Я просто хочу чувствовать.

— Чёрт возьми, Забини, ты с ума сошёл! — нервно воскликнула я, резко вскакивая и, отшатываясь назад, поставила свободную руку на стол. Мёртвенно бледное лицо Блейза, словно каменная, неприступная стена, одновременно не выражало ни единой эмоции и сразу же говорило о многом. Мне хотелось закричать, лишь бы это помогло прийти в себя и начать понимать, что происходит. Нервы итак были на пределе из — за всего происходящего, так что это внезапное пришествие слизеринца совершенно не упростило мне жизнь. — Успокойся, Гермиона Грейнджер, — отчеканил мальчишка, называя меня по имени и, ловко заглядывая за мою спину, нашёл там что — то и удовлетворённо кивнул. — Ты идёшь со мной. — Я? С тобой? Да я лучше до луны доберусь, чем пойду с тобой куда — либо, — воскликнула я, привлекая к себе внимание Жерара и тех немногих посетителей, что ещё сидели в баре. — Зря ты так, — покачал головой Блейз, ядовито улыбаясь. — Я уже говорил, что друзья Драко — мои друзья, так что в обиду я тебя давать не собираюсь. — Если честно — мне наплевать. — Тебе определённо будет нужна моя помощь. Тем более, Малфой просил меня присмотреть за тобой, — при упоминании о Драко, я почувствовала, как заалели щёки и ловко выпрямилась спина. «Просил присмотреть»! Будто бы я какая — то собачка, которая не сможет справиться без хозяина, постоянно приглядывающего и вездесущего. — Почему же он сам этим не занимается? — фыркнула я, поднимая подбородок вверх. Мне казалось, что Блейз считывает меня насквозь, таким внимательным и прожигающим был его взгляд. Даже когда Малфой смотрел на меня так нагло, я не чувствовала себя такой… раздетой. Он будто насмехался надо мной, считая, что я маленький и ничего не смыслящий ребёнок. Впечатление, сложившееся о нём годами, вновь вытеснило то маленькое действие в комнате Слизерина. Он совершенно не похож на Драко. Его наглость не казалось отдалённой или величественной, она насквозь была пропитана лишь желчью и какой — то насмешкой. Та «доброта», которую он пытался проявлять ко мне, преподносилась скорее как одолжение, которое мне однажды придётся отработать. — Ну так что же? — повторила я свой вопрос, заметив лёгкое замешательство Забини. Несмотря на то, что парень старательно пытался скрыть недовольство от моих расспросов, его лицо выдавало очень многое. — Где Малфой? — Он в Министерстве, — словно наобум ответил слизеринец и вновь взглянул на меня, осматривая и явно оценивая. — Зачем ему туда? — Я тебе не всевидящее око, созданное для того, чтобы удовлетворять твоё любопытство, — явно злясь, выпалил Блейз и резко схватил коробку, стоящую за моей спиной. — Поставь на место! — моё негодование начинало выплёскиваться из чаши. Казалось, ещё секунда, и я взорвусь, подобно воздушному шарику, в которого влили слишком много гелия. — Я сам открою, — безапелляционным тоном заявил мальчишка и, развернувшись, направился к выходу, не обращая внимания на мою злость. — Что случилось с Малфоем? Почему он в Министерстве? — Раз он сам тебе не рассказал, значит и знать тебе этого не нужно, — явно довольный тем, что всезнайке и умнице Грейнджер что — то не рассказали, и лишь он может поведать ей этот ужасный секрет, Забини расплылся в улыбке, ожидая, наверное, что я начну рассыпаться в комплиментах, дабы узнать сию тайну. Как бы не так. Конечно, меня просто разрывало от какого — то нетерпения и ощущения страха, витавшего над головой, но выдавать Блейзу свои чувства мне не хотелось. В голове лишь монотонно повторялись слова, словно взявшиеся из ниоткуда: «Он не такой, как Малфой. Ему нельзя доверять». И я не доверяла. Движения слизеринца напоминали мне движения дикой кошки, которую все гладят против шерсти или же просто совершенно не пытаются погладить. Его взгляд, его разговоры, всё было сродни именно этому семейству. Такой же одичалый, такой же бесстрашный. Я знала, что нужно сказать и «где погладить», чтобы нервный тон и бессмысленный пыл в глазах постепенно ушёл, но он «не Малфой». Мне это просто не нужно. Блейз вполне мог бы быть привлекательным, если бы стал чуточку добрее и спокойнее. Его поведение отталкивало не только меня, но и тех, кто был с ним хоть какое — то время наедине. Мне не нравилось проводить рядом с ним своё время и ещё больше меня раздражало то, что виной этому была просьба Драко. — Зачем тебе эта коробка? Я даже не знаю, от кого она и что в ней! — зло сказала я, пытаясь привлечь к себе внимание мальчишки. Видимо, ожидая совершенно иных слов, Забини недоумённо развернулся, словно теряя нить нашего разговора. — Коробка! Коробка в твоих руках! — А! Чёрт, Грейнджер, — пробормотал Блейз, явно выбитый из колеи и сразу же напомнивший мне жалобную собаку. Вся дикая грация исчезла, оставляя место лишь непонятному сожалению. — Малфой сказал мне забрать её у тебя и самому посмотреть содержимое. — Если ты не заметил, на ней моё имя и, значит, мне решать, что с ней делать! — этот парень переходил уже все границы дозволенного. — Ты всего лишь девчонка, Грейнджер. Не бери на себя то, что можно спихнуть на других. Тем более, если Драко решил заботиться о тебе, не пытайся отталкивать эту помощь. Мне показалось, что меня просто ударили под рёбра, такой фурор произвели эти слова Забини. Воздух показался мне настолько же горячим и наполненным песком, как если бы я вдруг выпила стакан огневиски залпом. Я не знала, как нужно понимать слова слизеринца. С одной стороны, они сильно били по какому — то внутреннему достоинству, стержню, что сопровождал меня всю жизнь. «Всего лишь девчонка»! Знал бы он, что этой самой девчонке пришлось делать собственными руками, чтобы прийти к тому, что у меня сейчас имеется. Да во мне смелости больше, чем в нём во много раз. Но, с другой стороны, его последние слова, именно они и только они, заставили меня забыть о том, каково это, «правильно дышать». Малфой обо мне заботится? Сами эти два понятия просто не стояли рядом у меня в голове, несмотря на то, что в памяти всплывали моменты из нашего совместного времяпрепровождения. Зачем ему обо мне заботится? Он не похож на принца на белом коне, который только бы и занимался тем, что спасал принцессу от дракона. Да и я не напоминала себе принцессу, которую стоит спасать. — Так что в коробке? — спросила я, превозмогая жгучую