Год спустя
— Нет, не сверху, Дубина, нужно придерживать снизу, тупая ты машина! Дубина крутанулся прочь с низким расстроенным писком, заставляя Тони почти сожалеть о своем тоне. Если серьезно, он установил адаптивные алгоритмы не просто так. Быть может, операционная система слишком старая, чтобы их поддерживать? Вот что получает мужчина за свою дурацкую сентиментальность и нежелание менять основной интерфейс Дубины… неправильный гаечный ключ. Еще один, но уже более обнадеживающий писк говорит о возвращении Дубины. — Вот видишь, разве это так сложно? — ворчит Тони, затем хлопает по верхней пластине робота и направляется к рабочему двигателю. — Миниатюризация технологии дугового реактора — вот что сложно. — Как насчет того, чтобы преобразовать его в машину? — спрашивает Пеппер слева от него, неожиданно ткнув Тони локтем. Он дуется, посмотрев на нее, и потирает ушибленное место. Она выглядит абсолютно невозмутимой, что отлично сочетается с белым костюмом от «Dior», в который она до сих пор одета. Стойте, благотворительный вечер все еще продолжается? — Конечно. Даже без тебя. — Подожди, я сказал это вслух? — задает вопрос Тони, но Пеппер дружит с ним уже достаточно долго, чтобы понять, что вопрос был риторическим. Обычно, когда он о чем-то спрашивал, это означало, что он сделал это неосознанно. Несмотря на это, его ум — настоящее чудо. Тони возвращается к своему занятию, однако чувствует на себе суровый взгляд Пеппер, которая совсем не растаяла. — Боже, я пришел туда, оставил чек, поцеловал в щеку нескольких людей, потанцевал с их несколькими дочерьми и сыновьями… — Да, я заметила. Сколько ему лет? Тони пожимает плечами, но затем вспоминает, что почти полностью скрылся внутри двигателя, поэтому Пеппер, вероятно, этого не увидела. — Двадцать, — отвечает он. — Так что попридержи звонки пиарщикам, он уже давно достиг возраста согласия, я усвоил урок и бла бла бла. А еще я услышал слово «выпускник» и дальше все как в тумане. У Джарвиса есть новый протокол, так что все… подожди, откуда ты узнала о нем? Он еще здесь? Тони выбирается из-под двигателя и успевает заметить, как Пеппер раздраженно закатывает глаза. — Ты оставил двадцатилетнего парня на диване в Башне Старка. Понятное дело, он все еще здесь. — Тогда отправь его домой. Боже, я думал, что этот парень умный. Ответа не последовало. Пеппер насмешливо изогнула бровь. — Ой, прости. Ты говоришь так, будто я все еще твоя помощница. Снова экспериментировал с теми веществами, искажающими воспоминания? — Зачем? Тот проект уже завершен. Лицензионные сборы оплачивают особняк на Гоцо, — Тони улыбается, однако Пеппер по-прежнему не двигается с места. — Ох, это было… Э-э, Джарвис может его выпроводить. Ты ведь слушаешь нас, приятель? — Всегда, сэр. — Тони. — Пеппер? На мгновение она смотрит на него с таким умоляющим выражением лица, которое Тони просто терпеть не может видеть на лицах своих близких. В основном, только на лице Пеппер. И, возможно, Роуди. И Брюса. Хорошо, что Джарвис не обладает физической оболочкой. — Просто поговори с ним, хорошо? Ты не можешь закрыться от всех. Черт, это превращается в тот самый разговор. Тони не может перенести его без кофеина. Он почти что бежит через всю мастерскую туда, где едва модернизированная машина ждет его команд. Тони почти допивает первую чашку, когда до него доходит, что Пеппер все еще молчит. Вместо того, чтобы что-то сказать, она просто наблюдает за тем, как он поглощает кофе в своих классических брюках, рубашке и жилете. Пиджак должен быть где-то в гостиной или там, где тот парень его снял. Вот дерьмо, а вдруг он поставил пятно на… нет. Фух. Успокоившись, Тони опустошает чашку до конца. — Хочешь? — предлагает мужчина, нажимая на кнопку. Он автоматизировал ручную систему для измельчения кофейных зерен, заваривания их при нужной температуре — 200°F — и последующей очистки машины. Ему до сих пор приятно наблюдать, как буквально расцветают измельченные зерна, и видеть, что сто двадцать баксов, которые он потратил на последний фунт кофе, не