Псы в лесу

Утро, площадка №2. В центре полигона стоит молодая миловидная женщина, подбоченясь, болтает с парнишкой со шрамом на носу. Сакура видит их издалека и немного замедляет шаг. Надо идти спокойно, естественно. Я не волнуюсь. Я уверена в себе. Я приветливая и спокойная. Я спокойная, шаннаро! — Здравствуйте, я — Сакура, — слишком быстро сказала, да? А где же степенность, ну. — Привет, Сакура! А я Кушина Узумаки, ваш капитан. А это вот это Умино Ирука, ага. — Приятно познакомиться, Сакура, — немного улыбается парень. Смотрите-ка, какой приветливый, а. Представились. Так, хорошо. А это что за чудо? Сакура неверяще вглядывается. На площадку на руках выходит акробат. Атлет. Супергерой? Ах, Майто Гай — Сакура вспоминает вчерашнее торнадообразное знакомство. — Воу-воу, парниша, полегче, ещё не время тренировок! — Кушина смеётся и ловит Гая за лодыжку. Тот поднимает к ней голову. — Это всегда время для тренировки! Спорт — это жизнь, юность — это жизнь, жизнь — наш величайший дар! — с акцентом на каждой нелепой фразе он умудряется отжиматься на одной руке. — БЛИН, НЕ СПОРЬ С КАПИТАНОМ! — она дёргает его вверх за лодыжку, отчего Гай взлетает в воздух, но приземляется недалеко с чёртовой невозмутимой ловкостью. Тут он замечает Сакуру и пылко воздевает руку вверх: — О, и ты здесь, прекрасный смертоносный цветок! Неужели мне выпало счастье быть с тобой в команде? О, судьба мне благоволит! О, буйный поток красоты! — он бешено жестикулирует, видимо, переполненный эмоциями. Кушина похохатывает и по-свойски хлопает его по плечу: — Ха-ха-ха, уже заприметил нашу новенькую, а? Быстро ты. ТАК, В СМЫСЛЕ?.. — Но ты небось не знаешь, что Сакура ещё очень остра на язык? Ха-ха-ха, о да! — Кушина упирает руки в боки, довольная собой, ситуацией и всеми ими сразу. А-А-А-А? Что это ещё за намёки, шаннаро? А? Какие-то проблемы? — Сакура напрягается и затравленно глядит, готовясь напасть в ответ. Кушина только продолжает улыбаться, разворачивается и машет им, чтобы следовали за ней. Это что сейчас было? Да почему? Как-то и не позлишься на неё. Хм, ну… ладно. Травянистая поляна под деревом, солнце пятнами лежит на земле. Атмосфера больше для пикника, нежели для тренировки. Они садятся в круг, Кушина выпрямляется, принимает серьёзный вид: — Так, теперь все в сборе, замечательно! Как вы знаете, во главе всего стоит командная работа. И для этого — неизбежно — нам нужно хорошо знать друга и доверять друг другу безоговорочно. Сегодняшняя наша миссия — это узнать друг друга. Максимально. Во всех планах, — она играет бровями, и Сакура от удивления давится смешком, а лицо Гая странно меняется до непонятного смешанного выражения. — Чакра — это суть жизни шиноби, его второе я, а, может, и первое. А знакомство с чакрой другого человека, это как… Это как прийти к нему на семейный ужин. Можно долго узнавать друг друга. И даже нужно. Но также можно прикоснуться к чакре другого человека, и таким образом что-то почувствовать, что-то понять о нём — то, чего он вам о себе и рассказать не сможет, — она смотрит им в глаза по очереди, вглядывается в их лица внимательно и ловит сигналы языка тела. Они сидят собранные, внимательные, вежливые, но пока ещё чужие друг для друга люди. — Я формирую в ладонях чакру во что-то наподобие сферы — без силы и направления, просто сгусток — и передам её кому-то наугад. Тот должен аккуратно принять её, впитать и замереть. Несколько секунд прислушивайтесь к своим ощущениям, к тому, что у вас внутри. Не спешите. Почувствуйте. Дышите. И потом собирайте свою чакру в ладони, передавайте другому и так далее. Ну, начнём? Зеленая рука сразу вскакивает вверх. — Капитан Кушина! Я не могу использовать чакру! — Ой, чёрт… Что, совсем? — Да. Моё