Вскрывая душевные раны

      Утренний полумрак комнаты не располагал её обитателей раскрывать преждевременно глаза, особенно в свой законный выходной. Бьякуя давно это уяснил и именно потому велел расположить спальню на северо-западной стороне, чтобы надоедливые лучи солнца не мешали хозяевам дома спать. Мужчина и без того ежедневно просыпался слишком рано из-за хронической бессонницы. С появлением в его жизни супруги неприятное расстройство практически сошло на нет, чему он не мог найти точного объяснения.       То ли это было влияние Нацуми и её чрезмерная опека над здоровьем мужа, то ли… что-то другое? Хотя голову ломать над этим не было смысла. Главное, что теперь он имел возможность высыпаться. Правда, последние полчаса Кучики просто лежал с закрытыми глазами.       К слову, после того, как бывшая Урахара вернула себе тело, её сон тоже нормализовался и, конечно, все кошмары прошли. Именно поэтому Бьякуя не совсем понимал, почему в столь ранний час — а именно в половину шестого — она приподнялась на кровати, и в тот же момент рядом с мужчиной прогнулась постель под её рукой. Через секунду Нацу перекинула половину своих конечностей через него и оседлала капитана, сжимая его торс бёдрами по бокам, попутно стягивая одеяло к ногам. Холодные пальцы коснулись обнажённой груди и проскользили влево к плечу, стискивая дельтовидную мышцу, и вверх — к шее. Когда женской руке удалось пролезть под голову, не без помощи самого Кучики, она убрала его волосы на одну сторону, и тогда горячие губы накрыли зону под ухом.       — Мхм… — Бьякуя сонно улыбнулся, находя ладонями тонкую талию расположившейся на нём супруги, вожделенно сжимая её. — Мне очень приятно, но ты скажи… что на тебя нашло, солнышко?       После нескольких поцелуев в гиперчувствительном месте на мужском теле (обнаружив эрогенную зону мужа в первый раз, женщина пришло в изумление, сравнимое по своей силе только с её искренним восхищением — какие сильные эмоции выказывал Кучики во время их непосредственной близости!), Нацуми обожгла горячим дыханием и не уступающим ему в температуре шёпотом его ухо:       — Ну как же? Открыв глаза, я увидела такую замечательную картину — умиротворённое лицо своего прекрасного супруга, что меня с головой накрыло цунами любовного дурмана.       Произнеся это, блондинка нежно укусила мочку капитана, правой рукой спуская вдоль его тела к низу, едва задевая ноготками рельефные мышцы. Шустрая ладошка пробралась под пижамные штаны и бельё Бьякуи, и тонкие пальчики проскользили вдоль всей длины члена, после чего сжались вокруг него — не сильно, но весьма действенно.       — Любящая жена решила помочь мужу справиться с его ежеутренней оказией, — продолжала шептать Нацуми, чувствуя, как хватка на талии становится сильнее. — Причём, в самом хорошем смысле этого слова.       Предвосхитив последующий за её словами и действиями рывок мужчины с целью опрокинуть супругу и восстановить справедливость, патриархат и доминирование, леди Кучики толкнула тазом мужа обратно на постель, вызывая на его лицо плотоядную и сладострастную улыбку.       — Ммм?       — А как вы хотели, господин капитан Кучики Бьякуя? — отвечая вопросом на немой вопрос мужа, произнесла Нацуми. — Женщине тоже иногда хочется… попользоваться своим мужчиной.       — Может, ты меня ещё и привяжешь? — хмыкнул он, обжигая дыханием трепещущую женскую шею.       — Это очень хорошая идея. Мне как раз приснился один сон…       «Сон значит?»       Бьякуя шире улыбнулся своим мыслям.       — Судя по тому, как ты это произносишь, видение было весьма… приятным.       — Именно. И мне бы очень хотелось воплотить его в реальность. Надеюсь, ты мне мешать не будешь.       — Как я смею? — заиграло не только плотоядное, так ещё и хитрое выражение на мужском лице.       — Славно.       