Никогда не увязывайтесь за подозрительными личностями!

— Гони фунт, Райли, все было честно! — Ничего подобного! Ты жульничала, абсолютно точно жульничала! Там было два человека, два! — Ну и, скажи на милость, как? Ты собственноручно загнул правый верхний уголок, откуда я могла знать, что придумает твоя дурная голова? Как тебя вообще приняли в школу, если ты и до трех считать не умеешь? Теперь либо ты по приезде в Хоуфорт отдаешь мне деньги, либо… — Либо что? — Либо мисс Берт узнает, кто наливал ей каждый месяц смолу в чернильницу. — Ты и правда думаешь, что она поверит тебе, Лейн? — усмехнулся парень, поправив челку, которая во время перепалки лезла в глаза. — А разве я говорила, что она узнает об инциденте от меня? С этими словами Пенни выхватила из рук красного от злости парня карточку и победоносно прошествовала к началу второго вагона, где остались стоять ее вещи, когда она зацепилась языками с противным одноклассником. Дойдя до чемодана, она, предварительно поправив ужасно колющуюся твидовую юбку в клетку, уселась на него и украдкой посмотрела на фотографию, которую стащила у Мэгс за день до начала учебного года. Вещь была довольно занятной: на первый взгляд с нее на Пенни смотрели невысокая веселая женщина в платье в горошек и угрюмый мужчина в черном костюме с повязкой на левой руке, однако, стоило посмотреть на фотографию чуть больше нескольких секунд, как из-за спины мужчины выглядывала маленькая девочка, которую он брал на руки и которой потом показывал кивком головы на следящую за ними камеру. Карточка абсолютно не была похожа на те, что менялись в зависимости от угла зрения, которые в раннем детстве показывал Пенни отец. Она была намного тоньше, со множеством изгибов, и люди на ней не просто меняли положение, а по-настоящему двигались. Этот факт и делал ее столь необычным, а теперь еще и прибыльным предметом. Девочка довольно усмехнулась, ей доставляла удовольствие не столько возможность заработать, тем более фунта она, скорее всего, не дождется (родителям запрещали давать ученикам карманные деньги), сколько осознание того, что на протяжении часа, пока они будут добираться до школы, в соседнем вагоне будет ехать Райли, не дававший ей прохода прошлые два года, и трястись от страха. Триумф над одноклассником заметно поднял ее настроение, которое с утра было прескверным, ведь грядущий учебный год не сулил ничего хорошего. Новая руководительница класса, в котором училась Пенни, была той, кто в прошлом семестре настаивал на немедленном отчислении девочки по причине «просто чудовищного поведения и пренебрежения школьными правилами», курс ненавистной ботаники продлили до декабря, в ее с подругой комнату подселили новую девочку, а сама подруга, скорее, просто хорошая знакомая, слегла с ветрянкой на неопределенный срок. Мысли о первых учебных днях вызывали только глубокие вздохи. Да, высшая школа Хоуфорт, которую отыскал два года назад отец, была явно не той, где собирался летать на метле мальчик со светлыми волосами, странное имя которого затерялось в памяти Пенни. С такими тяжелыми мыслями девочка сидела на чемодане в ожидании момента, когда же их все-таки начнут пускать в поезд, который уже полчаса стоял у платформы номер десять. С каждой минутой ей все меньше и меньше хотелось ехать в школу, а в голове стали появляться нехорошие мысли. В конце концов, непонятно, что хуже: не поехать туда сегодня или вернуться домой в течении первой учебной недели, получив выговор, которых у Пенни и так было девять из десяти возможных. Сделав не самые правильные выводы, девочка сняла бросающийся в глаза клетчатый пиджак с эмблемой школы, ровно так же, как