***
— Почему ты их убил? Мужчина лет шестидесяти склонился над первоклассником, хмуро смотрящим в камеру под потолком. — Звук записывает? - прохрипел мальчик, наконец подняв взгляд на следователя. — Что? - он глянул на потолок, — камера? Нет. Но здесь лежит диктофон, он записывает звук. — Как такую камеру вырубить? — Ты слишком умён для своих лет. Мог бы вложить знания в что-то полезное. А сделал такой страшный выбор, - усмехнулся он и плюхнулся на стул напротив, — камеры контролируются с комнаты управления. Там же и отключаются. Другой способ - провода, ведущие к самой камере. Но это, как ты понимаешь, палево. — Ясно. Комната представляла собой белую коробку без окон, с одной лишь железной дверью, закрытой тремя разными замками. Тем не менее, света было много - он даже слепил. — Я ответил на твой вопрос. Теперь ты. — Он довёл маму до могилы. А потом притащил в дом эту шлюху, которую трахал, когда она ещё была жива. — И ты решил их убить? — Не решил, а убил. — Как? — Взял нож и вспорол им глотки, пока спали. Это тупое «вырастешь - поймёшь», - прорычал блондин и толкнул металлический стол ногой, — мне семь, а я уже понимаю больше этого идиота. — Совсем не жалко отца? — Вы меня теперь в этой психушке закроете? — Это не психушка, а центр помощи и реабилитации. — Класс, я сбегу отсюда.***
И он сбежал. Она-то знала эту историю. Он провёл там почти год, продумывал план, изучал местность и сотрудников. Познакомился с местным головорезом и выпросил у него контакты своего босса. С восьми лет он тренировался у лучших преступников, убийц и лжецов. А к восемнадцати уже убил всех, кто его крышевал. — Батю с любовницей? В семь лет? Да ты монстр, - тихо рассмеялась Крис, шагая к крыльцу, — и че ты теперь ноешь? Пойдём, полюбуемся на твоё детство. Там есть фотоальбом? — Я потом узнал, что у этой бабы было двое малолетних детей, которым мой отец помогал. А мама была наркоманкой и умерла от передоза, сука, - усмехнулся он. Девушка тут же застыла на месте. В ней, несмотря на все обстоятельства, сострадание переваливало за края. Она ненавидела себя за это, изо всех сил боролась. Но несправедливость снова и снова врезалась в ссохшееся сердце острыми иглами. Ведь с ней она боролась на протяжении четырёх лет? Именно она сломала её жизнь? И именно Алекс сеял её. — И что ты сделал, когда узнал это? — Нашёл её детей. И грохнул их. Она вздрогнула. Не получалось даже сдвинуться с места. — А что? Ты думала, я такой грозный мститель, но при этом склонный к состраданию? - подойдя к русой впритык, он развернул ее к себе, — такой же ты себя считаешь? - он оскалился, — убиваем плохих парней, помогаем хорошим. Падший ангел. Мстительница во имя добра и справедливости. Да брось! Ничтожество - не больше. — Я ничтожество? Ты убиваешь детей, насилуешь трупы и измываешься над невинными. И при этом называешь ничтожеством меня? Я почти поверила в то, что ты тоже достоин хоть капли понимания. Я позволила себе довериться. А ты...ты... - она запнулась, ведь он резко схватил её за горло и притянул к своим губам. Воздух сперло. Ноги свело, поэтому она буквально повисла в его руке. — Что я? - прорычал он прямо ей в лицо, — разве не именно это тебе нравится? Ты же без ума. Я то, что тебе нужно. Ты искала меня. Четыре года искала. Просто потому, что не можешь без меня. И речи нет ни о какой мести. Узнавала обо мне, рыскала, интересовалась каждой деталью. Я дал тебе время узнать все, на что хватит сил. И вот, я здесь. Где твоя месть? Ты готова отдаться мне прямо здесь и сейчас. На крыльце этого старого прогнившего дома. Был ли он прав? Несомненно. Она миллион раз ловила себя на мысли, что влюблена в своего главного врага. Не просто влюблена. Ей жизненно необходимо было снова ощутить его рядом. Снова почувствовать его прикосновения, прикоснуться самой и услышать голос. Его образ прилип, приелся, выцвел, но впитался в подкорку. Она снова и снова избавлялась от него, снова и снова пыталась забыть. Но снова и снова он возвращался. Во снах, в чьих-то разговорах. Или, как последний раз, собственной персоной. Только, почему-то, его появление не вызвало облегчения. Стало только хуже. Будто расковыряли свеже-зажившую рану и присыпали солью. Он был её проклятьем, тяжёлой ношей и источником боли. Но без него она чувствовала себя пустой. Никто, кроме него, не мог вызвать в ней такой всплеск эмоций. Никто, кроме него, не мог вывести ее из себя и заставить ощутить языком жизнь. Настоящую: яркую, жестокую, с металлическим привкусом и горечью разочарования, - но жизнь. И она обожала это. — Ты такой умный? Проницательный? Все всегда сам знаешь? - прохрипела она. Блондин все ещё держал её за горло, вглядываясь в освещенное лишь полной луной лицо. Видел слёзы в уголках ее глаз, чувствовал дрожь её тела и дикое притяжение. Как магнитом. Улыбался и молчал. — Так возьми и сам скажи хоть раз, что чувствуешь ты? Или вот оно - то, чего великий Алекс Дьявол боится? Своих чувств? — Твоих родителей и правда никто не заказывал. Я шёл по твою душу.