Нацуми выпрямилась на мужском торсе. Боковой вырез короткой шёлковой юкаты оголил изящную ногу. Бьякуя спустил одну руку к бедру жены, сминая упругую мышцу под бархатной кожей. На лице леди Кучики мягко сияла улыбка, полная недвусмысленного желания. Не разрывая зрительного контакта с супругом, она стала развязывать пояс своего ночного наряда, после чего нарочито медленно и неимоверно сексуально женщина сняла его, обнажая высокую красивую грудь с нежно-розовыми ореолами возбуждённых сосков. Мужчина проскользил практически осязаемым взглядом по прекрасному телу жены, подмечая по характерному блеску в области её промежности, что сама Нацуми полностью готова отдаться исполнению супружеского долга с головой.       Хотя, скорее, это она собиралась взыскать его с Бьякуи с завидной настойчивостью.       Приподнявшись, леди благороднейшего клана Общества душ принялась стремительно стаскивать с капитана шестого отряда его привычный спальный наряд, оголяя самую нужную ей в данный момент часть. Кучики тут же для удобства предстоящих фрикций поджал ноги в коленях, как только супруга вновь приняла позу наездницы. Не заставляя ни себя, ни Бьякую терять время без обоюдоприятного соития, Нацу медленно, грациозно и плавно насадилась на возбуждённый орган, от переизбытка переполняющих её чувств запрокидывая голову, сдавливая в груди стон полный захватывающего восторга. Будучи пронзённым током яркого наслаждения, тело женщины выгнулось, и тут же на краткие мгновения его свело. Одновременно с этим до необычайно чуткого слуха донёсся восхитительный мужской полурык.       Нацуми практически сразу начала двигаться. Мучительно медленно поднимаясь и опускаясь. Неспешно. Дразняще. Блондинка нарочно закусывает полноватую нижнюю губу, зная, как чертовски сильно это будоражит супруга и побуждает его немедленно освободить нежную плоть от плена женских зубов и завладеть ею самому. Но Нацуми не даст ему это сделать. По крайней мере, не сейчас. Она хочет помучить его, проверить выдержку и нервы, походить по лезвию занпакто. Бьякуя это прекрасно понимает, от чего тихая злоба от собственного бессилия сдавливает ему грудь, и всё, что он может, — это судорожно сжимать её талию и бедро.       Но женщина недолго позволила мужу даже такую малость. Сейчас Нацу упивалась своей властью над супругом и просто не могла упустить момент, позволяющей ей полностью доминировать над ним, пока он ещё подчинялся. Перехватив его ладони и переплетя пальцы, она наклонилась ближе к лицу Бьякуи, одновременно запрокидывая его руки кверху. Расстояния до мужских губ было незначительным, но одновременно просто невероятно огромным, ведь леди Кучики не собиралась его сокращать. С глазами, полными торжества и упоения, она возобновила крышесносно медленные возвратно-поступательные движения, сладко постанывая. Её грудь мерно колыхалась им в такт, так и призывая мужчину укусить за торчащий сосок. Но он всё не мог отделаться от магического взгляда, приковавшего его расширенные до предела зрачки к себе.       Стоны и пошлые шлепки кожи друг о друга заполнили спальню глав благородного клана и прервались только тогда, когда Нацуми, тяжело дыша, достигнув пика своего наслаждения, обмякла, упершись лбом в плечо супругу. Однако этой «тишине» суждено было продлиться недолго. Как только неудовлетворённый мужчина понял, что временному матриархату пришёл конец, он порывисто схватил Нацуми за талию и резко поменялся с ней местами, вырывая из её груди испуганный от неожиданности писк. Правая ладонь мгновенно сжала солнечные волосы на макушке, довольно грубо оттягивая их вниз, а губы тотчас впились в женские уста жёстким, голодным поцелуем.       Первым же своим толчком Кучики красноречиво показал разницу между нежной любовью, коей занималась Нацу последние пятнадцать минут, и грубым, животным сексом. Рука капитана каменной хваткой сжимала округлое бедро так сильно, что у блондинки промелькнула в затуманенном сознании здравая мысль о том, что вскоре коллекция меток на её теле пополнится ещё одним синяком от их страстных взаимодействий. Бьякуя неистово врывался в жаркое, тесное, до дрожи влажное лоно жены, вторя фрикциям синхронными движениями языка в её горячем ротике.       