цветение в тайдзюцу, моя весна в моих мышцах! Он что, перечитал Фета? Фета, угоревшего по ЗОЖу. — Блин, что, вся твоя сила только физическая? — Ещё я могу открывать врата. Открыть? — Хах! А ты видишь здесь какие-то ворота, а? — она хмыкает, обводит рукой пустое тренировочное поле. — Да! Они всегда внутри меня! Я чувствую их силу, она стучит во мне. — Ну что же, давай посмотрим, — Кушина думает, что это не по плану, в досье говорилось про тайдзюцу, но не указывалось, что все остальные искусства вообще недоступны. Но нужно как-то разрулить эту ситуацию. Выравниваясь в позе лотоса, Гай закрывает глаза на несколько секунд, его лицо становится умиротворённым, густые брови расслабленно опускаются вниз. И резко открывает глаза. Все мышцы собраны и готовы к действию. Он источает едва заметный слабо-зелёный свет, как фосфоресцирующие стрелки папиных часов в тёмной комнате. Ого, это что-то новенькое! Сакура удивлённо выдает, забыв, что хотела казаться милой: — Ничего себе, это что за Зелёный фонарь! Ирука поворачивается к ней удивлённо, а Кушина присоединяется: — Блин, и правда удобная способность. Я чувствую движение энергии внутри тебя, давай-ка попробую передать тебе свою чакру. Она формирует лёгкое голубое свечение, как будто лепит невидимый снежок, и пододвигается к Гаю. Тот протягивает к ней сложенные ковшом ладони, но ничего не происходит. Тогда Кушина берёт одну его руку и вкладывает чакру в неё своей ладонью, как бы заталкивая её внутрь, и та постепенно растворяется в его руке. Кушина берёт его руку в свою, и медленно вдавливает светящийся сгусток чакры в его ладонь, пока она вся не впитывается в его кожу. Гай резко вдыхает ртом воздух, выглядит растерянным. — Капитан… Я смею сказать, что чувствую тепло и свежесть, это напоминает лёгкий летний ручей. Это… приятно, — быстро переводит глаза, заглядывая в лица других. — Позвольте узнать, неужели чакра именно так всегда чувствуется? Круглые улыбчивые щёки Кушины немного румянятся. — Необязательно. Мы все чувствуем чужую чакру по-разному, это отчасти интимное межличностное взаимодействие. Даже если ты не можешь использовать чакру, она есть внутри тебя, и ты можешь её принимать. А другие могут через физический контакт чувствовать твою. При твоих открытых вратах это возможно. — Ох. Я понял! Значит, мне нужно коснуться человека, чтобы понять его сердце? О, это так витально! Сакура давит лыбу. Этот пацан су-у-у-упер смешной. Но, кажется, искренний. Это мило. Так они сидят в кругу, молча и аккуратно передавая друг другу что-то полузаметное, эфемерное и очень личное. Со стороны они выглядели бы странно, если б все остальные практики шиноби не были уже достаточно экстравагантными. Сакура чувствует чакру Кушины как бурлящую реку и слышит запах цветущей ивы. Ирука пахнет песком и ощущается как теплый камень. Рука Гая горячая, перед глазами возникает лось, несущийся через чащу. А что, он и выглядит так же. Они все немного смущены. Как будто сложили за домом штабик из веток и листьев, спрятались там ото всех и обменялись друг с другом секретами. И теперь это их, общая на всех тайна. --- У Кушины в запасе ещё несколько упражнений, не похожих ни на что. — Мы, шиноби, привыкли полностью контролировать своё тело, легко ориентироваться в пространстве, просчитывать ходы наперёд. Мы рассчитываем на свои собственные силы, знаем свои возможности. Но если вы думаете, что можете справиться со всем в одиночку — даже если вы очень сильны — тогда вы, на самом деле, очень глупы. Членам одной команды нужно действовать сообща, уметь передавать и подхватывать инициативу, доверяться чужому мнению! — они спокойно сидят, внимая, пока Кушина ходит перед ними, жестикулируя. Её волосы, на солнце светящиеся