***
Донхёк не часто видится с братом — возможно, пару раз в год, если будет достаточно удачлив — но даже тогда это встречи исключительно по семейным вопросам. Доён рос вдалеке от него всё это время, и только благодаря местоположению его нового дома они находятся на том уровне отношений, который у них есть сейчас. Взаимоотношения между братьями не всегда были такими испорченными. Несмотря даже на физическую разделённость, их отношения в основном оставались неизменны в течение нескольких лет после развода. Те случайные выходные, которые они проводили в доме бабушки и дедушки вместе, они старались проводить вместе. Всё пошло под откос, когда Донхёку исполнилось четырнадцать. Тогда изменилось всё — он пошёл в старшую школу в незнакомом для себя городе, а Доён переехал ещё дальше от него, чтобы быть ближе к университету. Шокирующим фактором стала новость о помолвке отца с другой женщиной. Донхёку было пятнадцать, когда он решил не приходить на вторую свадьбу своего родителя. Его отец тогда младшего сына понял и не настоял на его присутствии после всего, что Донхёку пришлось пройти. Его брат напротив, не понял. Он всё ещё помнит тот звонок от Доёна после свадьбы, помнит как он плевался ядом и нотки предательства были отчётливо слышны в его голосе. Это была боль, которую Доён пронёс в одиночестве. Боль сына, который смотрит на помолвку его отца с другой женщиной. — Как он мог с ними так поступить? Как он мог так поступить со мной? — голос Доёна дрожал под давлением эмоций. — Донхёк, ты нужен мне, не ему. Донхёк прекрасно помнит, как после этого Доён стал отдаляться. Он помнит о растущем количестве не отвеченных звонков, о том, как все сообщения с извинениями Донхёка остались непрочитанными, а попытки примирения проигнорированы. Им обоим нужно было время, Донхёк правда не держал обиды на Доёна за то, что он так реагировал. Он на самом деле не смог бы находиться там после всего, что сделал развод с его матерью. Иногда он оглядывается назад, горькая, иррациональная часть его винит эту свадьбу в их разрушенных с братом отношениях. В подобные дни Донхёку хочется знать, откуда в нём столько эгоизма.***
Вся неделя оказывается благополучно завалена работой, дэдлайны подкрадываются словно чёрное облако над головой. Очередная поздняя ночь в лаборатории, когда уже все сотрудники ушли домой, заставляет вернуться его мигрень от навалившегося стресса, он правда просто хочет уже домой. Донхёк слышит стук в дверь своего кабинета и отрывает глаза от ноутбука, чтобы посмотреть на улыбающегося Джемина, махающего перед его лицом пластиковым пакетом. — Ужин? — спрашивает Джемин. — Одна птичка мне тут нашептала, что ты здесь заперся на весь день, я пришёл тебя спасти. — Ты самый настоящий посланник бога, — Донхёк устало улыбается, радуясь неожиданному отдыху. — Марк послал тебя сюда? — Он написал мне, спросил, в кампусе ли я и попросил тебя проведать. Почему ты всё ещё здесь? — Джемин садится рядом с ним, убирая некоторые из рабочих бумаг Донхёка в сторону, освобождая место. — Тезисы докладов должны быть представлены уже через три дня, а у меня даже анализ не готов, — Донхёк мучительно стонет, потягиваясь в спине. — Сделаю всё сейчас — и выходные свободны. — О? Не собираешься батрачить здесь в выходные, как мы все, несчастные неудачники? — шутливо отзывается Джемин. Донхёк утвердительно кивает. — К сожалению, у некоторых из нас всё ещё есть жизнь за пределами этой лавочки, — отвечает он. — Мы обедаем завтра с Доён-хёном, а на следующий день у Марка какие-то планы. — Завидую, — дуется Джемин. — Я застряну здесь в полном одиночестве и никто не разделит страдания со мной. — Отстой, конечно, — Донхёк на это только смеётся. — Но я не могу пропустить свою годовщину только чтобы вместе с тобой страдать. — Годовщину? — Джемин вопросительно выгибает бровь. — Ты уже разговаривал с Марком по поводу этого? Донхёк выдыхает через забитый едой рот. — Нет, ещё нет. — Почему? Донхёк опускает палочки для еды и чувствует как уходит весь аппетит. — Мы…немного отвлеклись, — отвечает он. — В тот день кое-что