8.
Обсуждение было долгим и бурным, но в конце концов мне удалось отстоять свою идею. На её основе был разработан детальный план операции, который помимо прочего учитывал несколько вариантов ответных действий Реала. Экспертом по психологии противника, разумеется, выступил Ворон — я очень надеялся, что его представления о характере бывших соклановцев не слишком устарели. Наконец, всё было решено. Мы несколько раз проговорили с каждым из участников операции его роль и даже разок отрепетировали на местности предстоящее действо. Оставалось дождаться ночи. Ассасины, не занятые в караулах, мгновенно завалились спать. Я позавидовал их железной выдержке и пошёл к Фиа — просить наколдовать «снотворного». Уснуть самостоятельно в преддверии решающего боя было выше моих сил. Проснулся я резко, как от толчка. Солнце как раз коснулось кромки обрыва; последние лучи золотили листву деревьев над головой. С просторов степи, от темнеющего восточного горизонта, налетел прохладный ветерок. Ворон прислушался к нему и негромко сказал: — Ночью будет туман. Хорошо. Ассасины тихо переговаривались, проверяли оружие. Друзьями мы с ними, конечно, не стали, и даже до приятельских отношений было ещё далеко. Но разделяющая нас невидимая стена стала тоньше. Все понимали, что совсем скоро нам предстоит сражаться бок о бок и, может быть, спасать друг другу жизнь. Ждать оставалось ещё около часа. Кто-то из соклановцев торопливо жевал сухой паёк. К счастью, тёмные поделились с нами запасом еды — у них были с собой какие-то пресные, но невероятно питательные лепёшки. Мне кусок в горло не лез, но я заставил себя съесть одну. Ещё не хватало воевать голодным… Заняли позиции. Эльфы помогли нам замаскироваться так, что обнаружить засады уже с нескольких шагов было практически невозможно. Согласно плану мы рассредоточились, широким кольцом охватив ряды обелисков. К какому бы из них ни направились реаловцы — мы были готовы их встретить. Рядом со мной находились только Берхайм и один из ассасинов по имени Тегрос. Ворон был далеко, почти по другую сторону кольца. Закат отгорел, на плато опустились густые сумерки. Мне никак не удавалось привести организм в норму, мандраж не отпускал. Умом я понимал, что преимущество на нашей стороне, но руки продолжали мелко и противно трястись. Обратиться к бишопу за помощью было нельзя: любое заклинание напрочь демаскировало бы нас. Борясь с собственной физиологией, я едва не пропустил начало операции. Вдалеке, там, где на обрыв поднималась тропа, дважды мелькнул огонёк. Значит, передовой пост заметил лезущих наверх врагов и уронил на них заранее приготовленную пирамиду из камней. Конечно, мы не собирались оборонять плато как крепость: Расмус со своей виверной мог за известное время перетаскать наверх хоть весь клан. Цель этого на первый взгляд нелогичного действия была в другом: намекнуть реаловцам, что им здесь не рады. В дальнейшем мы собирались только усиливать у них это ощущение. С хлопаньем крыльев над обрывом взмыла чёрная тень. Я вжался в землю, молясь неведомо кому, чтобы маскировка оказалась достаточно надёжной. Виверна прошла над нами раз, другой… И вдруг с резким криком отвернула в сторону. Похоже, Расмус заметил след от Циклона. Всё время, пока остальные реаловцы выбирались на плато, он неотступно кружил над своим воинством. Я заметил блеск спиритшотов: некромант накрывал окрестности какой-то дрянью из своего арсенала, скорее всего — проклятием страха. Но мы предусмотрительно затаились достаточно далеко от прямого пути к обелискам. «Похоже, твой план работает. Они занервничали», — удовлетворённо сообщил Шамир в клановом чате. «Ты же знаешь, самое интересное впереди», — усмехнулся я. Теперь, когда противник был перед нами, мне стало гораздо спокойнее. Я осторожно