***
Дауд дождался, когда подчинённые уйдут и пошёл в обеденный зал. Инне надо было дать возможность справиться с шоком и не трогать, сейчас она была опасна для любого, решившегося на неё давить. Когда они с Билли проникли в дом, убийца ощутил идущую оттуда силу. Она была едва заметной нитью в вихре ярости девушки, но всё-таки силу другой метки невозможно не распознать. Обеденная зала была чисто прибрана, длинный стол заправлен выглаженной белой скатертью. Стулья, выполненные в едином стиле, стояли аккуратно приставленные к столешнице, освобождая пространство. Неподалёку стоял лишь небольшой сервант с винами и столик для прислуги. Туда служанки обычно ставили поднос и сгружали на него грязную посуду, чтобы потом отнести на кухню. Искать очередной жуткий портрет не пришлось. Он висел на пол стены, выполненный в том же стиле, что и портреты Арнольда Тимша и самой Далилы. София смотрела с холста хищным пронзительным взглядом, холодные тона и резкие линии делали картину жуткой и агрессивной, а алые оттенки, удачно вплетённые в синеватое марево фона, вызывали ассоциации с Бездной и кровью. Странное, жуткое и при этом гармоничное сочетание. Убийца достал зажигалку из внутреннего кармана, щёлкнул колесом, высекая искру, а потом поднёс хрупкий огонёк к полотну. Вряд ли это что-нибудь изменило бы, но когда картина загорелась, стало немного легче дышать, несмотря на запах сгорающей краски, ткани холста и душного марева хлорки из ванной комнаты. – Ты ведь знал, – услышал он голос Инны. Девушка немного пришла в себя, но в глазах всё ещё горел огонёк ненависти, убийца едва сдержал этот бушующий поток, но не показывал этого. Песнь на секунду лишила ориентации, сбила с ног, едва не заставила провалиться в забытье. Спасло его и подчинённых от безумия и смерти только то, что гнев девушки был направлен на конкретного человека. – Да, я знал, что он потащит тебя сюда, даже специально говорил при нём, когда я планирую навести визит Софии, – он повернулся к ней лицом, не собираясь отрицать очевидное. – Но это не отменяет того, что он нарушил приказ. Не стоит давать ему понять, что всё это было запланировано. Вот только Билли перенервничала и убила ведьму, так что ещё одна нить к Далиле лопнула. – Мне плевать на тебя и Далилу, – зарычала девушка, совсем забыв о его приказе, называть его «сэр». – Я хочу найти сестру, она где-то здесь, одна и ей страшно. – Если о ней никто не позаботился, то она, скорее всего, мертва. Ведь даже ты чудом избежала смерти, и если бы не эксперимент Соколова… – Вы все одинаковые! Что ты, что Далила, что Соколов. Всем вам от меня что-то нужно. Какого чёрта ты меня остановил? – Прекрати истерику! – приказал он, мигом появившись перед ней. Девушка испуганно вздохнула и отступила на шаг, но глаз пристыжено не опустила, всё ещё находясь в возбуждённом состоянии. – Сейчас здесь будут смотрители, а тебе надо рану перевязать и вернуться в Радшор. Там поговорим. – Надо же, ты решил поговорить. – Кажется, мы с тобой обсуждали это, – недвусмысленно намекнул он, заставляя прекратить поток претензий. С улицы послышался грохот рельсомобиля и хлёсткие звуки электричества под колёсами машины. – Пошли, не думаю, что тебе захочется снова оказаться в лапах смотрителей. Дауд подошёл к ближайшему окну и без труда разбил заржавевшую старую щеколду. – Значит, ты беседовала с Далилой, – сказал Дауд, когда девушка надевала разрезанный на рукаве макинтош. Инне стало стыдно за свою грубую перевязку Фёдора, поскольку Дауд перевязал ей руку профессионально, без заломов, плотно и достаточно свободно, чтобы не пережимать вены. Ну да, у него-то опыта намного больше, чем у девушки. Дом Софии виднелся с чердака соседней крыши, ушли они не столь далеко, впрочем, небольшой отряд смотрителей просто оцепил здание, но внутрь проходить не спешили. – Да, – она не стала ничего отрицать, Инна понимала, что убийца всё слышал, и не сомневалась, что он с Билли шёл за Фёдором по пятам, просто дав ему возможность обойти посты. Вот только истерика девушки спутала все планы. – И когда же это было? О чём говорили? Дауд спокойно сел возле окна на старый потёртый стул и запалил сигарету, наполняя и без того душное, пропахшее плесенью и крысиным помётом помещение запахом крепкого табака. Вот только клинок вытащил и упёр острием в пол. Несложно догадаться, что одно неверное слово и девушка окажется насажена на него, как бабочка на булавку. – Сутки прошли. Она хотела научить меня, как пользоваться своей силой, а я просила помочь