Месть Потомков

На площадке перед лифтом, ведущим на нижние уровни Марс-сити, было весьма шумно. Командир первого взвода, крепкий мужчина средних лет, руководил возведением баррикады перед заваренными дверьми лифта. Морпехи выносили из лобби все, что можно было поднять или отодрать с пола – столы, кресла, шкафчики – и сваливали все в кучу. Куча росла, обильно пополняясь – со складов принесли тяжелые ящики со слесарным инструментом, трубами и обрезками металла, а также мешки с песком и цементом. Солдатам помогал ремонтник, что-то отвинчивая, что-то приваривая и время от времени поругиваясь. Взводный мрачно наблюдал за работой своих ребят. Его не могли не беспокоить активные попытки кого-то внизу вызвать лифт. Механизм не отвечал на запросы по той простой причине, что его двери были повреждены, но там, в подземельях явно были настроены решительно. - Блядь! – один из солдат с грохотом выронил из рук трубу, что пытался присоединить к баррикаде так, чтобы она легла половчее и не свалилась на пол. Парень отшатнулся, его лицо посерело от ужаса. Товарищи подошли к нему, узнать, в чем дело, и тут же сами переменились в лице. Один из них взволнованно позвал командира. Взводный перепрыгнул через перила небольшой лестницы в десять ступенек, быстро спустившись к заграждению. Десант расступился, открывая командиру обзор на этажерку, между полок которой мигало лифтовое табло, обычно отображающее информацию об этаже и общей работоспособности лифта, а также о наличии или отсутствии доступа в зону. После того, как лифт был заварен, табло светилось красным, отображая статус «неисправность». Однако теперь эта надпись исчезла, оставив лишь алый фон, сквозь который проступало какое-то полупрозрачное изображение, быстро исчезая и снова появляясь. Взводный прищурился. - Что это за херня? - Сэр, там… Там что-то странное, - пробормотал солдат, обнаруживший изменения в табло. - Это я и без тебя вижу. Там что, лицо какое-то? Не пойму… Он оборвался на полуслове. Глаза взводного расширились, на лице выступили крупные капли пота. Командир неожиданно оттолкнул морпехов от баррикады и поднял с пола трубу. Обхватив ее обеими руками, взводный сильно ударил между полок этажерки, метя в табло. Стекло хрупнуло и покрылось трещинами, табло вспыхнуло, но не погасло, напротив, его свечение словно усилилось. Между трещин показались красные капли. Быстро набухая, они потекли вниз тонкими струйками. А спустя мгновение откуда-то снизу раздался глухой удар. - Уходим, - пробормотал взводный, попятившись и роняя трубу. – Всем покинуть помещение! Военные и ремонтник бегом поднялись по лестнице и покинули площадку под серию непрекращающихся глухих ударов. Взводный грубо схватил ремонтника за плечо и приказал ему перерезать крепления у верхних ступеней. Штатский крепко выругался, но работу свою сделал. Плазменный резак затрещал, и лестница рухнула вниз. - Хрен-то это их остановит, - ремонтник утер пот и покинул площадку. - Заварить дверь, - скомандовал ему взводный и поднял рацию. – Штаб, на связи командир первого взвода Хаст. Штаб, ответьте! - Господи Иисусе! – воскликнул Финнеас Маккормик, увидев на полу коридора перед серверной окровавленный труп десантника с развороченной грудной клеткой. – Что здесь произошло… - К делу, - перебил его Кунц. Инженер-робототехник, пыхтя и отдуваясь - по вызову спешил со всех ног – нес в подмышках два компактно сложенных робота-ремонтника, внешне напоминавших две продолговатых кастрюльки на четырех механических ножках. Под хмурым взглядом капрала, он заботливо и бережно установил на полу своих подопечных, убедился, что они держат равновесие и не заваливаются