Мармеладные Кости.

      Лукас звереет, он буквально теряет человечность. Тело вампира не покрывается узором из вен и нет спецэффектов с красным неоновым светом, но Лукас явно далёк от привычного радушия. Его босс не может сейчас быть рядом, чтобы помочь своей паре. Зато он рядом. Тэн из тех, кто не нуждается в защите. Но прямо сейчас он истощён, в нем не осталось сил даже на золотистые искры для магического эффекта. Тэен не просто так приставил Лукаса к нему. Ведьму босса никому нельзя трогать, и его работа не допустить, чтобы такое произошло. И сейчас, когда Тэн выгибает бровь от прилетевшей угрозы, Лукас готов, к чему угодно. Они в одном из залов галереи Ведьмы: он, Тэн и ублюдки, что потеряли страх, раз пришли на чужую территорию, и посмели угрожать паре члена семьи Ли.       — Парни, если уйдёте сейчас, я сделаю вид, что вы не вломились в мою галерею, и даже забуду про убитую сигналку и разбитый телефон, — Тэн улыбается и склоняет голову на бок, он устал, и он ненавидит угрожать своим парнем.       — Куколка, твоего папочки тут нет.       Лукас мысленно молится, дурацкая привычка Марка передалась и ему. Чертовы уроды из конкурирующего гнезда, а этот отброс ещё и открывает свой грязный рот.       — Следи за словами, — просто предупреждение.       — А не то что? Побежишь и расскажешь? — по-хорошему не получается. — Не успеешь добежать, мы поужинаем твоей подружкой, а, может, и не только…       Липкий смех, Тэн, к его ведьмовской гордости, даже в лице не меняется, хотя от страха его пульс немного ускоряется и, к сожалению, все вампиры в галере это слышат. Это карт-бланш, это вседозволенность — жертва боится. Да, все вампиры такие, но не все из них получают кайф от такого поведения, не всем вампирам нравится ощущать страх жертв.       Семья Ли предпочитает быть галантными, так проще для всех, так они получают все. Но не все гнёзда такие, такие уроды как «гости» галереи скорее неприятное исключение. И все это складывается в дерьмовый паззл. Один из неприятелей подходит к Тэну вплотную, втягивает запах лаванды и скалится:       — Может займёмся ужином прямо сейчас? В процессе расскажешь про склад, давай, куколка, тебе понравится!       — Ещё шаг в его сторону… — шипит Лукас.       На фоне слышится смех и скептичные высказывания. Вампир злится сильнее.       — Слушай сюда, — если у Лукаса догорает запал от динамита и вот-вот грянет взрыв, то Тэн теряет вежливое терпение, — спросишь ещё раз про склад Ли Тэена, — Ведьма произносит имя своего мужчины, словно давая шанс осознать, что и чье хотят забрать эти кретины, — и ты сам отсюда не уйдёшь.       — И что ты мне сделаешь, красавица? — никакого благоразумия и инстинкта самосохранения.       — Я? Ничего, а вот он… — Тэн опасно улыбается и показывает пальцем за спину вампира.       Все происходит слишком быстро. Лукас милый, неловкий и обаятельный ребёнок в теле взрослого, неспособный на жестокость и, уж тем более, в нем нет стремления причинить боль. Он как большой золотистый ретривер — верный, глупый и игривый. Преданный. Но Лукас вампир гнезда Ли… самого малочисленного клана, самого хитрого, самого опасного, и его «отец» Ли Тэмин… это говорит уже о многом. Гость, неосмотрительно близко подошедший к Тэну, не успевает даже обернуться. Лукас быстрый. Самый быстрый. Два выстрела, оба в голову, не убьёт, но задержит достаточно. Тэн прикрывает глаза, улыбается и делает шаг назад. Он не собирается пачкаться в чужой крови. Ещё выстрелы и рычание — девять — крики и шипение. Ещё один — десять — мольбы, звук смены обоймы, ещё четыре выстрела, и тишина. Тэн открывает глаза, когда его щеки касаются прохладные пальцы, и Лукас хрипло шепчет:       — Прости, я испачкал тебя.       Ведьма осматривает вампира, Лукас ранен, не критично, но он теряет кровь.       — Спасибо, — Тэн старается не смотреть на пол своей галереи, только в безумные глаза, совсем, как у Тэена — с неоновым алым, улыбаясь с нежностью, протягивая свою ладонь к чужому лицу, поглаживает темные росчерки вен, успокаивая, дожидаясь, пока взгляд станет снова привычным, осмысленным.       Им обоим стоит подумать, что они скажут Тэену, когда он приедет. Тьма побери, если они скажут, будет очень много проблем, просто дохерища проблем, но и не сказать они не могут — либо ситуация повторится, либо произойдет что-нибудь похуже, например, похищение. В любом случае, Тэен и Тэмин узнают. Ведьма недовольно шикает и выжимает полотенце, которое промывал от крови, снова прижимает его к следам от когтей на боку Лукаса и напряженно перебирает варианты, как лучше сообщить своей паре, что тут только что произошло. Потому что, мать его, Тэн виноват в произошедшем достаточно. Он пошел в обход Тэена и все же впутался в грязные дела. Конечно, он хотел как лучше, но получилось, как всегда. Но ему стоит позвонить. Ему нужно рассказать. Ведьма убирает полотенце от раны вампира, оценивая ущерб, бросает испачканную ткань в раковину и моет руки. Он кидает Лукасу сухое чистое полотенце и зовет за собой в свой кабинет. Ну хоть тут его благоразумие работает, и он кидает в свой винный холодильник пару пакетов с кровью, на непредвиденные ситуации, скажем, голод Тэена, но никак не ранение своего, считай, телохранителя. Но да, кровь приходится, как нельзя кстати, и Лукас сейчас, сидя на диванчике в кабинете Тэна, жадно пьет кровь из пакета, раскинув длинные ноги и почти рыча от удовольствия. Ну, кровь несколько по-разному влияет на вампиров, Тэен такого восторга вот не разделяет. Тэн сидит на краю рабочего стола и вертит в пальцах айфон, не решаясь набрать контакт «Пиявка», но тянуть дальше нет смысла, у него в галерее лежат обездвиженные тела пяти вампиров, а еще выбиты двери и сорвана сигнализация, а его телефон вообще выглядит, как карта метро. Ведьма все же набирает номер и смотрит на Лукаса, ища поддержки, но тот зеркалит его же выражение лица — мам, я получил очередную двойку в школе.       — Тэен, тебе надо приехать… и захвати пару ребят. Нужно вынести мусор.       Ну, вот и все, обратной дороги нет. Тэн кусает губы и гнет пальцы, он так сильно нервничает, что даже немного трясется. Сочувствие и страх во взгляде Лукаса не делают лучше, а лишь добавляют паники. Окей, он проебался перед своим парнем, и это очень плохо. Ну, не убьет же его Тэен? Или убьёт? Ведьма смотрит на полуголого Лукаса со следами от пуль и когтей на торсе и прикидывает, сможет ли тот защитить его от его же парня. Какой кошмар, Тьма побери, Тэн трусит, как сучка.       Полчаса нервного ожидания, два пакета крови, четыре чашки зеленого чая, и Тэен приезжает в галерею. Тэн встречает своего парня вместе с Лукасом в холле, ну, и лучше бы они остались в кабинете. Ли зол, очень зол. Первое, что он делает, это бьет Лукаса, Тэн еще никогда не видел, чтобы вампир показывал свою силу… ну, вот он увидел. Не понравилось. Ведьма невольно жмется к стене, когда взор Ли обращается к нему. И хуже всего то, что Тэен не говорит ничего, ни слова, в его взгляде столько разочарования…       Вампир оборачивается к сопровождающим, Тэн сразу и не заметил, и кому-то бросает: «отвези его домой, и проследи, чтобы никто не зашел, а он не вышел». Пиздец. Но Ведьма молча слушается, идя следом за одним из подручных Ли к машине, он, и так, достаточно натворил.       Когда Ведьма уезжает, Тэен кивает своим «людям», чтобы те связали их гостей и проследили чтобы никто не остался при оружии или с телефоном. И вот все вампиры «мордой в пол», телефоны в общей куче на полу зала галереи, рядом возвышается такая же горка с оружием — неплохо. Тэен присаживается на корточки перед связанным телом, склоняет голову на бок и играет ножом-бабочкой в пальцах, открывая и закрывая его:       — Тебе разве никто не говорил, что не нужно добавлять себе проблем больше, чем может вынести твое тело?       