медным, колышутся от каждого резкого движения, и в какой-то момент Сакура ловит себя на том, что смотрит на них зачарованно, почти не слыша слов. Но, кажется, не она одна. — ЭЙ, мечтатель! Засмотрелся, а? Тогда будешь первым ведомым, — упер руки в бока, Кушина склонилась над Ирукой, и её волосы теперь висели прямо перед его лицом. Так ещё красивее. Ох. Они разбиваются на пары: один ведущий и один ведомый. Кушина соединяет ладони, а когда разводит, между ними растягивается лента переплетённых друг с другом символов. Она прикладывает ладони к закрытым глазам ведомого и таким образом запечатывает способность видеть, а значит, и моделировать в голове пространство — развитое по умолчанию чувство шиноби — оставляя лишь осязание и слух. Ощущение уязвимости непривычно, дискомфортно и страшно. Поэтому ведущий берёт на себя ответственность за сохранность своего непривычно беспомощного партнёра, держит за руку и направляет голосом, заботясь о том, чтобы тот не споткнулся о корни, не наткнулся на ветви, не провалился в яму. А затем они менялись местами. А затем менялись парами. Сакуре было темно и странно. Ситуация, в которой тебе нужно полностью довериться тому, кто ведёт тебя, не стесняться своей беспомощности, позволить другому взять контроль, заботиться о тебе. Это было сложно, все привычки и установки бунтовали против этого, а инстинкты призывали бороться с неизвестностью. Но постепенно, успешно обходя препятствия, научившись слушать лёгкие пожатия рук, интонацию и направление голоса, все расслаблялись и доверялись друг другу всё больше. Новые странные чувства рождались в них, и под конец дня стало непонятно, неужели они не были знакомы всю жизнь. ——— Вечер обдувает их теплом, они сидят на бревне лицом к рыжему небу. Кушина обводит их взглядом, улыбаясь в предвкушении: — Так, ну, я смотрю, вы быстро сплотились, блин! А знаете что? Думаю, пора. Даю вам полчаса, ага? Приготовились! — и после этого стремительного предупреждения она формирует печати, прикладывает руки к земле, и перед ней появляется красный вращающийся круговой узор, полный вязи, радиально расходящихся изгибов и пульсирующих форм. Она быстро отскакивает в сторону, а из центра круга поднимается горячий, нет, раскалённый, нет, горящий гигант. Как и положено огромному агрессивному неприятелю, он распрямляется, разводит напряжённые ручищи в стороны и направляет в небо рык, брызжа из квадратной пасти каплями лавы. … О-о-о-оке-е-е-ей. Они переглядываются, кивают друг другу, Гай подпрыгивает и, легко уклоняясь от неповоротливых выпадов громадины, наносит ему несколько мощных ударов по шее. И тут же отскакивает с горящими руками и ногами, потому что, ну конечно, его синтетический костюм не рассчитан на встречу с лавой. — Мы к воде, быстро! — Сакура кричит Ируке, подхватывает Гая и переносится с ним прямо в воздух над серединой речки неподалёку. Эм. Мда-а-а. Ну мы же оба упадём, могла бы и догадаться заранее! Что ж! — они, конечно, плюхаются в воду, костюм Гая шипит, пахнет жжёной резиной. Сакура всё ещё держит Гая на руках, как невесту, а тот круглит глаза и начинает жестикулировать, почему-то не в силах произнести ничего внятного. Он прав, нужно скорее возвращаться. Сакура переносит их обратно на полигон. Тем временем Ирука запускает во врага все виды оружия, но они втыкаются в того, торчат какое-то время, а потом постепенно оплавляются и стекают белым раскалённым металлом по его груди. Даже красиво, — быстро думает Ирука между делом. На всякий случай кастует гендзюцу, проверяя своё предположение — но, конечно, это без толку, ведь у голема нет души. Сакура и Гай возвращаются как раз к моменту, когда гигант отклоняется назад, надувает щёки и заливает всё вокруг