Обиженная женщина способна на любые поступки, кроме адекватных. Сериал «Кухня»
Я знала, что сны изменятся с того злополучного кошмара. Но я даже и предположить не могла насколько. Это была не пустыня, не коридор и не тронный зал. Я не могла открыть глаза, какая-то ткань была обвита вокруг них. Я чётко чувствовала… точнее наоборот… Не чувствовала руки, поднятые над головой, и ногами не касалась пола. Я была подвешена. Тело, в котором была я, было подвешено за руки холодными цепями. Тишина. Лишь скрипы и мои глухие, хриплые вдохи. Я медленно сходила с ума от боли затёкших рук, пока кожей не почувствовала в комнате присутствие ещё кого-то. Едва слышные шаги раздались откуда-то за спиной и буквально через секунду низ оголённой спины еле ощутимо коснулись грубые подушечки пальцев. Тело инстинктивно подалось вперёд, качнувшись на цепях, и прогнулось, только чтобы отстраниться, перестать ощущать то, что его тронуло. Хриплый мужской смешок раздался совсем рядом, горячее дыхание опалило шею. Тело вздрогнуло, снова выгибаясь, когда пальцы заскользили вдоль позвоночника вверх до середины, а затем, сменив направление, очертили талию. Она чувствовала, что его лицо находится в каких-то жалких пяти миллиметров от её кожи, он ни на мгновения не давал забыть о своём присутствии, плавно, словно хищник, обходя её. Еле касаясь, его пальцы дотронулись до её бёдер и потянулись вверх, медленно, тягуче обводя контуры её тела лёгкими щекочущими движениями, обвили грудь, стиснутую широкой полосой чего-то, напоминающего кожу, неприятно липшей к телу, обвели ключицы, шею, и только тогда переместились на затылок, развязывая узел. Ткань скользнула вниз, более не сдавливая её голову. — Проснись, любовь моя, — тихий мужской шёпот раздался даже ближе, чем я рассчитывало. Тело поддалось: глаза медленно раскрылись. Не знаю, я не сильно удивилась, увидев его лицо перед глазами. Перед глазами Ренэйт, если быть точнее. Это же её воспоминания… Картина была расплывчатая, но я его легко узнала. Тёмные волосы, зачёсаны назад, с выбившейся прядью, рассекающей его хищное выражение слишком красивого для такого морального урода лица. Улыбка-полуоскал стала ещё немного шире, когда мой мутный взгляд перестал медленно елозить по его лицу и остановился на его пронзительных карих глазах, чуть прищуренных в усмешке. В отражении его радужки я увидела лицо. Лицо этого тела. В чёрных зрачках я плохо могла его разглядеть. Лишь понимала, что оно не моё. Глаза сами скользнули за его ухо, натыкаясь на зеркальную стену. Картина была просто отвратительно. Подвешенное хрупкое тело висела на цепях, как я и предполагала. До решётки в полу от ног было сантиметров десять. Единственной одеждой были мини-юбка и лиф без бретелей, которые действительно были просто широкими полосами чёрной кожи. Худое тело было всё в многочисленных порезах и синяках. На левой скуле тёмным пятном виднелась очередная гематома, пухлая нижняя губа была разбита, бурая корка стягивала края ранки. Над правой бровью был порез, засохшая кровь облепило веко глаза. Странно, но боль от побоев и неприятные ощущения от давно свернувшейся алой жидкости я почувствовала только сейчас. Зелёные радужки глаз, обрамлённые чёрными белками, вертикальными зрачками пусто смотрели на своё изображение. Чёрный ворох волос был стянут резинкой на затылке, давая прекрасную возможность лицезреть длинные не человеческие остроконечные уши. — Ты так долго спала, — вновь напомнил шёпотом о себе мужчина. Зрачки глаз под полуприкрытыми веками медленно переместились обратно, находя его лицо. — Я соскучился. — Лжец, — тихо выдало тело скрипучим голосом. Карие глаза вспыхнули на краткую секунду гневом, тыльная сторона его ладони быстро нашла синяк на скуле. Звук глухого шлепка словно оглушил эту странную комнату. Голова метнулась в сторону с такой силой, что я было подумала, что она оторвётся — настолько силён был удар и настолько слабо было это тело сейчас. — Разве я разрешал тебе говорить, малышка? — прошелестел он. Как бы мне хотелось плюнуть в эту самодовольную рожу прямо сейчас. Но тело не отзывалось на мои желания. Голова