пропали даром. Он говорит вслух: — Я решил попробовать все типы кофейных зерен и смеси на планете. Сейчас я уже в Колумбии, продвигаюсь помаленьку. Та семья, Оспино — нет, Оспина? Они одни из самых древних производителей кофе в стране, которые начали в 1835 году, разве это не… хорошо, а теперь момент истины: может, мне стоит купить кофейную ферму? — Тони. Так, ладно. Кажется, он опять увлекся бессвязным потоком мыслей. — Мы можем отложить это, ты же знаешь, — бормочет Пеппер, и в ее тоне проскальзывают нежные нотки. Дубина подъезжает к нему и тычет гаечным ключом. — Ну и почему ты думаешь, что мне это сейчас нужно? — кидает Тони, снимая вторую чашку одной рукой и махая другой Дубине. — Твой код что, действительно такой старый? Положи его обратно. Внезапная рука на плече заставляет Тони подпрыгнуть. И неважно, что он знает, что это не может быть никто другой, кроме Пеппер. Или что он знает, что Пеппер никогда ему не навредит. Пожалуй, она самый надежный человек в его жизни. Каким бы блестящим ни был его ум, даже он не в состоянии обойти первобытную часть своего сознания, которая призывает его спрятаться от всего мира, когда к нему прикасаются, нашептывая, что ему снова причинят боль. Или, например, при случайном касании на той же вечеринке. Серьезно, абсурдность этого иногда заставляет Тони чуть ли не лезть на стены. Сегодня мужчина лишь резко дергается вперед. Он сталкивается с кофемашиной, инерции достаточно, чтобы та рухнула на пол и разбилась на несколько частей. — Черт, Тони, мне очень жаль… — Нет, не беспокойся об этом, я… — начинает Тони, а затем вздыхает. Закрывает глаза. Делает глубокий вдох, пока в ушах не перестает звенеть. Пеппер остается стоять на месте. Она больше не прикасается к нему, но одно ее присутствие здесь — уже большая помощь для него. Он улыбается ей, когда снова доверяет мышцам лица, и чувствует ненависть к себе, когда видит вину в ее глазах. Это не ее вина, это группа террористов похитила и травмировала его на всю оставшуюся жизнь. — Я отправлю его домой, — бормочет она. — А ты отдохнешь, хорошо? — Мхм. Стоит ли говорить, что Тони не будет этого делать? Его пульс участился, и он бодрствует. — Работаем ночь на пролет! — громко объявляет он на всю мастерскую, как только стихает стук каблуков Пеппер. — Джарвис, статус… как же ж его зовут? Итан? Кенджи? Бернард? — Мистер Тимоти покинул помещение, сэр. Тогда Тони может сам забрать свой пиджак, а не отправлять одного из своих роботов-прототипов. «Старк Индастриз» уже может быть лидером по продаже бытовой робототехники на рынке, но ведь никогда нет предела совершенствованию. Кому не нужен дворецкий, который не нуждается в еде или сне? К тому времени, когда разум Тони замедляется до своей обычной скорости, а не гиперактивного беспорядка, в который тот временами превращается, он оказывается где-то в Мидтауне. По словам Джарвиса, тридцать седьмая улица. Что ж, это хотя бы Манхэттен. В городе царят амбиции и кофейни, поэтому в непосредственной близости от него ожидаемо оказывается одна. У той, которая первая бросается Тони в глаза, поистине странное название с чертовски банальной вывеской с мультяшным щенком. Но она все еще открыта, несмотря на то, что уже 21:30. Так уж и быть. Тони поправляет очки и подходит к «Гибридному щенку».***
Питер многозначительно натирает посуду в поле зрения у мисс «пишу-свой-сценарий-в-кафе-до-полуночи». Две пары возле окон уже почти допивают свои напитки, да и вернувшийся из туалета Аарон кажется намного чище, чем был до этого. Питеру приказано не раздавать оставшуюся после рабочего дня еду до закрытия, что реально сложно, особенно когда он видит, как Аарон каждые несколько секунд бросает на бумажный пакет за прилавком тоскливый взгляд, который наполнен таким всеобъемлющим голодом, что затмевает все остальное. Питер ненавидит этот взгляд. Но еще больше он ненавидит то, что ему приходится ждать, прежде чем он сможет что-либо изменить. Он ставит уже сухую тарелку обратно на полку под звуки монотонного постукивания по клавиатуре и