лавой. Ох, чёрт. Воздух раскалился и наполнился дымом сгоревшей травы. Теперь обзор затруднён и глаза слезятся. Несколько плевков лавы попадают на ногу Ируки, отчего тот на секунду дёргается и шипит от боли. — Ох, чёрт! — В самом деле чёрт! Помощь нужна? — Гай поворачивается к Ируке. — Себе помоги!!! — рявкает ему Сакура, и тот успевает вовремя отскочить в сторону от нового огненного потока. Они кружат вокруг врага, пытаясь подобраться ближе, найти уязвимое место, но его как будто просто нет. Становится очень уж некомфортно жарко. Обугленный капроновый рукав Гая сильнее сворачивается, а от мокрой одежды Сакуры начинает идти пар. О, точно. — Ребят, есть идея, прикройте меня! — кричит Сакура, и напарники усиливают свои очевидно безуспешные, но немного отвлекающие на себя внимание атаки. Она обегает голема сзади, нанося удар земле под его ногами. ХА, ПОЛУЧИ! Земля трещит, покрывается фирменными трещинами и разверзается под здоровяком, а во все стороны разлетаются камни и куски спрессованной земли. Если присмотреться, можно даже различить слоистость пород, образовывавшихся в течение миллионов лет. Ого, — мельком задумывается Ирука. Он и Гай переключаются на новый вид оружия, ногами запуская в голема куски камней — очень удобно, спасибо! — пока Сакура формирует печати земляного дзюцу. Сначала ничего не происходит, но постепенно приближаются грохот и гул, земля стремительно раздвигается, проводя от реки до раскуроченной земли канал. Вода заполняет его с шумом, поток рвётся вперёд и заливает полигон. Раздаётся густое шипение, всё окутывает пар, запах горячих камней, влажной пыли, парилки. Голем покрывается чёрной растрескавшейся коркой и почти печально свистит. Теперь на нём, потухшем и поникшем, хорошо заметно красное огненное клеймо. Ирука пробует приблизиться к нему и почему-то не встречает реакции — голем будто потерял к ним интерес, перевёл взгляд с окружавшего пара на облака, поднял голову и замер так к небу лицом. Когда чакра Ируки соприкасается с узором на животе голема, печать вспыхивает, начинает пульсировать, и фигура голема сворачивается с треском, скручивается с тонким, протяжным свистом, схлопывается в точку и исчезает. И пространство вдруг опустело. Медленно остывала лава. Фу-у-у-ух. Они стоят, мокрые, ошпаренные, переглядываются. — Хех. — Ха-ха-хах. — АХ-ХА-ХА-ХА-ХА! — Кушина вылезает из кустов, светясь, идёт к ним, крепко обнимает, притягивая к себе Сакуру и Ируку. — Ну что, КОМАНДА? — Ай, капитан, ух, слишком сильно. — Терпи, казак, атаманом будешь! — Товарищи, я так рад! — Гай бросается обнять их всех одновременно. — Этот день будет вписан в анналы нашего прекрасного сообщества! Возможно, о нём даже будут слагать песни! — Блин, отлично, Гай! Вот ты и займись, в следующий раз споёшь нам песню, а? — Кушина не прекращает довольно лыбиться. — Ой, Сакура, а ты ведь сможешь тут всё поправить? —… АХ ДА, — Сакуру застали врасплох, и она сначала таращит глаза, а потом быстро прибирает за собой разрушения, возвращая реку в первоначальное русло. — Хотя это даже симпатично было, да ещё и уютный прудик получился… — Ну-ну, вот выйдешь на пенсию, Сакура тебе сделает прудик. Будешь там разводить рыб, а я буду рыбачить, агась? — А я, я что буду делать, капитан? — А ты… Ты будешь открывать ворота! — НУ КАПИТАН!!! — Ахахахаха! Ну какая ж я юморная, как вам повезло со мной, ребята, а! — Это правда, — соглашается Ирука. — А ты не подлизывайся. — Ну ладно, тогда не повезло! — смеётся Сакура. — Получишь у меня! — Но это уж на следующей тренировке, ладно? — Ладно уж! Я добрая. Они не спеша покидают площадку и устало расходятся по домам. Утро этого дня кажется бесконечно далёким, а то, что было до него — совсем другой жизнью. Удивительно.