***
Ушио родилась близнецом сказочника, мальчика по имени Усопп. Усопп и Ушио родились кричащими вместе. Волосы Усоппа собираются вокруг его головы, как облако, сдерживаемое только его банданой, в то время как волосы Ушио вьются и кружатся вокруг её плеч и спины. Они оба улыбаются, но верхняя губа Ушио тоньше, а губы Усоппа шире. Они делят тёмный цвет своих глаз, но глаза Усоппа круглые с длинными ресницами, в то время, как глаза Ушио более узкие с прищуренным взглядом.***
Мама всегда рассказывает Ушио и Усоппу историю о том, как они с папой встретились, когда бы они ни спросили, прижавшись к ней в их общей постели, их одинаковые коричневые лица смотрели на неё широко раскрытыми тёмными глазами. — Ваш папа приплыл на остров, — Банкина говорит с меланхоличной улыбкой и блестящим блеском в глазах: — я стояла за прилавком в магазине моего города, и у меня не было ничего, кроме цветов для компании. Она говорит о том, что первое, что она заметила в их отце — то, как его тёмные волосы выглядели в солнечном свете, став золотыми от любви солнца. Она рассказывает о том, как они смотрели друг другу в глаза через стеклянную витрину магазина, и как он чуть не споткнулся, врезавшись в спину одного из своих товарищей по команде. Она рассказывает о том, как пахло в магазине в тот особенный день, влажно от влажной грязи и всевозможных цветов, окружающих её, и как этот запах изменился в тот момент, когда их отец вошёл в дверь. — Ваш папа… он принёс запах моря.***
Ушио и Усопп имеют одинаковую коричневую-коричневую кожу, которая блестит на солнце. Именно… Ушио закрыла бледные цветы гибискуса, широко раскинувшиеся по её спине, с ползучими бутонами сладких шиповниковых роз, путешествующих по её ладоням, запутываясь между пальцами на тыльной стороне. У Усоппа есть зелёные бутоны шишковатых цветов и подмигивающие жимолости, которые обвивают его запястья, как рукава, как кандалы.***
— Пришёл ваш папа, полный фальшивой развязности, и начал расспрашивать меня о цветах. Спрашивал, спрашивал, спрашивал, пока наконец не купил одну-единственную розу, — Банкина хихикает, и они прижимают свои крошечные тела ещё ближе, когда она приближается к их любимой части. — Розу? — Усопп сонно бормочет, будто не слышал эту историю миллион раз. — Да, милый. Роза из камелии. — А как ты узнала, что папа твой, мама? — спрашивает Ушио, и этот вопрос почти теряется в шее её матери. Банкина сжимает их обоих чуть крепче, и Ушио чувствует, как она прячет улыбку в волосах. Она тащит их за собой в знак протеста, пока они оба не начинают видеть её руки, лежащие на груди в распростёртых позах. Она использует одну руку, чтобы проследить крошечные камелии, которые путешествуют вокруг пальцев другой руки. — Он потянулся через прилавок, чтобы расплатиться, и его пальцы… его рука коснулась моей, — она что-то тихо шепчет им, тёплое дыхание касается их макушек. Она ласкает большую ярко-розовую розу камелии, которая распускается на её ладони. — А потом мои цветы расцвели.***
В этом мире есть знаки души, в которых родилась Ушио. Это слова, которые обычно находятся вокруг запястий или поперёк ключиц. Это первое, что говорит вам ваша вторая половинка. Только… семья Банкины немного другая. Она говорит им, что в их семье всегда были цветы, и цветы находятся там, где их родственные души коснутся их в первую очередь. Она говорит им, что как только они встретят того, кто принадлежит им, как только произойдёт это прикосновение, их цветы распустятся и расцветут.***
