Будет больно

Наташа покорно вытерпела все упрёки цесаревича, затем отдала великой княжне мешочек, который всё это время сжимала в руках. Её высочество забыла в карете свой талисман – брошку, которую из локонов сестёр и братьев Александра Николаевна сплела ей на прошлые именины. Наташа понимала свою вину и не пыталась оправдаться ни перед братом, ни перед любимым. Как мучительно было ехать в одной карете с барышней, которая пыталась убить Александра. Если бы руки великой княжны не дрогнули, то их с цесаревичем чувства так бы и остались неузнанными, и Наташа бы до самой смерти носила траур по двум дорогим её сердцу людям. Александра Фёдоровна, несмотря на тревогу за дочь, в первую очередь оставалась императрицей, а не матерью. И потому воспользовалась неприятной ситуацией, чтобы удалить Наташу из Российской империи на неопределённый срок. Офицеров в таких случаях отправляют на Кавказ, а Наташу заточат в лечебнице Цюриха вместе с сумасшедшей, которая чуть не убила родного брата. – Её высочество ни разу не обманывала моего доверия, впредь я буду осторожнее, – гордо вскинула голову Наташа. Великая княжна Ольга сжимала свой талисман и следила за языками пламени в камине, вздрагивая каждый раз, когда кто-то из присутствующих повышал голос. – Князь, я хотел бы просить вас выйти, – скомандовал Александр Михаилу. – Боюс, это невозможно, ваше высочество, по приказу императора я обязан быть возле цесаревны. – Вон я сказал! – Александр гаркнул так, что в шкафу задрожало зеркало. У Наташи всё сжалось внутри. Она ни разу не видела, чтобы его высочество так выходил из себя. Миша попятился к двери, но перехватив Наташин умоляющий взгляд, снова застыл на месте. Вся дрожа от страха, Наташа сделала два робких шага к цесаревичу: – Ваше высочество, вы сможете навестить нас в Цюрихе. Прошу вас, поезжайте в Дармштадт и ни о чём не волнуйтесь. Мы позаботимся о вашей сестре. Я клянусь вам, с ней всё будет в порядке. Испепелив взглядом Мишу и поцеловав руку её высочеству, цесаревич покинул комнату. Наташа в бессилии опустилась на кровать. – Один-единственный трактир на всю Российскую империю, – недовольно процедил Миша, усаживаясь рядом, – выше нос, сестрёнка. Наташа положила Мише голову на плечо и прикрыла глаза. Она поняла, что брат наконец-то простил ей роман с цесаревичем. Когда-то давно, в другой беззаботной жизни, Миша рассказывал ей, каким образом догадался о чувствах барона Корфа к Анастасии Долгорукой. Владимир тогда, подобно цесаревичу, метал громы и молнии, отчитывая Анни за какой-то опрометчивый поступок. Ах, если бы прощение от Александры Фёдоровны и принцессы Марии можно было бы заслужить также легко! Уговоры, видимо, подействовали на Александра. По крайней мере, в дороге ни он, ни его охрана не пытались преследовать чёрный экипаж. До Цюриха удалось добраться без приключений. Больше сцен на постоялых дворах великая княжна не закатывала, а сосредоточилась на состоянии оцепенения. Не заговаривала ни с Наташей, ни с Мишей и ела только тогда, когда её об этом очень просили. Белый особнячок в два этажа и десять комнат располагался в предместье Цюриха и был обнесён высоким каменным забором. Решётчатые ворота с золотистыми головами львов были перемотаны массивной цепью. Въезд на территорию лечебницы был запрещён. Оставив офицеров и экипаж снаружи, Миша и Наташа, поддерживая под руки великую княжну Ольгу, протиснулись в неприметную калитку. Входную дверь им отперла пухлая нянюшка в белом чепце. Она же провела их в кабинет главврача, попутно распорядившись подать кофе с маковыми булочками. Все коридоры были увешаны красивыми натюрмортами и пейзажами в тёмных рамах. В одной из комнат Наташа