безвольно лежала на груди, а глаза были устремлены в пустоту, сквозь голый пол этой темницы. — Зачем ты сопротивляешься? Зачем причиняешь себе боль? Это я-то боль причиняю? Кто тут кого избивает? Я не мазохист, чёртов ублюдок. Я почувствовала, как дрогнули губы в усмешке, разрывая засохшую корку крови. Лёгкая покалывающая пульсации тут же начала исходить от эпицентра в виде ранки. Тёплая капля алой жидкости скользнула вниз к подбородку. — Сдайся, — его губы еле-еле коснулись ушка, обжигая его дыханием. От чего-то по телу пробежали мурашки. — Ты ведь сломаешься. Всё равно сломаешься, — обманчиво-нежная ладонь легла на правый бок, ласковыми движениями проводя по большому разрезу на нём. — Рано или поздно. Левая рука аккуратно взяла подбородок, поворачивая к себе голову. Он пронзительно заглянул прямо в глаза, в его взгляде читалась мольба. Словно ему и вправду больно было смотреть на страдания хозяйки этого тела. — Лучше умереть, — сухие губы растянулись ещё шире, разрывая нежную плоть ещё в нескольких местах. Ещё несколько струек крови устремились вниз. Я ожидала удара. Но он просто усмехнулся и как-то нездорово посмотрел на меня… на неё. — О нет-нет. Ты не умрёшь, любовь моя, — его губы оказались слишком рядом, а его карие глаза с львиной долей обожания глядели в презрительные зелёные. — Это бы было слишком просто. Мёртвой хваткой он впился в раненный бок, вскрывая не затянувшуюся рану. Стон боли сорвался с губ тела как раз в тот момент, когда тёплый язык мучителя слизнул кровь с подбородка, после чего его губы впились в её, захватывая израненную плоть зубами, до боли сжимая ту. Последнее, что я запомнила, это её приоткрывающиеся губы, впустившие в себя мужчину. Светящийся месяц луны был прямо посередине окна, когда я, удивляя саму себя, весьма спокойно проснулась: без криков, без холодного пота, без подскакивания на кровати. Ячиру всё ещё обнимала меня, вцепившись крошечными пальчиками в мою юкату, выданную мне со склада одиннадцатого отряда. Женских форм там было хоть отбавляй. Я вообще из женского состава вспомнить то могла только Ячиру. На душе как-то было пусто, после увиденного во сне. Это было ужасно, поистине ужасно. Только монстр мог так поступить с беззащитной девушкой. И от чего? Из-за того побега? Неужто и правда любит? Но любил бы, не стал бы так поступать. Хочет, чтобы сломалась? Чтобы сдалась ему? Зачем ему ломать её? Что за нездоровая извращённая любовь? О Ренэйт, что же он с тобой сделал? «Он научил меня быть сильной»***
Пять утра. Не то, чтобы слишком рано для подъёма синигами. Но Кен меня по голове не погладит, если к нему в такой час завалится Ячиру и начнёт его донимать. А если он узнает от неё, что это я её разбудила, то не просто пнёт меня, а пнёт в сторону бараков шестого отряда с такой силой, что я долечу туда со скоростью кометы за пять секунд. Поэтому я полежала ещё минут двадцать, после чего наиболее аккуратно выпуталась из объятий малышки. Путь в ванную обнаружился весьма и весьма быстро. Там я приняла водные процедуры, привела себя в какой-никакой порядок, насколько можно, на столько скоро переплела косу, чтобы волосы не подметали пол. Затем направилась на кухню. Ячиру, конечно, не умеет готовить, как впрочем и Кен. Поэтому надо сделать завтрак сразу на троих. Точнее на двоих и одного гиганта. Хммм… Подавив в себе желания пойти в леса близ Руконгая и поймать там кабана, чтобы зажарить на вертеле для Кена, я решила обойтись меньшим потерями. В холодильнике (а здесь холодильники были, да) чего я только не обнаружила. Правда, половину продуктов пришлось выбросить, так как они были уже не годны. Мало ли, Ячиру или тот же Кен по незнанию захотят их употребить, я боюсь за их желудки и нервы одиннадцатого отряда. В общем, нашла я очень много мяса, даже было несколько пачек свежего бекона из индейки (откуда они вообще знают о таком продукте???), яйца, молоко и прочая кисломолочка (этот холодильник больше Кена), и даже замороженные овощи и фрукты. — Они, что, совершили вчера налёт на продуктовый магазин? — я с неверием взирала на это всё. Чаще всего наш холодильник в мире людей