обратить это всё. – И вы не сговорились? – подтолкнул её Дауд. – Нет, – холодно ответила девушка, стараясь не смотреть на него и блуждала взглядом по комнате в поисках за что бы зацепиться. – Она сказала, что я должна отринуть прошлое, хотела показать силу, но вместо этого попыталась подчинить. А когда я уходила, намекнула, чтобы я подумала и приняла правильное решение. – Какое именно? – Не быть рядом с вами, жалким выскочкой, что расходует силу впустую. А с ней, способной дать мне истинное могущество. – И что же ты решила? – Чуму на вас обоих, – прошипела девушка, сжимая кулаки. Бешенство и ярость всё ещё душили, вскипали в крови, заставляя сердце биться чаще. Она устала от неопределённости, от неясности грядущего. Единственное, что она хотела узнать – что случилось с Анной. Пока что только это заставляло жить, быть расчетливой и стараться подбирать слова. Дауд не шевелился, молча куря сигарету и стряхивая пепел на пол. – Вы оба хотите использовать меня в своих целях, но никто не хочет отвечать на вопросы и помочь найти Анну. Даже если она мертва, я имею право знать, что с ней. Она всё-таки посмотрела на него. Он спокойно выдержал её гневный взгляд и дождался, пока девушка опустит глаза. – Мои люди вышли на Софию как раз тогда, когда я приказал копать в направлении тебя и твоей сестры, – он затушил сигарету о потёртый подлокотник стула. – Вас арестовали смотрители, а в их бумаги проникнуть непросто. – Пожалуйста, – взмолилась девушка. – Я готова… – Молчи! – приказал он вдруг, и девушка отчего-то дернулась. – Никогда не разбрасывайся подобными словами. Всегда выслушай предложение до конца и только потом решай, стоит ли оно того. – И это говорит человек, из-за которого Дануолл превратился в чумное кладбище, – огрызнулась она в ответ. На лице мужчины не дрогнул ни один мускул, но она заметила, как в глубине карих глаз стрелой пролетела искра боли. Всё ещё обострённые от эмоционального срыва сверхъестественные ощущения уловили, как на миг замерло сердце, а потом ускорило бег. Неужели, он сожалеет? Этот пропитанный цинизмом и холодностью человек, для которого мораль не имеет значения, жалеет о содеянном? – Он принял свою ошибку и понял, что есть вещи, у которых нет, и не может быть цены, – спокойно ответил Дауд, криво ухмыльнувшись. – И теперь уже ему придётся заплатить, хочет он того или нет. Остаётся надеяться только на то, что возмездие придёт после того, как Далила будет найдена. Повисла тишина, язык жёг вопрос донельзя глупый по её мнению, но всё-таки девушка решилась его задать. – Почему? Почему ты сдержал меня? Почему не дал убить? Дауд встал со стула, вложил клинок в ножны и навис над ней, заставив поджать ноги. Взгляд его не изменился и девушка справедливо опасалась, что сейчас он всё-таки сделает то, что обещал в первую их встречу – свернёт шею и избавится от проблемы. – Потому что это – не твой путь. Ты – не Китобой. – Это отговорки. – Об этом потом. Сейчас не время и не место. – Дай угадаю, когда будет время и место, будешь решать ты? – Ты догадлива. – И не боишься, что я приму предложение Далилы? – Прими, – спокойно пожал плечами он. – И узнай, насколько опрометчиво иметь такого врага, как я. Отдохнула? Вместо ответа девушка кивнула, поняв, что сегодня откровенности больше не дождётся. – Тогда пошли домой, нам тут больше делать нечего. Инна вспомнила кое-что ещё, о чём упоминала Далила, попыталась ему сказать, но осеклась. Разве он поверит ей? Девчонке, что знает без году неделя и той, которую гнобит Билли, а остальные Китобои только и ждут приказа избавиться от опасной и непредсказуемой идиотки? – Что-то не так? – он заметил её заминку и попытался подтолкнуть к ответу. – Нет, всё нормально, – Инна покачала головой, решив ничего не говорить. Нечего настраивать его ещё больше против себя. Он её не знает, решит, что девушка просто решила оговорить Билли, ведь никаких доказательств сговора его помощницы и ведьмы у неё не было. Да и сама Далила могла упомянуть о Билли, чтобы сбить его со следа и заставить отвлечься, выискивая врага у себя под носом. Потому она позволила себя увести в Затопленный Квартал, не проронив больше ни слова.Часть 7
5 июня 2020 г. в 13:32
С момента встречи с Далилой прошли сутки. Инна не выходила из убежища, не показывалась на глаза Китобоям, но кожей чувствовала их взгляды. Они стайкой крутились вокруг, видимо, ожидая, когда она покажется, чтобы устроить цирк. Хотя, если бы хотели, то давно бы убили её. Что им стоит обставить всё как несчастный случай?
