Никогда не увязывайтесь за подозрительными личностями!

По всей круглой комнате, располагавшейся в одной из северных башен, распространялся тяжелый аромат благовоний, исходящих от тлеющих палочек, которые стояли на каждом свободном месте в подставках. Сладковатый запах ладана, нежный запах розы, терпкий запах розмарина и базилика и еще целый букет лечебных и не очень трав вытесняли естественный воздух из помещения, так что студенты, сидящие тут, старались дышать как можно реже. Устроившись на раскиданных по всему полу подушках у невысоких столиков, они ощущали, что находятся в шкатулке восточного торговца. Тяжелые шторы, плотно закрывавшие окна башни, не пропускали ни единого лучика солнца. Вместо него роль осветителей на себя брали маленькие фонарики с красными бумажными плафонами. Еще одним источником света в красном полумраке комнаты был камин, у которого драматично вещала, звеня сотней навешанных на нее брелков и амулетов, невысокая, худая профессор с огромными глазами. — Таро, — Трелони указала на разложенные на каждом столе рубашкой вверх карты, — использовались волшебниками с XIV века! Не одно великое событие было предсказано прорицателями с их помощью! Известный представитель французской школы исследователей символики таро, Альфонс-Луи Констан, в своем фундаментальном труде «Учение и ритуал высшей магии» говорит, что «только эти карты способны указать путь человеку, ибо ими выстлана дорога жизни»! За наш короткий курс мы коснемся основ английской школы толкований. Причиной спора, веками длящегося между двумя древнейшими школами, является расположение нулевого аркана «Шута» между старшими. Констант полагал, что… Ее прервал негромкий крик «Ай!», раздавшийся справа. Трелони дернулась и, прищурившись, взглянула на источник звука. — Что-то случилось, мисс… — Лейн, профессор, — Пенни потирала затылок, который с самого начала занятия периодически клевали наколдованные мальчишками сзади птички из бумаги. — Могу я пересесть за другой стол? — Только быстро, Вы можете потревожить ауру, — нервно проговорила профессор. — А по-моему, аура наоборот стала очищаться, — перебил профессора один из студентов Слизерина, когда девочка, взяв учебники, двинулась в другой конец комнаты. Его остроумное высказывание было встречено хихиканьем детей в зеленых галстуках. — Все дело в благовоньях, — серьезно согласилась с ним прорицательница, — каждое из них призвано очистить вашу внутреннюю энергию и открыть незримое око, которое спит глубоко в душе! Высвободив внутреннюю энергию через кашель, Пенни уселась рядом с мальчиком из Гриффиндора. — Тут же свободно? — Да, да, — закивал мальчик, с опаской покосившись на новую напарницу. — А теперь каждый из вас должен выбрать три карты, которые скажут о вашем прошлом, настоящем и будущем! А сосед по столу, используя учебник, — Трелони потрясла в воздухе разваливающийся том, — истолкует их значение. Но прежде, чем вы выберете карты, нужно освободить разум от посторонних мыслей, выйти за грань воображения. Попробуйте! Закройте глаза и сделайте глубокий вдох… Чувствуете? Пока профессор с закрытыми глазами раскачивалась, занимаясь самоочищением, большинство учеников уже вовсю переворачивали карты. — Кто начнет? — спросила Пенни соседа. — Я не совсем понимаю, как гадать по картам… — Никто не понимает, но нужно хотя бы создать вид деятельности. — Заметив смятение на лице напарника, девочка протянула руку, — грубо было с моей стороны не представиться. Пенелопа Лейн. — Невилл Лонгботтом. Последовало некрепкое рукопожатие. — Тогда начнем. Первая карта, как сказано в главе «гадание по тройке таро», отражает мое прошлое, — Пенни потянулась к столу и показала Невиллу перевернутую картинку, — твой вердикт? — Сейчас… — мальчик зашуршал страницами учебника. — Двойка