Темное пророчество

1997г. Сердце отбивало барабанную дробь, расходясь по телу ритмичной пульсацией - предвкушение, ожидание, желание. Подушечки пальцев на руках покалывало, словно возрастающее электричество, пугающе концентрированные запахи вокруг: свежая трава, палая хвоя, и что-то еще, необычное… Живое. Он нервно сглотнул. Во рту будто пустыня, а со зрением творилось что-то непонятное. Он больше не видел, как раньше. Сосредоточился на дереве в пяти метрах от себя – и вот оно четко перед ним. Чертовски страшно, захватило дух от непонимания происходящего. Парень поднес руки к глазам и с нажимом стал их тереть. Снова на дерево – тот же эффект. Малфой стоял среди высоких сосен, тяжело, прерывисто дышал, не понимая, что происходит с его организмом. Он чувствовал одновременно силу и слабость, четкость и расплывчатость зрения, достаточность и жажду. Но чего он хотел? Понять не мог. – Драко! Он резко обернулся на голос. Сирин. Она стояла в паре метров от него, сложив руки на груди и прищурившись, выжидающе смотрела на него. Словно ждала то ли слов, то ли действий. И он, будучи чертовски растерянным, не заставил себя ждать. – Что, твою мать, со мной происходит?! – с нотками отчаянного непонимания воскликнул парень. – Ты превращаешься, Драко, – спокойно ответила она, медленно подходя к нему, но парень дернулся, сделав шаг назад. – А я хочу помочь тебе, я твой друг. У Малфоя вырвался нервный смешок, и он покачал головой. Ужасное озарение посетило его: он вдруг ясно вспомнил болезненный укус в шею и хруст собственных позвонков, после которых темнота. Провести параллель не составило труда. Но разве может быть другом тот, кто способствовал твоему убийству? – Чем же ты мне поможешь? Вернешь обратно человеческую сущность? – язвительно произнес Малфой, потирая подушечки пальцев друг об друга. Ощущение покалывания не проходило, и он тщетно пытался его унять. – Нет, но я помогу тебе принять твою суть, – спокойно ответила та. Снова нервный смешок: – Я не хочу этого. Не хочу принимать эту сущность в себе. Черт бы вас всех побрал! – закричал Драко, лицо его исказила гримаса гневного отчаяния. – Я хочу быть человеком. Я не хочу всего этого! – повторил он и запустил руки себе в волосы, проводя пятерней до затылка, и ощутил неестественную чувствительность. – Ты драматизируешь, но это из-за обостренных чувств, пройдет, – спокойно отмахнулась девушка. – Многие умоляют Киллиана подарить им бессмертие именно его укусом, так что в какой-то степени — это действительно подарок. Сейчас тебе нужно научиться справляться с голодом, который будет постепенно ослаблять тебя и высасывать магию, если ты не будешь вовремя питаться. Идем, я научу тебя охотиться. Что значит «подарок»? Те, кто желают по собственной воле стать кровопийцей, видимо, совсем выжили из ума. Он взглянул на Сирин: статная, красивая, молодая девушка с бледной, почти светящейся кожей в ночи – очень красивая. Но вот глаза… Взгляд ее был глубоким и пугающим. Она выглядит чуть старше его, но сколько на самом деле ей лет? – А что, если я откажусь? – Тогда я сильно разочаруюсь в высокородном потомке Корвинуса Малфоя. Знаешь, Киллиан, несмотря на дерзость и вспыльчивость, мудрый вампир и у него есть дар предчувствия. Поэтому, если он решил подарить тебе бессмертие, значит в этом был смысл, просто ты еще этого не понял. Но время придет. Идем, – махнула рукой Сирин, практически бесшумно ступая по земле. Драко закусил нижнюю губу и вдруг осознал, что ничего не знает о своем предке, который был вхож в круг к вампирам. Каким образом? Был ли он тоже вампир? И что, все-таки, значит «подарок» укус Киллиана? Как он теперь будет жить? Неужели теперь придется убивать, чтобы жить? Он так мало знал о вампирах, что по