Вопросы и взваленная на плечи ответственность давили, выжимая слёзы. Да что им всем от неё надо? Почему никто не может помочь просто так? Почему каждый желает использовать её силу в своих целях? Далила поражала циничностью, Дауд холодностью и нежеланием что-либо объяснять, видимо, не хотел выставить себя невеждой. Она что? Переходящее знамя?
– Эй, пс! – услышала она голос.
Показавшийся в темноте Китобой выставил ладонь, призывая не делать резких движений. Если бы не отсвет солнца на линзах его маски, она бы вообще его не увидела.
– Это я – Фёдор, – хрипло сказал он.
– Пришёл убить? – обречённо спросила она.
– С чего вдруг? Я хочу выполнить твою просьбу. Дауд сегодня пойдёт в гости к Софии Тёрн, берёт только пару человек. Она наняла телохранителей, но, думаю, этим всё не ограничится.
– Спасибо, – поблагодарила его она. – Но, боюсь, мне опасно выходить на улицу.
– Согласен, за тобой теперь пристально смотрят, но ребята сейчас будут сменяться, пару минут будешь вне поля зрения. Я могу тебя провести мимо патрулей, если хочешь.
– Зачем тебе это?
– Если скажу, что просто хочу помочь красивой девушке – поверишь?
– Нет.
– А зря, – ей показалось или в его вздохе послышалась обречённость. – Так что давай, переставай хандрить и пошли. Запас эликсиров у меня есть, так что доберёмся. Пока время есть.
– Ладно, идём.
– Я подам знак, когда ребята начнут сменяться. Пока полезай на лестницу и жди.
Он растворился ворохом теней, Инна медленно пошла в ванную, нацепила макинтош, застегнулась на все пуговицы, надела перчатки. Ей бы бояться, но почему-то ощущалась эйфория, будто в моменты, когда она отвлекала прислугу, чтобы Анна смогла своровать яблоки из сада или варенье с кухни… Как же давно это было.
На соседней крыше показался Фёдор, он едва заметно взмахнул рукой и растворился, Инна буквально взлетела по лестнице, но не стала захлопывать чердачное окно. Пригибаясь и стараясь не издавать лишнего шума, пробежала дальше по крыше, спрыгивая на соседнюю. Ей даже понравилось убегать из убежища, даже если её поймают и убьют, то ощущение свободы пьянило и не отпускало, было даже странно, что за ними тут же не побежали, ведь топала девушка громко.
Фёдор показался лишь минут через пять, когда девушка добралась до очередного края крыши, но уже ни перепрыгнуть, ни перелезть не могла – слишком далеко. Китобой взял её за руку и переместился вместе с ней на соседний дом. Это напоминало резкий толчок сквозь пространство, живот скрутило, голова закружилась, а мир на секунду лишился цвета. Прежде она чувствовала это всего один раз, но и второй оказался довольно неприятным. Даже интересно стало, насколько быстро ребята привыкали к перемещениям, чтобы не чувствовать дискомфорта. Инна быстро пришла в себя, понимая, что их могут застать в любой момент, ладно ей шею свернут, но подставлять Фёдора ей совершенно не хотелось.