— А как же папа? — спрашивает Ушио, когда Усопп храпит. Лунный свет позволяет ей увидеть, как что-то блеснуло в маминых глазах. — А что с ним, Шио? — спрашивает Банкина, низко опустив веки на тёмные глаза, которыми она делится со своими детьми. — Его цветы тоже распустились?***
Им по пятнадцать, и именно там Усопп впервые встречается с Кайей. Всё началось с того, что Усопп солгал о том, кто украл пирог из окна. Руки у них липкие от яблок под соусом, а на лицах — крошки от маслянистой корочки, но Усопп всё равно лжёт. Они смеются, даже когда бегут, и Ушио сворачивает за угол, когда она слышит смех Усоппа, прерванный ворчанием, которое говорит ей, что он споткнулся обо что-то. Резко затормозив, она оборачивается, как раз вовремя, чтобы увидеть светловолосую девушку, склонившуюся над её упавшим братом. Усопп выглядывает из-за своего плеча, параноидально опасаясь, что за ними гонится оба-сан. Как только Ушио подошла к ним, девушка схватила Усоппа за запястья и притянула его ободранные руки ближе к своему лицу. — Отото… — По-моему, у тебя руки в крови… Цветы на запястьях Усоппа внезапно распускаются, белые и жёлтые, красиво контрастирующие с его смуглой кожей. Девушка ахает, и это привлекает рассеянное внимание Усоппа. Сначала он смотрит на цветы, ярко распускающиеся на его предплечьях, затем его взгляд устремляется мимо девушки прямо на Ушио. С каким-то странным чувством в груди Ушио находит в себе силы улыбнуться брату.***
— Ох, что же… у твоего отца не было знака души. Никто из наших не знает. — Наших? — Наши родственные души. — Тогда откуда мы знаем? — Мы используем наши цветы, чтобы направлять нас, Шио, как и всегда.***
Мальчики и девочки задевают её за спину, а цветы Ушио остаются закрытыми. Ушио целует, трогает, а её цветы остаются закрытыми. Она наблюдает за братом и Каей, а также за родителями, когда папа наконец-то проигнорировал зов моря. Время течёт, годы проходят, а Ушио жаждет, голодна, иссушена… и её цветы остаются закрытыми.***
— Ушио, — голос вырывает Ушио из блуждающих мыслей, коробка в её руках опасно хихикает, прежде чем чья-то рука протягивается, чтобы поправить её. Она морщится и поворачивается к матери. Банкина хмурится, выгнув бровь и уперев руки в бока. — Где Усопп? Он должен был помочь нам подготовиться сегодня. — Я сказала ему, что сегодня обо всём позабочусь, так как знаю, что он собирается пойти на фестиваль с Каей, — говорит Ушио, поворачиваясь к ящику и снимая оставшиеся венки, которые они сделали, чтобы украсить городскую площадь. Она подавляет смех, видя, как её мать фыркает на слова, бросая ей лёгкую улыбку, когда они встречаются взглядами. — Всё в порядке, мама. В любом случае, это последняя коробка с украшениями. — Ты не можешь продолжать прикрывать этого парня, Шио, — ворчит она, даже протягивая руку в коробку, чтобы помочь Ушио. Они работают вместе, чтобы закончить развешивать оставшуюся часть венка, их смех наполняет воздух тяжёлым ароматом цветов, и запах следует за Ушио обратно в их магазин. Она отряхивает руки от застывшей грязи, когда чувствует, что мать придвигается ближе. Банкина притягивает её к себе, легонько целуя в висок Ушио. — Иди переоденься и наслаждайся праздником, Ушио. Я закончу складывать остальные вещи, — Ушио роняет полотенце и чуть ли не вприпрыжку бежит к лестнице, к великому изумлению матери. Смех матери наполняет воздух, и аромат цветов следует за ней в её дом.***