роковой случайности став им – боялся самого себя. Было столько вопросов и ничтожно мало ответов… А Сирин здесь, и, возможно, он сможет получить ответы на свои вопросы. Драко двинулся следом размашистым шагом. – Тише! – вполоборота развернулась к нему Сирин, остановившись на месте. И Драко замер. – Ты же сказала идти. – Ты ходишь как слон. Если ты не хочешь постоянно убивать магглов – а ты явно пока не в группе любителей человеческой свежей крови – научись быть охотником. Звери имеют чуткий слух и острый нюх. Замри на мгновение. Закрой глаза. Вдохни запах леса, прислушайся к звукам, сосредоточься на тех, что не относятся к растениям. Это живые звуки. Дышащие. В них пульсирует, бьется то, что нужно тебе. Ощути. Почувствуй. Малфой закусил губу, он чувствовал себя нервным и дерганным, дрожь в теле не отпускала, а покалывание в пальцах не проходило, но он закрыл глаза и все же постарался сосредоточиться. Какого было его удивление, когда сквозь шелест листьев и колыхание кустов от легкого ветерка услышал тихий, чуждый звукам природы, звук и ритмичные… шаги. Много шагов. Он повел носом и учуял иной запах. Кровь в венах внезапно забурлила, вены на шее змеями забугрились, сильно зачесались десна над клыками, а предвкушение – то, что он ощущал, наконец получило свое название – голод. Жажда. Желание утолить его. Предвкушение трапезы. – Я чувствую, – он, словно одержимый, резко открыл глаза и повернул голову в сторону, из которой исходили все признаки жизни. Сирин что-то хотела сказать, но Драко, ведомый собственными инстинктами, подгоняемый усилившейся ломкой, как изголодавшийся зверь перед пищей, рванул вправо со всей скорости и спустя пару минут бега он вдруг замер, увидев перед собой двух девушек и двух парней, идущих через открытую местность с рюкзаками. Туристы. Парень замер, пристально смотря на них. – О, черт тебя дери, как ты тут оказался? – удивленно воскликнул темноволосый парень в кепке, увидев Малфоя. – Мы тебя даже не слышали. А ты?.. – парень вдруг умолк, осматривая Драко, и осознал, что что-то здесь не так: высокий блондин в классической одежде, с окровавленной шеей и грязной белой рубашке, внезапно очутился перед ними на голой каменной местности, где видно все на километры вокруг. Как он подобрался, что они его не заметили?.. Что с ним произошло? И можно было подумать, что он, будучи раненным, нуждался в помощи, но взгляд его был далеко не как у жертвы. Как у охотника. Девушки вдруг пронзительно закричали и все четверо бросились бежать, но Драко, словно в трансе, видел лишь как то, что ему нужно было, пульсировало в их телах. Призывно билось. Ритмично, ускоряясь биением сердца, перекачивающим сладкую, тягучую кровь. Тому, кто общался с вампиром не повезло первому: Малфой схватил его за шиворот и рывком опрокинул на спину, забрался сверху на грудь и впился в шею. Чувство невиданной эйфории охватило его. Ни алкоголь, ни оргазм не могли сравниться с этим чувством нирваны, которое давала свежая кровь. Он, словно одержимый, высасывал всю драгоценную жидкость из артерии, пока та не стала капать тонким ручейком. Малфой чувствовал себя божественно: энергия бурлила в нем через край, тело – сама гибкость, а мышцы изнывали от переполняющей силы. Оторвавшись от жертвы, он, испытывая инстинкт хищника, рванул к оставшимся трем туристам, и не было у них шансов спастись от новообращенного вампира, который себя не контролировал. Как наркоман, добравшийся до первой своей дозы. Драко очнулся лишь когда перед ним лежало четыре истерзанных трупа: в неестественных позах, обескровленных, со сломанными шеями и открытыми от ужаса глазами. Замерев, он стоял неподвижно, не в силах поверить в то, что только что натворил. Бурлящая в нем энергия, только что