Свобода не есть беззаконие. Свобода означает жизнь по своим законам. Гинтама
— Сакура очень красиво цветёт в этом году… Кассиопея поворачивается к дочери, ожидая, что она что-нибудь скажет на его реплику. Но не по возрасту умная девочка только хмурит и так насупившееся личико, бросает обиженный взгляд на отца, а потом резко отворачивается, задирая нос. — Ты каждый год так говоришь, — отвечает она, а после того, как один из розовых соцветий плавно приземляется ей на колени, добавляет: — Цветы как цветы. Глава семьи Урахара усмехается, почти обречённо качая головой, и поднимает глаза вверх. Самый старый житель их поместья — мощное древо сакуры — сейчас объят розовым облаком, навеянным свежим дыханием всё воскрешающей весны. — Ты всё ещё обижаешься на слова леди Элии? — Эта старуха ничего не понимает! — Но ей всего двести с лишним… — Кассиопея с искренним изумлением от обращения к управляющей поместьем клана Кучики. Очень похожее лицо в будущем будет делать его сын. Вот кто точно пошёл в отца! Ещё вчера капитан второго отряда с дочерью посетил дом друга, из-за чего эти две своенравные особы — Араи Элия и Урахара Эрика — пересеклись. Юная леди и так была не в восторге от этой женщины, так ещё и минувшим днём Араи-сан весьма толсто намекнула девочке, что та выйдет замуж за юного господина Кучики, и уж тогда Элия отыграется на ней, воспитав из неё настоящую девушку и первую леди клана. А если этого и не случится, на что сама Араи и уповает, так всё равно её — Эрику — выдадут за наследника или просто члена одного из кланов Общества душ. И результат будет один и тот же, ведь ни одна уважающая себя управляющая не станет терпеть такого беса, как дочь Урахары Кассиопеи и Касумиоджи Йоко. А ведь Йоко — старшая наследница высокопоставленной знатной семьи. — Она всё равно старуха с такими примитивными мыслями! — заявила Эрика, чуть ли не чертыхнувшись. Кассиопея вновь качнул головой. — Никто не заставляет выходить тебя замуж за того, кто тебе не люб. Никто вообще не заставляет выходить тебя замуж, цветочек. Гинрей-кун действительно думал о возможности брака своего сына с тобой, но кто мы, чтобы так омерзительно нагло влиять на ваши жизни и судьбы? Эрика всё ещё была хмура, но расцепила руки, сложенные на груди, пока только дающей о себе знать в силу её двенадцатилетнего возраста. Девочка подняла взгляд туда, куда вновь его направил Урахара-старший, пытаясь, как и он, отыскать красоту в обыденных для неё вещах. Ведь Ханами уже стало обыденностью за всего дюжину прожитых лет. — В первую очередь ты Эрика, — продолжал говорить Кассиопея. — Во вторую — Поллукс. Это твои имена, данные тебе матерью и отцом. Данные не просто так. У каждого своё значение. А вместе они отражают два твоих начала. В третью очередь ты Урахара. Это означает, что ты моя дочь, моё продолжение, моя плоть и кровь. Урахара — это твой род, он связывает тебя с твоей семьёй. Когда ты выйдешь замуж, или в твоём случае если, — Урахара с улыбкой покосился на дочь — та закатила глаза. — Так вот, когда ты выйдешь замуж ты сменишь свою фамилию, войдёшь в новый род, твои дети будут принадлежать ему — роду своего отца. Но это не значит, что ты больше не будешь частью рода Урахара. — А если я не буду менять фамилию? — Цветочек, ты же знаешь: у мужа и жены должна быть одна фамилия. — Тогда я уговорю мужа взять мою фамилию! — Навряд ли со своим характером ты найдёшь себе со всем соглашающегося молодого человека. «Наверняка он будет такой же упёртый осёл, как и ты…» Кассиопея хмыкнул от своей мысли, не посмев произнести её вслух дочери. Уж очень она на мать похожа, а прочувствовать на своей макушке её «лёгкую руку», сжатую в кулак (хрупкий только на первый весьма подслеповатый взгляд), ну очень не хотелось. — Это мы ещё посмотрим… Левой рукой Эрика хрустнула пальцы правой. Кассиопея даже вздрогнул от того адского пламени решимости, что полыхало сейчас в её глазах. Поэтому мужчина поспешил уйти с этой темы. — Так к чему это я всё говорю… Прежде твоей фамилии и твоих имён, ты — это ты. И никто и никогда не оспорит этого. Ты можешь сменить фамилию, — Урахара почти вздрогнул от того самого «горящего» взгляда дочери, когда она резко перевела на него пристальный, колющий взгляд, — можешь даже сменить имена. Но ты всегда останешься собой. Надо только не изменять себе, быть твёрдой в решениях и принципах, истово верить в то, во что ты всегда верила. Но и проявлять гибкость, где-то даже уступать. Но никогда! Слышишь? Никогда не давать управлять собой! Ты не кукла, Урахара Поллукс Эрика. И только ты вправе распоряжаться своей жизнью.***