боль в лёгких, всё ещё напоминающую о словах Блейза. Мерлин, не проще ли было обладать способностью забывать всё то, что могло выбить меня из колеи? — Я не уверен в том, что Драко был прав насчёт её содержимого, так что не хочу говорить, пока сам не проверю, — голос мальчишки заметно притих, когда дело дошло до уже практичных вещей и правильных разговор. — Не думаю, что тебе стоит смотреть. — Если ты считаешь, что со мной можно обращаться так, будто я неженка, не видевшая жизни, то ты сильно ошибаешься, — буквально выплюнула ему в лицо я, чувствуя раздражение, закипающее внутри. — Я повидала больше твоего, будь уверен. — Говоришь, прямо как моя старая бабка, — рассмеялся Блейз, испытывая толщину моего терпения. — Задать трёпку я тебе смогу лучше, чем это получается у неё, — выстрел в слепую, но попал, по всей видимости, он в точку. Бабушка у Забини, похоже, редко даёт ему спуску, раз при упоминании о трёпке он так притих. — Откроешь ты чёртову коробку или нет? Промолчав и проглотив мою колкость меж ушей, слизеринец поставил коробку на траву и, громко сглотнув, направил на неё палочку. Я и сама не сразу заметила, с какой силой сжимала свою, пока правая рука, наконец, окончательно не онемела. Быть может, мне было страшно даже не столь из — за того, что могло быть внутри. Меня пугал мой спутник, который сейчас так старательно пытался скрыть окутывающий его липкий страх. Наконец, коробка была открыта и мне в нос, хоть и стояла я достаточно далеко, тут же ударил запах мертвячины. Что там, Мерлин его подери, вообще лежит? Заглядывать внутрь первой совершенно не хотелось, потому что пахло точно так же, как и при бое за Хогвартс. Кровь, с её медным привкусом, казалось, снова была у меня на руках, во рту и на коже, впитываясь в ткань одежды и оставаясь в волосах. — Что там? — медленно спросила я, когда Блейз, превозмогая отвращение, всё — таки заглянул внутрь. Я видела, как побелело его лицо, разом становясь похожим на покойника. — Забини, ты можешь ответить? — Тебе лучше не смотреть внутрь, — через силу ответил слизеринец, отходя на несколько шагов назад и скрючиваясь, словно от тошноты. Запах горелого трупа становился всё более явным, и я уже не могла бы точно сказать, почему оказалась напротив коробки. Не могла бы объяснить, почему смотрела внутрь, и что именно заставило меня подорваться и подойти сюда. Был ли животный интерес, который мне просто хотелось утолить, или дело было в этом запахе, дурманящем голову и заставляющем искать ближайший туалет. Широко распахнутые глаза Торкуила, внимательно смотревшие прямо на меня, казались настолько спокойными и умиротворёнными, что на какую — то долю секунды, пока я ещё не до конца осознала случившееся, меня сопровождало ощущение, что его смерть принесла ему тот покой, о котором он мечтал. Лишь спустя секунду до моего воспалённого сознание дошла истина, повергшая меня в ужас. Около моих ног лежит отрубленная голова! Голова волшебника, с которым я вчера разговаривала и человека, который сказал мне много правильных и сложных вещей. Я почувствовала, как ноги начинают подкашиваться, не в силах выдержать такого удара. Он умер. Точнее нет. Его убили и теперь он мёртв. — Забини? — позвала я слизеринца, надеясь, что он хоть как — то сможет объяснить случившееся. — Что это? — тупо спросила я, смотря на него жёстко и внимательно, словно он сейчас должен превратить эту тухлую отрубленную голову в бабочку и заставить её взлететь. Чёрт, да он должен сделать хоть что — нибудь, лишь бы я не видела это. Подобных ощущений я не испытывала даже при виде мёртвого тела Сейджа. Тогда оно испугало меня, но тот страх показался мне просто лёгким дуновением ветра по сравнению с тем, что сейчас подступало к горлу. Липкие лапы, не спрашивая разрешения, охватывали мои рёбра, сжимая их и выпуская из лёгких весь воздух. Я смотрела на Блейза и искала в нём поддержку, чувствуя себя испуганным ребёнком, которому нужна защита. Но, встретившись с его взглядом, я увидела не менее напуганного мальчишку, которому нужно было, чтобы я его вытащила. — Малфой знал, что внутри коробки? — спросила я, стараясь сделать свой голос как можно твёрже. Смерть Треверса и его отрубленная голова меня, несомненно, пугали, но если Блейз не может быть мужчиной в этой ситуации и становится похожим на кролика, значит, трезвую голову придётся иметь мне. — Он сказал, что догадывается. Он не мог быть твёрдо в этом уверен, — еле слышно ответил слизеринец, стараясь не смотреть ни на меня, ни на саму коробку. — Откуда он вообще узнал о ней? — Я не знаю, Грейнджер! Вздохнув, я вновь посмотрела внутрь и столкнулась со стеклянными глазами мужчины. Тише, Гермиона, тише. Ни криком, ни слезами ты ему уже не поможешь, так что единственное, что остаётся — не разводить истерики. А именно о ней сейчас и мечтало всё моё существо и те самые нервы, что накалились и стали похожи на раскалённые струны гитары. «Я подумаю обо всём этом завтра, когда страх утихнет и боль притупится» — пробормотала я себе под нос и, повернувшись к коробке, заметила внутри какой — то обрывок бумаги, засунутый между склеившихся прядей волос Торкуила. Один Мерлин знает, с каким трудом мне удалось превозмочь отвращение и постоянно накатывающую тошноту, и забрать записку из этих насквозь пропитанных кровью волос. «Так будет с каждым, кто решится тебе помочь». Нервы лопнули, оставляя место лишь истерике, и холодный рассудок с каждой секундой притуплялся всё сильнее. Министерские крысы. Я даже не сомневалась, что это их рук дела, хотя до сознания не доходило, какое им дело, к кому и зачем я хожу. Если только… если только… они не заодно с Андромедой. Если только это не простое мщение. Если… Слишком много этих идиотских «если», путающихся в голове и мешающих мысли трезво. Да и о какой трезвости могла идти речь, когда человек лежал мёртвым где — то во Франции и лишь его голова, оставшаяся так далёко от тела, оказалась присланной мне. Почувствовав, как совершенно не нужные сейчас слёзы начинают скапливаться в уголках глаз, я резко запрокинула голову, чтобы хоть как — то успокоиться. Блейз, чувствовавший себя не менее отвратительно, смотрел на меня с нескрываемой тревогой. — Малфой рассказал тебе, кто этот человек? — спросила я достаточно твёрдо для того, чтобы привести