— Мы остановимся здесь только на секунду, — пытается сказать Дьюс, пока остальная команда не рассыпалась по улицам. Эйс сочувственно хлопает его по плечу со смехом, прежде чем помахать через плечо, направляясь дальше в город. Там проходит фестиваль, это очевидно по зажжённым фонарям и количеству киосков, выстроившихся вдоль главной улицы. Горожане веселы, и Эйс восхищается цветами, которые висят, как гирлянды вокруг фестиваля, когда в центре города происходит суматоха. Эйс подкрадывается ближе, и тут он видит её. Первое, что он замечает в ней — это зелёные отблески чего-то на её руках и грязь, застывшая на бледных ладонях. Они поднимаются в воздух в танце, и её улыбка сияет в свете фонарей. Она крутится на цыпочках босыми ногами, и то, как развеваются её кудри, открывает её обнажённую спину. Она одета в белое платье на бретельках, которое открывает всю её спину. Её юбка колышется вокруг бёдер, и всё, что он видит — это закрытые цветочные бутоны, живые и зелёные на фоне земли её спины. Эйс не думает, что он когда-либо видел кого-то похожего на неё.***
С края маленькой танцевальной площадки на неё пристально смотрит мужчина, и Ушио, обернувшись в объятиях мальчика, наконец, набирается смелости оглянуться. Он… вроде как симпатичный. Тёмные волны волос падали ему на плечи, а веснушки рассыпались по щекам, как звёзды. Его глаза насыщенного ясного серого цвета, что напоминает Ушио об облачном небе. Они встречаются с её собственным тёмным взглядом из-под капюшона, и Ушио обнаруживает, что ничего не проглатывает в пересохшем горле. Медленная ухмылка появляется на его тонких алых губах, раздвигая эти созвездия щёк, и Ушио, с чем-то вроде вздоха, отворачивается от его взгляда.***
Прислонившись к пустому стойлу, Ушио ждёт, когда её невестка соберёт Усоппа, тогда она впервые слышит его голос. — Какая красивая татуировка. Идеально подходит для такого рода вещей, да? — голос глубокий, грубый и лукавый, и Ушио чувствует это всем своим существом. Она оборачивается, и мужчина оказывается там, паря достаточно близко, чтобы Ушио могла дотронуться до него. Он всё ещё ухмыляется, и его взгляд задерживается на кудрях, которые подпрыгивали на её плечах, когда она поворачивалась. Он завораживает, понимает она, наблюдая, как его взгляд мерцает под луной и светом фонарей. Этот человек — нечто такое, что кипит под кожей и обжигает взгляд. Она вдруг осознаёт, как сильно ей хочется, чтобы этот незнакомец дотронулся до неё, поцеловал. Она проглатывает желание в пересохшем горле. Ушио делает глубокий вдох, чтобы заговорить, и его запах врывается внутрь. Слова застревают у неё в горле. Это походный костёр, дымный и пьянящий, и он… Вместо этого она напевает что-то в ответ, достаточно тихо, чтобы он наклонился ещё ближе. Она прекрасно сознаёт, что между ними всего несколько дюймов, что он прижимается грудью к её руке. Осознаёт, как он тихонько смеётся себе под нос, когда она напевает. — Эйс, — говорит он. После короткого молчания Ушио вопросительно выгибает бровь и прикусывает губу, чтобы скрыть улыбку. — Эйс? — спрашивает она, откидывая волосы с лица. Его глаза устремляются вниз к её губам, когда она говорит, и его ухмылка превращается в яркую улыбку, которая заставляет её сердце заикаться в груди. Губы Ушио отвечают ему тем же, расплываясь в улыбке, которой она позже будет стыдиться. — М-моё имя. Это моё имя, — он заикается со своей глупой ухмылкой. — И я правда могу слушать, как ты говоришь это снова и снова… — Эй! Кто этот парень? — ворчание Усоппа достигает её ушей, и нежная рука тянет её прочь от человека по имени Эйс. Его рот удивлённо раскрывается, и Ушио беспомощно пожимает плечами. — Мы уже бежим позади, Ушио, — хихикая, шепчет ей на ухо Кайя. Жалоба Усоппа наполняет воздух вместе с увещеваниями Кайи, и Ушио не может перестать думать о том, как пахнет Эйс. От него пахло костром, дымным и пьянящим… и морем.***
