Будет больно

– Князь Муранов к, – Александр замешкался, не зная, под каким именем Ольгу поместили в лечебницу, – Наталье Александровне Репниной. Мужчина за конторкой пожевал вялыми губами и, подняв хитрые глаза от регистрационного журнала, подтрунил над цесаревичем: – Если вы к Наталье Репниной, то навряд ли Муранов ваше настоящее имя, впрочем, неважно. Главное, используйте только его всякий раз, как приходите. Окликнув одну из нянюшек, секретарь приказал ей проводить князя Муранова в библиотеку. В просторном светлом помещении было всего три стеллажа с книгами. В основном, немецкими. Библиотека, с резными часиками, фигурками херувимов и прочими ненужными мелочами, более напоминала одну из малых гостиных зимнего дворца, чем самое себя. Александра привлекло собрание сочинений господина Шиллера в твёрдом переплёте. Цесаревич уже протянул руку в белой перчатке, как в комнату тенью скользнула Натали. – Приветствую вас, ваше высочество, – княжна чинно поклонилась ему и замерла в нескольких шагах от стеллажа, возле которого стоял Александр. – Натали, – нежно проговорил цесаревич, спеша прижать её руку к губам. Прикосновение вышло особенно интимным, так как в лечебнице перчатки носили только нянюшки. – Александр, мне очень нужна ваша помощь, – чарующий тембр голоса любимой женщины мешал цесаревичу думать и слушать, что именно она говорит, – пожалуйста, в ваших ли силах добыть мне гитару? Цесаревич недоумённо уставился на свою возлюбленную. Неверно истолковав его смятение, княжна заговорила в несколько раз быстрее: – Её высочество идёт на поправку, правда. Это отметил и лечащий врач. Она снова поёт. Но местный рояль расстроен, а псалмы мы уже все перепели. Мне дали адрес одного музыкального магазина, здесь недалеко рядом с храмом. – Натали, – нахмурился Александр, – я готов пойти с вами куда угодно и зачем угодно. Но разве такое активное времяпрепровождение как музыка, не вредно для её самочувствия? Натали отступила на шаг от цесаревича, вытянув свою хрупкую руку из его пальцев: – Не веришь мне, можешь поговорить с главврачом. Он одобрил и мою идею с письмом от Анастасии Долгорукой, и с пением. Я ничего не делаю, не спросив совета. – Анна знает, где ты? – по старой привычке назвав Долгорукую прежним именем, ужаснулся цесаревич. – Господи, ну конечно, нет, – княжна помотала головой, – Анни думает, что мы в Петербурге. Я писала ей, что великая княжна Ольга очень тоскует по ней, и Анни была рада поддержать её высочество. Натали продолжала что-то объяснять про распорядок Ольги, про переписку с Мишей, про нянюшек и других их подопечных. Зная, что ограничен временем, Александр перебил княжну ёмким: «Гитара», и они отправились в город. Натали не хотела оставлять цесаревну, но Александр сказал, что отправив его в одиночестве, Натали рискует вместо гитары получить флейту или скрипку. А музыка этих инструментов – плохое подспорье для романсов. Княжна была так рада приезду своего возлюбленного, что позволила себе неслыханную дерзость: шлёпнула цесаревича веером по эполету. Даже для Цюрихской зимы день выдался необычайно тёплым. Александр и Натали не стали брать экипаж и гуляли под руку, жмурясь от солнца и притворяясь счастливыми людьми без трудностей и обязательств. Искушённая в игре на гитаре Натали, попросила продавца перед упаковкой перетянуть струны. Так у них появилось ещё немного времени друг для друга. В храме через дорогу проходило венчание, и Александр с Натали случайными гостями отстояли всю церемонию. Цесаревич наблюдал за тем, как отражение огоньков свечей колеблется в глазах любимой женщины. По её крепко сцепленным рукам и сжатым губам Александр почти осязал печальные мысли Натали: «Мы никогда не предстанем перед алтарём». Быть может, княжна вспомнила трагический день своей несостоявшейся свадьбы с князем Долгоруким. – Полагаю, нас уже ждут, – шепнул цесаревич Натали, ненароком прикоснувшись губами к выступающей косточке за её ухом, – пойдём. Ольга, подобно княжне, тоже робела перед братом, считая неприличным демонстрировать радость от его приезда. И если растопить княжну Александру мешало их двусмысленное положение, то с сестрой он не стал церемониться. Наплевав на её приступы и душевную неуравновешенность, Александр, как в детстве, обнял её за талию и закружил по комнате. Оленька будто очнулась от долго сна, вся красная и счастливая, она упиралась в плечи своему брату и тихонько молила: «Брось, брось!» Затем Оля показала Александру свои вышивки и два рисунка карандашом. Цесаревич попросил грифель и поправил один из эскизов, чем привёл Оленьку в бурный восторг. После ужина устроили импровизированный концерт. Правда, никто из обитателей лечебницы не пожелал к ним присоединиться, но молодым людям это было совсем неважно. Александр хвалил Оленькино пение, танцевал с ней, пока Натали аккомпанировала им на гитаре. Княжна, поддерживая атмосферу праздничного веселья, ни на секунду не забывала о своей подопечной, что особенно умилило цесаревича. Натали раньше него заметила, что Оленька стала чаще дышать и медленней двигаться. – Ваше высочество, позвольте нам проводить вас до комнаты. – Но я совсем не устала, Натали, – умоляюще проговорила Оленька, но послушно двинулась к дверям, – я так не хочу, чтобы ты уезжал, – пожаловалась она Александру уже из постели. Цесаревич сидел возле сестры, пока она не заснула. Затем он нежно выпростал свои пальцы из её ладоней и поднялся уходить. В коридоре горел всего один подсвечник. Здесь ложились рано. – Я не знаю, когда смогу быть у вас в следующий раз, Натали, – горько шепнул он в шею возлюбленной. – За всё время нашего заточения мы с её высочеством впервые почувствовали себя счастливыми, – обернулась к Александру Натали. – Днём в церкви я почти готов был просить вас тайно венчаться, – шутливо признался Александр, следя за реакцией княжны. Сердце застучало в висках, по спине побежали мурашки. – Хорошо, что не попросили, – задушено отозвалась Натали, – ваш отец может вами гордиться, – Александру послышались нотки обиды в голосе любимой женщины. – Вы бы посмели отказать цесаревичу? – продолжил ломать комедию Александр, обнимаю княжну за плечи. – Ну, я же посмела отказать императору, – улыбнувшись, ответила Натали. Княжна не пыталась удержать Александра возле себя до утра. Она проводила его до калитки, где один из жандармов графа Бенкендорфа держал под уздцы его лошадь. Цесаревич скакал под полной луной по пустой дороге и думал, как удивительно сложилась его жизнь: сестра, желая отомстить ему за Аннин позор, невольно подарила Александру и Натали возможность открыться друг другу. Цесаревич надеялся, что его визит благотворно скажется на состоянии Оленьки, и им вместе с Натали будет дозволено вернуться ко двору. Александр не представлял своей жизни во дворце без них. Вернувшись в особняк Рейтеров, цесаревич узнал от Василия Андреевича, что принцесса Мари разрывает помолвку, умоляет простить её и больше никогда не преследовать. К своему стыду, Александр был вынужден признать, что всё время, которое он пробыл вдали от бывшей невесты, он ни разу о ней не вспомнил.