Блять, ненавижу деревни. Одиннадцать лет жизни провела в грёбаном мегаполисе, а в этом мире почему-то вдруг стала жить в идиотском селе! С какой стати, вы меня извините?
Нет, справедливости ради, мы живём не совсем в селе. Это, скорее, посёлок городского типа. Но… всё равно же село. Не люблю.
Такие мысли крутились у меня в голове, пока я размеренно шагала по деревенской дороге и рассматривала всё вокруг, будто в первый раз. Жёлтые и красные листья, художественно раскиданные по окружающему пространству, аккуратные домики… Ну прям осень с открытки, ничего не скажешь. Только холодно — пиздец.
Мимо пронеслись какие-то улюлюкающие дегенераты на лошади. Чуть не сбили, козлы. Замечательные развлечения! Я их в следующий раз тоже так напугаю. На слоне проеду.
— О, Ева! Привет, — словно из ниоткуда внезапно материализовался Ньют. Я недоуменно взглянула на него.
— Ты что тут делаешь?
— А я гулять полетел, — пожал плечами он. — На метле. Под Дезиллюминационкой, естественно. Стало скучно, вот я и решил к тебе заехать.
Заебись. Путешествуем на метле. Не Ньют Скамандер, а какая-то Баба Яга. Только ступы не хватает. Хотя вообще-то мы с ребятами часто так разъезжаем.
— Ну лан, — кивнула я. — Тогда прогуляемся?
И мы пошли «прогуливаться».
Шли в странном молчании. Бля, это так стрёмно на самом деле. Будто не друзья совсем, ей-богу. А всё из-за того, что одиннадцатилетнюю меня угораздило вляпаться в «роман» с ним!
Мы вообще действительно в последнее время мало общаемся. Я чувствую дикую неловкость, словно мы какие-то… слишком разные? , и нам абсолютно не о чем поговорить. Даже вот эта прогулка ощущалась как что-то совершенно неправильное и неуютное. Неприятное чувство.
Ньют задумчиво рассматривал свои ботинки, иногда искоса поглядывая на меня. Интересно, а что он вообще чувствует? Ничего?
Заебало. Нет, не так. З-а-е-б-а-л-о. Смертельно.
— Слушай, вот ты чего такой странный, а? — против воли вырвалось у меня. Ньют удивлённо поднял глаза. Тьфу, блять, убейте меня! Но слов не воротишь, и я продолжила: — Не разговариваешь. Сторонишься меня. Раньше так не было. Понимаешь, о чём я?
Ньют помолчал, а потом ответил:
— Возможно, понимаю. Это как с химерами.
— Чё? — удивлённо переспросила я.
— В какой-то момент взросления у химер случается некое осознание, и они прекращают просить помощи у родителей, — пояснил он. — Да и вообще общаться с ними. Они отдаляются.
«Ну ебать…» — пронеслось у меня в голове.
Ощутимо похолодало. Крики детей на соседней детской площадке, казалось, приглушились. Остался только тихий почти-безразличный голос Ньюта.
Знаете, что я ненавижу?
Пафос. Вот все эти книжные драмы, надрывные истерики, холодные театральные речи… Типа, а можно как-нибудь более по-человечески? Вся эта патетика пиздец напряжная. И вот сейчас была именно такая ситуация.
— Я немного запутался, — признался Ньют. — Помнишь, когда мы в прошлом году… — он многозначительно поднял брови, — на Хэллоуинском балу? Так вот, после этого мне как-то непонятно было — типа, мы же вроде завязали… И это ощущение — оно у меня до сих пор. И мне немного странно с тобой общаться.
Ого. О-ого. Он всё-таки что-то чувствует? Нихуя себе…
Как ему ответить? Я же тоже нихера не понимаю! Блять, мозг, давай, работай!
Я уже собиралась сказать, как вдруг…
— Приветик, — услышала я очень знакомый голос сзади. Все философские думы тотчас исчезли, и я резко развернулась, сжав в руке палочку. Ньют, поняв всё мгновенно, сделал то же самое.
Сзади стоял Уолтерс и нагло улыбался. А за ним — старший Макмиллан и ещё какие-то двое крепких парней. Краем глаза я заметила, что Ньют побледнел.