пару лет назад, оценила пути отхода и, пока мисс Берт не начала выстраивать учеников в ряд, быстро покатила чемодан все дальше и дальше от места сбора. Когда фигуры одноклассников остались далеко позади, Пенни сбавила шаг. Про себя она заметила, что в этой части платформы практически не было людей, за исключением небольшой группы в нескольких метрах от нее. В какой-то момент от ее общего количества отделились двое: рыжий мужчина с тележкой и подозрительно знакомый парень в очках. Сначала они размеренно шли, оглядываясь по сторонам, по направлению к стене между платформами, потом постепенно начали ускоряться и внезапно исчезни. Подобным образом поступили и рыжие девочка с парнем. Вот только Пенни, которая подошла ближе, заметила, что они не просто «исчезли», а шагнули в стену и растворились в ней. Затаив дыхание, девочка приблизилась к месту общего исчезновения и провела рукой по кирпичной кладке. На ощупь камень был шершавым, холодным и, очевидно твердым, как и полагается каждому уважающему себя кирпичу. Стоя напротив стены, Пенни протерла глаза рукавом и уже хотела попытаться надавить на нее обеими руками, как кто-то похлопал ее по плечу, от чего она непроизвольно вздрогнула. — Ты в первый раз? Нужна помощь? — спросила ее девочка, чьи вьющиеся волосы Пенни заметила в группе шепчущихся людей несколько минут назад. — Помощь? Мне? — Ну да, ты же ищешь платформу девять и три четверти? Не дождавшись ответа, она продолжала: — Почему ты тут одна, без сопровождающих? Кого-то ждешь? — Хватит, Гермиона, — вмешался высокий веснушчатый мальчик, — ты своими вопросами кого угодно напугаешь. Как будто бы сама с первого раза сообразила, как пройти. И нам вообще-то лучше поторопиться, а то экспресс ждать нас не будет. — И то верно! Ладно, пойдем с нами, — она оттащила Пенни чуть назад. Ее тон сменился на тот, каким стюардессы в самолете объясняют правила. — Можешь пока положить чемодан на мою тележку, но впредь заботься об этом сама. Сначала всегда страшно, поэтому сейчас мы с тобой сделаем несколько глубоких вдохов и побежим. Если хочешь, можешь зажмурить глаза. Не дав времени ни на какие вдохи и уж тем более на осмысление происходящего, Гермиона побежала вперед, прямо на стену, одной рукой толкая тележку, а второй увлекая за собой девочку, которая за все время не успела сказать и слова. За секунду до предполагаемого столкновения Пенни зажмурилась в предвкушении сильного удара, однако вместо звона в ушах услышала громкий гудок паровоза. Девочка неуверенно открыла глаза: перед ней была платформа, просто кишащая детьми, их родителями и чемоданами всех возможных размеров. Гул стоял чудовищный, причем кроме людских разговоров и пыхтения паровоза откуда-то доносились рыки, мяуканье, совиный свист и другие звуки животного происхождения. Гермиона всунула ручку чемодана Пенни в окоченевшую кисть девочки и продолжила инструктаж: — Мы на месте! Поезд вот-вот отправится, поспеши занять место. Первокурсники обычно едут в первых вагонах, так что вынуждена тут тебя оставить. Если есть какие-то вопросы, можешь быстро задать. Пенни, душа которой все еще находилась где-то у десятой платформы, механически покачала головой. — Тогда ладно, мы пойдем. Удачи на распределении. Рон, давай быстрее! — Спасибо… Наверное… — растерянно прошептала девочка, видя, как две фигуры с тележками исчезают вдалеке. Внезапно раздался очередной гудок паровоза, сопровождавшийся обильным клубом дыма из трубы локомотива, он как будто оживил Пенни, и ее глаза нервно забегали. Она абсолютно не понимала, где находилась. Нет, конечно, её познаний в арифметике хватало, чтобы определить, что номер платформы