извлёк из сумки подзорную трубу и присмотрелся к идущим реаловцам. Многие несли факелы или световые кристаллы, так что лица хорошо можно было разглядеть. На некоторых из них я увидел откровенный испуг, на других — равнодушие и тупую покорность судьбе. Лишь несколько человек выглядели по-настоящему опасными бойцами. «По-моему, они совсем подавлены. Я помню, как выглядели живущие во время испытаний, или когда мы пытались захватить Годдард. От них мало что осталось в моральном плане.» «Конечно, — с горечью ответил Ворон. — Именно поэтому я уговорил Дангара не убивать их. Без Расмуса они просто никто… Но не расслабляйтесь, действуем по плану.» Ощетинившись оружием, реаловцы без происшествий дотопали до библиотеки. Похоже, им было важно уложиться в определённое время, потому что полноценную разведку проводить не стали. Кто-то швырнул в тёмные проходы между обелисками несколько промиков, пара человек наскоро проверила ближайшие окрестности — и на этом всё. Встав у одной из колонн, живущие стали готовиться к ритуалу. Тем временем, как и обещал Ворон, вокруг начал сгущаться туман. Невесомые белые пряди поднялись над землёй, сделав бесполезным наблюдение с воздуха. Расмус, всё это время летавший неподалёку, угомонился и посадил виверну на вершину обелиска. Вдруг библиотека преобразилась: ряды символов на всех обелисках одновременно вспыхнули и замерцали зеленоватым светом. Я почти воочию увидел, как от них катится и заливает всё вокруг волна магии — девятый вал! Дыхание на мгновение сбилось, когда он прокатился через нас. Теперь всё пространство было заполнено хаотическими, беспокойными эманациями, похожими на бурные волны. «Талиэль, твой выход! Можно колдовать, за такими помехами никто ничего не заметит. Гони на них туман!» «Понял, начинаю.» Эльф действовал осторожно, так что движение тумана было почти незаметным. Но через пять минут обелиск и ярко освещённый круг, где стояли реаловцы, был замкнут в плотное белое кольцо. За ним заговорщиков поджидала темнота. Реаловцы закончили приготовления и затянули свой заунывный напев. Виверна на вершине обелиска беспокойно топталась, поворачиваясь то туда, то сюда. «Корран, пора, — донеслась до меня мысль Ворона. — Заряжай промик, работаешь сразу за мной. У тебя двадцать секунд.» Я толкнул Берхайма, и он живо развернул мой плащ как ширму — светящийся шар заклинания, несмотря на туман, нужно было спрятать от врагов. Холодный ночной воздух потёк со всех сторон, собираясь в маленькое опасное солнце. Я, как всегда, считал про себя секунды. На счёт «девятнадцать» в воздухе мелькнула серая тень и с сухим «кр-рах!» ударила виверну в основание крыла. Брызнули почти чёрные против света ошмётки, тварь издала не то визг, не то стон… Я выбросил вперёд руки с оружием, и пылающий диск, прочертив огненную полосу, довершил дело. Искалеченная виверна вместе с наездником рухнула с обелиска, беспорядочно молотя лапами и хвостом. Внизу всё смешалось — крик, вой, мечущиеся тени… Первая цель была достигнута: Реал остался без воздушной поддержки.9.
Пока наша тройка спешно меняла позицию, Тегрос неведомым образом связался со своими и показал мне четыре пальца. Это означало, что за время суматохи Ходящие-в-бездне успели выдернуть из толпы и обезвредить четверых реаловцев. Неплохо! Оставшиеся тем временем худо-бедно привели себя в порядок, добили дёргающуюся виверну и приготовились к обороне. Большую часть освещения они догадались погасить, так что мне стало почти ничего не видно. Зато тёмные эльфы почувствовали себя в родной стихии. Следующие минуты стали для реаловцев настоящим кошмаром в духе Стивена Кинга. Наползающие волны тумана, с которыми бесполезно воевать; мелькающие призраки и короткие сдавленные вопли, когда очередную жертву утаскивало в клубящуюся