произошло, а потом не было подходящего момента, чтобы начать разговор об этом. Скорее, я подставился под выстрел слишком рано. — Что случилось? — Джемин смотрит на него внимательно. Донхёк рассказывает о своём визите на студию, о том, как увиделся снова с Тэёном, и как Джонни спросил у них об этом, как у Донхёка подкосились коленки и последующую реакцию Марка на его слова. Новый ком сожалений и вины снова подступает, у Донхёка внутренние органы скручиваются в узел. — Сейчас всё в порядке, — говорит Донхёк, стремясь показать, что его не задевает. По крайней мере, я так думаю. Я на это надеюсь. — Всё хорошо. — Хёк, — начинает Джемин, нахмуриваясь. — Ты уверен, что так и есть? — Что? — Донхёк непонимающе поднимает брови. — В смысле, ты точно уверен, что Марк-хён нормально ко всему этому относится? У вас действительно совпадает мнение по этому поводу? — Он знает, что я думаю на этот счёт, — Донхёк ёрзает от внезапного ощущения дискомфорта. Не может быть, чтобы он не знал. — Просто сейчас не подходящее время. Для каждого из нас. — Тебе не кажется, что ты здесь самый неблагоразумный? — Джемин откидывается на спинку стула, его взгляд предельно серьёзен. Донхёк отвечает слишком резко. — Что за чёрт это вообще должно значить? — Я просто говорю, что ты не справедлив к Марку-хёну абсолютно, — многозначительно отзывается Джемин. — Как ты можешь ожидать от него понимания твоей позиции, если никогда не садился рядом с ним и не разговаривал об этом? Ты хоть раз задумывался, что думает он обо всём этом? В Донхёке вспыхивает волна возмущений. — Конечно, я думал! Ты думаешь, я не трачу всё своё чёртово время на мысли об этом? — распыляется он. — Особенно, когда каждый вокруг думает, что это хорошая идея спросить почему это мы тянем так долго со свадьбой? Джемин чувствует как стремительно накаляется обстановка, поэтому пальцами взъерошивает свои волосы. — Тогда почему ты всё ещё избегаешь этой темы? Донхёк фыркает. — Потому что никого это не должно касаться. Я вообще не понимаю, почему все вокруг считают, что знают, что будет лучше для нас- Джемин поднимает руки, чтобы остановить тираду. — Ты упустил самое главное, Хёк. Я не прошу тебя прямо сейчас встать и идти за него замуж выходить, придурок. Очевидно, ты не готов. Я просто говорю, что ты должен поговорить с ним об этом прежде, чем он успеет сделать неправильные выводы. Донхёк в ответ не говорит ничего. Он закрывает глаза и чувствует как его головная боль возвращается с новой силой. Несколько минут проходят в не комфортной тишине, прежде чем он слышит как Джемин вздыхает и бросает раздражённую фразу в его сторону, уходя из кабинета и оставляя Донхёка здесь мариноваться в одиночестве. — Упрямый идиот. — Знаешь, я беспокоюсь за вас обоих, — Джемин тормозит возле двери и понижает голос, глядя на Донхёка. — Не кажется ли тебе, что Марк-хён заслуживает большего, чем такое поведение? То, что делаешь ты, своего рода преступление, Хёк.***
Донхёк возвращается домой поздно ночью, угрюмый и совершенно не настроенный на разговоры. Он направляется в спальню и видит уже спящего Марка, свернувшегося в кокон на своей половине постели. Донхёк ничего поделать не может с всё сильнее разгорающимся чувством стыда в его груди, когда смотрит на него. Вспоминаются слова Джемина. Он без лишних слов забирается под одеяло, обхватывает руками Марка за талию и утыкается лицом ему в грудь. Марк, кажется, начинает просыпаться, быстро отстраняется и спрашивает что случилось. Донхёк запоздало понимает, что его тело дрожит. — Хёк? — голос Марка надламывается от волнения, а руки прижимают к себе ещё ближе. — Ты плачешь? Что произошло? Донхёк снова двигается к нему ближе и снова прячет лицо в его груди, прикрываясь. Тихие, едва задушенные всхлипы захватывают его всего, когда он отрицательно качает головой. Чувство вины становится посреди горла и мешает сказать Марку то, что он хочет ему сказать. Что ему нужно сказать. Прости, прости, прости меня. Извинения повторяются в его мыслях одно за другим, словно мантра, все те годы неуверенности и сомнений сейчас набирают новые обороты, будто бы морской шторм, и Донхёк чувствует, как тонет в этих бушующих волнах. Марк прижимает его к себе до тех пор, пока он не успокоится, и шепчет утешающие «всё хорошо, малыш, я с тобой, всё в порядке», заполняя всё пространство собой, чтобы Донхёк приободрился хоть немного. Он истощён — физически и морально тоже — поэтому тишина от погружения в сон сейчас им необходима обоим.***