Цветы есть и у неё на руках, осознаёт Эйс, наблюдая, как её локоны раскачиваются взад и вперёд, когда она уходит. Она не оглядывается, и Эйс не пытается позвать её, даже с этим странным чувством, растущим в глубине его живота. Он не может перестать думать о том, как её губы изогнулись при звуке его имени. Её голос хриплый, с акцентом, которого Эйс никогда раньше не слышал, и он думает, что мог бы слушать его всю оставшуюся жизнь.***
Все молодые и точно законопослушные собираются в заброшенном доме на окраине города. Кто-то играет музыку достаточно громко, чтобы сотрясать пол, и Ушио наслаждается гудением от алкоголя и тем, как басы раскачиваются по её телу на маленьком импровизированном танцполе. Ушио кружится по танцполу, как всегда, зажатая между потными телами, которые качаются вместе. Руки касаются её бёдер, и Ушио с ухмылкой отворачивается, хихикая от стона раздражения, который она получает. Она подмигивает девушке, кому-то, кто прикасался к ней раньше, и девушка краснеет под тусклым светом. Музыка замедляется, и Ушио крутит бёдрами в такт медленному ритму. Откидывая волосы назад, Ушио видит своего брата на другом конце комнаты. Усопп окружён их друзьями, рассказывающими свои истории с Кайей, обёрнутой вокруг него, и Ушио усмехается ещё сильнее, когда они с Кайей встречаются глазами через толпу. Она машет рукой, и карие глаза Кайи начинают морщиться в уголках от смеха, когда Ушио видит, как они широко распахиваются. Позади неё кто-то есть, осознает она, и запах огня и моря говорит ей, кто это. Руки, мозолистые и такие тёплые, обхватывают тыльную сторону её собственных ладоней, переплетаясь с её собственными, в то же время широкая грудь встречается с её спиной. Ушио, странно задыхаясь, позволяет обеим своим рукам сомкнуться вокруг неё. Странное покалывание начинается в её руках, и оно распространяется, её лицо заливает жар, который обжигает её вены. Она прислоняется к нему спиной, и от того, как их тела соприкасаются, её голова запрокидывается на его плечо. Она чувствует его дыхание у своего уха, когда он говорит. — Я не расслышал твоего им… — слова задевают её уши, как дым, и то, как он обрывает себя, пугает Ушио больше, чем его прикосновение. Его пальцы сжимают её собственные, внезапно и крепко, и Ушио смотрит вниз. Цветы, которые всегда путались между её пальцами, расцветают, белые и яркие розовые, которые становятся глубже и темнее, как и секунды назад. Они оба останавливаются и смотрят, как растут и распускаются цветы, и Ушио каким-то образом находит в себе силы заговорить. — Ушио. Меня зовут Ушио.***
Эйс продолжает бормотать её имя, даже когда он толкает её в тёмный угол в заброшенном доме. Он не отпускает её руки, постоянно сжимая и отпуская, будто боится отпустить. Ушио тяжело дышит, кожа пылает везде, где они соприкасаются. В движении, из-за которого она слишком ошеломлена, чтобы понять, он кладёт их руки ей за бёдра, притягивая её ближе, плотно прижимая их друг к другу так, что это слишком грязно для обстановки. — Эйс… — она начинает говорить, не зная, что на самом деле собирается сказать, но его поцелуй, хрупкий и почти испуганный, останавливает её. Ушио задыхается у его рта, даже когда она прижимается ближе, цепляясь пальцами за его. В ушах у неё шумит, когда его язык проскальзывает в рот, и Ушио хочется вонзить зубы в эту штуку, расцветающую между ними, и держаться за неё всю оставшуюся жизнь.***
