У самого злого человека расцветает лицо, когда ему говорят, что его любят. Стало быть, в этом счастье... Лев Николаевич Толстой
Как Куроцучи перешёл в Общество душ раньше капитанов Зараки, Кучики и Урахары оставалось только гадать. Вместо крипового мужчины и его повозки в воздухе висел чёрный проход гарганты, и вёл он прямо в Сейрейтей. Со слов Кенпачи Бьякуя и Нацу поняли, что его открыл Гриммджоу, а Маюри что-то изменил в гарганте, чтобы та выходила в Обществе душ. — А вы уверены, что идти в Общество душ не через Сенкаймон безопасно для нас? — спросила тогда Урахара у коллег, но те лишь повели плечами, мол сами без понятия. Однако Зараки уверил девушку, что Куроцучи сначала опробовал гарганту на своём лейтенанте, и она спокойно прошлась туда-обратно. Из своих покоев Нацу захватила лишь фотографию, шкатулку матери, куклу и отцовскую катану. Остальное она решила забрать позже, когда нормализуется послевоенная ситуация и ей удастся сюда вернуться с парочкой крепких ребят. Упаковав ношу в найденную в завалах третьей башни сумку и привязав оружие Кассиопеи на пояс к своему занпакто, девушка объявила Кучики, что готова покинуть Уэко-Мундо. Если бы Кучики мог, то выдохнул от облегчения. Но вместо этого он просто взял девушку за руку и вернулся с ней во внутренний двор. Тут их и встретил брошенный всеми, кроме своей лейтенантши, Зараки. Рукия, Ренджи, Орихиме, Чад и Исида уже покинули Уэко-Мундо, направившись в Мир живых. Капитаны и лейтенанты с офицером четвёртого отряда, вошли в гранату и миновали её спокойно. Под каждым из них стелилась красивая ровная дорога из духовных частиц, освещая темноту разрыва между мирами и не давая им сорваться вниз. Хоть до полного восполнения реацу Урахаре требовалось ещё приличное время, но и теми остатками, что у неё были, она умело пользовалась. В Обществе душ их встречали рядовые синигами из четвёртого, одиннадцатого и шестого отряда. — Зараки-тайчо! Кучики-тайчо! Урахара-тайчо! С возвращением! — прозвучало одновременно от всех синигами, каждый из которых стоял на одном колене. Нацу даже удивилась сначала, что её до сих пор все капитаном считают. А вот рядовые вели себя так, будто девушка не была в плену у Айзена в Уэко-Мундо последний месяц. Хотя на их лицах можно было заметить изумление — наверняка они не ожидали, что другие капитаны вернут её живую и относительно здоровую. Урахара была слегка бледной: ребро всё больше и больше приносило проблем. Её даже стоявший по левую сторону Бьякуя поддерживал за спину и локоть своей здоровой рукой на случай, если ноги девушки подведут хозяйку и решат подкоситься. Кучики и Зараки сами выглядели не с обложки: кровь на их телах (хотя у капитана шестого отряда практически все раны были под почти не пострадавшим шихакушо) не могли не заметить подчинённые. Пока капитаны, оставив задержавшихся офицеров четвёртого отряда позади, прибывших с ними из Уэко-Мундо, шли между ровными рядами синигами, кто-то главный из этого сборища отдавал приказы медикам. — Капитан Кучики, у Вас серьёзно повреждена рука! — в один голос оповестили Бьякую несколько лекарей, будто сам мужчина не знал о своих ранениях. Хотя со стороны казалось, что именно так оно и было. — Сперва излечите капитана Урахару, — скомандовал Кучики, хотя вокруг Нацу уже вилось ещё два врачевателя. — У неё сломаны рёбра. — Трещина у меня — это максимум. Не надо медикам подкидывать причину для лишних и ненужных опасений. Нацу кинула на мужчину укоряющий взгляд, а потом прошла сквозь столпившихся вокруг неё лекарей, подходя к Бьякуе. — Хочу сесть, — заявила она, проходя мимо застывшего капитана шестого отряда. Кучики быстро сориентировался и пошёл за ней, пока офицеры четвёртого отряда вились за ними, как выводки за мамами-утками. — Не надо меня «на пороге» спотыкашки лечить. — Тогда в лазарет. — Там атмосфера неприятная. — Значит — в мой отряд. — Уже терпимее, — согласилась девушка. Капитаны и медики прошли территорию первого, второго и седьмого отряда на скорости сюмпо, через каких-то две минуты оказываясь у ворот шестого. Они снова отворились практически моментально, как в тот раз, когда Урахара ещё не прибывала в статусе капитана. Навстречу своему командиру вышла офицер Кьоко. — С возвращением, капитана Кучики! Приветствую, Капитан Урахара! — брюнетка попеременно поклонилась вышестоящим по званию. Нацу ответно поприветствовала её в согласии с воинским этикетом синигами, в то время как Кучики по своему обыкновению просто холодно кивнул. — Жду Ваших приказов, капитан, — сказала Изанами, когда высшие офицеры и лекари двинулись по направлению к штабу шестого отряда. — Дайте нам отдохнуть, — чуть ли не вздохнул Кучики. — Займитесь отчётами о деятельности отряда за время моего отсутствия, пусть они будут готовы к следующей неделе. И выделите людей для помощи четвёртому отряду — из Мира живых прибудут много раненых. — Есть, капитан! Офицер ушла в сюмпо, и больше капитаны в тот день её не видели. Кучики и Урахара дошли до здания штаба. К этому моменту Нацу чуть ли не повисла на своём женихе, из-за чего тот принял решение максимально аккуратно взять её на руки. Девушка отбивалась, аргументируя это тем, что его левая рука сильно пострадала в битве с Ямми, но тот стоически сносил её сетования и слабые попытки выбраться из его хватки. Урахара решила, что своими действиями приносит только больше неудобств мужчине, поэтому перестала протестовать, тем более Кучики уже внёс её в свой кабинет. Помещение не пустовало. За заваленным бумагами столом лейтенанта сидел помятый и явно не спавший долгое время четвёртый офицер Ли. Его опухшие глаза так сильно округлились при виде капитана третьего отряда на руках своего начальника, что Урахара даже начала переживать о том, не больно ли ему так таращиться. В прочем, Итиро быстро пришёл в себя и выйдя из-за стола, поприветствовал новоприбывших. Кучики