знакомы. — Я же не… — Ты не плохая, — качает Рагнар головой, вновь подобрев. — Но к чему лукавство? Образцом добродетели тебя уж точно не назвать. А вот сестра твоя как раз и вытянет его на добрую сторону… — Сигюн ни черта не получит! — вскочив, яростно шиплю я. Сама толком не понимаю, откуда взялось это раздражение, однако при мысли о том, чтобы по своей воле уступить Локи сестре, буквально не могу сдержаться. — Она будет с Локи только тогда, когда я разрешу ей это!       Старик никак не реагирует на столь внезапную вспышку гнева, лишь удрученно качает головой. Чтобы успокоиться, массирую виски, стараясь выбросить из головы все, что только что наговорил старик. Чушь. Это я-то привлеку его на темную сторону?! Как вообще я могу что-то сделать с ним, будучи в отношениях с его братом? Очень скоро все, что происходит между мной и Локи, закончится, оставив после себя лишь несколько приятных воспоминаний, и вот тогда-то я соглашусь на то, чтобы Сигюн была с ним. — Послушай старика, Астрид… — устало качает Рагнар головой. — Все, в чем ты сейчас так уверена, очень скоро изменится. И вот тогда-то ты поймешь, что была не права. Поймешь, только… — Знаю! — фыркаю я, направляясь к выходу. — «Поймешь, но будет поздно!» — скептично цитирую раздражающее предзнаменование норн. — Я это уже где-то слышала! Пугать меня просто нет смысла. — Много людей умрет, — как-бы между прочим замечает Рагнар, прекрасно зная, что для меня это уж точно не аргумент. — Если не отступишься прямо сейчас, по головам пойдете, чтобы вместе быть. — Да не будем мы вместе! — отмахиваюсь я от него. — Я… — Знаю я, чего ты желаешь, — со снисходительной усмешкой, с которой родители обычно выслушивают грандиозные мечты своих детей, прерывает меня старик. — Судьбой тебе иное уготовано. — Я не верю в судьбу, — уверенно отрезаю я, дергая дверь за кольцо. — Доброй ночи, учитель. — Доброй, дитя… — невесело прощается со мной он. — Сама свое сердце под нож отправляешь. Ты уничтожишь его, а он тебя…       Раздраженная и ужасно опустошенная этим разговором, возвращаюсь в свою комнату. Кая вроде бы и пытается разузнать, что стряслось, однако я лишь отмахиваюсь от ее расспросов, поскорее выпроводив старушку восвояси. Принимаюсь неистово метаться из стороны в сторону, в тщетной попытке успокоить рвущиеся наружу эмоции. Это же надо — так испортить прекрасный вечер! Какая, к черту, судьба?! Почему бы им всем просто не сказать, что я буду с Тором?! К чему эти предсказания про будущее с Локи, только лишний раз бередящие душу?! А что же это будущее сделало с ним?! Ни за что не поверю, что он позволит кому-то изменить себя, столкнуть во зло, точно так же, как и я никому не позволю диктовать мне свою волю! Все это бредни! И я должна доказать это. И рассмеяться в лицо всем, кто так любит ссылаться на судьбу и зловещие знаки… — Вот это зрелище… — с усмешкой замечает Локи, появившийся так не вовремя. — Сейчас ты как никогда похожа на ведьму! — Ощущаю себя так же, — зло отзываюсь я, стараясь успокоиться.       Провожу руками по волосам, откидывая их за спину, и на несколько мгновений закрываю глаза, всматриваясь в темноту, что предстает пред взором. Грудь часто вздымается, сердце бешено отстукивает ритм где-то в ушах. Мне кажется, что в этот момент я готова убить кого-то, кто осмелится дышать громче положенного. И самое интересное, что я понятия не имею, какое из событий вызвало во мне эту волну агрессии. Ну не предсказание же Рагнара? Это же просто смешно!       Мягкие руки аккуратно обвивают меня со спины. Локи не говорит ни слова, прекрасно понимая, что слова сейчас бессмысленны. Он аккуратно привлекает меня к себе, кладет голову на плечо и просто дает понять, что я не одна. Я чувствую, как дрожь от перевозбуждения постепенно сходит на нет, успокаивается дыхание, а невеселые мысли сменяются на более радужные. Шумно выдыхаю и, наконец обуздав злость, расслабленно опускаю голову, утопая в пьянящем тепле его рук, не оставляющих ни малейшего шанса плохому самочувствию. — Успокоилась? — вкрадчиво интересуется Локи. — Вроде бы. — Не хочешь рассказать? — Нет, — качаю я головой. — Как хочешь, — пожимает он плечами. — Пойдешь со мной? — Куда это? — удивленно интересуюсь я, покосившись на луну, что уже во всю светит на небе. — Гулять, — просто отзывается царевич. — Мы же сегодня… — Ну да, — скептично усмехается Локи. — Находиться в обществе моего братца — сплошное удовольствие! Для тебя, я так понимаю, «особенное», — многозначительно добавляет он, явно намекая на обратное. — Пошли, — соглашаюсь, поняв, что одиночество комнаты просто сведет меня с ума.       