Темное пророчество

Milck - Devil, devil – Как ты умудрился упустить эту суку?! – на ходу взревел Драко. Он все еще не мог прийти в себя от смерти близкого друга, тяжело дышал и еле справлялся с эмоциональным всплеском, который проявлялся в зуде верхней челюсти над клыками. – Она, блять, переступила через тебя! Забини шел следом, смотря исподлобья. Он не считал, что был виновен в смерти Гойла, да и близки они никогда не были, чтобы особо расстраиваться. Они часто теряли своих и к потерям уже все привыкли. Но для Малфоя Грегори был особенным. Все знали. – Ну, Грейнджер не простая девчонка, ты знаешь, Драко, – в свое оправдание сказал Блейз. Его удручало, что Малфой ему выговаривал, но отчасти понимал его. Плюс он был командиром – имел право. – Она исподтишка оглушила меня чем-то, я не понял даже, – скривился он и развел руки в стороны. Малфой издал глухой рык, говорящий о кипящем гневе внутри. Как бы он ни хотел, исправить уже ничего не мог. – Поднимись наверх, осмотри комнаты. Может найдешь что-то, – скомандовал Драко, а сам пошел в комнату, из которой вышла Грейнджер. Войдя в кабинет, парень понял, что если и было что-то, что могло их заинтересовать, то оно было сожжено дотла прямо здесь, в середине комнаты, и клацнул языком, признавая, что чертова Грейнджер действительно умна. Надо было ее убить на месте, а не отдавать Нотту. Но что сделано, то сделано, а Драко свое слово держал. Обойдя комнату по периметру, осмотрел все кажущиеся необычными и, наоборот, совершенно обычными, вещи, проверяя на наличие тайников. Затем осмотрел стол, но ничего, что могло раскрыть планы ополченцев, или дать хотя бы какую-то наводку, не было. Резким движением руки смел все, что стояло на столе: чернильница, пара перьев, чистые пергаменты, недопитая кружка с чаем – все полетело к чертовой стене, разбиваясь вдребезги, но это было ничто по сравнению с болью от потери, щемившей сердце Драко. Ему казалось, он испытывает все те же самые чувства, что при казни отца. Но с теми воспоминаниями он уже свыкся и научился жить, и именно Грег ему в этом помог… – Сука, – прошипел Малфой. Его губы искривились в злостном, презрительном оскале и он почувствовал, как сильнее стали чесаться десна над клыками во рту, как случалось каждый раз, когда его жажда крови усиливалась, становясь неконтролируемой. Он совсем недавно наконец смог принять себя таким, какой есть, контролировать изменения, происходящие на фоне эмоций, а она вытворила такое, что он с трудом сейчас сдерживался. Закрыв глаза и глубоко вздохнув, он шумно выдохнул через рот, приходя в себя. – Эй, Драко! – позвал его Забини, – я обыскал весь второй этаж. Там, кроме тряпок, нет ничего, но я примерно посчитал сколько в ее отряде было людей. Не больше десяти-двенадцати. Ты нашел что-нибудь? Кроме дикого желания убить – ничего. – Нет, чисто. Эта дрянь, видимо, спалила все, что могло представлять хоть какой-то интерес для нас. Но скорее всего она что-то знает. Где Нотт? – Он аппарировал с Грейнджер. – Ладно, успеется. Скольких убили? – Ну, получается четыре трупа, три девки вместе с Грейнджер взяты в плен. – Мне казалось, их должно было быть больше, – посчитав, задумчиво протянул Драко. – Кого-то нет. Ты и Энтони останьтесь здесь до конца вечера в засаде под маскирующими чарами. Если кто-то вернется – взять в плен и привести ко мне в Мэнор. – Понял, – отозвался Блейз, – что будешь делать дальше? – Пойду составлю доклад об успешной поимке одного из военных отрядов ополчения, – в кривой ухмылке оскалился Драко и Блейза немного передернуло от такого хищного выражения на лице друга. Несмотря на то, что Драко не любил говорить о том, кем стал – все в его отряде знали и некоторые другие командиры отрядов тоже, потому что поначалу он не умел скрывать повадки, с головой выдающие в нем кровопийцу. И это не отказ приема пищи при всех, это были физические изменения в его внешности: черты лица его сильно заострились, а кожа стала еще более бледной; нечеловеческая ловкость и львиная грация, с которой двигался Малфой, почти неестественная для человека; меняющие цвет глаза от ужасающе-белого, до ужасающе-темного; вырастающие острые клыки за доли секунды; подергивающаяся верхняя губа, будто зверь готовится разинуть пасть и накинуться на жертву, а также ярко-выраженные вены в районе шеи, будто змеи бугрятся под кожей