уложил девушку на диван, и на неё тут же, как стервятники, налетели медики. Сам Бьякуя послал Ли за Шидзэнрёку — восьмым офицером, иногда предоставляющим услуги лекаря высшим офицерам. Такэути ранее нёс службу в четвёртом отряде и занимал там пост седьмого офицера, который ныне перешёл к Ханатаро. Кабинет капитана шестого отряда за каких-то десять минут превратился в лазарет. Обоих высших офицеров довольно быстро вылечили. Практически сразу же они получили донесение от Итиро о том, что все капитаны и бывшие капитаны из Мира живых, которые окончили в фальшивой Каракуре войну с арранкарами, доставлены в лазареты или свои отряды. Так же объявили о пленении бывшего капитана пятого отряда Урахарой Киске, Куросаки Ичиго и Айзен Галлеей. Ли вкратце рассказал о степени тяжести ранений некоторых капитанов, а так же упомянул о том, что Ичимару Гин, оказавший сопротивление Айзену и получивший от него ранение средней тяжести, переросшее без преждевременного вмешательства медиков в тяжёлую, был посажен под стражу в лазарете четвёртого отряда. Услышав это, Урахара моментально сорвалась в сюмпо в сторону главного лазарета Сейрейтеея, оставляя капитана шестого отряда со своими подчинёнными.***
Около палаты, в которой лежал Ичимару, помимо трёх охранников из первого отряда, находились четыре высших офицера из третьего отряда. Среди них лейтенант, вернувшийся из Мира живых около часа назад, и четвёртый, шестой и восьмой офицеры. Все четверо удивлённо впились глазами в бесшумно вышедшую из сюмпо капитана Урахару прямо около входа в палату, но девушка лишь скользнула по подчинённым взглядом, решив разобраться с ними попозже. — Пропустите, — приказным тоном обратилась Нацу к охранникам, но те и ухом не повели. — Приносим свои извинения, капитан Урахара… Но капитан Унохана запретила пускать посетителей к пленнику, пока по нему не вынесет приговор Главнокомандующий. — А где сам Главнокомандующий? — Его уже должны были перевести в палату из реанимации. — Ясно… — Урахара нахмурилась, но от охранников отстала, решив действовать через капитана Унохану. — Вы не волнуйтесь, капитан, — обратился к девушке подошедший на шум Ханатаро. Нацу бросила на него изучающий взгляд. — С Ичимару Гином всё хорошо, он уже восстанавливается и причин для беспокойства не подаёт. Его лично осмотрела лейтенант Котецу. — Да… спасибо, офицер Ханатаро. Блондинка благодарно кивнула Ямаде, однако на лице у неё застыла маска льда и сосредоточенности. Девушка обернулась к застывшим офицерам третьего отряда и изучающе обвела их взглядом. — Лейтенант Кира, как Ваше здоровье? — спросила она довольно холодно, из-за чего Изуру чуть ли не мурашками покрылся. — Мне доложили, что Вы присутствовали на битве с арранкарами в фальшивой Каракуре. — Да, как и было запланировано, мэм, — отчитался парень. — Но как боевая единица я действовал только в начале, а дальше мои навыки лекаря были куда более востребованные. Поэтому серьёзных ранений я не получил. — Хорошо. Очень хорошо. Урахара кивнула сама себе, на мгновение задумчиво прикрыв глаза. — Как обстоят дела в отряде? — Благодаря помощи офицера Катакуры и офицера Рику нам удалось поддержать в нём порядок после Вашего похищения. — Неужели Аска может что-то кроме чесания языком? — наконец, капитан улыбнулась, сбивая натянутую атмосферу какой-то мрачности и не уютности. Её мимика и слова как всегда подействовали на четвёртого офицера как вызов, и он тут же встал в позу. — Ха-ха! Очень смешно! Вы часом не собираетесь бросить работу капитана и открыть клуб юмора за триста? Сказав это Катакура пару раз подул на чёлку, упавшую ему на лицо из-за слишком резкого поворота головой, что выглядело ещё комичнее его обиженного тона и вида. Урахара хихикнула на его фразу. — Я тоже скучала, — только и сказала она, тепло улыбаясь своим лучшим офицерам. После этого Белл моментально налетела на капитана с сентиментальными объятиями, и даже Кира практически не сомневался. Позже к ним присоединился Гори с его медвежьими повадками. В конце концов Люмьер затащила в их круг и Катакуру, стоявшего всё это время в гордом одиночестве в стороне со вздёрнутым к потолку носом. Охранники платы Ичимару даже подумали напроситься к ним, но потом решили, что это не лучшая идея. — У Вас изменилась причёска, — заметила Люмьер, когда приступ розовосоплести у офицеров закончился. Светлые волосы, которые Нацу собрала в низкий хвост, были той ещё чистоты — все в крови, пыли и грязи, но всё равно выглядели пышно. Их длина теперь не достигала и метра, из-за чего Урахара могла больше не заплетать их на темени. — Возможно. Капитан Унохана сейчас была у Главнокомандующего Ямамото и не собиралась его покидать, пока он не выздоровеет. Офицеров так и не пустили к Ичимару, поэтому они приняли решение покинуть лазарет. Но сперва Нацу справилась о здоровье Мацумото — лейтенант лежала в одной и палат — на что ей ответили, что девушка спит и восстанавливается после серьёзного ранения и крупной потери реацу в результате его заживления. Дождавшись, пока Урахара обойдёт некоторых своих знакомых, пребывающих в сознании после битвы — Хирако и его вайзардов, лежащих в одной палате, не считая Хиори, — офицеры и их капитан спустились во двор. Там им и встретился Кучики. — Ваши ранения уже зажили? — девушка с нескрываемым удивлением и интересом осмотрела полностью переодетого и, кажется, даже отмытого от последствий «прогулки» в Уэко-Мундо Бьякую. Единственное, что было не так в его внешности — отсутствие хаори и кенсейкана в стянутых сейчас на затылке шнурком тёмных волосах. Из идеального конского хвоста выбились или были насильно выбиты две пряди чёлки, обрамляющие сейчас лицо мужчины. Кажется, офицеры третьего отряда даже не с первого раза узнали главу клана Кучики. — Они были не такими серьёзными, чтобы придавать им особое значение, моя леди, — холодно ответсвовала