набок, и только после этого полез в свой КПК – запустить программу активации. Пиликнув, оба робота включились, ознаменовав свое пробуждение нежным бархатным шкворчанием, и заперебирали тонкими ножками, легонько цокая по полу. - Согласно вашему приказу, сэр, - неуверенно начал инженер. – Роботы-ремонтники прибыли… - Вон там, - капрал указал на черный обугленный проход в серверную. – Сидит тварь, которую не берут ни огонь, ни плазма, ни пули. А у твоих гавриков есть лазерные резаки и прорезиненные ноги. Значит, они пройдут туда, куда мы не сможем, и атакуют эту паскуду. Финнеас разинул рот от удивления. В чувство его привел хриплый кашель раненого солдата – он сидел на полу, облокотившись спиной на стену, и обеими руками закрывал лицо. Между пальцев его капала кровь. - А не нужно его отправить к Мэдиссон? – робко спросил Маккормик. - Нужно. Начинай, черт тебя дери! Забормотав извинения, Финнеас склонился над КПК и принялся быстро набирать команды. Оба робота качнулись и засеменили вперед. Остановившись перед порогом, за которым плескалась вода, они удивленно зажурчали, словно переговариваясь, приподняли тонкие ножки по одной, и осторожно шагнули в темноту. Оголенные провода в воде, все еще остававшиеся под напряжением, не наносили им ущерба – эти роботы были созданы для проведения ремонта, как в обычных, так и тяжелых условиях, и использовались не только в космическом флоте, но и подводном. - Вот только они не предназначены для убийства… - покачал головой Маккормик. – У них нет такого понятия, как цель, которую необходимо атаковать, это не охранная система… Капрал приказал двоим десантникам держать дверной проем на мушке, а сам встал подле инженера, заглядывая ему в КПК. На небольшой дисплей, поделенный надвое, передавалась информация с камер на «лбах» роботов. Ремонтники, войдя в темноту, перевели их на ночной режим, отчего дисплей переливался зелеными красками. - Что-нибудь видите? – спросил Финнеас. – Как выглядит этот… это… - Вот оно! – воскликнул капрал, когда камера одного из роботов поймала блеск многочисленных глаз. - Вас понял, - Финнеас пробежался толстыми, но ловкими пальцами по экрану. – Отметил цель, как неисправность. Сейчас они начнут ее «чинить». В подтверждение его слов из серверной донесся истошный, нечеловеческий вой. Десантники вздрогнули и приготовились к бою. Капрал впился глазами в дисплей КПК Маккормика. Изображение мелькало, сливаясь в мельтешение зеленых размытых пятен, роботы перебрасывались журчанием, пытаясь добраться до своей цели и недоумевая, отчего она движется и пытается укрыться. Как и предполагал Кунц, лазерные резаки без особых сложностей кромсали обгоревшую твердую плоть чудовища, принося ему, судя по воплям, невыносимые страдания. Оно хаотично металось по помещению, роняя ящики и терминалы. - Почему ты не атакуешь, сволочь? – пробормотал Дин. – Ведь эта парочка тебе на два удара… - Что?! – возмутился инженер. – Я бы хотел их сохранить… - А я хотел бы сохранить вот его! – Кунц рявкнул, указывая на труп сослуживца. Вернее, на то место, где он должен был находиться. Окровавленная груда проводов и кабелей была пуста. Раненый в лицо десантник, выйдя из транса, замахал руками и выдал предупредительный хрип. В тот же момент в шею Финнеасу впились зубы мертвеца. Инженер замер, ошеломленный настолько, что впал в ступор. Зато капрал среагировал, как подобает тренированному бойцу. Он схватил обеими руками лицо ожившего покойника, впился пальцами в его губы и принялся разжимать ему челюсти, освобождая инженера. За его спиной зашелестели плазмометы – в коридор, спасаясь от нещадно атаковавших его ремонтников, вывалился