в моменты перенапряжения. Жутко. Забини считал Малфоя своим другом, отличным командиром, но и, конечно, опасным – чертовски опасным – типом. Ему доводилось видеть на что способен Драко, поэтому в силу природной предосторожности и опасений за свою задницу, старался с ним дружить. Малфой больше не был обычным волшебником, и пусть ему самому морально тяжело давалась жизнь вампира, Блейз же немного завидовал. Драко был силен и без палочки, физически мог сравниться с любым хищным зверем и поэтому Забини верил, что годами вынашиваемый Драко план должен сработать. И хоть сейчас ему неплохо жилось, когда произойдет переворот власти Блейз хотел оказаться в близком окружении победителя. *** Paul Bushnell - Winner Холл особняка представлял собой просторное полупустое помещение с несколькими коридорами по периметру, ведущими в другие части дома. Спокойные, черно-серые тона стен и двухуровневый потолок с большой минималистической люстрой в середине явно давали понять о том, что здесь живет мужчина – ничего лишнего. Оглядевшись, Гермиона смотрела на своего похитителя исподлобья. Ее губы плотно сжаты, чуть заметно дергались желваки на щеках, но она не вымолвила ни слова. Взгляд настороженный, колючий и злой. Испытывая мандраж от только что пережитого всплеска адреналина, она еще не пришла в себя и не могла адекватно оценить свое положение. Что теперь будет? Кто она теперь была? Пленница? Игрушка? Убьют ли ее или будут пытать? Нотт был высоким, но худощавым. Лицо парня можно было бы назвать даже красивым и милым: широкие, прямые брови, чуть раскосые глаза, оттянутые к вискам, прямой нос с вздернутым кончиком, чувственные губы, квадратный, мягкий подбородок и покатая линия челюсти – если бы не маниакальный блеск в глазах, полностью меняющий впечатление. Он пугал и отталкивал. Теодор встал напротив Гермионы и, сложив руки на груди, насмешливо прищурился: – И что, даже вырываться не будешь? – А в этом сейчас есть смысл? – Гермиона вздернула подбородок и удовлетворенно отметила, что ее голос даже не дрогнул. – Как знать, – лениво протянул Нотт и окинул девушку медленным, плотоядным взглядом, закусив уголок нижней губы. Так, чтобы Гермиона увидела этот взгляд и прочувствовала на себе. И она прочувствовала: дрожь прошлась по всему телу. Она повела плечами, вздрогнув и откинув растрепавшиеся волосы назад, давно выбившиеся из пучка. Девушка отвела глаза в сторону. К ней медленно начало возвращаться осознание реальности, и где она сейчас находилась. Ее вдруг бросило в жар, в правом подреберье засосало, а во рту пересохло. В плену, также, как многие другие девушки. Но она не была обычной девушкой. Она была командиром отряда и в ее голове были стратегически важные моменты, а любые сведения в руках Пожирателей были опасны. Она обучалась окклюменции целых два года, зная, что темные волшебники более успешны в такой темной науке, как легилименция. Гермиона сама настаивала на систематическом обучении своего отряда и прилагала все усилия к освоению этой науки. К сожалению ее врожденного перфекционизма, у нее не получилось освоить эту науку должным образом и полноценно закрывать свой разум, но она научилась путать свои мысли и воспоминания, перемешивая правду с ложью выдуманных воспоминаний. Что являлось одним из лучших результатов, потому что большинству не удавалось даже этого. Но что теперь ее ожидало? Что имел в виду Малфой, когда говорил, что страшнее отдать ее Нотту, чем убить? Неужели ее ждет что-то хуже смерти? Смерти Гермиона боялась, как и любой здравомыслящий человек, но неопределенности она боялась больше. Ненавидела незнание и неизвестность. Боясь выдать свои беспокойные мысли и запоздало возникший животный страх, который готов прорваться сквозь девичий голос, она молчала. Казалось, была на грани всхлипнуть от перенапряжения и заорать в голос, но усердно сдавливала челюсти, не позволяя трясучке проявиться на зубах. Краем глаза Гермиона увидела какое-то движение слева и, повернув голову, обомлела. Молодая девушка с длинными русыми волосами в прозрачном пеньюаре на голое тело вышла из дальнего коридора и смотрела прямо на них, чуть склонив голову и держа в руках перед собой свернутый пергамент. Во взгляде покорность и смирение. – Господин, белый филин прислал письмо от мистера Малфоя, – сказала девушка, не обращая внимание на связанную