пентаклей, суета. У тебя она в прямом положении, значит… Значит «хаотичность, эмоции, поездку»… Ты в прошлом совершала хаотичную поездку, которая вызвала эмоции? — Хогвартс-экспресс пойдет? — усмехнулась Пенни. Невилл пожал плечами и стал искать толкование второй карты, вытащенной девочкой. — Королева кубков, — наконец-то он нашел нужную страницу, — обратное положение. Сарказм, заблуждение, осуждение, нетерпимость. Пенни помрачнела. — «…Гадающий принимает желаемое за действительное. Выпавшая Королева Кубков предостерегает от страшной ошибки. За спиной у гадающего, возможно, плетутся сплетни и не смолкают интриги. Карта несет с собой одиночество и слезы. Есть вероятность, что в окружении человека, к которому принадлежит гадающий человек, будет скандал, портящий репутацию…». Это вроде про твое настоящее, — Невилл перевел взгляд на Пенни, смотрящую в правую сторону комнаты. — Скандал, портящий репутацию, — на ее лице появилась странная ухмылка, — куда еще хуже… — Получается, тебе нужно внимательно присмотреться к друзьям. Тяжело, наверное, жить с настоящим, где нельзя никому доверять… — Достаточно! — Пенни сурово посмотрела на Невилла. — Ты что, великий прорицатель? — Да нет, — тот испуганно замотал головой, — в этой дисциплине я не слишком хорош. Впрочем, как и во всех других… Кроме травологии. На этих уроках меня даже хвалят. — Травология, — Пенни поморщилась, — в прошлой школе — ботаника, в этой школе — ботаника, только с другим названием. Эти корешки — сажай, эти — выкапывай… И все на латыни. — Мне нравится, — задумчиво протянул Невилл, — профессор Стебль, наверное единственная, говорит, что я очень способный. И она не такая страшная, как… — Как кто? — поинтересовалась девочка. — Как… — ее напарник огляделся по сторонам и еле слышно сказал, — как профессор Снейп. Абсолютно ничего не смыслю в его предмете. Пытаюсь стараться, но вместо этого… — Что? — Порчу очередной котел или, того хуже, калечу себя, — вздохнул Невилл, — и профессор Снейп идет жаловаться МакГонагалл. Говорит, что, будь он моим деканом, ноги моей не было бы в Хогвартсе после первого курса. — Могу тебя заверить, — попыталась подбодрить его Пенни, — он так говорит практически всем. — Тебе тоже? — С чего бы? Я единственная получаю баллы на его уроке. Глаза Невилла округлились. — Не понимаю, почему все так страдают из-за зельеварения, — с ноткой раздражения сказала девочка, — читаешь учебник, выполняешь пункты рецепта, пуф и получается зелье. — Симус часто делает «пуф» на уроке, но после этого следует только выговор… — Вы уже закончили, — к их столу подошла Трелони. — Почти, профессор, — Пенни быстро потянулась за третьей картой, пока Невилл судорожно пытался найти потерянную главу в учебнике. — - Итак, в будущем меня ждет… — Суд! Старший аркан — Страшный суд. — Профессор схватила кисть девочки, в которой еще была карта, двумя руками, — Вам, моя дорогая, предстоит трансформация личности. Освободитесь от прошлого, которое тяготит Вас, привязанностей и привычек, которые тормозят движение к цели. Но нужно быть готовым к трудностям! Да, для достижения желаемого придется потратить много энергии и усилий. Перед Вами встанет выбор, от которого будут зависеть судьбы! Покажите, какая карта отвечает за настоящее… Королева кубков. В сочетании эти арканы дают чувственность и добро. Хороший знак. Она похлопала Пенни по плечу. — А что же скажут Ваши карты, молодой человек? — Эм, мы решили, что после…ээээ…сеанса надо еще раз сосредоточиться. Поэтому пока восстанавливаем свою духовную энергию, — подсуетилась с отговоркой Пенни. — Хорошо, очень хорошо! — Трелони одобрительно закивала, а потом резко развернулась назад и вскрикнула, — Что я вижу у Вас, мистер Поттер?! — Опять… — застонал рыжий мальчик с Гриффиндора.