Разорвав поцелуй, тем самым давая свободу звонким, ласкающим слух стонам, мужчина гортанно прорычал, вызывая этим звуком у Нацуми табун мурашек, ураганом промчавшийся по телу. Отпустив волосы и проскользив рукою книзу, Кучики подхватил предплечьем сгиб правого колена супруги и резко поднял его вверх, меняя угол проникновения. Мужчина ускорялся, углублялся и жёстко дёргал жену на себя, вырывая из её груди не только стоны, но и вскрики.       — Б… Бья… куя… Бьякуя… Ааах!!! О Ками-сама!       Блондинка судорожно сжимала перекатывающиеся под ладонями мышцы спины Бьякуи, впиваясь ногтями-домиками в них в момент особенно сильных толчков, не зная, то ли она так просит мужа быть помягче, то ли, наоборот, поощряет действия. Впрочем, ему было всё равно, ведь доведшая его до белого каления нахалка не может просто отделаться. Он ни капли не щадил её, вдалбливал в кровать так, словно пытался проломить бедную мебель, кусал за шею, оставляя следы зубов по всему её изгибу, в особенности — за ухом.       — Глупое создание, — сексуально-бархатно хрипел Кучики над ухом. — Думала, можешь безнаказанно играть с огнём?       — Прости! — взмолилась блондинка, но рьяные проникновения супруга не давали ей сосредоточиться на мыслях и внятно просить пощады. — Ааах! Я больше… не буду… ммм… Не буду так!       Бьякуя блаженно прикрыл глаза, растворяясь в запахе её тела, источающего дурманящие феромоны, продолжая остервенелые и иступленные толчки. Он понимал, что многое упускает, не имея возможности видеть полное краха выражение раскрасневшегося лица, всем своим видом показывающего полное признание поражения перед чудовищно сильным, диким, ярым, неистовым, неподвластным ей мужчиной. Однако кто мешал ему представлять закатанные от восторга и наслаждения глаза, любимые изгибы её натянутого, как струна, тела и очередные нарушения его запрета на закусывания губы, в попытке удержать звуки удовольствия и страсти? Мелодия из стонов и воскликов звучала прямо у мужского уха, доводя Кучики до состояния чистой эйфории.       Под самый конец капитан проделал свой излюбленный элемент сценария каждого их соития, а именно — накрыл рукою изящную женскую шею, слегка сжимая её, вызывая у жены лёгкое удушье. В этом бурном темпе, который он задал в последнюю минуту, Нацу повторно достигла состояния, в котором она обычно билась в полнейшем экстазе после таких бурных совокуплений. Ещё несколько фрикций, и Кучики изливается в супругу, не совсем в тайне надеясь, что в этот раз она зачнёт дитя, после чего на пару секунд его разум отключается как последствие бурного оргазма, а по телу разливается блаженное ощущение облегчения и удовлетворения.       Женщина жарко дышит, стараясь привести сознание в порядок, чувствуя губы мужа на ключице, плече, шее, за ухом — мягкими прикосновениями он будто извинялся за излишнюю грубость, но сама Нацу не считала, что в этом была нужда. Но поцелуи ей безумно нравились, да и дар речи всё не хотел возвращаться вместе со способностью контролирования нормального функционирования лёгких, поэтому она только молчит и наслаждается запоздалыми ласками супруга.       Потом Бьякуи слышит тихий смех и приподнимается, внимательно разглядывая довольное выражение лица жены.       — Не знала, что подчинение так сильно тебя раздражает, — тихо произносит она, заражая своей улыбкой мужчину.       Кучики отвечает не сразу, вместо этого медленно, плавно и глубоко целуя с готовностью отвечающую супругу, всё ещё не выходя из неё.       — Ты даже не представляешь как, — хриплым шёпотом говорит он и на его лице расплывается хищная улыбка. — Но ты можешь раздражать меня так почаще, солнышко. Если не побоишься.       — Ещё чего!       Нацуми сперва шутливо отпихивает супруга, но потом мягко обхватывает его голову ладонями и притягивает к своей груди, укладывая на неё щекой, зная, как ему нравиться вот так лежать и слушать её успокаивающее биение абсолютно здорового сердца, пока сама она ласково гладит его по мягким волосами. В такие моменты она вновь и вновь убеждается в том, чтó такое счастье на самом деле.