Хоупер. Он был полностью слеп – вместо глаз на его руках красовались распухшие, залитые белесой жидкостью, похожей на гной, рытвины-глазницы. Получив несколько шаров плазмы в грудь от одного морпеха, и прикладом в голову от второго, он покачнулся, попятился, и запнулся о порог. С жутким грохотом его туша свалилась на спину, подняв целый сноп брызг. Он брыкался и молотил руками по воде, пытаясь подняться, но тут его настигли роботы-ремонтники. Дружелюбно журча, они склонились над ним и принялись кромсать его на куски. - Отставить стрельбу! – крикнул десанту капрал, оттаскивая зомби от инженера-робототехника. – Оставьте его роботам! Военные кинулись на помощь командиру. Их мертвый товарищ был слишком резв и силен не только для покойника, но и живого человека, но втроем они смогли его скрутить. Капрал засунул ему в зубы толстый кабель и перетянул его на затылке ожившего, фиксируя его челюсти, неистово клацавшие в попытке кого-нибудь укусить. Кабель покрылся обильной слюной. Военные отшвырнули восставшего мертвеца в угол и пристрелили. Плазма сожгла ему всю голову, и обмякшее тело сползло по стене, оставляя на ней темные разводы, дернулось еще пару раз и затихло. Капрал кинулся к Маккормику. Инженер тяжело дышал и обливался потом, руками прикрывая кровоточащую шею. - Дайте взгляну, - Кунц грубо оттолкнул его руки и осмотрел рану. – Укусил неглубоко, жить будете. Он оборвал часть рукава от халата Маккормика, сложил ткань несколько раз и приложил к шее инженера. - Прижмите. Кровь скоро остановится. - Спасибо, - пролепетал Финнеас, немного приходя в себя. – Простите, капрал, я же не боец, я… Кунц отмахнулся и поспешил к серверной. У дверного проема роботы сложили ножки, и присели на пол, перейдя в режим отдыха. Изрубленное на мелкие куски тело монстра, бывшего когда-то Эдвардом Хоупером, дотлевало в воде, распадаясь на тлеющие искорки. Ремонтники свою работу выполнили на ура. Капрал набрал полный рот слюны и смачно харкнул на то, что осталось от предателя. - Гори в Аду, мразь. Десант поднял на руки дважды мертвое тело товарища и направился обратно в штаб. Маккормик, морщась и пачкая кровью дисплей, отчего ему приходилось дважды протирать его локтем, вывел роботов из спящего режима. Приказав им следовать за собой, он кинулся со всех ног догонять военных. Около штаба было шумно. Четвертый взвод и остатки «Пилигрима», охранявшие военную зону и подступы к штабу, оживленно переговаривались. Капрал расспросил, где сейчас находится доктор Мэдиссон, но оказалось, что юркий врач не стоит на одном месте. Тогда он вызвал ее по рации, приказав вернуться в лазарет. Сопровождавшим его солдатам дал команду отправиться туда же вместе с раненым и трупом и дожидаться доктора. Сам же быстрым шагом вошел в штаб. - Срочное донесение от командира первого взвода, сэр! – вскочил один из связных. – У спуска на подземный уровень замечена активная деятельность. Похоже, они пробиваются в шахту лифта! - Понял, - капрал поднял к губам рацию. – Маккормик, отправьте четырех боевых роботов в главный холл и еще четверых – к лифту на монорельс. - Эмм, хорошо, - озадаченно произнес за его спиной инженер. Кунц обернулся. - А, вот вы где. Отлично. Скоро подойдет доктор Мэдиссон. Как вернетесь из лазарета – займете здесь свое место. Необходимо перевести турели в ручной режим и активировать их через удаленный доступ. Взглянув на побелевшее лицо Финнеаса, он добавил: - Мы не можем полагаться на автоматическую защиту этих пушек, но их огневая поддержка штабу пригодится. Вам придется использовать вручную одновременно все шесть турелей. - Милый… Петрелли вздрогнул, когда из обесточенного, мертвого