Они покинули Радшор по тайным тропам, за железнодорожной станцией был сделан неприметный проход, о котором знала только банда убийц. Дальше пришлось спуститься в коллекторы, дабы обойти заставу городской стражи и доставленных им в помощь толлбоев. А ведь Фёдор мог преодолеть её вполне спокойно, прячась среди развалин домов, но вынужден тащить за собой балласт. К тому же через час Дауд выдвигался со своими людьми, а им не нужно таиться и прятаться.
В какой-то момент они поднялись к заставе, поскольку с потолка то и дело осыпалась пылью штукатурка. Удивительно, как только тяжёлые солдаты, шагающие с баками ворвани за спиной, ещё не проломили мостовую. Вероятнее всего, укреплённые фундаментами старых домов улицы не давали этому случиться.
Китобой провёл по коллектору к пирсам, там они поднялись на набережную и углубились в Деловой Квартал. Сумерки сгущались, по улицам плотной кучкой вышагивали новобранцы из стражи, громко разговаривали, курили или жевали дешёвый табак, харкались и мочились в Ренхевен. А что? Их никто не видит, соседние дома стояли пустыми и мёртвыми, так что не следовало опасаться жалоб о неподобающем и аморальном поведении стражи.
В какой-то момент беглецам всё же пришлось снова забраться на крыши. В Деловом Квартале они плотно прилегали друг к другу, как в Радшоре, потому без труда удалось преодолеть пару застав откровенно скучающей и спящей на посту стражи. Сложнее было пересечь мост, по верху не пройдёшь, там сидели матёрые бойцы, отвечающие за дорогую аппаратуру, а внизу поселились колонии хрустаков. Инна предложила отправиться вплавь или идти обратно, на что Фёдор категорически отказался и уверил, что не заставит её купаться в холодной и грязной воде.
Он открыл люк, ведущий в коммуникационные тоннели Моста, ведь должен же был механизм приходить в движение, а технические коридоры существовали внутри ещё со времён его постройки при Эйхорне Колдуине. Сложность состояла в одном – не коснуться какого-нибудь оголённого провода, поскольку, как заметила девушка, стража сейчас не морочилась с ремонтом коммуникаций. Красные лампы горели не везде и мерцали, погружая узкий проход в жуткую полутьму, превращая змеящиеся толстые скрутки проводов в кошмарных угрей. Воображение живо нарисовало огромных рыбин, способных поглотить человека и спину прошил холодный пот.
До бульвара Клеверинга добраться было легче. Чумные кварталы почти не патрулировались, а плакальщики заранее объявляли о своём появлении утробным воем или копошением в мусоре, главное не попасться на глаза или не издать лишнего шума. С крысами было сложнее, стайки могли просто сидеть и отдыхать где-нибудь неподалёку, но пищать тоненько и очень тихо, потому пришлось снова подняться на крыши, дабы не убегать от вечно голодных и больных тварей.
– Вон там, дом с оранжереей, – Фёдор указал на большой дом с панорамной крышей.
Инна уже была на последнем издыхании, когда они добрались до цели. Да, отсутствие физических нагрузок негативно сказывалось на ней, но девушка ни разу не высказала недовольство. В конце концов, если Китобоя поймают свои, то могут серьёзно наказать за такую провинность.
Весь обзор верхнего этажа закрывали растения и кустарники. Инна не была удивлена выбором жилья мачехи, если, конечно, это не чудовищное совпадение. София очень любила оранжереи, потому не смогла пройти мимо этого дома. Перед парадной дверью и на втором этаже здания они заметили следы свежей серой краски, похоже, не так давно замазывали предупреждающий о вспышке чумы символ. Ну да, сейчас в городе все бюрократические моменты решаются быстро.
Чтобы спокойно забраться на крышу, им прошлось сделать небольшой круг, но краем глаза Инна заметила сидящую на соседнем здании женщину. Она явно была не из банды Китобоев, слишком уж нагло вылезла на свет из-за укрытия. Девушка хотела позвать Фёдора, но неизвестной женщины и след простыл. Решив, что из-за нервов и перенапряжения ей чудится чёрте что, пошла дальше, не став тревожить парня. Они добрались до стеклянной крыши. Верхние окна были открыты, дабы впустить свежий воздух в помещение, а ещё там было слишком много света, потому оставаться наверху означало раскрыть себя. Фёдор кинулся к ближайшему окну, напоследок приказав прыгать сразу за ним.