Кучики, позволяя синигами полностью убедиться в том, что он — это он, и они не ошиблись. Теперь офицеры со спокойной душой поприветствовали вышестоящего по званию, но тот как всегда только кивнула на это. — Вы о любом ранении так говорите, — Нацу хмуро посмотрела на мужчину, складывая руки на груди. Но на Кучики это не подействовало, и он продолжал вести себя так, будто обладал способностью мгновенной регенерацией и восполнения реацу. — Если Вы так переживаете о моём состоянии, то советую направится домой, где Вы лично проследите за тем, чтобы мои раны зажили окончательно. К тому же, с этим целью я шёл сюда — забрать Вас. — Говоря «дом», Вы имеете в виду… — Поместье клана Кучики, разумеется, — продолжил за девушку мысль капитан, хотя та и так знала, какое место он подразумевал. — Если я не ошибаюсь, пока мой дом — это квартира капитана на территории третьего отряда. — Вы не ошибаетесь ни на счёт этого малозначительного факта, ни на счёт формулировки «пока». Серые глаза Бьякуя одновременно предупреждающе и многообещающе сверкнули. Урахара отослала своих офицеров в бараки, дав перед этим Кире то же задание, что и Ли получил от Кучики, а потом снова повернулась к мужчине. — Я пойду с тобой в твоё поместье только потому, что я очень устала. Завтра ты так просто со мной не справишься. — Не волнуйся, я никогда не боялся трудностей, — Бьякуя слегка улыбнулся, беря девичью ладошку в свою, и потянул её к выходу с территории главного лазарета Сейрейтеея. — К тому же, тебя уже давно хочет увидеть один твой давний знакомый. — Надеюсь, ты говоришь не о Фуджи.***
Встреча с Гинреем была столь же неожиданная, сколько и радостна. И даже змеиные взгляды и речи Фуджи в стороны вернувшейся Урахары не омрачили настроение блондинки. Из-за своего вымотанного состояния и проведённого в воде приличного количества времени Нацу смогла отдаться беседам давним другом только два часа, после чего её чуть ли не перед ним сморило. К положению Урахары бывший глава клана отнёсся более, чем снисходительно, и отпустил спать. Бьякуя чуть ли не с порога объявил деду о помолвке с Нацу, а также заявил, что вместо официальной части, которая прошла ещё сто лет назад, клан будет готовиться сразу к свадьбе. К слову, Гинрей против не был, он только и делал, что постоянно поздравлял внука и шутливо сочувствовал девушке, выражая надежды на какое-нибудь перевоспитание отпрыска и, конечно же, внуков в ближайшее время. Будущая леди клана Кучики, как её теперь называл в присутствие прислуги Гинрей, не была против детей, даже наоборот. Что думает о наследниках Бьякуя он не озвучил, но казалось, пока мужчина готов был довольствоваться своей будущей женой. Ближе к вечеру в поместье прибыли Рукия и Ренджи со своими друзьями из Мира живых и Ичиго на носилках. Ещё днём было оговорено, что Куросаки, потерявший огромную часть своей реацу в битве с Соскэ Айзеном, где его союзницей выступала Галлея, будет восстанавливаться в поместье Кучики. Нацу присоединилась к Рукие вместе с Мэй и Хоши, когда помогала подруге обустраивать их общего товарища в специально подготовленной для него комнате. Девушки, наконец, поговорили по душам впервые с момента похищения Урахары арранкарами. Рукия даже всплакнула, обнимая подругу чуть ли не всем телом, на что Нацу успокаивающе поглаживала ладонью её голову. Друзей Ичиго так же разместили в поместье. Они и слышать не желали, чтобы Куросаки восстанавливался не под их присмотром. Так что достойный присмотр был парню обеспечен и Нацу могла не переживать о состоянии бывшего ученика. Как стало известно на следующий день, все капитаны взяли пятидневный выходные по личной инициативе, тем более запрещать им было некому — Главнокомандующий всё ещё проходил курс лечения, отказавших от услуг Орихиме наотрез. Зато Сой-Фон позволила девушке вернуть себе руку. Иноуэ так же залечила раны Хиори, и та уже через два дня пришла в себя и порывалась покинуть Сейрейтей. Но Хирако удалось уговорить её остаться хотя бы на неделю. Совет капитанов был назначен на шестой день после отдыха. Почти все полностью восстановились к этому времени. На совет также были приглашены все участники битвы в Каракуре, в том числе и вайзарды. В назначенный час Нацу и Бьякуя покинули поместье и прибыли в расположение первого отряда. У дверей кабинета Главнокомандующего, где и должно состояться собрание, было необычно людно. Кажется, Кучики и Урахара пришли практически последними. Вайзарды в полном своём составе стояли кучкой, но спокойно общались со знакомыми им капитанами и лейтенантами. Хирако первый заметил новоприбывших и поспешил поприветствовать давнюю подругу. — Моя первая любовь, ты всё так же очаровательна, как в нашу первую встречу, — Синди подошёл к девушке и запечатлел на её руке приветственный поцелуй джентльмена, на что сама Эрика только рассмеялась. — Не боишься получить пистонов от Хиори-чан, Хирако-кун? — игривым голосом спросила блондинка, пока Кучики с самым невозмутимым видом забрал её руку из хватки мужчины. Ни Хирако, ни Урахара не обратили на это особенного внимания. — Я надеялся, что ты меня прикроешь, в случае чего. — Кто б меня прикрыл… Урахара поздоровалась со всеми капитанами и лейтенантами. Ренджи и Изуру тут же выбрались из толпы и подошли к своим командирам. — Рангику видел? — спросила блондинка у Абараи, но тот отрицательно покачал головой. — Она и капитан Хицугая задерживаются, мне Хинамори-кун говорила, — оповестил капитана Кира. Нацу благодарно кивнула ему и принялась разговаривать с подошедшим к ней Кьёраку и Укитаке. Вскоре подтянулись ещё несколько капитанов и лейтенантов. Наконец, подошли и Хицугая с Мацумото. Лейтенантша выглядела бледновато на фоне стресса, Урахара знала, что Ичимару проткнул Айзен прямо у неё на глазах, и пока он истекал кровью на её руках, она только плакала в бессилии. Рангику смотрела в пол, но