слизеринца в чувство. Внимательно взглянув в моё лицо, Забини покачал головой, задумчиво отворачиваясь. — Он попросил лишь найти тебя и удостовериться в содержимом коробки. Я ничего не знаю. Но… Грейнджер, кто он? — Поверь, будет лучше, если ты останешься в сладком неведении, — ядовито пробормотала я, оглядываясь по сторонам и, удостоверившись, что около нас никого нет, подошла чуть ближе к парню. — Сможешь уничтожить коробку? Не хочу, чтобы это кто — то увидел. Молча кивнув, Блейз вздохнул и повернулся к мёртвой голове, оставляя меня наедине с мыслями. У меня всё никак не получалось совместить местонахождение Драко и эту коробку, но сейчас… Внезапное осознание, просто поражавшее моё сознание, казалось, расколет голову надвое. Жуткий страх за жизнь слизеринца, страх, которого я ещё никогда раньше не испытывала, окутывал меня и заставлял опускаться всё ниже на траву. Почувствовав под ногтями холодную землю, я подняла голову вверх, словно надеясь найти ответ на свой молчаливый вопрос. Но небо было по прежнему тихим и спокойным, ему не было дела ни до смертей, витающих вокруг меня, словно рой мух, не было дела до проблем, решения которым у меня не находилось… Что, если Драко решил не ждать достоверной информации и сам направился к Брустверу за ответами? Что ещё ему могло приспичить делать в этом чёртовом Министерстве, в котором его не принимают в радостные объятия? Других вариантов у меня просто не было, а скакать перед Блейзом, выспрашивая истину намерений его друга, желания не было. Если моё предположение подтвердиться, то Малфой, возможно, попадёт в большую засаду. Вряд ли Министр или охрана станет выслушивать его обвинения, объяснив это тем, что мальчишка, под тяжестью ноши сумасшедшего отца и матери, запертой в Азкабане, сам потерял рассудок. Сама эта мысль заставляла всё внутри просто холодеть. Я не могла потерять ещё и Драко, пускай и раздражающего меня. Не могла потерять его холодный взгляд, его отстранённую задумчивость и эту глупую импульсивность. Мерлин, почему он просто не мог посоветоваться со мной? Рассказать мне свои предположения? Я бы выслушала и мы бы обязательно что — нибудь придумали, как только справились бы с основной проблемой. Услышав за спиной взрыв, я резко обернулась, взглядом обводя место, где раньше стояла коробка с мёртвой головой Торкуила. Сглотнув, я с какой — то ненавистью пнула кусок земли, отлетевший к ботинкам. — Забини, — тихим голос начала я, понимая, что слизеринец в любом случае не одобрит моей затеи. Если он сразу не объяснил мне ничего, значит и в Министерство пускать не собирается. — Мне нужно поговорить с Малфоем. — Я же сказал, он занят, — недовольно пробурчал Блейз, протирая руки от сажи и пряча палочку во внутренний карман мантии. — Уверена, он найдёт для меня немного времени. — Грейнджер, чтобы ты не задумала, я запрещаю, — громко воскликнул парень, словно на самом деле считая, что испугает меня этим. Рассмеявшись, я подошла к нему вплотную, чего раньше не позволяла себе ни с кем, зная, что этим обычно показывают своё унижающее превосходство. — Запрещаешь? — я вновь ядовито рассмеялась, смотря Блейзу прямо в глаза. Сталкиваясь с непониманием, я старалась сделать взгляд как можно твёрже, чтобы мальчишка и думать забыл о том, чтобы впредь пытаться мною командовать. — Кто ты такой, чтобы это делать? Правда считаешь, что я стану тебя слушать? — Драко сказал мне присмотреть за тобой. — Да пожалуйста! — наконец отошла я и достала палочку. — Присматривай, кто тебе не даёт? Только не пытайся указывать мне, что делать, потому что должного эффекта ты не получишь. — Что ты собираешься делать? — Я отправляюсь в Министерство. — Чёрт, Грейнджер, нет! — Забини осёкся, схватив меня за руку, и тут же отстранился, получив сильную затрещину. — Грейнджер, Драко это не понравится! — А мне плевать, что ему понравится, а что — нет. Резко трансгрессировав и не дав Блейзу даже секунды на раздумья, я вихрем унеслась в Министерство, готовясь разговаривать с Кингсли или членами собрания. Да хоть со всеми, кого Малфой вдруг решил обвинить в смерти Торкуила, лишь бы попытаться исправить ситуацию. Его вспыльчивый характер редко идёт ему на пользу и особенно редко, когда он сильно зол. Оказавшись в холле Министерства Магии, я мысленно улыбнулась, зная, что Забини не сможет сразу отыскать меня здесь. У меня уже в горле стоял его надоедливый голос и всякая неспособность к самостоятельности в трудных ситуациях. Драко мог бы выбрать кого — то посмелее для того, чтобы вскрывать коробку с трупом, если уж захотел уберечь мои нервы. Оглядевшись по сторонам, я пыталась понять, по какому поводу здесь толпится буквально половина всех знакомых мне волшебников. На каждом шагу мне встречалось лицо, которое я когда — либо знала, и все эти люди приветливо улыбались, словно считали, что и я пришла сюда по тому же поводу, что и они. Встречая понимание и какой — то страх в их глазах, я судорожно пыталась отыскать среди всех этих волшебников светло — пшеничную голову, которую стоило хорошенько встряхнуть. — Ох, извините, — задумчиво пробормотала я, врезавшись в чьё — то плечо. Подняв глаза и внимательно осмотрев мужчину, я лишь обрадовалась тому, что в своё время не была с ним лично знакома, потому что иначе он позволил бы себе ещё больше. Обняв меня, он резко вновь поставил меня на ноги, внимательно изучая. Сталкиваясь с его любопытным взглядом, я встречала слепое уважение и недоумение. Буквально всё в его внешнем виде говорило об одном: что я делаю здесь сегодня? Сейчас? — Мисс Грейнджер, извините моё нахальство, — вдруг рассмеялся он и сразу же прикрыл себе рот. — Меня зовут Эрик. Эрик Боннел. — Здравствуйте, мистер Боннел, — приветливо улыбнулась я, надеясь, что его беседа не затянется надолго. — Простите, но… Зачем Вы здесь? Вас вызвало Министерство? — Что? Министерство? О, Мерлин, конечно же нет, зачем бы ему это делать? — удивлённо воскликнула я, осознавая, что мы сразу же перешли к верной сути вопроса, не затягивая разговор обычными правилами приличия. — Я ищу своего друга, но здесь так много волшебников, что просто глаза разбегаются. Не знаете, зачем они все здесь? — посмотрев на меня так, будто бы я упала с Луны, Эрик слегка отвёл меня назад, подальше от основной массы народа