Вся первая половина следующего дня уходит на подготовку к обеду с Доёном. Марк позволяет Донхёку спать и не просыпаться ещё долго, прячась в глубинах своей домашней студии — после того, как он видел состояние Донхёка, он должен дать ему немного свободного пространства, чтобы тот мог придти в себя. Донхёк не был из числа тех людей, которые после ментальной поломки хотели бы с кем-то нежничать, он всегда предпочитал обдумать и принять всё случившееся в одиночестве. Некоторое время спустя Донхёк просыпается, его щёки начинают смущённо гореть из-за воспоминаний о вчерашнем инциденте. Он недолго сидит на одном месте на кровати, а затем поднимается, чтобы в качестве извинений приготовить лёгкий завтрак. С кофе в руках, он стучится в дверь, прежде чем зайти к Марку. Тот сидит в наушниках, спиной повёрнут к двери, поэтому и не слышит, что кто-то вошёл. Донхёк ставит обе кружки на стол, обвивает его плечи руками и нерешительно обнимает со спины. Марк снимает наушники и полностью переключает всё внимание на него, позволяя ему начать разговор первым. — Спасибо, что терпишь меня, — бормочет Донхёк, сжимая руки крепче. — Тебе не за что благодарить меня, Хёк, — отвечает Марк, сбрасывая с себя его руки и разворачивая кресло к нему лицом. — Главное, что ты в порядке. Может, теперь расскажешь мне, что произошло? Я давно не видел тебя таким разбитым. Они не чужаки друг другу, не после всего, что они прошли вместе, но ещё ни разу срывы Донхёка не были из-за этого. Как Донхёк может сказать ему, что боится рисковать их совместным будущим ради чего-то, что так сильно хочется? Что он с ужасом думает о том, что может потерять Марка, если в этом браке что-то пойдёт не так? Или что он уверен в накапливающейся усталости Марка от постоянного ожидания готовности Донхёка к чему-то большему? — Не сейчас, — шепчет он в ответ. — Пожалуйста, не спрашивай меня пока что. О прошлой ночи. О свадьбе. Не сейчас. Донхёк правда не знает, понял ли он двойной смысл его ответа, но Марк долго смотрит в его красные глаза, а затем согласно кивает. — Не сейчас, обещаю.***
Дорога к ресторану становится всё более и более напряжённой с каждым новым метром. У Донхёка в голове всё ещё бардак после вчерашнего, Марк замечает это по обкусанным ногтям на пальцах и его подрагивающему колену. Он опускает одну руку с руля и кладёт её на бедро Донхёка, при этом стараясь улыбаться ободрительно, пусть и выходит не очень. — Успокойся, — Марк начинает посмеиваться. — Из-за тебя нервничаю я. — Прости, ничего не могу с собой поделать, — неловкое извинение в ответ. — Прошло столько времени с тех пор, когда мы виделись в последний раз. Я очень хочу его увидеть, но с другой стороны хочется всё бросить прямо сейчас, понимаешь? Доён уже занимает место за столом, ожидая их. Всё выглядит так, будто он пришёл один. Донхёк смотрит на него, вперевшегося взглядом в свой телефон, когда брат вежливо машет им, замечая их на входе. — Донхёк, — Доён ему улыбается, затем поворачивается к Марку и приветственно быстро кивает головой. — Спасибо, что пришли. Я рад видеть вас обоих. — Давно не виделись, хён. Я рад слышать от тебя подобное, — они присаживаются за стол все вместе, когда Марк заказывает напитки, а Донхёк подаётся вперёд и на его лице расцветает дьявольская улыбка. Он указывает на свободное место рядом с братом. — Итак? Где наш почётный гость? Донхёк удивлённо подпрыгивает на месте, когда на его плечи ложатся чужие ладони, а сам он слышит знакомый шёпот на ухо. — Прямо за тобой. Донхёк моментально разворачивается, улыбаясь настолько широко, что от улыбки начинают болеть щёки. — Быть такого не может! — Марк выглядит потрясённым, наблюдая