приглушенных разговоров, а затем берет стакан и бросает колючий взгляд в направлении писательницы. Печатание резко прекращается. Голова Питера взмывает вверх, когда он думает, что его намеки наконец поняли. Однако женщина не смотрит на него, вместо этого глядя на мужчину, который только что вошел в кофейню. Охренеть. Питер подскакивает к стойке, замечая, что до сих пор держит в руках стакан и кухонное полотенце. Он быстро убирает их в сторону и возвращается к прилавку с бешено колотящимся сердцем. Тони Старк стоит сейчас прямо перед ним. Во плоти. Сам Тони Старк, со своей идеально подстриженной бородкой и в костюме-тройке с нагрудным кармашком. Он даже снял свои Старк-очки в движении прямо как в тех документальных фильмах, которые Питер постоянно смотрел с того момента, как у него появился собственный ноутбук. — Здравствуйте, мистер Старк! — выпаливает Питер. — Чем я могу вам помочь? Взгляд мистера Старка на мгновение скользит по нему, а затем вновь возвращается к изучению меню, написанного на досках позади Питера. — Что у вас есть из несмешанных сортов? Или смесей. Их я бы тоже выпил. Парень растерянно моргает. — Э-э, мы готовим смеси по заказу клиента? У нас есть и чистые сорта кофе, но я… эм, мы обычно их смешиваем. Вроде гибрида, понимаете? Он улыбается, но, кажется, слишком широко, что явно не может расцениваться, как дружеская улыбка. Хотя, опять же — мистер Старк не смотрит на него. — В это время чаще всего берут кофе без кофеина, — продолжает Питер, — но «Темная Сила» — это наше лучшее… То есть, все наши смеси хороши, но я… — Откуда вам поставляют смеси, пацан? — внезапно взгляд мистера Старка устремляется прямо на него. Питер чувствует, как сердце пропускает удар. — Э-эм, из разных частей города, — говорит он с оттенком гордости. — Наш самый главный хит из Квинса! — Квинс? — Старк морщит нос. Сердце Питера уходит в пятки. Он тяжело сглатывает образовавшийся комок в горле. — Эм, это местная кофейня, и мы поддерживаем наше сообщество независимых кофеен. Еще мы получаем отличную выпечку и хлеб от независимой пекарни эм, «Сладкого Стервятника» на тридцать восьмой улице, но, боюсь, вы опоздали, и они все уже распроданы… Старк выразительно смотрит на коричневый пакет с печеньем рядом с раковиной. Лицо Питера розовеет. — Они… они зарезервированы. Старк недоверчиво изогнул бровь. Питер отчаянно пытается обуздать свой нарастающий румянец, но все тщетно. — Ладно уж, — пожимает плечами мистер Старк. — Просто налей мне кофе. Любого. Питер кивает, отворачиваясь к кофемашине. — И еще, — продолжает Старк, — добавь пару булочек или пирожных или чего-нибудь еще. Я проголодался. Питер оборачивается к нему, чтобы возразить, но слова застревают в горле. На прилавке лежат двести долларов. — Эм, мистер Старк, я не уверен, что у меня есть сдача, ну, возможно, она есть, но тогда завтра нам нечем будет расплачиваться… — Все в порядке, — говорит Старк, махнув рукой. Он больше не смотрит на него, вместо этого надевает очки и вытаскивает свой… новый прототип Старкфона. — Пацан? Выпечка. — Эм… — Питер продолжает отточенными движениями делать напиток, потому что даже когда он впадает в панику, весь процесс приготовления на этой машине уже крепко-накрепко запечатлен в его мышечной памяти. Он ставит готовый стаканчик кофе перед мистером Старком, прямо рядом с деньгами. Питер не может перестать смотреть на них. Он нервно кусает губы. — Я не могу, сэр. — Почему? — Они зарезервированы. Старк подталкивает деньги в сторону Питера. — Нет, не зарезервированы. Питер издает страдальческий вздох, который он не в состоянии подавить — не с таким сердцебиением. — Мне очень жаль, сэр. Старк прищуривается. Паркер слышал легенды о подобном взгляде Тони Старка, но теперь, являясь его получателем, понимает, что в рассказах не было и намека на истину. — Ну, у меня нет ничего меньше. — Вы могли бы расплатиться карточкой, — с дрожью в голосе предлагает Питер. Старк снова смотрит на него. Затем он скользит рукой в нагрудный карман, вытаскивает из своего кошелька