и, наклонившись, быстро проговорил. — Неужели Вы не знаете, мисс Грейнджер? Азкабан подвергался нападениям последние несколько дней! Дементоры, самые бесстрашные и свирепые существа, и то напуганы до полусмерти! Никто не знает, что происходит, а сегодня тюрьму покинуло больше тысячи этих чёрных охранников! — он говорил так, словно и правда верил в этот бред. Кому могло прийти в голову нападать на Азкабан? Это же самая защищённая тюрьма в мире, нет места надёжнее, чем это. Да и дементоры… Я еле успела закусить щёку, чтобы не рассмеяться. — Неужели Вы правда считаете, что это возможно, мистер Боннел? — ласково улыбнулась я, будто разговаривала с ребёнком, у которого просто разыгралось воображение. — Этого просто не может быть. — Мисс Грейнджер, простите меня, но Вы просто дура, если считаете, что я бы смог шутить насчёт такого, — искренне ответил Эрик и я заметила, как быстро сошлись у переносицы его брови. Почувствовав укол самоуважения, мне хотелось вспылить и потребовать извинений за то, что он оскорбил меня, но мужчина, словно заметив моё настроение, мгновенно стушевался, положив руку мне на плечо. — Гермиона. Можно я буду называть Вас так? Я ведь Вам в деды гожусь уже, так что негоже Вам считать себя умнее, чем я. Опасность угрожает всему магическому сообществу, да и, думаю, даже магглы не смогут справиться с этой проблемой. Министр уже связался с президентом и теперь пытается найти решение этой проблемы. — Мистер Боннел, — мой голос стал заметно дрожать, и я почувствовала, как крепкая рука Эрика ещё сильнее сжала моё плечо. — Вы думаете, заключенные смогут вырваться? — Пока ещё никто не сбежал, так как некоторые дементоры всё ещё держатся. Впервые в жизни жалею этих тварей, хотя прожил достаточно долго. Представьте себе, ЧТО могло напугать их? Или, ещё хуже, КТО, — я задумалась и, в последний раз улыбнувшись мужчине, отошла чуть вперёд, пытаясь переварить услышанное. Азкабан подвергся нападению, которое смогло напугать дементоров настолько, что они просто ушли. Оставили свой пост, хотя вряд ли бы смогли найти пристанище лучше. Меня пугала возможность того, что все те, кто годами оставался в этой башне, вдруг окажется на свободе. Мир магии, да что уж там, буквально весь мир окажется в такой опасности, что всё может обрушиться разом! Даже Андромеда с её планами воскрешения отошла на второй план, показавшись мне не такой уж и страшной проблемой. Андромеда. Эрик сказал, что на Азкабан нападали уже в течение нескольких дней, но в Хогвартсе об этом никто и словом не обмолвился. Значит, пока что Минерва решила, что опасность не настолько сильная, чтобы беспокоиться о защите школы. Я, почему — то, сомневалась, что Хогвартс во второй раз сможет выдержать жуткий разгром и очередную разруху. В него только — только стали вновь вливаться детский смех и ощущение мира, так что нужно было всеми силами сохранять это. Значит, в школе об этом молчат, но, скорее всего, учителя знают. Значит, знает и мисс Блэк. Значит, знает и Малфой, который, как раз, и не хотел вводить меня в курс дела. На фоне этого смерть Торкуила показалась мне просто небольшим препятствием, через которое очень легко перескочить. Догадка за догадкой сваливались мне на голову, пытаясь сплотиться в единое целое. Драко нет в Министерстве, в этом я уверена даже больше, чем на сто процентов. Мог ли он быть с Андромедой? Мне не хотелось даже думать об этом, но мысль крутилась в голове и светилась ярким пламенем, словно говоря: Да! Может! И именной сейчас он с ней! Азкабан с минимальной защитой, дементоры уходят. Я знала, как сильно Малфой любит свою мать, но даже и поверить не смогла бы сейчас в то, что он решился на это. Я не смогла бы поверить, что он и его сумасшедшая тётка отправились в эту тюрьму и попытаются вытащить Нарциссу Малфой. Это же самое настоящее самоубийство! Стоит дементору заметить их, как он не посмотрит даже на то, что большинство его сородичей уже покинули это место, и просто убьёт всех, высосав душу. — Грейнджер! — крепкая рука Забини схватила меня за руку и резко повернула к себе, заставляя взглянуть в глаза. Ему хватило одной секунды, чтобы понять: я уже многое знаю. Видимо, моё испуганное лицо сказало ему больше, чем могли выразить слова, и он замолчал, словно не в силах ругаться. — Грейнджер, пошли отсюда. — Стой, — пробормотала я, вырываясь из его цепкой хватки и смело смотря в лицо. Впервые за всё время черты лица Блейза ужесточились и, как мне показалось, скажи я ещё хоть слово, мешающее его планам, он бы не постеснялся и ударил меня. — Забини, он ведь не в Министерстве. — Грейнджер, я сказал, что нам уже пора, — сквозь зубы процедил слизеринец, пытаясь дотянуться до меня и вывести из гущи. — Ты можешь хоть раз следовать чужим советам? — Забини, ответь мне. Он там? Он там с Андромедой? — мне не хотелось следить за словами. Мне казалось, что если я сейчас услышу его «да», мою голову разорвёт на куски, а тело разлетится по всему этому залу. — Грейнджер, — лицо Блейза резко изменилось, словно мои слова попали в самую точку. Словно. — Грейнджер, пойдём. — Я ненавижу тебя, — еле слышно прошептала я. Мне хотелось треснуть чем — то это наглое лицо, хотелось выцарапать глаза, чтобы он больше никогда в жизни не смог испортить что — либо. — Я ненавижу тебя. Как ты мог позволить ему? Как ты мог отпустить его с этой сумасшедшей? Молча смотря на меня, с бессилием опустив руки, потому что скрывать уже всё равно было нечего, Забини выглядел, как побитая собака, которую завезли и выкинули в незнакомом месте, запретив бежать за машиной. Но я не чувствовала к нему ни жалости, ни презрения. Я была уверена в том, что, не будь здесь этих надоедливых и сварливых глаз, я бы убила его. Убила за то, что он посчитал возможным отпустить Драко не просто куда — то на бойню, а в Азкабан, туда, где спрятаны от всего мира сотни опасных убийц и презренных волшебников. Но Блейз, похоже, не чувствовал своей вины так сильно, как того хотелось мне. Он словно считал, что он ничего не мог исправить, потому что кто он такой, чтобы перечить Малфою в его «святой» цели. Чувствуя, как дыхание с каждой секундой обрывается всё быстрее, я попыталась отвернуться от надоедливых глаз толпы и Забини, следящих за мной. Казалось, весь мир словно провалился под моими ногами, а