***

— Большая победа! — возбужденно говорила Барт. — Ким, ты же сказала, что меня ожидает большая победа! — Я не сама придумала, а прочитала в книге… — Бьюсь об заклад, предсказание связано с квиддичем! Наверное, мы возьмем кубок в этом году. — Говорилось про лично твою победу, а не про весь Слизерин. — А я что — не часть команды? — возмутилась Барт. — Скажу больше: я — лучшая ее часть! — Ну-ну, — Ким скептично реагировала на восторг подруги, вызванный гаданием на картах. — Прорицание — очень странный предмет, да и профессор Трелони, мягко сказать, точно не из мира сего. Не представляю, как такую дисциплину могли включить в СОВ. Эти трактовки карт — сплошная вода и общие слова. Как думаешь, Пенни? «За спиной плетутся интриги и не смолкают сплетни… — проигнорировав обращение к ней, девочка механически помешивала ложкой чай без сахара в чашке. —  Неудивительно… Вот только насколько близко это «за спиной»? На протяжении всего обеда Пенни не взяла в рот ни крошки. Профессор Трелони не внушала ни капли доверия, но предсказания таро подозрительно хорошо накладывались на ее жизнь. Наверное, стоило выбросить из головы эти пространные слова о прошлом, будущем и настоящем и как ни в чем не бывало болтать с соседками по комнате. Но Пенни не могла. С момента начала ее учебы в Хогвартсе прошло два месяца. Два самых тяжелых месяца в ее жизни. И этому способствовали некоторые факторы. Во-первых — учеба. Предметы вроде трансфигурации и заклинаний давались ей с огромным трудом. Во время занятий у нее зачастую появлялись сомнения в своих способностях к магии, пока из конца палочки не появлялись слабые разряды молний, никак не относящиеся к заданию. Она с завистью смотрела на первокурсников, которые запросто притягивали к себе объекты, выкрикивая «Акцио!», или превращали животных в бокалы, пусть иногда и пернатые. Но палочка Пенни упорно отказывалась ее слушаться, и к концу занятия дерево нагревалось так, что его становилось сложно держать в руках. Профессора Флитвик и МакГонагалл, грустно покачивая головой, периодически назначали ей дополнительные занятия и советовали книги к прочтению. Но, несмотря на то, что Пенни буквально зазубривала сложные тексты и советы по использованию палочки, ее уровень владения волшебством все еще был критически низким. На травологии, истории магии и астрономии махать палочкой не приходилось, но вместо этого профессора задавали девочке рефераты на несколько метров свитка, которые позволили бы аттестовать Пенни по программе первых двух курсов и которые она в поте лица днями и ночами строчила в библиотеке. Совсем недавно ей разрешили посещать некоторые дисциплины с третьекурсниками. Когда в их списке Пенни заметила «Защиту от Темных искусств» и осведомилась у декана насчет соответствия ее уровня требуемому, Снейп вместо ответа только иронично усмехнулся. Впрочем, на своих уроках он тоже был немногословен и зол. К счастью Пенни, зельеварение было единственным предметом, в котором она блистала на фоне первокурсников. Так что Снейп после очередного занятия, скрипя душой, сообщил девочке, что в конце семестра ей предстоит аттестационный экзамен по программе первого курса. Хоть что-то, чем Пенни могла гордиться… Вторым фактором, не дававшим ее спокойно существовать в Хогвартсе, были студенты ее факультета. Не все. Но многие. В основном младшекурсники. Не проходило ни дня, когда бы девочке в спину не отпускалось какое-нибудь оскорбление. Они не особо задевали Пенни, за исключением одного случая. Как-то раз она проходила по коридору, а щуплый второкурсник с эмблемой Слизерина выкрикнул: «Повезло, что ты не додумалась припереться в Хогвартс в прошлом году, грязнокровка. Ты была бы первой настоящей жертвой!» В ту же секунду мальчик получил подзатыльник от проходящего мимо профессора Люпина и был отведен к декану