Три месяца назад.
Тусклый свет лампочки под потолком, широкий метровый стол. За ним четыре человека: три парня, одна девушка. На койке в углу - кто-то раненый под окровавленным одеялом. Нервный стук вилкой по тарелке, тяжелые дыхания, ворчание. Так выглядел траур. — Надо скинуться на похороны. — Она сама виновата. — И что? Она теперь не заслужила хотя бы нормальных похорон? — Денег нет. — Я найду. Она была ее подругой, нет, сестрой. Они спали на одной койке, делили одних парней и здесь оказались тоже вместе. Она пошла против главного. Пообещала разрушить его жизнь. Довела его. А он в ответ отобрал жизнь у неё. Всем было известно, кто он и что может. И именно поэтому они не решались бороться с ним. Слушались, выполняли всю грязную работу за него, буквально отдались в рабство. Она этого не хотела. Ненавидела. Пыталась спастись сама и спасти друзей. Никто не согласился помочь. Поэтому она была мертва, а он - до безумия зол. — Из-за неё нас всех выебут в жопу. Рада? - фыркнул брюнет. — А тебе-то че? Не привык ещё попку подставлять? Они одновременно вскочили из-за стола, он зарычал - она мяукнула в ответ. — Сука, я же тебя убью, - рявкнул он и кинулся на неё. Чудом успев отскочить, она рассмеялась. — Ну давай, попробуй. Малолетку бить легко, правда? — Да какая из тебя малолетка? - он снова рывком бросился к ней, схватил за волосы, она завизжала, — господи, да закрой свой рот! Замахнулся. Она оглядела всех присутствующих: они молча наблюдали за происходящим, скучающе ковыряясь в тарелках. Не удивительно. Это повторялось каждую неделю. Она язвила, он бил, затем сам же зализывал ее раны. Они называли это любовью, особенной, безумной любовью. Могли убить друг друга, но всегда вовремя останавливались. Но в этот раз в ее руках совершенно случайно оказался ствол. Который она тут же вдавила ему в лоб. — Давай, стреляй, - прошипел он, сильнее прижимаясь к дулу. — Думаешь, не решусь? — Никто здесь никого убивать не будет. Все застыли на месте. Единственный голос, который мог их остановить. Единственный, которого они все боялись. Девушка опустила пистолет, парень - ее волосы. Каждый в помещении встал и посмотрел на босса. Мужчину пятидесяти лет в строгом костюме, с сигаретой в зубах. — Знакомьтесь, это ваша новая нянька. Сами вы не можете не лажать, да? - взгляд его упал на тело в углу, — умерла? — Благодаря вам, - прохрипела русая, не поднимая взгляда. Она одна не могла смотреть ему в глаза. Он вселял в неё необъяснимую панику. Был ее палачом и абсолютным хозяином. У него была вся власть над ней, словно какой-то сильнейший гипноз. — Благодаря своей глупости, - спокойно произнёс мужчина и сделал шаг навстречу, - она попятилась назад, — на меня смотри, когда я разговариваю. Хоть раз подними свой трусливый грязный взгляд, - прошипел он, склонившись прямо к ее лицу, — со всеми такая смелая, дерзкая. А сейчас что? Страшно? Она фыркнула и вскинула подбородок, с огромным усилием посмотрела хозяину прямо лицо. Он однозначно был красив, даже для своего возраста. Морщины на лбу и вокруг глаз придавали холодному взгляду жёсткую суровость, шрам на губе делал ухмылку более зловещей. И когда он смотрел на неё так, боялась даже пошевелиться. — Поздоровайся со своим папочкой. Это Александр. — Для милашки просто Саша, - похабно усмехнулся все ещё стоящий на пороге блондин. Только сейчас она обратила на него внимание. Ужас окутал легкие. Множество воспоминаний горячим потоком захлестнули голову.***
— Сколько тебе? Пятнадцать? Кричи громче, ты же можешь, - прохрипел парень, сильнее вдавливая ее в стену. И она закричала. Она давно перестала сопротивляться, выполняя каждое его требование. Толчки становились все резче, но она все меньше и меньше чувствовала боль. Он трахал ее в комнате, где лежало два трупа. Два трупа самых родных для неё людей. Два трупа, убитых его руками. Кровавыми руками, которыми он теперь лапал ее маленькое хрупкое тельце. — Теперь называй папочкой меня.***
— Как вы сказали? Поздороваться со своим кем? - отрывисто произнесла она, даже не мигая. — С папочкой, - сладостно пролепетал блондин. В ту же секунду она вскинула руку с пистолетом в его сторону и выстрелила. Он успел уклониться и захохотал. Пуля пробила дверной косяк - щепки разлетелись в разные стороны. — Вспомнила, милашка.