Гермиону, будто это было в порядке вещей. – Похоже, мне сейчас некогда заниматься тобой, – проговорил Теодор и в голосе его слышалось предвкушение, как если бы перед ребенком поставили торт и сказали, что сейчас отрежут кусочек. – Я сейчас должна расстроиться? – сглотнув, дерзко ответила Гермиона, переведя взгляд на Нотта. Тот хмыкнул и игривая улыбка пропала с его лица. – Ты сейчас должна уже отсасывать у меня, стоя на полу, и благодарить, что я спас тебя от гнева Малфоя, – его голос мгновенно стал жестким. – Наблюдая твою самодовольную рожу – не вижу разницы. Резкая пощечина, больше похожая на удар кулаком, обожгла лицо Гермионы и девушку повело в сторону, она оступилась и врезалась плечом в стену позади. В месте запекшейся крови на губе прорвалась брешь и поток свежей крови снова хлынул ей на подбородок. Уголки губ Теодора опустились вниз, подергиваясь от недовольства. Он резко схватил ее за горло, разворачивая к себе, хватка была жесткой, но не настолько, как у Малфоя: он хотел ее просто припугнуть, а не задушить. Нежная кожа шеи отозвалась стойкой ноющей болью: предыдущая хватка Малфоя оставила яркие отпечатки в виде синих пальцев. – А ты остра на язычок. Люблю таких. Вы – непокорные – интересные, забавные, а ломать вас одно удовольствие... с тобой предстоит много работы, малышка. Но я терпелив... Знал, что однажды ты еще попадешься. Сломать тебя будет удовольствием, которое я с радостью растяну, – он улыбнулся одними уголками губ, а хищный, жестокий взгляд придавал лицу оттенок безумства. Ощутив, что хватка ослабла, Гермиона дернулась и повела головой в сторону, не сказав ни слова. Война научила ее выжидать подходящий момент. Теодор схватил ее за правое плечо и, разрезав магией воротник свитера, наставил палочку на место в районе ключицы. Он произнес какое-то короткое заклинание и на этом месте стала появляться вертикальная линия из запекшейся крови. – Ах! – закричала девушка от боли. Место запекло, запульсировало, но крови не было: выжженное место сразу затягивалось и превращалось в шрам. Заклинание медленно выжигало клеймо на ее коже. – Ты больной ублюдок! – выкрикнула Гермиона и начала неистово дергать руками, пытаясь их высвободить из волшебных пут из-за спины. Эмоции негодования, возмущения, боль не позволяли сосредоточиться, чтобы применить беспалочковую магию, которой Грейнджер неплохо владела, и вот уже вторая линия ярким шрамом проявлялась на нежной коже девушки. – Все мы больные, Грейнджер, и в этом есть своя прелесть. Просто кто-то научился получать от этого удовольствие, как я, а кто-то страдает, как… тот же Малфой, например. Гермиона зло зыркнула на него и скривилась в презрительной гримасе. Глубоко вздохнув, она попыталась успокоить свои мысли и отрешиться от происходящего. Девушка оглянулась и увидела прямо за Теодором небольшие часы, висящие на стене. Чары призыва у нее всегда срабатывали, поэтому сосредоточившись на ней, она призвала часы с помощью «Акцио» и обрушила их на голову своего мучителя. – Ай! – заорал тот от неожиданности и потеряв концентрацию, отпустил Гермиону, схватившись за затылок. Почесав его рукой, посмотрел на руку, ожидая, что там будет кровь, но удар был не настолько сильный, хоть и ощутимый. Он поднял на нее взгляд и удивленно спросил: – Это ты сделала?! – Конечно, нет, – тут же соврала Гермиона, но радостного, победоносного блеска в глазах не смогла скрыть и Нотт, конечно же, все понял. С рычанием он схватил ее за плечо и наставил палочку, намереваясь продолжить начатое с меткой, но Гермиона дернулась, выскользнула из его цепких рук и со всей дури впилась в его левое плечо зубами, разрывая ткань рубашки и прокусывая плоть. Теодор пронзительно заорал и, оттянув девушку за волосы, другой рукой схватил ее за горло, отрывая от себя. – Да ты дикая сука, Грейнджер! – ошарашено воскликнул он и толкнул ее к стене так, что она ударилась и, не удержавшись на ногах, упала. Нотт хотел что-то еще сказать, но передумал. – Эми! – позвал он тихо стоящую девушку к себе, – отведи эту дрянь к себе в комнату! – Да, господин, – тихо произнесла та, подходя к ним ближе. – Давай сюда письмо, – протянул руку Тео, не отрывая глаз от сидящей на полу Гермионы. Плечо ее саднило, затылок от удара пульсировал, но моральное удовлетворение, полученное от шока Нотта, придавало ей сил. Тем более, что