своего факультета для дальнейшей беседы. На вопросы Пенни о произошедшем в прошлом году Ким только нехотя обмолвилась парой слов о том, что имело место нападение на маглорожденных волшебников, все закончилось хорошо и инцидент замяли. Но Пенни стало как-то не по себе. Она чувствовала ореол опасности, окружавший ее, где бы она не находилась. Ее пугало то, что она не могла расслабиться даже в своей комнате. Кто-то пробирался туда и размазывал пурпурную краску по ее кровати, выбрасывал вещи из чемодана на пол и топтал их, выдирал страницы из учебников. «Плетутся интриги и не смолкают сплетни… — все еще твердила про себя Пенни. — Ключ от комнаты есть не у одной меня. Хотя кого в этом мире останавливают замки…» — Пенни, ты с нами? — Барт перегнулась через стол и сильно тряхнула ее за плечи. — Вернись на землю! — Да, извини, задумалась… — Ну так какое твое мнение насчет прорицаний? — Мне кажется, что… — А вот мне кажется, что Вы прекрасно проводите время, мисс Лейн, — за спиной Пенни из ниоткуда материализовался Снейп, — Хотя в Вашем случае было бы логично потратить свободное время на учебу. Подготовиться к аттестации по моему предмету, например. Но, вижу, успех вскружил Вам голову настолько, что Вы считаете себя всезнающей? Пенни взглянула на него снизу вверх и сжалась. Снейп окинул оценивающим взглядом остальных двух девочек и продолжил: — Вместо болтовни с мисс Вонг и мисс Фоули Вы также могли поупражняться во владении палочкой. Насколько мне известно, это вызывает у Вас крайнее затруднение. А сейчас отставьте чашку в сторону и следуйте за мной, мисс Лейн. Дамблдор хочет поговорить с Вами. Пенни на трясущихся ногах вылезла из-за стола и в сопровождении своего декана направилась в сторону кабинета директора Хогвартса.

***

Кабинет Дамблдора был таким же, каким Пенни увидела его два месяца назад. Только сейчас она рассмотрела висящие повсюду картины и живущих на них своей жизнью людей. Когда девочка вошла в помещение, некоторые из них аккуратно кивнули головой в ее сторону и тихо зашептались, перебегая из одной рамы в другую. «И все равно, даже обсуждающие меня картины ведут себя приличней, чем реальные люди», — вздохнула она. Заметив присутствие постороннего в кабинете, директор отошел от чаши, стоящей в глубине комнаты, и вышел навстречу девочке. — Добрый день, мисс Лейн! Давно мы не виделись с Вами, — радушно поприветствовал он Пенни. — Здравствуйте, профессор, — голос девочки отражал ее неуверенность в том, что другие ученики встречаются с директором тет-а-тет чаще, чем она, — Вы вызывали меня? — Да. Хотел поинтересоваться, как Ваши дела, как учеба в Хогвартсе? — Все хорошо… Точнее, не очень хорошо, но я стараюсь, — поправила Пенни саму себя. — Вы получаете почту от родителей? — Да, моя сова прекрасно справляется со своей ролью. Грид действительно исправно носила письма из Лондона в Хогвартс. Сова, получившая от отца девочки имя Ингрид, в честь женщины-математика Ингрид Добеши, которую она напоминала ей, совершала полеты каждую неделю. Причем в доме Лейнов она получала изрядную порцию заботы, Пенни заметила это, когда неясыть прилетала из Лондона в два раза более упитанной, чем когда улетала туда. Кроме того Артур упоминал в письмах, что открыл в себе страсть к пернатым и даже, не без помощи студентов-должников, смастерил вольер на заднем дворе. В общем, несмотря на полное отсутствие мотивации возвращаться в Хогвартс на холодную совиную станцию, Грид величественно влетала в главный зал и, вручив письмо владелице, еще долго вышагивала по столу, красуясь перед студентами и внушая страх всем совам поменьше. — Замечательно. Просто замечательно. — Дамблдор достал что-то из верхнего ящика стола и протянул девочке. — Это, кажется, Ваше, мисс Лейн? Волшебная фотография. Та самая, которую Пенни стащила у Мэгс в день, когда