был девять и три четверти, а стоящее рядом табло сообщало, что поезд — не что иное, как «Хогвартс-экспресс», который к тому же отправляется в 11:00, то есть через три минуты. В стрессовых ситуациях мозг любого человека, тем более тринадцатилетней девочки, ведет себя крайне непредсказуемо, а решения едва ли опираются на здравый смысл. Этого смысла хватило, чтобы оценить путь отступления — стену, и убедиться в его непригодности. Далее в силу вступило навязчивое желание успеть на поезд, не суть на какой, доходящее до паники. И вот Пенни с помощью проводника уже поднимала чемодан в вагон и вставала на ступеньку экспресса, который постепенно начал приходить в движение. Очутившись внутри, она пошла по коридору, заглядывая в забитые купе, где хихикали и болтали взволнованные дети. В самом конце вагона она нашла более-менее свободное купе, где у самого окна сидела девочка, чьи волосы были заплетены в две ровнейшие косички, разделенные идеальным пробором. — Эм, тут свободно? — поинтересовалась Пенни. Заметив ее присутствие, девочка заметно воодушевилась и усиленно закивала головой. — Да, конечно, заходи! Они просидели в тишине несколько минут, а потом соседка по купе, набравшись сил, выпалила на одном дыхании: — Меня зовут Лея Эрлих, очень приятно познакомиться! А как зовут тебя? — Пенелопа Лейн… Мне тоже очень приятно. — Это так волнительно! Я имею в виду, ехать в Хогвартс в первый раз. — Да, еще как… Опять нависло неловкое молчание, которое на этот раз нарушила сама Пенни. — Лея, прошу, не подумай ничего такого, но — она говорила аккуратно, как будто бы ступала на хлипкие кочки в болоте, — что это за место такое, Хогвартс? Глаза новой знакомой заметно округлились. — Ты ведь шутишь, не так ли? — Ни капельки… — Хогвартс — это школа чародейства и волшебства, — Лея делала акцент на каждом слове. — Вот теперь шутишь ты? — усмехнулась Пенни. — Никаких шуток. Не отводя от Пенни полные недоверия глаза, соседка порылась рукой у себя в сумке, достала конверт и протянула его девочке. Та взяла его в руки, достала лежавшее внутри письмо и бегло просмотрела его. — Школа чародейства и волшебства «Хогвартс», директор…великий волшебник, верховный чародей…дорогая мисс Эрлих… Вам предоставлено место в Школе… ждем Вашу сову… — прочитала вслух Пенни и перевела взгляд на соседку, — что это все значит? — То, что меня, как и всех, кто едет с нами в поезд, зачислили в Хогвартс, потому что я — волшебница. — Она выдержала паузу, — А где твое письмо? — У меня его нет. — Точно? — Абсолютно точно. — Но почему?! — Не знаю… Скорее всего потому, что я — не волшебница, а все это — твой глупый розыгрыш. Не говоря ни слова, девочки уставились друг на друга. Тут дверь купе открылась, и в проеме показалась лохматая голова: — Привет, девчонки! Я Матис Альковски, знакомлюсь тут со всеми, как вас… — Письмо! — перебила его Лея. — Чего-чего? — Твое письмо-приглашение в Хогвартс, оно с тобой? — Ну да, — мальчик стал копаться во внутреннем кармане куртки, — мама настояла, чтобы оно было при мне до самого приезда. Обычно я не теряю вещи, но… Опять не дав ему договорить, Пенни вскочила с места, вырвала лист бумаги у него из рук и судорожно стала читать содержание. Оно было таким, как и у соседки, за исключением фамилии и имени. Выбитый из колеи происходящим, Матис взял из дрожащей руки Пенни письмо и спрятал обратно в карман. — Знаете, я лучше пойду. Какие-то вы тут… странные. — с этими словами он захлопнул за собой дверь. — Если ты до си пор мне не веришь, то вот… Папа научил меня этим летом… Лея опять полезла в сумку, вытащив на сиденье добрую половину ее содержимого, и с самого дна достала