почувствовав среди десятков реацу духовные энергию своей лучшей подруги, подняла свои красные глаза — последствие очередной бессонной ночи в слезах — и увидела, что Нацу уже идёт к ней. Рыжая сорвалась с места и буквально упала поспешившей ей навстречу девушке в объятия родных нежных рук. — Нацуми… — прошептала лейтенантша, пока Урахара гладила подругу по голове в попытке передать хоть крупицу своего спокойствия и уверенности в том, что всё закончится более, чем хорошо. — Никогда больше так не делай. Не оставляй меня, пожалуйста, никогда не оставляй. — Конечно, милая. Успокойся, всё уже хорошо. С Гином всё будет хорошо, я тебе обещаю. К слову об Ичимару, этот эльф, как называла его только Урахара, ведь все остальные видели в нём лиса, уже пришёл в себя. Но непреклонная Унохана никого не пускала к нему, всё так же ссылаясь на ещё не поступившие никакие распоряжения насчёт его персоны от капитана первого отряда. Это тоже не благоприятствовало моральному расположению Мацумото, которую даже из больницы не выписали. Урахара и все остальные поприветствовали и капитана Хицугаю. Парень был на редкость хмурым, но всё так же подчёркнуто вежливым. Наконец, ворота открыл лейтенант первого отряда и пригласил всех внутрь. Офицеры Готей-13 и вайзарды зашли внутрь, располагаясь так, как душеньке их было угодно. Кучики встал рядом с Урахарой, что было для многих неудивительно, рядом находились их лейтенанты, а также второй офицер, а значит и капитан десятого отряда, офицеры одиннадцатого отряда. Вайзарды также желали находиться ближе к их всеобщей подруге, поэтому стояли где-то позади неё, а вот Хирако и Хиори заняли максимально близкое место по левую руку. Десятки пар глаз уставились на сидевшего за своим столом уже однорукого Главнокомандующего. — Приветствую вас офицеры Готей-13, бывшие и действующие. Толпа синигами и вайзардов отвечать не стала, все молча смотрели на своего предводителя. — Сегодняшнее собрание посвящено ныне минувшей войне с Уэко-Мундо и её последствиями, с которыми придётся разбираться нам с вами, господа. И первое, о чём я хочу вам сообщить, это решение, которое вынес Совет 46 по поводу Айзена Соскэ. Ямамото сообщил, что бывшего капитана пятого отряда посадили полностью запечатанного в Мукен на 20000, так как казнить его было невозможно. Исполнилось пророчество Галлеи — он стал бессмертным существом. Урахаре Киске было вновь разрешено вернуться в Сейрейтей, однако тот вежливо отказался. Впрочем, почти никто и не сомневался. Выживших арранкаров было решено не преследовать, особенно по рекомендации капитана Урахары по некоторым из них, а именно Тие Харрибел и Гриммджоу Джагерджака, выполняющих роли её компаньонов во время пребывания девушки в Уэко-Мундо. Что касательно жены и сына Айзена, они были объявлены безопасными для Общество душ, по крайней мере — на первое время. Галлея Айзен готовилась стать полноправной королевой Мира пустых и согласилась подписать мирное соглашение с Сейрейтеем, согласно которому ни арранкары, ни синигами не вступят в открытые боевые действия, если не будет угроза со стороны какой-либо из сторон. Однако сотрудничать с Обществом душ больше, женщина отказывалась и прямо заявила, что изничтожать безмозглых пустых, не слушающихся ни чьих приказов она не будет, и ответственности за поглощённые всеми пустыми души не несёт. Дальше от Главнокомандующего последовало предложение вайзардам о возвращении в Общество душ или на службу в Готей-13. Многие из них отказались вновь становиться синигами, не заявляя, впрочем, что категорически против возвращения в Сейрейтей. Однако Хирако и Мугурума не стали сразу отказывать от поста капитанов пятого и девятого отрядов, обещая, что дадут ответ в ближайшие три дня. Генрюсай был удовлетворён их решением. — И, наконец, — проскрипел старик, — одна из волнующих многих наших солдат проблем. Ичимару Гин, которого в кругах Сейрейтеея принято считать предателем-дезертиром, перешедшим на сторону врага в самом начале зарождения конфликта двух миров. — Принято? — переспросил Хицугая, хмурясь. — Вы говорите так, будто сами не считаете его предателем, сотайчо. — Как бы дико для всех вас это не звучало, но капитан десятого отряда сейчас прав, как никогда. Я знаю, как тайны и заговоры задевают вашу гордость высших офицеров Готей-13, и в своё оправдание могу сказать, что это был последний раз, когда я не рассказал вам всей правды. Ичимару Гин с самого начала не был предателем. Он был участником плана «мортем», разработанным капитаном Урахарой. В его обязанности входило не только оснащение нас стратегически важной информацией, но и спасением капитана Урахары после восстановления целостности её души и прежнего облика. Синигами молчали, все, как один, смотря на Нацу. Но девушку это ничуть не смущало. Она гордо осмотрела все их изумлённые или хорошо замаскированные лица и заявила6 — Мне ничуть не стыдно за обман. Всё должно было быть наиболее правдоподобно, чтобы даже Соскэ не догадался об истинных намерениях Гина. Я готова снять с себя полномочия капитана, возложенные на меня только для исполнения плана «мортем», если вы этого захотите. Голос девушки не дрогнул нигде. Она не пряча взгляд смотрела в глаза своим соратникам и коллегам, не труся. Это взгляд многого стоил, даже если бы у кого-то из капитанов и было сомнение насчёт её нынешнего положения в иерархии Готея-13, то сейчас они исчезли даже у всегда скептически настроенной к ней Сой-Фон. — А мы знали… — заявил вдруг Хирако своим будничным наплевательским на всё тоном, беззаботно пожимая плечами. — Все вайзарды. Нас куколка сразу предупредила, что если мы и пальцем тронем Ичимару, то она повыдирает нам все наши выступающие части тела. Признаюсь, я почти наплевал на этот её явно приказ, когда этот белобрысый ушлёпок проткнул Хиори. Но в конце концов каждый из нас понимал, что большее для её