в живот врезалась бетонная стена, так сильно у меня перехватило лёгкие. — Я должна сделать что — то, — пробормотала я, лёгким движением руки убирая со лба упавшие волосы. Сразу прилипая к выступившим пятнам пота, они становились неприятными и ломкими, от чего у меня постоянно появлялось желание вырвать их. Но сейчас, совершенно этого не замечая, я прокручивала в голове всевозможные варианты развития событий и то, как можно помочь слизеринцу выбрать оттуда живым. — Ты должна пойти со мной, — жёстко обрубил меня Забини и схватил за локоть, вновь порываясь утащить меня из Министерства. — Да пошёл ты, — нервно выкрикнула я, на ходу придумывая, кто может выслушать меня и, наконец вырвав руку из сильной руки Блейза, трансгрессировала. Квартира Северуса предстала перед моим взором ещё более старой и потрёпанной, чем в предыдущие разы. Мужчина так и не смог вернуться к привычной жизни здесь, и пауки, почувствовав пьянящую и безнаказанную свободу, быстро оплели своей тонкой паутиной все предметы мебели, делая почти невозможными всякие передвижения по комнате. — Так холодно, — прошептала я, ёжась в проветренном помещении. Заметив выбитые стёкла, я с грустью вздохнула, вспоминая, какими красивыми они были. Но сейчас это определённо было на последнем месте. Стёкла восстановить проще, чем воскресить мёртвое тело. Представив себе окровавленный торс Малфоя, его пшеничные волосы, заляпанные красными каплями, слипшиеся и потерявшие всякий лоск, меня передёрнуло, таким жутким всё это показалось. Я даже не думала о том, почему меня напугала возможность больше никогда не взглянуть в эти бушующие серые глаза, мои мысли занимала только его глупость и возможная смерть. Быстро достав из внутреннего кармана осколок зеркальца, я, не думая, подула на него, мысленно взывая к тому, что Снейп быстро откликнется. Только бы он не был сейчас занят! Да и если занят, то чёрт с ним, я переверну всё магическое сообщество, но найду его и заставлю мне помочь. Другого варианта нет. Минерва даже не сможет поверить в мои слова, а если и получится уговорить её понять меня и мои страхи, то к тому моменту Драко уже возможно будет мёртв. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — нервно бормотала я, теребя зеркальце в пальцах и проклиная Северуса за медлительность. Неужели он не понимает, что мне он срочно нужен? — Грейнджер, алло! — воскликнул его скрипучий голос и я, словно выйдя из некого транса, взглянула в его лицо, строго смотрящее на меня. — Что случилось? — Профессор, прошу, Вы нужны мне, — голос дрожал, и я ничего не могла сейчас сделать с этим. Заметив моё волнение, брови мужчины сошлись ещё ближе к переносице и его твёрдый, как сталь, голос, повторил свой вопрос. — Что у вас произошло? — Малфой, Андромеда. Профессор, Ваша старая квартира. Я сейчас тут, я всё объясню, — чуть не плача, говорила я, чувствуя, как напряжение выплёскивается из глаз, оставляя на щеках толстые солёные дорожки. — Поймите, это вопрос его жизни. — Драко? Гермиона, я сейчас буду, а тебе нужно успокоиться. Уверяю, с ним всё будет в порядке, — кивнул Снейп и, прежде, чем я успела что — то ответить, исчез, открывая моему взору испуганное и припухшее лицо. Ловко пройдя на кухню, я оглянулась по сторонам, пытаясь вспомнить, где Северус хранил свой чай. Конечно, надежда на то, что в этой обветшалой квартирке осталось ещё хоть что — то целое, была очень мала, но мне жизненно необходимо было выпить этот бодрящий напиток. Осмотрев пол, я попыталась вспомнить, где именно лежало тело Брагнаша, но этот момент стёрся из моей памяти, как и всё остальное, о чём мне было страшно вспоминать. Идиот, какой же он идиот. Связаться с Андромедой, которая у меня не вызывала ни единой причины, по которой можно было бы ей хоть немного доверять. Она — сгусток лжи и тайн, которые могут привести к смерти многих людей и Малфой, зная об этом, отправляется вместе с ней в Азкабан, в то время как там есть кто — то или что — то, что смертельно пугает дементоров. Для того, чтобы решиться на это, нужно окончательно лишиться мозгов. Залпом выпив обжигающую кружку, я закашлялась, чувствуя, как постепенно приходит успокоение и вместе с ним — трезвые мысли, выстраивающие логические цепочки. Вот причина, по которой Драко все эти дни был на взводе, то оставаясь задумчиво — жестоким, то превращаясь в обворожительного джентльмена, который старается окружить даму всепоглощающей заботой. И причина это пугала меня также сильно, как и то, какие волшебники были заперты в этой тюрьме. Конечно, Малфой вряд ли будет пытаться выпустить убийц или тех, кто осужден за более тяжкие преступлениях, но кто может предугадать, кто на уме у Блэк? Возможно, эти нападения были созданы именно ею, хотя я и сомневалась в том, что даже такая сильная волшебница, как она, способна испугать дементоров. — Грейнджер, — услышала я громкий оклик, донёсшийся из гостиной, и чуть не выронила кружку, крутившуюся в пальцах. — Здравствуйте, профессор Снейп, — лёгкий кивок и тяжёлый взгляд, брошенный на осунувшееся лицо мужчины, вновь заставили меня вспомнить об окружающих проблемах. — Спасибо, что так быстро. — Ты казалась гораздо испуганнее, чем сейчас, — заметил Северус, постучав мне по плечу и быстро войдя в кухню вслед за мной. — Так что произошло? Где Драко? — Боюсь, что в Азкабане, — пробормотала я куда — то в стол, не поднимая глаз на профессора. Но даже это не спасло меня от ощущения прожигающего взгляда, направленного куда — то мне в голову. — Он с мисс Блэк в Азкабане. — Гермиона, я не понимаю тебя, — глухой голос Снейпа ударил мне в уши, как колокол и мне пришлось, наконец, вздохнуть и рассказать всё подробнее. — На Азкабан нападали в течение нескольких дней, большинство дементоров покинуло тюрьму. Я считаю, что Малфой и Андромеда пытаются вытащить Нарциссу. По крайней мере, он пытается. Никто не смог бы понять, что на уме у этой, — я резко замолчала, понимая, что сейчас выругаюсь в присутствии человека, уважение к которому превышало все известные мне нормы. Даже сейчас мне не хотелось упасть у него в глазах. Северус молчал. Я буквально чувствовала, как медленно тянется каждая секунда, во время которой Драко может умирать. Ни один дементор не пощадит его, а Минерва часто говорила, что Пожирателям Смерти не