деревянную палочку. Она взяла ее в правую руку, сделала небольшой взмах и, направив палочку на раскиданные предметы, произнесла: — Пак! В ту же секунду блокнот, платочки, зеркальце, расческа, кошелек, перчатки и все остальное приподнялись над обивкой, плавно полетели в сторону сумки и по очереди заняли свои места. От изумления Пенни присела. Ее отец, профессор фундаментальной физики, может, и нашел бы происходящему логичное объяснение, но в голове девочки частички невероятного пазла уже начали собираться в единое целое. Почему-то сейчас ее интересовал только один вопрос, который она тут же задала соседке: — Лея, скажи, а в Хогвартсе летают на метлах? — Да. В основном игроки в Квиддич, но есть и несколько уроков для начинающих. Пенни медленно опустила глаза в пол и стала вспоминать улицу, которую она посетила два года назад, магазин с метлами, странный разговор с мальчиком, сегодняшний проход сквозь стену… — То есть все, кто сейчас едут в этом поезде — волшебники? — с комом в горле уточнила она. — Да, кроме… — Меня. — Так нельзя, — Лея заметно напряглась, — маглы не должны знать о существовании волшебников! — Маглы? — Пенни уже когда-то слышала это слово. — Так называют людей, не обладающих магией. — А что будет, если они узнают то, что не должны? — Не знаю… — соседка замялась, — Наверное, на них наложат забвение, или еще как-нибудь сотрут память… При слове «забвение» у Пенни в голове возникло старое кресло-качалка напротив окна, стеклянные глаза, смотрящие в никуда, и невнятные звуки бормотания. Она тут же вскочила и, упершись руками в косяки двери, перегородила доступ к выходу Лее, которая тоже резко встала и потянулась к ручке, попутно вскрикнув: — Нужно об этом кому-то рассказать! — Нет! Постой! Кто-то постучал в дверь купе. — Мятные леденцы, тыквенное печенье, лакричные палочки! Не желаете чего-нибудь перекусить? — прозвучал приятный женский голос. На лбу Пенни выступили капельки пота. — Спасибо, мы не голодны, — постаралась ответить она настолько спокойным голосом, насколько могла, наблюдая за попутчицей, готовой в любую секунду сорваться с места. К счастью, Лея молчала. — Как хотите, если что, я прям тут, в этом вагоне, ближе к машинисту. Колесики тележки заскрипели и двинулись дальше по коридору. В это время Лея сжалась, подобно кошке, готовящейся к броску, и прошептала: — Пенелопа, дай мне пройти. — Не дам, — стук сердца звучал в ушах девочки и практически заглушал сказанные ею слова, — кому ты пойдешь говорить? Той женщине, которая предлагала печенье, или машинисту? — В поезде точно должны быть взрослые, — ответила соседка. — Даже если и так, они же не остановят состав и не высадят меня прям тут. Девочки посмотрели в окно, где одно пустынное поле сменялось другим, а затем Пенни продолжила: — Если мне сотрут память, то не все ли равно, когда? По приезде в этот Хогвартс я сама найду кого-нибудь и попрошу отправить домой, в моих планах, знаешь ли, тоже не было посещения школы для волшебников. К тому же, — она прищурилась и сказала тише, — раз маглам нельзя знать о волшебном мире, то того, кто колдовал при магле, по головке не погладят, не так ли? Лея поежилась и отвела взгляд в сторону, обдумывая слова девочки. -Ладно, думаю, ты в чем-то права. — согласилась соседка и, заметив, что Пенни все еще стоит у двери, добавила, — Присядь. Я не буду никому рассказывать. Девочка облегченно вздохнула и заняла место у окна. Еще несколько часов они ехали молча, пытаясь разглядеть пейзажи за окном. Однако дождь, начавшийся около полудня, с того времени разыгрался только сильнее и барабанил в оконное стекло, стекая крупными каплями и размывая всю картину