за ними, его удивлённый взгляд бегает от Доёна к новому посетителю туда-сюда с непрерывной скоростью. — Да вы что, хотите сказать, что не ожидали этого, даже чуть-чуть? — Тэён усмехается, проходя и усаживаясь на своё место. — О боги, то есть, твой мистический бойфренд — это Тэён-хён? — всё ещё не веря в это, смеётся Донхёк. — Это…многое объясняет, — вклинивается Марк. — Вот почему ты был таким странным, когда мы были на студии. Ты всё знал. — Вы даже не представляете, как трудно мне было молчать всю эту неделю, — Тэён мотает головой в подтверждение своих слов. — Хотя я удивлён, что вы сами этого не поняли, когда Донхёк был у нас. — Кто-то из вас должен ущипнуть меня, потому что мне всё ещё не верится, что это правда. Уверен, на самом деле это всё — плод воображения шестилетнего Донхёка, — он поражённо размахивает над столом руками. Доён в это время смотрит на них с каким-то раздражением, но его взгляд меняется сразу же, когда он переводит его на сидящего человека рядом с собой — становится более нежным и мягким. Донхёк никогда не видел его таким раньше, он уверен, что сейчас на его лице отражается настоящая привязанность к этому человеку. В конце концов, это именно то, как Марк смотрит на него самого. — Итак, тебе лучше поверить в это, — с иронией говорит Доён. — Потому что он будет торчать здесь ещё какое-то время. — Немного совсем, моя ты заноза в заднице, — Тэён ухмыляется, а затем издевательски целует Доёну руку. Именно в этот момент Донхёк замечает серебряную металлическую полоску на левом безымянном пальце Тэёна. У Донхёка на секунду останавливается дыхание, он быстро бросает взгляд на левую руку Доёна, чтобы убедиться, но смущение накрывает его с головой, когда Доён ухмыляется, замечая его блуждающий взгляд — на руке нет ничего, но брат вытаскивает из-под одежды цепочку. На ней висит кольцо. — Я не могу носить его из-за своих перчаток, — объясняет Доён тут же. — Но эм, вы удивлены? Мы помолвлены. — Чт- Когда? С каких пор? — Донхёк спрашивает одновременно с Марком, который радостно восклицает поздравляю! в этот же момент. — Помнишь ту поездку, о которой я рассказывал тебе в прошлом году? — начинает Доён. — Я оказался в городе, где мы жили, в больнице возле нашей старой школы. Брат пожимает плечами, улыбаясь Тэёну и получая от него такую же тёплую улыбку в ответ. —Твой брат выследил меня и не отставал даже после того, как я вернулся домой, — Тэён шутливо подмигивает двоим напротив, а Доён страдальчески стонет от накатившего смущения. — Думаю, мы вместе уже больше года? Официально, по крайней мере. Он предложил помолвку в прошлом месяце. — Не то чтобы я не рад за вас, ребята, я правда очень рад! Но разве это не слишком быстро? — последняя часть предложения Донхёку даётся с большим трудом. Он видит, как Доён сводит брови и уже открывает рот, чтобы отчитать его за грубость, но Тэён кладёт свою руку на его и сжимает. — Всё нормально, — говорит он. — Просто…. ты знаешь, что этот кто-то — твоё, понимаешь? Не думаю, что это важно, сколько времени вы были вместе до этого. Рука Марка, всё это время покоящаяся на бедре Донхёка, сжимает его ногу чуть сильнее, когда Тэён говорит. Донхёк опускает свою руку и сжимает руку Марка в ответ, но всё ещё избегает зрительного контакта. Ему страшно увидеть выражение лица Марка сейчас. Марк чувствует нарастающее беспокойство Донхёка, но сжимает его бедро в очередной раз, прежде чем обратиться к паре напротив. — Как сказал Хёк, мы счастливы за вас, ребята, — улыбается он. — Вы уже назначили дату? Тэён утвердительно кивает. — На самом деле до помолвки ещё около трёх месяцев. Простите, что не сказали вам раньше. Это будет небольшое мероприятие, только для семьи и близких друзей. — Кстати об этом, — Доён прочищает горло, нервно глядя на Донхёка. — Есть ещё одна причина, по которой мы позвали вас сюда. Я бы хотел спросить у тебя, не сможешь ли ты побыть моим шафером на свадьбе? Донхёк ошеломлённо застывает, но Доён спешит нарушить быстро растягивающееся неловкое молчание. — Конечно, ты не обязан. В смысле…если тебе не будет