он, вероятнее всего, собирался сейчас уйти, и у нее было время попытаться сбежать. Она была полна решимости, но дальше произошло то, чего она не ожидала. Хотя как она вообще могла что-то ожидать от непредсказуемого безумца? – А чтобы не было желания сбежать, Империо, – будто прочитав ее мысли, произнес Нотт заклинание, направив палочку прямо на Гермиону, и та почувствовала сильное помутнение в голове, а затем громкий, четкий голос произнес: – Ты не можешь выйти из этого дома, пока я тебе не разрешу. – Нет! – протяжно заорала Гермиона, но приказ отозвался твердым эхом в разуме девушки, создавая нерушимые путы для ее свободной воли. Этот голос в голове давил, настаивал, порабощал. Чувство бессилия и отчаяния охватили ее, она резко поднялась на ноги и хотела броситься на Теодора, но поймала заклинание «Соппоро», мгновенно потеряв все силы. Похоже, ее персональный ад только начинался и единственная надежда на маячок, который она поставила на себя, уже вряд ли мог ее спасти, промелькнуло в голове у Грейнджер прежде, чем она окончательно провалилась в магический сон. *** Lucky I got what I want (OST "Нерв") - Jungle – Эй, Пэнс, это куда? Дафна левитировала палочкой из коробки большую конструкцию для шоколадного фонтана, стоя в середине Большого зала в Малфой-Мэноре. Большой зал представлял из себя поистине огромное помещение, в котором пару веков назад проводили светские балы, и именно в нем Паркинсон решила организовать празднество в честь дня рождения Драко. Помещение практически не использовалось и было полупустое, поэтому необходимо было не только украшать, но и расставлять диваны и столы с закусками, аперитивами, а также подготовить место для танцев и выступлений артистов, которых девушка также уже пригласила. В общем, ожидалось празднество в лучших традициях шумной вечеринки. Каминная сеть была доступна только Паркинсон, поэтому они заранее собрались у Пэнси дома: Дафна с сестрой, Милисента и Трэйси Дэвис – все, кроме Астории, учились и жили в одной комнате на протяжении семи лет в Хогвартсе, поэтому стали близкими подругами. А Асторию Дафна начала совсем недавно брать с собой, вводя в свой круг. Девушка была спокойная, молчаливая, стеснительная, поэтому никто не был против. – Ээ… поставь вон на тот стол, у правого окна, – махнула Пэнси рукой, возвращаясь к украшению стены. Она собственноручно выбирала все украшения для зала и сейчас активно все развешивала и руководила процессом. В ее планы входило сохранить гамму в белых тонах в соответствии с дресс-кодом вечеринки «White Party». – Как-то это слишком, – пробубнила грубоватым голосом Милисента, рассматривая огромные буквы из белых пионов «Драко Малфой 19», развешанные на стене. – Ничего не слишком, Драко заслуживает такого праздника, – тихо проговорила Астория, проходя мимо Булстроуд с вазой белых пионов в руках. – Он вообще заслуживает намного большего и лучшего, а это небольшой минимум, что мы можем сделать. Пэнси резко перевела взгляд на младшую Гринграсс, недоуменно прищурившись. Ей послышалось? Восхищение в голосе и… что-то еще, особенное, по отношению к ее Драко? Но виду не подала. – С восстанием этих ополченцев Драко разлюбил вечеринки. Постоянно обо всем переживает, думает, плохо спит… – выразительная пауза, чтобы все присутствующие смогли сами проследить за мыслью, что Драко спит с ней. – Он даже не собирался праздновать, но мне пошел на уступки. В какой-то степени, чувствую, он позволил провести эту вечеринку ради меня. – Плохо спит? А я слышала от Блейза, что Драко вообще не спит, – приподняла Дафна бровь, левитировав наконец конструкцию для фонтана на дальний стол и выдохнув. – Помнишь, они полгода назад уходили на переговоры с оборотнями в каменных землях? Так вот, он всегда оставался за дежурного, и за четыре дня ни разу не уснул! Блейз тогда с такой завистью рассказывал об этом, – издала смешок Дафна, вспомнив своего пораженного парня. Тему вампиризма Драко обычно не поднимали: все знали, как он остро реагировал на подобные вопросы, и старшая Гринграсс проявила либо верх храбрости, либо бестактности, дав понять, что они с Блейзом обсуждали Малфоя. – Он может не спать, но… Ай, Мили, это не сюда! – воскликнула Паркинсон, когда увидела, что Булстроуд развешивает декоративных бабочек на портьеры. – Ну что ты, не видишь, они по цвету сюда не подходят, это на