природы. От скуки девочки все чаще стали поглядывать друг на друга, и Пенни наконец-то осмелилась заговорить с соседкой: — Извини, я не хотела тебе… угрожать. Просто не каждый день могут стереть память… — И ты прости, — Лея нервно теребила кончик косички. — Я перегнула палку… — Тогда мир? Девочки неловко улыбнулись друг другу. — Послушай, может, тогда расскажешь поподробнее о магии, Хогвартсе и обо всем таком? — осторожно спросила Пенни, — Нам еще непонятно сколько ехать, так не сидеть же в тишине. К тому же, когда мне… — Да, я не против, — на удивление быстро согласилась Лея, — спрашивай, что хочешь. — Тогда начнем, пожалуй с… За разговором время летело практически незаметно. За окном стемнело, по всему вагону и над багажными полками теплым светом загорелись лампы. Под размеренный стук колес поезда Пенни слушала рассказ соседки подобно тому, как дети слушают сказки перед сном. Палочки, школа чародейства, волшебные существа, полеты на метлах, потомственные маги, — все это казалось невероятным и чудесным, а от осознания того, что рядом находится такой прекрасный и не похожий на обыкновенный мир, просто захватывало сердце. Но в тот же момент становилось невероятно горько от того, что совсем скоро с этим миром ей предстояло расстаться… — То есть всем волшебникам, которые достигли одиннадцати лет, приходит приглашение в Хогвартс, — осведомилась Пенни. — Да, — Лея утвердительно кивнула, — или в другие школы магии. — Значит, если мне уже тринадцать, и никакого письма не пришло… — Ты не обладаешь магическими способностями. — Понятно… — на душе у Пенни почему-то стало грустно, и она развернулась к окну. Казалось, что ветер и дождь усилились в несколько раз. А вот колеса с каждой минутой стучали все медленнее и медленнее. — Неужели приехали? — изумилась Пенни. — Не знаю, — тихо ответила соседка и почему-то съежилась. Поезд дернулся и остановился, как будто кто-то резко нажал стоп-кран. В соседнем купе послышался удар чего-то тяжелого об пол и испуганные голоса. За секунду погасли все лампы и поезд погрузился во мрак. — Ой! — вскрикнула Лея, — Пенелопа, ты здесь? — Да, да, со мной все хорошо, ты как? — Пенни потирала коленку, которой ударилась при торможении. — Я тоже в порядке… Не сговариваясь, девочки нащупали руки друг друга и, сцепившись, замолчали. Несмотря на то, как сильно ударялись капли дождя о стекло, Пенни услышала тихие звуки из коридора: то ли скрип, то ли шипение, то ли шелест какой-то ткани. Они начались где-то вдали и продвигались вглубь вагона, на секунду замирая, будто останавливаясь напротив каждого купе. Скоро что-то оказалось совсем рядом с их дверью. «Они узнали, что я пробралась в поезд, — подумала девочка, и по ее телу пробежал холодок, — Сейчас они войдут сюда и заберут меня, а потом накажут. Может, даже убьют. Но Лея сказала, что мне сотрут память… А что, если я забуду больше, чем надо? Что, если я забуду все? И стану такой, как она… Буду существовать и не существовать одновременно… Посмотрю на маму и спрошу:"Кто ты?» Она опять будет плакать… Им с папой будет больно… Я не хочу… Нет… Нет! Нет!» Звонкий хлопок, и свет вновь загорелся. Пенни открыла глаза и посмотрела на соседку, которая что есть силы сжимала ее руки. Та тоже все это время сидела зажмурившись и теперь щурила глаза от яркого света. — Что это было? — прошептала Лея. Но вопрос так и остался без ответа. Тем временем состав двинулся с места и совсем скоро вновь стучал колесами так, будто бы ничего не произошло. Наконец-то дождь утих, и вдоль дороги стали появляться небольшие домики со светом в окошках. Соседка порылась в своем чемодане и достала оттуда два черных кулька, один