пустовал, я составляла списки продуктов продукты с расчётом на то, что готовить буду много, и ничего не должно было остаться. Не люблю переводить еду или портить её долгими лежаниями. Так что Тессай ходил в супермаркет через три квартала (по моей же прихоти) строго через день с хорошими такими списками. Я улыбнулась своим воспоминаниям, выуживая из этих сказочных недр тот самый бекон и два десятка яиц (ужас, сколько их тут). Посуда отыскалась быстро, все кастрюли создавали впечатления, что ими никогда не пользовались. И зачем Ячиру вообще это всё нужно? Она же малявочка. Когда в дом завалился как всегда бодрый Зараки, две сковороды с омлетом с беконом из индейки уже превратили взбитые яйца в крепкую субстанцию, которая не растекалась противными жёлтыми потёками в разные стороны. Я выключила плиту (интересно, здесь она носит название типа «духовная плита»?) и обернулась на гостя. Хотя таковым Кен явно себя не считал, ощущая, что зашел на свою территорию. — Йо, мелкая, — поздоровался он со мной. Я приветственно улыбнулась. — Не знал, что ты умеешь готовить. — Я сто лет жила в одном доме с Киске, Тессаем и Йоруичи. И единственным, кто мог помочь мне по кухни был, как ни странно, Тессай. Киске такой «Нет-нет, величайший гений этого столетия не может марать руки о готовку», а Йору «Ты что, я вообще-то принцесса», — я махала руками, парадируя двух самых больших заноз в моей прекрасной пятой точке. Кен криво усмехнулся. — Плюс в нашем доме же живут двое сорванцов, их к ножам лучше не подпускать — Джинта точно утащит и даже не покраснеет. — Этого бы мелкого, да в мой отряд. — Я тоже об этом частенько задумываюсь, — я хмыкнула, заметив в коридоре розоволосый ураган. — Кен-чан! Доброе утро! — Ячиру с разбегу запрыгнула Зараки на плечи на своё законное место. — И тебе доброе, Рапунцель-тян. — Ячиру, — я страдальчески улыбнулась, — не зови меня так, пожалуйста. В общем, я накормила этих двух оболтусов. Как и предполагалось, Кен умял полторы сковороды, а в нас с Ячиру еле влезла остальная часть. За, цитирую, «божественную еду», Ячиру внемлила моей просьбе и решила вернуться к старой доброй «куколке». Эх, и на том спасибо. Итак, в семь утра мы вывалились из домика малышки и направились на построение. Я стояла на энгава казарм, пока Кен гонял на «зарядке» своих людей. У меня у самой уже ноги болели только от этой жуткой картины их «разминки перед боями», как выразился Зараки. Ужасненько, я вам скажу. Зато у меня было достаточно времени, чтобы вновь обдумать ситуацию с Бьякуей. Со вздохом я решила извиниться перед ним сразу после боёв. Да, вот такая я вот тряпка, но ничего не попишешь. От этой идеи меня отговаривала сегодня именно Бенизакура. Она вообще была всегда против Кучики во всех вопросах. Он ей не нравился, и она считала его «недостойным своей госпожи». А вот Ренэйт наоборот меня поддержала, только сказала сильно перед ним не распинаться, ведь он тоже виноват. Интересно, она это делает потому, что хочет насолить Бени, или просто ей нравится капитан? В назначенное время весь отряд потянулся в сторону бараков восьмого отряда. Было принято проводить сегодняшние показательные бои там, ведь именно в отряде Сюнсуйя тренировочное поле огораживалось от зрителей мощнейшим барьером, не выпускающим из себя противоборствующих. Это означало, что сегодня особенно много будет желающих померятся силами ещё и в восьмом отряде. По просьбе Кена, я проводила Ячиру в её любимую кафешку (да-да, это была то самое кафе на реке, хорошо, что хоть не было Савадзири), где она устроила марафон по поеданию сладостей с синигами из других отрядов. И тогда я и сама направилась к боям. Пришла я уже тогда, когда с поля, похожего на стадион из Мира живых, уносили полуживого поверженного синигами. Комментатор объявил о победе того, кто остался зубоскалить на весьма потрёпанном месте сего действа. Я, завидев Кена и Сюнсуйя вместе на балкончике недалеко от себя, поспешила сквозь гудящую толпу к ним. — О, мини-химе, и ты тут? — Сюнсуй приветливо улыбнулся. Нанао, стоявшая за ним, тоже приветственно мне кивнула. — Добрейшее утро, Кьёраку-сан. Как