тюль вешать надо! Иди лучше помоги Астории расставить пионы по периметру. Туда, туда и туда, – указала она рукой. Мили скривила нос, явно недовольная таким потаканием подруги, но смолчала, отойдя в сторону. – Он может не спать, но когда он дома, то предпочитает все же это делать, – добавила Пэнси, возвращаясь к теме разговора. Казалось, она могла говорить о Драко часами, и даже щекотливая тема не смущала её. – Слушай, я давно хотела спросить, – подала голос Трейси, которая сидела на диване, палочкой трансформируя декоративные бумажные украшения в птичек, чтобы можно было их заколдовать на самом мероприятии, и они красиво летали над гостями. – А как у вас обстоят дела… ну… с этим… он там живой вообще? Все девочки разом уставились на Трейси. Астория так вообще замерла на полпути. Но Пэнси лишь широко улыбнулась: – Все отлично с этим, не переживай, даже есть бонус, – чуть понизив голос, добавила она, – он практически не устает. Девочки захихикали, а Астория покрылась смущенным румянцем: слышать о том, каков в постели Драко Малфой, даже так поверхностно, было для нее чертовски волнительно. Ведь она столько раз представляла, что он посмотрит на нее чуть дольше, чем доли секунды, и не мимолетно, а долго, пронзительно. Она сможет рассмотреть цвет его глаз и… – Астори-и-и-я! – донеслось до девушки. – А? – встрепенулась она. – Ты где летаешь? – рядом с ней стояла Пэнси. Она была одного роста с Асторией, только худее, но контраст в поведении был разительный: Пэнси – уверенная и дерзкая, а младшая Гринграсс – тихая и стеснительная. – Прости, что ты говорила? – невинно вскинула брови Астория, поджав губы. – Я говорю здесь достаточно пионов, надо туда еще поставить, – строго сказала Паркинсон, подозрительно прищурившись. Она проводила эту милую блондинку взглядом, сложив руки на груди. Пэнси была достаточно умной и проницательной, чтобы всего по одной фразе увидеть истинное отношение Астории к ее Драко… – Мисс Паркинсон, хозяин Драко прибыл, – на пороге стоял домашний эльф, сложив руки на груди и склонив голову. – О, нет! Его сюда нельзя пускать, это должен быть сюрприз! – затараторила Пэнси, выбегая из зала. – Девочки, продолжайте, я сейчас! Где он, Тэнк? – Хозяин Драко пошел в кабинет. Если бы Пэнси не была так взбудоражена новостью, то заметила, как озарилось лицо младшей Гринграсс от этого же известия. – Отлично, – проговорила Пэнси уже себе под нос и поспешила на второй этаж, по дороге палочкой поправляя черную плиссированную юбку и белую водолазку. Она знала: Драко, как истинный педант, любил, чтобы все было четко, ровно и аккуратно, и старалась соответствовать. Встряхнув головой, чтобы распушить волосы, она аккуратно постучала в дверь и сразу же вошла. Tears in the Rain - The Weeknd - Kiss land Драко сидел за столом и что-то выводил на пергаменте аккуратными неторопливыми движениями. Не успел он появиться в замке, как Пэнси тут же прибежала. Мельком на нее взглянув, он сказал: – Привет, Пэнс, я сейчас немного занят, наверняка, как и вы с девочками. Если ничего срочного, обсудим позже. – Драко, – мягким голосом протянула девушка, пропуская мимо его реплику. Она направилась прямо к нему за кресло и мягко положила руки на плечи, поглаживая. – Ничего срочного, просто я соскучилась. Как все прошло, успешно? – с улыбкой мурлыкала она. – Частично, но в целом, да, – коротко, сдержанно, по делу. Он отложил перо и, откинувшись на спинку кресла, поднял на нее взгляд. – Пэнс, я сейчас действительно занят. Девушка положила руку ему на голову и пропустила его мягкие, короткие волосы сквозь пальцы, как всегда любила делать. Он зачесывал волосы назад и укладывал магией, но часто пряди выбивались и спадали на лоб, придавая небрежный вид и дополнительный шарм, сводивший с ума Пэнси. – Да, конечно, прости, у меня тоже еще куча дел, осталось всего полтора дня до вечеринки, а у меня столько всего еще не сделано, – сквозь улыбку поджала губы и обхватив парня за затылок прижалась в поцелуе, испытывая внутренний трепет от его близости. Она всегда его так хотела. Ей даже казалось, что стала с ним нимфоманкой, но одна ситуация, произошедшая с Тео, со стопроцентной уверенностью доказала ей, что дело было не в ней самой, а в Драко. Вернее, его влиянии на нее. Да, она бесконечно сильно его любила, отсюда неугасающая страсть уже два года. Драко ответил