выпитая кровь, растекалась по его венам, а его начало трясти. Он закрыл рот рукой и отчаянно покачал головой. – Нет… Желудок вдруг скрутило, кровь подкатила к горлу и его вырвало вместе с остатками съеденной на обед твердой пищи. – Твою мать! – заорал Драко в безутешном отчаянии, осев на землю. Он был весь в крови, волосы испачканы и измазаны, вся челюсть окровавлена – он представлял собой ужасное зрелище. – Я не знаю ни одного вампира, кто бы через это не прошел, Драко, – донесся до него спокойный голос и Драко обернулся. Сирин. – Я убил их… Просто убил, чтобы… – говорил парень глухим, фатальным голосом. Уголки его губ в презрительно-брезгливом жесте оттянулись вниз, а желудок снова скрутило и его опять вырвало. Его тошнило от самого себя. – Не переживай о них. Этих магглов уже не вернуть, – спокойно произнесла Сирин, будто ничего особенного не происходило, но легкий оттенок жалости чувствовался в голосе. Жалости к нему. – Это лишь малая плата за то, чем ты был награжден. Идем со мной, я помогу тебе. *** Маленькое узкое помещение; грубые, с тупыми углами, камни стены, покрытые плесенью от высокой влажности, низкий потолок, с которого постоянно капало, а где-то рядом скребущиеся крысы. Гермиона их не видела, но явственно слышала, сидя в углу, и дрожь до костей пробирала от мерзости этого места. Небольшое прямоугольное окно под потолком с толстыми прутьями решетки практически не пропускало лунного света, лишь призрачным пятном ложился тусклый луч звездных огней на мощную железную дверь, стоящую напротив. Она подтянула к себе ноги и положила голову на колени. Босые ноги заледенели и практически онемели, а мокрое платье никак не высыхало из-за влажности, витающей в темнице. Где-то там, в противоположном углу ее заточения, находился тот, кого она опасалась не меньше неизвестных, схвативших ее. Мерлин, как же до Ополчения не дошла весть о том, что Драко Малфой вампир? Она вздрогнула, вспомнив его длинные клыки, с которых стекали тягучие красные капли на окровавленную рубашку, а глаза… Дикий, опасный зверь, воистину. Гермиона видела вампира всего один раз в своей жизни – Сангвини – на званном вечере у Слизнорта. И сейчас, вспоминая, она с ужасом находила общие черты между тем вампиром и Малфоем – неестественно-бледная кожа, заостренные черты лица… Вот только глаза у Сангвини были дружелюбно-скучающие, у Малфоя же – опасный, пугающий взгляд. Что, если он не изнасиловать ее хотел, а съесть? В смысле, выпить крови? У нее перехватило дыхание, и она прикрыла рукой рот. Даже не зная, что было хуже. Но нет, он явно хотел ее по-другому, она видела. Но почему он до сих пор ничего с ней не сделал? Сердце гулко стучало, то ускоряясь, то замедляясь. Помимо того, что Малфоя обездвижили, его еще погрузили в волшебный сон, чтоб уж наверняка обезопасить себя. Видимо, нападающие знали, с кем имели дело, а значит вряд ли это Ополчение. Гермиона точно знала – про вампиризм Малфоя никто не мог знать. В противоположном углу послышалось какое-то движение, девушка сильнее подобрала ноги, обхватив их плотнее, и с ужасом стала ждать. Бежать ей было некуда, она заперта в клетке со зверем, который теперь наверняка голоден и зол. Что ж, она из последних сил постарается дать отпор, хоть их уже практически не осталось. – Грейнджер. Хриплый, севший, тихий голос напугал Гермиону, и мурашки пробежались вдоль позвоночника. Она промолчала. – Ты как? – Я? – удивленно переспросила девушка, явно не ожидая такого вопроса. Зачем он спрашивает? Почему? Какое ему дело? – Нет, не ты, крыса тут бегает, дал ей имя Грейнджер, вот спрашиваю, – язвительно ответил Драко, присаживаясь. Он оперся об пол руками и почувствовал ноющую боль в районе лопаток – место, за которое его схватил