Он растворился ворохом теней, а девушка, чуть помедлив, всё-таки спрыгнула, только позже осознав, что там высота метров пять. Однако парень выскочил из-за раскидистого декоративного дерева и поймал её на руки.
– Леди, – подразнил он её, но тут же поставил на ноги и завёл назад.
В оранжерее чувствовалось чужое присутствие, но стражи нигде не было видно, не слышалось голосов, шуршания одежды или топота ног. Инна ощутила, как напрягся Китобой, как кольнуло пальцы от слабого отклика сил Бездны, он осматривался по сторонам, глядя под ноги, видимо выискивая охрану. Похоже, они всё-таки могли видеть сквозь стены.
– Ничего не понимаю, – тихо сказал Фёдор. – Днём тут было полно народу, и никто уходить не собирался.
– Я так понимаю, это – плохой знак, – осторожно заметила девушка.
– Явно не лучший. Ты – сразу за мной, об осторожности забывать не стоит.
Фёдор пошёл по клумбам на полусогнутых ногах. Девушке этот трюк давался с трудом, а ещё ей было жаль изящные растения. Цветы явно высаживали декораторы и профессиональные флористы, а не просто так – на первое удачное место, но Китобой безжалостно топтал растения, ломая стебли, раздавливая соцветия и листья: люпины, незабудки, пуансеттии.
Большую часть декоративного сада они пересекли без проблем, но вот дальше шло пустое пространство перед входом на лестницу. Хоть вокруг никого не было, но выходить на ярко освещённое фонарями место, где невозможно спрятаться, не хотелось совершенно. В конце концов, Китобой взял Инну за руку и переместился к двери. Быстро распахнул её, пропуская девушку, а потом неслышно прикрыл, далее резко снял противогаз, достал из подсумка бальзам Пьеро и осушил его до дна.
– Последний, – сказал он.
Зрачки у него были расширены, а дыхание учащено, слишком много сил потратил на дорогу. Бесконтрольный приём эликсиров вызывает эмоциональный подъём и эйфорию, а затем замедляет реакцию, Китобой не мог об этом не знать. Что она тут делает? В пустом особняке, где вроде как обитает её мачеха? Зачем вообще сюда пришла? Мало ли Софий Тёрн в Дануолле? Может, это просто совпадение, и мачеха на самом деле умерла?
– Слышишь? – спросил её вдруг Фёдор.
На третьем этаже было три помещения – огромная ванная комната, откуда несло хлором и крахмалом, видимо, там недавно всё драили и теперь проветривали. Большая обеденная зала, всё пространство которой занимал огромный стол, накрытый белой скатертью. И кабинет, дверь в который, словно в страшных детских сказках, с протяжным скрежетом отворилась, приглашая войти.
Напряжение нарастало. Убийца с тихим шелестом вытащил длинный клинок, крутанул в запястье и вскинул левую руку, готовый выстрелить в любого, кто решит показаться.
– Я первый, ты сразу за мной, – он тут же нацепил противогаз и надел капюшон.
Желание схватить Фёдора за шкирку и потащить прочь из этого дома бушующей волной навалилось на Инну. Всё здесь было неправильным, хоть в призраков она не верила, но нервы звенели натянутыми струнами. В Чужого она тоже не верила, как в чёрную магию и меченых. И вот за неполные две недели столкнулась со всем, что только возможно.
Они прошли в тёмный кабинет, окна которого оказались плотно занавешены тяжёлыми портьерами. Фёдор проскользнул в образовавшуюся щель, стараясь не задеть створку.
Ощущение жути нарастало, Китобой двигался в темноте уверенно, осторожно огибая немногочисленную мебель: кресла, стол, большой глобус. Инна тяжело дышала, нервы были на пределе, что-то не так, эманации чёрной магии скапливались в этом месте, но их источником явно был не крадущийся впереди убийца.
Свист рассекаемого воздуха и вторящее ему тяжелое дыхание вернули мыслей в реальность. Инна увидела, как из пола появились несколько толстых стеблей, мигом опутавших руки и ноги Китобоя. Он попытался вывернуться, но стебель со страшным скрежетом стянул ему запястья, заставив выронить клинок, второй отвёл руку с арбалетом. Тяжёлый болт с глухим стуком вонзился в стену, а парня шваркнуло об пол, где он остался лежать и едва мог двигаться. Стебли снова вылезли из черноты теней и оплели Китобоя, приковывая к месту и не давая пошевелиться.
