the lights went out

Нет сомнений, это она. Я всегда узнаю эту фальшивую улыбку и безжизненный взгляд. Она больше не заплетала свои непослушные волосы, и они очень отросли. Было видно, что Ома пытается выглядеть хорошо, но даже косметика не смогла скрыть её вечные синяки под глазами. Очень непривычно видеть еë в белом, но Кокичи очень идëт это платье. Почему сейчас она выглядит так невинно? Я заметил синяки на коленях девушки и у меня вырвался нервный смешок. «Сама невинность», учитывая еë прошлое. И, возможно, настоящее? Я не спас еë, потому что был ребёнком и трусом, и сейчас не спасу? Нет, сейчас это меня не касается. Былые чувства прошли и у каждого своя жизнь. Я более чем уверен, что Ома не помнит меня. Кокичи села на место рядом со мной, случайно толкнув меня локтём. Она отпрянула и с ужасом посмотрела на меня, будто бы ожидая чего-то плохого с моей стороны. Я невольно улыбнулся и сказал ей не переживать, но Ома до самого конца дрожала, сидя рядом. Когда знакомство и экскурсия подошли к концу, мы с Акамацу должны были встретиться у входа в главный корпус, но я оставил телефон в аудитории, что совершенно для меня несвойственно, поэтому пришлось ненадолго отложить нашу встречу. Вернувшись в кабинет, я увидел Ому, спящую за столом. Это… странно? Все уже разошлись, а девушка мало того, что осталась одна, так ещё и решила поспать? Чуть подойдя, я понял, почему Кокичи осталась одна в аудитории. В её руке был мой телефон, видимо девушка знала, что владелец телефона должен вернуться, и решила его дождаться, чтобы отдать потерянную вещь. Мне пришлось немного потрепать по плечу Ому, чтобы разбудить спящую девушку, но она очень крепко уснула, а моё воспитание не позволяло мне просто забрать телефон и, даже не поблагодарив, оставить девушку спать в холодной аудитории. Здесь действительно было холодно, кондиционер работал на полную. Кокичи дрожала. Я накрыл её своим пиджаком и сел напротив. Находясь так близко, я мог получше рассмотреть девушку. Девушка спала, сложив руки под голову, поэтому я мог видеть, насколько они у неё худые и утончённые. Кокичи слишком худая, она, что совсем не ест? Также у неё очень бледная кожа, будто бы она совсем не выходит из дома. Попытавшись убрать непослушную прядь с её лица, я задержался и погладил девушку по волосам. Это было такое знакомое ощущение, что я не смог сдержаться. Но, увидев, как дрожат её ресницы, пришлось остановиться. Это из-за того, что я погладил волосы Омы или ей снится что-то плохое? И тот, и другой ответ меня не радовал. Разглядывая девушку дальше, я невольно улыбался, вспоминая время, что мы провели вместе. Но почему она совсем не изменилась? Её худоба, синяки и болезненность никуда не делись. Ома всё ещё живёт со своим отчимом, что издевался над ней всё детство? Если так, то мне её жаль. Сколько мы так пробыли? Даже не знаю. Каэде звонила мне несколько раз, но я не хотел брать трубку. Когда Ома проснулась, за окнами было уже темно. Взглянув на время, я понял, что университет скоро закрывается. — А… Прости! Ты долго ждал, пока я проснусь? — заливаясь румянцем, спросила девушка. — Совсем нет, не переживай. Можно сказать, что я только пришёл. Ну да, я соврал. А зачем добавлять переживаний девушке, что ждала меня, пока я приду за своим телефоном? Я оставил его на том же месте, где и сидел, но она осталась из-за того, что это был МОЙ телефон, или ей это было не важно? — Д-до того, как я уснула, тебе кто-то звонил и писал, но я правда ничего не трогала и даже не смотрела! — Ома попыталась улыбнуться, но это вышло слишком нервно. — Всё хорошо, я верю тебе. И не нужно выдавливать улыбку, я ведь уже говорил, что не люблю ложь (>соврал минуту назад). — Ч-что ты… сказал? — Мне нужно идти. Спасибо, что ждала меня, — я встал из-за стола и поспешил покинуть аудиторию, попутно набирая номер Акамацу. Гудки были недолгими. — Сайхара-кун, что случилось? Я весь день пыталась связаться с тобой, но ты не отвечал мне! — голос девушки звучал взволнованно. Я сказал Каэде, что мне срочно нужно было встретиться с родителями, так что не было времени отвечать. Акамацу очень добрая, поэтому поверила мне. Но я соврал второй раз за день! И это я терпеть не могу ложь?