заметила рояль. К кабинету главврача Наташа шла как на заклание, представляя своё безрадостное существование в этих стенах в течение многих лет. У княгини Долгорукой безумие протекало мягко, и благодаря заботе родных Мария Алексеевна довольно быстро пришла в себя. Но она-то лишь разыгрывала рассеянность и потерю памяти. Случай великой княжны Ольги серьёзней и гораздо страшнее. Все посвящённые в ужасную тайну будут молиться о её здоровье, но вряд ли это вернёт её высочеству душевное равновесие. Главврач лечебницы внешне был очень похож на доктора Штерна из Двугорского уезда. На третьей минуте светской беседы Наташа выяснила, что господа действительно приходятся друг другу дальними родственниками. Миша слово в слово повторил анамнез, рассказанный ему Константином. Наташа внесла пару уточнений. Главврач ознакомился с записями секретаря, знакомого с рекомендательными письмами, высланными заранее, добавил кое-что от себя и великую княжну проводили в её покои. Перед отъездом Миша предупредил главврача, что на днях её высочество посетит родственник, попрощался с Наташей и отбыл назад в Петербург. Наташа передала брату письма для Сони и Лизы, а также записку для её императорского величества Александры Фёдоровны. Для великой княжны Ольги определили очень мягкое расписание процедур и развлечений. Утренний моцион перед завтраком. Чтение вслух. Беседа с лечащим врачом. Гимнастические упражнения. Обед. Прогулка на свежем воздухе. Рукоделие или рисование. Ужин и ранний отход ко сну. Верная своей клятве, Наташа ни на шаг не отходила от её высочества. Но сама старалась не заговаривать с врачами о возможных прогнозах. Здесь, в тишине и спокойствии маленького пригорода, о припадках и истериках не могло быть и речи. Но Наташа была уверена, что возвращение в пёстрый и шумный Петербург вновь нанесёт непоправимый вред душевному здоровью великой княжны. Каждый день Наташа справлялась у секретаря о письмах, но никто из её привычных адресатов не спешил вступать с ней в переписку. Княжна очень скучала по наивным и смелым планам на будущее Сони Долгорукой, по Лизиному недовольству Мишей да и о самом Мише, который не удосужился сообщить Наташе, что благополучно добрался до столицы. Его императорское высочество Александр Николаевич тоже никак не давал о себе знать. Из-за бездельной жизни Наташу мучила бессонница. Если днём она вышивала и гуляла до тех пор, пока ноги не отказывали, то по ночам мучилась от приступов ревности, представляя Александра в объятиях принцессы Марии. Наташа ненавидела себя за эти мысли. Цесаревич с Мари помолвлены и скоро поженятся. Принцесса – добрый и отзывчивый человек, она любит Александра больше жизни и изо всех сил будет оберегать его покой и счастье. Наташа должна быть благодарна Марии за её терпение и снисходительность к цесаревичу. Принцесса не захотела прощаться с ней перед отъездом в Дармштадт, а как плохо Наташа рассталась с самим Александром! Неудивительно, что никто из них не навещает Наташу в этой тюрьме. Найти успокоение в дружбе с великой княжной Наташе тоже не удавалось. Её высочество послушно выполняла всё предписанное больничным распорядком, покладисто отвечала на все вопросы врачей и нянюшек, но Наташа не чувствовала в ней живого человека. Великая княжна была похожа на куклу, умеющую моргать. Угловатые движения, стеклянный взгляд, задушенный голос. От чтения у Наташи болели глаза, пустыми тихими вечерами она скучала о своей гитаре и романсах на стихи Василия Андреевича. Помимо великой княжны лечение в особняке проходили две почтенного возраста графини со своими компаньонками. С ними Наташе говорить было бы не о чем даже будь они в душевном здравии.