бербер и отбросил на землю. Рана была не смертельная, учитывая, что у него, как и у любого вампира-волшебника была ускоренная регенерация, но на нее тоже требовалось время. И сейчас он не собирался разбрасываться остатками сил, когда необходимо придумать, как отсюда выбраться. – Какое тебе дело, – дерзко ответила Гермиона, за бравадой скрывая страх. Она слышала его движения, и хотя ни черта не было видно, она упорно пыталась распахнуть глаза шире. Зато он ее видел. Маленькую, скукожившуюся на другом конце клетки. Каштановые волосы повисли грязными патлами, белое платье уже давно напоминало что-то среднее между темно-серым и коричневым. Но смотрела она на него воинственным, смелым взглядом и Драко в очередной раз восхитился силой ее духа. Другая бы на ее месте заливалась слезами. Драко встал на ноги и огляделся. Он подошел к двери и потрогал ее – та была сделана из толстого железа, и он явно ощутил мощные защитные заклинания: даже если бы у них была палочка, вероятность пробить заклинания маловероятна. Но даже если он попробует выбить ее физически – куда они попадут? Прямо в коридор темниц? В лапы к похитителям? Где вообще они находились? Туда нельзя было – слишком провокационно и опасно. Он повернулся к узкому окну с толстой решеткой. На улице стояла тихая ночь и никаких посторонних звуков, кроме звуков ночи, не доносилось. Нужно было выбираться отсюда через окно. Палочек не было… Что ж, пришло время проверить предел собственных возможностей, а значит, сосредоточиться на своей хищной сущности, чтобы выжать из нее максимум. – Нужно выбираться отсюда. Уточняю, хватит ли у тебя сил, – не глядя на неё, да в этом и не было смысла, она все равно его не видела, ответил он. – Собираешься вытащить меня отсюда, чтобы сделать снова пленницей? Не вижу смысла менять плен на плен. – Не тешь себя надеждой, что здесь тебя пощадят. – Почему бы и нет? Я не знаю к кому я попала, но возможно мое заключение – ошибка, и как только меня узнают, то освободят, – в своей манере правдиво сказала Гермиона. – Уйдя с тобой же я точно попаду в плен и уже точно знаю, что меня ждет. А как я уже сказала – лучше я умру, чем позволю сделать с собой то, что ты хочешь! Драко пристально посмотрел на нее, на миг забыв о плане, который только что продумал. Надо же, у него и мысли не возникло, что она может отказаться бежать! Она выглядела уставшей, напуганной девчонкой, но какой огонь таился в ней! Парень снова ощутил легкий укол сожаления от того, что по его вине ей пришлось пережить в спальне Нотта. – Когда мы выберемся, я не верну тебя Нотту. – Я не вещь, чтобы меня кому-то возвращать, – огрызнулась Гермиона. – При этом ты понимаешь, что зависишь от меня. – Сейчас? – у нее вырвался рваный смешок, – Мы сейчас в равных правах, Малфой, если ты не заметил. Гермиона не успела сделать вдох-выдох, как оказалась припечатана к холодной стене спиной, а рука, что сдавила ее горло, не причиняла боли, но пугающе сжимала шею, и у девушки участилось дыхание. – Уверена? – этот тихий, злой шепот, который внушал страх похлеще руки, сомкнутой на шее. – Просто, как мне кажется, мы все же несколько в разных позициях. Дерзкая. Несломленная. Сколько восхищения она вызывала, настолько же и взбесила его. Он поймал себя на мысли, что странно реагирует на нее. Она боролась с ним, а он будто пытался ей что-то доказать, чтобы она приняла и осознала его силу и власть над ней, но ему это никогда не было нужно от девушек. Может и правда оставить ее здесь? Одному сбежать будет проще. Что, если это действительно ополченцы и ее поймали по ошибке? Драко хмурился и пристально смотрел в ее широко раскрытые от страха глаза. Она не видела его, но все равно пыталась разглядеть. Если их поймали ополченцы, ее не