тьму. В тех, кто пробовал зажечь яркий свет, тут же летели пока не смертельные, но очень убедительные нюки. Мы с Вороном перемещались по кругу и обеспечивали ассасинам комфортную темноту, а реаловцам — атмосферу безысходного ужаса. Ответные выстрелы вслепую, понятно, цели не достигали. Наконец, Расмус опомнился после падения, собрал оставшихся людей в подобие строя и попытался пойти на прорыв. Я увидел, как серую мглу прорезал клинок чистого оранжевого пламени: Эмбер расчищала дорогу. По сторонам от этого коридора туман чернел и неприятно шевелился. Кажется, некромант сумел использовать его как основу для своего заклинания, и это действительно могло осложнить нам жизнь. Я увидел, как кто-то из ассасинов попал в мерзкую субстанцию, задёргался и повис безжизненным кулём. Реаловцы бегом бросились по проходу в сторону обрыва. — Сдавайтесь! — крикнул Ворон. — Всем, кроме Расмуса, обещаю жизнь! Ответом был беспорядочный град стрел и заклинаний. «Корран, сожги эту дрянь. Тогда тёмные навалятся на них с флангов. Я контролирую Расмуса, давай.» Но не успел я начать истребление хищного тумана, как одна из бегущих фигур вдруг развернулась и прицельно выстрелила промиком прямо в меня. Я едва успел отбить заклинание. — Я же обещала, что мы ещё встретимся, — зло улыбаясь, сказала Эмбер и пошла мне навстречу. — Пора закончить наш спор. — Брось оружие, потом поболтаем, — я тоже взял её на прицел. — Реалу всё равно уже крышка. Перед соркой вспыхнули огненные шары. Два, четыре, восемь… — Дура! — заорал я, бросаясь на землю. Над головой прошелестела раскалённо-оранжевая смерть, позади громыхнул каскад разрывов. Я по-настоящему разозлился. Девчонка решила поиграть в героя, прикрыть отступление? Глупо! Самоубийственно! Но, зараза, работает! Пока она здесь, ассасины не смогут добраться до убегающих реаловцев. И у тех будет шанс уйти. Короткая перестрелка не привела ни к чему. Огненные диски взрывались, встречаясь друг с другом, или уходили в сторону. В нескольких местах загорелась трава, подсвечивая туман тревожным красноватым заревом. Отправляя в цель очередной промик, я вдруг понял, что Эмбер не отвечает тем же. Вспышка взрыва на миг скрыла её, но сбить каст не смогла. Не обращая внимания на тлеющую робу, девушка завершила своё заклинание — и я провалился в пекло. Впервые Файр Вортекс в версии «для живущих» применяли по мне самому. Аутодафе с помощью ракетного двигателя — вот на что это было похоже. Вихрь ревущего пламени ослепил, рванул всё тело нестерпимой болью… И когда я почувствовал, что буквально растворяюсь в нём, перестаю существовать — это стало спасением. –…Ты дорос до звания архимага, а до сих пор не понимаешь, какие силы способен призывать. Маг должен оставаться повелителем своей стихии, а не рабом её безликой мощи! Спасибо, Ворон. Ты хорошо объяснил тогда, что значит повелевать стихией. Ведь проще всего делать это, став её частью. Забыв на время о своей человеческой сущности, я слился с вихрем. Руки-протуберанцы, голова — крохотная звезда. Мы, сорки, плоть от плоти огня! Я рассмеялся фонтаном искр и шагнул к Эмбер. — Идём со мной, сестра! На её лице отразился ужас, смешанный с благоговением, девушка замотала головой и на негнущихся ногах сделала шаг назад… Прямо навстречу возникающему из дымной тьмы силуэту и тусклому блику на острие его клинка. — Нет! — крикнул я. Уже рассыпаясь на части, взрываясь подобно вулканической бомбе, успел увидеть, как Тегрос в последний момент разворачивает летящий в затылок Эмбер кинжал рукоятью вперёд. И стало темно. Способность видеть вернулась почти сразу, но это было совсем другое зрение. Я будто парил над полем боя, обретя к тому же способность проницать взглядом темноту и туман. Сознание работало чётко и ясно, я хорошо помнил