Связанный вампир, тот самый, что со слов Лукаса приставал к его Ведьме, мычит от бессилия, в принципе, да, тяжело выдавать что-то вразумительное, когда в твоем лбу красуются две дырки от пуль, а рот перетянут. Ли улыбается широко и качает головой, понимающе так говоря:       — Ничто не приносит такой боли, как унижение и потеря бабла, я прав? — вампир у его ног брыкается, но он туго стянут стальной веревкой. — Ну-ну солнышко, хочешь что-то сказать?       Тэен складывает нож и кладет радом с собой, отгибает сталь со рта вампира, давая возможность говорить и дышать.       — Слушай ты, наш босс узнает, и тебе, и твоей шлюхе…       — Ай-я, при таком маленьком мозге у тебя отвратительно большой рот, — металлический звон, и нож открыт, Тэен с особо нежной улыбкой вгоняет предмет холодного оружия в плечо вампира, бессмертие есть бессмертие, но боль не отменял никто, тонкие, но сильные пальцы проворачивают лезвие в ране. — Итак, благоразумие уже отросло, и ты согласен на конструктивный диалог, или будем играть, пока на улице не будет достаточно ярко для солнечных ванн?       О да, при упоминании светила многие кровососы становятся сговорчивее. Сразу как-то вспоминается, что бессмертие не такое уж и бесконечное, да, и что боль не просто слово, и есть что-то похуже пуль в голове или посадки на перо. И, вряд ли, у такого поганого гнезда есть своя ведьма, который или которая сможет вылечить, да, и если не говорит один — Тэен оборачивается — всегда есть другие ребята, более доброжелательно настроенные к светской беседе, так сказать.       — Ты не подумай, ку-кол-ка, у меня нет склонности к насилию там или жестокости, но сам понимаешь, — вампир общается с пленником, как со старым другом, что вгоняет стоящего неподалеку Лукаса почти в панический ужас, — просто, ну не получается с вами по-другому. Не понимаете вы по-хорошему. В чем шутка, ограничить применяемое насилие ты можешь сам на основе заложенных в тебе принципов. Это отнюдь не интеллектуальный процесс, а инстинктивный. Но беда, мои инстинкты всегда были таковы — убивать тех, кто трогает мое. А ты тронул. Так что, детка, начинай говорить, и чем лучше ты поешь, и звонче звенят твои яйца, тем больше шансов вернуться к папочке в одном мешке, а не в разных.       Кажется, дар убеждения Ли Тэена работает. И куча дерьма, лежащая у него под ногами, называющая себя вампиром, начинает заливаться соловьем. Кто и как сдал склад, как они вынесли первую партию, как узнали о подставе со второй, да и про склад в Кванджу они знали. Тэену не нравится то, что он слышит, получается, его склад в дальней точке, вынесли? Последние три сделки он проводил оттуда.       — Но на складе в Кванджу ничего не было, и тогда нам шепнули, что в галерее работает… ну, знаешь путь к сердцу вампира лежит через его пару, — вампир на полу скулит, пытаясь рассказать все, что знает, лишь бы его не вытолкали на солнце, — мы решили спросить у него.       Ли поднимается, он услышал все, что хотел. Где товар со склада, раз эти отбросы его там не нашли? Тэен кивает своим ребятам: «пакуйте и приберитесь», а сам идет в хранилище с резервами. Дрожащей рукой набирает код на дверях хранилища, и да, среди упакованных картин, прочих предметов искусства, хранящихся под стеклом и второй сигнализацией, в идеальных температурных и световых условиях, при сбалансированной влажности, аккуратно сложенные стоят контейнеры. Его контейнеры, с его наркотой. Его деньги. Тэн своей глупостью сохранил их клану деньги и репутацию, что было, пиздец, как кстати перед Рождественской