терминала связи раздался хрипловатый женский голос. Он был слегка приглушен помехами, но коммандер-сержант его узнал. Разбитые полные губы скривились. - Милый… Петрелли был заперт в одном из кабинетов нижнего этажа Администрации. Так распорядился капрал Кунц, не желая держать арестованного в штабе десанта. Так как кабинеты были полностью эвакуированы, кроме коммандер-сержанта на обоих этажах больше никого не было. Первое время тишина и ярость сводили его с ума. Военный даже забыл про разбитое в кровь лицо и руку, которую ему вывихнули постовые штаба при аресте. В одном из шкафчиков Петрелли нашел сигареты и это его слегка успокоило. Теперь он смолил одну за другой, наполняя крохотный кабинет сизоватым дымом. Это ввергало его в тупую апатию. Ему хотелось спать. - Дороти, какого хрена ты здесь делаешь? – он почесал разбитую голову. – Тебе же грабитель снес полбашки из дробовика три года назад. - Разве я могла бросить тебя, милый? – неработающие динамики снова зашелестели приятным контральто его покойной жены. Петрелли смачно харкнул в мусорное ведро. Мимо. Его это не расстроило. - Еще как могла, Дот. Ты же, ебливая сука, изменяла мне даже с газонокосильщиком, пока я хребтину гнул на космофлоте. А когда я возвращался домой, весь район надрывал животы с мужа-оленя, чьи рога так разрослись, что брили жопы ангелам на небесах. Динамики продолжали шуршать, но голос умолк. Петрелли глубоко затянулся и затушил окурок об идеально чистую металлическую столешницу. Какой бы вонючий клерк здесь ни копошился раньше, чем бы он там ни занимался – когда вернется, ему придется первым делом выдраить свой кабинет. Коммандер-сержант мстительно усмехнулся. А не помочиться ли ему в мусорное ведро? Подсохшая корка на разбитой губе лопнула и увлажнилась красным. - Они все знали, милый… - вновь проворковал женский голос. – Они смотрели на тебя, они молчали, но продолжали смеяться внутри. Всегда. - Всегда… - пробормотал Петрелли, вытаскивая из пачки новую сигарету. - На улицах. В магазинах. На космофлоте. Они знали, что пока ты не смотришь, я раздвигаю ноги перед каждым. Когда ты праздновал свой День Рождения в кругу сослуживцев на Марсе, я трахалась с твоим отцом. Как так вышло, что его хер больше твоего? - Заткнись, Дот, - руки Петрелли дрожали, но сам он, как ни странно, чувствовал себя весьма спокойным. Пальцы чиркнули зажигалкой и поднесли мерцающий крохотный огонек к лицу. На мгновение мужчине показалось, что в пламени он видит странное движение. Но когда он моргнул, видение исчезло. – Просто завали хлебало. - Они знали это, но продолжали пить с тобой, поднимать бокалы в твою честь, лишь потому, что ты наполнил их хорошим пойлом, которое они не могут себе позволить сами… Но они ЗНАЛИ… Клубы сизого дыма плыли по кабинету вальяжными струями, перемешиваясь в причудливые фигуры. Тусклый свет настольной лампы несколько раз мигнул. Петрелли в этот момент казалось, что он не просто единственный человек в Администрации. Он – единственный на всем Марсе. - Те еще мрази, - затянувшись, выплюнул он вместе с дымом. – Я это знаю и без тебя, Дот. - Ты всю свою жизнь был ничтожеством, милый. Твои однокурсники занимали высокие посты, а ты… Ты просто пропускал все возможности мимо себя. Поэтому я трахалась со всеми, но только не с тобой. Но теперь, теперь я здесь. Теперь я с ТОБОЙ. - Хера с два, Дот, - новый щелчок зажигалки осветил его лицо в полумраке кабинета. Лампа отчаянно замигала и потухла, но Петрелли не обратил на это никакого внимания. Его глаза сощурились, пытаясь разглядеть мельтешение размытых фигур в пламени. Зажигалка нагрелась и обожгла ему руки. Коммандер-сержант