вместо рейсового поезда она села на Хогвартс-Экспресс. Калейдоскоп произошедших событий начисто вытеснил из головы сам факт существования карточки. За время обучения в Хогвартсе Пенни узнала, что подобные фото — самая обыденная вещь в волшебном мире. И сейчас осознание того, что эта вещь принадлежала ее бабушке, зарождало кучу мыслей. Как фотография из мира волшебников оказалась у Мэгс? Что за семья изображена на ней? Было ли здравое зерно в бредовых рассказах про полеты на метлах и злых магов? Действительно ли семья Лейн никак не связана с волшебством? За этими вопросами следовал ворох других. Почему эта фотография у Дамблдора? Выпала ли она у Пенни из кармана в день их знакомства? А если и так, то почему директор вернул пропажу только через два месяца? — Мисс Лейн, эта фотография принадлежит Вам? — Нет. — Вы уверены? — Дамблдор слегка улыбнулся, но взгляд его оставался предельно серьезным. — Да. — Удивительно, — изумился директор, — мне казалось, что она выпала из Вашего кармана, когда Вы приходили в себя после трансгрессии… Надо было вернуть ее в тот же день, но мы до позднего вечера беседовали с Вашим отцом, а потом мне срочно нужно было возвращаться в Хогвартс. Все-таки старость не щадит никого. Даже приняв во внимание внушительный возраст директора, Пенни сомневалась в том, что он мог хоть что-то забыть. — Если вспомнить, — девочка сделала задумчивый вид, — я подобрала какую-то фотографию на платформе девять и три четверти, но не обратила на нее особого внимания. — Вот как… Неизвестно, как долго они молчали. Все это время Пенни пыталась непринужденно смотреть на Дамблдора, а тот внимательно смотрел на нее из-под очков в ответ. Дискомфорт нарастал. — Что же, — директор раздосадованно вздохнул, — обидно, что кто-то потерял карточку в таком людном месте, как вокзал. Все-таки подобные вещи — это память. Возможно, кому-то ее сейчас очень не хватает… — Не хватает памяти? — вздрогнула девочка. — Нет, я говорю о семейной фотографии, мисс Лейн. Дамблдор взмахнул палочкой, и снимок, который он в процессе разговора положил на стол, как пушинка взлетел в воздух и, проплыв через всю комнату, оказался у лица девочки. — Я бы хотел, чтобы она оставалась у Вас, — вкрадчивым голосом сказал директор, — в моем кабинете столько вещей, что иногда сложно найти даже собственные очки. Хотя в большинстве случаев они попросту оказываются у меня на носу. Не среагировав на шутку, Пенни нехотя взяла фотографию и, стараясь не помять, поместила во внутренний карман мантии. — Собственно, именно поэтому я и вызвал Вас, мисс Лейн, — тон разговора резко сменился. — Понимаю, дело пустяковое, но даже такие проблемы я предпочитаю решать при личной встрече. Есть ли у Вас ко мне какие-нибудь вопросы? — Если можно, то один все-таки имеется, профессор, — Пенни заметила, как в дальней части комнаты на тумбе зашевелилась старая шляпа. — Тогда задавайте. — Почему меня распределили на Слизерин? — И давно Вас волнует данный факт? — поинтересовался Дамблдор. — С самого первого дня, профессор. Не лучше ли было определить меня на Пуффендуй? Насколько мне известно, там обучается большинство маглорожденных волшебников. — Такой вопрос лучше задать первоисточнику. — Во-первых, я никогда не ошибаюсь, — задвигались складки шляпы, когда Дамблдор бережно перенес ее на свой стол, — во-вторых, о Пуффендуе не могло быть речи, да и об оставшихся двух факультетах тоже! Как только мои поля коснулись Вашей головы, то было сразу понятно, что именно на Слизерине Ваш потенциал раскроется в полной мере. — Но ведь я не потомственная волшебница! — неожиданно даже для самой себя повысила голос Пенни. — А я не произвожу анализ крови, — прозвучало в ответ. — Выбор факультета делается на основе того, что хранится в голове студента, а не того, сколько поколений магов в его семье.