мессой. Тэен сползает по стене, трет ладонями лицо и рычит от бессильной злобы. Ни один доллар из этой горы денег, лежащих на полу хранилища, не стоил того, что пришлось пережить его Тыковке. Никакая репутация не стоила страха, который они пережили оба. И если бы не Лукас… да. Он врезал ему справедливо, тот, черт побери, допустил, что эти чертовы вампиры вообще вошли, но если бы не его подручный, думать, что было бы с Тэном было до приступов боли страшно. С его Ведьмой… весь ужас произошедшего опускается на Ли. Они, Тьма побери, легко отделались. Тэен задыхается, сидя на полу, дрожа всем телом, его мальчику угрожали, а он был так далеко. Тэен тонет в черной липкой воде, он ненавидит себя, он допустил все это дерьмо. Мысли путаются. Стягиваются в грязный комок. Эмоций так много, что вампир не может выделить ни одну. И это разрушает его изнутри. Дрожащими пальцами он достает телефон и набирает номер Тэмина. Они еще не встали на правление, а сюрпризы уже начались.       — Тэмин, я нашел его.       Тэен ведет машину сам, хотя, скорее всего, стоило бы взять водителя, но он все же, садится за руль, в каком-то смысле дорога успокаивает, мысли перестают смешиваться так сильно, эмоциональность немного утихает. Тэмин по телефону обещает, что со всем разберется, а если его босс пообещал, значит, так и будет. Это тоже дает силы сдерживать себя, быть спокойнее, ему сейчас необходимо быть максимально уравновешенным, он едет к своему Ведьме. Их, очевидно, ждет долгий разговор, разговор о том, как Тэн действовал за его спиной, разговор о том, что его глупость чуть не стоила ему жизни. Тэен неожиданно отмечает, что не расценивает действия своей пары, как предательство, но он обижен и задет тем, что Тэн не сказал ему. Но сквозь все это пробивалась гордость за своего мальчика, он без ведома Тэена перевез весь товар, его послушали другие вампиры, и, вау, они и правда пара. Ведьмы — это очень странный народ, предприимчивость, сделки и ведение бизнеса, кажется, это у них в крови, и один из представителей сейчас в семье Ли. Что, конечно, для гнезда здорово, но для одного конкретного вампира сродни пытке, из-за страха за этого Ведьму. Тэен паркует машину, поднимается на нужный этаж, кивает вампиру, дежурящему у дверей, Доён, кажется, что тот свободен, все как в тумане. Ли не разговаривает с притихшим Тэном, он просто не может сейчас, он не способен на слова, все, что вампир делает, это заваривает чертов зеленый чай на кухне Ведьмы в его квартире. Тэн словно чувствует, что говорить словами они не будут, забирает из онемевших рук чашку с недопитым чаем, тянет одну ладонь к себе и целует, трется щекой. Они оба знают, что Ведьма виноват, но осознает ли Ведьма, насколько он важен, насколько он делает Тэена хрупким, насколько он сильную власть он имеет — вряд ли.       Хватит, сдерживаться нет больше смысла, адреналин в крови Тэна пахнет так чертовски сексуально, что все рамки можно подвинуть. Тэен тянет Ведьму на себя, опрокидывая чашку, которая звонко бьется, целует жадно, кусаясь, но без клыков и крови, сжимает талию сильными пальцами, толкает к столешнице, разворачивает к себе спиной, рыча без слов на ухо, трется о длинную шею лицом. Сил себя сдерживать больше нет. Ему нужен хороший секс, ему нужно почувствовать, что они оба живы. Тэн под его прикосновениями тихо стонет и жмется к нему, что-то мурча. Тэен не слушает, ему достаточно невербального согласия, которое ему вне всяких сомнений дали. Вампир зубами тянет ворот футболки, оголяя плечо и тут же целуя, широко облизывая золотистую теплую кожу, втягивая такой особенный и родной запах, пока его руки справляются с завязками на домашних штанах, стягивая их вместе с бельем вниз. От его пары пахнет только им самим, немного гелем для душа и маслами, Тэен рычит, осознавая, что