Они не пытались изломать его или утащить сквозь перекрытия, навеки замуровав там, и заставив умереть страшной смертью. Инна видела чёрную пульсирующую лужу и горела желанием помочь парню, но не знала, как и чем, парализованная увиденным.
– Не старайся, неумёха, – послышался грудной женский голос.
Щёлкнул выключатель и стол озарил мягкий свет настольной лампой под зелёной крышкой. В кресле за широким столом сидела София. Живая и здоровая молодая женщина самодовольно смотрела на Инну, потом бросила пренебрежительный взгляд на захрипевшего Китобоя. Он попытался встать, но стебли только сильнее сдавили ему грудь.
– Не думала, что ты падёшь так низко, чтобы связываться с этими жалкими щенками. Я говорила Далиле, что ты упрямая выскочка, но то что ты полная дура – не ожидала, право слово, – она встала с кресла и прошлась к секретеру, вытащила оттуда бутылку вина и бокал.
На ней был точно такой же костюм, как и на Далиле – жакет с воротником из живых роз и оплетённые лозами брюки. На шее виднелись вздувшиеся вены зелёного цвета, да и кожа была слишком бледной и болезненной. Только волосы у неё по-прежнему были угольно-чёрными, издали Инна ни за что бы не признала мачеху. София же наслаждалась видом опешившей падчерицы, медленно налила себе бокал белого вина, и вновь подошла к письменному столу.
– Полагаю, ты пришла сюда не просто так, да ещё и в этом жутком наряде Китобоя. Хотя, для такой помойной крысы, как ты, оно вполне подходит, – женщина наслаждалась своей властью. Фёдор перестал вырываться, поняв бесполезность этих попыток, а Инна с трудом гасила истеричные позывы.
Ей хотелось подбежать к этой дряни, схватить за грудки и плевать на острые шипы цветов, что поранят руки. Хотелось просто встряхнуть её, как тряпичную куклу, требуя рассказать о сестре. Только сейчас этого делать нельзя, Фёдор хоть и был ей никем, но не заслужил смерти, а девушка не сомневалась, что стебли в два счёта переломают ему все кости.
– Где Анна? – стараясь держать гнев в узде, спросила она.
– Понятия не имею, – безразлично пожала плечами София, делая ещё один глоток из бокала.
– Так это ты сказала смотрителям? И сколько же ты заплатила за свою смерть?
– Деточка, ни для кого не секрет, что Тадеус Кемпбелл был далеко не святым человеком и очень любил, скажем так, своеобразные игры с женщинами. Так что мне нужно было всего лишь сделать соответствующее предложение и немного потерпеть. Впрочем, это не отменяло и риски. Этот ублюдок чуть меня не задушил, заигравшись, но и звонкая монета была хорошим подспорьем. Просчиталась только в одном – забрать имущество у Берроуза уже не смогла.
– Что же не подошла с соответствующим предложением? – прошипела девушка.
– У него другая метресса, мной он не заинтересовался, – София допила вино и отставила бокал.
– У меня нет времени пререкаться с тобой – где Анна? – девушка чувствовала кипящую внутри ярость, она огнём разливалась по венам, требуя выхода. – Скажи, и я уйду. Мне плевать на тебя и Далилу, я хочу знать, что с сестрой.
– Я же сказала – понятия не имею. Эта маленькая дрянь была слишком похожа на твоего папашу, как внешне, так и по характеру. Так что я была только рада от неё избавиться, а уж куда её пристроили – не моя забота.
– Какая же ты…
– Ну, кто? Скажи мне! – потребовала ведьма.
В этот момент сквозь маску взвыл Фёдор, стебли сильнее прижали его к полу, угрожая раздавить, ещё немного и треснут кости. Инна подлетела к нему, пытаясь помочь, убрать эту магию, но волнение и натянутые нервы не давали это сделать. Как же было горько ощущать внутри кипящую силу, но не уметь ей пользоваться.
– Посмотри на себя, – хохотнула София. – Ты же ничего не можешь сделать. Я бы на месте Далилы просто перерезала тебе горло. Ты как была жалким и поганым хорьком, так им и осталась. Видел бы тебя отец.