доступен вызов патронуса. Значит, Малфой абсолютно беззащитен перед лицом убийственных существ, а Андромеда… Впервые за долгое время мне безумно хотелось верить в то, что в этой женщине есть что — то хорошее. Есть тяга к семье или, по крайней мере, намёк на любовь к собственному племяннику, в котором течёт та же кровь, что и в ней. Они чистокровные, а значит должны держаться друг за друга. По крайней мере, мне хотелось верить в то, что это так. — Умный мальчишка, а лезет в дерьмо, даже не глядя. Если у них и получится вытащить Нарциссу, их там повяжут. Я слышал, что Кингсли уже направил в Азкабан больше тысячи мракоборцев и из всех стран также поступает помощь. Всё магическое сообщество встало на защиту от этой дряни, лезущей изо всех щелей. — Что нам делать? — тихо спросила я, чувствуя, как всё внутри переворачивается от тяжёлых слов Снейпа, падающих мне на грудь, словно комья земли. — Тебе — сидеть здесь. Даже не пытайся мне перечить, это слишком опасно, чтобы ещё и ты туда шла. Я попытаюсь его вытащить, — вглядываясь в моё лицо, мужчина вдруг смягчился и ласково потрепал меня по плечу. — Гермиона, я сделаю всё, чтобы его вытащить. Его голос, полный понимания и какой — то заботы, с которой я сталкивалась лишь с Артуром Уизли, звенел в моих ушах ещё долго после того, как он трансгрессировал, укутываясь в полы своей мантии. Я знала, что он смертельно рискует, отправляясь в Азкабан и знала, что и он сам это понимает. Они оба могут не выбраться оттуда и, возможно, тогда я останусь единственным человеком, готовым встать на борьбу с Андромедой. А, возможно, она уже сама мертва. Сев на ледяной пол, я обхватила руками колени и медленно застонала. Успокаивающее действие чая уже закончилось, и слова Снейпа чертовски пугали меня, заставляя в полной мере осознавать всю силу этой опасности. Заставляя чувствовать непонимание и злость по отношению к Малфою, почти предавшему ту тонкую нить чего — то, что зародилось между нами. Заставляя ненавидеть себя за то, что мне страшно настолько, что я даже не могу трансгрессировать в Азкабан, чтобы попытаться помочь двум волшебникам. — Почему он связался с ней? — я встала, разговаривая вслух, чтобы хоть как — то заглушить эту навязчивую тишину в ушах. — Почему попросил её о помощи, если знал, на что она способна? Зачем он вообще решился на это? Всего год… Кто знает, что будет дальше, если Министр узнает о том, что Малфой пытался вытащить мать. Это ведь заговор… Заговор против закона, против Министерства, против судебного решения. Его любовь к Нарциссе может её погубить, но он, наверное, даже не считался с обратной стороной своего плана. Ох, если бы время тянулось хоть немного быстрее! Часы монотонно считали секунды и складывали их в минуты, длившиеся целую вечность. Я обошла всю квартиру уже больше ста раз, сняла всю паутину, попрактиковалась в боевой магии и исправила дыры в стене, созданные мной же. Но нигде и никогда у меня не получалось избавиться от ощущения, что где — то над головой у меня висит топор, готовый отрубить мне голову, если я узнаю, что Малфой мёртв. Он же не может умереть. Снейп обещал сделать всё, что возможно, но что, если это «возможное» не будет приравнено к его жизни. __________________________ — Я прекрасно иду, — вдруг услышала я хрипящий голос, наполненный стальными нотками, присущими только Драко. Резко развернувшись, я почти бегом направилась ко входу, вслушиваясь в речь. — Ты истекаешь кровью, идиот, — быстро ответил Северус, не менее холодно и раздражённо. — Я… — чьё — то тело рухнуло на пол в ту же секунду, как я оказалась в помещении. Встретившись с потухшим и будто не видящим взором профессора, мне показалось, что не он, а я лицом к лицу встретилась со смертью. Драко, весь в крови и изорванной рубашке, лежал на полу вниз лицом, явно находясь в бессознательном состоянии. Его внешний вид сразу воскресил в моей голове облик, созданный испуганным воображением. Даже волосы, испачканные в липкой грязи, спутанными комками переплетались друг с другом. — Он жив? — тихо спросила я, лишь для того, чтобы услышать это из уст другого человека. Мне казалось, что моё воспалённое сознание сейчас взорвётся, если мне не ответят на этот, вроде бы, простой вопрос. — Жив, — также тихо ответил Снейп, осматривая тело Малфоя и осторожно ища пульс. — Помоги перенести его на диван. Никогда ещё мне не доводилось слышать в голосе профессора старость, идущую в явный разрез с довольно моложавым внешним обликом. Потухший взгляд, совсем как у Торкуила, смотрел куда — то вдаль, словно ища там поддержки и одобрения своим действиям. О, Лили… Только сейчас я смогла понять, как сильно схожи Треверс и Северус, потерявшие любимых женщин. Лили Эванс была его сладкой мечтой, которую он вырастил с самого детства и, наверное, донесёт до смерти. Он всегда будет надеяться увидеть её или услышать доброе слово. Он всегда будет стараться помочь тем, кто висит на волоске между жизнью и смертью, просто потому, что однажды он не смог спасти от смерти ту, что была жизнью для него самого. Сгибаясь под тяжестью веса Драко, я изо всех сил старалась помочь Снейпу и переложить на себя большую часть, но мужчина, словно чувствуя это, лишь сильнее напрягался. Когда слизеринец был перевёрнут и аккуратно уложен, я, наконец, смогла спокойно вглядеться в его черты. Всё такие же острые скулы и губы, сомкнутые в одну чёткую, поджатую линию. Волосы, пусть и испачканные, были всё так же светлы и лишь огромные раны на теле, пугающие меня и заставляющие постоянно сглатывать, доказывали то, что Малфой побывал в собственном аду. Пока я молча разглядывала слизеринца, Северус, уже пришедший в себя, нашёл в протёртом мною шкафу маленькую скляночку. — Что это? — почти не задумываясь, пробормотала я, смотря куда — то сквозь этого помещения и страшного запаха свежей крови, остававшегося в носу. — Настойка. Поможет ему ненадолго забыть о боли и оставаться без сознания, — расплываясь в улыбке, ответить Снейп, открывая колбу и поднося мне под нос. — Собственная рецептура. Золотая жидкость пахла чем — то сладким и сразу воскресила в памяти воспоминания о конфетных заводах, напротив которых я в детстве шла в школу. Эта почти приторная сладость заволокла всё моё сознание, превращая его в почти ватное, но, стоило профессору