спасения этот придурок не смог бы сделать. Как бы ни тяжело это было признавать, Айзен в тот момент мог убить его за долю мгновения. И только попробуй меня сейчас побить! Синди предупреждающе посмотрел на Саругаки, но та только обиженно сложила руки на груди и отвернулась. — Буду я ещё тратить своё время и силы на такого, как ты! — Я, конечно, всё понимаю, но почему нам-то никто не сказал, не трогать Ичимару? — спросил то ли у Урахары, то ли у Генрюсая Кьёраку. — Ведь мы могли его убить при определённых обстоятельствах. — Гин может постоять за себя, — Нацу повела плечом. — Я в нём и в его живучести никогда не сомневалась. — Ну с этим сложно поспорить, — с улыбкой заключил Укитаке. Встал вопрос о возвращении Ичимару на службу в Готей-13. Никто из капитанов не хотел, чтобы его восстанавливали в прежней должности, кроме, разумеется, Урахары. Она говорила уже с Кучики по поводу её самовольного отстранения от службы в связи с её новой должностью леди клана Кучики, в которую она должна будет вступить грядущей весной. Однако сама девушка уговорила будущего мужа о том, что покинет службу только тогда, когда заимеет ребёнка и только на момент, пока он не станет совершеннолетним. Кучики долго был непреклонен, но согласился с условием, что Нацу родить минимум двух детей. На том и порешили. Сейчас же пара не только объявила впервые о своей скорой свадьбе всем офицерам, но и рассказала о своей договорённости. Урахара аргументировала возвращение Ичимару на службу тем, что возможно уже через полтора года третий отряд снова останется без капитана. Совет пришёл к согласию о восстановление Гина в качестве второго лейтенанта третьего отряда. Тогда Мугурума сразу же согласился стать капитаном, если Маширо также станет вторым лейтенантом в девятом отряде, наряду с Хисаги. После разрешения от Генрюсая Хирако тоже согласился стать капитаном. Так же была затронута тему семьи и личности девушки ныне официально вновь вступившей в должность капитана третьего отряда. Урахара отказалась делиться обретёнными воспоминаниями из прошлой жизни, так же, как и ничего не сказала ни о смерти своих родителей, ни о злополучном пророчестве о её брате и ней самой, ни о том, что именно произошло в день, когда её душа должна была покинуть Мир душ. — Ну, а как нам тебя хоть звать? — спросил тогда Куроцучи, больше всех уязвлённый тем, что ему не дали докопаться до истины одной из самых загадочных тайн Сейрейтея на сегодняшний день. — Эрика? Или мы придумаем тебе четвёртое имя? — Я что, Дамблдор что ли? Урахара весело посмотрела на учёного, о ни он, ни действующие капитаны Готей-13 шутку ни поняли и соответственно не оценили. А вот Хирако и остальные вайзарды улыбнулись. — Нацуми мне нравится больше, — почти снисходительным тоном добавила девушка. «Поллукс — имя не от мира сего. Эрикой нарекла меня мать, о которой я практически ничего не знаю и по сей день. Но имя Нацуми дал мне возлюбленный брат и лучший навеки друг. Да и Бьякуя продолжает меня кликать «Нацу». Так что… да. Нацуми мне нравится больше»***
После собрания Нацуми и Рангику направились на пешую прогулку по улочкам Сейрейтея. Кучики не особо обрадовался дальнейшим планам девушки, так скоро решившей покинуть жениха и оставить на растерзание остальным капитанам, которые уж точно не пожалеют его с расспросами о скорой женитьбе этой весной. Но один короткий поцелуй успокоил холодный гнев Бьякуи, вызывая, правда, ещё больше вопросов у высших офицеров. Зараки, к слову, убивался где-то на заднем фоне о том, что «мелкая решила продать душу дьяволу», а Ячиру и Иккаку с Юмичика успокаивали его и заверяли, что «так просто нашу куколку мы не отдадим!». Бьякуе оставалось радоваться тому, что «чёртов лис» всё ещё в лазарете. — Я хотела извиниться перед тобой, — заговорила Урахара, когда они с подругой отошли на приличное расстояние от бараков первого отряда. — Да… — ничуть не смущаясь своей обиды, чьи отголоски ещё неприятно кололи душу, отозвалась рыжая красавица. Её взгляд печальных глаз устремился куда-то в сторону почти не пыльной кирпичной кладки дорожки — результат авторитета и исполнительности Ямамото и его отряда. Правда в шестом отряде всё равно сверкает так, будто им руководить персонаж популярной в Мире живых манге о людях, сражающихся с титанами, тоже капитан. — Не то, чтобы я особо ждала этого… Но мне было очень больно, когда ты оставила меня. — Я не про это… То есть, за это я тоже хотела бы извиниться. Но в первую очередь я виновата перед тобой в том, что втянула во весь этот бред Гина. — Это не твоя вина. Я понимаю, что иного выхода не было. Мало людей подошли бы на эту роль, но Гин действительно лучший из актёров. Никто не может точно сказать, что знает его наверняка. — Но мы явно чуточку больше в нём понимаем, — Нацуми улыбнулась, берясь за руку лучшей подруги. Мацумото тоже хмыкнула. — Это верно… Поэтому я понимаю, почему он пошёл на этот риск. Но главное, что всё хорошо. Он помог тебе и вернулся живым и почти невредимым. Пальцы Рангику поглаживали тыльную сторону ладони Нацуми. Наконец, лейтенантша поняла, что что-то ей мешает. Всего три секунды ей хватило, чтобы вспомнить о явно недешёвом тонком золотом обруче с аквамарином и брильянтами на безымянном пальце подруги и, порывшись в воспоминаниях, откопать там картину, на которой было чётко заметно обручальное кольцо у капитана Кучики. Мацумото выпустила из ладони руку Урахары и только хотела что-то сказать, а может и съязвить, как блондинка заговорила: — Он предлагал купить новое кольцо, но я отказалась. С этим связано очень многое из моей жизни… печального и нет. Урахара потёрла пальцами обручальное кольцо, улыбнувшись воспоминаниям: тёмная комната, комод, музыкальная шкатулка, кольцо в мужских руках… Вот Кучики встаёт на колени, а вот фактически ставит её перед фактом — ты будешь моей женой. А потом поцелуи и сводящая