— Что вам нужно? — я сама не узнала своего подрагивающего, но твёрдого голоса.
— Не бойтесь, — криво усмехнулся Макмиллан. — Мы просто… поговорим.
Сука, вот и погуляли!
***
Интерлюдия
В Лестрейндж-мэноре никого из взрослых опять не было — они уехали к так называемым «друзьям».
— Не, мелочь, ну вот скажи — он же сто процентов на читах играет! — уже три минуты возмущался Тесей.
— На читах, — хладнокровно согласилась Лета. — Слушай, не заебало? Мы уже полчаса в это говно задротим. Тоска зелёная.
— Есть такое… — Тесей рассеянно вырубил игру и задумался, а потом вдруг будто что-то вспомнил: — Отлично. Тогда… слушай, как у тебя вообще? Розье ничего не… — он замолчал, подбирая слова, — бычит? Батя не заёбывает?
— Нет, друг мой, — Лета вздохнула и почему-то улыбнулась. — Всё вполне нормально. Блять, ты такой заботливый придурок, пиздец.
Всё нормально… Три с половиной назад всё тоже было «нормально»! Никто не заёбывал, никто не бычил, никто не пытал, конечно! Тогда был один из самых страшных моментов в их дружбе. Холодная безмолвная комната, тихо плачущая одиннадцатилетняя девочка, растерянный мальчишка, совершенно не знающий, что делать, и чувствующий как-то слишком много эмоций…
— Ага, — Тесей кивнул, отогнав от себя минутное наваждение, и ухмыльнулся. — Я заботливый. Меня этому Ван Кукарекшен научили.
— До Пидарекшенов ты был не лучше, — усмехнулась Лета. — Поверить не могу, что я знала тебя не дирекшионером. Поразительно.
Тесей заржал.
— Не, ну ты тоже когда-то раммов не слушала! Ой, сука! — он внезапно замолчал, посмотрев куда-то в угол. — Откуда у тебя моя гитара, мелочь?
— Так ты её здесь оставил. Вчера. Сказал, что всё равно сюда уже таскаешься, как к себе домой. Это правда, и я вообще-то не против, — она резко заткнулась.
— Ну и зашибенно! — бодро порадовался Тесей. — Ща-ща, вспомню, что я хотел поиграть… а, точно, Little Things. Слушай, — Лета вздрогнула. А её друг уже с ловкостью Маугли схватил гитару и забубнил себе под нос, наигрывая мелодию:
— Your hand fits in mine like it's made just for me, but bear this in mind it was meant to be…
Лета закрыла глаза. Блядское сердце стучало слишком громко и часто. Little Things была второй
значимой для них двоих песней 1D — после Night Changes.
— And I'm joining up the dots with the freckles on your cheeks, and they all make sense to me…
Лёгкое прикосновение к руке прошило насквозь, как электрический разряд. Пиздец, кажется, тахикардия началась… Каким образом этот дебил вообще умудряется одновременно играть на гитаре и проворачивать эти… электрические прикосновения? У него что, три руки?
Песня всё текла и текла мерной рекой, а эмоции всё усиливались… Кто там говорил, что ненавидит One Direction, мисс Лестрейндж? Вы проиграли, попробуйте ещё раз! Хейтеры не чувствуют
столько при прослушивании песни нелюбимой группы! «Такими темпами скоро дирекшионером стану…» — пронеслась рассеянная мысль.
А Тесей знал, козёл, про вот эту вот романтическую хуйню, которой почему-то всегда так легко поддавалась суровая рокерша Лета Лестрейндж. И накрывал её руку своей, и только усугублял (усукаблял) абсолютно всё. Садист, эгоист и просто идиот!
— If I let you know, I'm here for you, maybe you'll love yourself like I… — голос Тесея странно сорвался.
— You sing, — прошептала Лета. Да, она знала этот фэндомный прикол.
— You sing, мелочь! Да! — её друг довольно улыбнулся.
И после этого они должны были романтично поцеловаться. Вот по всем канонам должны были! И уже собирались! Такой красивый момент был… И тут:
— Здра-авствуйте, детишки, — дверь со скрипом открылась, и шестеро парней с одинаковыми неприятными ухмылками широкими шагами зашли в комнату. — Поболтаем?
Конец интерлюдии
To be continued…