могли не узнать – она была известна в своих кругах также, как сам Малфой. И еще – Драко знал – у нее была информация, которую она умело спутала. И пусть нападение на особняк для нее тоже было неожиданным – любая информация ему сейчас очень ценна. – Зачем я тебе? – сдавленным голосом спросила Гермиона. – Ты что-то скрыла от меня, когда я спросил тебя о берберах. Спутала воспоминания, я почувствовал. – Я ничего не знаю. – Грейнджер… Девушка вдруг дернулась и лягнула его ногой прямо в бедро, аккурат в катастрофической близости от паха и Драко тут же прижал ее к стене своим торсом. – Я сказала, что ничего не знаю, а если бы и знала, не сказала тебе! – А что, если бы это было и в твоих интересах тоже? – Драко чувствовал, как быстро бьется ее сердце в груди, ему передавался этот стук через тонкую ткань одежды, чувствовал, как высоко вздымается ее грудь и как прерывисто она дышит, и даже видя ее в таком ужасном виде, она все равно вызвала у него легкий прилив желания. – Что ты имеешь в виду? – недоуменно переспросила Грейнджер, ощущая дискомфорт от интимной близости с Малфоем. К ощущению опасности присоединилось необъяснимое будоражащее чувство и она чуть не потеряла нить разговора. – Что, если твоя информация посодействует достижению твоих целей? – продолжил Драко. Он действовал по накатанной схеме – разве что обычно без интима – предлагал взаимовыгодное сотрудничество тем, с кем удобнее было договориться добровольно, без империуса. Все же непростительное было ненадежным – эффект кратковременный и с последствиями. – Как такое вообще возможно? Удивительно, но Гермиона действительно не понимала, что Малфой пытается склонить ее на свою сторону для сотрудничества. Ей казалось это настолько абсурдным, что она даже не допускала такой мысли. Но когда ее осенило… – Неужели ты предлагаешь мне раскрыть тебе все тайны Ополчения и посодействовать вашей победе в войне?! Да ты с ума сошел, если решил, что я тебе буду помогать! – она вдруг снова начала сильно лягаться и он неожиданно отпустил ее. Гермиона не удержалась на ногах и упала на пол. – Ну вот ты сама и призналась, что обладаешь информацией, – констатировал Драко. И пусть он рассчитывал на несколько другой исход разговора – это тоже результат. – Ты идешь со мной. О, Мерлин! Запоздало Грейнджер поняла, что на эмоциях сдала все с потрохами. Она разозлилась на себя на оплошность, разозлилась на него за то, что заставил ее так легко растеряться… – И как же ты собираешься отсюда бежать? – хмуро спросила Гермиона. – У тебя нет палочки, а железная дверь и толстые каменные стены не очень способствуют побегу. Она явно думала над этим, пока он был в отключке. – Посмотрим, – он подошел к узкому окну и обхватил руками решетку, а затем с силой стал тянуть прутья в разные стороны, пытаясь их раздвинуть. Мышцы на его руках напряглись, вены четко прорисовались на белой коже в блеклом свете луны, по вискам его струился пот, он рычал сквозь сцепленные до хруста зубы. Сначала железные прутья не поддавались, но спустя некоторое время Гермиона в благоговейном ужасе увидела в тусклом свете, проникавшем через окно, как железные, казалось, титанические прутья поддаются невероятной мощи, скрытой в этом жилистом теле, и она неосознанно замотала головой, не веря собственным глазам. – Не может быть, – прошептала она бледными от холода губами. Наконец, Драко раздвинул прутья до такой степени, чтобы хватило места им пролезть. Он со стоном опустил руки, встряхивая их и потирая кисти, а затем уперся в колени и тяжело задышал. Переведя дух, он подошел к застывшей на месте Гермионе и протянул ей руку: – Идем. – Я не… – замотала та головой, по-настоящему испугавшись его. Он обладал такой мощью, страшной силой, до дрожи пугающей. Что