боль в челюсти, покалывающая на губах, от чёртовой несдержанности мужчины. «И какого чёрта, он же вроде ледяная скульптура, а не БДСМ-щик…» — Поздравляю, — наконец, сказала Рангику. «Обошлось без язвительного сарказма» — Вот думаю, а надо ли оно тебе. Один раз уже обжигалась. «Или нет…» — Мне это надо, Рангику, — твёрдым уверенным голосом практически заявила Нацуми, подумав о том, что готова лично составить официальный документ о согласии стать леди клана Кучики и подписать его кровь. — Я жить без него не могу. — Я-ясно, — протянула Рангику почти «нормально», только слегка покосившись в сторону подруги. — А он хоть любит тебя? — Не знаю. Наверное, любит. — Наверное? «И вот он тон матери, узнавшей, что её дочь обесчестили — не меньше» Урахара скуксила лицо, но перебивать не стала. — А он тебе не говорил? Хоть раз? Ну те три слова? Что любит и всё такое, жить без тебя не может и прочие сопли. Это важно, вообще-то. Он, конечно, тут та-а-ак без тебя страдал, но иногда слова тоже имеют значение если не большее, то хотя бы равное поступкам. Особенно для женщины. — Да нет… не говорил… — неохотно призналась Нацуми, действительно не припоминая ничего такого из тирады Кучики о том, что она станет его женой и это не обсуждается. — Что значит «нет»?! — Рангику даже подпрыгнула на месте в возмущении. На девушек покосились патрулирующие улицы синигами из какого-то отряда. — Он что, дурак совсем? Как можно не сказать такие важные слова?! Ты ведь уже согласилась выйти за него! Так, значит, идёшь к нему и говоришь, что либо он говорит, что любит тебя, либо ты расторгаешь помолвку. — Рангику… если он и скажет в этом случае, что любит меня, кто гарантирует, что это будет искренне? Я так не хочу. Даже если его чувства пока нельзя назвать любовью, я сделаю всё, чтобы добиться её. — Ты точно мазохистка. Но главное, что ты счастлива и действительно хочешь быть леди Кучики. — Спасибо, милая. Надеюсь, ты тоже вскоре станешь леди Ичимару. — Надейся! Этот притворщик у меня ещё попляшет! Додумался, врать мне прямо в лицо! Да как он мог не сказать мне?! Клоун! Ну я ему! Вот только пусть покажется мне на глаза! Не к месту будет сказано, что как только весь перемотанный битами Гин показался на глаза Рангику, она со слезами на глазах набросилась на него с объятиями, причитаниями и поцелуями. К слову, сам Ичимару против не был. Позже он шутил, что через десять лет сделает ей предложение, а потом подождёт ещё сто, чтобы сыграть свадьбу. Гин называл это «проверенной схемой». Гад ползучий! На следующий день в расположение поместья Кучики прибыли Йоруичи и Киске для обследования Куросаки. Поскольку Бьякуе не без титанических усилий удалось уговорить Нацу остаться жить у него, брат и сестра встретились тот час же. Сихоин поспешила оставить этих двоих, лишь только раз обняла старую подругу со словами: «Молодец, что вернулась!». Куда или, может, к кому, собственно, девушка вернулась, богиня поступи уточнять не стала. Воссоединение семьи Урахара прошло относительно спокойно. Близнецы не стали выяснять отношения и обвинять друг друга во всех смертных грехах. Киске сердечно извинился перед сестрой за своё поведение в момент, когда той требовалась поддержка. А Нацу просила прощение за то, что не слушала его и бросила, наплевав на чувства единственного родного человека, очень многим пожертвовавшего, чтобы сохранить ей жизнь после схватки с Галлеей и после тоже. После того, как девушка рассказала брату и Йоруичи о своей помолвке, жители Мира живых потащили её «к виновнику торжества», чтобы выяснить всё от и до. От вопросов, которыми они завалили Кучики, Нацу покраснела так, что могла участвовать в конкурсе двойников помидора и занять там место не ниже второго. Сихоин, памятуя о том разбитом и опустошённом виде блондинке на пляже, после того, как капитан шестого отряда сказал, что не любит её, поклялась, что в порошок сотрёт Бьякую, если он хоть раз причинит будущей жене боль и горе. А сам Киске с улыбкой от уха до уха спокойно сказал, что проклянёт его в самом буквальном смысле этого слова и действия. Самое интересное, что позже этим же днём во время встречи Кучики и лейтенанта десятого отряда, которая намеренно искала с ним встречи, придя к нему в кабинет, Мацумото пожелала мужчине всего того же, если Нацуми хоть раз заплачет из-за него. Бьякуе пришлось срочно всех заверять, что он сам себя придушит, если Урахара-младшая будет несчастна в браке с ним. Вечером Кучики, как только вернулся в поместье, сразу направился в комнату невесты. По пути ему встретилась сестра с лейтенантом и их компания из подростков Мира живых. Днём Куросаки пришёл в себя после тяжёлой битвы с Айзеном, в которой ему помогала его жена и Урахара-старший. Кто знал, чем бы всё закончилось, если не эти двое. Ребята веселились и шутили, обсуждая события минувших дней. Ичиго, может, и выглядел, как косплейщик мумии, всё же широко улыбался, привалившись к Орихиме. Девушка поддерживала его в сидячем положении, хотя со стороны выглядело так, словно временный синигами обнимает её, положив правую руку ей на плечи (левая была так сильно перебинтована, что двигать ею было просто не реально). Вся их братия сидела на энгава и распивала какой-то чай. «Сезон мумий открыт» — прозвучал в голове Бьякуи голос Нацу, когда он осмотрел ребят, абсолютно каждый из которых был прибинтован. — Нии-сама! — Рукия попыталась вскочить с места, как только увидела старшего брата, но тот моментально рукой показал ей не делать этого. — Сиди на месте, — Кучики подошёл ближе к компании. Ребята в один голос поздоровались, не обошлось без фирменной фамильярности со стороны Куросаки и нарочитого соблюдения субординации Ренджи. — Нацуми у себя? — Урахара-сан ушла несколько минут назад, — ответила мужчине Орихиме. — Её позвала какая-то девушка. — Это госпожа Чо, — пояснила Рукия. — Она сказала, это что-то