В мгновение ока мы переносимся на то самое место, на котором были сегодня днем. Только сейчас, под покровом ночи, в изменчивом свете луны оно кажется мне совершенно другим, сказочным, волшебным. Стрекочут сверчки, в воздухе мигают озорные огоньки светлячков, трава блестит от росы. А птицы… Птицы заводят свои лучшие трели, словно специально выступая для нас. Лишь вода все так же манит своей свежестью. — Я люблю ночь, — ни к кому особенно не обращаясь, делится Локи. — Ночью все иначе. — Ночью спокойно, — соглашаюсь я. — Никто не досаждает…       «Никто». Именно. В последнее время мне совершенно никто не досаждает ночами! Хотя, в принципе, на такую компанию я согласна… Просто получился весьма интересный каламбур.       Чуть отхожу от Локи и, запрокинув голову и раскинув руки в стороны, начинаю весело кружиться в лунном свете, всецело отдаваясь моменту. Ветерок приятно развивает волосы, щекочет лицо, треплет подол легкого платья. Нос наполняют пьянящие ароматы лета, и кажется, что свобода будет бесконечной. Что эта ночь, эти чувства не закончатся никогда!.. Но затем приходит осознание того, что очень скоро взойдет солнце, принося новый день и новые запреты и правила. День, начало которого мне так хочется отложить. — Хорошо здесь… — с улыбкой говорю я. — Тебе лучше, — констатирует царевич, придирчиво осмотрев меня. — Намного! — отмахиваюсь, в душе радуясь тому, что он, вроде как, только что проявил заботу. Всегда приятно, когда замечают перемены в твоем самочувствии и настроении. — Видел недавно Герсими, — как-бы невзначай оповещает меня Локи. — Должен сказать, ты не разочаровала. Думаю, больше она и не подумает потревожить тебя… — Уж я позабочусь об этом, — согласно киваю в ответ. — Она навеки запомнила, что не стоит бросать мне вызов. — Узнала, кто мог проклясть тебя? — вдруг спрашивает царевич, вальяжно устраиваясь на стволе поваленного дуба, упавшего как раз около самой воды. — Нет, — помрачнев, вздыхаю я. — Да и не думаю, что когда-либо… — Кто тебе помогает? — перебивает он меня, проницательно прищурившись. — К норнам ты не могла обратиться, да и не думаю, что стала бы вновь тревожить их. Это должен быть сильный маг… — Тебе-то это зачем? — притворно удивляюсь я. — Мне помогают… Остальное неважно. — Потому что это опасно! — восклицает вдруг царевич, выразительно закатив глаза. — Потому что от того, к кому ты обратилась, зависит твоя чертова жизнь! — Смотрю, тебя очень волнует моя жизнь, — фыркаю я в ответ. — Рагнар помог мне, — все же решаю уступить ему. — Да-да-да, «тот самый» Рагнар Ванахеймский! — увидев его удивление, уточняю я, уже привыкнув к тому, как на людей, сведущих в магии, действует это мистическое имя, окутанное паутиной тайн, легенд, историй, домыслов и простых сплетен. — Он — мой учитель. Не отказал своей любимой ученице. — И что он сказал тебе? — слишком уж напряженно интересуется Локи. Интересно, с чего бы? — Что не может увидеть, чьих это рук дело, — пожимаю плечами. — Дал амулет, но… Черт, я не понимаю, почему так сложно узнать, чье это проклятие? Раньше ведь всегда получалось! Сейчас же будто что-то мешает…       Смутная догадка вдруг на краткое мгновение появляется в голове, однако я умудряюсь упустить ее. Она исчезает, оставив после себя какое-то зудящее чувство в животе. Будто я упускаю нечто непозволительно простое, что буквально маячит пред глазами… Однако эта мысль становится все дальше, а подозрения все призрачнее, и вот, спустя всего лишь пару секунд от моих подозрений не остается и следа. — Может, это Сигюн?.. — отчаявшись выяснить истину, наугад интересуюсь я, обращаясь скорее к себе, чем к Локи. — Твоя сестра? — с усмешкой переспрашивает он, явно намекая на абсурдность моей идеи. — Прости, но, по-моему, ты просто сходишь с ума и начинаешь подозревать всех подряд. Да и Сигюн не такой уж блестящий маг, я бы понял, что это она. — Возможно, ты и прав, — со вздохом киваю я. — С тем же успехом я могу подозревать и