Девушка удивлённо смотрела на арранкара перед собой. Его пронзающий холодный взгляд ничуть не изменился. Рука эспады сжимала рукоять его занпакто, чьё лезвие было воткнуто в стену около самого уха девушки, будто это раскалённый нож вошёл в масло. — Боюсь, ты не в праве распоряжаться своей жизнью, — наконец, объявил мужчина, так же легко вытаскивая своё оружие из бетона и льда, как он его и вогнал туда. — Если бы ты не принадлежала юному господину, я, может, и принял такой обмен. — Ч-что? — непрощающее пролепетала девушка. До её сознания ещё не полностью дошло, что она жива, а её глаза уже ошарашено смотрели на этого странного и пугающего пустого. — Зачем же ты спрашивал? — Мне просто было интересно узнать твой ответ, — эспада повернулся спиной к своей неудавшейся жертве, прикрывая глаза. — Кажется, я понял, что нашёл в тебе юный Айзен-сама. — Вы все… больные… — нервно то ли смеясь, то ли плача, хватаясь за голову, рвано прошептала Каониси. Арранкар немного обернулся на неё, прищуривая глаза. — Может быть только безумцы способны изменить этот мир… — Через кровь и слёзы людей, утративших своих родных? — Такова жизнь, — он пожал плечами и зашагал в сторону синигами, всё так же не подающей признаков жизни. — Здесь играют по-взрослому, Каониси-сан. И если Вы не готовы жертвовать пешками, это игра не для Вас. — Но я хочу… — с отчаянием в голосе произнесла девушка, медленно вставая на ноги, опираясь для этого бесхитростного, но такого сложное в данную минуту действия о замёрзшую стену. — …защитить все свои фигуры! Секунда, и до её ушей доносится хруст. Так хрустят кости, когда ломаются под напором топора или секатора. Так хрустнула её большеберцовая кость, будучи сломанной всего лишь одним ударом ноги эспады. Закричав от пронизывающей боли, Каониси снова упала на пол. — Вы говорите, как обидевшийся ребёнок, — мужчина снова покачал головой, без жалости глядя на корчащуюся практически в агонии девушку под ногами. — Встанете ещё раз — я сломаю Вам вторую ногу. Тут озлобленные дракончики подлетели к арранкару, вцепляясь в рукава его одежды. Однако их протест во имя обиженной хозяйки был быстро подавлен — эспада одним движением руки откинул троих к противоположной стенке, а Фаера он пнул ногой, ведь тот осмелился укусить его за лодыжку. — Мерзавец! — в отчаянии вскрикнула девушка, понимая, что больше ничего не сможет сделать. Слёзы потекли из её глаз, по маске скатываясь книзу и несколькими каплями стекая на пол. — Я этого не отрицал. Он готов уже был завершить, наконец, начатое Аарониро дело по убийству очень живучей синигами, как почувствовал вдруг возникшее за спиной реацу кого-то неизвестного. Когда эспада оборачивался, он сразу же впился холодным взглядом в незнакомца, подмечая про себя ещё более хладнокровный взгляд противника, чем у него самого. Это действительно был синигами, как он и предполагал, ведь такая сильная духовная энергия не укрылась бы от него в Лас Ночес. Обычное шихакушо, хаори капитана, белоснежный шарф и странное украшение в тёмных волосах. Но в его ножнах было два занпакто — одно с лавандовой рукоятью, другое с алой. — Ты ещё кто? Благодаря этому вопросу и Каониси обратила внимание на пришедшего, ведь ранее её волновала адски болящая нога. От вида этого синигами она вздрогнула, а с её губ непроизвольно сорвалось тихое: «Ты?..». — Вы знакомы? — тут же спросил эспада, оборачиваясь на девушку. Незваный гость тоже ледяными взглядом, но со скользнувшим в нём недоумением посмотрел на Каониси. Про себя он отметил, что это именно она кричала несколько минут назад, немного помогая этим ему в поисках данного места. А также по её побитому виду, отсутствию какого-либо даже легчайшего оттенка реацу, сломанной, видимо, этим не очень приветливым арранкаром ноге синигами не воспринял незнакомку как врага, однако решил относиться с подозрением из-за маски, скрывающей её лицо. Просто так арранкаром не становятся, хоть она и не похожа была на этих пустых. Точнее, вызывала определённые подозрения. Сама девушка слишком резко и дёргано посмотрела на эспаду и быстро отрицательно закачала головой из стороны в сторону, подкрепив это не очень уверенным «нет». — На нём