из которых протянула Пенни. — Держи, это мантия, надень ее. В одной юбке и рубашке ты замерзнешь на улице, — Лея оглядела девочку с ног до головы. — Родители дали мне вторую, на всякий случай… Похоже, это он и есть. Пенни усмехнулась и стала натягивать на себя непривычный элемент гардероба. Когда экспресс прибыл на конечную остановку, из всех вагонов посыпались ученики с чемоданами, узелками и клетками с различной живностью. Гул ничуть не уступал утреннему. — Первокурсники, сюда! — прогремел чей-то голос. — Это же он! — закричала Пенни — Кто он? — попутчица чуть не упала, пытаясь спуститься со ступенек, но дружеская рука вовремя подхватила ее. — Я уже однажды видела этого великана! В Лондоне он вошел в старый бар, а потом открыл проход из стены на какую-то странную улицу, и я все время следовала за ним, не спрашивай, почему. — Ты случайно не о Косом переулке говоришь? — предположила Лея, — Но, Пенелопа, туда могут попасть только… — Ему-то я все и расскажу, — не обратив внимание на нее, Пенни побежала за толпой первокурсников. Однако великан шел так быстро, а детей было так много, что она никак не могла до него добраться. Кончилось тем, что девочка со всей процессией дошла до кромки озера, где покачивались лодочки, куда громкий голос приказал усаживаться по три-четыре человека, и ей ничего не оставалось, чтобы занять место в одной из них. Как только все расселись, маленькие судна отчалили от берега и стали двигаться в сторону большой воды. Повинуясь беззвучным приказам, они выстроились в клин и выплыли на центр черного озера. Отсюда взорам первокурсников предстал величественный замок, возвышавшийся на скале на другом берегу. Лунный свет позволял увидеть очертания каждой башни, врезавшейся пиком в самое небо, а отражение в зеркальной глади озера придавало грандиозности зданию, от которой захватывало дух. Из огромных окон исходил теплый свет, показывающий, что там их ждали. Лодки двигались к самому утесу скалы, где через расщелину вплыли в пещеру, заканчивающуюся небольшой гаванью. Там все вышли на берег и, следуя за великаном, по каменной лестнице поднялись наверх и остановились у огромных дубовых дверей. Пенни, которой наконец-то удалось вырваться в первые ряды, запыхавшись, со спины подошла к великану и, после того, как он громко ударил кулаком о дерево, несколько раз потянула его за полу плаща. Тот заметил это и обернулся с вопросительным выражением на лице. — Мне нужно вам кое-что сказать, — попыталась было начать девочка, как двери распахнулись и перед ними предстала статная женщина в зеленой мантии. — Вот наши первокурсники, профессор МакГонагалл, — великан показал рукой на детей. — Благодарю, Хагрид, — сдержанно кивнула она. — Теперь все следуйте за мной. Смена провожатого начисто отбила у Пенни желание подходить к нему с исповедью. Строгое лицо профессора пугало ее намного больше, чем большой рост того, кого она назвала Хагридом. Поднявшись по нескольким лестницам и пройдя через несколько залов, первокурсники сполна оценили масштаб замка изнутри и оказались у закрытой двери, за которой гудели голоса. — Добро пожаловать в Хогвартс, — поприветствовала их профессор МакГонагалл. Пока она произносила вступительную речь, до Пенни дотронулась чья-то рука, это была ее знакомая, с которой они разделились у поезда. Девочки отошли в конец толпы и зашептались — И куда ты пропала? — Хотела добежать до того великана. -…разделят на факультеты… — Получилось? -…Гриффиндор, Пуффендуй, Когтевран… — А ты не пробовала обратиться к… — Ты что, так я рискую потерять не только память, но и вообще — умереть! -…Надеюсь, каждый из вас будет ДОСТОЙНЫМ членом своей