Господи, а можно я временно умру, прямо сейчас? Вот здесь вот лягу в уголке тихонечко и денька на три уйду в небытие? Ты мне там все покажешь, кофейку выпьем где-нибудь, пощебечем, а тело мое пусть отдохнет от глобального недоумения, полежит ровненько. Марта Кетро. Улыбайся всегда, любовь моя
Нацуми печальным взглядом осматривала улицы знакомого ей Рукона. За столько лет он ни капли не изменился. Та же бедность. Те же грязные здания и переулки. Тот же страх, сочившийся от душ, их населяющих. Светлая коса, волочившаяся за ней по деревянным доскам, всего за пару минут окрасилась в серо-бурый цвет, поэтому пришлось немного намотать её вокруг резинки, сооружая пучок. Всё же гигай со стрижкой-каре был куда практичнее её истинного облика. Волосы длиной в два с лишним метра пусть и ничего не весили, но цеплялись за всё что могли, а прочностью они обладали немалой. А чтобы спокойно убежать от Котоцу, их пришлось свернуть в руке кольцом дважды и держать, чтобы они не попали в него. Хоть в бою от них был прок. Да и между собой локоны не путались. Плюсы перевешивали чашу «весов пользы». Орихиме и Урю всё так же «залипали» на блондинистую косу, как и тогда, когда впервые увидели духовную форму Урахары. Чад осматривал опустевший город. Ичиго пытался выведать у Йоруичи, куда им направляться, чтобы найти Рукию, ведь сама Сихоин отвечала только на те вопросы, на которые считала нужным отвечать. В своё время Нацуми морщилась при каждом слове недосинигами, ведь кот до сих пор сидел на её плече, а, значит, и Ичиго чуть ли не оглушал её правое ухо. Но после того, как она поставила его на место своим фирменным дьявольским взглядом, парень заткнулся и молча следовал за лидерами группы — чересчур мрачной блондинкой и говорящим котом. Как только воодушевлённый Куросаки приблизился к границе района Сейрейтея, огораживающая стена из камня сэки-сэки тут же опустилась, чуть ли не похоронив под собой нерадивого спасателя. Нацуми тяжело вздохнула, про себя повторяя, что весь этот бред происходит ради Рукии. Мысли о Кучики её успокаивали. Её защита была всегда самой приоритетной, после, конечно, защиты брата, но тот и сам мог постоять за себя. Стена опустилась, и тут же появился её страж — великан, охраняющий врата Белого пути. Как и всегда он, не разбирая, кто, куда и зачем, начал атаковать Ичиго. — Довольно, страж, — Нацуми, сложа руки на груди, вышла к бьющейся паре, останавливая их бой одним лишь своим взглядом. — Мы не желаем тебе зла, Джидамбо Икканзака. — Госпожа… Урахара? — и без того огромные глаза стража расширились, да так, что казалось вот-вот выкатятся. Джидамбо было решил, что ему мерещится этот призрак прошлого, поэтому протёр глаза. Однако босая девушка с необычайно длинными светлыми волосами никуда не исчезла. В ней узнавалась и малышка, светлая память о которой хранится в сердцах всех бывалых синигами Сейрейтея уже как сотню лет, и её близнец, ведь она уже выросла и стала ещё больше походить внешне на брата. Её наряды с иголочки, придающие ей кукольную милоту, сменились. Теперь уже сформировавшаяся девушка носила белое короткое кимоно и поверх — рдяного цвета хаори, перевязанное на середине талии белым хаори-химо и надетое только на одну руку. За спиной виднелась алая рукоять занпакто с золотой гардой. Её серые глаза так незнакомо тускло светились печалью и усталостью, но в них была и львиная доля решимости. Ясно было, что не по своему желанию юная Урахара вернулась в Общество душ, и своей цели она, во что бы то ни стало, достигнет. — Господин Джидамбо, не будете ли Вы так любезны и не пропустите ли Вы нас? — как всегда почтительно попросила Нацуми. Джидамбо нахмурился. — Вы же знаете закон, госпожа. Я не могу вас пропустить, кем бы вы ни были. Сейчас вы всего лишь рёка. И ничего хорошего не может исходить от рёка. А всё, что угрожает Сейрейтею, должно быть уничтожено. — Много законов, но мало законности, — вздохнула Нацуми. — Господин Джидамбо, — вновь громогласно обратилась она к стражу и не продолжила, пока не убедилась, что он обратил на неё полностью своё внимание, — если этот рёка победит Вас, — имея в виду Ичиго, говорила Урахара, — Вы пропустите нас? — Что?! — возмутился было Куросаки, но на это Нацуми лишь мимолётно взглянула на него взглядом демона. — Пусть сначала победит, — согласился наконец Джидамбо. — Вот и славно.***