убрать от моего носа, как пелена прошла, вновь освобождая и очищая сознание. — Сильная штука, не правда ли? — ехидно усмехнулся Северус и, заставив Малфоя открыть рот, резко влил в него жидкость. — Запах сводит с ума, если распылить хоть немного в венциляцию, то все, кто будет дышать воздухом больше пяти минут, попадут в Мунго с отравлениями. Зато изнутри эта штука действует, как надо. — Преподавание зельеварения не прошло даром? — через силу улыбнулась я, искренне удивлённая такими свойствами маленького флакончика. — Я бы с радостью отдал эту должность кому — то другому, — тут же пробурчал Снейп, ставя пустой флакон на нижнюю полку. — Зелья — это что — то вроде отдушины, то, к чему я всегда готов прийти в поисках успокоения, но, когда тебя заставляют делать это постоянно, да ещё и учить надоедливых маленьких слизняков, — мужчина вдруг запнулся, резко вскинув на меня голову. — Неужели я была такой надоедливой? — стараясь сделать голос как можно злее и рассерженнее, спросила я, в душе чувствуя, как смех рвётся наружу. — Ничего не изменилось, — кивнул мне Северус и развернулся на кухню, параллельно накрывая Малфоя тяжёлым одеялом. Сидя за столом и следя за ловкими и отточенными движениями профессора, я с удивлением обнаружила, что на его абсолютной чёрной голове стали выделяться седые волосы. Раньше у меня вряд ли бы получилось заметить это, но сейчас, с интересом рассматривая эти тонкие пряди, лежащие на самой верхушке, я с какой — то новой грустью подумала о смерти и взрослении. Конечно, Северуса нельзя было назвать стариком, но он уже точно не был лёгким на подъём юношей, способным буквально на любые действия. — Профессор? — осторожно спросила я, не зная, захочет ли мужчина разговаривать насчёт того, что произошло в Азкабане. У меня до сих пор перед глазами стоял его постаревший взгляд, которым он смотрел на лежащее тело Драко. — Да, Гермиона? — Как Вы его вытащили оттуда? — Я уж думал, мы сможем не поднимать эту тему, — усмехнулся Снейп, но в голосе не было ни злости, ни грусти. — Я нашёл Малфоя на самой крыше Азкабана. Я думаю, он даже не успел добраться до Нарциссы, потому что вход в тюрьму найти достаточно сложно. Над ним стояло трое мракоборцев, один из них пытал его Круциатусом, — медленно пробормотал мужчина, и лицо его вновь исказила злая гримаса. — Я не планировал убивать кого — либо, но они решили нападать. Пришлось отбиваться. Все трое упали с башни прямо в море, так что, я думаю, никто и никогда не узнает о том, что Драко вообще был там. Да и я тоже. Малфой был слишком тяжело ранен для единой трансгрессии, причём достаточно далёкой, поэтому сначала я перенёс его в тайное место. Там он и пришёл в себя. Увидев меня, он несказанно обрадовался, я, признаюсь честно, впервые видел, чтобы Драко мне улыбался так искренне, — Снейп усмехнулся, попивая чай и рассказывая дальше, словно он просто пересказывал какие — то события, а не то, что произошло с ним самим буквально час назад. Отстраненность и некая холодность по отношению к ситуации, наверное, были единственным правильным выходом. — Он сказал, что как только они трансгрессировали в Азкабан, туда сразу хлынули «министерские крысы». Сначала их не заметили, но потом пришлось спрятаться на крыше. Как только всё стало принимать серьёзный оборот, Андромеда трансгрессировала и оставила Драко одного. Почти сразу после этого на него напал мракоборец, а вслед за ним и остальные два. Эти три ублюдка, прости, Гермиона, — выругался Северус. — Мучали его больше часа. Потом Малфой пару раз снова терял сознание. Такие раны… Я вообще удивлён тому, что он ещё жив. — А дементоры? — мёртвым голосом спросила я, стараясь дышать чаще, чтобы переварить все то, что произошло с Малфоем, пока я пыталась понять, как ему помочь. — Они покинули Азкабан. — Где, — я запнулась и, снова вздохнув, продолжила свой вопрос. — Где у него наиболее серьёзные ранения? — Рваная рана в плече, но там задеты только мышцы, сломана пара рёбер, лёгкое, вроде бы, не задето, но пока я не могу быть уверен в этом, потому что кровью он кашлял часто. Внутри множественные кровотечения, был вывих ноги, но я его уже вправил. Сломана кость на руке. Дальше я не стану перечислять, Грейнджер, потому что иначе ты станешь похожа на саму смерть, — твёрдо отчеканил Северус и мне казалось, что вся кровь и впрямь отлила от моего тела, оставив лишь пустую оболочку. Не только профессор, но и я была удивлена тому, что Драко ещё жив. С таким количеством ранений и рваных ран просто невозможно нормально существовать и, тем более, разговаривать. — Сколько, Вы думаете, Малфой провёл времени в Азкабане? — В общей сложности, наверное, около двух часов. — Два часа… — я задумчиво посмотрела в чай, надеясь найти ответ там. — Его не было на занятиях сегодня. — Ничем не могу тебе помочь с этим. Возможно, он планировал весь этот свой «недо-план», — рассержено сказал Снейп, изучая моё лицо. Даже не смотря на него, я чувствовала, как его цепкий взгляд следит за каждым моим движением. — Сегодня мне прислали мёртвую голову, — вставила я, посчитав ненужным уже хоть что — то скрывать. — Голову? — удивился мужчина и я, подняв на него глаза, смущённо закашлялась. — Мы с Малфоем вчера были в Париже. Пытались узнать что — нибудь насчёт анимага, который служит Андромеде. — Где вы были? — голос Северуса дрогнул и я почувствовала в нём довольно злые нотки. — Не я ли просил вас ничего не предпринимать? — Мы были у Торкуила Треверса, — игнорируя последние слова профессора, пробормотала я, не отрывая взгляда от стола и замечая, как белеют костяшки на руках мужчины от подступающей злобы. — И теперь он мёртв? — Да. И мы ничего не узнали. — Поверь, при других обстоятельствах я был бы готов сорвать себе горло, в попытке объяснить тебе, да и Драко, что обозначают слова «ничего не предпринимать», но я знаю тебе и знаю его, и знаю, что ни на кого из вас мои крики не подействуют. Я не знал Треверса лично, но мне были известны все его заслуги. Жаль, что ему пришлось умереть. — Профессор Снейп, мы, — я замолчала. — Нет, всё — таки, я. Я виновата в том, что нам пришлось улететь во Францию. Это я уговорила Малфоя. И из — за меня умер Торкуил, — впервые за всё это время я сказала вслух то, что комом стояло в горле. Я не ждала, что Северус