Годрика, и даже родителей… Если задуматься, причин хватает у многих. — Интересно живешь, — с иронией усмехается царевич. — Если можешь подумать даже на… — Семью? — заканчиваю за него я. — Я тебя умоляю, как будто ты живешь иначе! Проклятие не смертельное, следовательно, убить меня не хотели, а хотели на какое-то время вывести из игры… Пожалуй, вполне в духе моей семьи. Убить — не убьют, но… — В том-то и разница, — невесело замечает он. — Мой отец вполне способен казнить… — Тебя, — вновь договариваю его фразу я. — Над Тором-то вряд ли когда-либо возникнет такая угроза! — Ну, если только он очень постарается, — переводит Локи разговор, очевидно, задевший его за живое, в шутку. — Думаю, Тор спит и видит, каким бы еще образом досадить нашему отцу!       И вновь этот излюбленный прием: рассмеяться в лицо тому, что причиняет боль. Это умение поражает до глубины души, заставляет понять, насколько силен человек, сидящий рядом со мной. Я не думаю, что его часто можно увидеть не в духе… За все время нашего знакомства он не позволил себе ни одной лишней или неуместной эмоции на людях. Да, мы знакомы не так давно, но, думаю, достаточно, чтобы узнать его. Тем более, что мне этого хочется.       Ненавязчиво накрываю его руку, лежащую на стволе между нами, своей. Просто так, не оставляя скрытых смыслов, только лишь потому, что чувствую, что эта тема вызвала не слишком приятные эмоции в его душе. Казалось бы, это столь невинное прикосновение, особенно после всего, что происходило между нами в последнее время, однако именно из-за него у меня по телу вновь начинают бегать мурашки. Сегодня я узнала Локи чуть больше, хотя, признаю, совершенно не старалась ради этого. Все это происходит само: он что-то говорит, а я с легкостью читаю чувства, стоящие за словами. Раньше я никогда не утруждала себя попытками понять окружающих. Но сейчас мне самой ужасно хочется этого. Кажется, что узнавая его, я смогу узнать и себя, увидеть свое отражение в его душе. — Так значит, к Рагнару обратилась? — прищуривается он с хитрецой во взгляде. — Решила до последнего не просить меня о помощи? — Я о тебе и не подумала, — с улыбкой пожимаю я плечами. — Да тебе до него далеко, наверное… — Опрометчивое заявление, — чуть щурится Локи, явно что-то задумав. — Далеко, значит…       В следующее мгновение вся поляна вокруг оказывается буквально усыпана полчищами самых разнообразных пауков, взявших нас двоих в плотное кольцо. В ужасе сглатываю, вновь неосознанно двигаясь к царевичу. Насекомые не приближаются на слишком уж близкое расстояние, однако меня они бы испугали, находясь и в нескольких десятках метров.       Я понимаю, что они не настоящие, что все это лишь проделки царевича, однако все равно никак не могу справиться с паническим страхом. А царевич, конечно же, прекрасно пользуется этим, и когда я оказываюсь на очень близком расстоянии от него, бесцеремонно обнимает меня за плечи, улыбаясь подчеркнуто невинно. Нет, ну вы видели когда-нибудь более честные глаза, чем глаза Локи в этот момент?! Словно бы это и не он варварски использует мои же страхи против меня. Едва касаясь, он нарочно пробегает пальцами вдоль моей спины, заставляя меня испуганно дернуться. — Имей совесть… — с трудом пытаюсь вразумить его я, наблюдая за тем, как самый большой из пауков лениво переползает с места на место. — Локи… — Я уверен, ты способна на большее, — нахально замечает он, пожав плечами.       Я понимаю, на что он неприкрыто намекает. Разворачиваюсь к нему лицом и, поддавшись чуть вперед, отчаянно целую его, стараясь не думать о полчищах пауков, столпившихся за моей спиной. Царевич же, получив желаемое, уверенно обвивает меня руками, притягивая еще ближе к себе, и в его объятиях мне становится необычайно спокойно. Постепенно ощущение его мягких губ, нежно касающихся меня, затмевают панику, и мне даже удается расслабиться и забыть о пауках. — Сволочь ты, дорогой мой, — беззлобно бросаю я, заметив, что насекомые исчезли, будто их никогда и не бывало. — Стараюсь, — не остается в долгу царевич, довольно взъерошив волосы. — Дорогой?.. — лукаво переспрашивает он, улыбнувшись. — Неожиданно. Буду знать на будущее, что к тебе нужно подходить с пауками! — Еще раз сделаешь так… — пытаюсь придумать достойный ответ я, однако Локи, бесстыдно склонившись ко мне, не дает мне сделать этого, мешая спокойному течению мыслей своим нахальным взглядом. — Что же ты сделаешь? — ухмыляется он. — Нос откушу, — так и не найдя подходящей колкости, отвечаю я первой фразой, пришедшей в голову. — Ну, попробуй… — снисходительно разрешает Локи, лениво поигрывая с прядью моих волос.       