выругался и уронил зажигалку на стол. Потом он раздраженно повернулся к терминалу связи. Апатичное спокойствие начало его понемногу отпускать. - Хера с два, - повторил он, брызнув покрасневшей слюной. – Тебя здесь нет, ты мертва и горишь в Аду, старая, гниющая шлюха! Голос в динамиках хрипло рассмеялся. Потрескивание и фоновые шумы стали громче. Петрелли поднял зажигалку и снова попытался прикурить. Но щелкнув ею несколько раз, так и не добыл огонь. Передвинул маленький рычажок на ней. Чиркнул снова. - Все верно, милый, я в Аду. И знаешь, я тут неплохо провожу время… Пламя, вырвавшееся из зажигалки, опалило ему брови и ресницы. В огне он, наконец, разглядел обнаженную фигуру своей Дороти, которая извивалась в экстазе в объятиях нескольких темных уродливых тварей, неистово насилующих ее. Военный вскрикнул и отшвырнул от себя зажигалку и сигарету. Тяжело дыша, он попятился назад, врезался нижней частью спины в стул и почувствовал, как металлическая спинка прошлась его по почкам. Задохнувшись от острой боли, коммандер-сержант рухнул на колени. А динамики продолжали громко хохотать. В этом леденящем, злом смехе слышалось торжество. - И даже здесь мне лучше, чем с тобой. Ни одна женщина никогда не воспринимала тебя, как мужчину. Ты поэтому попросился о переводе на Марс? Потому что здесь нет женщин? Но ты снова облажался. Петрелли, коротко охая от боли, пытался подняться на ноги. Он оперся на кресло, но оно предательски скрипнуло колесиками по полу и отъехало в сторону. Мужчина потерял равновесие и растянулся на полу. Кафель приятно холодил разбитое лицо. - Да, ты облажался, милый. Здесь есть женщины. И под началом одной тебе пришлось служить. Прислуживать. Унижаться. Ты столько раз мечтал схватить ее за волосы, чтобы скальп затрещал, и поиметь в задницу, верно? От боли и унижения, от бессилия Петрелли заплакал. Злые слезы текли по его лицу, смешиваясь с кровью. А голос продолжал щебетать, отдаваясь в мозгу горячим эхом, и усилившийся фоновый шум теперь представлял собой не простое шуршание помех. Предсмертные крики и стоны – вот чем была эта какофония, не заглушающая, как ни странно, голос, а лишь усиливающая его. - Но это она тебя поимела. Поимела по полной программе. И все это ЗНАЮТ. И когда ты выйдешь отсюда, они до конца твоей жизни будут смеяться над тобой. Только уже не станут прятаться за твоей спиной. Они будут ржать тебе прямо в лицо! Прямо в лицо! Петрелли обхватил голову руками. Ему казалось, что она наполнена целым роем пчел, которые не только жалят его мозг под черепной коробкой, но еще и гудят, жужжат, так невыносимо, такими яркими вспышками, ярче сотни, нет, тысячи солнц. Крики и стоны старых, неработающих динамиков острыми бурами вкручивались ему в голову, заполняя каждую клеточку мозга, — некуда укрыться! - Нет! Не будут! – надрывно закричал он. Окровавленные пальцы разжались и сжались на искусственном покрытии пола, оставив размазанные следы. - Конечно, не будут, милый, - оглушающий хор, словно из самой преисподней, внезапно смолк. Петрелли дернулся, не веря своему счастью. Он поднял голову, разлепил залитые кровью веки и посмотрел на терминал связи. - Конечно, не будут, - повторил голос. В нем исчезли издевательские злые нотки, сменившись на мягкие и ласковые. – Ведь ты не дашь им смеяться. Ты заткнешь эти поганые глотки, верно? - Заткну, - прошептал мужчина, чувствуя невероятное облегчение и нарастающее спокойствие, что вновь возвращалось к нему. Он медленно поднялся с пола. – Я заставлю их сожрать свой собственный смех, буду запихивать его им, пока они не подавятся и не подохнут. Заплатят мне за все, сучьи выродки… Заплатят… Взгляд