Будет больно

Услышав, что повернулась ручка двери, Александр вновь притворился спящим. Он не чувствовал в себе сил говорить с maman или Мари. Ему было неловко пугать Константина и поднимать на уши весь дворец. Дверь затворили. Александр услышал, как о столешницу чиркнул подсвечник, затем шелест платья. Шаги были легки и неуловимы. Судя по всему, таинственная посетительница не хотела тревожить покой раненого цесаревича (на что он и рассчитывал) и передвигалась по комнате на носочках. Александр с трудом сдержал улыбку. О, эта детская наивность и непосредственность принцессы Марии. Идеал примерной и преданной дочери. Неудивительно, что отец настаивает на скорой свадьбе и даже maman уже забыла свои претензии к происхождению Дармштадской принцессы. Но почему она оставила Константина так скоро? Может, неутешительные прогнозы доктора не оправдались и брат уже пришёл в себя? Брови Александра дрогнули от этой мысли. – Ваше высочество, я знаю, что вы не спите, – сказала Мария голосом княжны Репниной. От неожиданности Александр дёрнулся вверх, приподнимаясь с подушек. Правое предплечье отозвалось болью. – Натали, – почти простонал Александр. – Вам нужно сменить повязку, ваше высочество, – Натали встала со стула, где давеча сидела принцесса Мария. Возле камина стоял тазик с водой и лежали свежие бинты. Не умея предотвратить само драматическое происшествие, дворцовые слуги постарались заранее продумать борьбу с последствиями. Натали подтащила столик к кровати и грациозным движением избавилась от своих туфель. Как только Натали взгромоздилась на кровать, не боясь помять юбок, тело Александра покрылось мурашками. – Я закончу и дам вам возможность одеться, – покладистым тоном успокоила его княжна. В полном молчании Натали развязала розоватые от крови бинты, обработала рану куском марли в спиртовом растворе, затем наложила новую повязку. Александр следил за узкими тёмными пальцами как заворожённый. От близости Натали, от шёпота её дыхания, от нежных прикосновений стены комнаты Александра принялись сиять и кружиться словно на маскараде во время быстрого танца. – Ваше высочество, у вас жар! – прохладная свежесть ладони Натали чуть привела его в чувство. – Натали, вы словно сделаны из льда, – по недоумённому выражению лица княжны, Александр понял, что его замечание прозвучало двусмысленно. Он отнял ото лба её руку и прижался губами к костяшкам пальцев, напоминающим зимние градины. – Александр, я, – смутилась Натали, отдёргивая руку. – Натали, прежде чем вы что-то скажете, я прошу вас, – Александр умоляюще взглянул в глаза княжны Репниной, – из замочной скважины торчит ключ, пожалуйста, поверните его два раза. Натали возмущённо вскочила с кровати, поставила тонкие руки на бёдра и приготовилась жёстко отчитать Александра, но цесаревич беспомощно прошептал: «Пожалуйста», и Натали подчинилась. Александр мог сам встать и запереть дверь, но это было бы верхом бестактности. Он и так позволил себе слишком многое по отношению к любви всей своей жизни. Щёлкнув ключом, Натали прошла в противоположный конец комнаты к дальней стене. Княжна скрестила руки на груди и испепеляюще взглянула на цесаревича. Александр боялся её обидеть, но рот всё-таки растянулся в улыбке. – Натали, – ласково проговорил Александр, – если вы будете говорить оттуда, мы перебудим весь дворец, но так друг другу ничего и не скажем. Натали горько улыбнулась и приблизилась к постели цесаревича. Пикантности ситуации придавало то, что княжна по-прежнему была без туфель. На тёмном полу белели аккуратные крошечные ступни в белых шёлковых чулках. – Неужели ваше высочество думает, что после того, что случилось, кто-то сегодня заснёт? Натали расправила юбки, согнула ногу в колене и провела белым носком по кровати цесаревича. Поймав выжидающий требовательный взгляд, Александр сдвинулся вправо и вжался в подушки возле спинки кровати. Натали удовлетворённо кивнула и уселась облаком шифона и шёлка в ногах его высочества. Минуту княжна пристально изучала свои руки, сложенные в полумолитвенном жесте. – Во дворце вас считают отменным наездником. Никто не поверил, что вы так запросто свалились с лошади, – Натали горько усмехнулась, – если бы выстрела не было, право, его следовало бы выдумать. – Натали… – Не перебивайте меня, ваше высочество. Если мне суждено снова вас потерять, я не хочу всю оставшуюся жизнь повторять себе всё то, что я не решилась или не успела вам сказать. Сердце Александра учащённо забилось. В полумраке спальни он изо всех сил напрягал глаза, боясь упустить малейшее изменение в мимике Натали, следил за поворотом её головы, за интонациями, за застывшими как у статуи руками. – Я хотела быть вашим другом. А между друзьями не водится тайн, недомолвок, – Натали, милая максималистка Натали. Если любовь, то без малейших сомнений и взглядов в сторону, если дружба, то безо лжи. Если обида и ненависть, то: «Ваше высочество, а нельзя ли отправить на Кавказ Андрея Долгорукого?» – Я ваш друг, Натали, я готов повторить это столько раз, сколько вам будет угодно. – Не ёрничайте, ваше высочество, – Натали была сейчас слишком уязвима, чтобы воспринимать ответы цесаревича более миролюбиво. Поэтому и попросила его помолчать. Свеча, которую Натали захватила с собой, прогорела уже на две трети. Дворец, с тревогами о жизни наследника, с переживаниями за душевное здоровье Константина, с подозрениями о заговоре, с жандармами, штатом прислуги, стайками фрейлин, сузился до одной комнаты, где два нывших друг о друге сердца объяснялись в любви. – Ваше высочество, я должна признаться, что раз солгала вам. И до сих пор корю себя за этот поступок. Помните, я сказала, что при нашем поцелуе представляла князя Андрея? Ваше высочество, я сказала неправду. Натали разлепила каменные ладони и закрыла лицо руками. Александр подался вперёд, чтобы обнять княжну. Натали была такая холодная, нуждающаяся в тепле и заботе. Она не дрожала и не отталкивала от себя цесаревича. От точёной девичьей шеи пахло духами. Острый розмарин пополам то ли с розами, то ли ещё с какими-то очень нежными и чувственными цветами. Опьянённый от этого запаха, цесаревич не сразу заметил, что стены комнаты начали куда-то заваливаться и теснить его к Натали. Александр поцеловал её. Привычно с наскоком и не предупреждая. На прямой вопрос княжна Репнина ответила бы отказом. Снова бы долго и до тошноты рассудительно говорила глупости о дружбе между ними, поэтому Александр ни разу не спрашивал, любит ли его Натали. Между ними престол и корона. Между ними принцесса Мария. Между ними корсет Натали, под которым она – пламя и счастье. Покрывая поцелуями желанные плечи и запястья, Александр думал: «Очень уж узкие рукава, потому и руки были как лёд. Кровь отлила, и вот результат». Он готов каждый день гарцевать под пулями, если наградой ему будут эти нежные руки, эти сильные ноги и крепкие бёдра. Эти чудесные губы, плотно сомкнутые, лишь бы с них не срывалось: «Ваше высочество, перестаньте». И эти глаза, в которых читается: «Можно». Каждую секунду их близости Александр боялся, что Натали вывернется из его объятий как в Гатчине. Когда они прижимались друг к другу единым существом, Александр мысленно умолял: «Останови меня, пожалуйста, останови. Мы оба погибнем, если нас не спасёт твоя рассудительность».