по поводу свадьбы. Орихиме вдруг глупо заулыбалась, пряча своё выражение лица рукой и переглядываясь с Куросаки. Его эмоции было сложно описать как-то однозначно, но казалось, что парень не сомневался в том, что рано или поздно Бьякуя и Нацу свяжут себя узами брака. Скупо поблагодарив сестру и пожелав приятного вечера юным защитникам Общества душ и Мира людей, Кучики направился куда-то вглубь поместья. Чутьё его не подвело, он сразу нашёл искомую персону в компании Фуджи, Мэй и Хоши в их своеобразном штабе — в трапезной. Чо разложила перед будущей госпожой много бумажного материала, касающегося предстоящей церемонии: основные цвета празднества, эскизы нарядов, фотоматериалы бракосочетания предыдущих глав клана и ещё что-то. — Надо заранее определиться с цветом, иначе приглашения придётся делать на скорую руку, а это не посодействует чести клана, — говорила Фуджи в тот момент, когда внутрь бесшумно зашёл Кучики. — Не знаю, — Нацу держала в руке листы с палитрами холодных оттенков, каждый из которых был подписан. От странных названий уже голова вскипала. «Гридеперлевый», «Борода Абдель-Керима», «Лесной волк», «Гейнсборо», «Испуганная мышь», «Паук, замышляющий преступление», «Блоха, упавшая в обморок», «Лягушки в обмороке», «Дети Эдуарда» и венец коллекции — «Бёдра испуганной нимфы». — Может, стоит посоветоваться с Бьякуей? Это ведь и его свадьба, между прочим. — Госпожа Урахара, скоро именно Вы станете главою поместья, — Фуджи нахмурилась, протягивая Нацу следующую палитру красных оттенков. — Научитесь уже быть менее скромной, я знаю, что это хорошо у Вас получается. Принимать решения необходимо. — Что ж, тогда я приняла решения обсудить это с женихом. В конце концов, это он меня окольцевал. — Ты не сильно противилась, — вдруг произнёс сам Кучики. Девушки из прислуги вздрогнули, а Урахара спокойно обернулась на нежданного гостя, будто его присутствие в столовой не было для неё новостью. Удостоверившись визуально, что его голос не был слуховой галлюцинацией, блондинка подошла к мужчине вплотную и тут же утопла в его приветственных объятиях. На её лице сияло тёплая улыбка. Она была так прекрасна с распущенными пышными и волнистыми волосами пшеничного цвета, на ощупь сравнимые с пухлой ватой, в своём нежно голубом воздушном одеянии, что на лице капитана шестого отряда застыло выражение восхищения, и даже попытки остаться хладнокровным не помогли. Не сдержав нежный порыв, Кучики склонился и накрыл мягкие губы девушки своими. Руками он сковал Урахару так, что даже захоти она отстраниться, у неё бы ничего не вышло. Чтобы не смущать господ, да и просто из чувства вежливости, такта и некоторых других, Фуджи, Мэй и Хоши отвернулись. На лицах двух последних сияли заговорческие улыбки, пока Чо закатывала глаза на их детскую реакцию. Будто они никогда целующихся людей не видели, ей-Богу! — Кхм… Любимый, мы тут не одни, — прошептала Нацу, как только её губы освободились. Бьякуя промычал что-то нечленораздельное ей в щёку, куда он уткнулся, а потом поднял взгляд на первых помощниц своей невесты. — Оставьте нас, девушки, — спокойно отдал приказ мужчина. — Решите все вопросы завтра, леди Урахара устала. «Когда это?» — с улыбкой подумала Нацу, пряча лицо на груди у такого тёплого и невероятно удобного главы клана. — Конечно, господин Кучики, — Фуджи прощально поклонилась и практически насильно вывела Мэй и Хоши из помещения. Новообручённые остались одни. Нацуми было обернулась на стремительно покидающих столовую девушек, но Бьякуя тут же повернул её голову обратно, снова завладев её устами. Тонкий, нежный и какой-то аккуратный полустон сперва от небольшого удивления, а потом и удовольствия, подавленный стеснением, вырвался из девичьей груди. — Боже, ты идеальная! — прошептал Кучики, очарованный красотой голоса Урахары. — Если ты сбежишь от меня, я тебя найду и прикую к себе цепью. — Лишь бы ты не сбежал от меня, прототип ангела, — хихикнула Нацу. Сделав над собой усилие, она отстранилась от мужчины и поспешила повернуться к нему спиной, чтобы вновь не быть застигнутой врасплох и в перспективе — зацелованной до смерти. Чтобы побыстрее отвлечь Бьякую от слишком уж понравившегося ему занятия, девушка взяла его за руку и подвела к столу, на котором была разбросаны бумаги. — Нам надо определиться с цветом для свадьбы! — Будет такой, какой ты захочешь, — лениво отозвался Кучики. Ему больше по душе было исследовать губами девичью шею, раз губы были недоступны, чем сейчас капитан и занялся, убрав волосы невесты на правое плечо. Хихикнув от мимолётных щекочущих ощущений, Нацуми попыталась головой отодвинуть мужчину, но тот в отместку начал кусать её ухо. — Ну, хватит! Это же очень серьёзно! — Конечно, — вполне вдумчиво и деловито заявил Кучики, не отказываясь, впрочем, от противоречащих тону голоса действий. — Наша свадьба не может быть чем-то иным. Премило надув щёки и сощурив глаза, Нацуми впилась делано недовольным взглядом в лицо жениха. Закатив глаза, Бьякуя перестал дурачиться и покорно взял первую попавшуюся палитру в руку. Урахара довольно улыбнулась с энтузиазмом принявшись разгребать цвета и их оттенки, убирая в сторону те, которые она не выберет даже под занпакто Зараки. — Я думала о синем кобальте — цвете твоего отряда. — Этот цвет был на свадьбе отца и деда, — не то, чтобы недовольно, отозвался Кучики, беря в руки оттенки красного. — Никакой оригинальности. — Весенний зелёный был у Куросаки Иссина. Я тогда себе поклялась, что ни за что его не использую, будь этот докторишка неладен. Урахара говорила без злобы, но носик её забавно морщился при упоминании отца Ичиго. — Может айвори или лавандовый? — предложила между тем она, указывая Бьякуе два названных цвета на палитрах. — А почему не голубой? — спросил Кучики, немного недовольным тем, что девушка снова пытается пропихнуть свою идею о его мистической