от этого дискомфортно. Я знаю, что мы действительно давно не общались с глазу на глаз, — его голос становится тише, превращается в извиняющийся. — Но я надеюсь, что мы сможем начать всё заново? Если бы ты позволил мне. Донхёк понимает, что это его шанс. Второй шанс. — Я…хён, это честь для меня? Я правда не знаю, что должен сказать… — Донхёк резко умолкает. — Но дай мне немного времени подумать, ладно? — Хёк, чт- Марк удивлённо поворачивается к нему, его брови вопросительно поднимаются. Доён в ответ качает головой. — Нет, Марк, всё в порядке, — он оглядывается на Донхёка ещё раз, на лице появляется раскаивающаяся улыбка. — Конечно, Хёк, сколько тебе нужно буду ждать. Я знаю, это было довольно неожиданно, но…я бы хотел извиниться. Чтобы как раньше. За то, что не дал тебе тогда шанс извиниться. За всё потерянное время. — Это будет важнее целого мира для меня, если ты там будешь присутствовать. Донхёк чувствует искренность в голосе брата, сердце сжимается от бушующей волны эмоций. — Ты тоже меня прости. Я не могу обещать ничего, но я подумаю об этом. Спасибо, хён. Доён благодарно кивает, а Донхёк пытается разрядить самого себя, усмехаясь. — Но я хочу тебя предупредить, если вдруг я соглашусь, я точно не буду лучшим шафером. Тэён фыркает. — О, можешь даже не волноваться об этом, — он указывает пальцем в сторону Доёна. — Твой брат уже обо всём позаботился, даже мне не позволил приложить к этому руку. Тэён откидывается назад и поднимает свой напиток, его глазах искрятся, когда он смотрит на них из-под стеклянного бокала. — Но кто знает, ребята, вы ведь можете взять кое-что из нашей свадьбы на заметку для своей будущей. Спина Донхёка напрягается, Марк гладит его под столом, когда чувствует это. Только не снова. Марк неловко смеётся. — Уверен, что я такое не потяну, — отшучивается он, нервно поглядывая в донхёковскую сторону. — Хёк обычно лучше в таких вещах. Я бы скорее всего выбрал даже цвет салфеток неправильный. — Ой, я уверен, ты бы смог, — он подмигивает Донхёку, и это предполагался как жест, призывающий расслабиться, но он делает только хуже, заставляя нервничать так, что скручивает все внутренние органы. — Учитывая то, как ты говоришь о нём на работе, уверен, у тебя уже спланировано всё с самого начала ваших отношений. Щёки Марка заливаются краской, а сам он краем глаза наблюдает за реакцией Донхёка. — Нуу… Я бы не заходил так далеко? В смысле…не настолько? Брак — это не то, о чём стоит переживать сейчас. Доён молча наблюдает за неловкостью между двоими напротив него, а Донхёк упрямо смотрит вниз, избегая зрительного контакта со своим братом. Доён переключает всё внимание на Марка — пусть он и нечасто с ним общался, но Доён совсем не дурак. — Марк, ты правда это имеешь в виду? Раздражение пронзает Донхёка, внезапно и необузданно, когда он чувствует как напрягается Марк рядом с ним. — Хён, — Донхёк рычит, а Марк от этого вздрагивает. — Не надо. Доён продолжает его игнорировать. — Марк, скажи мне честно. Ты правда имеешь в виду то, что говоришь? — Д-да, конеч- — Нет, — влезает Донхёк. — Хён, это не твоё дело- — Донхёк, — шипит Доён. — Я спрашиваю Марка, не тебя. — Я, — голос Марка болезненно тихий, он озирается на Донхёка, начиная беспричинно ёрзать на своём месте. — Да, так и есть. Я-эмм…мы в порядке. Именно так всё и должно быть. Мы не стремимся к браку. Сердце Донхёка бешено бьётся в груди, Доён смотрит на них с некоторой жалостью во взгляде, и от этого Донхёку хочется сбежать куда-нибудь. Далеко от этого разговора, и ещё дальше от его всепонимающего брата. — Хёк, — начинает Доён, но Тэён жёстко останавливает его рукой, а затем мотает головой. — Почему? — на одном дыхании произносит он. — Просто…почему? Донхёк знал, что всё так и будет, он смотрит вниз на свои руки — они снова дрожат, поэтому он сцепляет их, пытаясь остановить дурацкий тремор. — Марк и я, — Донхёк слабо подаёт голос. — Мы…я не думаю….что мы вообще когда-либо….