— Эй… — тихий шёпот раздался в ночи. Нацуми открыла опухшие от второго дня бессонницы глаза и повернула голову в сторону не спящего в столь поздний час Ичиго. — Людей не зовут «эй», — девушка нахмурилась. — Простите, госпожа Урахара, — без обычного страха в голосе перед близняшкой Киске, ответил Куросаки. От серьёзности его тона даже складки на лбу Нацуми разгладились не то от удивления, не то от интереса. — Я просто хотел спросить. — Так спроси, — безразлично сказала Нацуми, поворачиваясь обратно к стене. Ичиго недолго смерил её взглядом и продолжил: — Почему Вы тогда у ворот оттолкнули меня? Нацуми задумалась. Перед глазами промелькнули сцена вчерашних событий. Вот они прибыли в Рукон. Вот Ичиго побежал сломя голову к границе. Вот опустилась стена и появился страж. Вот он согласился на поединок. Вот Ичиго выиграл. Вот Джидамбо открыл ворота. И вот… Свет солнца осветил со спины капитана Ичимару. Его занпакто сверкнул в солнечных лучах и понёсся со скоростью звука к Куросаки. Но вместо того, что вспороть грудь парню он лишь слегка «царапнул» скулу оттолкнувшей его Урахары. Нацуми нахмурилась и непроизвольно провела пальцем по щеке в том месте, где не так давно «красовался» порез, залеченный под ноль. — Ты бы предпочёл умереть? — скептически спросила она. — Нет, но… — тут же рефлекторно ответил Ичиго. — Я думал, что я Вам не по душе. — Хоть иногда и кажется, что все люди мне не по душе, Ичиго, — хихикнула Нацуми, — это не так. — Что-то не похоже… — пробормотал саркастично старшеклассник, памятуя о том, что блондинка относится ко всем из их компании с любовью, кроме него. Его она мечтает прибить, прямо как сумасшедший папаша Куросаки. По крайней мере, складывалось такое ощущение. От сравнения этой сильной, но доброй и хотя бы красивой девушки с его забиякой-отцом, который больше похож на совсем немного эволюционировавшую со своего уровня обезьяну-шимпанзе, Ичиго передёрнуло. Не дай Ками им быть хоть в чём-то похожими! — Я не буду отвечать на твой глупый вопрос, — растянуто ответила она. — Скажу лишь, что ни разу ещё не пожалела о твоём спасении. И, надеюсь, так будет и впредь. — Будет, — уверенно завил Куросаки, отворачиваясь к противоположной спине. — Посмотрим, — Нацуми ответила с улыбкой, когда в комнате храп Ичиго уже смешался с храпом остальной компании. POV Нацуми На самом деле я никогда не испытывала неприязни к людям и другим созданиям. Разве что к пустым, но кто любит пустых? Я люблю людей и души, даже очень. Но вот разговаривать с ними мне особо не хотелось. Сколько я помню свою жизнь… так было всегда. Меня трудно было вывести на разговор, разговор в человеческом понимании. Я могла вежливо отвесить комментарий по поводу чего-либо, или односложно ответить на какой-то вопрос. На весь Сейрейтей было не так много людей, способных общаться со мной более десяти минут. И одним из них был он… Печаль снова туманной дымкой заволокла мне разум и глаза. Но я дёрнула головой, пытаясь отогнать наваждения, и к своему превеликому неудовольствию стукнулась лбом о пол. Только Король душ знает, какие усилия мне понадобились, чтобы сдержаться! Это не было больно, но было неожиданно и ощутимо. Всегда так со мной. Вечно мой лоб во что-нибудь врежется, или мои пальцы зацепятся за угол мебели. Эх… мне больше века, а мои мысли до сих пор как у человеческого подростка. И притом проблем с координацией у меня нет! А ладно… о чём я думала? Лет сто назад я была известна во всём Сейрейтее не только как сестра капитана Урахары, но и как самая несговорчивая и, тем не менее, милая синигами за всю историю Общества душ. Моя вежливость порой дезориентировала противников ничуть не хуже подавляющей духовной силы капитанов Готея-13. Но как это обычно бывает, произошло то, что переламывает в человеке его внутренний стержень приоритетов и принципов, превращая его в реалиста с манией к едкому сарказму. Так было и со мной. В мире людей переживать прошлое было не то чтобы легко… но это было гораздо легче, чем сейчас, в Руконе, спустя сотню лет, когда даже воздух напоминает тебе о твоих душевных ранах. Даже стоя в пушке Куукаку, я всё равно возвращалась к событиям прошлых дней. С одной стороны, предстоящая встреча с друзьями из прошлого меня не могла не радовать. До боли в сжимающемся в предвкушении сердце радовать. Да и улыбку Рукии мне было жизненно необходимо увидеть. Но я не могу точно сказать, чего мне хочется больше — встретиться с ними или не встретиться с ним. Кажется, я сжала Бенизакуру, иначе я не могу объяснить странные переглядки моей команды по спасению. Дыши, Нацуми. Всё будет хорошо. Опусти руку, Нацуми. В тебе достаточно самообладания. Надо спасти Рукию. Надо увидеться с прошлым. Прошлым, которое точно вскроет мои незажившие душевные раны. Пушка Куукаку выстрелила.