всё, что случилось — разве что не испытывал по этому поводу никаких эмоций. Над моим человеческим телом уже хлопотал Берхайм, и я откуда-то знал, что всё будет хорошо. Как и в прошлый раз, он сумеет вытащить меня обратно. Гораздо интереснее было то, что происходило поодаль от места нашей схватки. Реаловцы под предводительством Расмуса выбежали наконец за пределы туманного кольца — но и лишились прикрытия, которое давало заклинание некроманта. Ходящие-в-бездне набросились на них с обеих сторон. Какие-то секунды внизу кипел открытый бой: ассасины и заговорщики сошлись лицом к лицу. Реаловцев осталось в строю всего около десятка, но сладить с ними оказалось непросто. Люди, потерявшие все жизненные ориентиры, дрались с упорством обречённых — потому что больше им не оставалось ничего. Стоило образоваться крохотной паузе в бою, как трое из оставшихся магов Реала протянули к Расмусу шнуры магических «зарядок». Во второй раз за день здесь творилась высшая магия — но на этот раз страшная, чёрная, идущая из самой преисподней. Наши успели в последний момент: Ворон с несколькими соклановцами появился откуда-то сбоку и врезал некроманту от всей души. Тот мгновенно переключился на оборону, но, главное, каст Геенны был сорван. А Ворон не давал врагу передышки, разразившись целой серией прицельных нюков. Похоже, эту атаку он готовил очень давно. Расмуса отшвырнуло и потащило назад — его защита пока держалась, но противостоять напору он уже не мог. Ассасины с боевым кличем ринулись вперёд, на оставшихся противников — и тогда Расмус побежал! Кое-как отмахиваясь на ходу от настигающих его ударов Ворона, он достиг кромки обрыва и бросился вниз. Мелькнула белая вспышка мгновенного телепорта. Последние ещё стоящие на ногах реаловцы, оказавшись в кольце, побросали оружие на землю. Тёмные быстро скрутили их. Бой был закончен, как и история Реала. Клан живущих, обернувшийся против своего создателя, перестал существовать.10.
Очнулся я уже поздним утром. Рядом сидел Рамиро и меланхолично чистил меч. Обнаружив, что я открыл глаза, танк прервал своё занятие и улыбнулся: — С возвращением! Как себя чувствуешь? — Да вроде живой… — я прислушался к себе, убедился, что действительно всё в порядке, и встал. Мы по-прежнему находились на плато, в лагере ассасинов. Трое из них сидели неподалёку вокруг костра, похоже, готовили какую-то пищу. Дым поднимался высоко вверх и таял в безоблачном небе. Ещё выше, едва заметный на фоне синевы, парил коршун. — А где наши? Расскажи, чем вчера закончилось, — попросил я. — Меня Берхайм откачивал, да? — Ты ему теперь должен, — хмыкнул Рамиро. — Две бутылки орочьего пойла, по одной за спасение. — Это он так сказал? — Угу. Крайне корыстный тип, — сокрушённо покачал головой тёмный. Мы рассмеялись. Кажется, жизнь постепенно начинала входить в какую-то более мирную колею. По крайней мере, я был рад спокойному общению. — Ну, а чем закончилось — пойдём, покажу. Кстати, Ворон тебя хвалил перед всеми. Если б не твой план, говорит, потери были бы куда больше. — Потери?.. — я резко остановился. — Кто? — Наши все живы, — успокоил Рамиро. — Из ассасинов погибли трое, ещё несколько легко ранены. По-моему, это далеко не худший результат для такого побоища. — А реаловцы? — Большинство удалось захватить, но у них тоже трое или четверо… Сопротивлялись до конца, Дангар не стал рисковать своими людьми ради них. — Да, конечно… И где пленные? — Мы почти пришли. Кстати, там куча трофейного оружия и прочий эквип. Даже точёная арка есть, Шамир сказал отдать тебе. — Спасибо, но останусь со своей. Это подарок от Лайны. — Понимаю, — помолчав, сказал Рамиро. — Нам сюда. За полуразрушенной стеной перед нами открылось довольно мрачное зрелище. Около тридцати человек, связанные по рукам и ногам тонкими