Ведьма отмывался в душе от чужих вампиров и их грязи. Этим ублюдкам стоит помолиться своей любимой мамочке Тьме, что они не успели ничего сделать. Вампир обнимает за талию и грудь, тесно вжимая в себя, да так, что Тэну приходится упереться в столешницу руками, чтобы не упасть. У Тэена перед глазами круги, с его парой все хорошо, они в безопасности, от этого ведет похлеще, чем от «Кровавой Мэри», с каких пор чувство безопасности вообще стало возбуждать его, Ли старается не думать. Он просто прижимается бедрами к чужим ягодицам и откидывает голову, ему мешают его собственные брюки, и он просто уже хочет войти, окей? Рефлексию и трудные разговоры можно оставить на потом. Сейчас его Вселенная сжимается до желания слиться, обладать и открыться. Вампир был всего лишь ребенком Тьмы, кто он такой, чтобы противостоять своим желаниям и воле происходящего? Он целует беспорядочно шею, линию роста волос, затылок, зарывается лицом в волосы, прижимается, трется и стонет глухо. Тэен не знает, куда так торопится, он дрожащими пальцами расстегивает ремень и пуговицы на брюках, приспускает и, наконец, жмется кожа к коже. Тэн под его руками выгибается и грудью ложится на столешницу, тихо скуля и подрагивая. Они не пьяны, Тэена сейчас не интересует кровь его парня, его мучает другая жажда. Тэен смотрит на задравшуюся футболку, скрывающую рельеф спины и, не задумываясь и секунды, разрывает в когтях ткань, не получая ни возражений, ни протестов, наконец, наслаждаясь обнажённым телом, изгибами, россыпью родинок на гладкой коже. Тэн, как самый красивый цветок, что накопил в себе всю любовь солнца, он нежный и красивый, но он таит в себе опасную магию, поблёскивающую золотыми чешуйками на черной коже. Тэен никогда не устанет восхищаться, запоминать и изучать. Он готов потратить всю имеющуюся у него в запасе вечность на то, чтобы постигать свою пару. Но высокие мысли и долгие прелюдии вытесняет желание.       Вампир с силой заставляет себя оторваться от Ведьмы, и идет к барной стойке, даже не замечая осколков чашки, впивающихся в его стопы. Тьма, благослови Тэна за его привычку бросать свою сумку на кухне, Тэен выгребает в одно движение почти все содержимое, ища среди фиалов, пачки сигарет, пудреницы и трех или четырех помад, нужный тюбик. Вообще-то, Тэен собрался уже было возмутиться, на кой Тэн таскает с собой смазку, но сам же, собственно, и был виновником сего решения. Вампир возвращается к Ведьме, наклоняется, целует между лопаток и, снова выпрямляясь, оглаживает прохладными пальцами небольшие ягодицы, лаская прежде, чем отвесить шлепок, от которого кожа сразу же загорается розовым, а Тэн стонет. Тэен улыбается, у них и правда одни «интересы» на двоих. Два пальца скользят между половинок, дразня, распаляя желание, они оба влияли друг на друга и без взаимного опьянения. Тэен выдавливает гель на пальцы и проходится ими между ягодиц еще раз, но уже надавливая на вход, с силой оглаживает подушечками, толкаясь одним пальцем, под одобрительный вздох добавляет второй, и двигает ими, пока не добивается тихого скулежа. Тэн нетерпеливо крутит бедрами, перед глазами темнеет, дышать приходится через рот, хватая раскалившийся воздух губами. Терпение у Тэена по истине нечеловеческое, но и оно кончается, и благоразумия хватает лишь на то, чтобы растереть смазку по длине прежде, чем с шипением начать толкаться. Когда член вампира полностью оказывается в Тэне, тот ударяет кулаком по столешнице, скуля не то от боли, не то от наполненности и ядовитого удовольствия. Тэен и сам понимает, что его мальчик недостаточно растянут, и в нем почти до боли узко и туго, но… Движение бедрами назад, стон, движение бедрами вперед, сорванный крик. Похоть топит вампира, он стискивает зубы, ритмично вбиваясь в тело под собой, удерживая