бои? — Ты пропустила уже второй, — Кен как-то недобро посмотрел на меня, словно я совершила нечто ужасное. — Но было скучно. Они такие слабые, что я удивляюсь, как на ногах только стоят. — Кен, это ведь твои люди, — как бы невзначай, произнесла я. — Ты вообще-то их тренируешь. Глаза Зараки вмиг запылали адским пламенем, а на губах расцвёл звериный оскал (это точно не улыбка!). О господи, о чём он сейчас подумал? Проводить по две «зарядки» утром? Да простит меня одиннадцатый отряд за длинный язык. Пока какой-то синигами, управляющий, как я поняла, стихией земли, поправлял арену (там было дырок десять, не меньше), я просматривала списки участников боёв, одолженных мне Нанао. Девушка оказалась на удивление милой, хоть её взгляд и сквозил строгостью ко всему, особенно к своему капитану. Чем-то она мне Лизу напоминала. Хотя невооружённым взглядом было видно, что у Кьёраку к ней особенное отношение. Такая сильная духом женщина рядом с просто сильным, но в то же время невероятным разгильдяем Сюнсуйем… Не плохая бы вышла партия. Под моим пристальным изучающим взглядом, Исе покраснела и поспешила отвернуться. Не думала, что такую девушку так легко смутить. Хотя у меня кажется талант в этом. Я пробежалась глазами по списку участников. К моему удивлению здесь не было Зараки. Он объяснил это тем, что чаще сам пытается вызвать на бой кого-нибудь из пришедших капитанов, пытает удачу, так сказать, но постоянно обламывается. А сражаться со своими не интересно. Бой Юмичика и седьмого офицера был отменён, как и бой Иккаку с шестым. Этих двух весьма везучих парней поставили вместе, теперь им не грозит перспектива оказаться в бараках четвёртого отряда под демоническим крылышком капитана Уноханы. Хотя, как знать? Может, они изобьют друг друга? Третий бой проходил так себе, скучненько одним словом. До того момента, как я почувствовала две сильных реацу среди сотен остальных. Через несколько секунд вблизи нашей компании появились капитан и лейтенант шестого отряда, высматривая какого-то в толпе. Догадайтесь, кого? Бинго! Только я хотела слинять, как красноволосый парень обернулся, устремив взгляд прямо в сторону, в которой я стояла. Я надеялась, что он меня не заметит, но кого я обманывала? Лейтенант повернулся в сторону своего капитана, что-то ему говоря, и тогда Кучики и сам посмотрел сюда. Сперва его взгляд прошёлся по скучающей мине капитана Зараки, видимо он почувствовал его реацу, и только потом серо-лавандовые глаза нашли меня. Он что-то сказал Ренджи, и они направились в нашу сторону. — Кен, к нам приближается благородная истеричка, — я каким-то умоляющим спасти мою бедную душу взглядом посмотрела на Зараки. Он отвёл меланхоличный взгляд от поля, скользнул им по мне, а потом за мою спину. На его лице тут же расцвела кровожадная улыбка. — Итак, время незапланированных боёв! — вещал на заднем фоне комментатор. — Кто же из наших зрителей жаждет выйти на поле и проверить свою силу? — Да, его гнев будет поинтереснее этих боёв, — кажется, у Кена настроение росло в геометрической прогрессии по мере приближения Бьякуи. Сюнсуй тоже с улыбкой глядел в сторону этой двигающейся статуи изо льда, а Нанао, кажется, стало не по себе. Реацу Кучики начала отдавать злом, давя всех тех, кто не был способен её вынести. — Так, я очень рада, что тебе стало веселее, но поспешу ретироваться, так как мне явно не будет сейчас смешно. — И куда ты собираешься от него бежать? — хохотнул Зараки. — И вот наш первый доброволец! Встречайте! Четвёртый офицер шестого отряда — Ли Итиро! Кто же решиться стать противником третьего по силе синигами в отряде самого капитана Кучики?! — У меня возникла одна мысль… — я ещё раз обдумала сумасшедшую идею, рождённую в моей явно больной голове за секунду, пока я рассматривала синеволосого парня, слепящего своей улыбкой первые ряды. — Барьер ведь не пропустит капитана Кучики? Не дожидаясь ответа от слегка шокированных капитанов и лейтенантши, я с помощью хохо моментально добралась до поля. На трибунах на миг повисла тишина, видимо, все с изумлением смотрели на мою выходку. Барьер тут же с глухим хлопком накрыл поле.