хаори, — задумчиво, будто делясь своими рассуждениями с Каониси, произнёс арранкар, поворачиваясь к синигами. — Похоже, что он капитан. А я Септима эспада Зоммари Руро. Назови себя, нарушитель. — Я не обязан называть тебе своё имя, — голос синигами тоже оказался низким, но был для Каониси в несколько тысяч сотен раз приятнее, чем у седьмого. Она даже немного вздрогнула от удовольствия, не сильно удивившись собственным чувствам. Её пальцы дёрнулись и крепко сжались в кулаки, царапнув попутно ногтями лёд, хоть те и были укрыты перчатками. — Сейчас мы друг для друга просто враги. — Вот оно что… Миг, и Зоммари сломал вторую ногу Каониси, не сводя ледяного взгляда с капитана Готей-13, одновременно следя за его реакцией на собственные действия и в принципе следя за ним. Для девушки, казалось, теперь было не важно, сколько костей ей сломают, но она всё равно закричала, практически разрывая голосовые связки. Дыхание сбилось от боли, она ударила кулаком по полу, будто бы боль в руке была способна затмить боль в ногах. — На будущее… чтобы не дёргалась, — спокойно оповестил её седьмой, убирая ногу с нижней переломанной конечности девушки. Она снова особо громко вскрикнула, так как больное место без её воли потревожили, после чего закусила губу до крови, чтобы сдержать рыдания и вопли и не тешить самолюбие эспады. — Странные правила обращения с союзниками у арранкар, — холодно произнёс синигами, хоть внутри него всё клокотало от такого варварского отношения к беззащитной и уже раненной девушке. — Она мне не союзник, — спокойно ответил Зоммари. «Конечно нет, особенно после такого» — закричала в голове у себя Каониси, но не стала произносить проклятия вслух. Мало ли, что ей ещё сломают, тут и так она почти потеряла сознание от боли в нижних конечностях. — Этот мусор притащил из Общества душ юный господин, чтобы утолить жажду в потребности наслаждаться красотой этой женщины. Лично я же не вижу в ней ничего привлекательного. Если бы не столь влиятельный покровитель, ей бы давно «воспользовались» и убили. — Так вы позволяете пленнице гулять без сопровождения, — ни в коем случае не спросил синигами — просто констатировал факт. Он снова кинул взгляд на корчащуюся девушку у стены, и ему снова не понравилась эта неприятная картина. — Нет. Но мне всё равно, как она сбежала из-под присмотра охраны. Она не моя забота. Даже если она заблудится в Лас Ночес и сдохнет от голода, я даже не моргну. — Ясно, — заключил капитан, удерживая себя от того, чтобы вздохнуть — место этого прикрыл глаза. Всё равно он не ждал от арранкар ничего человеческого. — Значит, ты не против, если я заберу её, — опять-таки, не спросил он, а просто произнёс как бы «для себя», отмечая, что и так не собирался спрашивать разрешения эспады. — Мне всё равно, — опять одним и тем же обыкновенным для себя тоном голоса произнёс Зоммари. — Но позволь узнать: зачем она тебе? — Побудет проводником некоторое время. А потом я решу, оставить её в живых или нет. «Что? Нормально вообще?! Я вещь, что ли?!» — Каониси нахмурилась под маской ещё больше, сделав усилие над собой и подняв голову вверх, чтобы посмотреть на наглого капитана синигами сквозь это прекрасное изобретение Гранца, позволяющее делать материал, из которого она изготовлена, прозрачным только для того, кто её носит. — Я бы ответил «да», но боюсь, ни ты, ни эта синигами у твоих ног не выйдете отсюда живыми, — заявил Зоммари. — Я ответил на твой вопрос, — не обращая внимания на слова врага, степенно сказал синигами. — Теперь и я хочу тебя кое о чём спросить. Это ты сражался с ней? — Нет, не я. Но я пришёл её прикончить, — спокойно заявил седьмой, поднимая занпакто перед собой. — Правда? — Ты собираешься нападать на меня или нет? — Зоммари указал остриём своего оружия на противника, но тот и глазом не повёл. — Хочу сказать сразу: если ты пришёл спасти эту синигами, то все твои старания будут напрасными. Так что сдайся сразу. — Я спасу не только её, но и девушку у тебя за спиной. Если она не арранкар и не пустой, ей место в Обществе душ или Мире живых. Так что я не понимаю, что значит твоё «напрасно». Каониси даже моргнуть не успела, как этот синигами просто растворился в воздухе. Она только услышала от Зоммари «А то и значит», затем лязг встретившихся друг с другом занпакто, а затем уж синигами спиной прыгнул на своё место, будто и не сходил с него. Битва обещала быть жаркой...