Она не помнит, как покинула вечеринку, не помнит, как они добрались до её маленькой квартирки над магазином, но она помнит, как его пальцы ощупывали гибискус, который, как она знала, ярко расцвел у неё на спине, когда он поднял её платье над головой. Ушио будет наслаждаться этим чувством и этим до тех пор, пока их руки не станут морщинистыми и узловатыми. Она чувствует тепло его рук, когда они скользят по её бёдрам, распространяя их дальше вокруг его бедер. Его хватки кровоточат, а зубы покусывают, но Ушио нравится, как это больно. Он глотает каждый её вздох потрескавшимися от морского воздуха губами, и Ушио кажется, что она тонет. Он пахнет морской солью и тем странным теплом, которое льнёт к нему, и Ушио хочет, чтобы оно просачивалось в её кожу, пока она не будет пахнуть точно так же, как он. Ушио впивается ногтями в его спину и выгибается под ним с криком, который звучит в её ушах, как грохот волн. — У-Ушио, чёрт, — то, как он стонет её имя в её шею, заставляет её сжаться вокруг него, его ответный стон вызывает мурашки по спине, и она скулит громко и высоко. Томное трение переходит в резкие толчки, и глаза Ушио закатываются на затылок, дыхание сбивается с каждым движением бёдер. — Эйс, п-пожалуйста. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… — Ушио, я тебя поймал. У меня есть ты. Окружённая пламенем и морем, Ушио рассыпается с цветами, расцветающими на её коже.***
Они сплетаются вместе, Эйс лежит у неё на груди, слушая стук её сердца, и её рука пробегает по его спутанным волосам, когда он находит в себе силы спросить. — Они говорят, что ты моя, верно? — Эйс ненавидит то, как его голос звучит мягко и робко; ненавидит то, что ему нужно быть уверенным. — Потому что они расцвели? Наступила пауза, когда рука в его волосах замерла. Она приподнимается под ним, и Эйс смотрит вверх, когда она дёргает его за волосы. Ушио, с её спутанными кудрями и распухшими губами, улыбается сладкой и мягкой улыбкой. Она протягивает руку, и её пальцы едва касаются его лица, прежде чем Эйс ловит их. Он подносит её тонкую руку к своим губам и запечатлевает поцелуй на белой розе в середине ладони. Эйс, с полной и тёплой грудью, слышит, как у неё перехватывает дыхание. — Да, дорогой. Я твоя, — она шепчет в ответ, нежно дёргая его за волосы, и Эйс не сопротивляется, когда она разрушает свою сладкую улыбку для ещё более сладкого поцелуя, нежного и с открытым ртом. Когда они расходятся, раздаётся тихий звук, заставляющий их хихикать, соприкасаться носами и смешивать дыхание. — Расскажи мне о них. О всех: твоих и остальных, — бормочет он. Ушио смотрит на него, слегка ошеломлённая и томная от поцелуя, прикрыв глаза, медленно моргая в кошачьем движении, которое он находит очаровательным. Она напевает, прежде чем мягкая улыбка, задержавшаяся на её губах, превращается в яркую улыбку. — Мой отец приезжал на остров, а мама работала в магазине, не имея ничего, кроме цветов, — начинает Ушио, интонация медленная и плавная. Её рука пробегает по его волосам, и Эйс снова ложится ей на грудь. Он закрывает глаза, убаюканный звуком её голоса и биением сердца. — Она говорит, что он спотыкался, когда входил в магазин, но в магазине, полном цветов… он принёс запах моря.***
У Эйса изначально нет никаких меток родственных душ, и он всегда считал это доказательством того, что он не заслуживает места здесь, в этом мире. По крайней мере, до тех пор, пока он не коснулся самой красивой девушки, которую когда-либо видел, и цветы не расцвели под его пальцами.