ей на поцелуй и, приобняв за талию, притянул к себе, усадив на колени. Жесткие губы парня мягко прошлись по пухлым губам Пэнси, а язык нежно очертил контур нижней губы, от чего девушка сразу почувствовала, как потаяла, а между ног разлилось тепло. Драко сжал бедро, проводя ладонью по бархатистой белой коже, поднимаясь выше, под юбку. И пусть он не испытывал даже толики тех чувств, что испытывала Пэнси, Драко отводил ей особую роль в своей жизни. Особенно он ценил Паркинсон за то, что она не лезла куда не нужно и никогда не устраивала стервозных сцен ревности, когда Драко позволял себе развлекаться с другими девушками. Он не делал это в открытую, для всех они пара, но Пэнси знала, что на развратных вечеринках Нотта Малфой не оставался в стороне. Доброжелателей, желающих рассказать грязные подробности было предостаточно, но покуда Драко возвращался к ней из раза в раз, ей было все равно, что он мог кого-то трахнуть. Это был всего лишь секс. А между ними было что-то большее… Была любовь, считала Пэнси. И по ее мнению, не далек тот день, когда она должна была стать миссис Малфой. Раздался стук в дверь и следом же приоткрылась. В дверной проем заглянул Теодор. – Драко, ты тут? Оторвавшись от девушки, Малфой повернулся к гостю и произнес: – Да, Тео, я тебя ждал. Проходи. Пэнси не спеша встала с колен Драко и, поправив юбку, холодно посмотрела на Нотта. Атмосфера в кабинете тут же, казалось беспричинно, стала немного напряженной. – Привет, Пэнс, – без тени обычной улыбки произнес Теодор, став серьезнее и несколько скованнее. – Отлично выглядишь, – смерив ее оценивающим взглядом, добавил он, замечая, как та поправляет одежду. – А ты что-то не очень, – приподняв бровь, скептически окинула она вошедшего взглядом. – Решил разнообразить секс и трахнул оборотня? – И правда, что с тобой? – нахмурился Драко, увидев окровавленный, разорванный рукав рубашки. Тео склонил голову на бок и бросил на Пэнси долгий, пронзительный взгляд. Что-то странное промелькнуло в его глазах, от чего та сразу же отвернулась. – Ладно, я убежала, – уже мягче произнесла Пэнси, чмокнув Драко в щеку и быстрым шагом вышла из кабинета. – Драко, открой секрет, что ты с ней делаешь, что этот невыносимый кактус рядом с тобой становится покладистой кисой? – проводил взглядом девушку Тео и удивленно воззрился на хозяина замка. – Серьезно, дай рецепт, – уже улыбаясь добавил он, видя, что Драко криво ухмыляется. – Лучше скажи откуда боевые раны. Только не говори, что Грейнджер. – А ты проницательный, – ткнул в него пальцем Нотт, присаживаясь на кресло для гостей у стола и закинув голень на колено. – Ахаха, ты пытался нагнуть ее раком сразу по приезде? – О, нет, лишь поставить метку, но эта Грейнджер оказалась еще более дикой сукой, чем я ожидал. Она укусила меня! – все еще не верящим голосом сказал Нотт, подняв руки ладонями вверх. – Укусила, блять! Как чертов оборотень! Так что Пэнс оказалась отчасти права, только ей не говори, – засмеялся Тео. И пусть Грейнджер выдала непредсказуемые действия, она его действительно заинтересовала. – И я так понял, у тебя не получилось? – в тон другу насмешливо спросил Драко. Когда разговор зашел о Грейнджер, волна злости снова поднялась в его груди, и ему хотелось услышать подробности, как Нотт уже начал приносить ей те страдания, которые она заслуживала, но похоже, пока выходило наоборот. – Как видишь, – он указал пальцем на левое плечо. – Я был в процессе, но ты своей совой «Срочно ко мне» сбил все веселье, – приукрасил немного Тео. – О, я тебя умоляю, – закатил глаза Драко, положив руки на стол, – Обратись к колдомедику, пусть залечит тебе эти детские царапины. А позвал я тебя вот зачем: Грейнджер что-то сожгла в кабинете прямо перед нашим приходом. Или даже во время, когда Забини затупил. Она что-то может знать. Приведи ее ко мне, ее нужно допросить. – Понял. Когда? – Завтра утром. На сегодня достаточно с меня Грейнджер, – хмыкнул Драко, ослабляя узел галстука. – И приведи ее завтра во вменяемом состоянии. – Драко, ну ты меня обижаешь, – склонил голову вбок Теодор, якобы услышал само собой разумеющееся. – Я просто тебя знаю. Выпьешь? – Да, не откажусь. Особенно после такого тяжелого случая как эта строптивая сучка, подумал Тео. *** The Phantoms - Watch me – Эй! Просыпайся. Откуда-то издалека, сквозь мутный рассудок и спутанные