Будет больно

Александра Фёдоровна умела владеть собой. Ступив на путь императрицы, она навсегда отучилась предъявлять миру счёт. Ни одного необдуманного поступка, ни одной вспыльчивой реплики. Пожурить Никки за излишнюю страстность по отношению к фрейлинам. Огорчиться из-за неподобающего поведения великой княжны Оленьки или из-за грубостей маленького Мишеля. Испугаться за непоседливость Кости. Иных эмоциональных всплесков Александра Фёдоровна себе не позволяла, считая, что обязана подавать безукоризненный пример выдержки и достоинства своим дочерям и фрейлинам. Из Смольного девицы приходят либо чересчур легкомысленными, либо до неприличия робкими. И только благодаря ласке и заботе Александры Фёдоровны каждая из них находит своё место при дворе. Императрица всегда готова помочь советом каждой из своих воспитанниц. Некоторые придворные дамы так ценят Александру Фёдоровну, что иной раз преувеличивают свои беды или выдумывают несуществующие, только бы лишний раз доверительно пошептаться с её величеством в одной из малых гостиных. Натали Репнина не была образцовой фрейлиной. Слишком порывистая. Часто путала книксены и несколько по-настоящему долгих месяцев училась сдерживать смех. Но родители сумели вырастить в её сердце многие добродетели, в числе которых были рассудительность, осторожность и честность. Императрица приблизила Натали к себе, как культурную и приятную собеседницу, преданную фрейлину и ответственную девушку, которая умеет быть благодарной. Александра Фёдоровна всячески способствовала её придворной карьере, сделала фрейлиной невесты своего сына, готовила своей любимице богатое приданное, лично руководила пошивом подвенечного платья. И чем всё обернулось? Измученная косным нравом деревни, Натали отказала своему жениху, но жить осталась в поместье его семьи, чтоб поддержать крепостную, носившую ребёнка Андрея Долгорукого. Репнина полностью забыла о приличиях. Если бы не уговоры принцессы Марии, Александра Фёдоровна даже под давлением самого императора не вернула бы Натали ко двору. С тех пор, как Репнина вновь заняла должность фрейлины при невесте наследника, Александр то был то мрачнее тучи, то светился подобно солнцу в ясный день. Принцесса Мари, как в первые дни своего пребывания в России, робела перед императорской четой и даже позволяла себе появляться на приёмах с красными глазами. Натали очень быстро избавилась от закрытых траурных одеяний, вернувшись к светлым платьям в блёстках и перьях. «Это потому что его императорскому высочеству угодно как можно чаще в течение дня затаскивать княжну Репнину за штору или подстерегать в одной из неиспользуемых комнат дворца», – нашёптывали императрице свитские сплетницы. Несмотря на всю свою выдержку, Александра Фёдоровна лелеяла в душе желание устроить своему сыну и двум распущенным девушкам хорошую взбучку. «Неужели вы вправду думаете, что вас никто не видит?!» Но императрица слишком ответственно относилась к своим обязанностям по соблюдению придворного этикета, чтобы решиться на такой опрометчивый поступок. Отправить Репнину в монастырь она не могла. С каждым месяцем в Александре проявлялось всё больше отцовских черт. И Александра Фёдоровна не исключала возможности того, что в этот раз её сын сровняет монастырь с землёй и всё-таки напишет отречение от престола. А после, того хуже, добудет поддельные документы и вместе со своей пассией сбежит из страны. Насколько известно Александре Фёдоровне, у Репниных есть вилла в Италии. Выслушивая от свитских фрейлин подробные отчёты о том, где, когда и сколько времени вместе провели Натали и Александр, императрица мучила придворных портних, не просила ли Репнина расшить ей какое-нибудь платье, не отказалась ли от корсета? Перед новогодним балом было особенно много суматохи. Одновременно с подготовкой торжества многие были заняты устройством поездки Александра и Мари в Дармштадт. Будущие супруги планировали уехать сразу по окончании бала. На этом настаивала Мари, желавшая с первого часа нового года оградить Александра от чар Репниной. Александра Фёдоровна поддерживала принцессу в этом желании. Чем дольше и дальше наследник будет находиться от Натали, чем скорее Мари станет его женой, тем раньше императрица перестанет страдать ночными мигренями. Ах, если бы Натали не знала, что наследник стремится в Германию ради встречи со своим бывшим наставником Василием Андреевичем Жуковским, она бы изрядно помучилась ревностью и, возможно, расхотела бы становиться официальной фавориткой. К сожалению, Александра Фёдоровна была достаточно умна, чтобы не тешить себя пустыми надеждами. Императрица точно определила день, в который Репнина узнала об отъезде Александра в Германию. Натали была безукоризненна в речах, но не в мимике, в поступках, но не в поведении. Она по-прежнему принимала деятельное участие в расследовании, которое затеял её брат Михаил Репнин, но поиски таинственной свидетельницы никак не сдвигались с мёртвой точки. Наедине Натали подробно докладывала Александре Фёдоровне о ходе расследования. Она старалась не обходить вниманием Костю, который только-только начал приходить в себя после случившегося. Но, появляясь, по долгу службы, в малых гостиных, Натали почти не вступала в разговоры с другими фрейлинами, в основном читала или сидела с задумчивым видом, уставясь в одну точку. На празднике Нового года Натали была особенно печальна, и Александра Фёдоровна решилась сделать фрейлине замечание: – Милочка, вы совсем не улыбаетесь. Вам нездоровится? – Нет-нет, ваше величество, я в порядке, – встрепенулась Репнина испуганной птицей, – я как раз собиралась танцевать. Проследив за взглядом Натали, императрица понимающе улыбнулась. Александр непринуждённо болтал с Лизетт и Софи. Кокетничая, одна из них уронила веер. Разумеется, наследник подал его назад, чуть задержав женские пальчики в своей руке. – И таких будут десятки, милочка, с его темпераментом, – ласково, но строго пояснила поступок сына Александра Фёдоровна, – но жена, – императрица выдержала благоговейную паузу, – жена в его сердце всегда будет занимать главенствующую позицию. Тем временем заиграли тур вальса. Александр поклонился Софи, ранее обронившей веер, и та с заворожённой улыбкой протянула ему тонкую руку в белой перчатке. – Натали, maman! Отчего же вы не танцуете? Вальс! – за спинами фрейлины и императрицы раздался звонкий голосок великой княжны Оленьки. Всё-таки жаль, что от уроков пения пришлось отказаться. Оленька так и сияла в атмосфере праздника. Глаза горели лихорадочным блеском, в парике запутались цветные ленты серпантина. По всему было видно, как великая княжна наслаждается каждым мгновением ускользающего детства. И какой контраст с Репниной! На серую девушку, готовившую себя к участи старой девы, было жалко смотреть. Даже маскарадный макияж не мог скрыть морщин старости и грусти. Совершенно пустыми глазами Натали взглянула на тонкую белую шейку Оленьки, завистливо сжала губы и крепко стиснула веер. – Простите, ваше величество, ваше высочество, – севшим голосом прошептала Репнина, – мне необходимо срочно увидеться с братом! – присев в вежливом книксене, Натали махнула юбками и поспешила на другой конец зала. Александра Фёдоровна горько усмехнулась. Натали давно надо было указать на её место. Пусть знает, к чему приводят беспечность и безрассудство. Лучше бы ей оставаться в деревне.