семьи… Девочки вздрогнули. — Как только все будет готово, я вернусь, — с этими словами профессор покинула их. — Пенелопа, я хотела тебе сказать… — наконец-то в полный голос заговорила Лея — Давай просто Пенни. — Как скажешь. Так вот, насколько я знаю, в «Дырявый котел» маглы войти не могут, они просто не замечают вход! — Знаешь, — Пенни задумалась, — когда я показывала папе на бар, он ведь как-будто не понимал, о чем я вообще говорю… Хотя нет, мама абсолютно точно видела дверь. — Может быть, она… — Да ты что, конечно нет, — ухмыльнулась девочка. — Все-таки это очень странно, — Лея многозначительно вздохнула. Наконец-то вернулась профессор МакГонагалл и позвала первокурсников за собой. Когда тяжелые створки парадной двери открылись, они увидели огромный зал, над которым вместо потолка россыпью звезд сверкало ночное небо. Однако темно не было, так как в воздухе над четырьмя длинными дубовыми столами парили свечи, которые более чем справлялись со своей задачей. Первокурсников повели парами по центральному проходу к пятому столу, за которым, очевидно, сидели преподаватели. Там профессор выстроила всех в шеренгу, а затем поставила перед ними табурет и положила на него остроконечную шляпу с широкими полями. Под тихие возгласы детей она дернулась, наклонила кончик сначала на один бок, потом на другой, как будто разминаясь, зашевелила складками, которые образовали подобие лица и… запела. Однако Пенни не придала внимания ни единому слову из песни, вместо этого она наблюдала за двигающейся дыркой, служившей шляпе ртом. Закончив концерт, она поклонилась и замерла. Профессор МакГонагалл сделала шаг вперед и, развернув длинный пергамент, пояснила: — Когда я назову ваше имя, вы подойдете и наденете шляпу. Тут Лея резко схватила Пенни, которая все еще пребывала в шоке от несвойственного поведения головного убора, и затараторила: — Тебе срочно нужно куда-то уйти, твоего же имени нет в… — однако договорить она не успела. — Эрлих, Лея! — произнесла профессор. Знакомая Пенни отцепилась от нее, медленно подошла к табурету и водрузила на голову головной убор. — КОГТЕВРАН! — зазвучал громкий голос шляпы. Со стороны стола, над которым висели синие флаги, послышались аплодисменты и улюлюканье. Лея встала и направилась к специально оставленным там свободным местам, попутно пытаясь показать что-то жестами Пенни. Но суть махов руками осталась для девочки загадкой. Дальше профессор МакГонагалл называла учеников, они подходили к шляпе, и та выкрикивала факультет. Первокурсников рядом с Пенни становилось все меньше и меньше, когда она наконец-то поняла, чего опасалась ее знакомая: имени девочки нет и не должно было быть в списке. Но бежать было некуда. Когда Матис Альковски, оказавшийся последним студентом из списка, занял место за столом Пуффендуя, профессор вопросительно посмотрела на девочку, потом сверилась со свитком и в замешательстве оглянулась на пожилого волшебника в очках-полумесяцах, восседавшего во главе преподавательского стола. Не дожидаясь дальнейшего развития событий, Пенни с невозмутимым видом подошла к табурету. — Неверное, какие-то ошибки в бухгалтерии, — прокомментировала она ситуацию, — вечно они все оставляют на последний день. По столам прошлась волна шепота и несколько тихих смешков. — Лейн, Пенелопа! — громко выкрикнув свое имя, девочка с замиранием сердца надела шляпу. Мгновения, пока она могла видеть только свои ноги из-за нависающих на глаза полей, тянулись целую вечность. «Что же ты выкрикнешь теперь? — мысленно спросила Пенни, — «Нарушитель»? «Обманщица»? Или как-там… «Магл»?» Но вопреки всем ее ожиданиям шляпа прогремела на весь зал: — СЛИЗЕРИН!