Он игриво щекочет ими мою щеку, а я оказываюсь не в силах удержаться от смеха. Легонько целую его в нос и быстро, чтобы не успел вновь все взять в свои руки, ускользаю от него, победно вскинув голову. — Вода должна быть еще теплой, — замечаю я, покосившись на ровную гладь воды. — Хочу купаться! — Это не новости, — пожимает Локи плечами. — Давно хочешь. — Откуда ты?.. — Ты думаешь, можно так тоскливо смотреть на реку и думать при этом, что никто ничего не поймет?.. — скептично осведомляется он. — Ах, значит, тоскливо?..       Коварно прищурившись, склоняюсь к прохладной воде и окатываю его волной мелких брызг. Не могу удержаться от смеха при виде удивленного выражения, с которым Локи проводит рукой по намокшим волосам. Впрочем, мне удалось застать его врасплох всего лишь на мгновение: в следующую секунду он уже хитро улыбается и в свою очередь посылает в меня тучу брызг.       Со смехом утираю лицо рукавом, чувствуя, как по венам разливается приятная безмятежность. Вот он — миг, ради которого стоит забыть обо всем, бросившись в омут с головой. Можно все, чего желает душа. С этим человеком мне можно все. Я просто могу наслаждаться свободой и ночью, что действительно запомнится мне, как одно приятное мгновение из жизни. Как время, в которое я могу быть собой.        Я все равно уже мокрая насквозь, так что без раздумий захожу в воду, нарушая ее безукоризненно ровную гладь. В детстве меня пугали, что если купаться ночью, тебя непременно заберут русалки, и тогда я наивно верила в это. Пока не поняла, что ни одна русалка не причинит вреда, если ее перед этим хорошенько не оскорбить. Духи гораздо умнее людей: ни один из них по доброй воле не станет жестоким…       Долго плавать не получается: вода все же слишком холодная. Однако даже несколько минут дарят непревзойденное удовольствие и позволяют окончательно избавиться от напряжения, накопившегося за день. — Ты не перестаешь удивлять, — хитро улыбнувшись, замечает Локи, окинув меня оценивающим взглядом.       Легкое платье намокло, стало прозрачным и тесно облепило мою фигуру, о чем я, кстати, не подумала заранее. Впрочем, это даже приятно. Приятно ловить на себе его пристальные взгляды. — Надо возвращаться, — оповещает меня. — Замерзнешь. — Вы заботитесь обо мне, уважаемый милорд? — прищурившись, интересуюсь я. — Только немного, — снисходительно кивает он. — Если ты заболеешь, с тобой будет не так интересно!       Возвращаемся в мою комнату, и я внезапно понимаю, что сейчас он уйдет. И что эту ночь я проведу одна. Вроде бы и привычно, и я ни в коем случае не стану останавливать его, вот только… Отпускать царевича мне ужасно не хочется. И это пугает. Пугает, потому что я должна держать сердце холодным. Это непривычно — бояться отпустить человека… — Доброй ночи, — нарушает Локи воцарившуюся тишину. — Доброй… — эхом отзываюсь я в пустоту, потому что он уже привычно исчез.       Пустота. Невыносимая пустота накатывает на меня сразу же, едва я осознаю, что осталась одна. Одна во всем мире, сжавшимся вдруг до этой комнаты, наполненной сладким ароматом цветов, напоминающих мне о Локи. Мне вдруг становится очень страшно. Страшно от того, что я понятия не имею, как сделать следующий шаг. Я не привыкла к той жизни, к которой упорно стремлюсь. Врать можно кому угодно, но врать себе не получится, сколь хорошим лицемером ты бы ни был. Вот только почему на эти мысли меня натолкнуло краткое общение с младшим принцем? Что такого он умудрился сказать или сделать, чтобы заронить зерно сомнения в моей душе?       Решительно качаю головой и, собравшись с мыслями, запрещаю себе впредь даже думать о подобном. Все мы люди и всем нам свойственно чувствовать, вот только главное наше отличие состоит в том, что кто-то идет на поводу у чувств и эмоций, а кто-то живет разумом. Сердце не приведет к счастью, а голова — да. Иначе и быть не может, а потому и нечего лишний раз искушать себя пустыми мыслями и мечтами.