Это стало последней каплей. Инна резко вскинула голову, стебель под рукой треснул и с противным скрежетом распался чёрной дымкой. Девушка вскочила на ноги, а София вскинула руку.
Что-то полетело в её сторону, но ответом был лишь треск ткани, полностью проигнорированный Инной. Ярость и злость захлестнули разум, в голове многоголосым хором всколыхнулся крик. София отлетела к стене, её распластало на дорогой деревянной панели. Женщина пыталась пошевелиться, завизжала от злости, лицо её исказилось, став цвета болотной тины.
В серых глазах ведьмы застыл ужас, она не могла пошевелиться, Инна улавливала всё – как бьётся её сердце, как страх вонзается в закипающую кровь и заполняет каждую клеточку её тела. София пыталась вырваться, но не могла сдвинуться с места, и ей было по-настоящему страшно, а затем она услышала песнь.
Это был усиленный во стократ вой пленённого Бездной левиафана, покинутого, одинокого, потерянного. Женщина не смогла даже закричать, лишь чувствовать, как раскалёнными клещами выдирают воспоминания о том дне, когда была разрушена жизнь целой семьи. Чужая воля ледяными когтями рушила психику, а болезненный вой стирал разум, гася его в волнах отчаяния и боли.
Инна упивалась этим чувством, она снова ощущала это: хрупкость чужого разума, бьющегося в клетке черепа, ничтожность чужой души, что может раствориться в любой момент, стоит только захотеть. Далила спрашивала, какого это, ощущать подобную власть? Восхитительно. Превосходно. Пьяняще. Знать, что мановением руки ты можешь сделать с этой ненавистной женщиной всё, что угодно. Свести с ума, убить, превратить в пускающий слюни овощ.
Ярость и гнев захлёстывали чудовищной волной, Инна оскалилась, готовая разорвать эту тварь когтями и зубами и тут почувствовала боль в руке. Кто-то сильно надавил на предплечье, где была резаная рана от пролетевшего мимо лезвия, затем на горле сомкнулась рука в грубой кожаной перчатке.
Сила Бездны, подкреплённая хладнокровием владельца метки, вызвала эффект ледяного душа. Инна будто проснулась ото сна, страшного и пугающего сна, в котором была монстром. София тяжело упала на пол, но быстро вскочила на ноги, выхватила кривой клинок. С пола метнулась тень и разрубила пустоту, ведьма исчезла из кабинета, но тут же напоролась на удар.
Билли осколками теней появилась прямо перед Софией и одним отточенным движением пронзила ей сердце. Инна услышала, как прервалось его биение, как штормовой волной кровь потекла из раны, не оставляя ни единого шанса мачехе. Теперь она точно мертва, никаких сомнений. Однако освобождённый Фёдор и Билли не спешили убирать оружие и во все глаза смотрели на Инну, готовые проткнуть мечами и её.
– Успокойся, – услышала она холодный и чёткий приказ, а пальцы на горле сжались сильнее.
Сила Бездны лилась через Метку, охлаждая горящий в ярости разум, гася гнев и заставляя стихать песнь. В глазах темнело от удушья, а кожу кололо творящейся магией и только когда она едва не потеряла сознание, хватка ослабла и Инна тяжело упала на пол, едва успев выставить руки, чтобы не грохнуться лбом об паркет.
Мертвая мачеха лежала неподалёку, в распахнутых глазах застыло удивление. Видимо, она до конца не верила в свою смерть, не ожидала такой слаженно, атаки от «помойных щенков».
– Вот и отлично, – она смогла распознать голос Дауда. – Возвращайтесь обратно. Билли, назначишь ему наказание.
– Но ведь… – попытался возразить Китобой.
– Ты сорвал нам всю операцию. Мало того, из-за тебя нам пришлось убить ведьму, что не приблизило к Далиле. Мы до сих пор не в курсе, где она скрывается, а теперь её служанки будут умнее.
– Какую меру применить? – спокойно поинтересовалась Билли.
– Какую сочтёшь нужным, а теперь идите, девчонку сам приведу, никто из вас сдержать её не сможет. Пока тащить её в Радшор смерти подобно.
– Да, сэр. Идём.
Она растворилась осколками теней, Фёдор бросил взгляд на растрёпанную и смотрящую в одну точку Инну, а потом и сам исчез.