мысли услышала эти слова Гермиона. Тело ощущалось ватным, непослушным, а тяжелые веки отказывались подниматься, будто организм и вовсе ей не принадлежал. Превозмогая собственное бессилие, пытаясь сконцентрироваться на ощущениях в своем теле, Гермиона усилием воли заставила свинцовые веки приподняться или, хотя бы, начать трепыхаться. Она хотела что-то сказать, но язык не слушался. – Фините Инкантатем, – прозвучало заклинание и сон стал постепенно отпускать ее, а мысли возвращаться. А вместе с ними и тяжелая реальность. – Поднимайся, дорогуша. Гермиона открыла глаза и увидела стоящего над ней Тео с палочкой в руках. – Чертовски паршиво выглядишь, – констатировал он. – Иди приведи себя в порядок. Эми! – громко позвал Тео. Спустя секунд десять пришла девушка и встала в дверном проеме. Грейнджер показалось, что она вообще далеко не отходит, когда Нотт дома. – Да, господин. – Помоги ей умыться. – Да, господин, – пролепетала та и поспешила войти в комнату к Гермионе, а следом закрылась дверь. – Эми, – произнесла Гермиона, наконец-то рассматривая девушку вблизи. Она была очень молода, возможно, даже младше самой Гермионы, и очень миловидная. – Да. – Меня Гермиона зовут, – представилась Грейнджер, пытаясь заглянуть девушке в глаза и установить зрительный контакт. Ведь она поняла, что девушка тут была в качестве пленницы, а значит, ее союзница. И успела уже прикинуть план совместного побега, но… – Я знаю кто вы, мисс Грейнджер. Гермиона удивленно приподняла брови: – Знаешь? Но откуда? – А кто вас не знает, мисс? – очевидно ответила Эми. – Да и о вас много говорила Ханна. – Ханна? Ханна Эббот?! – горячо воскликнула Грейнджер, не ожидая услышать знакомое имя пропавшей вот уже как год напарницы. Ведь именно Нотт ее и увел тогда. – Где она сейчас?! – Мисс, пойдемте покажу нашу ванную комнату… – попыталась приподнять за локоть Гермиону. – Эми, где Ханна? – повторила свой вопрос Гермиона. – Я… – Экспелиармус!!! Не успела Эми договорить, как в коридоре раздались громкие голоса, выкрикивающие заклинания, а следом топот, гогот и разношерстный шум толпы. В следующее мгновение в комнату ворвался Теодор и запер дверь. – Да ну нахер! – ошарашено воскликнул он. – Господин, что… – испуганным голосом пролепетала Эми, но Тео ее прервал. – Это все из-за тебя, да, тварь?! – воскликнул он, подходя к Гермионе и хватая ее за руку. – Они здесь из-за тебя?! И тут Гермиону осенило. Сработал жучок и ополченцам хватило времени и возможностей понять местонахождение Гермионы и сломать защитные барьеры, стоящие на доме Нотта. Неосознанно она широко улыбнулась, выдавая себя с головой. Но чем шире становилась улыбка Гермионы, тем более разъяренным – взгляд Тео, а гримаса злости – выразительнее. – Блять! – воскликнул парень. Он до боли сжал локоть Гермионы и злобно прошипел ей на ухо: – А какого хера здесь делают берберы?! За дверью послышались ломающие и отпирающие заклинания, животный рев и грубое выламывание двери. Нотт, схватив обеих девушек за руки, взмахнул палочкой в момент, когда в середине двери образовалась щель и куски деревянной, резной двери полетели на пол, а через нее показалась лапа бурого медведя. Они резко аппарировали прямо в главный холл Малфой-Мэнора. – Малфой!! – во всю глотку заорал Тео, все еще не восстановив дыхание. – Мистер Нотт, господин Драко у себя в кабинете… – появившийся эльф извиняющимся тоном начал объяснять, но был прерван. – Я, блять, знаю, где господин Драко находится, срочно СЮДА ЕГО! – продолжил тем же тоном Нотт и сам направился в сторону лестницы, ведущей наверх. Гермиона и Эми от резкого перемещения упали на пол. Голова все еще кружилась, но Грейнджер сразу поняла, что единственный, малейший шанс на возможность сбежать утерян. А сейчас она находилась в еще более мало возможном месте для побега – в Малфой-Мэноре. – Что здесь, Нотт? – раздался сверху жесткий, звонкий голос хозяина замка. Малфой стоял на втором этаже лестницы в середине главного холла. – Я же говорил привести ее завтра утром, – смерил он взглядом Грейнджер, сидящую на коленях на полу. – В мой дом ворвались ополченцы, Драко! – без предисловия воскликнул Тео. – И не просто ополченцы, с ними были берберы! Хреновы ополченцы как-то вычислили, где мой дом и ворвались, притом что на моем доме стоят одни из самых лучших защитных чар, ты сам знаешь! – В смысле