еще можно было от него ожидать? Что вообще из себя представлял Драко Малфой? – Я повторять не буду, – уже жестче сказал он, – либо ты идешь со мной по доброй воле, либо я заставлю тебя и поверь, этому ты рада не будешь. Он схватил ее за руку и резким движением дернул на себя. – Мерлин, да ты вся холодная как лед! Тебе нужно согреться, – уже как-то отстраненно тихо добавил Драко, потянув за собой к окну. – Сначала лезешь ты, я подсажу, следом сразу я, поняла? Драко чувствовал, как много сил у него отняла эта решетка. Он больше не ощущал скрытой мощи в своем теле, что всегда была с ним, да и ел он два дня назад. И Драко знал – больше физическими возможностями злоупотреблять нельзя, иначе это грозило ему временной потерей магических способностей, а их восстановление обходилось слишком дорого… Гермиона вдруг поняла, что ноги ее с трудом слушаются, а зубы норовят стукнуться друг об друга и мысленно согласилась с Малфоем – ей недалеко так и заболеть, если и вовсе не умереть без своевременной помощи. Палочки не было, а зелий и подавно. Но как можно было смириться и добровольно уйти из одного плена в другой?! Она сама плохо верила в теорию, что ее просто не узнали, ведь она была знакома с берберами, а уж Ополчение – там ее знали все! Но что же все-таки происходит?! Останься она здесь – могла бы точно узнать, но это также рискованно. А что, если это враждебные берберы? Или вообще неизвестные? Поджав губы, она приняла решение попытаться убежать на волю во что бы то ни стало и схватилась за выступ стены на окне. Драко тут же ее подсадил. Перекинув ногу через стену, Гермиона проскользнула сквозь отверстие меж прутьев и вдохнула ночной воздух, поймав дежавю. Второй раз она совершает побег в ночи, и, похоже, эта все та же нескончаемая ночь. Зависнув на выступе окна с другой стороны, Гермиона отметила, что до земли не больше двух метров и аккуратно развернувшись, спустилась ногами на холодную траву. Темница оказалась на окраине от основного поселения недалеко от озера. Видимо похитители были уверены в мощности стен темницы, раз спокойно оставили их тут. Хотя предполагала ли сама Гермиона, что Малфой способен на такое? Она не успела даже полноценно оглянуться, как следом спрыгнул сам Драко, тут же схватив ее за руку. Девушка грозно посмотрела на него, и хотела возмутиться, но вдруг сердце ее замерло от испуга, и она ахнула вслух. Все лицо Драко было измазано в засохшей крови, а нижняя челюсть особенно сильно. Некогда белая рубашка превратилась в изорванные серо-бордовые лохмотья. О, Мерлин, он же настоящий зверь, кровопийца! Драко больно сжал ее руку, и, прижав к себе, грубо закрыл рот ладонью. – Тихо, я сказал! – злым шепотом произнес Драко ей на ухо, обжигая холодным дыханием. – Мы выбрались из клетки не для того, чтобы снова туда попасть! Малфой чувствовал, как девушку трясло, а зубы в плотно сжатых челюстях все равно умудрялись стучать друг об друга. – Ни звука больше, поняла? Гермиона затрясла головой в согласном жесте, и даже не вырывалась, будучи ошарашенной увиденным. Тихо, медленными шагами, они стали неспешно двигаться вдоль стены. Каменная кладка строения была грубая и неотесанная – Гермиона не помнила таких строений в Ополчении. Пройдя около пяти метров, они увидели озеро, темным стеклом отражавшее ночное небо в практически безлунную ночь. Драко дернул ее за руку, и они двинулись в сторону тихой глади. Вдруг Драко напрягся и застыл на миг, прислушиваясь к чему-то. – Кто-то идет, – прошептал он, – спрячься! Парень подтолкнул ее к высокой траве, а сам быстро направился к стене, собираясь выждать и напасть внезапно, но из-за слабости инстинкты его угасли, и он заметил их слишком поздно. Спустя пару секунд из-за угла появились два стражника: бербер с секирой на перевес и волшебник в коричневой мантии. Часовые. Увидев друг друга, все на мгновение замерли. Резким движением бербер бросился на Драко, а волшебник – к Гермионе, бросая заклинания на ходу. Та вскрикнула и, уворачиваясь, рванула к траве, а Малфой, оскалившись, накинулся на бербера. Драко чувствовал: он сильно устал и на долгую борьбу сил не было. Он ударил ногой сторожа по руке с оружием, но часовой сумел удержать оружие. Бербер замахнулся секирой, издавая животный рев, и Малфой понял, что, если сейчас его не вырубит – они пропали, весь лагерь сбежится. Увернувшись от очередного выпада, Драко схватил противника рукой за шею и впился клыками в кадык, намереваясь вырвать его, но вдруг ощутил бешеную боль в правой ключице – лезвие секиры глубоко вошло в плечо вампира, широко разрубая мягкую плоть, травмируя кость. Сильнее сомкнув челюсти, Драко с протяжным стоном боли вырвал кадык берберу, и противники упали на спину в разные стороны. Сторож обмяк, истекая кровью, а Малфой, чуть ли не теряя сознание от боли, пытался взглядом найти Гермиону и волшебника в коричневой мантии. Грейнджер боролась словно разъяренная кошка: она царапала лицо волшебнику, кусала его, а тот силился отцепить ее от себя, потому что в таком положении он не мог ничего наколдовать. Но вот он схватил ее за волосы и с силой стал оттягивать от себя. Ей нужно было срочно помочь, иначе этот волшебник их снова поймает. Собравшись, с гримасой боли, до хруста зубов сжав челюсти, Драко медленно вытащил из плеча секиру. Кровь тут же потекла ручьем из режуще-колотой раны, но он, опираясь на левую руку, медленно поднялся. Правая рука его совершенно не слушалась, культей висела вдоль тела. Последний рывок… Последний рывок… Глубоко вздохнув, Драко левой рукой поднял секиру и подойдя со спины, нанес противнику смертельный удар по затылку, перерубая позвонки и спинной мозг. Волшебник, не ожидавший нападения сзади, со стоном повалился на землю, увлекая за собой Гермиону. Она тут же резко встала, с ужасом глядя на смертельно раненного Драко. Грейнджер была уверена, от такого ранения не живут ни минуты: из подключичной артерии фонтаном выплескивалась кровь, и обычный человек умирал за считанные минуты от потери крови, но вот он стоял перед ней – живой труп. Драко упал на колени, и Гермиона подумала, что он действительно больше не встанет. Но Малфой был вампиром… И он, добравшись до мертвого волшебника, вцепился клыками тому в шею, наполняя свое тело спасительной для него жидкостью. Гермиона как зачарованная, с ужасом наблюдала как вампир питался и не могла отвести взгляд. Спустя минуту Драко оторвался от жертвы. – Нужно убираться отсюда, – шепотом произнес он. Малфой терял слишком много крови из пробитой артерии, и небольшая доза не могла его легко восстановить. В глазах все еще темнело, голова кружилась, но главная мысль – бежать – пульсировала красной тряпкой в его мозгу, не позволяя отдаться наслаждению от свежей крови. – Тебя… Тебя нужно перевязать, – тихим шепотом произнесла девушка. Она не знала, что побудило ее это сказать, она просто выдала то, о чем подумала в тот момент. И пусть он ее пленитель, но сейчас он спас ее. Может ли он умереть? Гермиона не знала, но рана казалась до чертиков страшной. – Подождет, сначала в безопасное место, – он кивнул в сторону озера, – нужно переплыть на другой берег. Помоги мне, – сказал он, склоняясь над волшебником и снимая с него мантию. – Тебе нужно согреться, иначе из нас двоих будет уже два трупа. Гермиона на миг замерла, уставившись на него. – Это такой сейчас был черный юмор? Очень смешно. Ха-ха, – даже не улыбнувшись, ответила девушка, на что Драко самодовольно хмыкнул. Для себя он считал шутку удачной. Справившись