связи с лавандой. — Ты же его любишь. — Голубой цвет легкомысленности, беззаботности и детского дурачества, — отмахнулась Урахара. У Бьякуи на краткий миг округлились глаза от непостижимой логики девушки. — С каких пор?.. — Не спорь, — беспрекословно заявила Нацуми. Мужчина не решился ей перечить. — Точно не лавандовый. А айвори — традиционный цвет клана Цунаяширо. — А у нас белый, да? Бьякуя кивнул в подтверждении и взял в руку самую светлую из предложенных Чо палитр. — Как насчёт белой сакуры? — предложила Нацуми, указывая на цвет, который мало чем отличался от всем привычного и обычного белого. — Тогда разбавим строгую картину голубым. Немного беззаботности нам не помешает, — Кучики легко улыбнулся и поцеловал девушку в щёку. Та благодарно посмотрела на него в ответ — уж очень сильно она любила всё, что напоминало ей о море. Нацу выбрала несколько эскизов и композиций интерьера в белом цвете, что-то щебеча об украшениях и прочем. Бьякуя не особо её слушал, точнее, не слишком понимал, лишь только смотрел на неё своим сканирующим взглядом, наблюдая за малейшим изменением в её мимике или поведении. Когда Урахаре немного надоело это странное безмолвие и непривычное поведение мужчины, она повернулась к нему, снова прищурившись. — Ну что ты молчишь, а? После вопроса, Кучики ненадолго «повис» в прострации. Потом посмотрел прямо в серо-небесные глаза и произнёс: — Я встретился с Рангику. После вопросительного взгляда со стороны девушки, Бьякуя поспешил исправиться: — Точнее, это она пришла ко мне в кабинет с угрозами. — Ох, только не говори мне… — Я люблю тебя, — перебил девушку Кучики, пристально наблюдая за её реакцией. Нацуми вздрогнула, отчего-то покраснев. Всего три слова на какой-то момент заставили забыть её сердце не только свою функцию, но и местоположение в организме: но попыталось сбежать куда-то в живот, но потом вернулось-таки в грудь. В памяти предательски всплыл недавний разговор с лейтенантом десятого отряда. — Что значит «нет»?! Он что, дурак совсем? Как можно не сказать такие важные слова?! Ты ведь уже согласилась выйти за него! Так, значит, идёшь к нему и говоришь, что либо он говорит, что любит тебя, либо ты расторгаешь помолвку. — Рангику… если он и скажет в этом случае, что любит меня, кто гарантирует, что это будет искренне? Я так не хочу. Даже если его чувства пока нельзя назвать любовью, я сделаю всё, чтобы добиться её. — Бьякуя, — Нацуми прикусила губу, потупив взгляд, — ты не обязан… — Нет, послушай меня, — мужчина положил руку на щёку Урахары и повернул её лицо к себе, заглядывая в самые глубины её глаз. — Я здесь по доброй воле. К тому же лейтенант Мацумото не имеет на меня ровным счётом ни капли влияния. Как и в принципе любая девушка, кроме тебя. Он даже слегка улыбнулся на этих словах, что не могло не подействовать на Нацуми — тепло в её груди тот час разлилось, оставляя сладкое послевкусие. Кучики продолжал свою любовную исповедь: — Я знаю, что тебе важно это услышать. И ни один раз. И я знаю, что ты меня знаешь. Я не из тех, кто выражает свои… чувства… И предпочитаю словам поступки. Но я хочу, чтобы ты знала, что все эти поступки из любви к тебе. Ты просила меня спрашивать о твоих мыслях, когда мне интересно. А я прошу тебя напоминать своему непутёвому жениху, а в будущем — мужу, о том, что женщины любят ушами. И пусть ты не такая как все, но я готов говорить тебе, что люблю тебя, хоть каждую минуту. Лишь бы ты всегда была со мной. — Ты же знаешь… я не смогу так… — Нацу качнула головой, поджимая губы. — Тогда я попрошу лейтенанта Мацумото, — хмыкнул Бьякуя. — Уж она мне точно не откажет. Правда, не уверен, что она будет делать это бесплатно… Какое, говоришь, вино она любит? Урахара хихикнула. — Я и не говорила. — А мне и неинтересно, — отмахнулся Кучики и принялся за своё прежнее занятие — покрывание поцелуями все открытые участки кожи блондинки, до которых он только мог дотянуться. — Но должен я знать, чем подкупить её, чтобы мне было кому напоминать, как сильно я люблю свою жену. — Я тебе ещё не жена, — Нацуми пыталась лягнуть Бьякую бедром, параллельно создавая видимость того, что отбивается от мужских рук. Они уже проникли под шёлковую юкату и принялись исследовать хрупкое тело под ней. Мешали также щекочущие ощущения за ухом, ведь именно туда направил атаку губами этот «сгусток сексуальной отчуждённости». — Да... Чертовски удручающее упущение, — пробормотал Кучики куда-то в девичью шею. Урахара почувствовала, что узел пояса ослаб и оби держится на талии на чистом энтузиазме. — Но мы ведь шагаем в ногу с современностью? «Сам двадцать восьмой глава самого влиятельного клана Сейрейтея хочет наплевать на традиции?» «Видно, ты его до ручки довела» — отозвался голос Йонрю в голове Нацуми. «Да я ничего не сделала!» «Ты плохо понимаешь мужчин и не осознаёшь своего влияния на них» — Ах вот как Вы заговорили, капитан Кучики? — сказала с прищуром Урахара, когда мужчина развернул её к себе и вдруг поднял, перебрасывая девушку через плечо. — А как иначе, если Вы, леди Урахара, сводите меня с ума? А дальше надо было понять, как быстро и желательно не привлекая лишнего внимания добраться до комнаты. Хотя с таким заметным и вызывающим определённые вопросы грузом это будет сложновато исполнить. На свадебных приглашениях Бьякуя и Нацуми решили изобразить белую сакуру с лепестками, окаймленными небесно-голубым цветом. Предложение о посещении бракосочетания получили все капитаны и лейтенанты Готея-13, некоторые офицеры, члены семьи Кучики, три благородных и другие кланы. Урахара даже послала конверт не только Куросаки и Ко, но и Иссину и его дочкам. Подготовка к свадьбе шла полным ходом, и совсем скоро её стали ждать не только будущие новобрачные, но и всё Общество душ. А главной заботой Нацуми стал вопрос — как перестать столько улыбаться, чтобы у неё не сводило мышцы лица.