Это не для нас. Он закрывает глаза, ещё крепче сжимая руки. Марк застывает позади него. Проходит вечность, прежде чем он слышит, как Марк неровно выдыхает. — Прошу прощения, — Марк резко разворачивается, чтобы быстрым шагом выйти из ресторана. Донхёк хочет пойти за ним. У него просто нет другого выбора после того, что он только что сказал, но его тело прирастает к стулу, а взгляды брата и Тэёна прибивают его к одному месту. Вина растёт в нём так быстро, что он практически задыхается. — Донхёк. Он поднимает глаза — взгляд Доёна переполнен сожалением, но в нём абсолютно нет осуждения, которое ожидал увидеть Донхёк. Голос его брата звучит добрее, чем он того заслуживает. — Хёк. Ты снова это делаешь, не так ли? Донхёк отводит взгляд, но Доён продолжает. — Пожалуйста, не позволяй этому случиться вновь с тобой и Марком. Никто из вас подобного не заслуживает.***
Донхёк идёт за Марком спустя совсем короткий промежуток времени, находит его в машине, сгорбившегося над рулём — он не плачет, но неотрывно смотрит на приборную панель немигающим взглядом. Донхёк тихо садится в автомобиль, и Марк выпрямляет спину, с таким же бесшумным вздохом заводя мотор. Дорога домой выходит молчаливой, Марк не смотрит в его сторону с тех пор, как Донхёк вышел из ресторана. Они возвращаются в квартиру, и Марк закрывается на замок в своей студии сразу же, не оглядываясь ни разу. Донхёк знает, что сейчас лучше пока не нарушать его личное пространство, когда рана ещё так свежа. Ему скоро нужно будет показаться в кампусе, обоим из них надо бы заняться работой, возможно, это даже к лучшему — бушующая война в его голове ненадолго уляжется. У него всё ещё есть около часа перед выходом, поэтому Донхёк намеревается приготовить что-нибудь на ужин, а затем оставить это в холодильнике для Марка. Прежде чем выйти из дома, он проходит мимо студии Марка и колеблется перед тем, как постучаться дважды. — Марк, — говорит он через дверь. — Прости меня. Нет ответа. Донхёк вздыхает устало и уходит на работу.***
Донхёк возвращается домой около десяти часов вечера, и дымка глубокого изнеможения всё ещё оседает в нём. Студия Марка так же заперта. Он снова дважды стучится, снова зовёт его, но снова не получает никакого ответа. Его сердце мучительно сжимается от осознания, как Марк, должно быть, себя сейчас чувствует. Глаза горят от подступающих слёз, но ни одна из них так и не появляется. — Марк, — задыхается Донхёк и лбом припадает к двери. — Пожалуйста, я люблю тебя. Просто…пожалуйста, помни об этом. Проходят минуты, прежде чем всё та же тишина продолжает быть Донхёку единственной компанией. Он вздыхает в последний раз, а затем уходит спать. Он вертится в постели часами, но так и не может заснуть. Комната практически окутана в непроницаемую темноту, только слабый свет луны из окна освещает её. На часах уже далеко за полночь, когда Марк входит в комнату и Донхёк симулирует сон, не зная, как смотреть ему в глаза. Донхёк слышит шарканье его ног по полу, а затем кровать прогибается и Марк садится, собираясь спать. Он практически невесомо проводит рукой по щеке Донхёка, убирает с его лица мешающие волосы и Донхёк чувствует, как щемит его сердце. Прикосновения Марка всё ещё удивительно нежные, Донхёк саморазрушается вдвойне, когда он отстраняется. Марк спит исключительно на своей стороне этой ночью. Донхёк думает, что их постель ещё никогда не была такой холодной.***
На следующее утро Донхёк просыпается один, он переворачивается набок, чтобы увидеть пустующую сторону Марка и задумывается, стоит ли ему вернуться ко сну. В конце концов, он таки встаёт с кровати, освежается в ванной комнате и выходит из спальни окончательно. Марк стоит на кухне у барной стойки и держит в руках дымящуюся кружку. Его взгляд направлен прямо на Донхёка, когда тот заходит в комнату. Донхёк возле двери колеблется. Он не знает что сейчас происходит между ними, и это отзывается болезненным чувством в сердце. Марк отставляет свой кофе в сторону, и когда начинает говорить, его голос всё ещё звучит хрипло. — Я не хочу ссориться, не сегодня хотя бы, — он устал. — Прости меня, — Донхёк снова извиняется перед ним. — Я тоже не хочу ругаться с тобой. Марк осматривает его некоторое