с мантией, он взял ее и волшебную палочку в левую руку. – Сама плыть сможешь? – Да. Как странно: будучи врагами, помня их роковую встречу пару дней назад, что изменила жизнь Гермионы в корне, сейчас она не чувствовала его своим главным врагом. Забота, проявленная им, казалась ей неуместной. Не так должны относиться к врагам, особенно к тому, кто убил твоего лучшего друга. Зачем он так себя ведет? Озеро было небольшое и по глубине мелкое, поэтому они в полном молчании достаточно быстро его переплыли. Основательно умывшись, они вышли на берег и Драко разложил мантию перед собой. Он собирался высушить ее заклинанием, но вдруг понял, что больше не чувствует магической силы в себе. Опоздал. Он слишком много потерял сил и крови, и магия покинула его тело, оставив дожидаться восстановления. – Твою мать! – выругался Драко с нотками отчаяния. – Что? – Гермиона наблюдала за ним и не понимала что не так. – Заклинание забыл? – Тебе придется самой себе высушить мантию, Грейнджер, – тихо ответил Драко. Она удивленно приподняла бровь: – Ты доверишь мне палочку? – Похоже на то. Сядь ближе, – приказал он и девушка, стараясь не обращать на тон внимания, пересела. Он протянул ей палочку, но когда она схватилась за нее рукой, он резким движением подтянул ее к себе и прошептал: – Только высушить одежду. Не думай, что я слишком слаб. Сил убить тебя мне хватит всегда. Вытворишь что-то… – Я поняла, Малфой, – прервала его Гермиона и вырвала палочку из рук. По правде говоря, она сейчас и не думала о том, чтобы причинить ему вред и это даже немного оскорбило ее. Присущее ей сочувствие заставляло видеть в нем раненного, нуждающегося в заботе. Особенно после того, как он сам спас ее. Как будет дальше – она не знала, но сейчас она… переживала за его рану? Гермиона направила палочку на мантию и произнесла высушивающее заклинание. Палочка была чужая, поэтому слушалась плохо. Одежда высушилась лишь наполовину, но и это было неплохо. Затем она проделала тоже самой со своей одеждой и одеждой Малфоя. – Малфой, – позвала она парня, когда тот уже собрался подниматься, – я могу попробовать подлечить твою рану. – Ты не сможешь. – Я хорошо владею колдомедицинскими заклинаниями… – Ими меня не вылечить, – отмахнулся Драко, – есть только один способ восстановления, и он, насколько я уже успел увидеть, тебя пугает пострашнее Авады. – И что же это? – Сама как думаешь? – ехидно произнес Драко. – Кровь? – выдала догадку Грейнджер, скривившись. – Десять очков гриффиндору, – ответил парень и развернулся, намереваясь идти, но вдруг споткнулся, еле удержав равновесие. – Давай я, хотя бы, перевяжу тебя? – гриффиндорская натура не оставляла попытки отдать долг, который она за собой чувствовала. – О, Мерлин, будь хоть частица твоего благородства в твоих соплеменниках-ополченцах, темный Лорд никогда бы не выиграл войну, – и прозвучало это так двусмысленно, что Грейнджер запнулась. Что он только что сказал? А главное, как? Будто разочарование, даже с нотками отчаяния, услышала Гермиона и это привело ее в ступор. Малфой присел рядом, и Гермиона, отрезав палочкой подол платья, наложила ему повязку, которая тут же пропиталась кровью. Гермиона промолчала. Возможно, ей послышалось. Или она неправильно поняла, но ей нужно разобраться. Он что-то говорил про сотрудничество и достижение ее целей? А какие цели у него? Малфой взял девушку за руку и двинулся вперед быстро, насколько мог. Грейнджер с большим недоумением и заинтересованностью смотрела на идущего рядом парня. Она была достаточно умной и проницательной, чтобы заметить в последней его фразе совсем не то, что мог себе позволить верный последователь темного Лорда. Так что же скрывал Драко Малфой? Похоже, теперь ей предстоит это выяснить.