***

Размышляя над односложным ответом шляпы, Пенни шла по широкому коридору школы и рассматривала снимок, отданный ей на хранение. Понял ли Дамблдор, что все ее слова — ложь? Скорее всего понял. Почему вернул фотографию? Ни единой мысли. Пенни разминулась с двумя младшекурсниками со Слизерина, которых она помнила по урокам зельеварения. Поравнявшись с девочкой, они замолчали и подозрительно переглянулись, что она не могла не заметить. Спустя несколько минут Пенни поняла, что они не шли в изначальном направлении. Мальчики следовали за ней по коридору. Судя по топоту, к ним постепенно стали присоединяться люди. Шаги слышались все чаще и чаще, но девочку никто не догонял. Значит, количество преследователей росло. В попытке уйти от погони Пенни хотела свернуть в один из прилегающих коридоров, но оттуда навстречу ей вышла небольшая группа слизеринцев с довольными улыбками на лицах. И радовались они явно не хорошей погоде. Пришлось пройти мимо. Показался следующий поворот. Опять они. Следующий. Снова. По мере того, как Пенни продвигалась по коридору, из его рукавов появлялись новые ученики и сливались в реку черных мантий, разбавленную зелеными галстуками. Они двигались недостаточно быстро, чтобы догнать ее, но достаточно быстро, чтобы она чувствовала их присутствие. Послышались противные смешки. Редкие и колкие. Пенни вздрогнула. За ее спиной вышагивала добрая половина всех младшекурсников Слизерина. И всем им было весело. Очень весело. Стая отлично чувствовала страх. Руки Пенни похолодели. Она слышала, как раздаются в такт биению сердца шаги по каменному полу. Она уже не пыталась изменить направление, а просто неслась вперед. Но куда? Ее еще работающий мозг помог вспомнить, что дорога ведет ко внутреннему двору, где в это время отдыхают старшекурсники. Старшекурсники Слизерина в том числе. «Вот чего вы хотите! — мысленно обратилась Пенни к преследователям. — Вы не пытаетесь сейчас нанести мне вред или испугать только потому, что вам надо, чтобы другие увидели, как вы это делаете! Чтобы оценили ваши качества. Чтобы поняли, что вы не хуже их. Хотите устроить шоу для зрителей и сорвать овации! Ну уж нет… Я не согласна быть звездой вашего цирка…» В проеме, ведущем в последний узкий коридор, Пенни увидела двух девочек, которые должны были примкнуть к процессии самыми последними. Не долго думая, она резко развернулась и со скоростью света ринулась им навстречу. Не ожидавшие такого поворота младшекурсницы даже не успели выхватить свои палочки, как Пенни, толкнув одну из них в бок, пронеслась мимо. Она еще никогда не бегала так быстро. Но даже сквозь свист ветра в ушах она слышала, как яростно взревела толпа и бросилась за ней. Кто-то выкрикнул заклинание «Остолбеней», но Пенни успела свернуть за угол. — Мисс Лейн! Почему вы носитесь по школе, как ловец на поле для квиддича?! — голос МакГонагалл прогремел на весь Хогвартс. Озираясь по сторонам, Пенни только тяжело дышала. Увидев, в каком состоянии находится девочка, профессор нахмурилась и заглянула в коридор, откуда та внезапно выскочила. Вдалеке мелькнули черные полы нескольких мантий. МакГонагалл сжала кулаки. — Идемте за мной, мисс Лейн. — Куда? — еле проговаривая буквы спросила Пенни. — Будете тренироваться в трансфигурации под моим присмотром, пока я проверяю письменные работы учеников.