верёвками, валялись на земле. Кто-то сумел сесть и привалиться к стене, остальные напоминали рыб, выброшенных на берег. Вокруг неподвижными изваяниями застыли несколько ассасинов. — Зачем так жёстко?.. — вырвалось у меня. Один из тёмных — видимо, старший — поднял глаза и медленно пояснил: — Пусть эти глупцы благодарят вашего лидера, пока у них не отвалятся языки. По его просьбе мы сохранили им жизнь. Заговорщики предстанут перед судом Совета тетрархов. Но до тех пор — они наши пленники, и обращаться с ними будут так, как они того заслуживают. У меня вдруг пересохло в горле. Я отчётливо понял, какая участь ждала бы уцелевших реаловцев, попади они в руки Ходящим-в-бездне при других обстоятельствах. Если слухи о нравах тёмных эльфов были верны, то живые быстро позавидовали бы мёртвым. Ассасин, увидев моё изменившееся лицо, усмехнулся и добавил: — Они не стоят твоей жалости, сорцерер. — Как вы доставите их к себе? — мне с трудом, но удалось заставить голос звучать ровно. Тёмный пожал плечами: — Это не моё дело. Если хочешь, спроси Дангара. Рамиро потянул меня за плечо: — Тут больше смотреть не на что, пойдём. — Подожди, — я сбросил его руку. — Хочу поговорить с Эмбер. — Говори, — кивнул ассасин, в его глазах мелькнула тень интереса. — Только так, чтобы я слышал. Я почувствовал глухое раздражение, но лезть в бутылку не стал. Наверняка у него приказ командира, а если и простое любопытство — какая разница… Перешагивая через чьи-то ноги, я подошёл туда, где виднелась знакомая огненно-рыжая шевелюра. Девушка лежала на боку, спиной ко мне, скорчившись в позе эмбриона. Даже сквозь волосы была заметна крупная шишка от удара; красивая дорогая мантия перепачкана землёй и местами опалена. Я присел рядом на корточки, хотя не слишком представлял, с чего начать. — Эй… Ты в сознании? — дурацкий вопрос, но лучше убедиться. Эмбер долго молчала, наконец, с трудом повернула голову. — Пришёл… посмеяться? — Какой уж тут смех… Вам воды хоть дают? — Раньше времени не сдохнут! — зло рассмеялся один из охранников. Я резко повернулся к нему. — Помолчи! Не думал, что придётся напоминать такие вещи, но вчера вы сражались не одни. Так что это и мои пленники тоже. Прояви хоть немного уважения. Тёмный собрался было вскочить, но сосед удержал его за руку. — Во имя Шилен, оставь их в покое. Пусть говорят, — по голосу я узнал Тегроса. Больше не обращая на них внимания, снова посмотрел на Эмбер. — Хочу спросить об одном. Ты хоть теперь понимаешь, что зря связалась с Расмусом? Что была тогда неправа? — Ты победил, мы проиграли, — вяло отозвалась она. — О чём ещё говорить? — Не знаю, Эмбер. Мне почему-то всегда казалось, что ты нормальнее большинства реаловцев. Что с тобой есть смысл разговаривать. — Ворон предал свой клан. Расмус пытался его возродить. Дать нам, живущим, новую цель… — Цель — служить Хардину? — перебил я. — И в конце концов повторить ошибки гигантов, уничтожить цивилизацию? Вы об этом вообще задумывались? Сорка прерывисто вздохнула и не ответила. Я сделал ещё одну попытку: — Помнишь, ты не верила, что отсюда можно вернуться? Так вот, я уже делал это. И сейчас отшельник ищет способ вернуть всех. Всех живущих, понимаешь? — Возможно, вам повезёт, — она повела плечами. — Но для нас уже слишком поздно. И так понятно, какой приговор вынесет этот их суд… Лучше б убили сразу. — Умереть всегда успеешь, — сказал я и поднялся на ноги. — Попрошу Берхайма к тебе подойти. Шишка выглядит неважно. — Почему ты мне помогаешь? — спросила Эмбер. — Я ведь правда убить тебя хотела, доказать, что сильнее. Глупо, конечно… Так скажи, почему? Или всё-таки нравлюсь? Я пожал плечами. — Наверно, профессиональная солидарность. В этом мире слишком много некров, чтобы позволять соркам оставаться врагами… До встречи.