время, а потом кивает и приглашающе раскрывает свои объятия. Донхёк подходит ближе, неуверенно протягивает свою руку и чувствует как Марк тянет его к себе, заключая в эти самые объятия. — С годовщиной. — С годовщиной, Хёк. Они стоят так некоторое время, просто греясь в руках друг друга. — Мы…у нас всё хорошо? — бормочет Донхёк Марку в плечо. Он в ответ просто вздыхает, прижимая Донхёка чуть сильнее. — Всё будет в порядке, — Марк отодвигается, перекладывая руки на плечи Донхёка. — Но у меня есть просьба. — Всё что угодно. — Скажи «да» своему брату, — взгляд Марка абсолютно не читаем, когда он встречается с жалостливым взглядом Донхёка. Он замирает на месте. — Что? — Это не ради него, я хочу, чтобы ты пошёл туда ради меня. Пожалуйста. Донхёк рассматривает лицо Марка, пытаясь найти там что-то, ему самому неизвестное. — Ладно, — он неохотно соглашается. — Хорошо, я пойду. Марк улыбается облегчённо, и Донхёк ничего не может поделать с тем потоком эмоций, которые его переполняют, когда он понимает, насколько сильно скучал по этому теплу. Он снова двигается ближе, обхватывая его поперёк талии. — Я люблю тебя. Прости меня ещё раз, за всё. — Я понимаю, — шепчет Марк, руками беря лицо Донхёка и своими большими пальцами очерчивая его щёки. — Но мне сложно сказать, что я прощаю тебя. Ещё не сейчас. Донхёк закрывает глаза и полностью этот ответ принимает, кивая. Он снова прячет лицо в футболке Марка и думает обо всём и ни о чём сразу. Смешанные подавленные чувства накатывают, но пока Марк всё ещё здесь, у них есть шанс. Это единственное, что имеет значение. — Эй, Марк. — Хм? — Давай останемся сегодня дома? Марк вглядывается в погоду на улице через распахнутые занавески на окне — моросит мелкий дождь и небо затянуто серостью. Вероятно, будет гроза. Очень подходит, думает Донхёк. — Окей, давай, — говорит Марк. — Просто дома.***
Последующие дни сохраняют в себе неловкое напряжение между ними, дистанция образовывается в разговорах и даже в сомневающихся касаниях — обе стороны это чувствуют. В течение всей недели они редко видятся, Марк всё больше времени проводит в городе, на своей студии, он уже не запирается дома, в то время как Донхёк часто остаётся в лаборатории до позднего вечера, возвращаясь домой куда позже ужина, чтобы пойти в кровать и завалиться беспробудно спать. Всё между ними сейчас — хрупко. Но они не говорят об этом.***
Донхёк устало вздыхает, когда заходит домой. Это была тяжёлая неделя в лаборатории — один неудавшийся эксперимент за другим, последующий за очередной неудачей. В довершение всего он сегодня оставил один из своих рабочих жёстких дисков дома, поэтому работа не складывалась. Он рассчитывал вернуться домой и по-быстрому забрать диск, пока на работе его не хватились. Не снимая даже обуви, Донхёк проходит в комнату, но слышит голос Марка, доносящийся из его домашней студии. — Джонни, стоп. Разочарованный голос Марка слышен через приоткрытую дверь. Донхёк неожиданно удивлён громкости его голоса. Судя по отсутствию ответа, Марк разговаривает по телефону. Может быть, что-то по работе? Должно быть, они уже давно говорят, потому что громкость Марка возрастает с каждым новым словом. Донхёк знает, что не должен мешать, это просто не его дело. Он уже собирается пройти мимо, как слышит: — Конечно, я хочу ему сделать предложение! Донхёк чувствует как замерзают все его внутренности, а сердце совершает три кульбита и знакомое чувство беспокойства поселяется у него в груди. Убирайся отсюда, Донхёк, уходи, уходи, уходи, это не для тебя. Возникает короткая пауза. — Не имеет значения, что я думаю! Сердце Донхёка стучит так чертовски сильно, а руки начинает потряхивать. Буквально всё, что он старался отрицать, всё, чему он пытался противостоять. Чувства Марка как они есть — настоящие и не фильтрованные — сейчас перед ним. — Конечно, я знаю, — он чётко может слышать сдающийся голос Марка. — Я знал об этом с самого начала, но я надеялся- Теперь наступает длинная пауза. Донхёк ждёт с замиранием сердца. — Я не- Голос Марка дрожит. — Я не знаю.***