ворвались? – Драко быстро спустился по лестнице, оказавшись рядом с Ноттом, и непонимающе уставился на того, переводя взгляд на Грейнджер и обратно. – Чтоб хотя бы начать взламывать защитные заклинания, нужно с точностью знать где стоит твой дом. – Вот именно! – горячо воскликнул Тео. – Это все из-за нее! – он подошел к Гермионе и рывком поднял ее на ноги. – Отвечай, как они узнали, где мой дом? Вы планировали это заранее? Нас кто-то сдал? Ты успела им как-то передать, где находишься?! Гермиона стояла с широко открытыми глазами, осознавая, что от нее требуют ответа. Резкая боль от сжатия Ноттом отдалась волнами к плечу, и она, презрительно наморщив нос, попыталась вырвать руку. – Отпусти меня, мразь! – выплюнула она. – Отвечай! – заорал на нее Нотт, другой рукой больно сжав за подбородок и смотря прямо в глаза на расстоянии каких-то десяти сантиметров. Теодор был дико взбешен и, казалось, готов был физически забить ее до смерти, если она ничего не скажет. Он оттолкнул ее от себя и, достав палочку, направил на нее: – Круцио! Вся злость, что излучали ее глаза, улетучилась враз: она зажмурилась от безжалостной, сводящей с ума боли. Руки и ноги неестественно перекрутило, кости в конечностях с медленным, беззвучным хрустом ломались, а набухшие кровеносные сосуды лопались, разливая яркие гематомы под кожей. Давление в глазах усилилось так, что глаза тут же налились красным, а во рту – тошнотворный металлический привкус собственной крови на фоне пересохшего рта и прилипшего к небу языка. Челюсти были так перенапряжены и были сжаты, что если бы она сейчас открыла рот – могла неосознанно откусить себе язык, и она лишь тихо выла сквозь сжатые зубы. – Тео, прекрати, мне нужны ответы от нее, а не кучка бесполезных костей в крови, – Драко положил руку на палочку Нотта, опуская ее. – Вероятнее всего, из-за нее на твой особняк напали. – Малфой подошел к Гермионе и присел на корточки. Схватив ее за плечо, развернул лицом к себе. Выглядела она отвратительно: все лицо в кровоподтеках, разбитые, распухшие губы, лохматые, слипшиеся волосы, красные, заплаканные глаза. Она даже не поняла, когда пошли слезы, настолько мир потерял очертания в пытке круциатуса. Попыталась приоткрыть веки, но глаза, будто засыпанные песком, отказывались показывать реальность. Чувствуя полное изнеможение, была на грани провалиться в беспамятство. Круциатус Нотта был ужасен. Сила его заклинания была несравнима ни с чем. – Тео, еще один такой круциатус, и эта дрянь не выдержит, – констатировал Малфой, поднимаясь. Нотт самодовольно хмыкнул, посчитав слова предводителя за похвалу его мастерства в пытке. – Не применяй на ней его до тех пор, пока я не добьюсь того, что мне нужно, – Драко повернулся к другу, – Оставайся в Мэноре, пока не вернем тебе твой особняк. Тэнк! – позвал он домовика, который тут же появился. – Позови Трейси, пусть подлечит Нотта и Грейнджер. Эми отведи к слугам. Эми все это время стояла тихо и кротко в стороне, ожидая, когда хозяин вспомнит о ней. – Да, сэр, – отозвался домовик, тут же взяв русую девушку за руку и повел в один из коридоров холла. – Так говоришь, там были берберы? – Малфой сложил руки на груди, нахмурился и поджал губы. Этот факт беспокоил его еще больше, чем то, что ополченцы напали на дом Нотта. Этот народ людей-медведей был несговорчив. Они не приняли сторону Лорда и держались в стороне, поэтому руководство Министерства приняло решение не трогать их, покуда они не трогают волшебников. Но то, что они, похоже, были в союзе с ополченцами, вносило свои коррективы в сложившуюся обстановку. – Да, твою мать, берберы. Я охренел, когда увидел! Они ввалились через входную дверь, выломав ее с петлями! – эмоционально, но уже нормальным тоном продолжил Теодор. – Ополченцев было около шести-семи человек и берберов трое-четверо. Они ворвались, разбрасываясь заклинаниями и руша все на своем пути. Я тут же развернулся и побежал за Грейнджер и Эми. Еле успел ноги унести, – покачал головой Нотт и устало потер переносицу. Драко перевел взгляд на лежавшую на полу Грейнджер и задумчиво посмотрел на девушку. Сейчас она не вызывала в нем желание убить ее, но и сочувствия он не испытывал, все еще ярко помня, что она убийца его самого близкого друга. Но интерес к ней и ее поведению проснулся. Что скрывает ее лохматая голова и что вообще она знает?