***

За окном постепенно начало темнеть, а Пенни все еще сидела в кабинете МакГонагалл. Перед ней на парте лежала ветка, кончику которой девочка должна была придать острое состояние. Но, к сожалению за несколько часов обострилось лишь ее желание покинуть кабинет как можно быстрее. — Мисс Лейн, чтобы выполнить задание, рекомендую воспользоваться волшебной палочкой, а не сверлить ветку взглядом. — Невозмутимо сказала МакГонагалл, читавшая очередной свиток за своим столом. — Я уже пыталась, — расстроилась Пенни, — у меня не получается! — Все достигается упорным трудом, мисс Лейн. Пенни с презрением посмотрела на свою палочку и положила ее на парту. — Профессор. — Да? — Я могу спросить Вас кое о чем, связанном с заклинаниями? — Не лучше ли узнать интересующие Вас ответы у профессора Флитвика, все-таки заклинания — его специальность? — МакГонагалл подняла взгляд на девочку. — Но я попытаюсь помочь, чем смогу. — Тогда скажите, пожалуйста, — Пенни взяла несчастную веточку и медленно покрутила ее, — можно ли применять магию без палочки? — Какой странный вопрос, — произнесла МакГонагалл после паузы, — мисс Лейн, Вы знаете, для чего волшебники используют палочку? — Чтобы фокусировать волю и сосредотачивать энергию, заключенную в их телах, в направленный поток. — Вижу, Вы внимательно слушаете теорию на уроках заклинаний, — заметила профессор. — Действительно, для большинства магов палочка — неотъемлемый атрибут колдовства. Однако не буду скрывать, что особо выдающиеся волшебники могут справляться и без ее помощи. — То есть они могут колдовать все те же заклинания просто руками? — Конечно нет. Даже им подвластны только отдельные группы заклинаний, вроде перемещения предметов или изменения пространства. И, повторюсь, на это способны лишь поистине сильные волшебники. — А, скажем, для каких заклинаний применение палочки сводится к минимуму? — Почему это так сильно интересует Вас, мисс Лейн? — насторожилась МакГонагалл. — Просто для меня мир волшебства — все еще большая загадка, — невинно ответила Пенни, — и я пытаюсь как можно тщательней в нем разобраться. В художественной литературе маглов иногда описывается, как волшебник одним взмахом руки может уничтожить целую армию. Вот я и подумала, есть ли тут хоть капля правды. — Не думаю, что хотя бы кто-то на это способен, — уголки губ МакГонагалл слегка поднялись. — Но, раз уж Вам так интересно, есть заклинания, в которых главную роль играет не палочка, а сам волшебник. Под эту категорию попадают большинство ментальных практик, вроде легилименции. — Легилименции? — Способность проникать в сознание другого человека. — Вроде чтения мыслей? — Не совсем. Мысли не так просто считать, как Вам может показаться, мисс Лейн. Во время легилименции маг пытается считывать воспоминания и образы из памяти человека, иногда даже заменяя их ложными. — И он может подчинить сознание жертвы? — Пенни все еще вертела ветку в руках. — Нет, то, о чем Вы говорите, — ментальный контакт, — поправила ее профессор и тут же опомнилась. — Но это далеко не та магия, которой стоит учиться! Скажу больше, я считаю эти заклинания темными, хоть они официально не относятся к таковым. С их помощью можно управлять мыслями человека, сломать волю и… Раздался звонкий хруст ветки. Щепки упали на парту Пенни. — Я понимаю, профессор МакГонагалл. Видимо, неспроста о таких заклинаниях мало чего можно найти в библиотеке. — К сожалению, в библиотеке Хогвартса есть даже те книги, которые не должны попадаться на глаза неопытным волшебникам. Надеюсь, они остаются в пределах Запретной секции… «Управлять и сломать волю…», — повторила в уме Пенни и уверенным движением руки смахнула мусор с парты.