станет разуверять меня в этом, но и мне и не хотелось слышать о том, что я права в своих высказываниях. — Мистер Треверс, он… Он ничего не знал о том анимаге. Мы просто разговаривали о его жене, он говорил мне о Малфое, — я вновь замолчала, понимая, что сболтнула лишнего. Неловко посмотрев на профессора, я не увидела в его взгляде ни презрения, ни злости из — за того, что мы нарушили его приказ. — Гермиона, — голос мужчины вновь стал ласковым и по — отцовски понимающим. — Винить себя в смерти Торкуила, конечно, очень благородно, но бессмысленно. Ни мне, ни, тем более, ему, не нужно, чтобы ты себя обвиняла в том, чего не могла предвидеть. Да, его, определённо, жаль, и многие, кто знал его, будут плакать на этой безголовой могиле, возможно и ты, однажды оказавшись там, проронишь слезу, и она упадёт на давно высохшую землю, но тебе не стоит винить себя в произошедшем. — Каждый, кто будет помогать мне, будет убит, — прошептала я, вспоминая о записке, присланной мне вместе с головой. — Так было написано. — Спасибо, что предупредила, — горько усмехнулся Снейп, потирая уставшее лицо. — Теперь мне придётся ещё лучше следить за своей головой. Промолчав, я взглядом проследила за мужчиной, который уходил к бессознательному Малфою. Я знала, чем он сейчас будет заниматься и мне уже много раз приходилось наблюдать за тем, как мадам Помфри вправляла и сращивала кости, залечивала самые рваные раны и, при этом, никогда не выясняла о произошедшем. Ну зачем его потянуло в этот Азкабан, да ещё и с сумасшедшей Андромедой? Да и как я могла надеяться на то, что в ней будет достаточно благородства и самоотверженности для того, чтобы не оставить Драко одного в этой тюрьме. Но что же теперь будет делать она сама? Почему — то мне казалось, что теперь ей придётся начать действовать и как — то справиться с Малфоем. Вероятнее всего Андромеда будет считать, что её племянник мёртв и ей не придётся оправдываться перед ним, но, что если она знает о том, что Снейпу удалось его спасти и теперь вернётся к своему плану по воскрешению Гриндевальда? У нас осталось слишком мало времени на то, чтобы всё это выяснить. Я злилась на Драко. Я просто жутко злилась на то, что он посчитал возможным скрыть всё это от меня и даже не попытаться прибегнуть к моей помощи. Хотя, трезво оценивая происходящее, я осознавала, что вряд ли бы одобрила затею Малфоя. — Зачем ты полез туда? — донёсся до меня приглушённый голос Снейпа. — Моя мать не должна находиться в этом аду. Я просто пытался помочь ей, — слова слизеринца звучали тихо и совершенно иначе. Голос его дрожал, и чувствовалось, что каждый вдох давался ему с трудом. — Тебя бы убили там, ты это понимаешь? — Да. Но я был там с Андромедой. Откуда мне было знать, что она сможет запросто бросить своего племянника? — мысленно усмехнувшись вопросу Малфоя, потому что совершенно недавно я задавала себе такой же, я осторожно облокотилась на дверной косяк. Северус уже заметил меня, но, сделав ему знак молчания, снова стал внимательно смотреть на Драко. — Твоя тётка собирается воскресить Гриндевальда, а ты решил, что можешь ей доверять. Ты идиот, ясно? Другого объяснения у меня нет, — Снейп говорил жёстко и я заметила, с какой злостью были сжаты его кулаки. Ну конечно! Ведь именно из — за Малфоя ему пришлось убить трёх волшебников, пусть и действовавших просто жутко. — Как Вы вообще узнали, что я там? Я ведь никому, кроме Блейза, не сказал, а он слишком боится, что я расправлюсь с ним, чтобы рассказать кому — либо, — в голосе Драко снова послышалось самодовольство и презрение, к которым я уже так привыкла. Значит, действия Северуса прекрасно сработали и он почти здоров. Почти. — Тебе — то какая разница, как мне удалось узнать? Я не такой, как ты, и ворон не считаю, — недовольно ответил профессор, бросив на меня еле заметный взгляд. Но Малфою этого было достаточно. Издав глухой звук, он осторожно повернулся всем телом, сразу взглянув на меня. Казалось, в его взгляде сосредоточилась вся боль мира, с такой жалостью он смотрел мне в глаза. Понимая, что скрываться уже нет смысла, я быстро подошла к Снейпу и, слегка склонив голову на бок, посмотрела на Драко. Он выглядел гораздо лучше, чем тогда, когда был без сознания. С лица ушёл синеватый оттенок, и на губах вновь пробегала знакомая ухмылка. Да, он точно поправится, в этом не могло быть ни малейшего сомнения. Но, смотря на него, я чувствовала только закипающую злобу и ненависть из — за того, что мне пришлось пережить. Возможно, лежи он всё также на этом диване и истекая кровью, моя реакция была бы абсолютно другой, но видя, что он почти здоров, мне жутко хотелось треснуть его чем — то тяжёлым. Слизеринец молчал, глядя на меня, как на восьмое чудо света. Неужели он и впрямь считал, что я просто послушаюсь Блейза и не стану лезть ни в какие дела Драко? Чёрта с два. Ему стоило бы поблагодарить меня за то, что я была в состоянии вытрясти из Забини хоть что — то, а иначе Малфой бы сейчас замертво лежал где — то в море около Азкабана. — Профессор Снейп, — резко повернулась я, отводя взгляд от внимательных серых глаз, следящих за мной. — Мне нужно вернуться в Хогвартс. Мне кажется, Андромеда скоро начнёт действовать и нужно проследить, чтобы Рон оставался на безопасном расстоянии от неё. Не хотелось бы, чтобы всё, что мы пережили, пошло крахом только из — за произошедшего сегодня. — Ты уверена, что справишься? — с сомнением спросил мужчина, оглядывая меня с ног до головы и, встретившись со сталью в глазах, удовлетворённо кивнул. — Гермиона, будь осторожна, пожалуйста. — Хорошо, — кивнула я и, даже не взглянув на Малфоя, прожигающего меня насквозь, двинулась к выходу, громко вымеряя каждый свой шаг. Уже отпирая ручку двери и чувствуя, как поток холодного ветра бьёт мне прямо в лицо, я услышала его. — Гермиона, прошу тебя, — голос Драко, совершенно не похожий на него самого, заставил моё сердце предательски сжаться, но у меня и впрямь не было времени на разговоры с ним. Мне плевать. Он жив и теперь мне плевать на него. Пошёл он к чёрту со всеми своими дьявольски красивыми вещами и бушующими глазами. Трансгрессия прошла просто до ужаса плохо. Видимо, сказалось состояние и усталость. Резко сев на траву, я разрыдалась, позволяя себе освободиться от душащих меня страхов.