его упал на дверь, ведущую из кабинета. Заперто. Петрелли пошарил по карманам. Пусто – его КПК отобрали при аресте. Кабинет, как и многие на этаже, помимо двери имел еще широкое застекленное окно – типовое помещение. Коммандер-сержант не знал, является ли оно пуленепробиваемым, но собирался это проверить. Он схватил в руки стул, о который недавно споткнулся, и с ненавистью сжал его. Больше никакой боли. Хрясь. Стекло покрылось сетью трещин. Никакого унижения. Хрясь. В окне образовалась небольшая дыра, от нее на пол посыпались мелкие осколки. Никакого бессилия. Хрясь. Из оконной рамы выпали наружу в коридор три крупных куска стекла. Не обращая внимания на острые осколки, торчащие сбоку и снизу рамы, Петрелли пролез сквозь дыру, оставив на ее краях часть щеки. Под каблуком тяжелого военного сапога хрупнуло битое стекло. Покачиваясь, он прошел мимо комнаты отдыха, даже не взглянув на приветливо попискивающий автомат с газировкой. Он не чувствовал ни голода, ни жажды, ни боли, ни усталости. Все, что сейчас играло в нем, в каждой частичке его естества – это холодная, до невозможности спокойная ненависть. Динамики с голосом Дот, которую жарили в Аду черти, остался позади. Но Петрелли больше не был одинок. В его голове шелестел чей-то другой шепот, шепот тысячи голосов, которые бережно направляли его, чтобы он не сбился с пути. И он шел, шаркая ногами, по небрежно разбросанным второпях документам на бумажных носителях. Шел по тропе жизни. Тропе ненависти. Табло лифта, ведущего на верхние этажи, было мертвенно-темно. Обесточен. Узкая лестница - до потолка завалена тяжелой мебелью. Но Петрелли это не остановило. Военный просунул пальцы в зазор между створками и потянул в стороны. Он кряхтел, сбивая пальцы в кровь и пачкая ею серый металл, но в итоге добился своего – двери подались в разные стороны, пропуская Петрелли в темную кабинку. Свет не горел. Когда мужчина зашел в лифт, двери за ним захлопнулись, погружая его в непросветную тьму. И тут голоса в его голове стали отчетливее и громче. Петрелли понял – с ним говорит сам Марс. Красная планета, чьи песчаные бури непрерывно завывали за стенами базы, шептала ему тысячами голосов на тысячах языках, древних и неизвестных, но он понимал каждое слово. И Марс сказал ему – наверх. Пальцы военного нащупали над головой люк. В два толчка он открылся. Подтянувшись на руках, коммандер-сержант вылез в шахту и, нащупав руками лестницу, принялся подниматься наверх. Он ничего не видел, но за него видел Марс, и этого было достаточно. Лестница кончилась, и мужчина уперся лбом в холодные, как сердце его мертвой жены, двери лифта. Но он не позволит этой суке остановить его. Он ее поимеет. Он поимеет весь мир. Со скрипом створки лифта разъехались, и Петрелли вывалился на второй этаж кабинетов Администрации. Холл, как и ожидалось, был пуст. Лишь над головой заработал позабытый кем-то монитор, проигрывая приветственный видеоролик. Военный поднял со стола ресепшена кружку и швырнул в монитор. Дисплей разбился, заискрил, и голос диктора, изменившись до адского завывания, навеки затих. Пройдя налево, мужчина завернул в коридоры, ведущие к комплексу Альфа. Поплутав немного по ним, он вышел к огромным шлюзовым дверям, соединяющим два комплекса. Светящееся красным табло показывало, что и внутренний и внешний шлюзы заперты и запаролены. Израненные окровавленные пальцы легли на табло. « Пароль неверен. В доступе отказано». Петрелли не знал кода доступа. Не он запирал эти двери. Не было у него ни навыков взлома, ни силы, способной сломать шлюз. Коммандер-сержант не расстроился. Он никуда не торопился. Пальцы снова легли на панель.