карточку, которую Питер видел только в рекламе, и протягивает ему. На лице мистера Старка появляется ухмылка, когда он видит, что на сканере карт есть логотип его компании. При оплате по кредитной карте нет чаевых. Двести долларов благополучно вернулись в кошелек мистера Старка. — Наслаждайтесь кофе, сэр, — слабо говорит Питер. Тони берет стаканчик и уходит. Он даже не попробовал его в кафе. Питер чувствует, как плечи опускаются вниз, когда две парочки поспешно уходят, возможно, чтобы нагнать мистера Старка ради автографа или селфи. Даже писательница закрывает свой ноутбук. Аарон подходит к стойке. — Чувак, ты мог отдать ему те булочки, что оставил для меня. Ты не выглядишь как парень, который плавает в деньгах. — Это принцип, — говорит Питер со слабой улыбкой. — Они… они твои. Я не собираюсь их продавать и отпускать тебя голодным. — Ты мог продать и отдать мне часть денег. Сдачи из кармана Старка хватило бы на месяц, если не больше. Питер хмурится. — Я об этом не подумал. Аарон от души смеется. — Это потому, что ты Питер Паркер. Парень не знает, что именно имеет в виду Аарон, поэтому просто кивает. В кафе пусто, а значит он может, наконец, взять бумажный пакет и отдать его Аарону, чья улыбка хоть и почти незаметная, но искренняя. — Спасибо, чувак. Перевернуть знак? — Да, пожалуйста. Спокойной ночи! Паркер наблюдает за Аароном, который меняет знак «открыто» на «закрыто», прежде чем выйти, а затем падает на прилавок, пряча лицо в ладонях. Что, черт возьми, только что произошло? И как после этого ему сосредоточиться на эссе по английскому языку, которое нужно сдать уже завтра и которое он еще даже не начинал писать, после такого?***
Тони наблюдает, как бездомный переворачивает знак, и слышит стон пацана через свой наушник благодаря блестящим функциональным возможностям разведки Джарвиса. — Кто этот милый бариста? — наконец спрашивает он. — Один момент, сэр. Пары давно ушли. Скорее всего, они были не сильно поражены его появлением, чтобы прочесывать все переулки и укромные места ради автографа. Или, возможно, глупого фото. Или — Тони вздрагивает от этой мысли — видео. Тони, наконец, пробует кофе… и почти опустошает стаканчик одним большим глотком. Он удивленно смотрит на пустой стаканчик. Тони пробовал свежесваренный кофе с нагорья Гватемалы, и тот не был и вполовину так хорош, как этот. Конечно, воспоминания Тони о той поездке были немного нечеткими, потому что, помимо кофе, прямо с поля он попробовал еще и героин, но суть ясна. К этому времени Джарвис нашел совсем немного информации об этом ребенке. Питер Паркер, домашний адрес — в Квинсе, учится в Мидтаунской научной школе… Тони внимательно вглядывается в цифры. — Ему шестнадцать? — Выходит что так, сэр. Стабильно поддерживая средний балл «3,9», был участником множества внеклассных мероприятий до прошлого лета… ох. Тони останавливается на «дяде», но продолжает изучать составленное досье… Двойное ох. Ох в квадрате. Питер был еще моложе, когда умерли его родители. Внезапно Тони чувствует себя неловко из-за того, что сует нос не в свои дела. — Джарвис, когда это место откроется завтра? — Время работы «Гибридного щенка» — с 6:00 до 20:00 по будням и с 7:30 до 19:30 по выходным дням, хотя мои записи указывают на более гибкое время закрытия. — А какое расписание у Питера? — Официально смены мистера Паркера начинаются в 17:00 в школьные дни, в 15:00 по пятницам и в 7:00 по выходным. Они заканчиваются с закрытием, за исключением субботы и воскресенья… когда приходит владелец, он официально заканчивает работать в 15:00. Тони мельком смотрит в сторону кофейни. — Что значит «официально», дружище? — Мистеру Паркеру разрешено работать не более восьми часов по пятницам, субботам и воскресеньям, однако мои записи свидетельствуют о том, что он склонен использовать пароли владельца для выполнения другой работы, выходящей за пределы того, что штат Нью-Йорк считает допустимым рабочим днем для несовершеннолетних. Тони задумчиво хмыкает. Кажется, из Колумбии он одним прыжком окажется прямо в Квинсе.