Первый раз, когда Донхёк поднял эту тему, был более года назад, в один из выходных вечеров. Это был один из первых настоящих совместных выходных в новой общей квартире — первые несколько недель совместной жизни неумолимо пролетали в работе и обживании нового дома. В тот вечер была тихая ночь, только для них двоих. Они валялись на кровати — Донхёк лежал на коленях Марка, пока тот перебирал его волосы во время просмотра реалити шоу про невест по телевизору. — Вообще не представляю, почему ты смотришь подобные шоу? — задал тогда вопрос Марк. — Выглядит ведь так постановочно. Донхёк согласился, не отрывая взгляда от телевизора. — Конечно, всё постановка. Всё, что касается свадьбы — ложь. В тот момент рука Марка зависла на одном месте. — В каком смысле? — Марк скорее говорил о том, что в шоу слишком много неуместной драмы, но ответ Донхёка застал его врасплох. — Я имею в виду, да, это красиво на один день, но это совсем не значит, что они будут жить счастливо и после шоу тоже, — Донхёк перехватил руку Марка и переплёл их пальцы, прикладывая сцепленные руки к своей груди. — Всё это выглядит как фарс. Свадьба вообще не обещает вам вечности вместе, так зачем тогда проходить через эти проблемы? Это всего лишь ненужная формальность, которая в будущем может причинить тебе боль. Он говорил тихо, будто бы это и было его сокровенное признание. — Так ты думаешь о браке? Донхёк, конечно, замечает не совсем приятный тон в голосе Марка, поэтому поднимает их руки, чтобы поцеловать костяшки его пальцев. — Вам не нужна большая вечеринка или кусок бумажки, чтобы доказать как вы любите кого-то, не думаешь? Он старался не думать о том, каким грустным в один момент стал Марк — старался не забывать и то, как в эту ночь Марк был более нежным, чем обычно, и как он прижимал Донхёка к себе ближе, чем обычно.***
Донхёк всё ещё шокировано стоит на том же месте в гостиной возле двери, он больше не слышит голос Марка — в его ушах тишина почти оглушительна, а фантомный звон заставляет прирасти к полу. Я не знаю? Что он имел в виду? Я не знаю, смогу ли я ждать его? Я не знаю, стоит ли мне это продолжать? Вопросы в голове Донхёка крутятся один за одним, и Донхёк обнаруживает, что не уверен, сможет ли он справиться с ответами на них. Он даже не успевает заметить, как дверь открывается и оттуда показывается удивлённое лицо Марка. — Донхёк? — его голос дрожит. — Как долго ты уже дома? Донхёк открывает рот, чтобы ответить, но ни один звук так и не появляется. Он напуган. Напуган сказать что-то не то и испортить их и без того напряжённые отношения. Он чувствует как нечто начинает бушевать в его голове и Донхёк недостаточно силён, чтобы это остановить. — Хёк, послушай, нам нужно поговорить- — Не о чем тут разговаривать. Донхёк думает, что, возможно, этот ответ просто уже выработался за все прошедшие годы, поэтому не может остановить сам себя, оказываясь в ловушке. Он наблюдает, как выражение лица Марка превращается во что-то болезненное, а в его глазах проскакивает вспышка боли. — Донхёк- Он мотает головой, делая бессознательный шаг назад. Марк на это закрывает глаза и его выражение сменяется на мучительно-нейтральное. Когда он открывает глаза снова — там холод. Марк раньше никогда не смотрел на него так, Донхёк осознаёт насколько бесповоротно сильно облажался. — Отлично, — отрезает Марк. — Не сейчас. Боль, царящая вокруг него, сейчас физически ощутима. Между ними снова расползается расстояние и Донхёк чувствует каким огромным оно становится. «Ещё не сейчас. Пожалуйста, не спрашивай меня.» Донхёк умолял об этом неделю назад. Как иронично, что он говорил эти слова, чтобы оттянуть неизбежное, и теперь этими же словами был ударен по лицу. Марк двигается неуклюже, проходит мимо Донхёка и вырывает его из ступора. — Марк, подожди- — Я к себе. Не жди меня вечером, — Марк прячется за дверью прежде, чем Донхёк успевает вставить хоть слово. Щелчок дверного замка не громкий, но эхом отдаётся в его ушах. Донхёк остаётся стоять в гостиной в полном одиночестве, сопровождаемый только бесконечным сожалением и гулко колотящимся сердцем.