бедра Тэна в своих ладонях, только что слюной, не капая на чужую поясницу. Быстрый ритм, адреналин от пережитого страха, искристое счастье от возможности касаться друг друга, все это не могло продлиться долго. Вампир кусает свою губу, сгибается почти пополам, утыкаясь лбом Тэну в плечо, делает еще пару глубоких толчков, обнимает за талию, удерживая на месте подающегося навстречу Ведьму, замирает и изливается с шипением. Тэен задыхается, но помогает кончить и своей паре, прежде чем отпустить. То, что только что произошло…       Этого мало. Жадность, на грани безумия. В этот раз не выдерживает Тэн, избавляясь от остатков одежды, он шагает через осколки, обходя их, изящество в деталях, как, собственно, и Дьявол, он обвивает шею Тэена, целует, кусает губы и щеку, смотрит полностью золотыми глазами, дышит часто. У вампира нет ни малейшего шанса, обнять, прижать, позволить на себя запрыгнуть, подхватить под ягодицы, и, оставляя кровавые отпечатки, отнести свою добычу, жертву, пару в спальню. Они не впервые занимаются сексом без слов, но впервые они делают это абсолютно трезвые. В крови Тэна нет яда Тэена, а вампир, в свою очередь, не выпил ни грамма крови. Раскладывать Ведьму на мятых простынях так привычно правильно, вампиру не перестает нравиться покрывать поцелуями стройные ноги и целовать стопы, прикусывать пальчики с черным педикюром и держать узкие щиколотки, разводя при этом ноги широко в стороны. У Тэена фиксация на Тэне, пополам с вечной любовью, он одержим, и его все устраивает. Устраивает почти лежать на нем прямо сейчас, целуя лицо, плечи, разлет ключиц, грудь, опускаясь на впалый живот, и обратно к губам. Сегодня им не нужны слова, только стоны и прикосновения, сегодня им нужно больше. Тэн притягивает своего монстра ближе, кладет ладони на острые скулы, целует нежно, жмется лбом ко лбу, осознает, просит молчаливо прощения. И у Тэена Тьма внутри цветет, когда он видит первые слезы на лице Тэна. Это хорошо, значит не он один напуган. Вампир вжимает своего Ведьму в матрас, прижимается всем телом, переплетает их пальцы, сжимает руки, сцепляя ладони в замок, он поддержит, но не остановится. Слизывая горькие слезы, Тэен шипит с угрозой, с предупреждением, сейчас он больше вампир, чем пиявка своего Ведьмы, он отпускает своего зверя, который так сильно нуждается в Ведьме, который был так напуган сегодня. Тэен не скоро забудет произошедшее. Он поднимается, вставая на колени, опираясь ладонями о согнутые ноги Тэна, притягивает ближе, подталкивая под поясницу подушку, смотрит в заплаканное лицо, на тяжело вздымающуюся грудь со следами поцелуев, ниже на поджавшийся живот, на возбужденный член, и, да, он вполне доволен, осталось получить все до конца еще раз. Член легко скользит внутрь, по остаткам смазки и его же, Тэена, сперме, Тэн уже не такой узкий, и оба стонут только от удовольствия. Вампир стискивает пальцами нежную кожу на бедрах, темп более спокойный, но толчки глубже, сильнее, и все равно этого мало. Тэен и то, что внутри него, уже все решили, он будет брать Тэна, пока не станет достаточно, пока страх не уляжется бензиновой пленкой где-то на дне его мертвой души. Он будет целовать и жаться, но не остановится… сегодня он насытится по-другому.       Семья Ли никогда никому не оставалась должной, и никогда не прощала долги. Семья Ли никогда не была беспечной или прощающей. И то, что произошло в галерее недавно, не осталось без внимания старшего Ли, и именно поэтому сейчас Тэмин сидит в офисе «отца» чужого гнезда, напротив главы клана, и, закидывая длинную ногу на ногу, улыбаясь особенно дружелюбно, задает вполне закономерный вопрос:       — Итак, что Вы можете мне предложить, чтобы на дальнейшие переговоры пришел я, а не Ли Тэен, чью пару Ваши ребятки имели глупость припугнуть?